Всю жизнь Мэрилин Монро мечтала иметь детей. Но сильное желание быть звездой и сниматься в кино делали невозможным эту мечту. Да и со здоровьем были проблемы — более 30 абортов давали о себе знать.
Во время первого брака Мэрилин скучала сидя дома одна и хотела завести ребенка, но Дагерти был против этого. Потом ситуация изменилась, уже Дагерти уговаривал Норму завести детей. Это случилось, когда Норма Джин бросила работу на авиационном заводе и начала сниматься для журналов. На этот раз отказалась она, заявив, что боится испортить фигуру.
В 1957, во время брака с Артуром Миллером Мэрилин забеременела. Чувство, что она получит семью, которую искала всю жизнь, окрыляла ее, она была счастлива рядом с любимым мужчиной в ожидании материнства. Но беременность оказалось внематочной и завершилась выкидышем. От такого потрясения Мэрилин впадает в долгую депрессию, много пьет и продолжает хаотично принимать лекарства. От передозировки впадает в кому.
Во время работы над картиной «Некоторые любят погорячее» Мэрилин опять забеременела и ее помещают в клинику «Ливанские кедры». Возможно, из-за напряженной работы над фильмом, зимой у Мэрилин случается очередной выкидыш.
Однажды Мэрилин рассказала своей подруге Эми Грин, что в 15 лет родила ребенка, которого отдали в приют. Правда ли это или фантазия Мэрилин — неизвестно.
Но в январе 2000 года в Нью-Йорке объявился человек по имени Джозефом Ф. Кеннеди, который называет себя сыном бывшего президента США Джона Кеннеди и Мэрилин Монро. Он потребовал вернуть ему все движимое и недвижимое имущество, которое осталось после смерти актрисы. На вопрос о том, где же он был все это время, он сообщил, что сразу после смерти Мэрилин Монро 5 августа 62 года его похитили неизвестные. Однако он не помнит своего детства, так как «попал в серьезную автокатастрофу и страдает потерей памяти». Скорее всего, это очередное мошенничество с целью завладения большого капитала Мэрилин, ведь по подсчетам экспертов, ее состояние после смерти ежегодно увеличивается на 5.000.000$.
Смерть...
Мэрилин скончалась 5 августа 1962, в возрасте 36 лет от смертельной дозы наркотика. Существует несколько версий смерти Мэрилин Монро, самых правдоподобных четыре:
— убийство, совершенное по заказу братьев Кеннеди;
— убийство, совершенное мафией;
— несчастный случай;
— самоубийство.
В конце 1954 года Мэрилин приобрела дневник в кожаном переплете. Туда она заносила отрывки разговоров с Джоном Кеннеди. Во время разговоров с друзьями Джон обсуждал политические проблемы или объяснял то или иное принятое правительством решение, естественно, эти разговоры не предназначались для широкой публики, но являли собой неотъемлемую часть жизни президента. Мэрилин никак не могла запомнить о чем же ей говорил Джон Кеннеди, и однажды это вывело его из себя. Вот так и появился знаменитый дневник Мэрилин, который мог содержать компрометирующую информацию и на президента, и на политику страны в целом. Это был лакомый кусок и для политических конкурентов, и для мафии, и для самого президента.
А в 1960 году у Мэрилин уже были серьезные проблемы с алкоголем и иногда в состоянии опьянения Мэрилин проговаривалась об интриге с Джоном Кеннеди, что, безусловно, могло негативно отразится на карьере президента.
Когда наконец-то Мэрилин поняла, что Джон не собирается на ней жениться, то направила свои силы на младшего Кеннеди — Роберта. Она названивала Роберту в Министерство Юстиции, чем дискредитировала его безупречную репутацию. В результате он просто перестал подходить к телефону.
Принимая алкоголь и наркотики, часто впадая в депрессию, Мэрилин стала серьезной помехой для братьев Кеннеди: в случае придания огласке их отношений, она могла стать бомбой, взрывающей все, чему они посвятили свою жизнь.
После смерти Мэрилин кто-то перерыл весь ее дом, дневник в кожаном переплете так и не был найден. Были ли это сотрудники спецслужб, или люди Сэма Джанканы, или кто-то еще, и какое они имеют отношение к смерти звезды — неизвестно. Телефонная трубка была снята. Кому звонила Мэрилин перед смертью также остается неизвестным — с телефонной станции пропала запись об этом разговоре.
У Мэрилин Монро были романы и с Робертом Кеннеди, министром юстиции, развернувшем самую настоящую войну против мафии, так и с Фрэнком Синатрой — известным певцом и правой рукой главаря мафии Сэма Джанканы. Мэрилин вращалась в таких кругах и была настолько известна, что являла собой идеальный вариант для шантажа и компрометирования братьев Кеннеди. Знали ли люди Джанканы о существовании дневника Мэрилин — неизвестно, но в случае ее смерти могла всплыть правда о нечистоплотности президента и его брата, что, безусловно, было бы на руку мафии.
Уже в 1955 году употребляет на ночь снотворное, а с утра — стимулянты, при этом сочетает лекарства с алкоголем. Впадает в депрессию и по ночам начинает обзванивать всех подряд.
Во время съемок фильма «Автобусная остановка» пришлось вызвать психиатра, т. к. срывы Мэрилин Монро стали очень частыми. А во время работы над картиной «Принц и хористка» прием лекарственных средств носит и вовсе хаотический характер.
После выкидыша в 1957 году Мэрилин опять впадает в депрессию, много пьет и продолжает употреблять лекарства. Из-за передозировки впадает в кому.
В 1961 году здоровье Мэрилин ухудшилось. Перестало быть тайной, что она употребляет наркотики.
Так что смерть от случайной передозировки наркотиков представляется вполне реальной.
Всю жизнь, несмотря на толпы поклонников, Мэрилин была очень одинока и подвластна депрессиям. Cудя по всему, опасения Мэрилин о том, что она может тоже стать безумной, как ее мать, были недалеки от истины.
До девятнадцатилетнего возраста Мэрилин дважды пыталась покончить с собой. Один раз она включила газ, второй — наглоталась снотворных таблеток.
Вскоре после смерти Джонни Хайда совершила очередную попытку самоубийства.
В 1958 году психиатр находит у Мэрилин признаки шизофрении.
После негативных отзывов критиков на «Неприкаянных» у нее происходит нервный срыв и Мэрилин помещают в психиатрическую клинику «Пейн-Уайтни». В палату для «умеренно беспокойных».
Получается, что и самоубийство могло иметь место.
Когда вечером накануне смерти она взывала по телефону к друзьям, никто не придал этому значения. Когда она говорила, что «больше не может», это не было преувеличением. «Жизнь подходит всё ближе, когда хочу я только умереть», — это строка из её стихотворения. Всё предельно ясно. Непонятно одно. Что в этом существе, всю жизнь целенаправленно уничтожавшим себя год за годом, привлекало, притягивало столь многих? Бабочки живут лишь один день — и в этот день надо успеть наглядеться на них. Её неуверенность, несчастливость притягивали к этой прекрасной сомнамбуле, шествующей по жизни в наркотическом дурмане. Поставить точку в этой дискуссии может фотограф Берт Стерн, который последним снимал Мэрилин Монро на плёнку.
«В ней были даль и мечта, — вспоминал он, — тайна и опасность. А также всё остальное, включая Голливуд и девчонку из соседнего дома, на которой мечтает жениться каждый парнишка».
Интересные факты о Мэрилин...
...Норма могла часами копировать позы, отрабатывать улыбку, как у Марлен Дитрих, вскидывать голову, как Грета Гарбо, без устали повторять походку героинь знаменитых фильмов. Первой самостоятельной победой стало избавление от врожденного заикания, которое обострилось после детского дома. Девочка не могла произнести без запинки и двух слов. Она исправляла свой недостаток три года. Под грохот кастрюль, разговоры в соседних комнатах она громко читала страницы текста, стараясь перекричать шум. Иногда «шумовой фон» создавала льющаяся вода в ванной комнате, которую перекрывали песни и медленные четкие громкие монологи, обращенные к пустым стенам. К шестнадцати годам, без помощи логопедов, она вылечила себя от заикания.
...Избавление от дефекта речи не сделало ее счастливой. Она по-прежнему чувствовала, что попросту никому не нужна. Вечерами она посещала «Школу шарма», а днем работала на заводе. Там заводской корреспондент сделал ее первый снимок, который попал на страницы журнала. С этим журналом Норма Джин явилась в агентство «Голубая книга», желая стать фотомоделью. Она начала рекламировать купальные костюмы. И чтобы не оказаться выброшенной за борт, как большинство фотомоделей, она начала заниматься развитием гибкости. Она копировала движения актеров пантомимы, повторяла танцевальные па, кружилась на высоченных каблуках. Это не было игрой или развлечением. Напротив, серьезными тренировками, после которых она без сил садилась в прохладную ванну и еле «доползала» до постели. Каждое утро и каждый вечер по полчаса держала ноги поднятыми у стены. Позже репортеры будут одолевать ее вопросами: «Откуда у вас такая гибкость? Где вы научились так потрясающе двигаться?». Мэрилин отвечала только одной фразой: «Я научилась двигаться, когда родилась, и ходить, когда мне был год, и с тех пор не беру никаких уроков».
...Всю жизнь она боялась, что вновь станет никому не нужной и вернется к детскому отчаянному одиночеству. Не потому ли целыми часами поправляет свой грим, делая его незаметным для окружающих. Со свойственной ей настойчивостью она шлифует свою внешность, придавая ей шарм и выразительность. Она относилась к своему лицу, как художник к создаваемому полотну: подправляла волосы, наклеивала ресницы, покрывала лаком ногти. Она скрывала свои недостатки при помощи мастерского грима. Этому мастерству она училась сама, никому не доверяя свою внешность. Однажды она удивила фотографа, который застал ее за странным занятием: Мэрилин сидела с гримом в руках, а перед ней был открыт учебник по анатомии. Она овладевала высшими секретами макияжа. Лишь в последние годы и только избранным парикмахерам и массажистам она доверяла свое лицо и тело. На стекле в ванной она выводила губной помадой изречения, которые помогали ей жить. Их она переписывала из книг или придумывала сама: «Не ждать большего, чем можно достичь», «Суета убивает» или «Не волноваться, а волновать».
...Мэрилин питалась очень странно. Она была абсолютно равнодушна к еде, могла в течение дня пить только свой любимый апельсиновый сок. Журналистам отвечала: «Я не придаю большого значения еде и ненавижу рестораны — там очень много народу. Зачем деликатесы? Ведь есть тертая морковь, сырые яйца и молоко. Их я и ем». Она никогда не принимала пищу по часам, ненавидела грязные тарелки и запах раковины. А потому предпочитала сто раз на дню открывать холодильник — и откусить кусочек мяса, смазнуть пальцем немного масла, откусить яблоко, отломить крошку сыра. К вечеру продукты в холодильнике выглядели так, словно подверглись нападению мышей. Сегодняшние диетологи назвали бы это дробным питанием.
...В присутственные места Мэрилин всегда приходила потрясающе свежей и ухоженной. Но всегда опаздывала. «Лучше опоздать, но прийти в полной форме. Во всяком случае, что я люблю, так это не торопиться. Наше время слишком суетно. А красота и совершенство требуют времени и неторопливости. У меня есть одно желание — постоянно стремиться к совершенству». Насколько искусен был сложнейший грим, — основная сложность заключалась в том, что он был незаметен, — настолько же простой была ее одежда. Правда, при ее ослепительной внешности этого никто не замечал.
...Платья Мэрилин, выставленные на аукцион после ее смерти, поразили своей простотой и лаконичностью фасонов. Для Мэрилин красота была синонимом естественности. «Мне кажется, красота и женственность лишены возраста, а привлекательность не может быть создана искусственно. Настоящая привлекательность всегда проистекает от женственности». А естественность — это совершенство тела и лица, а не наряды, которые носила она весьма небрежно. «Я никогда не ношу грацию и как можно реже одеваю бюстгальтер». Она считала, что корсеты и грации — панцири, которые сплющивают фигуру, делают ее безжизненной. Голливудский косметолог подтверждал, что она при большой груди действительно крайне редко надевала бюстгальтер, но при этом никогда не была ни вульгарной, ни пошлой. Если платье требовало зафиксировать линии груди, то она надевала крошечный бюстгальтер, сильно декольтированный, который держался на двух тонюсеньких бретельках. «Красота тела — естественный дар, его нельзя разрушать и презирать».
...Самая большая ее страсть — духи «Шанель # 5». На вопрос: «В чем вы спите?», она, не задумываясь, отвечала: «В „Шанели # 5“». Шатенка по природе, Мэрилин выбрала образ блондинки, постоянно красила волосы и остерегалась солнечных лучей, никогда не загорала — «Мне нравится быть сплошной блондинкой, я боюсь загара».
...Лена Пепитоун, которая работала служанкой в доме Миллеров, позже описала, как Мерилин проводила время в Нью-Йорке в перерывах между съемками, репетициями и сеансами лечения у психиатра. Артур Миллер работал в своей спальне. Она пила шампанское и часами слушала пластинки Фрэнка Синатры. Часто она также подолгу болтала по телефону или любовалась отражением своего обнаженного тела в зеркале. Мерилин была абсолютно свободным человеком, без каких бы то ни было комплексов. У нее никогда не было своего нижнего белья (она его попросту не носила и поэтому в нем не нуждалась); она редко принимала ванну, любила есть в постели, вытирая руки о простыни, которые приходилось часто менять, особенно тогда, когда у Мерилин наступали месячные. После одной из ночей почти непрерывного секса Мерилин не позволила служанке заменить простыни, заявив: «Я хочу лежать на них весь день».
...Однажды Мэрилин очень точно подметила: «Голливуд — это место, где тебе заплатят тысячу долларов за поцелуй и гроша ломаного не дадут за твою душу. Я это знаю потому, что я слишком часто отвергала первое предложение, а моя душа не продается».
