Ему тридцать. Он наркоман с большим стажем, ВИЧ-положительный. Сегодня Андрей знает, для чего выжил.

Пятнадцать лет систематического употребления героина; ВИЧ; две попытки самоубийства, после того как узнал о диагнозе; ДТП, в котором нисколько не пострадал, хотя машина оказалась всмятку. Еще ножевое в живот... Сегодня Андрей знает, для чего выжил.

Ему тридцать. И он наркоман с большим стажем, ВИЧ-положительный. Как многие.

Как многие, Андрей не родился наркоманом. Он появился на свет не для того, чтобы в четырнадцать лет превратиться в чудовище. Не чтобы грабить. Не чтобы истязать свою мать...

Он хорошо учился до десятого класса, но после выпускного вечера он поступил не в вуз, а в «наркушку». Здесь, впрочем, помочь ему ничем не смогли. Как и многим.

Можно сколько угодно говорить о том, что стать наркоманом может ребенок и в благополучной семье, не в смысле обеспеченной, а где люди живут в любви и согласии (такой случай известен министру образования Нижегородской области Сергею Наумову: сразу оба ребенка у приличных родителей выросли наркоманами). Но Андрей, как тысячи других детей, угодивших в капкан наркотика, был сыном алкоголика. Отец избивал Андрея и его мать регулярно, так что в ад мальчик попал еще в нежном возрасте.

Потом все было, как это обычно случается: сигареты, вино со старшими друзьями, первые «косяки»... И как-то очень скоро началась героиновая эпопея, в эпилоге которой молодой человек, согласно статистике, должен был умереть молодым, заклейменным милицией и наркологией.

- Я считал себя язвой, черным пятном в своем городе, и тогда меня это радовало, мне было абсолютно комфортно, - вспоминает Андрей.

Узнав, что заразился ВИЧ, он дважды делал себе так называемый «золотой укол», когда в вену вводится заведомо смертельная доза героина - и очухивался хоть полупарализованным, но живым... Природой от рождения ему было дано столько силы! И тогда, когда в пьяном угаре отец всадил ему кухонный нож в живот, Андрей ведь тоже был на волоске...

Жизнь не шла из него. И превращала в кошмар жизнь других людей.

Он обокрал своего лучшего друга, одноклассника. Этот парень-инвалид всегда был Андрею утешителем, понимал его и принимал таким, каким тот был. Андрею и его компании нужны были деньги на дозу, просто позарез, и он привел их к Фариду, чтобы вынести у того из комнаты в общаге все, что было ценного.

Через месяц Андрея со товарищи доставили, куда следовало. Состоялся суд.

- На суде Фарид оправдывал меня, - и сегодня удивляется Андрей, признаваясь, что на месте друга поступил бы иначе.

Срок дали условный...

Когда Андрей был маленьким, он претерпел много боли, а когда подрос, начал делать больно другим людям. Сильнее всех, нет сомнений, настрадалась его мать, которая все время, по выражению самого Андрея, бесовского его существования пыталась ему помочь. Ей приходилось видеть, как он кромсает себе вены, чтобы выжать из нее деньги на дозу. Ей приходилось терпеть многое. Но на то она и мать. Мать в таких историях завсегда мученица. И никак ей этого креста не избежать, даже если после развода с мужем-алкашом она отправляет своего ставшего несносным сына-подростка жить с папашей.

В припадке ревности Андрей до полусмерти избил девушку...

Они познакомились на сайте знакомств для ВИЧ-положительных. Андрей - из Петушков, Юля - из Калининграда. Красавица! И она первая написала ему, а потом приехала, чтобы вместе они отправились для новой жизни на ее родину. Нет, Юля не сумасшедшая. Андрей до боли напоминал ей погибшего в автокатастрофе любимого человека.

Она сказала ему, что нужно бросить наркотики, если Андрей хочет быть с ней, и тот легко пообещал. В это время он как раз выздоравливал после ножевого ранения, кое-что переосмыслил, вспоминая минуты ужаса, когда кровь выплескивалась из него в ритме сокращающихся сердечных мышц.

- Папа, зачем?! - в тот момент, он, кажется, впервые в жизни назвал своего родителя папой, а тот по-отцовски хлопотал подле него, подбадривая в ожидании неотложки: «Держись, мужик, держись»! Так завершилась достойная пера Шекспира драма, когда двое мужчин - отец и сын - напиваются вместе, вернее, сын накачивает своего отца, чтобы тот был милостив и разрешил ему остаться в доме с очередной женщиной, а после, поддав мозгам спиртного, берется лупить папеньку, дабы отмстить за свое скотское детство...

Появляется в его жизни Юля - и ему начинает казаться, что наркотики, алкоголь, насилие останутся для него в прошлом. Мать и дядя устраивают его в одну из московских наркологических клиник, где он впервые знакомится с программой «12 шагов». Он особо не вникал в ее суть, желая только одного - чтобы 28 дней реабилитации как можно скорее закончились и он уехал.

- Мне было по фигу, что там со мной делают, о чем разговаривают, - вспоминает Андрей. - Я верил, что Юля заменит мне наркотик. И когда по окончании реабилитации мне предложили походить еще на группы, я отказался. Я считал, что поймал свою трезвость.

В Калининграде он удачно устроился на работу в магазин лицензионной СD и DVD продукции, быстро пошел в гору, проявив коммерческие и прочие способности... Конфетно-букетный период кончился через пару месяцев. Андрей начал маяться, чувствуя в душе пустоту. Стал выпивать, уходя в запои. Юля пока терпела.

Однажды, зайдя в бар и сев за столик, он увидел наркомана. По описанию Андрея, «битого в слюни». Через весь зал он закричал ему: «По-мо-ги»! Парень поспешил из заведения, но Андрей кинулся за ним и на улице все-таки заставил говорить.

Оказывается, наркотики продавались буквально в полукилометре от города, в цыганском поселке. Весь поселок - одна улица, и почти в каждом доме здесь свободно продавали героин, причем в четыре раза дешевле, чем, скажем, в Нижнем Новгороде или в тех же Петушках. Неважно, кто ты, откуда, были бы деньги. Тут всегда толпы, здесь же колются, рядом милиция. Все сосуществуют дружно...

Еще год безумия. Пойманный на воровстве в магазине, он лишается работы. Потом его оставляет Юля. Мать прекращает помогать деньгами, принуждая возвратиться домой. Возвращается. Снова «пакуется» в местную «наркушку». Вновь списывается с Юлей, чувствуя привязанность к ней, причем взаимную. Вместе они потом еще поживут и поработают в Подмосковье, где «в один прекрасный день» он изобьет девушку так, что у той отнимутся ноги.

Она изменила ему. Снова начав употреблять наркотики, Андрей перестал к ней прикасаться. Он и как мужчина, сам говорит, в то время уже никуда не годился. И в ту ночь, когда Андрей проверил сообщения в ее мобильном и узнал о романе на стороне, дало о себе знать не мужское начало в нем, а Зверь, вскормленный героином.

Слава Богу, Юля поправилась. Она вернулась в Калининград, ни в чем не упрекая Андрея. А тот еще год продолжал эксперименты над собой. С очередного рабочего места, куда он устроился по протекции дяди, его уволили: работая охранником, он вышел из туалета в офисе, забыв, вообразите себе, вынуть шприц из вены, и так и шел по коридору с закатанным рукавом и в крови. Это был край.

Силы с каждым днем таяли. Уже давно нужно было начать принимать терапию против ВИЧ, но врач, у которого Андрей наблюдался по месту жительства, находясь в условиях острой нехватки необходимых препаратов, использовал полагающиеся Андрею лекарства для другого пациента, который наркотиков не принимал.

Мать уже готова была засадить Андрея за решетку, когда тот угнал ее новую иномарку и разбил вдребезги. Видно, надеялась, что в тюрьме сын уж точно не сможет колоться и хоть подольше проживет, но на суде, рыдая, делает обратное заявление. Снова условный срок...

Перед тем как приехать в Нижний Новгород, чтобы лечь в «Стайер», Андрей в очередной раз лежал во владимирском наркологическом диспансере, где понемногу приходил в норму, «скидывая» критическую дозу, чтобы по выходе продолжить колоться с большим удовольствием. Тут и навещают его из владимирского сообщества анонимных наркоманов.

- И начинают говорить за «Стайер», - подходит к завершению своей трагической саги Андрей, говоря, что тогда его даже не слово «стайер» зацепило, а слово «программа», и он вспомнил и опыт своего знакомство с «12 шагами», и молитву о душевном покое, которая когда-то была не понята им, но заучена.

Он приезжает в Нижний Новгород и ложится в реабилитационный центр «Стайер».

- С приходом каждого выздоравливающего «спикера» - алкоголика либо наркомана, не важно - моя надежда на спасение крепла, росло желание творить, познавать себя другого, смотреть на себя со стороны и вообще видеть, кто я есть на самом деле: я - Андрей, я - наркоман. И впервые в жизни себе это говорить, что подвиг для меня, - откровенен Андрей. - Здесь, в «Стайере», я почувствовал раздвоение личности. Я стал отделять Андрея-наркомана от здравомыслящего Андрюхи. И между ними постоянный спор, они кричат друг на друга, и Андрей-наркоман убеждает меня второго, что, позволив себе раз в неделю алкоголь, я смогу контролировать себя... Очень помог мне консультант из Арзамаса, тоже ВИЧовый. Он рассказал, что живет со своей женой, та здорова, и они не предохраняются, хотя знают о риске. Идут же на этот риск, чтобы родить ребенка.

Эта история вселила в Андрея надежду. Он, как говорят, воспрянул духом, потому что самой важной мотивацией вести трезвую жизнь для него было обретение семьи.

И чудо случилось.

Рассказывая о своем чуде, Андрей не удерживает слез. Спустя несколько недель абсолютной трезвости он со своими собратьями по реабилитации отправился на Николин ключ. На святых источниках он до этого не бывал ни разу - не до того, как вы понимаете, было. Здесь и познакомился он со своей будущей женой Сашей, которая меньше месяца назад родила ему совершенно здоровую дочку Вареньку. На вопрос, как она, здоровая и симпатичная девушка, согласилась выйти замуж за наркомана, который, даже если никогда больше не попробует наркотик, останется с этой хронической болезнью на всю жизнь, да еще и с ВИЧом, Саша, несколько секунд помолчав, коротко отвечает: «Полюбила».

Наверное, это судьба, во что лично Андрей верит безоговорочно. Ведь Сашей звали его бабушку, которая, пока была жива, любила и жалела его больше всех.
Комментарий эксперта

Основатель центра для наркозависимых «Стайер» Галина ЦВЕТКОВА:

- Я помню, каким подавленным появился в нашем центре Андрей. Но большинство попадает к нам именно в таком состоянии. Потому что сюда приходят, будучи уже на последней стадии. Когда испробовано уже все: диспансеры, частные наркологи, какие-то бесплатные центры. И когда ничего не помогло, идут в «Стайер». По телефону мы даже спрашиваем, где человек был до нас: мы хотим понять уровень его мотивации. Потому что у нас в центре реабилитация никакая не трудовая, не религиозная, но трудная. В ходе телемарафона много говорили о том, что наркомания - это заболевание личности, и это на самом деле так. Любые личностные изменения вызывают в человеке сопротивление, по закону психологии. Поэтому глубокие изменения возможны только через серьезную душевную боль. Чтобы это было не наносное. Иногда человеку даже самому кажется, что он изменился. Вот он попал в среду, где не употребляют наркотики, допустим, в трудовую общину (я не говорю, что трудовая община не выход, кому-то это помогает!), Там что-то строят, и вот пока человек в этой здоровой среде, он комфортно себя ощущает и ведет трезвый образ жизни. Как только он попадает в больную среду (а это и семья, потому что у любого наркомана она больная), бытовое окружение (скажем, сосед соупотребитель или в соседнем доме живет продавец наркотиков), то наносное тут же уходит и проявляется та личность, которая, предположим, родилась тридцать лет назад и все эти годы шла к той точке, в которой человек оказался. Соответственно, ни полгода, ни год, на мой взгляд, не могут изменить структуру личности, только если через боль. И психологи в нашем центре создают именно такую ситуацию. Веселой обстановки в центре нет. Мы, конечно, довольны, когда наши пациенты смеются, но чаще всего они плачут. Основная задача наших психологов - показать наркоману или алкоголику реальную картину его жизни. И чтобы тот понял, что он себе не хозяин, потому что наркомания - это, прежде всего, потеря контроля над своей жизнью. Многие не хотят употреблять, но употребляют, вопреки своему желанию. Не ломка, а именно психологическая зависимость от наркотика - самое страшное... Конечно, осознав это, заплачешь: как же жить дальше? И вот тут мы начинаем строить другую модель личности, подключать семью, которая, как правило, не идет на контакт с нами, ошибочно считая, что реабилитация ее не касается. Это, конечно, не так. Мы пытаемся перестроить образ жизни наркозависимого, а это начинается с мелочей. У нас нельзя, например, лежать на кровати, не раздевшись, потому что это проявление лени. Основа нашей реабилитации - программа «12 шагов». Ее отличием от медицинской реабилитации является то, что медицина отрицает чудо (хотя все врачи верят, что чудо есть!), а мы говорим, что только чудо может наркоману помочь. И это чудо наркозависимые видят сразу, как попадают к нам в центр. В лице консультантов, которым стал теперь Андрей, помогая другим и помогая одновременно себе. 14 месяцев трезвости - для наркомана огромный срок. И будем надеяться только на лучшее, потому что надеяться надо всегда. А вот никаких гарантий мы никогда не даем. Гарантировать излечение наркомана либо алкоголика - значит обманывать.

Ирина Славина. Фото автора

http://www.pravda-nn.ru/archive/number:821/article:13184/

По теме:

Остаться человеком... Исповедь наркоманки и ВИЧ-инфицированной…

Болезнь замороженных чувств