МайклДжексон.ру

Автор: Дэмиен Шилдс

25 июля 1995 г. Король поп-музыки поведал миру, что намеревается принять участие в эксклюзивном телешоу, которое будет транслироваться в конце года. Шоу под названием «Michael Jackson: One Night Only» должно было стать задушевным, очень личным действом на сцене легендарного театра «Beacon» в Нью-Йорке. Съемки были запланированы на 8-9 декабря с живой аудиторией, а трансляция – на 10 декабря, только на телеканале HBO. Концерт был отменен всего за несколько дней до трансляции: Джексона спешно увезли в больницу после того, как он потерял сознание на репетиции 6 декабря.

Отмена шоу повлекла за собой массу вопросов, многие из которых до сих пор не получили ответа. Поклонники Джексона по сей день гадают, какие песни он исполнил бы, как бы выглядела постановка, велись ли съемки репетиций, кто был автором идеи такого концерта, действительно ли Джексон упал в обморок или же притворился, почему так и не назначили новую дату записи и как этот концерт повлиял бы на его жизнь и карьеру. Поэтому я решил исследовать эти вопросы и попытаться отыскать людей, участвовавших в проекте. За последний месяц я побеседовал с десятками таких людей и по кусочкам собрал детальный рассказ о концерте, который мог бы стать величайшим, но так и не состоялся.

«Его энтузиазм просто зашкаливал, – рассказывает тогдашний менеджер Джексона, Джим Мори. – Это была его идея. Майкл хотел сделать нечто, чего он еще никогда раньше не делал. У него всегда была какая-нибудь непокоренная вершина, и эта спецпрограмма для канала HBO стала бы беспрецедентной. Майкл и его люди полностью контролировали проект. Он выбрал режиссера. Он выбрал других звездных участников шоу. Это была очередная гора, на которую Майкл непременно хотел взобраться. Сделать что-то, чего не смог бы сделать ни один другой артист».

Чтобы поставить это шоу, Джексон, выпустивший альбом «HIStory» всего за шесть недель до объявления этого события, связался со своим давним другом, опытным режиссером и продюсером Джеффом Марголисом.

«Майкл обратился ко мне. Я знал его еще малышом, и мы неоднократно работали вместе, – рассказывает Марголис, продюсировавший программу к 60-летнему юбилею Сэмми Дэвиса-младшего в 1990 г. и день рождения Элизабет Тейлор (Happy Birthday Elizabeth: A Celebration of Life) в 1997 г. Джексон выступал в обеих программах. – Порой он заходил ко мне в офис, или я приезжал в «Неверленд», и мы просто проводили время за беседой».

«Когда Майкл и его менеджерская команда решили реализовать такой проект, они действительно хотели попробовать что-то совсем иное. Вместо гигантских площадок Майкл хотел выступить в более душевной, можно даже сказать, интимной обстановке, чтобы быть ближе к своим поклонникам и американской публике. Поэтому ему пришла в голову эта идея, и он сказал мне: “Я хочу, чтобы это было очень личным. Как бы ты это сделал?” Так все и началось».

«Мы выбрали театр “Beacon” в Нью-Йорке. Это красивый старый театр в стиле ар-деко, и мы искали именно такую закрытую, интимную атмосферу, чтобы Майкл мог быть ближе к своим поклонникам, а они – приблизиться к нему».

«Именно так Майкл все и представлял. Вместо того чтобы выступить на стадионе «Янки» перед 70 000 человек, он решил петь в старом театре, вмещающем всего 3 000 зрителей. Такой концерт был вполне в стиле Фрэнка Синатры. Итак, вместо молний и спецэффектов – только сам артист и его музыка».

«Думаю, это отличительная черта истинного исполнителя – донести свое творчество до любой аудитории по всему миру, любых размеров, – говорил Джексон, когда его спрашивали о более сокровенных выступлениях. – Если ты сумеешь установить связь с небольшой группой, случится волшебство. Я начинал с таких концертов. Шоу на HBO личное. Зрители будут очень близко. Это позволит мне проделать вещи, которые я никогда раньше не делал».

Рекламный ролик HBO One Night Only

Определив концепцию и площадку, Джексон и Марголис занялись планированием шоу и подбором команды, которая сможет помочь им оформить их идеи.

«Вообще, с музыкой делали все, что Майкл считал приемлемым для данного случая, – вспоминает Марголис. – От старых хитов до нового материала. Он хотел сыграть множество старых хитов, потому что их знали все».

«Я нанял художника-постановщика, который мне показался подходящим для данной работы, и дизайнера освещения, и хореографов. Я нанял полдюжины хореографов, поскольку мы хотели, чтобы номера были разными по ощущениям. Номера не должны быть похожи друг на друга. Каждый хореограф занимался двумя-тремя номерами. Я пригласил Джейми Кинга, который позднее работал над программами Цирка дю Солей, посвященными Майклу, а еще я нанял хореографа Барри Латера, который сейчас работает с Ашером».

«Я пришел на проект от имени Майкла и Джеффа в качестве консультанта, – вспоминает Кенни Ортега, режиссер тура “Dangerous” 1992-1993. – Джефф – мой хороший друг, и мы раньше работали над множеством музыкальных проектов».

«Я нанял Кенни Ортегу, чтобы он за всем приглядывал, – поясняет Марголис. – Кенни и я давно дружим и часто работали вместе. Он работал с Майклом и раньше, и я знал, что Майклу он нравится, да и Кенни любил с ним работать. И я решил: почему бы и нет? Я приглашу его, чтобы он заведовал всеми хореографами. Он с этим справится, и Майклу будет комфортно, если он будет знать, что находится под присмотром».

Помимо Ортеги для участия в проекте была приглашена давняя подруга Джексона и танцевальная легенда Дебби Аллен. «Поскольку они хорошо знали друг друга, я решил, что было бы весело позвать Дебби», – вспоминает Марголис.

«Кенни и Дебби помогали молодым хореографам, чтобы они не отступали от поставленной задачи и делали все в срок, – рассказывает Лавелль Смит-мл., один из хореографов шоу. – Джеффу Марголису нужны были люди, которые смогут наладить контакт между ним и нами, молодыми танцовщиками и хореографами».

Смит, один из постановщиков будоражащего танцевального номера «Dangerous», исполненного Джексоном на открытии церемонии награждений MTV Music Video Awards 7 сентября 1995 г., вспоминает, как он ездил в Европу с Джексоном, своим партнером-хореографом Трэвисом Пейном и целой группой танцовщиков, чтобы выступить на немецком ТВ-шоу Wetten Dass и прорекламировать новый номер всего лишь за пять недель до запланированных съемок программы для HBO.

«Мы с Трэвисом только что вернулись из Европы с Майклом, но нам еще не звонили насчет концерта на HBO, – вспоминает Смит. – Майкл был уверен, что нам уже позвонили, поскольку, когда мы уезжали из Европы, он сказал: “Встретимся в Нью-Йорке, ребята”. Но с нами так никто и не связался. Поэтому Майкл попросил, чтобы нам поменяли авиабилеты, и мы не успели опомниться, как очутились в Нью-Йорке».

Dangerous на шоу Wetten Dass! в Германии

«Помню, как пошел на первую встречу с хореографами и думал: что же тут происходит? Там было такое множество людей. Можно сказать, слишком много поваров на кухне. И каждый ставил один-два номера».

«Нам сказали, что мы будем работать над легендарным ТВ-шоу, которое станет для Майкла историческим, – вспоминает хореограф Барри Латер. – У нас было несколько хореографов, все были взволнованы, и каждому из них нужно было сделать нечто чрезвычайно особенное и новое для Майкла, разработать новые концепции, новые танцевальные элементы. Создать легендарное шоу».

Танцевальные репетиции для концерта проводились в студиях Sony в Нью-Йорке при участии около сотни танцовщиков, задействованных в разных номерах.
«Это была коллективная работа, но все мы работали отдельно, – добавляет Латер. – Мне казалось, что я работаю в каком-то сверхсекретном проекте. Каждый репетировал свои номера за закрытыми дверями. Мы не видели, что делают другие хореографы. Это был воистину уникальный проект, и все работали очень увлеченно».

«Вся подготовка велась раздельно, – рассказывает Смит. – Мы репетировали в студии Sony с двадцатью четырьмя танцовщиками и хранили все в секрете от остальных, поскольку хотели, чтобы именно наши номера были лучшими. После первой встречи я не особо виделся с другими хореографами. Пару раз мы встречались с Джеффом Марголисом и каждый день видели Майкла, но, думаю, Джефф решил нас не беспокоить, поскольку ему нужно было, чтобы мы разобрались с постановкой, а он сообразил бы, как это снять. Он дал нам творческую свободу, потому что знал, что мы и без того работали в стрессовых условиях, а “Dangerous” должен был стать грандиозным номером».

«Все его парикмахеры, гримеры и костюмеры постоянно общались с хореографами, – поясняет Марголис. – Хореографы знали, что нужно Майклу Джексону и танцовщикам, и передавали информацию Майклу Бушу. Вся работа координировалась. Брэд Баксер занимался музыкальными аранжировками вместе с Майклом, а Майкл уже работал с хореографами».

«Репетиции всех танцев проходили в студии Sony, а Брэд Баксер репетировал с музыкантами где-то в другом месте, поскольку у них был симфонический оркестр, и им нужно было больше места, чтобы репетировать с ними, поэтому мы не могли репетировать в одном помещении, – добавляет Марголис. – Однако прежде чем Брэд начал репетиции с оркестром, он много времени провел на танцевальных репетициях, следя за тем, чтобы у хореографов были нужные треки для танцев. Приходил и режиссер-осветитель, чтобы посмотреть, как лучше выставить свет для номеров».

«Несмотря на то, что я был исполнительным продюсером и режиссером шоу, были вещи, о которых мне не нужно было беспокоиться, – поясняет Марголис. – Брэд Баксер занимался музыкой и всем, что ее касалось. Я отвечал за хореографов и самого Майкла. Майкл Буш разрабатывал костюмы. Хореографы работали с Майклом Бушем, чтобы получить все, что было им необходимо для выступлений. Когда я нанимаю хореографов, я доверяю им. Большинство из них работали на телевидении, они знают, что можно сделать на камеру и чего нельзя, как работать с освещением, какие материалы можно использовать для костюмов и какие нельзя. Поэтому я в это не вмешиваюсь. Мне нравится держать руку на пульсе и видеть все концепции прежде, чем они попадут на сцену, и я все видел и контролировал, но мне не нужно было участвовать в творческом процессе».

Джексон и его хореографы искали вдохновение во множестве различных источников при переработке хореографии некоторых классических номеров.

«Для “Dangerous” мы вдохновлялись мрачным фильмом 1971 года, “Заводной апельсин”, – поясняет Смит, который вместе с Трэвисом Пейном работал над хореографией этого номера. – Картинка, цвета и настроение – как в этом фильме. Мы собирались убрать все лишнее и оставить только костяк. Я хорошо помню музыку, которую мне принес Брэд Баксер. Еще не послушав ее целиком, я знал, что это было в точности то, что нам нужно. Удивительно. Я лишь попросил убрать еще больше элементов. Он сделал, как я просил, кажется, я предложил убрать еще немного, и в итоге мы получили нужный трек, который прекрасно соответствовал фильму и ощущениям от него. Изумительно».

По поводу новой композиции «Dangerous» Смит пояснил, что им с Пэйном «досталась лишь голая схема в самом начале песни. В ней было даже меньше элементов, чем в версиях, которые Майкл исполнял в Сеуле и Мюнхене в 1999 г. В момент нашего выхода на сцену песня даже отдаленно не напоминала “Dangerous” по звучанию. Мы выглядели как группа сумасшедших. Если вы смотрели фильм, то вы поймете, о чем я говорю».

«Майкл обожал оригинальный номер “Dangerous”, но люди говорили ему, что он постоянно делает одно и то же, его нужно изменить, зрителям уже надоело. Поэтому мы меняли его. “Заводной апельсин” Стэнли Кубрика. Это выглядело как плод больного воображения. У номера были фанковые вибрации. Майкл Буш купил двадцать пять шляп-котелков, “ракушки” (элемент защиты паховой области, входит в экипировку хоккеистов, кикбоксеров – прим. пер.), а еще у нас были берцы. У всех были накладные ресницы на одном глазу, как в фильме. Мы во всем пошли до самого конца».

«Декораций вообще не было, потому что мы сами служили декорациями, — говорит Смит о сценографии “Dangerous”. – Мы хотели, чтобы так было, в стиле Боба Фосса. Меньше – больше. А еще у нас в номере была бы Наоми Кэмпбелл, она должна была выйти на сцену и пройтись по ней от края до края. Все должно было быть очень круто».

«Для некоторых песен ему нужны были танцовщики, и он хотел, чтобы они исполняли сложную хореографию. А в других песнях он хотел остаться на сцене один, – вспоминает Марголис. – Была пара песен, где я хотел оставить его на сцене одного, и несколько, в которых нужна была полноценная хореография, так что мы с ним во всем соглашались. Его классические хиты вроде “Beat It” исполнялись с танцовщиками. Я до сих пор помню, насколько гениальной была хореография этого номера».

«О, да! – добавляет Смит о новой постановке “Beat It”. – Мы с Трэвисом работали над этим номером. Мы поставили новую танцевальную связку в середине песни и оставили классический танец в конце. Классику нельзя выбрасывать. Остаток номера был в стиле кунфу. Мы вдохновлялись фильмами о кунфу. Майкл заказал для нас несколько фильмов Брюса Ли. Мы пытались вникнуть в эту атмосферу».

«Для него это, должно быть, было очень утомительно, поскольку при работе над этим шоу у него была не одна репетиция в день, а по пять-шесть, – добавляет Смит. – Это было очень непросто. Если бы он был из тех исполнителей, которые стоят на месте, пока вокруг них танцует шоу-группа – это одно дело, но он был совсем другим. Он должен был полноценно участвовать во всех номерах. Он вдохновлял их. А это – серьезный стресс и колоссальная работа. Наши дни работы тянулись долго, так что я могу представить, что его дни казались еще длиннее».

Еще одним номером, над которым Джексон работал особенно тщательно, была новая интерпретация «Thriller».

«Для “Thriller” я задумал индастриал-панк-рок атмосферу с легким оттенком шпионских фильмов, – вспоминает Барри Латер, который работал с Джексоном в 1986 году в качестве одного из танцовщиков в “Captain EO”. – У нас были двадцать танцовщиков в тренчкотах, шляпах, с фонариками в руках. Номер выглядел очень специфически – он был резким и жестким. Я пытался представить “Thriller” по-новому, а это была нелегкая задача. Постановка для номера, как я уже говорил, была очень жесткой, с ощущением, словно действие происходит на промышленном складе. Черно-белые тона и такой же подход. Никаких ярких красок, лишь смелое, интенсивное освещение».

«Майкл полностью выучил всю новую хореографию для “Thriller”. Он тренировался, когда в зале больше никого не было. Я был изумлен, насколько быстро он все схватывал, просто наблюдая за кем-то. Он впитывал хореографию визуально».

«Ему очень нравилась новая хореография, и он хотел непременно овладеть ею. У нас была специфическая постановка и много новых движений. Танцовщики репетировали около двадцати дней и основательно готовились, чтобы показать номер Майклу, когда он впервые увидит новый номер и будет решать, нужно ли ему что-то учить или нет. Я детально обрисовал ему постановку: где разворачивается действие, где он должен вступить. Когда мы показали ему танец, я танцевал на его месте, чтобы он видел, где ему нужно выходить и куда будет направлено все внимание. Это было очень волнительно, и я помню, как я старался показать все в деталях. Я хотел, чтобы все было идеально, чтобы ему понравилось и наше исполнение, и хореография».

Джексону настолько понравился новый танец для «Thriller», что он использовал множество элементов, придуманных Латером, в своем фильме «Ghosts» в 1996 г.

Помимо «Thriller» Латер переделывал «Smooth Criminal». К сожалению, новая постановка не прижилась и так и не была реализована полностью.

«У меня была новая концепция для «Smooth Criminal», но на репетициях мы почти не занимались ею, – поясняет Латер. – Она была совершенно иная, новое направление для этой песни».

Шоу «One Night Only» полностью отходило от типичного рок-концерта и постановок, которые Джексон демонстрировал в своих турах в последние десять лет, так что и сценография, и все номера очень отличались от того, к чему привыкли поклонники Короля поп-музыки.

«Сцена была чудесно оформлена, – рассказывает Марголис. – Музыканты располагались вокруг сцены, в задней части она была двухъярусной, и на обоих ярусах сидел оркестр. По бокам находились музыканты Майкла, Брэд Баксер и все остальные, кто обычно играл с ним, включая барабанщика Рики Лоусона, гитаристов Дэвида Уильямса и Дженнифер Баттен и Саиду Гарретт среди бэк-вокалистов. Все это было очень зрелищным. Режиссер-осветитель работал в паре с дизайнером сцены, и освещение было спланировано так, чтобы затрагивать и оркестр – порой музыканты просматривались силуэтами на заднем плане, а порой исчезали совсем. Когда они исчезали, на заднике возникало красивейшее звездное небо, и казалось, будто Майкл парит в космосе. Пол на сцене был из блестящего черного материала и отражал звездное небо. Потрясающее зрелище. Мы даже построили маленькую круглую сцену посреди зала, далеко от основной сцены, чтобы он мог выступить с одним-двумя номерами прямо в зале и прикоснуться к людям, а те могли прикоснуться к нему. Очень теплая, личная атмосфера. Маленькая сцена посреди зала соединялась с большой сценой подиумом».

Гвоздем программы шоу «One Night Only» была песня «Childhood» с участием особого гостя – легендарного французского мима Марселя Марсо.

«Поначалу Майкл не планировал никаких приглашенных участников, – добавляет Марголис. – Это был его момент славы. Концерт должен был быть полностью и целиком его. Но затем ему пришла в голову эта гениальная идея – чтобы Марсель Марсо оформил “Childhood” пантомимой. Марсо был идеальным гостем для этого шоу».

«Ему нравится поэтичность замедленной пантомимы, – вспоминал Марсо в интервью. – Он сказал мне, что написал песню под названием “Childhood”, и добавил: “Мне бы очень хотелось, чтобы ты исполнил номер под эту песню, я бы с радостью сделал это вместе с тобой”. Медленные движения персонажа этой песни смотрелись бы замечательно».

Марсо согласился сотрудничать с Джексоном в этом номере, и они стали обсуждать, как это реализовать.

Майкл и Марсель Марсо на презентации для прессы 4 декабря 1995 г.

«Когда говоришь по телефону, словесное согласие – еще не договоренность, – пояснял Марсо. – Поэтому я сказал: “Майкл, я дам тебе мой парижский номер телефона. Позвони мне, если хочешь, и если мы будем над этим работать, нам нужен сценарий”. Вскоре после этого разговора он действительно перезвонил мне домой. Он начал напевать мне песню по телефону. Я спросил: “Как ты видишь номер целиком, как мы должны это делать? Пришли мне сценарий”. Но он ответил: “Нет, я хочу, чтобы ты поставил хореографию, и мы покажем ее вместе. Мне нужно подготовить контракт”.

«Майкл просто обожал Марселя, и мне пришлось немало потрудиться, чтобы привлечь его к выступлению, – вспоминает Мори, – поскольку это человек, который никогда не приходит выступать в чьей-то программе. Помню, Марсо спросил меня: “Что именно Майкл хочет сделать?” И я ответил, что на самом деле не знаю, но мы встретимся все вместе, и вы со всем разберетесь. Переговоры с его менеджером были трудными, ведь нам приходилось уговаривать его сделать что-то, о чем мы не имели ни малейшего представления. Я говорил что-то вроде “ну, два творческих гения стопроцентно что-нибудь придумают, едва встретятся в одной комнате”.

Едва контракт был согласован, Марсо вылетел в США, чтобы начать работать с Джексоном.

«Майкл встретил меня в прекрасной форме. Он был рад моему участию, и мы сразу приступили к работе, – вспоминал Марсо. – Он хотел от меня конкретных действий. Пантомима сама по себе загадочна, нельзя имитировать жесты в песне, необходимо придумать некую оперетту, а “Childhood” – прекрасная песня для таких представлений. В данной версии Майкл позволил мне делать все, что я захочу, но в то же время я спрашивал его, нравится ли ему то, что я делаю, так что можно сказать, что мы работали вместе. Мы поставили номер в Нью-Йорке. Непосредственный контакт с Майклом был очень важен для этой работы».

«Сцена была полностью темной, Майкл стоял в одном круге света, а Марсель Марсо – в другом, – поясняет Марголис. – Вот и все освещение. Майкл находился чуть выше, на втором ярусе, и его круг света был немного меньше. Марсель танцевал на нижнем ярусе в большем круге света и пантомимой передавал текст песни. Зрелище было захватывающее».

«В песне есть строки, в которых говорится о пиратах, королях и завоеваниях, – рассказывал Марсо. – Превратить пирата в короля на сцене только пантомимой… Пантомима – это искусство метаморфозы. Для танцовщика это очень сложно. Майкл видел мою работу и знает, что я могу выразить основную тему и концепцию».

«В конце номера мы исполняли дуэт, – добавляет Марсо. – Он подходил ко мне и пел “Have you seen my childhood?”, а затем взмахом руки показывал дорогу. Мы заканчивали номер вместе… двигались как одно целое. Чистый, светлый танец. Очень поэтичный. Для меня Майкл Джексон является истинным поэтом, поэтом песни. А еще он выдающийся танцовщик и артист, глубоко уважающий театр, музыку и кинематограф. Майкл был очень доволен тем, как мы вместе исполняли “Childhood”.

«Это чудесно! Я обожаю эту версию “Childhood”, – говорил Джексон в интервью несколько лет спустя. – Так странно, что никто никогда не видел этот номер. Есть вещи, которые никто никогда не увидит. Но это было восхитительно!»

«Марсель был единственным приглашенным звездным участником шоу, – вспоминает Марголис. – И это был один из самых гениальных телевизионных перформансов, в создании которых я когда-либо участвовал».

Среди прочих номеров были новые хореографические постановки «The Way You Make Me Feel» и «Bad», а также «Earth Song», «You Are Not Alone», «Black or White», «Smooth Criminal» и «Smile».

«В одном из номеров Майкл должен был танцевать с красивой девушкой, – вспоминает Мори. – Нам ее представил Джефф Марголис. Я не помню, как ее звали, но она была очень красивая, чрезвычайно талантливая, и Майкл был очень увлечен ею».

«Во всех остальных номерах у нас был Майкл, Майкл и снова Майкл. Именно так и было задумано. За эти два часа вы бы увидели его со всех возможных сторон, какие только могли вообразить».

Поговаривали даже, что Джексон покажет совершенно новую хореографию к «Billie Jean», который стал самым легендарным танцевальным номером всех времен.

«Помню, как все уговаривали его сделать это, – вспоминает Смит. – Но зачем? Его уговаривали, чтобы он поменял абсолютно все: от танцев до прически».

Вполне возможно, что Джексон в самом деле собирался показать новую версию «Billie Jean» на шоу «One Night Only». Годы спустя, отвечая на вопрос о самой любимой песне, которую ему больше всего нравилось исполнять, Майкл ответил, что это «Billie Jean», но «только в том случае, когда мне не нужно исполнять ее так, как всегда. Зрители хотят чего-то конкретного. Я должен исполнить лунную походку в конкретном месте песни. А я бы хотел сделать другую версию».

«Майкл был сообразителен, – говорит Смит. – В итоге он сделал бы все, что хотел. Если новые номера не были готовы, он говорил – ладно, давайте покажем классику. Люди хотят видеть, как он исполняет классику. Даже если новые версии превосходны, людям все равно будет недоставать классики».

Невзирая на то, что шоу HBO позиционировалось как «личное, без выкрутасов», «только артист, только танец, только музыка», Джексон и его команда обдумывали вариант появления на сцене при помощи спецэффектов. Он хотел сделать видео, в котором он виртуально приближается к месту проведения концерта, а затем видео перетекает в его физическое появление на сцене. Этот прием был использован в туре HIStory через год.

«Он хотел показать, как летит над Нью-Йорком, – вспоминает Мори, – словно он только что взлетел на ракетном ранце с какого-то стадиона, а затем летит над городом и в итоге приземляется в этом милом маленьком театре, чтобы выступить с концертом. Однако физически это невозможно было сделать, поэтому приходилось выкручиваться с помощью спецэффектов».

Затем, по словам Марголиса, Джексон собирался удивить зрителей, влететь в одну из дверей театра на реактивном ранце, пронестись над залом и приземлиться на сцене. Команда по спецэффектам, всегда отвечавшая за ракеты Майкла и все его полеты, взялась за разработку. Разумеется, это была мини-версия того, что можно было бы сделать на стадионе. Когда делаешь нечто подобное в закрытом помещении, нужно получить разрешение полиции и пожарного департамента. У нас были ограниченные возможности, поэтому пришлось довольствоваться мини-версией того, что он уже делал раньше, только в этот раз Майкл сам собирался лететь на этом ракетном ранце».

Когда до выступления осталось всего ничего, и даты съемки были близки как никогда, стало ясно, что некоторые номера не готовы к демонстрации, хотя кое-какие новые постановки вроде «Thriller» были полностью закончены. В итоге целый ряд новых постановок, включая «Заводной апельсин-Dangerous» (как его называл Джексон), выпал из концерта.

«Я чувствовал, что он либо потрясен некоторыми номерами, либо не слишком в них уверен, – вспоминает Смит, – и мы продвигались очень медленно, поскольку хотели сделать их как можно лучше, но времени для подготовки не хватало».

«Дошло до того, что нам установили жесткие конечные сроки и велели закончить работу за три дня, что было вполне справедливо. Поэтому Майкл сказал: “Знаете что? Мы будем делать старую версию “Dangerous”. Большинство танцовщиков ее знали, и мы быстро обучили тех, кто не знал. Поэтому у нас был бы классический “Dangerous” Майкла Джексона, он обожал этот номер и знал его как свои пять пальцев».

«Если новый номер был не настолько хорош, как оригинал, его вычеркивали и заменяли классической версией. Но все новшества, которые были отточены как следует, например, “Thriller”, остались в шоу. Новый “Thriller” в самом деле был очень хорош. Я знаю, что Майклу он очень нравился, так что, думаю, это было бы изумительное шоу, даже несмотря на то, что не все номера были новыми. Было здорово, что на концерте были и новые, и старые номера».

То, что некоторые номера так и не успели оформиться, чтобы их включили в шоу, отчасти произошло потому, что весь процесс был разделен и закрыт, и никто не знал, что делается в соседней студии или насколько далеко продвинулись другие команды.

«Мы ни разу не собирались вместе одновременно, пока не перебрались в театр “Beacon”, – поясняет Марголис. – Мы находились в театре примерно неделю, за это время мы успели смонтировать декорации, поставить освещение и все техническое оборудование. Кажется, мы репетировали на сцене четыре дня, и на первой репетиции Майкла не было, потому что это была репетиция для танцовщиков, чтобы они могли опробовать сцену и понять, где им нужно находиться. Затем Майкл приехал и репетировал с нами следующие три дня. В первый раз он пробыл с нами полдня, а затем – полный день, с утра и до вечера».

Примерно в пять часов вечера 6 декабря, во время второй из запланированных костюмированных репетиций в театре и всего лишь через два дня после рекламного выступления с Марселем Марсо перед журналистами Джексон потерял сознание на сцене.

«Он несколько дней неважно себя чувствовал, – вспоминает Латер, в тот день проводивший с Джексоном расстановку камер для съемок новой версии “Thriller”. – После обеда, когда мы делали раскадровку, он упал прямо на сцене, и его немедленно отвезли в больницу».

И хотя Латер утверждает, что Джексон плохо себя чувствовал несколько дней, Марсо, также репетировавший с Джексоном в предыдущие дни, не заметил никаких изменений в его состоянии.

«Я бы заметил, если бы что-то было не так, – вспоминал Марсо. – Не было никаких признаков того, что он на грани кризиса… Я был в театре, наблюдал за репетициями, и все было замечательно. Майкл находился на сцене с пятнадцатью танцовщиками. В какой-то момент я отвернулся, чтобы взять себе что-нибудь попить, а затем внезапно все смолкло. Он остановил репетиции. Только что грохотала музыка, мигали огни, а затем вдруг воцарилась мертвая тишина, словно весь мир замер».

«Мы все стояли на сцене, – добавляет Смит, – а затем увидели, как он подошел к переднему краю сцены и рухнул лицом вниз на металлическую решетку в полу».

«В одной руке он держал микрофон, другая свободно висела вдоль тела, и он упал на эту решетку лицом, – говорит Майкл Принс, один из звукоинженеров шоу. – Он даже не выставил вперед руки, чтобы смягчить падение. Это выглядело жутко. Он рухнул как подкошенный. Я удивлен, что он не сломал себе нос или челюсть, ударившись о решетку с такой силой».

Джексон использует встроенную в пол сцены металлическую решетку в некоторых номерах, например, «Black or White», он становится на нее, а сквозь нее снизу вырывается свет, дым и ветер. Свидетели припоминают, что падение Джексона пришлось как раз на раскадровку «Black or White».

«Он был без сознания, – рассказывает Марголис. – Он так внезапно упал и так сильно ударился головой о решетку, что мгновенно вырубился».

«Он потерял сознание и лежал на полу, – добавил Марсо. – Мы дико перепугались. Вокруг него засуетились люди, а он не шевелился. Затем прибыли парамедики, и когда я увидел, что творилось на сцене, я очень испугался».

«Его обступили телохранители и закрыли его пиджаками, чтобы скрыть его от любопытных взглядов, – говорит Принс. – Кто-то начал кричать, чтобы вызвали скорую, и врачи прибыли буквально через несколько минут».

«Я позвонил по 911, – вспоминает Мори. – Он дышал, но ни на что не реагировал. Я решил, что, возможно, у него был сердечный приступ».

«Должен сказать, что парамедики, откликнувшиеся на вызов по 911, прибыли в театр меньше чем через пять минут, невзирая на пробки в городе, – говорит Марголис. – Сначала они осмотрели его на месте, а потом погрузили на носилки и увезли. Их действия и движения были молниеносными».

Джексона отвезли в северное отделение больницы Beth Israel Medical Center на 170-й Восточной авеню. Тем временем, в театре всех спешно созвали на совещание. Принс вспоминает, что, едва Джексона увезли в больницу, всех танцовщиков, музыкантов и ассистентов попросили собраться в холле театра.

«Было похоже, что шоу либо отменят, либо перенесут, – вспоминает Латер. – Никто не знал, что будет дальше. В тот день мы еще занимались раскадровкой и репетициями под руководством Джеффа Марголиса. Мы ни разу не прогоняли все шоу целиком, от начала и до конца, у нас еще ничего не было готово для этого. В расписании у нас оставалось несколько дней для раскадровки и разводки по сцене».

В итоге было принято решение проводить репетиции без Джексона, которого, согласно расписанию, все равно не должно было быть в театре в те дни. По графику в тот вечер он должен был посетить церемонию вручения наград Billboard Music Awards в «Колизее» (Нью-Йорк), где ему вручали специальный приз Special Hot 100 Award за достижения в хит-парадах. Вместо этого Джексон очутился на больничной койке, и медики всю ночь пытались стабилизировать его состояние.

Команда шоу «One Night Only» продолжала репетиции и раскадровку в театре весь следующий день, пока Джексон ждал прибытия своего личного врача, Алана Мецгера, вылетевшего в Нью-Йорк из Лос-Анджелеса. Квентин Шаффер, вице-президент по связям с прессой телеканала HBO, выпустил краткое заявление о происшествии, уведомив публику, что состояние Джексона стабильное, и подтвердил, что репетиции продолжаются. Шаффер признал, что дальнейшая судьба шоу под вопросом, и добавил, что сейчас главное – это здоровье Джексона.

Кровяное давление певца было очень низким, парамедики, прибывшие через четыре минуты после его падения на сцене, записали показатели 70/40. Доктор Уильям Аллейн II, работавший в декабре 1995 в реанимации клиники Beth Israel North, отвечал за помощь, оказанную Королю поп-музыки, и в ту ночь буквально спас ему жизнь.

«Мистер Джексон был в критическом состоянии, – позднее рассказывал Аллейн, – у него было обезвоживание и низкое давление, учащенный сердечный ритм».
Тем временем публика прознала о состоянии Джексона и стала собираться под дверями больницы, чтобы поддержать певца.

«Я выглянул из окна и увидел эту гигантскую толпу, люди стояли плечом к плечу, и их было куда больше, чем когда приезжал папа римский, Президент и даже Нельсон Мандела», – сказал Аллейн и добавил, что в самой больнице в тот момент царил ад.
Пресса сразу же начала бурно комментировать инцидент, выдвигая дикие предположения о том, насколько серьезным может быть состояние Джексона.

«Майкл Джексон потерял сознание на репетиции» – гласил заголовок «New York Times» на следующее утро. В статье говорилось, что Джексон свалился прямо на сцене, «поставив под сомнение планы широко разрекламированного спецшоу на национальном кабельном телевидении, трансляция которого была намечена на воскресенье».

На «Entertainment Weekly» новости о Джексоне преподнесли с долей скепсиса: «Упал ли Джеко в обморок или сымитировал его?» Статья утверждала, будто бы от анонимного источника пришли сведения о том, что Джексон был недоволен образовавшимися в Нью-Йорке пробками из-за его концерта, и что в театре было недостаточно места и ресурсов, дабы вместить всю его осветительную технику. Естественно, ни одно из этих утверждений не было правдой.

Сестра Джексона, Латойя, немедленно позвонила в «New York Daily News» с заверениями, что ей «известны все маленькие хитрости Майкла, которые он проворачивает, когда считает, что ему недостает внимания». И добавила, что его обморок был всего лишь «рекламным ходом».

«Не думаю, что есть настолько хорошие актеры, могущие разыграть такое падение, как у него», – уверяет Принс, бывший свидетелем обморока Джексона.

Доктор Короля поп-музыки также настаивал, что обморок был настоящим и очень серьезным. «Он был при смерти», – подчеркивал Аллейн. Когда его доставили в больницу, певец все еще был без сознания.

«Но больше всего он переживал о том, сможет ли выступать», – добавляет врач.

К великому разочарованию всех участников шоу, Аллейн заявил, что Джексон абсолютно не в том состоянии, чтобы выступать в ближайшее время. Его оставили в больнице под строгим медицинским наблюдением 8 и 9 декабря, когда должны были проходить съемки. Госпитализация продолжалась и в день трансляции, 10 декабря. Разумеется, шоу отменили.

Обморок певца и последующая отмена шоу HBO не только серьезно повлияли на его здоровье, но и сильно навредили будущим продажам дисков в США, а также внушили американской публике сомнения в том, что Джексон вообще способен выступать вживую.

«Вне всяких сомнений, мы планировали, что это шоу взвинтит продажи до самого Рождества», – заявил вице-президент маркетингового отдела, Алан Макдональд.

«У Джексона закончилось топливо», – написал аналитик Портер Бибб и добавил, что «вероятно, лучшие дни Короля поп-музыки уже в прошлом».

8 декабря, за несколько часов до первого шоу перед живой аудиторией, всю команду снова собрали в театре, и Марголис объявил новости, которым никто не обрадовался: концерта не будет.

«Нам сказали, что все отменяют, – вспоминает Латер. – Мы очень расстроились, ведь все так тяжело работали, вдобавок, над этим шоу трудилось такое количество творческих и очень особенных людей, и все это ради Майкла, чтобы показать то, чего раньше никто не видел».

«В ретроспективе как-то жутковато думать о том, что моя карьера с Майклом начиналась и заканчивалась отмененными концертами», – отметил Принс (его первым крупным проектом с Джексоном был «One Night Only», а последний – «This Is It»).

Едва подтвердили отмену, встал следующий вопрос: отменят ли концерт совсем или перенесут на более позднюю дату.

«Шоу было практически готово к показу, – вспоминает Марголис. – Я уже говорил об этом его менеджерам, мол, когда он поправится, мы можем попробовать снова. Они сказали, что обсудят это с Майклом, но по этим вопросам со мной больше никто не связывался. И все же музыка была готова. Миксы готовы. Оркестровка – тоже. Мы все закончили. Однако по какой-то причине концерт так и не состоялся. Думаю, когда телеканал HBO заявил о том, что это будет «только один вечер», то именно это и имелось в виду».

Полный отказ от концерта был не столько из-за нежелания телеканала попробовать еще раз, сколько из-за сомнений Джексона по поводу того, стоит ли возвращаться к этой концепции, а заодно из-за страхового урегулирования претензий телеканала.

«HBO застраховали шоу, – поясняет Мори, – так что теперь вмешалась страховая компания. Как только возник страховой случай, концепцию просто отбросили».

В интервью 1996 года Джексона спрашивали, планирует ли он вернуться к записи концертов для HBO. «О, разумеется, – неуверенно ответил он. – Мы планируем сделать это в Африке. В Южной Африке».

Я спрашивал Марголиса, слышал ли он об этом что-либо. «Ни слова, – ответил он. – Я ничего об этом не знаю».

«Звучит как обычное преувеличение Майкла Джексона, – согласился Мори. – Мы никогда не обсуждали эти концерты в Африке или вообще где-либо еще».

«Нет, – добавил Смит, – это было чересчур. Мы никогда больше об этом не говорили. Он пару раз говорил, что ему нравится наша новая версия “Dangerous”, и ему хотелось бы, чтобы мы все-таки ее сделали. Но нет, он больше никогда не говорил об этом шоу».

Годы спустя Джексона снова спросили об отмененных концертах, и не хочет ли он сделать их снова. «Нет, не думаю, – ответил Джексон журналу “Black and White”. – Я столько работал, чтобы подготовить это шоу, это был сильнейший стресс, люди изо всех сил давили на меня, чтобы я сделал этот концерт, невзирая ни на что! Но затем вмешалась природа и сказала “остановись!”. Она решила, что мне не стоит это делать».

И хотя Джексон так и не согласился поработать над этим проектом повторно, для поклонников певца есть крошечная надежда когда-нибудь увидеть концерт. Репетиции шоу «Michael Jackson: One Night Only» были записаны на пленку, о чем давно поговаривали в посвященных кругах.

«Майкл хотел видеть все результаты, – утверждает Марголис, – поэтому мы снимали все на камеру. У Майкла была своя команда, документировавшая каждое его движение. Очень часто, когда он выступал, он просил режиссера шоу предоставить ему копию записи с репетиций, чтобы он мог взять ее домой и изучить. Он был перфекционистом».

«Он давал нам камеры, и мы снимали, а потом отдавали ему записи на просмотр, – поясняет Смит. – Мы с Трэвисом снимали постоянно. Команда Майкла тоже снимала, когда он приходил к нам, а уж он приходил к нам очень часто. Они устраивались в таких закутках, где мы не могли их видеть, и я думал, что это здорово, мы можем делать свое дело и быть собой».

Однако возникла проблема.

«Пленки исчезли, – поведал Марголис. – Они просто испарились. Все они в итоге оказались у Майкла, это было частью договора. У канала HBO ничего не осталось. У его менеджерской компании ничего не осталось. У юристов тоже. И у меня ничего нет. Ни у кого ничего не осталось, только у Майкла. Нет нужды говорить, что записи пропали много лет назад».

Джексон славился тем, что постоянно терял важные материалы. «Когда даешь что-нибудь в руки Майклу Джексону – считай, что просто выбросил это в океан, – упоминал Брэд Сандберг, один из доверенных студийных инженеров Джексона. – Больше вы эту вещь никогда не увидите».

«Когда вывозили вещи из «Неверленда», я уверен, где-то в доме была библиотека, в которой хранились абсолютно все пленки, все видео- и аудиозаписи, которые он когда-либо получал от кого-либо и которые исчезали в «черной дыре» Майкла Джексона, – предполагает Марголис. – Зная Майкла и то, до какой степени он перфекционист, я уверен, что все материалы по «One Night Only» где-то сохранились».

Как мы уже видели в видеозаписях, снятых во время подготовки к злосчастным концертам «This Is It» в 2009 году, а также в слитых записях с подготовки к туру «Dangerous», кадры с репетиций Джексона представляют собой неотразимое зрелище.

«Майкл всегда выглядит презентабельно, – отмечает Марголис. – Поэтому даже на репетиции он тщательно причесан и загримирован, он всегда носит шляпу и все прочие аксессуары, потому что его постоянно снимают на камеру. У него была собственная видеогруппа, которая все время его снимала, поэтому он каждую минуту должен быть готов к съемке, и даже на репетиционных записях все выглядело как на настоящем шоу. Если кто-нибудь найдет эти пленки, то запросто сможет составить из них полноценный концерт. Всякий раз, когда Майкл приходил на репетиции, его снимали со всех сторон. Было бы здорово увидеть все это снова».

«Мы как раз проводили костюмированную репетицию, когда он упал в обморок, и это тоже попало на пленку, – говорит Марголис. – Во время прогона номеров танцовщики были одеты в свои сценические костюмы для шоу. Это была катастрофа. Я разрыдался, когда узнал, что нам так и не удастся показать это шоу. Оно было бы таким волшебным».

Майкл и Барри Латер в 1985 г.

«Мы старались ради него, а еще – чтобы войти в историю, – добавляет Латер. – Джефф Марголис из кожи вон лез при подготовке концерта. Он должен был быть изумительным. Мы все ощущали, что это уникальная возможность, мы работали для Майкла. Для нас было великой честью участвовать в таком шоу! Это уж наверняка. Вокруг все гудели, это было бы еще одной вехой в карьере Майкла. Шоу, о котором говорили бы много лет».

«Если бы этот концерт все-таки попал в эфир, зрители увидели бы такое, чего они не видели никогда, – утверждает Мори. – Они говорили бы о том, что видели, по всему миру. В каждом офисе, за каждым обеденным столом. После США его бы транслировали по всей планете».

«Я помню, что я чувствовал, когда работал над этим проектом, – вспоминает Смит. – Это было невероятное ощущение. Если бы нам удалось сделать это шоу, оно сияло бы с небес. Оно было бы восхитительным».

Источник: сайт Дэмиена Шилдса
Перевод: Юлия Сирош