("Бессмертный гарнизон" продолжение ч. 2)
В той осенней учебной баталии, мы не участвовали, и я (как представитель посредника) стоял на посту
СРД в лесу, - фиксировал время прохождения танковых колонн, и среднюю скорость движения.
И надо ж случиться такому, что встретился мне на развилке дорог, (с кем-то, чёрт меня, видимо спутал), -
- Командующий 7-й ТА нашей, – генерал-лейтенант Сименюта…
Доложил я ему, вроде, как надо: что - так, мол, и так. - всего, лишь, один заглохший на марше танк, и т.д.
но почему-то он в ярость пришёл, (я не знал, что не терпит он: усы, обручальные кольца, цветные трусы!)
С первыми я, конечно, - попался, но - о трусах, - как же он догадался? Или просто-напросто, – обознался?
В 3-м полку было двое усатых, - первый - мой комполка, подполковник Громыко, и я – ванька-взводный,
но после такого скандала, - пришлось мне с ними на время расстаться. В штабе над нами потом издевался:
"У одного усы - вниз: - хочет, - но не может, а у другого - вверх, - может, - но не хочет!" (и - сам хохочет),
и над шуткой его, такой смешной, - вся свита (а значит и все вокруг), - должны дружно и громко смеяться!…
Хорошо, что - раздеть меня не догадался, под танковым комбинезоном, был на мне - костюм с бахромой,
охотника на бизонов, - ковбоя! Контейнер мой, с полевой и парадной формой, по Союзу где-то скитается.
Ему тогда доставляло радость созерцать, что, со снятием с пальца - кольца, у меня ничего не получается…
В общем, - первое впечатленье о командарме моём, (и у него, обо мне) было, прямо скажем, - не очень…


Как- то дежурил по парку боевых машин, и стал свидетелем случая курьёзного, (но очень, серьёзного).
К нам приехал комдив, и матом при всех, на полкана за что-то загнул, - тот поднял " В ружьё" караул,
и приказал начкару - комдива …арестовать(!) (хорошо, ещё, – что не подал команду - …стрелять!...)
Тот хотел его, если - не расстрелять, то с должности, точно, снять, но Громыке, было на это - плевать!
(до - того, полкан был крут и смел! С тогдашним Министром Иностранных Дел, - родства не имел).
Думал долго я об этих его, супротив начальника своего, действиях, - (довольно развязно-свободных), -
- что же тогда говорить, о несчастных его, - батальонных - ротных - взводных, и других подчинённых?
Я понял: - бедным был тот горемыка, - кто посмел ослушаться, иль возразить подполковнику Грамыко!
Но впоследствии, в процессе службы, я по счастью, наконец, догадался, - как сильно тогда ошибался…
Кроме привычного русскому уху " … твою мать!" – отдавался приказ: "Немедленно расстрелять!" и -
- откуда ни возьмись, тут же, что есть духу, старлей Генка (командир комендантского взвода) несётся,
- тащит провинившегося к стенке, за кобуру берётся, - тот бледнеет-трясётся… и, хоть выстрелов, - нет, -
- у командира полка, довольное лицо, - воспитательный эффект, – налицо!...

Первый свой (в качестве офицера) профессиональный праздник, день танкистов, встречал в поле чистом,
и провёл его там до утра, при свете и тепле костра, мой взвод был в ту ночь, дежурным подразделением,
а на станцию пришёл эшелон с углём, - до утра мы копались в нём, выгружали, и от холода не дрожали…
В общем, тот праздник провёл, - как - не надо, не отмечал я его так, - аж с самого детского сада, так как
в этот особый, воскресный, сентябрьский день, помню соседей с папой, - всегда не в меру "поддатыми",
и Родина, (вечером тем), салютовала своим танкистам всем, - двадцатью артиллерийскими залпами!…

Во втором батальоне нашего прославленного Минско-Гданьского, орденов Суворова, и Александра
Невского, 3-го гвардейского танкового полка, стоят кровати и бюсты, навечно зачисленных в его списки
членов экипажа гвардии лейтенанта Рака (своим танком всю ночь, ставивших фрицев в Борисове раком).
В юности я смотрел фильм, посвящённый им, (назывался он "Перекличка"), а теперь, служу в полку том!
Причём, каждый член экипажа, (не подгоняемый замполитом, даже), старался сам стать - "отличником"!
(Продолжение следует)