* (воздух)
Когда душу и тело срывает (как будто струну
Натянули в разы и десятки сильнее предела),
Опираясь ладонью о пол и пытаясь вдохнуть
Понимаешь - без толку, сейчас даже вдоха не сделать.
Закрывая глаза (привкус стали на нижней губе)
Захлебнуться на вдохе - почти задержаться на входе -
И понять: воздух выдержит тех, кто поверил себе,
Но гораздо вернее он выдержит тех, кто бесплотен.
* («пружинка»)
когда нет тебя, ничего на твоем месте - нет,
когда ногтями в запястье
или - пальцами по стене,
когда - не кричать, не сметь, каменеть, застывать,
(не то, чтобы стыдно - а просто всем наплевать),
когда поднять не голову, только глаза - с трудом,
когда грудь прорастает серым и грязным льдом,
когда покрываются ржавчинной коркой слова,
когда не хочешь предать, но не можешь не предавать,
когда понимаешь, что хочется только - дышать,
душа забывает, зачем людям нужна душа,
и медленно сворачивается в удар.
Неважно уже,
зачем,
по кому,
и куда.
* (не «пружинка»)
Немыслимо сложно - вдохнуть, взглянуть, сделать шаг -
Ещё сложнее - лицом не встречать углы.
"Пепел станет огнем..." Так что же не так,
Цвет ли огня, что взлетел из золы?
Пальцами - даже не кулаком - по стене,
И затвердить, как молитву, как позывной -
Не обернутся на тех, кто бьёт по спине,
Не обернуться к тем, кто стоит за спиной.
Учиться не помогать, не протягивать рук,
И делать вид, что сдался, погас, затих...
И самая нужная из невыносимых наук:
Учиться бить по своим –
Ради прочих своих.
*
Как по щебенке - шаги от потери к утрате, -
И каждый шаг - все больней, больней и больней.
...господи, я прошу - береги моих братьев,
Тех, что со мной, - и особенно тех, кого нет.
Бьется огонь, и тает в руках, истончаясь,
Гаснет, как жизнь, в бессильных ладонях свеча...
...господи, я ведь за них до сих пор отвечаю.
Я не имею права - не отвечать.
В небо гляжу и ответа дождаться - не чаю,
Только твержу - вслух во сне, про себя - наяву:
"Господи, я же за них до сих пор отвечаю.
Господи, я же за них до сих пор и живу..."
* (солнышко)
...а ты ложись, ложись, мое солнышко,
Ты ложись в траву зеленую, высокую,
Падай с гор ручьем, с неба соколом,
Было сладко жить, стало - солоно...
А ты живи, мое солнце, держись,
Ведь ты пока ещё - слышишь? - жива,
Еще достанет на недолгую жизнь
Уменья греться о глаза и слова.
И ты не плачь, мое солнце, не плачь
(ведь за слезами ничего не видать),
Когда холодным камнем станет твой плащ,
Огонь - золой, и горьким снегом - вода.
И только ветер серой крысой шуршит
(здесь даже ветер меж камнями зажат).
А ты дыши, мое солнце, дыши -
На "раз-два-три" вдохнуть, и вдох задержать.
И пусть тебе приснятся теплые сны,
Я рядом буду - целый день или год.
Друг другу мы-то отродясь не нужны,
Да только больше нет у нас никого.
...а ты катись, катись, мое солнышко,
За перевалы, да за горы высокие,
А ветер с гор все бьет в лицо льдом да холодом,
Отравой обернулся мед, железом - золото,
Да и на сердце-то гора, гора высокая...
Не гасни только, не сгорай,
Мое солнышко...
* (маленькая)
Катиться бы, да падать - росинкой маковой,
Булавочной головкой, ничем, никем.
Я маленькая, я же безбожно маленькая,
Ищи меня - песчинкой в солончаке,
Ищи меня - за облаком птичьим посвистом,
Ищи меня - да выпью сквозь камыши,
Ищи меня - да в сене иголкой острою,
Да каплей в море... а лучше - и не ищи.
Катиться бы, да падать, дышать - не выдышать
(Шаги - все по осколкам, да по камням),
Я маленькая, слабая, я не выдержу,
Ни часа, ни минуты - куда там дня?
Катиться бы, да падать, пропасть да сгинуть бы,
Водой да в речку, искрой в сухой тростник...
Не жди, не верь, не плачь, не зови по имени,
И сам не отзывайся на плач и крик.
Катиться-падать - только куда уж ниже-то?
Росинкой по траве - и мокра трава,
Я маленькая, слабая, я не выживу...
Не закрывай меня только. Не закрывай.
* (когда)
Живешь - как на кромке какого-то лезвия,
От "нечего" до "ничего".
Здесь небо холодное, словно железо,
И цвета с ним одного.
Течение жизни измерено снами,
Что яви намного сильней.
И я закрываю глаза и знаю -
Мне снова покажут во сне,
Как где-то за стенами звездная россыпь
Украсила неба канву...
А список дел озаглавлен просто -
"Закончить, когда доживу".
*
Ну а пока где-то там, залита синевой,
Стынет небесная синь, на тебя наплевав,
Поводов мало считать, что и вправду живой,
Впрочем, и "повод", и "жизнь" - это только слова.
Некуда хуже - и это уже хорошо.
И на носу заруби, на ладони себе заследи,
Если захочется - плакать, бояться, чего там ещё -
Ты уже умер - вчера. А сегодня - вставай и иди.
* (домой)
Говоришь, что нет толка - искать что просвета в судьбе,
Что дороги наверх для того, кто бессрочно в плену?..
Погоди! Я клянусь, что сумею подняться и - в бег,
Я клянусь, что дойду, и что лягу - не ранее, чем в тишину.
Я клянусь, что построю свой дом на краю тишины,
Я клянусь... впрочем, клятва - не больше, чем "тратить слова",
Я, пожалуй, без клятв, просто так - добреду до весны,
И однажды падет вместо камня под ноги - трава,
Растечется водой под ногами, что помнилось - льдом,
И когда я пойду - по колено в воде босиком
И когда наконец осознаю, что всё же дожил,
Я пойму, что теперь мне не вырваться даже с трудом.
Никуда не сумею деваться - поскольку мой дом
Врос в меня, и корнями стальными мне горло прошил.
*
А здесь все не так, здесь небо умеет дышать,
Здесь можно смеяться и падать - лицом в траву,
И можно, в нее зарывшись, до ночи лежать...
... а я уже и не верил, что доживу.
А я оставался там, где и камень - лед,
А я оставался там, где и крик - тишина.
Где проще всего поверить - никто не ждет,
И жизнь твоя, в общем-то - не нужна...
Но здесь уже лето, черемуха зацвела,
И птицы кричат - так, что горько на дне души...
А Север не дарит надежды или тепла -
Он учит простому искусству - выжить
И жить.
* (Имиро, около 55-60 года П.Э.)
Осудят ли, оправдают ли - всё равно,
Кто миром был убит, кто спасен войной,
Сколько кто задолжал - и сколько кому,
Всё это помнить без толку и ни к чему.
Сколько было мечей, и кнутов, и стрел,
Сколько раз задыхался, тонул, горел,
Сколько - в глазах туман и на сердце муть,
Всё это помнить незачем и ни к чему.
Сколько следов и ног запомнит песок...
(Скольких я хоронил, и скольких - не смог...)
Сколько - и горечь в чаше у самых губ:
Сколько - хотел бы не помнить, да не смогу.
Только голосом флейты поет прибой,
Только - ветром и солью в глаза - живой,
Пламени - не было, и
Не срывался во тьму...
А было - небо.
И большее - ни к чему.
