Была у нас лекция, посвященная диабету. Ни о чём.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.

Пока вертолет, пилотируемый Джоффри, нес Анжелу к Белому Дому, она без устали восстанавливала в памяти события тех таких далеких и относительно счастливых дней, когда еще не началась та офисная война, закончившаяся одним – единственным выстрелом. И была жива вся семья Гравичей. Сенатор Миллер спрашивала себя, почему она не обратила внимания, почему тогда проигнорировала предупреждения, посланные самой жизнью? Почему она, будучи опытным и умным полицейским, не увидела результаты своих поступков в долгосрочной их перспективе? Почему? Ведь можно же было катастрофы - и суицид, и суд Линча, предотвратить,… Можно было сохранить дружеские отношения с Леоном, можно было не допустить самоубийства Анны. И той роковой ошибки, погубившей семью Гравичей, она, Анжела, также могла избежать.… Если бы вовремя сумела переступить через свои моральные ценности и принципы, забыть обиды. Если бы смогла преодолеть ненависть к Владу и его тогда еще подружке.

Анжела заправила за ухо длинный локон, специально выпущенный из пучка, упрямо сжала губы, и резко, судорожно выдохнула. Толку сейчас перемалывать осколки прошлого, погибших не вернешь, дружбу не восстановишь.… У любого полицейского, как и каждого политика, есть свое собственное кладбище, где похоронены те, кого ты не смогла спасти.… Сейчас остается только делать выводы, и надеяться, что второй раз на эти самые же грабли она не наступит.

***
Гарвардвилль. Лето 2009 года.

Анжела вызвала капитана Кирби с командой экспертов, успела связаться с Мортоном, сказала ему о возникших непредвиденных обстоятельствах, вынуждающих её остаться дома на целый месяц.

- Как минимум, шеф, - извинилась Анжела. – Простите, но у нас тут, похоже, массовое убийство произошло, я не могу уехать, была хорошо знакома с жертвами. И я нужна родителям.

Мортон, как обычно, проявил и понимание, и хладнокровие:

- Ясно. Я сейчас же оформлю на вас приказ. Помогайте родным, защищайте жертв, и ни о чем не беспокойтесь.

После Мортона Анжела созвонилась с подружкой Влада, чтобы узнать, есть у Джулии новости о Рубин.

- Я до неё дозвонилась, - раздраженно отчиталась подружка Влада. – Рубин забрала сына и ушла в общину, говорит, что теперь она будет жить со своими братьями и сестрами. Заявление на увольнение, сказала, пришлет почтой. Мэм, есть законные способы увезти её из секты, не спрашивая согласие? Ведь когда она поймет, с кем связалась, будет поздно! Необходимо как можно скорее забрать ее назад, пока вербовщики не подавили ее критическое мышление!

К стыду и сожалению, таких методов не было. Рубин, хоть и безнадежная дура, но она взрослая дееспособная женщина, а организация, членом которой стала медсестра, пока еще не запрещена. О детях Свидетели Иеговы проявляют заботу, есть даже детские садики на дому, работают там профессиональные няни, так, что больной сын Рубин будет под должным присмотром.

- И кстати о критическом мышлении, - чуть повысила голос Анжела. – Не судите о других по себе, мисс Лестрандж. Это самое мышление в мозгу Рубин отсутствует. Его просто нет, поймите, наконец, моя дорогая. Это вы склонны думать, анализировать и подвергать сомнениям полученную информацию. А вашей сослуживице важно сделать по – своему. Даже если она творит откровенные глупости. Извините, но я не могу сейчас заняться проблемами Рубин. Я на месте преступления.

Джулия поняла и откланялась, на прощание, попросив Анжелу сохранить за Рубин рабочее место. Хотя бы до конца текущего месяца. Подружка Влада хотела все же убедить дурочку – медсестру порвать отношения с сектой.

Вот тут в душе капитана Миллер зашевелились симпатии к этой вроде бы эгоистичной женщине. Джулия, судя по её активности, искренне переживает за оступившуюся коллегу, хочет ей помочь.

«Только потому, что эта самая помощь не отнимает у неё много сил и времени», - одернула себя Миллер. – «Очень удобно сидеть дома и названивать руководству, ничего не делая самой». Интересно, проявила бы она точно такое же рвение, если бы Анжела поручила ей съездить в секту, и забрать оттуда Рубин.

Раскрывая Аде неизвестные подробности биографии Анжелы, Леон решил твердо избегать эмоций и оценок, но изредка в его рассказе все, же проскальзывали гнев, горечь, боль и сожаление. А иногда и презрение с отвращением. Но, ни разу – жалость к покойной приятельнице. Сочувствовал Леон её бедным подчиненным, чью жизнь она, из лучших побуждений, превратила в ад, каждый день, изводя придирками.

Итак, через два года после событий в Гарвардвилле Анжела поступила в академию ФБР, без труда окончила её с самыми высокими оценками, и приступила к работе в Вашингтоне. В течение трех лет она была рядовым сотрудником, неукоснительно следующим долгу. Она приходила в офис раньше всех, а покидала одной из последних. Она была первой в числе тех, кто писал доклады, статьи, кто выступал на всех конференциях, симпозиумах и учебах, проводимых Бюро. Она яростно рвалась на самый верх, стремясь занять руководящий пост. И получила его, став начальницей отдела по расследованию убийств и иных тяжких преступлений против личности.

Первое, что сделала приятельница Леона, сев на трон, это завела специальный журнал, где все её подчиненные обязаны были расписываться утром и вечером. Время прихода на работу и отбытие домой теперь жестко фиксировались самой Анжелой.

- Рабочий день в ФБР начинается в семь тридцать, - развернул шоколадку Леон. – Так вот Миллер ставила людям опоздание, если человек пришел не ровно в половине восьмого, а на минуту позже. Явишься пред её серы очи в семь тридцать одну – хана, дисциплинарка тебе обеспечена.

Дальше – круче. Анжела где – то вычитала, что работник обязан прибывать на место службы минимум за четверть часа до начала смены. Чтобы ровно в семь тридцать уже выполнять свои обязанности. Уходить же домой тоже надо было не в четыре часа дня, а минут на двадцать позже.

Введя такие новшества в штатное расписание, агент Миллер взялась за внешний вид своих сотрудников. У неё были четкие представления о том, кто и как должен выглядеть в офисе. Белая, наглухо закрытая блузка, обувь на каблуках и строгая черная юбка для женщин, черный костюм с белой рубашкой и серым галстуком – для мужчин. Строжайше, под страхом дисциплинарного взыскания, запрещены любые украшения. Даже скромные серьги и наручные часы. Хватит мобильных телефонов. Никаких хвостиков, кос и прочих вычурных сооружений из волос. Строгий «французский пучок» у женщины, пристойная короткая стрижка у мужчины. Особые запреты распространялись на маникюр. Только «френч». Белый кончик ногтя, и бесцветный лак на оставшуюся поверхность. Любой другой оттенок, даже телесный, считался недопустимым.

Ада только брови выгибала, да удивленно хмыкала, слушая откровения Леона. Ну и дикость, если учесть, что её соотечественница Амаке красила волосы в сине – зеленые сполохи, а маникюр у неё был натуральной радугой из кислотных оттенков желтого и розового цветов. Не говоря уже о прическе в стиле Беллатрисы Лестрейндж.

- Смейся, смейся, - скривился на ухмылки азиатки Кеннеди. – Может, ты мне скажешь, что она не давала тебе рекомендаций, касающихся твоей внешности на работе?

Конечно, Анжела принесла Аде, какие – то распечатки, которые шпионка, нагруженная новыми обязанностями, не удосужилась прочитать. Где – то эта бумажка у неё валяется, надо найти.

- Хотя… - замялась Вонг. – Твоя приятельница как – то подарила мне сертификат на французский маникюр, но я его так и не сделала. Самое интересное, что за отсутствие френча меня никто не наказал. Она что – то и про костюм мне говорила, но я одевалась, руководствуясь соображениями удобства. Опять–таки, никаких санкций не было.

- Везунчик, - посадил её к себе на колени Леон. – Других она этим френчем достала.

Да так, что уже через три месяца одна из пяти секретарш уволилась. Четыре оставшиеся, пусть и крайне неохотно, подчинились. Оделись, как начальство велит. Две женщины выдержали около года, затем тоже убежали. Анжела, ни минуты не жалея, тут же взяла новых сотрудниц, одной из которых оказалась та Лола.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.

1.


2.


3.


4.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.

Одно из любимейших сюжетных завихрений жанра «Плохой Дамблдор» - это принадлежность нашего зеленоглазого чуда Гаррички, к какому – либо древнему и знатному роду магической Британии (сие необязательно, страна может оказаться любой). Гарри Поттер тут – прямой, а часто и единственный потомок кого – то из Основателей Хогвартса. Или он «просто» из аристократической среды, которую люто, до лимонных долек за очками – половинками ненавидит старый маразматик Альбус Дамблдор. Ненавидит, мечтая извести под корень все древнейшие и благороднейшие фамилии магической Британии. Хотя какая там Англия, подлый директор мечтает выкорчевать всю аристократию, заменив её новой знатью из числа маглорожденных волшебников. Ибо нефиг этим чистокровным кичиться своим происхождением и копить артефакты, книги, деньги и мэноры.

Да, это снова я. С разбором самого, наверное, живучего и доставшего штампа «Дамбигада».

Итак, с точки зрения авторов жанра «Дамбигад», Гарри Поттер является носителем древнейшей аристократической фамилии (часто не одной), обладателем десятка титулов, и многомиллионным состоянием, скрытым в сотнях сейфов по всему миру. Ему, естественно, о том, кем он является на самом деле, никто не говорит. Правду знает только злодей Дамблдор, но молчит. Невыгодно ему, гаду такому, сообщать зеленоглазому чуду Гарричке, что у мальчика высокородные предки и колоссальное наследство с тьмой артефактов, разного рода Аркан, колец, книг да прочих сокровищ. Альбус же хочет всё захапать сам, в одно рыло. Ну, не всё, конечно, кое – что из Гарричкиных миллионов старый маразматик выделит семье Уизли. За содействие. Ведь именно подлецы Уизли будут закармливать Гарричку приворотными зельями, да склонять к браку с Джинни. В этом союзе, кстати, зеленоглазое чудо долго прожить не должно. Через год – другой после свадьбы с мисс Уизли Гарричке надлежит умереть, но до смерти оставить завещание в пользу подлой расчетливой женушки. Либо отписать свои миллионы, артефакты, магические книги и меноры нашему старому маразматику.

Помимо замалчивания и утаивания важной для Гаррички информации, Дамблдор накладывает кучу ограничителей, и устанавливает массу закладок на магические способности Поттера (непосредственно в головном мозге, на обоих полушариях сразу). Ну, так, чтобы Избранный раньше времени не взбрыкнул. Не смылся до того, как его мэнорами и деньгами завладеют нужные люди.

История обычно начинается банально: Гарричку находит Хагрид, кормит тортиком (а там, как мы знаем, зелье доверия), говорит мальчику, что тот волшебник, отводит в банк, помогает делать покупки, и обязательно промывает зеленоглазому чуду мозги, рассказывая о том, как плохо быть аристократом, они же все пошли за Тёмным Лордом. Гарричка внимательно слушает, впитывает всю ту ересь, что ему втирает лесничий, и проникается неприязнью к людям знатного происхождения.
По прибытии в школу Гарричка, следуя планам подлого директора, поступает на Гриффиндор, и живёт, как нужно Дамблдору. Само собой, побеждает Темного Лорда и…

Вот тут – то и всплывает гнилая сущность Альбуса, Гермионы и клана Уизли. Нашего героя бросают все. Его не зовут в Министерство на церемонию награждения, у Гаррички отнимают все его миллионы (сволочь Дамби постарался, ага), от Поттера отворачиваются друзья. И Дурсли его прогоняют. Зеленоглазое чудо остаётся в полном одиночестве и нищете. Гарричка страдает тяжелейшей депрессией, вызванной пережитой войной, не понимает, куда бежать, и что теперь делать, чем ему заняться. Путей он видит только два: на тот свет, либо на панель, потому что больше ничего другого ему не остается.

Но зря вы, уважаемые читатели, испугались за Гарричку. Спасение близко! На помощь к нашему Герою спешат те, кого он считал врагами. Не менее популярен вариант с бесстрашными и благородными ОМП и ОЖП.

Итак, былые противники проникаются бедами Гаррички и берут решение всех его проблем на себя. Увозят опального Героя к себе в мэнор, заключают с ним магический брак, целиком и полностью обеспечивают своё зеленоглазое сокровище. Возвращают Поттера к жизни, а потом принимаются вместе с Гарричкой мстить его «друзьям». Дело, как правило, заканчивается Азкабаном (публичным позором) для всего клана Уизли и смертью Дамблдора. Иногда наше зеленоглазое чудо и вовсе не принимает участия в операции «Возмездие», а сидит в мэноре любящего мужа, попивает кофеёк, вынашивая и рожая супругу детишек.

Возможно альтернативное развитие событий: Гарричка, словно птичка – феникс, восстаёт из пепла, и лично расправляется с теми, кто много лет лгал ему, прикидываясь друзьями.

Аристократы тут появляются, когда полностью дезориентированный Герой не знает, чем ему заняться, кем стать после пережитого предательства. Дают нашему зеленоглазому чуду новые ориентиры в жизни, помогают освоиться в непривычной для него среде. Принимают его на правах равного в свой привилегированный круг. Становятся его верными друзьями. Учат Поттера правильно вести себя в аристократических кругах, красиво одеваться, и носить дорогие очки. И активно содействуют Гарричке, когда тот принимается сурово карать Дамблдора, Гермиону и всех Уизли. Обходится без тюрьмы Азкабан, но все подлецы посрамлены. Гарричка торжествует. Берет в жены девушку из аристократической среды, либо сам выходит замуж за одного из своих страстных обожателей.

Наиболее популярные финты «аристократофилии» - это Джеймс и Лили Поттеры, оснащенные сотней благородных титулов (Лорд Поттер и много чего еще), и усыновление маленького Гаррички людьми из знатной семьи.

Итак, Джеймс Поттер, носящий статус лорда, узнает, что Альбус лелеет коварные планы и, прихватив жену с ребенком, исчезает. Живут Поттеры за границей, в роскошном мэноре с видом на океан, Гарричку учат в Дурмстранге или Шармбатоне. Либо выбирают другую магическую школу. На Орден Феникса и войну с Тёмным Лордом старшие Поттеры теперь плевать хотели, потому что Лили прочистила мужу мозги, раскрыв Джеймсу глаза на мерзкую сущность Альбуса Дамблдора.

Короче, живут они, живут, ловят кайф от мирной жизни в мэноре, как вдруг выясняется, что старая сволочь Дамблдор, оказывается, выдал какого – то левого мальчика за их сына, и таким образом получил доступ к британским сейфам лорда Поттера. Всё семейство несется в Лондон, и устраивает местный Армагеддон на пару с концом света, прибив попутно Темного Лорда. Кстати, поединок с Волан де Мортом – сущая фигня, не понятно, какого лысого дементора Дамблдор так долго возился с главной угрозой для магической Британии. И которого Пивза означенного Лорда не устранили английские авроры. Чем они вообще на работе заняты! Там же делать нечего, с этим Темным Лордом! Короче, Альбус посрамлен и тут.

Лучше всего жизнь зеленоглазого чуда Гаррички складывается в случае усыновления представителями, какого – либо знатного и древнего рода волшебной Британии (хотя не обязательно, допустимо и другое государство). В раннем детстве или после четвертого – пятого курса обучения в Хогвартсе.
В этой ситуации Гарричку забирают буквально из-под носа старого маразматика Дамблдора, увозят малыша в свой мэнор, усыновляют по всем правилам, и дальше Поттер живёт в приёмной семье, не зная, что он, оказывается, Мальчик – Который – Выжил. Гарричке дают другое, благородное и красивое имя, воспитывают его в лучших традициях аристократических родов. Младший Поттер растёт, не зная, что некий мерзкий старикашка, преследовавший свои подлые цели, планировал поселить его в чуланчике у тётки, и все десять лет до приезда в Хогвартс гнобить по полной программе. Вернее, заставить эту самую тётю годами издеваться над мальчиком. Кстати, старый маразматик все десять лет до прибытия Гаррички в Хогвартс не интересуется, где находится Избранный.

Итак, наше зеленоглазое чудо Гарричка, носящий другое имя, приезжает в Хогвартс на учёбу. Поступает он куда угодно, кроме Гриффиндора. И правильно делает.

Само распределение по факультетам становится испытанием для юного аристократа. Глядя на орущих, возбужденно галдящих детей, Гарричка впервые спрашивает себя, куда же он попал. Ведь будущие однокашники очень дурно воспитаны. Кроме тех, кто попадает на факультет Слизерин. Гарричка, как вы уже поняли, выбирает путь Салазара.

Учёба в Хогвартсе с первого же дня превращается в пытку для Гаррички. Безнадёжно тупые студенты, глупые преподаватели, дурные причёски и нечищеные ботинки у всех, кроме слизеринцев. Факультет Гриффиндор вообще сборище нищих маргиналов. Юного аристократа тошнит от отвращения, когда он видит поношенную мантию Рональда Уизли (и куда родители смотрят, раз в такую рванину одели), лохматую голову Гермионы (что, так сложно научить девочку правильно укладывать волосы?), пошлые ухмылки близнецов (воспитанные люди улыбаются иначе).

Больше, чем внешность гриффиндорцев, нашего Героя раздражает отсутствие должного воспитания у тех, кто учится рядом с ним. Разве родители Гермионы Грейнджер не объясняли ей, что девочка не имеет права быть такой настырной и напористой? Почему её отец и мать не сказали ей, что неприлично самой лезть к благородному лорду с намерением познакомиться? Их должны представить друг другу. Как положено в аристократических кругах.

Собственно процесс получения образования бесит Гарричку ещё больше, чем предатели крови и маглорожденные дурочки, навязывающие Избранному свое общество. На уроке трансфигурации Поттер демонстрирует уникальные способности, одним мановением палочки (иногда и без её вмешательства) превращая спичку в иголку. Но устроенный им мастер – класс волшебства остается без должного внимания со стороны декана Гриффиндора. Более того: профессор Макгонагалл награждает призовыми баллами Гермиону, игнорируя успехи Гаррички.

В дальнейшем проблемы Избранного только растут. Все семь лет учёбы он вынужден мириться с непроходимой тупостью гриффиндорцев, зазнайством тех, кто попал на Когтевран, и идиотизмом пуффендуйцев. А еще наше зеленоглазое чудо борется с Темным Лордом (да, от этой обязанности его никто не освобождал, даром, что Гарричка попал на Слизерин). Он бы и рад уйти в другую магическую школу, подальше от рыжих нищебродов и лохматых плебеек, но, вот ведь незадача, сама Магия заключила за Гарричку контракт, и разорвать его без риска для жизни нельзя. Поттеру предстоит страдать все семь лет, попутно решая проблемы, свалившиеся на страну из-за Тёмного Лорда.

Порой аристократы усыновляют Гарричку в более позднем возрасте. Обычно после четвертого, реже пятого курса. У Поттера настают трудные времена, но друзья не спешат к нему на помощь. Дамблдор запирает мальчика у Дурслей, те над ним постоянно измываются. Аристократы пресекают безобразие, забирая Гарричку к себе. Тут и начинаются чудеса.

Оказывается, Гарричка – самый что ни на есть кровный родственник тех, кто забрал его с Тисовой улицы. Кузен, племянник, и далее по списку. Аристократы удивлены и возмущены тем, что Гарричку сразу не отдали в их семью, а отправили Поттера к маглам. Вновь обретенные родственники селят Гарричку в роскошных покоях (куда там «Норе» семейки Уизли или коттеджу тети Петуньи), дают ему личного эльфа в услужение, и учат Избранного всем аристократическим замороч… тьфу, премудростям. Результат сказывается быстро: спустя два месяца в Хогвартс приезжает не угловатый паренек в круглых очках, а потрясающий воображение юноша из благородной семьи. Нет. Не так. Не просто юноша. Это ЮНОША. Одет он по последней волшебной моде, его лицо украшают самые дорогие и красивые очки, его роскошные волосы, некогда торчавшие в разные стороны, уложены в толстый хвост, либо заплетены в косу, скрепленную золотой заколкой. Манеры этого ЮНОШИ изысканны и аристократичны, он держится в полном соответствии со своим высоким статусом.

Само собой, вся школа в шоковом состоянии. В первую очередь, старый маразматик и его личные шавки. То есть, факультет Гриффиндор в полном составе. Джинни пребывает в ужасе (ведь такого Поттера у нее могут и отбить). Рон с Гермионой зеленеют от зависти. Невилл тоже не понимает, что происходит. И только факультет Слизерин приходит Гарричке на помощь.

Сложности у такого вот нового Гаррички начинаются еще на вокзале. Прибыв на платформу девять и три четверти, Поттер с удивлением и негодованием отмечает и вульгарность Джинни, и неопрятность Рона, и нечесаные космы Гермионы. Ну, как так можно?! Как можно оскорблять взор Избранного?!

Друзья, понятное дело, замечают изменения в поведении Гаррички, и «справедливо» негодуют. Раздраженный этим недовольством Поттер, с трудом избавившись от ставшего отвратительным общества Джинни, уходит из купе. И… получает неожиданную моральную поддержка от Малфоя. Драко приглашает Гарричку к себе, дав Избранному возможность ехать в привычных для благородного юноши условиях

Весь учебный год превращается для Гаррички в тяжелое испытание. Компания нищебродов – не то, что подходит для юного аристократа, но, увы, Поттер сам однажды попросил Шляпу распределить его на факультет нищих оборванцев. Вот и приходится теперь терпеть возле своей Избранной персоны всякое отребье, предателей крови, и прочих жалких отщепенцев. Не говоря уже о маглах.

Хвала Мерлину, что есть у Гаррички новые, хорошие и подходящие ему по статусу друзья. С ними он и проводит всё свое время. Иногда Гарричка и вовсе перераспределяется на Слизерин, чтобы быть рядом с теми, кто достоин чести с ним общаться.

Порой Гарри Поттера усыновляют не благородные люди, а… древние боги. Или сами Основатели Хогвартса.

Самый крутой вариант, когда в судьбу Гаррички вмешивается магическая аристократия, спасающая Избранного – это, конечно, брак с мужчиной или рабство.

После войны Гарри Поттер не может найти свое место в мирной жизни, страдает от депрессии, и не знает, куда ему бежать. Аристократы, как никто другой, понимают, что Гарричке нужно магическое рабство, иначе Поттер не излечится.

Гарричка, наше зеленоглазое чудо, согласен. Он с радостью принимает статус раба, дает вставить в свою Избранную попу анальную пробку, и радует хозяина минетиком на завтрак, обед и ужин. Рожает господину детишек, передав все права магическому мужу. Красота.

Лорды, сэры, пэры… Авторы, честно. Вы что, издеваетесь?! Вы всерьез предлагаете лечить посттравматический синдром у человека, пережившего войну, анальными пробками, колечками на пенисе, пирсингами в мошонке и прочими садо – мазо прибамбасами?! Вы вообще в здравом ли уме, уважаемые?

Или вы хотите, чтобы я стала уважать малолетнее убожество, променявшее родителей и друзей на эксклюзивные тряпки? Рука – лицо, товарищи.

Понимаю, что тут, в новой статье, охвачена лишь малая часть аристократофильных «дамбигадов», но общий смысл ясен. Из Гарри Поттера авторы, часто сами того не сознавая, делают морального уродца. Малолетнего мерзавца, бросающего свою девушку потому, что она, видите ли, не знатного рода будет. Либо бедна, а он, Гарричка, богат.

Клише «Хогвартс – самая убогая магическая школа в мире» я комментировать, пожалуй, не буду. Логика, дорогие авторы, у вас где? Думаете, я поверю, что высокомерные аристократы отдадут ребенка в заведомо плохое учебное заведение?

Морали здесь не будет. Думайте сами, выводы делайте тоже. Кто же тут Гарри Поттер – юный аристократ, или малолетний духовный калека.

За прошедшее с 9 февраля 2015 время я всё надеялась на моральный закон бумеранга. Зря надеялась. Никаких моральных законов нет. Мне остается жить с приступами удушья по вечерам в воскресенье, затем каждый будний день, и словами "будь ты проклята!". Да, будь проклята. Любительницы шейпинга на полную халяву тоже.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.

С утра сидим без отопления и горячей воды. На улице минус пятнадцать. Красота!

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.

1.


2.


3.


4.


5.


6.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.

Вы не сможете допросить ее ни сейчас, ни даже через неделю,- травматолог Корвин Блэк налил воды в пузатый чайник.- Она в коме.
- И долго будет отдыхать?- зло поинтересовался Вестри.- У этой красотки, насколько мне известно, всего лишь раздроблен правый локоть. С фигов ли кома?
- Черепно- мозговая травма,- пояснил врач.- Тяжелая.
- Ясно…- коп, чей вид напугал бы даже чокнутую хакершу из трилогии «Миллениум», встал.- Есть надежда, что эта дамочка придет в себя?
- Сложно сказать,- зевнул врач.- Она может выйти из комы через неделю, месяц или год.
- Про «ответить на вопросы» спрашивать глупо?- Вестри открыл дверь.
- Сложно сказать,- повторил травматолог.- Мозг серьезно пострадал. Я не стану делать никаких прогнозов. Должно пройти немного времени. Мы будем держать вас в курсе.
- Ладно, док,- Вестри вышел в коридор.- Я могу на нее посмотреть? В какой она палате?
- Идемте. Я вас провожу.
Травматолог обрядил «дорогого» гостя в бесформенный голубой балахон, шапочку и маску.
- Обувь и перчатки снимайте. Наденьте,- врач шлепнул на пол… аккуратные белые тапки, украшенные розовыми кроликами.
Идя по длинному коридору, Вестри машинально отметил, что отделение почти заполнено. Пустовали только две палаты- их обитательницы, две престарелые матроны, трагически скончались от передозировки «чудо- пилюль», снижающих вес. В третьей, держа на специальной подставке ноутбук, сидела симпатичная женщина лет двадцати на вид. Увидев Вестри, она погрозила «ужасу Лисбет Саландер» кулаком. Коп показал ей язык и спросил травматолога:
- Долго еще будете ее у себя держать?
- Минимум неделю. Она, в отличие от мужа, не критична к своему состояние. Впрочем, как и все…- врач усмехнулся,- полицейские. Сейчас я ее осмотрю, а вы пока можете пойти к мисс Катарине.
- А дружок ее где? Ну тот, противный такой, который тут всех поучал?
- Ушел, придурок…- не утерпел доктор Блэк.- Отказался от нашей помощи в силу религиозных убеждений и свалил. Впрочем, скатертью дорога. И пусть посмеет заявиться еще раз- вызову тебя, ты его в камеру сунешь.
- Он хоть отказ этот подписал?
- Швырнул мне его в лицо и заявил, что ему религия запрещает писать свое имя на любых бумагах. Дегенерат…
- Забейте, док,- махнул рукой Вестри.- Дайте мне его имя, я с этим умником разберусь.
- Этого идиота зовут Перси Уизли,- врач впустил копа в палату Катарины.
Вестри поправил шапочку и с нехорошей ухмылкой подошел к постели несчастной красавицы.
- Ну что, гадина, сладко тебе?- шепотом спросил коп, склонившись над лицом Катарины.- Ай- ай- ай, как плохо…- глумливо протянул он, глядя в расширенные от ужаса и боли глаза женщины.- Детка, детка, детка… Я тебе еще в день знакомства шею свернул бы, но, на твое несчастье, ты нам нужна живой и способной отвечать на вопросы. Колдовать, правда, ты уже не сможешь, но в Азкабане, радость моя, магия тебе и не понадобится. Если ты, в я очень сомневаюсь, до этого Азкабана доживешь.
Продолжая похабно улыбаться, он сунул руку в карман и вынул нечто, похожее на дирижерскую палочку.
- Одно из преимуществ метаморфа, дорогая Кэт- способность менять внешность безо всяких усилий.
Если бы женщина могла кричать от страха, на ее визги уже сбежалась бы вся клиника. Но Катарина не сумела пошевелить даже кончиками пальцев, не говоря уже о том, чтобы позвать кого- то на помощь.
- Настоящий Перси давным- давно в безопасном месте, милочка,- сообщил Вестри, трансформируя длинные иссиня- черные волосы в мелковьющиеся огненно- рыжие, в то время как глаза из темных стали ярко- голубыми.- Зря ты так пялилась на Билла. Очень зря.
И он приставил «дирижерскую палочку» к правому виску Катарины.
- Ну- ну, детка, не так уж и больно,- оскалился Вестри, убирая странную вещичку в карман.- Или ты предпочла бы Круциатус? Ладно, милочка, можешь не отвечать.
Выйдя из палаты, он в нарушение всех порядков вынул телефон:
- Доброго вечера, отец, я в клинике. Нет, герр доктор думает, что ты не знаешь, и посему будет стращать меня твоим гневом. Я тут красотку нашу обезвредил. Для маглов цыпочка в коме. Да, показал. Она едва не свихнулась от ужаса. Может, ее лучшего того, а? Толку- то от нее будет мало. Ну… Дело твое. Я бы прикончил. С Перси что? Злиться он должен только на себя, кретин безмозглый. Да, конечно. Я тебе сообщу. В школе все тихо?
Ответ его, очевидно, удовлетворил, потому что Вестри нажал красную кнопку, прекращая разговор, и убрал телефон под безобразный балахон.
- Ну что, полюбовался на красоту внеземную?- спросил копа травматолог.- Идемте ко мне.
- До-о-ок…- Вестри скорчил страдальческую мину.- Я домой…
- Идем,- не терпящим возражений тоном повторил врач.- На тебя смотреть страшно.
Вестри с тяжким вздохом поплелся за «Авиценной». Войдя в кабинет, страж порядка рухнул в кресло и плаксиво заныл:
- До-о-ок, я и дома могу…
- Не можешь,- врач взял Вестри за запястье и нащупал пульс.- НЕ МОЖЕШЬ. Будь моя воля, ты бы и сейчас лежал в нашем центре.
Вестри досадливо поморщился:
- Делать мне больше нечего…
- Радуйтесь, что твой отец кое о чем не знает,- доктор протянул ему темно- зеленый пузырек.- Пока не знает. Примите четыре таблетки сейчас и еще столько же утром.
Вестри, скорчив рожицу, выполнил требование эскулапа:
- Довольны?
- Нет. Вам еще далеко до выздоровления.
- Знаю,- теперь физиономия копа приняла покаянное выражение.- Но я не могу сидеть в четырех стенах, не могу-у-у… И пожалуйста, ни слова моим родителям, хорошо?
- Марш домой, и чтоб завтра тебя на службе не видели,- кивнул врач.
- Яволь, герр док!- козырнул средним пальцем Вестри, вылетая из кресла.
Выйдя в вестибюль, он внимательно осмотрелся и тихо ругнулся:
- Опять она здесь…
«Она» была благообразной старушкой, смиренно сидевшей в кресле- каталке. Бабуля мирно читала толстую Библию, делая вид, будто ее не интересует ночная жизнь больницы.
- Дорогая Долорес, кого вы пытаетесь надуть? - пробормотал он, потянув на себя парадную дверь.
Он, разумеется, мог покинуть клинику и через один из запасных выходов, благо их тут имелось пять, но сегодня Вестри хотел отвлечь внимание «дорогой Долорес» на себя. Пускай прокатится, ей полезны… прогулки по достопримечательностям.
И из чистой вредности пошел к метро. Вестри знал, что «милейшая Долорес» панически боится поездов и замкнутого пространства (отец запретил ему трогать «бабулю», но можно же обойтись и без мордобоя).
Как коп и ожидал, Божий одуванчик вполз на перрон вместе с ним. Бабка снова вынула из большой цветастой сумки Библию и сделала вид, будто читает, но Вестри спиной чувствовал ее недобрый взгляд.
- Мои поздравления, Долорес,- хмыкнул он, изучая расписание.- А теперь, дорогуша- тест на выживание.
И под злобный вопль «бабуси» спрыгнул на рельсы. Последний поезд ушел минут пять назад, так что путь был свободен. Пробежав метров двадцать, Вестри оглянулся и скорбно покачал головой- «бабуля» покинула уютное креслице и тяжелым галопом следовала за ним. Как, ну КАК при ее «хрупкой» фигурке и «то-о-оненьких» ножках она умудрялась скакать не хуже боевой лошади?
Впрочем, надолго «бабули» не хватило. На очередном повороте она споткнулась и со всей дури плюхнулась в глубокую грязную лужу. Еще утром Вестри бы от души позлорадствовал, но сейчас у него не было времени.
- Спокойной ночи, дорогая Долорес,- хмыкнул он.
Пьяный божм, лежащий под грудой воняющих рыбой тряпок, вякнул было про пару монет, но просьба застряла у него в горле, когда он увидел, что стоящий перед ним стройный парень… просто растворился в пространстве.
- Тва-а-а-аю…- проквакал несчастный маргинал, кое как вставая на плохо слушавшиеся нижние конечности.- Тва-а-а-а-аю… СПАСИ_И_И_ИТЕ_Е_Е_Е_Е!!!

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.

Намёки всё прозрачнее. Я притворяюсь, будто не понимаю, но давно уже согласна.