Влюбленнаявжизнь

Он ложится к тебе в неласковую кровать, словно стылый туман – на поле в полночный час.
Начинает собою полнить и целовать – начинает одно ваять из нецелых вас.
Ты согреешь его, пригубишь, вдохнёшь, глотнёшь и привычно нежно, несыто себя отдашь…
Не за тридцать даже, о господи… так… за грош, что к охоте прячет горстями он в свой ягдташ.
Он охотник, глупенькая, он свежует, ест, до шагрени выделывая твою мездру.
Лишь коснется крючка указующий его перст, и любая львица – покорная лань к утру.
А когда очнёшься от диких его ночей, и от собственной нелюбви ослабеешь вдруг,
ты увидишь - рядом – единственный и ничей… И поймёшь – это общий ад. Тридцать третий круг.

Вес На

Ето моя первая работа в формате видео. Доработка в небезызвестной проге - ProShow Producer.
..эээ..по большому счету импровизация, не без помощи пары видео-уроков.

он приходит под вечер. он пахнет чужим теплом, настоявшимся за день в касаниях там, вовне. он роняет цветы, от порога кричит: «алло, как ты здесь, недотрога? скучала ли ты по мне?» вы могли бы не встретиться. мимо пройти могли. отмолиться от счастья. не сбыться. не отжалеть. ты не знаешь пока, отчего у тебя болит. да и что там такое внутри, чтоб вот так болеть? чтоб из памяти вымело прошлое сквозняком. было-не было с кем-то другим до него – не суть. чтоб вот так, немотой поднимался до горла ком, и до дрожи в коленях хотелось к нему прильнуть. удержать его рядом. до клетки врасти в него. стать его отголоском. последней его волшбой. пусть всего на полжизни. да что там, пускай на год. лишь бы он оставался в полшаге любви с тобой. только это едва ли. освоив прямую речь, он ходить научился по собственным берегам, где игра по канонам не стоит сгоревших свеч. где за августом осень, а там и, глядишь – снега. жизнь – эпоха несвязанных судеб и он не вхож в этот мир окаянный, в котором семья и быт. всё проходит. он знает – когда-то и ты пройдёшь. или будет он сам по дороге к тебе убит....

Ник Туманов

Cпасение утопающих - дело их же рук. Перефразировала. Зацепилась.
Вот тут талант барона небезызвестного весьма кстати. Мюнхгаузена само-собой.
И вера в чудо не помешала бы. Однако..
Чудеса случаются, но не с тобой. Или же. Лимит исчерпан.
А выход?
Лучший вариант - пендаль для ускорения. Изящный и внушительный. Внутриутробный. Актуальный на все времена.
***
Случай был. По малолетству. Когда деревья были большие.
В детстве оно как? Кудой все - тудой и Марья кривая.
Денек солнечный. Погожий вполне. Припекало даже. Гуртом до озера. Лепота..
Ребятня плещется. Погодки.
Гладь озерная к тому ж. Притягивает. Манит.
Вошла в воду. Заценила.
Другие барахтаются во всю. До нас плыви. Не глубоко. Зазывают стало быть.
Демонстрируют даж. Не робей. По пупок - не выше.
Оно с нынешней колокольни подстраховалась бы. Прикинула. Кому по пояс, а кому - по самые гланды.
А тогда.. Пошлепала на голос. Поплыла. Безпонтово... Понты на берегу остались.
Иду на сближение. Ежели чего, вот они, неподалеку. Спасатели..
Дотянула пыхтя. На уровне можно сказать.
А держаться на воде. Здесь уже без способностей. Лапки к верху и ко дну.
Однако.
Ноги обещанного дна в упор не чуют. Не прощупывается твердь подводная, хоть тресни.
Погружаюсь само-собой. Растерялась. Паникую, но сдержанно. Одними глазами. С эмоциями всю дорогу так. Напряжно.
Ушла под воду. Вокруг мутня-мутней. Стихия опять же. Красота, кто понимает.
Берег не пойми в каком направлении.
Говорила мама: утонешь, домой не приходи.
Нахлебалась всяко. Водица на вкус - очень на любителя. Эт вам не Кисловодские минводы.
Там потонуть - одно удовольствие. И для организма опять же полезность. Удовольствия не имела. Предполагаю.
В утопленницах ходить не улыбалось. Без подготовки то. Никакого шарма-изыска. Опять же...
Подошвы конечностей тем временем песочек донный осязають.
Воспрянула даже. Духом. Чем же еще?
Мысли не добрые к тому же. К тем, что поплавками выше торчит.
...гниды. Чтоб вам жилось и радовалось!
Подстегивает. Пробирает.
Оттолкнулась. Взмыла практически. Пилотируемый корабль земля-воздух. Ни дать не взять.
Узрела свет в конце тоннеля. Солнечный. Возрадовалась.
Глотнула воздуха. Огляделась. Вокруг любимые все лица. Жизнь бурлит.
Берег просматривается. Не Турецкий. А вполне родной. Ориентир опять же.
В обратный путь под водой. Без вариантов. Ихтиандр с намеком на женские половые признаки.
Выгребла, одним словом.
Протрясло изрядно. На берегу ужо.
Позже. Озвучила доступно о наболевшем. Без истерии. Сдержанно и по факту.
Прокрутили ситуевину. Ясность ввели.
Тонула не натурально. Фальшивила. Явных признаков бедствия не наблюдалось.
Лихорадочный блеск в глазах четкой картины не дал. Мало ли?
Да и всплытие не по расписанию.
Уяснила. Выводы для себя. Как без них?
Утопайте, граждане, убедительно!
а то..барахтайся, коли жить хотся.
............................................................................................................
Комменты открыты. Если не лениво..пару слов за читаемость и доступность текста.
Скажу спасибо. )

У влюбленных условия всегда были трудные – не было жилплощади, не было денег, не было красивых вещей и романтических путешествий; презервативы, правда, были, но не было книг по культуре секса, разъясняющих, как их правильно использовать. Но все как-то устраивалось.
Некоторые, однако, всех трудностей и препятствий вынести не могли и иногда кончали с собой. У самоубийц условия тоже были трудные – не было револьверов и патронов, не было ядов, часто веревок не было, не говоря о спокойной обстановке. Но тоже все как-то устраивались.
И вот двое несчастных влюбленных никак не могли устроиться. Такие невзрачненькие, славные, с большой возвышенной любовью. С ней родители воспитательную работу проводили: что сопляк, голодранец, неумеха, сиди дома под замком, чтоб в подол не нагуляла. Его норовили просто пороть: нашел хворую замарашку, жизнь себе калечить, пусть дурь-то повылетит. Деться некуда, не на что, никаких просветов и перспектив: нормальный трагизм юных душ. Ленинград, как известно, не Таити, бананом под пальмой не проживешь.
Целуются они в подъездах, читают книги о любви и ходят в кино, держась за руки. И тут им в эти неокрепшие руки попадает биография, чтоб ей сгореть, дочери Маркса Женни, как они с мужем-марксистом Полем Лафаргом вместе покончили с собой.
Вот упав на взрыхленную ниву марксистского воспитания, это зерно и дало, видимо, свой зловредный росток. Ничего себе перышко свалилось на хилую спинку верблюда. Они ведь с детского сада усвоили, что марксизм есть не догма, а руководство к действию. Это тебе не Ромео и Джульетта. Монахов советская власть повывела, аптекарей тоже крепко прижала, и ждать милостей от природы им не приходится: куда за сочувствием обратишься?..
А у нее была знакомая санитарка. И она обратилась к ней, но тайну не раскрыла. Просто попросила достать сильных снотворных таблеток – от бессонницы... И подробно выспросила: а сколько надо, чтоб покрепче спать? а сколько предельно можно? а если больше? а сколько уже ни в коем случае нельзя, что, и вообще не проснуться можно, умереть?
Санитарка отнекивается, берет с нее страшное обещание, что не выдаст, и приносит в конце концов таблетки. Пакетик запечатан розовой бандеролью со штампом, и над латинской прописью черная этикетка с черепом: «Осторожно! Яд!». Сильнодействующее средство, значит: нормальная доза полтаблетки, от двух даже буйный шизофреник заснет, а больше четырех уже очень опасно.
И тогда он договорился со знакомым из общаги, чтоб побыть день в его комнате, когда все на работу уйдут. Утром уломали вахтершу, подарили ей коробку конфет, и когда еще трое из комнаты ушли на работу, знакомый оставил их с ключом, велев удалиться до четырех.
Остались они вдвоем. Зажгли свечу, выпили бутылку шампанского, съели торт и килограмм апельсинов: венчальная трапеза. Долго писали предсмертное письмо, где всем прощали. И легли в постель.
А потом вскрыли пакетик, разделили таблетки по десять каждому, приняли и легли обратно. Обнялись и закрыли глаза. И стали ждать вечного забвения.
Снотворное действовало медленно. Перевозбудились. Но постепенно стали тихо и сладко засыпать.
От сна отвлекало только металлическое ощущение в желудке. Возник холодок по телу, выступил пот. Кольнуло в животе, там появились спазмы; забурчало. Крутить стало в животе, нет уже мочи терпеть.
Он, стиснув зубы, признается: «Мне выйти надо на минуту». Она: «Мне тоже». Они одеваются, сдерживая поспешность, и шагают к двери. И тут выясняется кошмарная вещь. Потому что дверь они, разумеется, закрыли. А ключ, приняв яд, выкинули в форточку. Чтобы уже в последний миг не передумать, не выйти за помощью малодушно. А этаж – четвертый.
Они шепотом кряхтят, не глядя друг на друга. Сна ни в одном глазу. Кишки поют, скрипят и рычат на последнем пределе. Он пытается дубасить в дверь, но везде тихо и пусто: обезопасились от помощи и помех!
Если им и раньше жизнь была не мила, то сейчас они и умирать тоже больше не хотели, потому что хотели они только одного – в сортир. И любовь, и смерть, конечно, прекрасны, но все это ерунда по сравнению с туалетом в необходимый момент.
Шипя и поухивая пытается он подковырнуть как-то замок, выломать дверь, но силенок уже нет, а в брюхе наяривает адский оркестр под давлением десять атмосфер. Убийца-санитарка проявила предусмотрительную гуманность – снабдила их хорошим слабительным.
Глупости это, что смерть страшна. Фармацевтика в союзе с природой способны устроить такое, перед чем смерть покажется пикником на взморье.
Придя с работы и не достучавшись, хозяева открыли запасным ключом комендантши. И выпали обратно в коридор. Вы не пытались войти в туалет колхозного автовокзала после ярмарки?
Две голубые тени беззвучно лепетали об отравлении. Скорая с разгону закатила им промывание и увезла вместе с пакетиком из-под яда, взятым для анализа оставшихся крупинок. По результатам анализа врачи, с характерным и неизменным цинизмом, разумеется, бессердечно гоготали; чего нельзя было сказать о гостеприимных хозяевах комнаты.
Так высокая кульминация и низменная развязка завершили отношения злосчастной пары: разбежались. Его потом дважды ловил знакомец и бил морду; а она, напротив, подружилась с санитаркой.

обжигаться можно и нужно...
иначе жизнь станет скудной, то бишь пресня-пресней.
Иначе ты не насобираешь душевных тумаков и ссадин, не задумаешься о смысле бытия и переоценке ценностей (о-ля-ля..))
Не узнаешь истины, которая отнюдь не в хмельном напитке...а
скорее во взгляде, в поступках, точнее - в отсутствии последних.
"Что не убивает - то делает нас сильнее?"
Мы обрастаем непробиваемой броней, становимся бездушными, мстительными, бессердечными..? - отнюдь..
..гибкими? - возможно..
..выносливыми???
И как не съерничать, не стебануться по свежачку событий про ВЫНОСИТЬ ЗАДОЛБИШЬСЯ!!!???
Однакоси, время - оно таки дохтур. И удачный диагноз ентого узкоспециализированного Айболита - выборочная амнезия!
О чем я думаю?
О небрежно подброшенных граблях..и..да.да..псевдо-рабовладельческом строе )
А чтоб окончательно запутать моих читателей, закончу свой бредовый монолог диалогом классика - Робертом стало быть Рождественским. )
- Отдать тебе любовь?
- Отдай!
- Она в грязи...
- Отдай в грязи!..
- Я погадать хочу...
- Гадай.
- Еще хочу спросить...
- Спроси!..
- Допустим, постучусь...
- Впущу!
- Допустим, позову...
- Пойду!
- А если там беда?
- В беду!
- А если обману?
- Прощу!
- "Спой!"- прикажу тебе..
- Спою!
- Запри для друга дверь...
- Запру!
- Скажу тебе: убей!..
- Убью!
- Скажу тебе: умри!..
- Умру!
- А если захлебнусь?
- Спасу!
- А если будет боль?
- Стерплю!
- А если вдруг - стена?
- Снесу!
- А если - узел?
- Разрублю!
- А если сто узлов?
- И сто!..
- Любовь тебе отдать?
- Любовь!..
- Не будет этого!
- За что?!
- За то, что
не люблю рабов.

"font-size:25px"> Ты начинаешься там, где границу мира волны штурмуют, смывая следы и смыслы. Я запираюсь в прохладе своей квартиры, как Фибоначчи играя в слова и числа. Нет, не грусти, я здоров. Я люблю дорогу. Но не ищи меня рядом. Прошу, не надо. Я ничему тебя научить не смог бы, если бы даже умел оставаться рядом. Там, где я слушаю ветер, ты город видишь. Смотришь ты строго, а я улыбаюсь сдуру. Мы слишком разные. Ты говоришь на идиш. Я подпеваю в полголоса Азнавуру. Если увидишь кружащихся в небе чаек, знай – это я. Не мани золочёной клеткой. Ты основательна. Я же, увы, случаен. Мы совпадаем лишь масками. Прочим – редко.......

Аля

Ник Туманов

Как жили! Братцы мои, как же мы хорошо жили! Водочки выпьешь, колбаской с батончиком белым закусишь, сигаретку закуришь... и никаких беспокойств о будущем, потому что партия по телевизору все уже решила: стабильность.
Да – одобряли. А чего надо – осуждали. А кого надо вовремя расстреляли бы – так и до сих пор были бы великой державой.
Драпануть бы, так ведь не пускают уже никуда. Не впускают, в смысле. Не то, что раньше: везде объятия раскрывали жертвам Софьи Власьевны...
Вспомнишь – так это даже удивительно, на какие изобретения отваживался наш советский человеческий гений, чтобы незаконно пересечь священную границу и удрать в классово чуждый мир капитала. Когда военные летчики дули в Японию и Турцию на МИГах – ну, истребитель на то и создан, чтобы в воздухе никто и ничто не могло ему помешать. Но вот когда два бюргерских семейства из Восточной Германии самосильно мастерят в сарае воздушный шар и, спев: «Была бы только ночка потемней!..» влезают в корзину и с попутным ветром отбывают на Запад! – так ведь они еще и любимую собачку прихватили, обвязав ей морду понадежнее, чтоб лай из мглы небесной не нарушил мирную службу пограничников. Тьфу на Жюль-Верна и его художественное предвидение!..
Это что же, спрашивается, нужно было изделать над щирым украинским селянином, чтобы в противоположном конце света, в Корее, под взглядами родной тургруппы и автоматами бдительных северно-корейских пограничников – помчаться противоприцельными зигзагами в объятия реакционного южнокорейского режима. Чесали через Балтику в тумане на скоростном катере – ладно, солдатик одурел два года глазеть на экран радиолокатора, он захмелился удачно и курит в мечтах о дембеле, да и все равно догонять тот катер нечем, а с вертолета сквозь такую муть не видно ни черта: да и пока тот вертолет взлетит!.. Но вот из Новороссийска один мореплаватель отбыл удачно в Стамбул на надувном матрасе, подгоняемый бора: рассчитал курс, скорость, время, снизу подвязал второй матрас и пакет с водкой и шоколадом, а если и засекут с воздуха – ах, спасибо спасителям, унесло в море, мол. А еще парнишечка один, гадюка подколодная, тот просто уполз из Карелии в Финляндию через дренажную трубу: солидолом для тепла и скольжения обмазался, одежду в резиновом мешке к ноге привязал, ножовку в зубы – и вперед, решетку стальную выпиливать, пока наряд обратно не прошел. Господи, да что понимал в побегах тот граф Монте, понимаете, Кристо в своей расхлябанной либерализмом Франции!.. К парнишечке потом – репортеры тучей: ах, какие политические гонения заставили вас бежать от тоталитарного режима таким опасным путем? Да не столько опасным, сколько узким, говорит, и мокро было: никаких гонений, но просто я ужасно мечтал пойти вокруг света на яхте, а кто пустит?.. Те так и сели.
Вообще тема эта была неисчерпаемая, щекочущая крамольным злорадством – заграницу-то видели в трех видах: в подзорную трубу, в гробу и по телевизору; так дай хоть посудачить о тех, кто показал закону большой фиг. Хотя закон был простой и здравый: сбежать захотел? – вот тебе семь лет каторги, и трудись во благо, учись ценить ту свободу, что имел хотя бы внутри границ.
Главное зло была, конечно, авиация: летает, дрянь такая, и не всегда туда, куда надо. Вскоре после войны у нас для блага народа воздушные такси придумали, самолетики Як-12, так они на Кавказе так поперли по ущельям за бугор, а подобной услуги гражданам власти отнюдь в виду не имели, что скорей предпочли пересадить граждан обратно на ишаков. Как раз тогда руководил ДОСААФом товарищ Ворошилов, и он, полный закоренелой ненависти старого конника к авиации, прижал все аэроклубы к ногтю, оставив со скрипом лишь планеристов и парашютистов: без мотора, значит, недалеко учапаешь, контра.
Невозвращенцы всякие – это было неинтересно, чего ж не остаться, если ты уже туда комфортным образом попал: смаковали только – кого из ответственных чинов вздрючат потом за слабую идеологическую работу с подчиненными. Пикантно, правда, смотрелось, когда вся группа возвращалась в некоей стыдливой растерянности, а ее руководитель, стократ проверенный КГБ сотрудник с анкетой столь блистательной, что на международной выставке чистопородных гончих впору большую золотую медаль получать, – трусливо, как писали тогда газеты, озираясь, лакейски семенил в сторону буржуазного посольства. Тогда руководящая рука отвешивала ответственным товарищам особенно крепких подзатыльников, чьи-то карьеры булькали в болото, и хоть в мировом масштабе это пустяк, а все-таки простым людям приятно!
Хотя и здесь не обходилось у нас без несправедливостей. В порту к штурману жена приходила, так он ее вывез в Англию в ящике для постельного белья. То, что они в Англии остались – это уже печаль англичан, с нашими ребятами везде хлопот не оберешься, а на судне – еще три штурмана, не потонут чай, а в резерве – так просто толпа штурманов ногами сучит, в Англию хочет; но вот за что закрыли визу, влепили строгачей и применили прочие репрессии к капитану и первому помощнику? Ну, первому – за дело, его затем на судне и держат, чтобы советский строй во всем превосходил все остальные, но как прикажете капитану штурмана воспитывать? Спать с ним в портах вместо жены? Нет, капитана жалко...
К счастью, все это в прошлом... Сейчас иначе. Просто стало все. Билет в Америку? ради Бога – свободно. Зарплату за десять лет скопи – и за въездной визой. Кто ее тебе даст, кому ты там нужен? а-а, сколько лет тебе большевики это твердили: никому ты там не нужен, – теперь убедился? Скучно, господа... Вот когда один зимой в метель дунул в Швецию через залив на «Жигулях», по льду, со свистом – и домчался, опять же догонять не на чем его было – о: это была – романтика; приключение, порыв.
Но – бывали истории совсем иные, даже – обратные: непредвиденные случались истории; непредсказуемые!..

Наверное, читая меня, волей-неволей у вас, мои друзья, закрадывается сомнение на мой счет. А девица то со странностями. )
И пожалуй, вы не далеки от истины.
Наградила мать-природа под завязку, изувечила, как Всевышний черепаху. )
Хотя, я б предпочла благородно-классический сравнительный оборот речи.
Грибоедов мне в помощь со своим "Горе от ума". )
Вот жешь, горе-горькое по свету шлялосИ и на нас невзначай набрело.
За ум однако. Моя здравомыслящая госпожа адекватность иначе как умишком его обозвать не решается.
Как сказал бы один человек (а был ли мальчик?..):
"Эк куда тебя, мать, понесло!"
Ну так воть, его, ума то бишь, отнюдь не палата. Но таки с погребок наскребется.
И опять не о том я.
"Ближе к телу!" - зашипит мой нетерпеливый читатель.
Спокойнее..развязка рядом. )
Нарисую коротенькую логическую цепочку:
Ум - разум - знание.
Знание - це сила!(жизни ли, ситуации ли. науку не трогаем) Кто ж не знает, не пальцем деланные, т.е. нефиг Америку открывать..до нас открыли.
А вот как бы не так, во всяком разе не в моем случае.
В моем как раз таки наоборот. Знание - бессилие.
И тут непременно напрашивается: Чей то вдруг, и че у тебя не как у всех нормальных людей?
А я объясню.
Знание - эт когда самостоятельно находишь ответы на все интересующие тебя вопросы. И не только. Эт когда с тобой соглашаются, ибо возразить то и нечего. Эт когда заверено печатью и кратко резюмировано -" Не подвергать сомнению!" Когда не остается и крошечной надежды на "а вдруг"..
Тута и к гадалке не ходи, тута прямая дорога к Веллеру. И таки он красноречиво и доступно порекомендует - "хрен тебе в глотку, чеб головой не вертела!"
Подытоживаю.
И вот когда все знаки препинания убедительно расставлены, остается единственный вопрос:
С фига ли баня та горела?
п/с ..оченно не хочется потечь мозгом..
Но это уже совсем другая тема.
Боюсь оказаться не понятой, но таки в обсуждалово не притягиваю.

Родом Марина была из Соснового Бора, а это не так чтобы совсем Ленинград, а вроде бы и сливающийся с ним городок сам по себе. И, как все небольшие городки-районы, скучноватый и известный его жителям насквозь, каждый как на стекле: кто пьет, кто гуляет, кто сколько зарабатывает.
Тускло и занудно в таком месте красивой девочке, которая почуяла себе цену и возмечтала такую цену от окружающей жизни получить. Либо правильный двухсотрублевый муж с семейной круговертью, либо разведенный коньяк и дрянная группа в местном кабаке-стекляшке. Жизнь...
Марина была девочка не так чтобы очень красивая, но при всех делах, без изъянов и с известным шармом. В общем, на крепкую четверку: ножки стройные, личико овальное – милая блондиночка, и даже с мыслью в глазах.
Мысль эта была о том, что жизнь дерьмо, и надо как-то устраиваться, чтобы получить от нее удовольствие и чтоб не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
В пятом классе ее начали на переменах хватать за красиво развитые вторичные женские половые признаки, норовили и за первичные, к седьмому классу она прониклась своим женским предназначением, потому что больше-то проникаться ей было нечем, не считая комсомольской идеологии.
С восьмого класса Марина стала гулять. Или трахаться, – какой оборот вам больше нравится. Ей нравилось и то, и другое: в макияже, в попсовом прикиде, канать по центру с видным, хорошо одетым мальчиком старше нее, и чтоб он мог любому дать по морде и имел бабки красиво поужинать в кабаке.
А еще в идеале чтобы – цветы, шампанское и машина. Это кайф; чего еще-то.
И хорошо покувыркаться в койке для нее было состоянием желанно естественным; и то сказать, развитая женщина в пятнадцать лет – чего ж тут неестественного. Ей нравилось свое красивое тело, и красивое мужское тело, и наслаждение, и тот прекрасный и волнующий смысл, который оно придавало – еще в перспективе – самым невинным словам и поступкам.
Мать пару раз, вопя на весь двор: «Я тебя отучу блядовать!!», таскала ее за волосы и лупила по щекам, согласно канонам здорового народного воспитания, пока не смирилась с судьбой, вспомнив, вероятно, что смирение есть первейшая христианская добродетель, особенно когда все равно ничего не получается изменить. Ей некогда было убиваться поведением дочери, ей работать надо было и дом держать. А отец как пил, так и продолжал, и, жутко матеря шлюху-дочь, про себя, естественно, мечтал отодрать ее подруг.
– Ты думаешь, сука, как дальше жить будешь?!
– Думаю.
– И что же ты думаешь?!
– Или на панель, или замуж. Прокормлюсь. За сто рублей работать не буду, не волнуйтесь.
– Что ж это ты за сто-то не будешь?
– Да на одну косметику и белье больше уходит.
– Ах, вот как! А что ж ты умеешь делать-то, что сто рублей тебе уж и мало?!
Марина ответила, что она умеет делать. И это она действительно умела, все парни знали и друг другу рассказывали.
И ее даже никак нельзя было считать порочной. Естественная, как дитя природы, цветок на городском асфальте. Даже милая

Друзья мои, сия бредятина всего лишь размышлизм и никак не обвинительная речь в чей то адрес. Адресата нет.
Избитое выражение "любопытство сгубило кошку"
Не залезая в словари, поизвращаюсь самостоятельно над..
Любопытство - любознательность - любо - любить, ну и прочая аналогия.
А далее, далее следите за мыслью.
У кошки 9 жизней. Кому жаль чисто гипотетическую кошку?
Гипотетическую кошку, которая поплатилась за собственное лю..
У нее на крайняк еще 8 жизней в запасе. И каждая новая жизнь для нее как опыт.
В свою последнюю девятую жизнь кошка входит осторожной, мудрой и сильной - "кошкой, которая гуляет сама по себе".
Потому, что кошка знает, что за ее жизнь никто не даст и ломанного гроша. Потому что никому не жаль кошку.
Равнодушие рождает равнодушие.
....................................................
У меня нет вопросов. Но если кто-то захочет высказаться - комменты не отключаю.

Фотографии в альбоме «Неразобранное в Куколки Poser» Alisa на Яндекс.Фотках

Я соберу гербарий из деревьев...
Из всех твоих причудливых фантазий,
Которые, сплетаясь хитрой вязью,
Над городом летают - словно перья...
...
Разглажу ветки старенького клена,
Его сухие, жилистые лапы.
Он стал таким беспомощным и слабым,
Освободившись от листвы зеленой...
...
Ты рассмеешься:
- Все-таки ты глупый!
За что тебя любила ? Непонятно...
Наполнит воздух запах нежно мятный,
Который источают твои губы,
И память на секунду развернется
Пощечиной насмешки обжигая:
- Конечно, ты опять права, родная,
Мне снова подурачиться неймется...
...
История похожая стократ
На кем-то недописанный сценарий.
Я просто подарю тебе гербарий,
Когда деревья с листьев облетят...

Смотритель Маяка

Здешняя боль не поместилась в строчку. Здешняя правда - выросший, но дурак - взял и забанил главное в "одиночку". Верность тоске. По выходным - кабак. Что ты хранишь не у себя в заначке, оберегая словно дороже благ, словно ничейный парус так верен мачте, что без него ты снова безбожно наг. Прошлое давит с шепота в полный голос, не отключаясь ночью. Прямой эфир. Жизнь - это плоскость или сплошная полость, сборник иллюзий, что изнутри травил . Утро разбавит горечь безвкусным чаем, чуть горячее того, что остыл вчера. Недооценка тех, без кого дичаем. Недопривязка тех, из чьего ребра - созданы/содраны не для себя вчерашних. Жертва искусства вовремя промолчать и отпускать, заведомо одомашнив. Признаки юности - "близким рубить сплеча", чтобы потом опомнится, взвыть бы громко. Вой постепенно сходит на жалкий хрип - взрослый/не взрослый - горе как у ребенка. Только ребенок пьян и слегка небрит. Только ребенку недалеко за тридцать, мама забыта, папа давно пропал. И в подворотне, в принципе, можно спиться, в мире, где вместо улыбок - оскал. Новый глоток узником ждет в бокале. Новая правда жаждет сойти на нет. Это такая фишка, цитируя Мураками, не провоцировать мыслями собственный бред. Это такая привычка - плевать, что больно. Время играет с умником в дурака. Ночью - все кошки серы, а горе сольно - слишком родное, чтоб заново отвыкать. Ты забываешь бояться своих чудовищ, тени становятся ярче, когда светло. Новый из дней даже, пожалуй, стоящ, только прошедшее ноет, звенит сверло. Злость возвращается острым ножом под корку, не удержал, что важно, заочно слаб. Сдался покорно. Любовь променял на водку. "Рыцарь Ненужных". Вряд ли бумажность лат - делает память суровей и недоступней. Меч не спасает, прячься за щит, родной. Туфли хрустальные режут до крови ступни. Трабл с математикой: плюсы на минусы - ноль. Произнесенное - вестник, что онемеешь. Рифма устала и рвется на старый лад. Время не лечит - смирись, что никчемный медик. В области сердца белеет предатель-флаг....

Аля

Неподлежащая

Огромное спасибо всем, кто поддержал меня в минуту душевного кризиса.
Другого названия подобрать не сумелось.)
Есть у слабого женского фишка такая - накрутить себя, да и озадачить окружающих. Ну, чтоб в одиночку накрученной не барахтаться. )
Я вовсе не хотела привлечь к себе внимание.
Во всем виноват мой кратковременный бзик, внезапный и неконтролируемый. )
Еще раз благодарю всех за добрые слова и отзывчивость.

Друзья мои! у меня внезапный вопрос к вам созрел. Быть может, лишенный некоторой тактичности - этики. ) И все же, если не сложно и по чесноку..
Вы ко мне снисходительны?