Как развалить систему образования за семь шагов?
НОВОСТИ - Общество
Идея о том, что государство может быть заинтересовано в снижении качества образования не является новой. Тем не менее, в "теорию заговора" поверить всегда труднее, чем в простую человеческую глупость. В данной статье предлагается проверить правдоподобность гипотезы управляемого снижения качества образования при помощи методики, придуманной братьями Стругацкими.
Лирически-методологическое предисловие
Когда-то меня до глубины души тронула книга братьев Стругацких «Волны гасят ветер». На описанной в книге Земле будущего было такая профессия – прогрессор. Прогрессоры внедрялись в другие менее развитые, чем Земля цивилизации и исподволь направляли общество к прогрессу в нужном направлении. И вот однажды некого прогрессора пронзила мысль: а что если на Земле тоже действуют законспирированные прогресоры более высокоразвитых цивилизаций? Надо их обнаружить! Но как? Автор идеи предложил трех-шаговую методику выявления инопланетных прогрессоров. Во-первых, предположим и допустим, что они действительно существуют. Во-вторых, зная их цели, попробуем спрогнозировать, что они должны делать (что бы мы делали на их месте). В-третьих, будем искать совпадения между нашим прогнозом и реальными событиями на Земле. А далее в книге описывается история применения этой методики, благодаря которой шайка законспирированных прогрессоров была вскрыта и обезврежена.
Предлагаю воспользоваться методологией Стругацких применительно к системе образования. Предположим, на постсоветском пространстве действует банда регрессоров, задача которых – развалить сложившуюся при СССР систему образования. Подумаем, что для этого надо было бы сделать и будем искать совпадения в реальной жизни. В данном случае я выступлю в роли гипотетического регрессора и разработаю краткую диверсионную план-программу развала системы образования. А Вы, уважаемые читатели, сами ищите совпадения в реальной жизни и делайте выводы.
Итак, моя программа разрушения системы образования (на примере высшего образования) получилась из 7 пунктов.

1. Снижение творческой мотивации педагогов
Общая идея. Как учил товарищ Сталин, «кадры решают все». Проблемы в том, что педагоги высшей школы – кадры еще те. В своей массе в ВУЗах работают самомотивированные личности, которые делают свое дело хорошо не за зарплату и не из страха наказания, а потому что им это интересно и потому, что они считают, что это важно и нужно. Как снизить рабочую и творческую мотивацию этих гвоздей людей? Их нужно унизить. Унизить так, чтобы возникла жесткая обида на систему, которой они служат. Обостренно чувство справедливости, обычно присущее самомотивированным людям, в данном случае сделает свое чёрное дело – они не смогут по-прежнему служить системе, которая их незаслуженно унизила.
Конкретные действия. Показателем социального статуса человека в обществе и индикатором меры оценки обществом ценности труда и заслуг человека является его зарплата (доход). Надо чтобы у профессоров и доцентов зарплаты были на уровне грузчиков, кассиров и уборщиц. Во-первых, это снизит статус педагога в глазах общества. Во-вторых, это унизит педагогов и породит обиду на систему. При этом очень важно довести ситуация именно до абсурда — чтобы профессора/доктора получали меньше уборщицы. Подобная иррациональная ситуация вводит разум человека в состояние аффекта. Дополнительно в ВУЗах следует создавать иррациональные и унизительные дефициты: бумаги, туалетной бумаги, учебников, порошка для принтера, самих принтеров и т.п. Достойный рыцарь не служит господину-идиоту, а уважающий себя профессор не сможет с полной отдачей служить ВУЗ-придурку.

2. Подрыв авторитета педагогов
Общая идея. Реализуя пункт 1, мы убиваем сразу несколько зайцев. Поскольку богатство является показателем социального статуса человека, студенты в основной массе будут презрительно относиться к преподавателям-нищебродам, считая их лохами и неудачниками. При таком отношении процесс передачи знаний приобретает эффективность близкую к нулевой.
Конкретные действия. Смотри пункт 1.

3. Бюрократизация учебного процесса
Общая идея. Армейская мудрость гласит: чтобы солдату в голову не приходили дурные мыcли, он должен быть постоянно занят; не важно чем, главное – занят. Чтобы в головы педагогов не проникли хорошие и умные мыли, они тоже должны быть постоянно заняты какой-нибудь пустой и тупой работой. Поскольку красить траву в среде преподавателей как-то не принято, нужно изобрести аналог «покраски травы» для профессуры.
Конкретные действия. Аналогом «покраски травы» в ВУЗах может быть заполнение бесчисленных и никому не нужных бумаг и отчетов. Каждый год надо менять формы основных документов, чтобы всю документацию надо было переделывать заново. Но педагоги (особенно советской закалки) – люди вредные, упертые и стойкие. Даже в бессмысленном деле они запросто могут найти творческую составляющую. Чтобы исключить эту возможность необходимо в документооборот ввести элемент авральности: около 30% всех бумаг следует требовать предоставить срочно и с-сегодня-на-завтра.

4. Либерализация учебного процесса
Общая идея. Обучение человека чему-то новому в большинстве случаев вызывает сопротивления. Поэтому насилие есть неотъемлемый элемент любого эффективного образовательного процесса. Отсутствие насилия резко снижает эффективность обучения. Давайте вспомним старые фильмы с Брюсом Ли и Ван Даммом или учителя «Белый лотос» из кинофильма-гротеска «Убить Билла 2». Помните, как там учителя учили своих учеников? Результата был – ого-го! Для снижения качества образования необходимо максимально либерализовать учебный процесс. Человек — существо ленивое (студент – в особенности), поэтому студенту, вырвавшемуся из под контроля школы и родителей и не попавшему в другую систему контроля, будет явно не до учебы.
Конкретные действия. Свободное (пусть не de jure, но de facto) посещение лекций, выбор студентами педагогов, неограниченное количество пересдач экзаменов и зачетов, минимальное отчисление (в идеале – вообще избавиться от явления отчисления) студентов. Побольше капустников, КВНов, конкурсов красоты и т.п.

5. Разрушение интеллектуальной атмосферы
Общая идея. В ВУЗе лекции и семинары – это не главное. Главное – это создание образовательного поля. Именно поэтому западные ВУЗ охотятся за нобелевскими лауреатами и известным учеными и готовы платить им килобаксы просто за факт присутствия. Почему учёные любят ездить на конференции и симпозиумы (на которых, по правде говоря, больше «тусуются» и «выпивают», чем обсуждают научные проблемы)? Да потому, что они там становятся умнее! Сотня светлых голов в одном месте создает уникальное «поле ума»; попавшие в это поле люди умнеют на глазах и рождают хорошие идеи. Однако это интеллектуальное поле легко разрушается под действием низкоуровневых вибраций. Достаточно ввести в это поле десяток идиотов и пиши «пропало» – поля больше нет. Если идиотов будет больше, то они уже начинают создавать свое поле идиотства, в котором люди глупеют.
Конкретные действия. Необходимо устранить заслоны, препятствующие приему в ВУЗы идиотов, бескультурных, агрессивных личностей. Для этого необходимо:
— лишить педагогов ВУЗов права отбирать студентов самостоятельно,
— сделать прием в ВУЗы безличным (элементарный фейс-контроль легко выявляет вышеуказанные патологические типы),
— снизить порог поступления до уровня двоечника (для этого надо увеличить набор студентов).
Чтобы повышение количества обучаемых не потребовало дополнительных бюджетных средств, делаем следующее: излишки студентов должны сами оплачивать свое обучения, количество преподавателей не увеличивать, увеличить нагрузку каждому педагогу (это поможет реализации пунктов 1 и 3 программы). Увеличение количества студентов, приходящихся на одного педагога, выгодно еще и потому, что обезличивает учебный процесс, превращая его в потогонный конвейер.

6. Подбор руководящих кадров
Общая идея. На высшие руководящие должности в системе образования необходимо расставить людей, не соответствующих этим должностям. При правильном подборе и расстановке кадров скорый развал системы гарантирован.
Конкретные действия. Кого следует назначать на высшие руководящие должности в системе образования? Во-первых, людей, которые не пользуются авторитетом и уважением в среде своих коллег. Во-вторых, «крепких хозяйственников», но не мыслителей, которые в состоянии сформировать целостное представление о сложных системах. В-третьих, людей серых, не имеющих талантов и достижений; в этом случае они будут понимать, что целиком и полностью обязаны своему покровителю и будут идеально повиноваться и хранить тайну.
Для дестабилизации системы образования особенно ценными являются следующие психологические типы: тупые, амбициозные, гиперактивные, агрессивные, трусливые, соглашатели, алчные.

7. Маскировка
Общая идея. Чтобы программа разрушения образования не встретила сопротивление общественности, ее необходимо замаскировать. Врать надо по-крупному. Социальная психология утверждает: чем чудовищнее обман – тем легче в него поверят. Люди склонны думать, что их могут обмануть плохие люди (враги) исподтишка и по мелочам, но мало кто готов поверить, что их обманывают хорошие люди (свои), внаглую и по-крупному.
Конкретные действия. Во-первых, в СМИ необходимо создавать непрерывный информационный шум о модернизации, инновации, болонизации и т.п. Для этого можно успехи отдельных личностей (победы на олимпиадах, конкурсах и т.п.) выдавать за успехи системы в целом. Во-вторых, необходимо отвлекать внимание общественности на второстепенные вопросы. Для этого периодически следует затеивать бессмысленные реформы: менять 5-бальную систему оценок на 10- или 20-бальную, менять количество лет обучение то с 4 на 5, то с 5 на 4; сначала вводить, а потом отменять баклавариат, магистратуру, профильное обучение и т.п.; предлагать сокращать или удлинять (недовольные в любом случае найдутся) летние каникулы и т.п. Пусть в борьбе против второстепенных нововведений активная часть педагогов утилизирует и распыляет свою протестную энергию.

Замечания к программе
Данная программа рассчитана на 5-10 лет. После этого срока начинают действовать механизмы положительной обратной связи (когда выпускники ВУЗов сами идут преподавать в школы и ВУЗы, писать учебники и т.п.). После этого деградация образовательной системы приобретает необратимый и самоподдерживающийся характер. Вот собственно и все. Как видите – ничего сложного.
Автор статьи: Д.Б. Сандаков


О КРИЗИСЕ МЕДИЦИНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
НОВОСТИ - Новости медицины

Ярослав Ашихмин: Вкладывать в деньги в российскую медицину в том виде, который она имеет сейчас, – что тушить костер бензином. Если представить гипотетическую ситуацию, когда все российские клиники в один момент будут обеспечены оборудованием по последнему слову техники и новейшими лекарствами, а работающие в них врачи получат такую же зарплату, как их коллеги в США, то, смею предположить, на качестве лечения большинства пациентов это отразится мало.

Ощутимо улучшится лечение очень ограниченных групп больных, которым по сути необходимо лишь прибрести лекарство. Это дети с орфанными заболеваниями, пациенты с гемобластозами (с «раком» крови), больные с инфекциями, требующими введения современных внутривенных антибиотиков, а также несколько десятков тысяч пациентов с относительно редкими и тяжелыми заболеваниями, у которых обычные методы лечения были неэффективны и теперь они ожидают назначения сверхдорогостоящих препаратов (т.н. таргетных и биологических).

Но миллионы пациентов, страдающих распространенными заболеваниями — ишемической болезнью сердца, гипертонией, язвой желудка, астмой и хронической обструктивной болезнью легких, мочекаменной болезнью и операбельным раком и многими другими, — вряд ли получат быстрое облегчение даже в условиях неограниченного финансирования здравоохранения.

Рак, который не был выявлен из-за того, что врач не послал пациента на диагностику, не будет найден. Образование, пропущенное при обычном УЗИ или КТ, не будет диагностировано, даже если дать в руки врачу, его проводившему, аппарат экспертного класса. Врач скорой помощи, который сегодня не вводит тромболитический препарат при инфаркте (в столичном регионе они закуплены), не станет его вводить и при увеличении зарплаты. Невролог продолжит лечить пациентов хорошо известными ему «ноотропами» и «сосудистыми» препаратами, которые не имеют никакой эффективности, а терапевт будет назначать при обычной простуде «иммуномодуляторы» и «противовирусные препараты», которые не просто неэффективны, но и небезопасны. Лучшие модели эндоскопов в руках абдоминальных хирургов не сделают операции на брюшной полости эффективнее и безопаснее. И так далее.

Уверяю вас, миллионы болезней останутся не диагностированными и еще миллионы случаев будут лечиться неправильно, так как успех в их лечении требует совсем не наличия сверхсовременного оборудования, лаборатории и новейшего лекарства, а грамотного врача, обладающего клиническим мышлением и знакомого с новыми методами лечения. В руках врача необученного применение сильнейших биологических препаратов может быть разрушительнее самой болезни.

Критическое состояние российской медицины обусловлено, в первую очередь, кризисом медицинского образования, который имеет очень глубокие корни.

Советская медицинская школа по праву считалась одной из лучших в мире. Но в 90-е годы и начале 2000-х она прошла через узкое горлышко. В медицине остались единицы, среди них не более трети благодаря фанатичному отношению к профессии, а залогом выживания большинства стало умение «выбивать» финансирование.

Очень многие профессора медицины, которые сейчас смотрят свысока на коллег и пациентов, были вынуждены многие годы преклонять колена перед властью и фармацевтической промышленностью. Их трудно осуждать — деньги позволили сохранить институты и кафедры. Но и побочный эффект был страшным: российские журналы под завязку наполнились ангажированными статьями, проплаченными промышленностью, доклады «ведущих ученых» на крупнейших конгрессах содержали неприкрытую рекламу фармацевтических препаратов, причем далеко не лучших. Практическая медицинская наука, не говоря уже о фундаментальной, впала в тяжелую зависимость от индустрии.

В последовавшие «тучные» годы многие добившиеся успеха профессора словно забыли, зачем они с таким трудом доставали деньги, и перестали распределять сформировавшиеся потоки средств на «большую науку» и поддержание коллектива. Вместо того чтобы обучать молодых докторов и заниматься научными изысканиями, они предпочли гастролировать по стране с лекциями на спонсорские деньги и проводить не представляющие никакой научной ценности заказные исследования фармпрепаратов. Их использовали, чтобы продвигать лекарства на российском рынке и включать в ограничительные перечни (ЖНВЛП). Чтобы удостовериться в правдивости этих слов — откройте любой крупный российский медицинский журнал, прочитайте заголовки статей и хвалебные выводы.

Последние два десятка лет перед врачами невероятно остро стояла этическая дилемма: либо ты «продаешься», либо ведешь нищенский образ жизни. Жизнь кафедральных сотрудников и преподавателей медицинских вузов, которые оставались верными моральным принципам, катастрофически ухудшилась. Тут нужно особо оговорить, что качественное образование врача стоит очень дорого. Настоящие врачи-ученые были отрезаны от научного знания: библиотеки не выписывали западную литературу, выписка научного журнала ($100-500 в год) или покупка статьи ($5-30 за штуку) считались роскошью. Новые российские книги и статьи в общей массе читать было практически незачем либо из-за низкого качества, либо из-за ангажированности.

Параллельно нарастала прослойка «псевдоученых» с липовыми диссертациями. Некоторые из них были очень активны в научной среде и медиа, распространяя в корне неверную информацию среди врачей, привыкших с советского времени доверять «докторам наук из столицы». Кроме того, появление уникального класса ученых-мошенников привело к фактической девальвации системы научных степеней и званий в глазах научного сообщества. При этом наличие кандидатской или докторской степени служит обязательным условием для получения гранта, публикации в рейтинговом журнале или возможности читать лекцию для врачей.

Образование молодых докторов в медицинских вузах и на кафедрах держалось во многом на преподавателях старой формации, которые могли даже в условиях кризиса передать молодой поросли медицинское знание. Но медицинская наука развивается очень быстро (ее достижения проникают в Россию с задержкой на 10-20 лет), поэтому знания учителей старой школы быстро устаревали. И речь здесь не только о высоких технологиях, а об обычной рутине, с которой врач сталкивается чуть ли не каждый день.

Сейчас ситуацию дополнительно усугубляет курс на отделение учебного процесса от лечебной работы. Контакты студентов с больными предельно ограничиваются, обучение медицине происходит на муляжах и по учебникам, в больших группах. Обладающие наибольшим опытом кафедральные сотрудники, десятилетиями курировавшие палаты, массово отстраняются от практического ведения пациентов и научных исследований. Все это объясняется юридическими тонкостями и, конечно, очень выгодно главным врачам клиник, выстраивающим свою маленькую вертикаль власти.

Большинство моих коллег, оставшихся в государственной медицине, одновременно совмещают лечебную, научную и организационную работу, а также преподают на кафедре. Помощь больным — в приоритете, в условиях цейтнота жертвовать приходится именно преподаванием: обычно обучение «передают» ординаторам и аспирантам, зачеты получают даже самые слабые студенты. Поэтому выпустившиеся из вуза счастливые обладатели «диплома врача», если не прикладывали экстраординарной воли к получению знаний, совершенно не готовы к лечению самых простых категорий пациентов.

Отсутствие опыта у врача рождает страх перед новыми методами лечения, который не может быть переломлен, если у тебя нет учителя, который расскажет про побочные эффекты и методы их предотвращения. В некоторых областях медицины доктора, обладающие экспертным знанием о современных технологиях, вообще исчезли. И некому стало учить учителей, не то что рядовых врачей. Курсы повышения квалификации, которые мы обязаны посещать раз в пять лет для продления сертификата, представляют собой бутафорию. Знания, которые на них даются, подобны свету далеких звезд, который достигает Земли уже после того, как они погасли.

Надо сказать, что Минздрав хорошо понимает тяжесть ситуации, сложившейся с обучением врачей. Путь от окончания медицинского института до получения сертификата узкого специалиста стал заметно длиннее. Дабы предотвратить защиту некачественных диссертаций, в последние годы сильно ужесточились требования ВАКа. Правда, это касается в основном процесса получения всевозможных отзывов и бумаг, что добавляет бюрократических проволочек,но не всегда эффективно.

С 2016 года взамен существующей сертификации врачей вводится система аккредитации, подобная европейской. Она предусматривает непрерывное образование и накопление врачами баллов за посещение курсов, конгрессов и публикации, что должно стимулировать врачей обновлять багаж знаний.

Однако, чтобы изменить ситуацию кардинально, необходимо переформатировать систему медицинского образования. Именно в нее, а не в покупку условных томографов нужно вкладывать средства. Зарплата преподавателя медицинского вуза должна быть сопоставима с заработком успешного врача. Курация палат и обучающихся молодых врачей должна вернуться в широкую практику и оплачиваться дополнительно.

Российские студенты обязаны обучаться в лучших медицинских вузах мира (с заключением контракта на продолжение работы в России). Заведующие отделениями и профессора — пройти стажировки в лучших госпиталях мира, а затем обучать врачей на местах.

Для помощи российским врачам-ученым, которые не могут опубликовать статьи в западных журналах, должны быть созданы центры перевода и лингвистики (по опыту США, где при университетах существуют«writing centers»). Отношение к врачам-исследователям, сумевшим опубликовать статьи в серьезных западных журналах или получить приглашение прочитать доклад на зарубежной конференции, должно быть таким же, как к спортсменам, добившимся успехов на мировой арене. По крайней мере, они должны получать гранты, покрывающие расходы на поездку (гуманитарии и «технари» искренне удивляются, что на все конференции врачи ездят за свои кровные).

Российские университеты и крупнейшие клиники должны обладать открытым доступом к журналам, публикующим платные статьи.

«Доставить» актуальное медицинское знание до докторов в самых отдаленных населенных пунктах могут технологии телемедицины. Они же позволяют быстро и с минимальными расходами получить экспертное мнение в сложной клинической ситуации.
К сожалению, в условиях повсеместной коммерциализации здравоохранения успешность работы рядовых врачей все чаще оценивается не по качеству работы, а по количеству заработанных «для отделения» денег и выполнению самых формальных нормативов. Поэтому никакие меры не будут эффективны, пока у врача не появятся стимулы к повышению собственной квалификации.
http://ej2015.ru/?a=note&id=27845

Песня социалистического Арбата


Старый Арбат сегодня (10 ноября 2015 года)

На Старом Арбате страшно мне

Дворец "Генацвале" между Старым и Новым Арбатами

И это рядом!