В понедельник выхожу к себе в дневной. На этот раз решила полностью переключиться, и вообще не думать о работе во время отдыха. Вроде получилось.


Посетила "Топаз" в самом большом "Глобусе", и наткнулась там на одну из матушкиных давних подруг. Эта дама - яркий пример человека, полностью отдавшему себя своему больному ребенку. Естественно, что ничем хорошим ее самоотдача не кончилась. Младшая дочь, несмотря на всю заботу (которая была весьма агрессивной гиперопекой и тотальным контролем, извините за прямоту), умерла в разгар ковида. И мамина подруга, по сути, осталась ни с чем. У нее еще два сына, но оба давно, не то в 2010, не то в 2011 году свалили от семейного дурдома как можно дальше. Ибо задолбала их маман своим "у нас дома больной ребенок", "у нас дома больной ребенок". А посему все, кроме хороводов вокруг этого больного ребенка под строгим запретом.


Меня она тоже достала по самое не балуйся. Потому что я медик. И вроде как по умолчанию обязана всю себя отдать служению больным, сирым и убогим. Пока мы с матушкой не разъехались по отдельным квартирам, каждый отпуск (а до него каникулы) превращался в каторгу. Мама искренне считала,что отпуск дан для смены одного вида полезной деятельности на другой. Просто отдыхать нельзя. Вот меня и припахивали: то сходить, то съездить, то купить, то помочь навести порядок. Достали обе. И ни моя матушка, ни подруга вообще не слышали меня, когда я говорила короткое слово "нет". Нет, я не хочу тащиться на другой конец города, я не хочу сидеть с больной, не хочу так вот тупо гробить свою жизнь. Мне отвечали,что я все равно ничем полезным не занята, у меня каникулы или отпуск, так что могу день - другой отдать нуждающимся. Ну... Приходилось отдавать... Позже я научилась все поручения выполнять на "отвали", постоянно обо всем забывала, путала все и портила. А еще спрашивала, надо ли мне завтра тащиться на эти мерзкие квадратные метры (то есть квартира маминой подруги), или я хотя бы последнюю неделю отпуска могу провести без чужих бирюлек. А то я уже устала от этих бирюлек. Всю жизнь мою уже сожрали, ненавижу. Жить хочу, а не так вот погано существовать, каждый день на рабство ползая. Я хочу жить. Однажды подруга сказала, что может компенсировать мне затраченные мной усилия, взяв меня с собой в санаторий. Я сразу заявила, что в гробу видела этот сральник. Ненавижу санатории. Ненавижу. И любителей сидеть на чужой шее тоже ненавижу. Осточертело.


Она тогда ответила, что я совсем уже ее застыдила. И не надо думать, будто ей самой приятно так вот ходить с протянутой рукой, прося о помощи. Она и без моих намеков давно поняла, что и она сама, и ее дочь для меня обуза. Я тогда перебила ее, второй раз спросив, буду я завтра вынуждена гробить на них свою жизнь, или меня хотя бы на день оставят в покое. Она сказала, что на мое усмотрение. Естественно, что я не пришла.


Сейчас чуть неловко вспоминать собственное хамство, но мне надо было пусть и таким мерзким способом, но отстоять личные границы. И право жить. А не существовать в навязанных рамках.


Мамина подруга, кстати, сама себе тут злая Буратина. Дочь безбожно баловала, своей заботой превратила в бытового инвалида, не умеющего даже чашку за собой вымыть. А в плане самообслуживания девушка так-то была сохранна.


Когда она умерла, ее мать пыталась переключиться на семьи сыновей, но ни старший, ни младший ее даже на неделю в гости не пустили. Сейчас она живет скорее по инерции. Ездит к моей матушке в сад, но чаще всего по церквям ходит. Рядом с "Глобусом" как раз восстановили одну.

Не знаю, что она забыла в ювелирном. Всю жизнь она терпеть не могла украшения, и вечно выносила мозги нравоучениями на тему "вот ты себе ерунду дорогую купила, а лучше бы на больных деток потратила, а отделение игрушки принесла".

Сегодня, правда, она не стала комментировать мои действия. Или после смерти дочери уже пофиг, или еще не забыла, как я ей однажды, будучи не в духе, открыто посоветовала держать свое мнение при себе.