Декабрь.

Предисловие.
Варнинг. Личная автобиография.
откровенное порно +инцест
Все как я люблю.
Я решил, пусть декабрь станет просто одной ночью из моей жизни.



Все как я люблю.


Мы честно считали, что брат спит, я и Кай, его любовник. Потому нежность текла рекой, он долго ласкал языком мои клыки. Я скалился от удовольствия, нежность, что последние несколько месяцев разливалась рекой между нами топила меня с головой. Лишь когда его неторопливый язык скользнул меж моих зубов, я загорелся. Ласковые, но настойчивые, проникающие глубоко, приносящие и просящие, движения языка. Неспешно, в полной мере испивая меня. У каждого свой вкус, все берут меня по-разному. С Киджи это яркие всплески, слезы и наслаждение резких движений и жадных губ, с любимым мои яростные или ленивые, но всегда сладкие до умопомрачения часы. Брат всегда безжалостен, дает лишь то, что мне нужно, что бы забыть имя, мир, жизнь, все вокруг превратиться в пульсирующий сгусток нервов, боли и ощущений, я всегда любил грубый холодный секс. Кай другой, по-своему неповторимый, такой, какой бывает лишь наедине со мной, до безумия нежный. Я благодарная паскуда, неженка, и в ответ на его нежные ласки я становлюсь неуправляем. Руки горячие, пальцы, языки, кожа, то горит, то покрывается мурашками от зубов, смыкающихся на сосках. Удовольствие… Ни с чем не сравнимое удовольствие, когда я уже могу позволить себе сползти в низ, когда долгие и тянущие спазмы расцветают, а где-то в районе яиц все сжимается. Проводить языком, нежно, но торопливо, смочить чуток, потом принять в рот полностью, несколько мгновений чувствовать чуть сладковатый, и такой привычный вкус, глубоко, почти в горле давление головки на теплую плоть. Аммм…. Ляпотаааа…. Как же… как же я люблю эти моменты, даже самые здоровые и самостоятельные, большие и сильные мужики, хрипло, чуть натужно дышат, если не срываются на стоны.

И так мы считали, что брат спит, предаваясь самым приятным из доселе известных мне развлечений. Кай склонился надо мной, гладил по волосам, плечам, спине, позволяя мне в вдоволь наиграться, чуть расцарапать, чуточку покусать, проводя клыком по головке, но аккуратно, что бы не вызвать обиженный вздох, как в прошлый раз, когда я случайно прокусил ему крайнюю плоть увлекшись. Его пальцы мерно пробрались к моему копчику, я уже предвкушал, как легкий электрический ток чужого прикосновения к моему колечку мышц продернет через все тело, почти чувствовал его игривые пальцы внутри… не свезло. Позади многозначительно хмыкнул Дарк.

Все просто, или он меня прибьет, или понадкусает Кая за то, что тот посмел покуситься на мою задницу, это он позволяет только Киджи и себе, или я спасаю нас, раздвигая ноги шире и приподнимая зад.
-Мы думали ты спишь…
-Киба, я уже говорил тебе, какая ты мразь?
-Да, самая любимая и самая желанная мразь в твоей жизни, правда братик? Не стой, не заставляй меня ждать…
Я вернулся всем своим вниманием к Каю, дальше воспоминания смазаны.
Гад, гандон, тваррррьььь…. Все смешалось от резкой боли, я едва не откусил Каю член, так и не выпустив его изо рта. Если честно я не ожидал от Кая таких последствий… К выходкам Дарка я уже почти привык.
-Ангел, не хорошо так делать, – прошептал Кай, с силой дергая меня за волосы вверх, я почти ощутил, как рыжие пряди рвутся под его рукой. Он притянул меня на уровень своих губ, в заду нестерпимо болело и стонало, но волосы, а не задница, всю жизнь были мои больным местом, тем более что я знал, через минуту боль в анусе отступит, и меня перехлестнет через край звериный голод. Кай занес руку, и наотмашь стеганул меня ладонью по лицу, сжал мне щеки и впился зубами в губы, гася гнев и ярость. Дарк тянул за запястья на себя, Кай уверено сжимал меня в низу и тянул к низу. Не расцепляя зубов, во рту расцвел металлический вкус. Тут меня снесло до конца. Давным-давно, когда в моей жизни не было никого кроме Дарка, мы долго не могли найти ни общий язык, ни точку понимания в нашей ненависти друг к другу, в то время нам приходилось бороться за право над телом и я бы пожалуй проиграл, если бы из нашей ненависти братьев не вспыхнул пожар желаний. Дарк растил меня как тепличную орхидею, подкармливая спермой и поливая кровью. Этот вкус намертво впечатался в память, тормоза рвало и сносило от одного легкого напоминания о металлическом солоноватом привкусе.
-Девчонка, – сдавлено бросил Я брату. – Тварь ты ничтожен, даже вставить не можешь, как следует. Кай и то лучше бы справился.
-А он еще справится, – многозначительно промурчал брат, засаживая резче и сильнее. Я мог лишь благодарно простонать, что-то похабное в губы Кая. Мне вдруг дико захотелось почувствовать их в себе обоих… только вот ходить я после навряд ли смогу без боли.
-Хочу… сейчас… обоих… Даааар…. – откинуться на него, сместить центр тяжести, опираться на его грудь лопатками и смотреть… смотреть, как красив Кай, как он возбужден, как медленно и неотвратимо он приближается ко мне… армммкха….
Я когда-нибудь говорил, как я люблю превращать постель в театр? Сладкие стоны и глухие хрипы, не позерство, просто не могу сдерживать себя, удовольствие, боль, все это так ярко, глаза ржет от слез, а из груди вырывается хриплое эхо толчков, спазмов и рвущих сознание эмоций.

Каждому знакомо это непреодолимое желание развязки. Полное безразличие к телу, к жизни, к миру, умереть, сломать руки и ноги, порваться изнутри, сдохнуть, лишь бы удовольствие подошло к пику, лишь бы тебе дали испытать это ощущение, то которому в жизни я не знаю равных, а там хоть весь мир ебись. За мою жизнь у меня было множество женщин, немало мужчин, каждый из них встречает оргазм по разному, кто то богохульничает, кто-то просто кричит, кто-то сдавлено стонет спуская в меня… я же задыхаюсь от слез и зову маму… Всегда… брат говорит что я вспоминаю свою смерть, мамин выкидыш, когда мне было лишь пара месяцев, жизнь что я не получил от бога.
-Маааа-мааа…. МА…
Хрипло выдохнул Кай, откидываясь на кровать, Дарк выпусти меня из рук, цепляясь за волосы и разворачивая к себе, чтобы перемазать спермой лицо и губы. В этой жизни все всегда будет так как я люблю… Как любят наши тела и души…
Тебе грязно? Смешно? А я наслаждаюсь покоем в руках любимых чудовищ, на затворках чужого разума, человека, что родился вместо меня, десять месяцев спустя после моей смерти.
-Так хорошо…
-Ага, – Брат уже тянется к сигаретам… раскуривает одну за другой – мне, Каю, себе… Сизый дым к потолку…- Слижи с губ…
Незабвенный финал. Почему сперма всегда отдает хлоркой?

Ноябрь. Серия рассказов об осени.

Сначала просто темнота.
Не мутная как она бывает под закрытыми веками.
Потом тишина.
Без гула машин, без звуков автострады.... Небывалая.
Если бы было у меня сердце я бы слышал его стук.
Но сердца у меня уже не было, пусть я и узнал об этом позже.


Несколько минут назад все кричало во мне.
Я был так пьян что с трудом различал педали тормоза и газа под ногами. Я вдавил одну из них в пол что есть мочи и несся на встречу тьме.
Я ехал несколько суток, за это время я ничего не ел, только пил и останавливался на заправках. покупал сигареты, много сигарет и в ночных кафе, брал дешевую выпивку в три дорого, из под прилавка и в большой секретности.
Холодные облака то скрывали небо, то показывалась луна, я не помнил дня, сворачивал с шоссе, отъезжал в тень деревьев и засыпал. Просыпаясь уже в серой мути вечерних сумерек, смотрел на аляповатую зелень елей что казалась мне такой нелепой среди совершенно голых деревьев вокруг. Как монашка на нудистском пляже проповедовавшая воздержание. Я жмурился от нестерпимой боли где то в затылке и пил с горла дешевый бренди.

Скорость... Не радовала меня скорость и редкие встречные машины, просто вся моя жизнь неслась передо мной, и не было во мне желания продолжать. По началу я гордился собой, ставил все позади, работу, друзей, старую жизнь. Я оставил позади все что мог и в бардачке моей машины одиноко и глухо стучали на поворотах сигареты и зажигалка. Мне тогда казалось я могу сам один объехать весь мир, не останавливаясь, до упора вжимая педаль в пол. Поминутно от сильного ветра в окно глаза мои начинали слезиться, и тогда я с жалостью к себе понимал что от прошедших событий я вот вот захлебнусь в пьяных слезах, и в рвоте от отвращения и жалости к себе. Нет, мой мир не рухнул, мой мир не дал трещину. Просто я проснулся и понял что я больше не живу. Не было во мне того света что отличает живого от мертвого, хозяина своей жизни от раба.

В тот день когда я уехал я точно помню слезы секретарши моего начальника, я нагрубил и опрокинул в порыве черный кофе, что она несла шефу. ревность? Нет... какая могла быть ревность к той что он нагибал над своим столом, за долго до того как я пришел устраиваться на работу. В наших странных отношениях с ней не было любви, так же как и с самим Юджином. моим шефом. Я спал с ней, зажимал в укромных уголках нашего огромного здания фирмы, я спал с ним, забираясь с ногами на него пока он сидел в своем кресле, отдаваясь его похотливым желаниям и нагло претендуя на его жаркие поцелуи. В тот день я разбил рамку с фото его жены и дочери, что стояли в углу его стола, и он пристыжено клал ее вниз лицом когда брал меня на этом столе. Разбил, еще долго и смачно хамил ему, потом ревел, потом вновь и вновь позволял ему заставлять меня чувствовать себя живым и умирать, вздымаясь высоко вверх и камнем падая в низ на его грудь, жадно ловя его губы, вздохи и стоны. В тот день я ушел, оставив его, оставив ее. оставив клубы и друзей что помогали мне еще с тех времен когда я сам жил в сиротском приюте святого Павла, на самой окраине этого сволочного городишки. Я забыл как меня зовут, я усиленно пытался вспомнить, когда хоть кто то из них назвал меня по имени обращаясь ко мне, я не мог, жизнь казалась скомканной тряпкой, что в злости швырнули под ноги прохожим, в дождь.

Я смеялся, кричал, плакал, снова неумолимо смеялся сходя сума в своей квартире, я бил стекла, бокалы, посуду, я рвал вещи, ронял и ломал мебель, я мог бы с тем же успехом грызть собственные вены на руках, меня рвало изнутри, и это было уже совсем не одиночество. К ночи, когда солнце скрылось я вышел из дома не закрывая дверей, оставив растерзанные комнаты с битыми окнами на поругание ноябрю, с его климаксными дождями и пронизывающим холодным ветром. Было еще тепло, но за чем то я взял вою кожаную куртку, наверное мне было нужно куда то положить сигареты и ключи от машины. Я ушел в ноябрьскую ночь, растворился в ее пустом гуле машин и ночных заведений. лишь к 4 утра я выехал на дорогу что ведет прочь из города где меня 26 лет назад взяли в приют, родившая меня мать наркоманка официально отказалась от меня, от своего родного ребенка.


Всего минуту назад я слышал рев мотора. который заглушал все вокруг, а за несколько секунд до моей тишины я увидел резкий свет из-за поворота. Мир затих, дернулся яркой вспышкой, обдал запахом смазки, гари и железа, и погрузился в блаженную тьму и тишину.

Я попробовал закрыть глаза, не чувствуя ничего следом попытался их открыть, мое сознание чуть прояснилось, и как в дурном кино я увидел то что осталось от всей моей жизни. Осколок картинки рассыпанный по дороге жизни. После я услышал первый звук, мои уши заложило грохотом и шумом, думал я в тот момент, меня каким то неведомым образом вышвырнуло из машины... Я слышал голос. тонкий, нежный на периферии моих чувств и моего сознания. Нет этот голос не звал меня, он просто настойчиво как мантру повторял одно и тоже слово... Вот только я не мог разобрать его смысла. Может быть это было древнее имя, может быть это было заклятие но в этот момент весь мир сжался в один маленький комок и стал пульсировать в такт звуку голоса. Да.. Наверное это было имя. Во всяком случае оно им стало после. Саймон.

Я Саймон. Я стою над обломками собственной машины и вижу во что превратилось мое тело, вся моя прошлая жизнь и моя ночь. несколько суток день сменялся ночью, а дорога несла меня на встречу моей смерти, долгая, счастливая смерть... без мучений, свобода.

Через несколько часов из-за поворота вновь показалась машина, люди засуетились, вызвали скорую, в это время я видел как немолодой мужчина вышел из раскуроченного корпуса встречной с моей машины. На обочине, неподалеку от меня его ждала фигура сотканная из дыма и света. Дочь? А может жена... она взяла его руки в свои и прикоснулась к ним губами, после повела за собой в даль. Я остался ждать у своей машины. Думая "а кто же заберет меня..."





Ноябрь. Интерлюдия к Повелителю душ.