Небо называют - голубым,
Солнце называют - золотым,

Время называют - невозвратным,
Море называют - необъятным,

Называют женщину - любимой,
Называют смерть - неотвратимой,

Называют истины - святыми,
Называют страсти - роковыми,

Как же мне любовь мою назвать,
Чтобы ничего не повторять?

Н. В. Крандиевская-Толстая

Любовь твоя жаждет так много,
Рыдая, прося, упрекая...
Люби его молча и строго,
Люби его, медленно тая.


Свети ему пламенем белым -
Бездымно, безгрустно, безвольно.
Люби его радостно телом,
А сердцем люби его больно.


Пусть призрак, творимый любовью,
Лица не заслонит иного, -
Люби его с плотью и кровью -
Простого, живого, земного...


Храня его знак суеверно,
Не бойся врага в иноверце...
Люби его метко и верно -
люби его в самое сердце!

М. А. Волошин

Я давно не жду от жизни
Ни подарков, ни подачек.
Новый день привычно брызнет
Пустотой в мою постель,
Я ему в глаза - сквозь призму
Многолетней неудачи,
И привычно не заплачу
В предрассветной темноте.

Как обычно буду комкать
Чуть надушенную простынь.
Целый мир - одни обломки,
Их ни склеить, ни срастить.
Ночь привычно слишком громко
Отвечала на вопросы,
Да и сон привычно носом
До рассвета воротил.

Сколько шрамов скрытых, явных.
Между каждым промежуток.
Лекарь - время видно спьяну
Раны в спешке зашивал,
Оттого одни изъяны.
Оттого их вид так жуток,
Словно кто-то почему-то
Плетью ночь полосовал.

Я боюсь пошевелиться,
Одиночество за дверью,
В щели тонкие струится
Беспросветная тоска.
Слёзы стынут на ресницах:
С ощущением потери
Боль моя засеребрится
Белой прядью у виска.

Неизбежное одиночество
В стылых складках пустой постели,
Затеряться и плакать хочется, -
Выходные ... конец недели ...
Продохнуть не даёт работа,
Устаю ... но уже не плачу, -
Потому, что пришла суббота:
Я впустую её потрачу ...
Буду выть про себя, а ветер -
Подпевать за окном тревожно.
Отмечталось ... Живу на свете,
Потому, что "не жить" - не сложно.
Сложно сладить себе с собою,
В нужный лад угадать с субботой, -
В стылых складках лежу - и вою,
Потускневшею позолотой,
В темноте лишь ночник светится -
В одиночестве - плохо спится ...
Сергей Стукало

Привыкнуть к одиночеству нельзя,
Как не привыкнуть к горю иль беде,
Ни книги не помогут, ни друзья,
Ни водка, ни пристрастия к еде.

Лишь став свободным от пустых надежд,
Лишь выучив страдания урок,
Ты перейдёшь мучительный рубеж,
Поняв, что каждый в мире одинок.

Уйти от одиночества нельзя,
Войди в него, прими его как путь
Всего живого - ветки и дождя,
Как бытия таинственного суть.

Любовь Флиттер.

И никому не позвонила,
И никого не позвала,
Беда душила и томила,
А жизнь безвыходна была.

И одиночество присело
На край кровати в тишине,
Так тело слабое болело,
И странно душно было мне.

Одна среди возни и шума,
Одна, как в клетке, как в дыму.
И только думы, думы, думы
И путешествие во тьму.

А сзади крылья вырастали,
Звала другая благодать.
Где нет ни мук и ни печали,
И кто-то ждёт родной, как мать.

Когда б нетленной
И неизменной,
Назло вселенной,
Любовь была,
Такого плена
Самозабвенно
И вдохновенно
Душа б ждала.
Но торопливы
Любви приливы,
Любовь на диво
Как луч быстра.
Блеснет зарница-
И мгла ложится,
Но как прекрасна лучей игра!


Джордж Гордон Байрон

За окнами давка, толпится листва,
И палое небо с дорог не подобрано.
Все стихло. Но что это было сперва!
Теперь разговор уж не тот и по-доброму.

Сначала все опрометью, вразноряд
Ввалилось в ограду деревья развенчивать,
И попранным парком из ливня - под град,
Потом от сараев - к террасе бревенчатой.

Теперь не надышишься крепью густой.
А то, что у тополя жилы полопались,-
Так воздух садовый, как соды настой,
Шипучкой играет от горечи тополя.

Со стекол балконных, как с бедер и спин
Озябших купальщиц,- ручьями испарина.
Сверкает клубники мороженый клин,
И градинки стелются солью поваренной.

Вот луч, покатясь с паутины, залег
В крапиве, но, кажется, это ненадолго,
И миг недалек, как его уголек
В кустах разожжется и выдует радугу.

Б. Пастернак.

Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе,-
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.

Они меня на кладбище снесут,
Простят долги и старые обиды.
Я отменяю воинский салют,
Не надо мне гражданской панихиды.

Не будет утром траурных газет,
Подписчики по мне не зарыдают,
Прости-прощай, Центральный Комитет,
Ах, гимна надо мною не сыграют.

Я никогда не ездил на слоне,
Имел в любви большие неудачи,
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.


Шпаликов Г. Ф.

Ты мне сказала:
«Ночью
Тебя я видела с другой!
Снилось:
на тонкой ноте
в печке гудел огонь.
Снилось, что пахло гарью.
Снилось, метель мела,
Снилось,
что та — другая —
тебя у метро ждала.
И это было началом
и приближеньем конца.
Я где-то ее встречала —
жаль, не помню лица.
Я даже тебя
не помню,
Помню,
что это — ты...
Медленно и небольно
падал снег с высоты,
Сугробы росли неизбежно
возле холодной скамьи.
Мне снилась
твоя усмешка.
Снились слезы мои...
Другая
сидела рядом.
Были щеки бледны...
Если все это — неправда,
Зачем тогда снятся сны?!
Зачем мне —
скажи на милость —
знать запах
ее волос?..»

А мне ничего не снилось.
Мне просто
не спалось...



Роберт Рождественский

Любить иных тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.

Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.

Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь.
Все это — не большая хитрость.

Б.Пастернак

Проклятье века — это спешка,
и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка,
попав затравленно в цейтнот.

Поспешно пьют, поспешно любят,
и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
а после каются, спеша.

Но ты хотя б однажды в мире,
когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле,
почуяв пропасть у копыт.

Остановись на полдороге,
доверься небу, как судье,
подумай — если не о боге —
хотя бы просто о себе.

Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.

Пыль суеты сует сметая,
ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая
вольется в ноги, как свинец.

Есть в нерешительности сила,
когда по ложному пути
вперед на ложные светила
ты не решаешься идти.

Топча, как листья, чьи-то лица,
остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться
безумством спешки не убий.

Когда шагаешь к цели бойко,
как по ступеням, по телам,
остановись, забывший бога,—
ты по себе шагаешь сам!

Когда тебя толкает злоба
к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова,
не поспеши, не соверши!

Остановись, идя вслепую,
о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля,
и бомба в воздухе, замри!

О человек, чье имя свято,
подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата
остановись, остановись!
Евгений Евтушенко

Все мы боимся счастья. Дождь – и под зонт, под крышу.
Как это больно – счастье. Как это трудно слышать!
Все мы боимся верить. Вот и закрыли души.
Как это страшно – верить. Значит, не верить – лучше?
Все мы боимся света. Вот и погасли лица.
Страшно живется светлым. Лучше как все – в темницу!
Все мы боимся…Боже, Дай же нам сил, счастливым –
Счастье свое – умножить, иль схоронить красиво!
Дай же нам сил, счастливым – но не разбившим башен –
Верить…себе и миру… Верить…Иначе – страшно!

Тех, кого считают сильным,
Почему-то не жалеют:
Дескать, жалость унижает,
Дескать, жалость ни к чему.
Им положена гитара,
Да еще пустой троллейбус,
Да еще... А впрочем, хватит,
Слишком много одному.

Те, кого считают сильным,
По привычке зубы сжали,
По привычке смотрят прямо
На любой пристрастный суд.
Слабым вдвое тяжелее --
Им нести чужую жалость,
Да еще... А впрочем, хватит --
А не то не донесут.

О. Ладыженский

Стекло тысячеверстной толщины
Разлука вставила в окно твоей квартиры,
И я смотрю, как из другого мира,
Мне голоса в ней больше не слышны.
Вот ты прошла, присела на окне,
Кому-то улыбнулась, встала снова,
Сказала что-то... Может, обо мне?
А что? Не слышу ничего, ни слова...
Какое невозможное страданье
Опять, уехав, быть глухонемым!
Но что, как вдруг дана лишь в оправданье
На этот раз разлука нам двоим?
Ты помнишь честный вечер объясненья,
Когда, казалось, смеем все сказать...
И вдруг — стекло. И только губ движенье,
И даже стука сердца не слыхать.
К.Симонов

Цените слух, цените зренье.
Любите зелень, синеву —
Всё, что дано вам во владенье
Двумя словами: я живу.

Любите жизнь, покуда живы.
Меж ней и смертью только миг.
А там не будет ни крапивы,
Ни звезд, ни пепельниц, ни книг.

Любая вещь у нас в квартире
Нас уверяет, будто мы
Живем в закрытом, светлом мире
Среди пустой и нищей тьмы.

Но вещи мертвые не правы —
Из окон временных квартир
Уже мы видим величавый,
Бессмертию открытый мир
С.Маршак

Я очень тоскую,
Я б выискать рад
Другую такую,
Чем ехать назад.

Но где же мне руки
Такие же взять,
Чтоб так же в разлуке
Без них тосковать?

Где с тою же злостью
Найти мне глаза,
Чтоб редкою гостьей
Была в них слеза?

Чтоб так же смеялся
И пел ее рот,
Чтоб век я боялся,
Что вновь не придет.

Где взять мне такую,
Чтоб все ей простить,
Чтоб жить с ней, рискуя
Недолго прожить?

Чтоб с каждым рассветом,
Вставая без сна,
Таким же отпетым
Бывать, как она.

Чтоб, встретясь с ней взглядом
В бессонной тиши,
Любить в ней две рядом
Живущих души.

Не знать, что стрясется
С утра до темна,
Какой обернется
Душою она.

Я, с нею измучась,
Не зная, как жить,
Хотел свою участь
С другой облегчить.

Но чтобы другою
Ее заменить,
Вновь точно такою
Должна она быть;

А злой и бесценной,
Проклятой,— такой
Нет в целой вселенной
Второй под рукой.
Константин Симонов

Плюшевые волки,
Зайцы, погремушки.
Детям дарят с елки
Детские игрушки.
И, состарясь, дети
До смерти без толку
Все на белом свете
Ищут эту елку.
Где жар-птица в клетке,
Золотые слитки,
Где висит на ветке
Счастье их на нитке.
Только дед-мороза
Нету на макушке,
Чтоб в ответ на слезы
Сверху снял игрушки.
Желтые иголки
На пол опадают...
Все я жду, что с елки
Мне тебя подарят.
К.Симонов

По-разному анкеты
На дружбу заполняют
И на себя за это
Потом пусть не пеняют.
Иной, всего превыше
Боясь толчка под ребра,
Такого друга ищет,
Чтоб был, как вата, добрый.
Другой друзей находит,
Чтоб зажигали спички,
Чтобы за ним в походе
Несли его вещички.
Чем в друге ошибиться,
Поверивши в улыбки,
Уж лучше ушибиться
Об друга по ошибке.
Друг - не клавиатура,
Чтоб пробежать руками,
Углы его натуры
Обследуют боками.
Пусть как обрывы Ужбы
Характер тот отвесен,
Пускай до вашей дружбы
Был путь не так уж весел,
Пусть надо с ледорубом
Идти до той вершины,
Где называют другом
Друг друга два мужчины.
Где вы не шли друг с другом
По вымеренной бровке,
А где тащили грубо
Друг друга на веревке,
Где не спьяна казалось:
Ты, я, да мы с тобою!
А где вас смерть касалась
Одним крылом обоих!
Дороги к дружбе нету
Другой, чем восхожденье.
Я в дружбе - за анкету
С таким происхожденьем!

Как трудно сказать человеку "Я больше тебя не люблю.
Не верю,не помню,не знаю,и в памяти не берегу"
Как будто внезапную рану наносишь ему не с проста
Как будто снимаешь охрану,где смерть его ждёт у моста!