Она сидела вся залитая слезами… 
-И что мне теперь делать? 
Подруга успокаивала ее какими-то абсолютно не нужными словами, и ей это по-видимому не помогало. 
В ее доме было все. Убранство граничило с мещанской обстановкой, дорогая мебель, искусно вышитые подушки, вазочки и безвкусные картины, купленные на выставках. Все пылилось, и все выдавало в этом «искусстве» жадность. 
Каждый наш поход в магазин заканчивался неуемными покупками, но она щебетала, что: Все на этот раз последняя вазочка. Но в следующий раз повторялось снова та же история. И, каждый раз она давала себе общение умерить свой пыл, но подходя к кассе с набитой до отвала тележкой обещания испарялись в неизвестном направлении. 
Дома она тщетно все перебирала, переставляла вещи с места на место, считала вазы, смахивала пыль со своих многочисленных картин и находила в этом свое успокоение. 
Да и еще к каждом новой вещи она придумывала свою историю, наделяла вещь жизнью и верила в то, что так и есть. 
Именно таким способом она заглушала свое одиночество. А одиночество сжирало ее изнутри, и чем больше она поддавалась этим чувствам, тем больше её маленькую квартиру заполняли разные предметы и вещи. И она как маленький ребенок игралась ими… и вот спустя несколько часов молчанья и слез, она выдавила из себя: Да и правда… заигралась я … жить пора! Учиться летать! 
Она разорвала заявление, и шагнула в свою уже пустую квартиру.