Четверть века назад группа "Ария" вписала себя в историю российской музыки, став, по сути, основоположниками отечественного heavy metal. За эти годы группе довелось пережить и взлеты, и падения, но ее участники всегда упорно двигались вперед. И сейчас "Ария" полна творческих сил и идей. "Арийцев" по праву считают старейшими и самыми успешными метал-музыкантами России. О том, с какими трудностями пришлось столкнуться новорожденному heavy metal в СССР, о новых и старых песнях, а также о предстоящем юбилее Вестям.Ru рассказали основатели и музыканты группы "Ария" Виталий Дубинин и Владимир Холстинин.

 - В 2008 году вышел фильм Мартина Скорсезе "Роллинг Стоунз: Да будет свет", где режиссер сделал интересную нарезку из интервью разных лет. Оказывается, The Rolling Stones ежегодно кто-нибудь из журналистов спрашивал – когда они планируют закончить с выступлениями. Группу "Ария" последние годы зовут "дедушками русского металла". Как вы себя ощущаете в 25 летнем возрасте, не планируете бросать поклонников?

Дубинин: - Нас очень рано назвали дедушками, уже лет через 5-7 после образования группы. Сначала мы стали легендами, а потом дедушками и даже динозаврами. Для нас это было каждый раз неожиданностью. Мне, например, все время кажется, будто мы только начали. Иногда я огладываюсь и недоумеваю – когда же 25 лет пролетело? Вроде мы совсем недавно в первый раз на сцену вышли.

- Кстати, я помню один из первых ваших концертов – публика одним своим ревом сносила мебель. Но было два ряда сидевших, как пришитые – очевидно, из определенных структур. Было такое, что на вас доносили? Были преследования?

Холстинин: - Конечно, были такие случаи. Однажды мы возвращались с гастролей, а тут "пожар". Оказывается, пришла бумага из отдела культуры. Причем сочинили ее люди, которые даже не стали знакомиться с нами на концерте.  Посидели-послушали, тихо пошли на рабочее место и настрочили донос, что приехали  с черными знаменами, разнесли полгорода, насаждают сатанизм, фашизм. Так нашего менеджера – Виктора Векштейна – вызывали на ковер в райком, и он там отдувался за всех, доказывая, что у нас прекрасные характеристики, что, на самом деле, мы играли на дне города.

Дубинин: - А мне кажется, что стучали иногда не партийные работники, а конкуренты.  Некоторые филармонические деятели очень противились нашим концертам. 

 - Несмотря на то, что вы работаете в тяжелом сегменте рока, ваши тексты отнюдь не жесткие и не кровожадные, скорее сплошь любовная лирика. А случалось, чтобы тексты не принимали, не "литовали"?

Дубинин: - Были и такие случаи. Так что иногда нам приходилось "подменять" поэтов. Однажды, во время сдачи программы автором стихов песни "Тореро" был назван испанец Гарсия Лорка, ну, а песни патриотического направления обычно приписывались Давиду Тухманову. Против них трудно спорить: один давно умер, а второй – значимая фигура. Конечно, все понимали, что это формализм, но главным было получить утверждающую тексты печать. А потом уже никто не смотрел программу. 

 - За четверть века изменилось что-то в философии группы, в мировоззрении, может, во внутреннем состоянии музыкантов?

Дубинин: - Мне кажется, мы все еще в куличики играем. И тексты у нас чересчур романтические, и молодежь нас до сих пор слушает. Удивительно, что мы им интересны. 

- Вы готовы были поделиться рецептом выживания?

Холстинин: - Не только поделиться. Нам интересно, наконец, узнать, почему на наши концерты молодежь ходит. Мне приятно, конечно, видеть 17-летних ребят в зале, но я искренне не понимаю, что они здесь делают. Мы играем музыку конца прошлого века, никакого слэнга, никаких сокращений, у нас классические стихи. Мы не говорим на их "прикольном языке", ни читаем книжек фэнтези, не поем киндер-металл: есть такой стиль, основанный на фэнтези и адаптированном для подростков металле. Когда они в интеренте начинают с нами общаться, я не понимаю, о чем они пишут. Мне каждое слово надо расшифровывать, переводить: иногда не помешал бы транслит. Зачем мы им?

- У вас много поклонников, жаждущих общения?

Дубинин: - Очень много. И с развитием Интеренета это все больше осознаешь. Мы и раньше понимали, что у нас есть поклонники, потому что они заполняли залы на наших концертах. Но сейчас они легко могут постучаться в твою почту, прислать сообщение. И ты понимаешь, что очень много людей желает тесного общения. 

- Я так понимаю, что у каждой группы есть свой "райдер" вопросов, которые им задают при встрече фанаты, журналисты.

Дубинин: - Последние лет восемь их три: почему ушёл Кипелов, как вам наш город и расскажите какой-нибудь смешной случай на гастролях.

Холстинин: - Для нас смешные случаи могут быть такими: приехали выступать и обнаружили, что за сценой нет туалета, а надо работать несколько часов. И начинается смешной случай, но как о таком расскажешь? Что еще может быть на гастролях: то горячей воды нет, то холодной, а то и вовсе никакой. У нас даже поговорка есть "с потом выйдет".

- А настоящий райдер есть? Такой список необходимого, без чего вы точно на сцену не выйдете?

Дубинин:  - Мы очень спокойно относимся к бытовым условиям. Мы не из тех, кто велит "M&M’s" по цвету разобрать и разложить на тарелочки. Пристальное внимание мы уделяем техническому райдеру, а желтые полотенца в гримерке или их вообще нет – не важно, мы можем перетерпеть. Мы над организаторами не издеваемся: нам бутерброды и попить – и нормально.

Холстинин: - Мы как-то раз опубликовали райдер, и одни из фанатов нам написал: "Как вам не стыдно требовать столько всего!" И я ему ответил: "Я приехал на байк-шоу играть, и что - я должен через все поле в магазин идти, и в очереди стоять, чтобы бутылку воды купить?"

- То, что вы молоды душой, не означает, что вы также сильны телом. Не бывает так, что по настрою и там бы сыграл-спел и пару десятков пленэров отыграл, а сил не хватает. Ведь поначалу вы, бывало, и по 2 концерта в день могли играть.

Холстинин: - Мы стараемся рассчитывать силы. Если по молодости мы могли две ночи не спать, а потом отыграть пару концертов, сейчас понимаем: если у нас завтра ответственный концерт, сегодня надо пораньше лечь. Иначе на сцену выйдешь никаким, и те, кто придет на концерт, почувствуют это и останутся недовольны. Мы чувствуем ответственность за то, что мы делаем, так что стараемся распределять свои силы. К счастью, пока мы не ощущаем "давления лет". А  на день рожденья своим согрупникам всегда желаем сил. Иногда думаешь: какое счастье, что я еще так много всего могу себе позволить. А порой понимаешь: это уже не для меня. Нельзя сказать, что мы очень спортивные, тем не менее, пока все в порядке 

- Известно, что с годами многие музыканты перестают исполнять отдельные песни, потому что не хватает дыхалки, голоса.

Дубинин: - Конечно, это надо бы у наших вокалистов спрашивать, но так как Беркута нет, я отвечу. Нам и с Кипеловым везло в этом плане, и Артур достаточно сильными вокальными данными обладает. И если мы вдруг перестаем исполнять какие-то песни, то, к счастью, совсем по другим причинам. 

- Как известно, к юбилею готовится новый альбом. И о нем уже сейчас говорят, что он будет сделан "в истинно арийском стиле". В связи с этим хотелось бы поинтересоваться: а есть хоть один альбом, сделанный в какой-то другой манере?

Дубинин: - Это же не мы так говорим. И когда нас спрашивают, чем этот альбом будет отличаться от предыдущих, я всегда отвечаю: вы не поверите, ничем. Наши аранжировки вполне узнаваемы. Набор слов приблизительно тот же, только они будут по-другому упакованы. 

- А не планируете "жаркое лето-2010" использовать в качестве песенного материала?

Дубинин: - Наша самая большая беда заключается в том, что мы не пишем тексты сами. Понятно, что этим надо было заняться лет 20 назад, но теперь поздно начинать. И тренироваться поздно. Мы заказываем тексты Маргарите Пушкиной, темы ей даем, сюжеты пишем – стараемся помочь. Но такие злободневные темы на наши, они не лягут на музыку "Арии". Кроме того, мы всегда пишем альбом с тем прицелом, что наши песни просуществуют чуть дольше чем 1-2 года. А если изменится ситуация, будет непонятно, о чем речь. Мы стараемся петь о более общих, но о вечных вопросах. 

- Есть группы, которые напропалую ассоциировались и будут ассоциироваться с их лидерами. "Ария" – это персонифицированная группа или коллектив?

Холстинин: - Мы создавали группу как порыв сердца, никакой речи не было ни о деньгах, ни о проекте. И мы все решения принимаем сообща, у нас даже два гитариста, чтобы если что случится, можно было, как в футбольной команде, заменить игрока. Вокалист, правда, один, но он также на равных с остальными. Даже ушедший Кипелов в "Арии" не был лидером. Нам всегда нравилось, что мы – спаянный кулак. Но тем и силен коллектив, что командная работа – больше чем один человек. Ты можешь захандрить, у тебя будет упадок сил или творческая яма, да просто настроение плохое. А в коллективе тебя всегда ждет компромисс – приходится постоянно учитывать мнение остальных. Но творческом плане это гораздо прогрессивнее, потому что есть конкуренция. И получается больше хороших песен, больше хорошего материала. У нас все – личности, каждый - с непростым характером. Мы стараемся приглашать людей творческих и тщеславных, которые хотят чего-то добиться.

- Да разве бывают среди людей одаренных простые характеры?

Холстинин: - Конечно нет. Вот нам и трудно теперь. Молодыми мы были податливее и отходчивее, а сейчас начинаем упираться, спорить. И приходится искать этот самый компромисс. Потому что мы понимаем, что по отдельности мы мало что из себя представляем. Кроме того, чтобы быть лидером, надо быть абсолютно уверенным в собственной правоте. А ведь очень часто бывает – думаешь, что ты прав, а через какое-то время понимаешь, что, наверное, ребята тебе правильно говорили как лучше поступить. А иногда хочется свою идею проверить, посмотреть, найдет ли отклик. Пишем альбом, думаем - будет хит, а песня становится "проходной". А иногда наоборот получается.  

- Грядут юбилейные события. Запланировано что-то особенное?

Дубинин: - Хотим сделать совместный концерт, мини-фестиваль, где помимо самой "Арии" будет несколько групп, созданных бывшими участниками "Арии": "Мастер", "Кипелов", "Маврин" и "Артерия". Детали мы ещё не обговаривали. Но принципиальное согласие от всех получено. Остаемся на боевом посту.