Это был он. Прежний, тот же, с бушующей аурой жизни, исходившей из ярких глаз. Болотного цвета суперкрутой твидовый пиджак, яркая цветочная рубашка и такая же кепка- кепуля, молча и всегда говорящая от имени хозяина: «Да, такой я, да такой я всегда, я - это жизнь и стихи, а жизнь и стихи – это я. Я – БОЛЬШЕ ЧЕМ ПОЭТ! Я – это Бабий Яр и Братская ГЭС, я тот, кого Сталин убил бы первым за моё «Наследникам Сталина». Я – живая пощечина антисемитам и русофобам, всем, кто кричит о любви и презирает человека. Я – раненый неблагодарностью и захмелевший от людской благодарности, я - это вы, живущие со мной, и вы – это я, живущий с вами».