ПЕРЕДАЧА КОЛДОВСКОЙ СИЛЫ

Передача колдовской силы происходит различным путем. Но общим местом всякого способа является некоторое обучение и восприятие особой силы или посвящение желающего в тайны колдовства, при котором он получает особую силу. В настоящее время считается, что эта сила бесовского происхождения; она, обычно, получается через знахаря. Кровное родство здесь не играет особой роли, хотя обычно всегда высчитывают родословную знахаря, — в каком отношении родства находится данный знахарь по отношению к известным знахарям в прошлом. В данном отношении большое значение играет не столько свойство родственной крови, сколько возможность более легкой передачи колдовства ближайшим членам семейства.  

Но знахарство можно передать и при помощи обучения. Для обучения колдун предъявляет к обучающемуся следующее требование: последний должен сохранить во рту причастие, потом, выплюнув его, завязать в тряпочку, а затем идти в лес, повесить узелок на дерево и выстрелить в него из ружья. После этого колдун ведет его в полночь в баню. Здесь после тех или других обрядов приходит неизвестно откуда красная собака (иногда из–за очага выходит белая собака, а по представлениям печорцев — длинношерстная собака) и выблевывает рвоту на пол. Эту рвоту посвящающийся должен вылизать. Если человек струсит, откажется от исполнения ритуала, то собака будто бы обратно вылизывает свою рвоту. В других местах считают, что посвящающийся должен поцеловать зад лошади. Более мистически обставлено обучение в Пожегодском районе.

Один крестьянин из с.Палевиц сообщал следующее; будучи в гостях у своего родственника, зятя, слывшего за колдуна, он настойчиво просил научить его колдовскому привлечению промысловых зверей в свои звероловные угодья. После усиленных просьб с его стороны колдун согласился. Приступили к обучению. Предварительно затопили баню и здесь вымылись. После того, как оба вымылись, колдун открыл двери и впустил в баню собаку красной масти, которая тут на пол выпустила свою блевоту. Затем колдун открыл снова двери и собака выбежала обратно. Колдун предложил обучающемуся вылизать блевоту, но тот не смог этого сделать. Дальше, колдун предложил обучающемуся снять со своей шеи крест, положить его на пол лицом вниз, на тот крест положить другой крест из двух лучинок и встать на них (по объяснению колдуна, если стать на наперсный крест, то можно провалиться сквозь землю, в данном случае человека поддерживает будто бы крест из лучины). Затем предложено было обучающемуся отказаться от луны, от солнца, от родителей, от своих детей и от своей жены, заявив, что он их не знает... Рассказчик передавал, что тут он не выдержал, отказался от обучения. Такая клятва считается самой ужасной и потому по доброй воле будто бы редко кто соглашается на нее. Все эти обряды, очевидно, имеют смысл отказа от покровительства бога и перехода под покровительство злого начала, злой силы.

На Печоре говорят, что для приобретения колдовской силы необходимо найти кошку черной масти (без всяких пятен другого цвета), затем в бане погрузить ее в кипящую воду. В это время в окне бани покажется лицо с двумя огненными глазами с кулак величиной. Если не испугаешься, то это страшное существо зайдет уже в виде молодого человека и научит искусству колдовства.

Для получения исключительного могущества, по мнению некоторых, необходимо вытащить зуб мертвеца своими собственными зубами. В Визинге рассказывают случай о том, как церковный сторож, лет 50 тому назад, застал одну женщину будто бы за таким занятием, — для того, чтобы приобрести этот зуб, она осталась незамеченной на ночь в церкви.

Чаще всего обучают принудительно кого–либо из членов семейства, хотя злонамеренное колдовство держится в строгом секрете и часто супруги не знают о том, что другая половина является иногда колдуном. Отлучаясь на свой промысел, колдун иногда оставляет вместо себя под одеялом, возле своей супружеской половины, ступу. Члены семейства являются удобным материалом для колдуна, чтобы из них приготовить себе преемников. Поссорившаяся с родителями своего мужа невестка иногда жалуется своим соседям на то, что те (или свекор, или свекровь, а то и муж) вынуждают ее учиться знахарству. Несомненно, что такая слава пускается иногда и с целью, чтобы отомстить за какую–нибудь обиду, тем не менее указанный порядок считается вполне правдоподобным.

Колдун должен быть активным, он, во–первых, к известному сроку обязательно должен кого–нибудь испортить, в крайнем случае даже собственную корову, а во–вторых, до своей смерти колдун обязан оставить кому–нибудь свое знание, свою силу. Колдун, не передавший никому своей силы, не может умереть и при смерти бесконечно мучается, повторяет восклицания: "На! На! На, бери! Возьми" и т.д. Достаточно кому–либо из присутствующих сказать: "давай!", чтобы колдун получил возможность умереть, так как при этих словах передается колдовская сила, колдун освобождается от нее и умирает. В противном случае колдун будто бы принужден бывает просить перерезать ему сухожилия на ногах.

Насколько обычны такие воззрения, показывает факт, происшедший весной 1924 г. в деревне Прокопьевка, той же волости. Там произвела сенсацию смерть одной молодой женщины, которая подозревалась в колдовстве. Она тяжело умирала и в бреду все повторяла: "Степа (муж), золото–то возьми!" Просила иногда подержать у своей племянницы руку. Все эти симптомы, вполне объяснимые естественным путем, для предубежденных зрителей казались несомненной передачей колдовства. Племянница, которая получила из рук умирающей ломтик белого хлеба, говорит о том, что она после этого почувствовала в груди "неладно". Толпа немедленно использовала замечание фельдшера об ослаблении пульса задолго до смерти в том смысле, что будто бы душа (лов) давно уже вышла, а теперь говорит в ней только бесовская сила.

Для усиления своего могущества колдуны запасаются разными колдовскими травами. Эти травы, по народным представлениям, растут под водой, в омутах. Они бывают трех родов. Для отыскания их нужно опускаться под воду. Существует особый заговор, благодаря которому в воде можно находиться так же легко, как и на суше. При помощи этого заговора будто бы достается колдовская трава. Трава эта растет около находящегося на дне шила. Если заденешь при доставании за это шило, то уже из омута не выберешься. При помощи первой травы нужно зайти еще в два другие омута за другими травами. После этого обладатель этих чародейских трав становится выше всех колдунов.

Могущество колдунов бывает не вечно. Колдун, потерявший один свой зуб, становится уже не страшным. Так, на одном празднике крестьянин, подозреваемый в колдовстве, сообщил, что у него незадолго перед тем выпал зуб, тогда одна женщина, сидевшая тут же, облегченно вздохнула и сказала, что долго они от него дрожали, теперь, наконец, можно чувствовать себя поспокойнее. Не бывает колдунов моложе 9 лет. Последнее обстоятельство объясняется, по–видимому, фактом выпадения к девятилетнему возрасту молочных и вырастания новых, постоянных зубов.

Человек, приобщившийся к таинственной колдовской силе, может быть отличаем от простых людей. Глазной зрачок, т.е. отражение человеческой фигуры в зрачке (это изображение относят к составной части самих глаз, называя его sin–akan, т.е. глазная кукла), находится у колдуна в неестественном положении, вниз головой.

Колдуна можно узнать также и другим способом. Его можно запереть в избе. Когда зайдет в избу человек, которого хотят испытать, тогда подметают в избе след последнего зашедшего, или вышедшего, человека, затем под сиденье колдуна, под лавку, подсовывают круглую левую завертку или в стене три раза отсчитывают по 9 сучков и в последний сук втыкают нож или шило. После этих приемов колдун будто бы теряет способность ориентироваться в комнате и принужден бывает сидеть в избе до тех пор, пока не вытащат из–под сиденья завертку, не вынут из сучка орудие или пока кто–либо не выйдет или не зайдет через двери. Только после этого колдун приходит в нормальное состояние. У пермских коми считается для запирания колдуна достаточным, если в переднем углу избы помещается нож.

Считают, что колдуна можно узнать так: сидящий за столом колдун принужден немедленно встать из–за него, если хозяйка добавит находящуюся на столе похлебку поваренкой.

Как уже было указано выше, каждый колдун обязан прилагать все свои усилия, чтобы услужить своему хозяину, чёрту, исполнить свое призвание. Ему нужно портить скот и людей. Для этого колдуны выходят на промысел поздней ночью, принимая на себя особую внешность. В глухую ночь их нередко встречают. Женщины–колдуньи имеют распущенную косу, на голову бывает надета крышка от кузова, вместо коня под ней — голик, а в руках – ножницы. Смелый встречный может вступить с ней в физическую борьбу. Ударять нужно левым кулаком и все наотмашь (в противном случае, удары не будут попадать по назначению), послюнив предварительно безымянный палец. Без последнего условия колдун может сам напасть. Можно ударять также рябиновой палкой (sös–pu–bed, т.е. палкой из "нечистого дерева")4. При этом смельчаку нужно быть очень осторожным: при своих ударах необходимо все время считать: раз! раз! раз! и т.д. В то время как колдун (или колдунья) все время будет стараться сбить со счету, приговаривая: два! два! два! и т.д. Если же смельчак собьется и скажет "два!", тогда моментально появится второй колдун и ему несдобровать, — искалечат5. Через определенные промежутки времени колдуны собираются вместе для дачи отчета в своей деятельности чёрту. Это бывает в ночь перед страстным четвергом. В с.Палевицах, между прочим, таким местом считается оконечность мыска, находящегося при впадении Курьи в р.Вычегду.

По Вишерскому рассказу, одному солдату в старое время удалось присутствовать на шабаше. Дело произошло таким образом. Солдат, возвращаясь с военной службы домой, попросился ночевать в один дом. Ночью ему что–то не спалось. И вот заметил: как только наступила полночь, молодуха встала, занесла откуда–то шкатулку, вытащила оттуда нечто вроде кисти руки, похлопала ею всех спавших, чтобы они крепче заснули (при этом позабыла солдата). Затем занесла сноп соломы, поставила его под бруском, три раза обошла его и в результате птичкой выпорхнула из избы. Солдат сделал то же самое и последовал за ней. Пришел он в избу, где увидел множество людей, в том числе и молодуху. Пришел сам бес (omol). Все начали его целовать. Солдат, перед тем как поцеловать, произнес: "Бласлö Христос" (Благослови Христос) и перекрестился. Тот разгневался и приказал отнести его туда, откуда он пришел. Люди подхватили его и понесли. В дороге ему говорят, чтобы он ухватился рукой за наклонившуюся ель, а то понесут его дальше. Солдат так и сделал. Оказалось, что он держался за тот брус, из–под которого отправлялся на шабаш. По прошествии некоторого времени пришла молодуха, затопила избу и стала обряжаться, как ни в чем не бывало.

На шабашах, по народному поверью, колдуны должны отчитываться перед старшим в своих успехах, составлять новые планы, запасаться колдовским опытом и т.д. Каждый владеющий бесовской силой колдун, обязан выполнять волю своего "властителя": всеми мерами причинять людям вред, насылать болезни, портить людей и скот. Если не удается испортить кого–либо из посторонних, то в этом случае колдун обязан наслать порчу даже на своих детей.

КОЛДОВСКИЕ СОСТЯЗАНИЯ

Не всегда колдунами сознается свое занятие, как профессия, не всегда поэтому и свои интересы охраняются ими коллективно. Между самими колдунами сплошь и рядом выходят столкновения. Колдун не всегда является носителем отрицательной и губительной силы. Колдовские знания могут при известных условиях быть использованными и как оборонительная сила, против злоумышляющих колдунов. Во многих местах, напр., на Удоре, а также у пермских коми, сохранился обычай призывать наиболее известных знахарей на свадьбы для охранения брачующихся от порчи (свадьба–vidzis, вежливец). В таких случаях дело колдовской защиты передают в надежные руки "специалиста" и потому в отношении обрядов можно не так беспокоиться, лишь бы только не обидеть колдуна.

До недавнего времени такую же охраняющую роль играло колдовство в охотничьем быте. Когда охотники отправлялись на зимние лесованья артелями, последняя обязательно возглавлялась колдуном–"хозяином". "Хозяин", обычно, не пользовался никакими привилегиями. Он также охотился, как и другие члены. В некоторых только местах ему полагается готовить квас для всей артели. Главная его роль — охранять артель от колдовских чар со стороны могущих встретиться недоброжелателей, и следить за исполнением всех предписаний охотничьей морали.

Охотничий быт, как быт, имеющий мало точек соприкосновения с культурными способами эксплуатации сил природы, способствует появлению и сохранению в своей среде элементов колдовского мировоззрения. Сплошь и рядом психологическое настроение охотника отражается на количестве добычи. Постигающие его неудачи промышленник конкретизирует с порчей самого себя, своего ружья, своей собаки, своих угодий, наконец, признанием напускных оборотней–зверей: белки, оленей и т. п. Таким образом роль знахаря определяется только что описанными затруднениями на охоте. Поскольку существует вера в могущество колдуна–хозяина, постольку у членов данной артели не бывает поводов для возникновения нарушения психической неуравновешенности со всеми отрицательными ее последствиями. В этом случае, наоборот, есть основания для безнаказанного нарушения охотничьего обычного права и экономического интереса соседней артели или одиночки–охотника. Иногда возникают конфликты, которые выливаются в состязания в силе колдунов, главарей двух артелей. Это состязание имеет свой термин "etsasöm". Каждый из колдунов пускает в ход все свои силы и способности, чтобы сбить "с толку" своего противника–колдуна и его сотрудников. Все эти старания обычно принимают форму: порчи ружья, собаки, потери способности самого охотника в ориентировке в лесу, в напущении искусственных подменных зверей, нагих белок (pastöm–ur) и в том, что называют — sin pörtmalöm, т.е. обычного внушения. Одним словом, все направлено к тому, чтобы так или иначе нарушить у противников успех охоты. Конкретно эта борьба может принять иногда своеобразную форму, в которой противник не всегда в состоянии ориентироваться.

Мыслимы такие случаи, что охотник–хозяин встречает случаи порчи, в которых он сам не может разобраться, или же констатирует симптомы, свидетельствующие, по его мнению, о грозной для артели силе, против которой он не имеет всех требующихся средств. И тогда может наступить психологический момент несостоятельности знахаря. При всем том, конечно, и все соучастники "по оружию" не являются пассивными зрителями: они особенно чутко реагируют на отдельные впечатления в лесу в течение охотничьего дня и еще более чутко реагируют на поведение и психологическое состояние своего "хозяина". В конце концов эта напряженная атмосфера борьбы разрешается тем, что у одной из артелей начинает падать настроение. Это падение усиливается ежедневно чувствуемым повышением настроения членов враждебной артели и, таким образом, дело кончается полным поражением одной из сторон. Побежденным остается идти к победителю просить прощения и освобождения от колдовских чар или же бросить охоту и возвратиться домой, чтобы там совершить все обряды очищения и освободиться от этих чар с помощью какого–нибудь более сильного колдуна.

Характерно, что весь цикл этой борьбы может произойти без всякого реального столкновения друг с другом враждебных половин: участники двух артелей могут ни разу не встретиться друг с другом. Тем не менее ход борьбы реально учитывается по тем звукам и совершенно недоступным для постороннего человека мелким признакам, по которым охотники определяют настроение своих противников, их удачу или неудачу, по ним судят о силе своего и враждебного колдуна и в результате всего этого складывается свое собственное настроение, предопределяющее исход борьбы.

   

ПОТЕРЯ ДОРОГИ (ORDYM GUÖM)

При неосторожном отношении к интересам соседа–одиночки или артели, в том случае, если пострадавший является колдуном, охотник, по общим воззрениям, может потерять способность ориентироваться в лесу. У него "крадется" его дорога. В результате этого охотник, иногда возвращающийся в свою избушку из темного леса среди глубокой ночи, совершенно теряет возможность "держать направление", путается и все время возвращается непроизвольно на одно и то же место. В этом случае "испортившийся" принужден бывает идти к лицу, или артели, по отношению к которому он допустил враждебный поступок, и здесь или попросить прощения, или, воспользовавшись оплошностью врагов, осуществить колдовские приемы, необходимые в таких случаях.

Если в неприятельском стане испорченному удастся получить кусок хлеба или что–либо съедобное, например, если там кто–либо напоит его квасом, то порча переходит на того, кто накормил и вместе с тем испортил. В таких случаях отказывают испорченному даже в курении. Интересно, что получение околдованным человеком съедобного от непричастного, стороннего человека для него безразлично, от этого ему нет пользы. Чтобы никто из членов артели не ошибся в этом отношении, "хозяин", обычно, предупреждает своих членов, чтобы те были осторожны. Без соблюдения указанных предосторожностей порча может быть возвращена на голову наславших ее, и в том даже случае, если потерявший "путь" и не знахарь.

Но раз порча возымела свое действие, она не может быть уничтожена: она может только переходить от одного противника к другому. Для освобождения от порчи пострадавший должен идти домой, выпариться в бане и переменить белье (pyvsiny da döröm–gats vezny). Само собой разумеется, что порча не может действовать, если человек защищен талисманами (металлическая монета, но не кредитные билеты, иголка без ушка, медвежий зуб, щучий зуб, пуговица и т.п.).

ПОРЧА РУЖЬЯ 

Может быть испорчено ружье. Неисправность ружья выражается в том, что замок и пистон без всякой видимой причины начнут сыреть и ружье начнет давать осечки (vazedö). Существуют колдовские рецепты для исправление ружья. В этом случае нужно задний конец заряженного ружья положить в костер и выстрелить. Иногда рекомендуют так: взять черемуховую леторосль, отрезать от нее кусочек и зарядить им ружье. Полезно бывает подстрелить без утилитарной цели какое–либо непромысловое животное, а то — конец дула ружья воткнуть ненадолго в землю. Радикальным средством для исправления ружья служит обыкновение прибавлять к заряду кусочек хлеба. Существуют еще такие рецепты для исправления ружья. На Печоре в этом случае рекомендуется встать на длинной охотничьей тропе, взять ружье на левое плечо дулом назад, прочитать "святый боже" и выстрелить холостым зарядом. Так нужно проделать три раза и затем через левое плечо три раза плюнуть. Пулей стрелять не советуется, так как в этом случае будто бы умирает испортивший. На Вишере для исправления ружья берут его прикладом вперед дулом назад и в таком положении обносят его три раза вокруг левой ноги спереди назад.

ПОРЧА СОБАКИ

Портят будто бы чаще кобеля, чем суку, потому что сука во время течки исправляется. Испорченная собака имеет все признаки заболевания: не ест, теряет живость и все время лежит, на охоте идет позади хозяина или перед самым его носом. Если пощупать у нее нос, то он бывает сухой и горячий. В действительности, по–видимому, здесь мы имеем дело с собачьей чумой, но охотники об этом не имеют представления и им кажется, что дело заключается только в колдовстве.

Исправление заключается в ряде магических приемов. У больной собаки выцарапывают из носу кровь, пропитывают ею хлеб и подают собаке. При исправлении читают заговор. Думают, что если при этом высказать пожелание о том, чтобы порча перешла на самого ее виновника, то это пожелание обязательно осуществляется. В таком случае виновный принужден бывает просить прощения у мстителя.

Для выцарапывания крови существуют разные инструменты. Чаще всего употребляют для этого щучью челюсть, но можно оперировать также новой, неупотреблявшейся иголкой, но без ушка. У некоторых на этот предмет существует специальный инструмент: иголка бывает насажена в пробку особого футлярчика с внутренней стороны; на дно футлярчика кладут соответствующую магическую траву. Иногда собаку для исправления ее от порчи бросают неожиданно в воду, в надежде на то, что вместе с испугом собаки порча ее оставит, другие парят ее в бане.

В настоящее время бывают случаи порчи собак естественными средствами, именно вскармливают ее сильно пахучими веществами, напр., чесноком или луком, после чего она на несколько дней теряет остроту чутья из–за одуряющей ее вони изо рта.

Иногда борьба колдунов оканчивается не только потерей успешности охоты, но и всего промысла, ранее наловленного. Об этом мы имеем следующий рассказ. "Охотничья артель6 с Вишеры отправилась на охоту к Вятской границе. В артели был "хозяин" — лучший охотник артели. Все около "хозяина" чувствовали себя спокойно. Единственной привилегией "хозяина" было освобождение его от обязанностей заготовки дров. Кроме того, при передвижениях он наряду с лучшими охотниками шел налегке: они по пути охотились, менее же искусные тащили нарты. Подошла к ним другая артель, из с.Небдино с Вычегды, остановилась поблизости и также начала промышлять. Работники из двух артелей заспорили между собой. Тогда у первой артели были испорчены собаки. Вследствие этого той артели пришлось совершенно прекратить охоту. Другая же артель нормально охотничала, она побывала у самой Вятской границы. При возвращении домой успешно охотившаяся артель увидела, что та артель все еще бездействовала: "хозяин" ее только утешал своих членов да заквашивал квас (это дело "хозяина"). "Погодите, — говорил он своим товарищам, — может быть наши дела поправятся". Та артель, не обратив на лежебоков внимания, отправилась дальше к дому, но к вечеру неожиданно для себя она возвратилась на старое место, — не нашлась дорога.

Так повторялось в течение трех дней. Тогда "хозяин" виновной артели запросил пощады у своего противника: "Прости, — говорит — за мое "качество". — "Прощу, только предварительно переложь промысел со своих нарт на мои нарты; зачем ты не ужился с нами, мы вам совершенно не препятствовали, даже к Вятке вы имели возможность ходить", — предложил тот.

Пришлось тем свой груз переложить в чужие нарты."Затем, — говорит мститель, — вот там есть молодая рябина (söspu), поди сруби ее и принеси". Тот приносит."Наклонись!" Наклоняется.

Затем мститель ударил раза три–четыре по спине своего недруга и разрешил ему с пустыми руками идти домой — сопутствуя наставлениями, чтобы в другой раз были скромнее".

Так наказывается, по охотничьим воззрениям, жадность и внесение в охотничий быт элементов недоброжелательства друг к другу.

Вообще считается, что колдун при своих попытках всегда рискует пострадать сам, так как над ним всегда может оказаться более сильный колдун, через которого пострадавший может обратить порчу на него самого (as vylas kosödny).

"В Позтыкеросе одна женщина слыла за колдунью. Сосед позвал ее как–то домовничать, но предупредил, чтобы она не применила своего искусства по отношению к хозяйскому скоту. Возвращаясь с сенокоса, хозяева увидели, что их корова лежит на боку, а вымя все опухло. Хозяин немедленно поехал в с.Вашкурью к известному колдуну. Тот произвел лечение, при котором пострадавший захотел отомстить: при произнесении заговора "положил зарок". Как было положено, так и вышло. Женщину в Позтыкеросе застали на том, что она мазала коровьим пометом свои стены. Во время сна она постоянно прискакивала, повторяя: заяц скачет, поскакивает, три раза припрыгнуть приказано!"

Иногда на шумных и хмельных праздниках и на свадьбах бывают публичные состязания (etsasöm) в искусстве колдования. Вот случай, рассказанный мне "очевидцем" — парнем из Позты, между прочим, ходившим уже на медведя. "На празднике в д.Четдин в компании два человека как–то заспорили о том, существуют ли колдуны; один отрицал, а другой утверждал. Более осторожные и трусливые знахари, признававшие за собой некоторое искусство, заранее ушли из компании. Человек, утверждавший, что колдуны существуют, указывал своему противнику, что он может доказать: "вот на три часа потеряешь способность речи, будешь искать свою шапку в то время, как она будет у тебя под мышкой" — добавлял он. Так все и вышло. Сомневавшийся стал повторять какие–то несвязные слова, но никто его не понимал, искал шапку, а она была у него па голове. В дальнейшем подоспел на место состязания брат потерпевшего, тоже колдун. Испортивший немедленно после этого скрылся, ушел. Брат расспросил у присутствовавших тут женщин, в чем состояло дело, так как сам потерпевший ничего не мог рассказать, потом он попросил ковш холодной воды, выходил с ним зачем–то в сени, а затем, возвратившись, всплеснул наотмашь водой из ковша испорченному на лицо. После этого последний очнулся уже совершенно потрезвевшим".

На свадьбах, по рассказам, бывают случаи, когда заспоривший, но побежденный знахарь совершенно подчиняется воле победителя и в таком случае иногда начинает грызть, по приказу победителя, отхожее место.

Очень возможно, что все дело чаще объясняется просто нетрезвым состоянием человека, потерявшего рассудок, тем не менее, рассказы о колдовских состязаниях распространены повсеместно, и эти состязания обставляются часто весьма торжественно. Внушение в быту коми играет очень большую роль вообще.

КОЛДОВСКОЙ ЭПОС

Современные представления коми о колдунах непосредственно связаны с колдовским эпосом. Реальные личности часто еще при своей жизни получают эпические черты. Поэтому необходимо обратиться к легендам коми о знаменитых колдунах. Колдовство и знахарство играли еще более значительную роль в жизни коми в древности. Вместо богатырского эпоса у коми существует колдовской эпос. Все исторические предания, напр., о разбойниках, разъезжавших по Коми краю, а также и местных героях, сообщают не столько о подвигах физической силы, сколько о подвигах колдовства. Колдовской эпос заключает вместе с тем и национальные моменты.

Главный цикл колдовского эпоса сосредоточился вокруг исторического лица, усть–сысольского купца начала XVIII столетия Суханова–Шыпичи. Сюжет этот в настоящее время приспособлен к историческому событию, к ограблению разбойниками усть–сысольского купеческого дома Сухановых. Сохранилась по этому поводу челобитная Елисея Ивановича, сына Суханова, на имя Анны Иоанновны в 1739 г.7 Несомненно, что сюжет о колдуне Шыпиче существовал и раньше этого исторического события. В настоящее время его можно встретить в Усть–Сысольске также и в устной передаче.

Сюжет заключается в следующем. Был знаменитый колдун Шыпича. Он был вместе с тем страшный для русских атаман. Могущество его было настолько сильно, что он повелевал стихиями. В воде он чувствовал себя, как дома. Бросится в колодец в Усть–Сысольске и выходит в обрыве речки Чов–ю в девяти верстах от Усть–Сысольска. Для своих врагов он был неуязвим. Смерть его заключалась в его кушаке (по другим версиям — в повязке штанов gats–vön). Однажды на него неожиданно напали разбойники–русские. Шыпича бросился в кадку с водой для того, чтобы скрыться, но вероломные слуги, оказывается, не наполнили ее водой. Разбойники схватили Шыпичу и начали его избивать. Но Шыпича был бессмертен, и потому разбойники могли его только мучить. Для спасения от мучения Шыпича велел, чтобы они разрезали его пояс. Тогда разбойники его убили. Чтобы Шыпича не встал из гроба, его могилу победители закладывают камнями, строят на могиле собор (существует и в настоящее время). Но коми народ верит, что Шыпича умер не окончательно. Река Сысола в настоящее время подмывает свои берега под собором и подходит к могиле Шыпичи. Оползень угрожает уже самому собору.

Говорят, что когда река подмоет окончательно берега под собором, весь собор полетит в пропасть ее всеми своими колоколами и святынями, могила Пама–Шыпичи разверзнется, — встанет тогда освобожденный Пам–Шыпича, могучий и мудрый, и снова поведет народ коми к независимости и к счастью.

Аналогичными чертами обладал Деревянский герой Тув–ныр–як. Он свободно проходил по речному дну, как посуху. Единственным условием при этом было, — не трогать плававших кругом рыб. А то расстелет Тув–ныр–як коровью шкуру на поверхности реки и на ней располагается со своими товарищами обедать8.

Рассказы о героях водной стихии распространены и в других местах. В Палевицах рассказывают про колдуна, который из Архангельска поднимался по дну Двины и Вычегды. Только в трех местах он был принужден выходить из реки: под Орленском (на Двине), в Юрыме (около Усть–Выма) и под Палевицами (во всех трех местах находятся известные для всех плотовщиков грандиозные водовороты). Причиной выхождения из воды служит или речное чудовище, или страшная щука, или масса налимов, покрывающих своими скользкими телами все дно реки.

Вымский цикл преданий связан с именем героя–охотника Йир–Капа9, жившего около Симдорского озера. Кроме того известен еще целый ряд местных колдунов, героев эпических сюжетов. На Ижме известны легенды о Яг–Морте10, Мартине, на Удоре — о Сьöд–Зоне, Люсее, Самее и т.д., по Локчиму — о Гулене, в Усть–Куломе — об Абае, в Палевицах — об Елке, в Кöрткерöсе — о Кöрт–Айке11 и т.д.

Печорский цикл преданий и песен, сопровождающихся даже народными драматическими представлениями, сосредоточен вокруг имени разбойника–колдуна Гань–Ивана12. Гань–Иван обладал свойствами, аналогичными упомянутым колдунам. Происходил он родом из с.Подчерема. Там указывают его потомков и в настоящее время. Колдовству научился у какой–то женщины, которая однако не научила его всему тому, что она сама знала. Но и того, чему она научила, было достаточно, чтобы разбойник Гань–Иван мог погружаться со своей лодкой и с помощниками в р.Печору и плыть под водой. Выходил он из воды только в тех местах, где было местопребывание водяных (va–muti).

Были, однако, колдуны сильнее Гань–Ивана. Так, один горбун с берега однажды встретил его словами: "что тут шляешься, проклятый Гань–Иван". Заспорили. Горбун снял свои штаны и показал свою задницу, предлагая стрелять. Гань–Иван выстрелил в задний проход, в надежде, что он не заговорен. Но оказалось горбун и тут неуязвим.

Фольклор коми содержит много рассказов относительно колдунов jeretnik–ов, встававших из гроба и губивших людей своими железными зубами. По преданиям, колдунов хоронили навзничь, завязывая пальцы рук и ног пеньковыми прядями (uv–pys).

К городищу Jag–jiv на Вашке относится предание о двух колдунах: о Jag–jiv–sa, жившем на мыску Jag–jiv, и о Söla–pöla–sa, жившем на другой стороне реки в урочище Söla–pöla. Заспорив, они пригрозили отомстить друг другу после смерти. Раньше умер Söla–pöla–sa и в первую же ночь после смерти явился к Jag–jiv–sa расправиться с ним. Jag–jiv–sa принял все меры предосторожности: запер двери, а сам забрался с сыном на печку и сидел там, пока мертвый грыз запертую дверь. Через некоторое время двери были прогрызены, мертвый колдун зашел и потребовал сердца противника в качестве угощения. Тот предложил согреться сначала горячим кирпичом, выбитым им с печного устья. Пока гость был занят кирпичом, Jag–jiv–sa убежал со своим сыном из дома по направлению к близлежащей д.Жуковской, идя задом наперед13. Когда мертвец заметил отсутствие хозяина, то погнался за бегущим, но, будучи введен в заблуждение обратным следом врага, все снова и снова возвращался по его следу в пустую избу. Это продолжалось до тех пор, пока с первыми петухами колдовская сила не покинула мертвеца.

Тот же мотив мы встречаем в предании о знаменитом вишерском колдуне Тювö14. Он жил в 20 верстах выше по реке от с.Богородска, в устье р.Пугдым.

Посетители каждый раз заставали его сидящим на приступке около печки. Сокровища его были спрятаны в косяке окна. Как–то он имел столкновение с колдуньей из Большелуга Наста–мать. Когда последняя умерла, Тювö сказал, что в эту ночь его попробует посетить Наста–мать, но собака его Badze не пустит ее перейти по скользкому шесту, переброшенному через устье реки Пугдым. Так и случилось. Наста–мать принуждена была обойти речку через ее верховье, а между тем колдовское время прошло и Тювö спасся.

Мотивы, которые приведены в связи с представлениями о старых, живших в давнее время колдунах, точно также приурочиваются ко многим колдунам, жившим на памяти стариков. В Четдине был знаменитый колдун Dane–Jepröm. Он наряду с другими фокусами показывал следующее: засунет свой нож в горло, там полоснет и никакой крови не бывает. По рассказам, он разбойничал. В Усть–Сысольске грабил под тем предлогом, что проводил землеустроительные просеки, направляя свою просеку на строения тех, кого собирался ограбить, заставляя тем самым их сносить. Владельцы принуждались этим платить ему богатый выкуп. Сам ходил всегда со светлыми пуговицами. Однажды на р.Локчиме напали на него разбойники. Он взял нож, зажал лезвие его в одной руке, другой рукой его выдернул и бросил наотмашь в реку. При этом действии оба нападавшие разбойника утонули.

Некоторые знания Dane–Jepröm будто бы передал своему внуку Аврааму, который с детства странствовал на Богословских заводах и находил себе пропитание знахарством. Мординский М.С.3. рассказывал, что Авраам, его родной дядя, предлагал ему однажды научиться, как безвредно пребывать в воде, но он не посмел.

Про лопидинского знахаря (pyvsödtsis) Коктöм–Назар, умершего лет 30 тому назад, рассказывают, что он научился уменью пребывать в воде в Нижнем заводе на Урале. Там он в мельничном пруде ночевал 12 ночей. Летом, когда бывает много комаров, он будто бы никогда не спал в дымной избушке в лесу, а в воде. Между прочим, он свою ногу будто бы потерял с намерением, чтобы не попасть на 25–летнюю солдатскую службу — сгноил ее с этой целью куриным пометом.

foto11.com/komi/ethnography/magicians/part1.shtml