Публикуемая поэма Николая Мельникова «Русский Крест» — послание всем нам. Всем, кто уже несет или еще только пытается понять, что же это такое — «нести свой крест».

КНИГА

Издательство: "Достоинство", Москва

Год издания: 2011

Число страниц: 96, цв. илл., фотоил.

Формат: 60х90 1/16 (145х215 мм)

Переплет: твердый

Бумага: мелованная

Тираж: 1000

Поэма

РУССКИЙ КРЕСТ

Николай Мельников

 

Начало:

 

Продолжение

Глава 5

 

1.

Над остывшею землею

плыл предутренний туман,

тихо брел тропой лесною

изменившийся Иван.

Старцем мудрым потрясенный,

к жизни новой стал готов,

словно заново рожденный

человек - Иван Ростов.

Непонятной, чудной силой

изгнан был с души дурман,

- не во сне ль все это было?

- Не во сне - шептал Иван.

Словом праведным согретый,

ощутил он Божий Страх,

и впервые в жизни этой

шел с молитвой на устах.

Пусть нескладно, неумело

смог ее произнести,

но наверх уже летела

просьба: - Господи, прости!

Стыд, раскаянье, тревога,

и надежда жить опять...

Боже правый... Как же много

 можно сразу испытать!

2.

Лесом, садом, огородом,

не взглянув по сторонам,

в темноте, перед восходом

он вошел в свой сельский храм.

Он вошел - и ужаснулся -

груды хлама, гниль, развал,

оступился, поскользнулся,

и ... с размаху в хлам упал.

И о ржавый гвоздь -”двухсотку”

пол-лица избороздил,

кровь течет по подбородку.

Боль и стыд. И нету сил.

Дождь за стенами закапал,

зашумел, дохнул грозой,

а Иван - сидел и плакал,

 и смывалась кровь - слезой.

- Где вы, прадеды и деды?

Где ты, род угасший мой?

Что ж мне в жизни только беды?

Что ж я брошенный такой?

Поднимитесь-ка стеною

все родные мужики,

полюбуйтесь-ка страною,

храмом, внуком без руки! -

Вдруг Иван запнулся словом

и наверх свой взгляд вознес -

Весь в крови, в венце терновом,

на него смотрел - Христос...

Все ушло, что было рядом, -

стены, звуки, хлам, разлад,

жизнь - исчезла, стала взглядом,

только взгляд, и - встречный взгляд.

Первый раз за полстолетья

в этой жуткой пустоте

человека взглядом встретил

Бог, распятый на Кресте

Невозможным оказалось

взгляд от взгляда отвести,

и тисками сердце сжалось

в мысли:  - Господи, прости!

- Если я не умираю -

смог Иван проговорить -

стыд свой знаю, грех свой знаю,

дай мне время искупить!

Нет руки - нельзя креститься,

дай же время, хоть чуть-чуть,

и сумеешь убедиться,

что к тебе лежит мой путь.

Не суди меня сурово,

если я по простоте

слишком прямо понял слово

 о земном моем Кресте

 

Глава 6

 

1.

Дня на три, иль больше даже,

из села Иван пропал...

Обнаружили пропажу -

ничего никто не знал!

Председатель в удивленьи,

как такое понимать? -

Кубик топчется в правленьи,

а Ивана - не видать!

Посылал домой к Ивану -

на двери висит замок.

- Может, помер где-то спьяну

непутевый мужичок?

Хлебанул стакан отравы

И загнулся втихаря?

Обыскали все канавы,

все кусты. И все зазря.

Нет нигде... Опередила

всех Иванова кума:

- Отыскался, вражья сила,

да беда, - сошел с ума!

Председатель сел в машину,

полсела - смотреть бегом

на редчайшую картину,

как людей берут в дурдом!

Побросали все, что можно,

прибежалистар и мал.

- Только тихо, осторожно,

как бы он не осерчал.

И глазеют через щели:

- Ну, чего он, буйный, да?

- Бедный Ванька, неужели

к сумасшедшим навсегда?

Понависливиноградом

на забор и вдоль ворот,

председатель тоже, рядом.

Не подходит. Смотрит. Ждет.

- Ваня-Ваня, после Клавы

беспросветно начал пить,

а мужчине без управы -

дважды два с ума сойтить!

- Ну, чего там? Что он, ходит?

- Да сидит, глядит во двор.

Ничего, спокойный вроде,

но в руке зажат топор! ...

2.

Посреди двора лежала

пара бревен - два дубка.

Встал Иван и для начала

топором на них слегка

снял кору, зачистил ровно

и одной своей левшой

стал тесать он эти бревна,

силясь телом и душой!

Раз за разом тяжелее,

все мелькал, взлетал топор,

словно не было важнее

 дела в жизни до сих пор.

Словно что-то дорогое

для себя Иван творил...

Обтесал одно, другое,

хоть и выбился из сил,

хоть уже рука дрожала

и в ушах он слышал гул,

все ему казалось мало -

не присел, не продохнул.

Пропилил пазы ножовкой,

гвозди хитро зажимал

меж коленями и ловко

топором их в дуб вгонял...

А когда Иван поднялся,

весь народ качнулся с мест -

он устало улыбался,

сжав рукой огромный крест

И вот тут толпа застыла:

что спросить и что сказать?

Может, хочет на могиле

Крест у Клавы поменять?

Иль чего удумал спьяну,

может, руки наложить?

Председатель встал к Ивану,

понял: надо говорить.

- Мы тебя везде искали,

между прочим, все село

от работы оторвали...

Что ж, скажи, произошло?

И Иван не стал таиться,

крест к забору прислонил,

посмотрел в людские лица -

никого не пропустил,

И сказал: - Родные люди!

Знаю вас не первый год.

Может, кто меня осудит,

может, кто-то и поймет.

Если чем-то провинился,

то простите - грех бывал...

И народу поклонился

и в молчаньи постоял.

- Не подумайте, что спьяну

я несу какой-то бред.

Пить теперь совсем не стану,

вы уж верьте или нет.

Что случилось, то словами

передать я вряд ли б смог...

Просто понял, что над нами

был и есть, и будет - Бог!

Сколько было за плечами

и позора, и стыда,

но ведь есть Господь над нами,

спросит он, и что тогда?

... Дело каждого... Ну, словом,

я хотел вас всех просить:

может, церковь восстановим?

Может, легче станет жить?

И лишился дара речи

петроскитовскийнарод,

в удивленьи сжались плечи:

что с Иваном? Кто поймет?

Неужели так бывает?

Жил, ходил, и вот те на -

церковь строить зазывает!

И не будет пить вина?

Поначалу с подозреньем,

но тихонечко народ

уловил сердечным зреньем,

что Иван совсем не врет!

Что душевной теплотою

все слова его полны,

что Иван - за той чертою,

где притворства не нужны.

- Чтобы стало все яснее,

расскажу вам, где я был.

Был я аж у Архирея,

с ним про церковь говорил.

Дал он нам благословенье

и сказал мне, что на храм

нужно власти разрешенье

 и оплату мастерам.

Мастерам должны по праву

сколько нужно денег дать,

чтобы церковь - всем на славу!

Чтоб века могла стоять.

... Коль доверите мне это,

все пройду, всю жизнь отдам,

по копейке, а до лета -

соберу на Божий храм.

Ну а власть? Чего таиться!

Ей теперь на все плевать!

Ей задача - прокормиться,

что же нам от власти ждать?

Как хотите, так живите,

стройте вы хоть минарет,

только денег не просите -

будет весь ее ответ...

Вот мое такое слово...

Нам решать, коль все мы тут, -

отошел Иван, и снова

тишина на пять минут.

Тишина. И, как от боли,

крикнул ветхий старичок:

- Аль не русские  мы что ли?

Что тут думать! Прав Росток!

- Сколько ж можно? В самом деле,

как же церковь не поднять?

Зашумели, загалдели,

стали предков вспоминать,

к председателю вопросы:

- Разрешит, не разрешит?

Тот, как мальчик, шмыгнул носом:

- Я и сам не кришнаит,

я, как все вы, здесь родился,

так чего мне против быть?

И Ивану б я решился

сборы денег поручить.

Что случилось с ним - не знаю,

словно вижу не его!..

Одного не понимаю,

крестдубовый- для кого?

- Для меня! - Спокойно, строго,

вдруг Иван провозгласил.

- Чтобы видно было Богу,

что и я свой крест носил...

У кого-то сердце сжалось,

кто - слезу смахнул тайком.

Лишь безродье ухмылялось

 в стороне. Особняком.

 

Глава 7

 

1.

Сколько странников ходило

и скитальцев по Руси!

Солнце ль голову палило,

дождь ли серый моросил -

шли, гонимые судьбою,

и в лаптях, и босиком,

то безлюдною тропою,

то проезжим большаком.

Шли с прошением в столицу

или с нищенской сумой,

богомолец шел молиться,

 шел солдат с войны домой.

Каторжанин из Сибири,

погорелец без угла -

всем им крышей небо было,

и еда одна была -

хлеб да лук, да чья-то милость,

да вода из родника...

Мало что переменилось,

 хоть сменялись, шли века.

2.

Есть бумага сельсовета,

что “Ростов Иван ведет

сборы средств на храм, и это

поручил ему народ”.

Мало ль что в пути случалось

поначалу и потом,

а бумага - выручала...

Так и шел Иван с Крестом

Так и шел... А что за этим?

Что за фразою простой?

Пробуждался на рассвете

то в стогу, то под кустом,

в старом брошенном сарае,

в чистом поле иль в лесу

с хрипом: “Боже, умираю!

Не смогу! Не донесу!”

Вновь и вновь шептал молитву,

целовал свой Крест, просил,

словно воин перед битвой,

и терпения, и сил.

Знал, что нет назад возврата,

Без Креста - спасенья нет,

коли тьмою все объято,

то иди, ползи на свет!

И неведомая сила

просыпалась в нем опять,

боль из тела уходила -

можно сесть, и можно встать.

И сухарь перед дорогой

в чистой луже размочить.

Вот и все, и слава Богу!

Если встал - то будешь жить!

Крест веревкой перетянут

через левое плечо,

снова версты дыбом встанут,

снова кровью истечешь,

снова рухнешь бездыханный...

Будешь жить? Не будешь жить?

Бедный Кубик, друг желанный

остается сторожить...

3.

И пошла молва по свету

и достигла разных мест,

что живет в народе где-то

человек, носящий Крест

Кто дивился, кто пугался,

кто не верил... но потом

в душах тайно оставался

образ странника с Крестом

Кто он? Что? Какой судьбою

Крест ему достался тот?

Как же он, с одной рукою,

и зачем тот Крест несет?

Одинок ли он? В себе ли?

Есть ли дети или нет?

Почему он так поверил

В Божий Суд под старость лет?

Как должно житье земное

человека изломать,

чтоб решиться на такое,

чтоб таким вот странным стать!

Или все не так случайно

и какой-то смысл большой

и неведомая тайна

управляют той душой?

Так Иван - Ростов от рода -

славу тихую снискал

и почтение народа,

 хоть и сам о том не знал...

4.

Он тогда не знал о многом,

проходя из дома в дом,

за забором, за порогом

он встречал такой прием,

словно гостя дорогого,

ждали здесь с десяток лет,

ждали праведного слова

среди пьянства, смут и бед.

Впереди молва катилась

про того, кто Крест несет!

- И у нас, у нас случилось!

К нам пришел, смотрите, вот!

Вот он, грязный и небритый,

Крест свой носит по дворам,

в каждый двор идет с молитвой,

собирает деньги в храм.

... И крестьяне подавали,

не скупясь, от всех щедрот,

хоть совсем не жировали,

а скорей - наоборот.

Просто каждому хотелось

дать Ивану этот грош:

не жилось теперь, не пелось,

пусть хоть будет храм хорош!

- Нету счастья нам земного,

помолись, Иван, за нас!

... И стоял Иван сурово,

видя взгляд просящих глаз.

- Я грешил на свете много,

а теперь вот сам молюсь...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Если все попросим Бога

за себя, за нашу Русь,

за грехи людские наши

и за весь позор и стыд -

неужели ж Он откажет,

 неужели не простит?

В пояс кланялся, прощался,

Крест на плечи поднимал

и в дорогу отправлялся.

А куда - никто не знал...

Для людей Иван - не первый,

кто о Боге вел рассказ,

но... с такою крепкой Верой

все встречались первый раз!

5.

Уходя на две недели,

возвращался точно в срок,

ковыляя еле-еле

под Крестом  своим Росток.

Из забытых деревенек,

из неведомых краев

приносил немало денег

“сборщик средств” - Иван Ростов.

Все по счету без обмана

в сейф бухгалтер запирал

и подмигивал Ивану:

“Ты себе б хотя бы взял!”

На глазах Иван серьезнел:

“Даже словом не греши!

Тут же боль людей и слезы

во спасение души!

Не греши, пусть даже словом!..”

И шагал в свой старый дом-

полусогнутым, суровым,

 с собачонкой и с Крестом.

Как он весь переменился!

Несмотря на все труды,

обязательно постился:

в пост - сухарь, стакан воды.

Брови стали как-то строже,

и лицом прозрачный стал,

но глаза - теплей, моложе,

значит, дух не увядал!

Земляки его спешили

обсудить накоротке:

- И откуда столько силы

в неказистом мужике?

Как он жив - никто не знает,

все с Крестом, везде с Крестом,

и ведь денег собирает -

скоро сейф набьет битком!

... Отзимуем, глянешь, к лету

станем церкву возводить, -

и вздыхали: - Боже-светы,

может, легче будет жить...

Весь Петровский Скит гордился,

что у них - не где-нибудь -

человек такой явился,

что избрал тернистый путь.

И они свой храм построят,

и молва про этот храм

облетала все просторы -

быль со сказкой пополам.

И далеко слух гуляет,

что Ивана - Бог ведет,

и болящих исцеляет,

и покаяться зовет...

6.

В сентябре, в райцентр пришедши,

встал Иван с Крестом, с сумой,

и услышал: - Сумасшедший!

Не позорь! Иди домой!”

Мимо люди шли в заботах,

щебетали воробьи,

а Иван вздохнул всего-то:

- Дочи! Доченьки мои!

И глядел в родные лица

и хотел обнять, прижать,

но лощенные девицы

предпочли подальше встать!

И Иван обмяк, смутился:

- Что ж не ездите домой?

Я один... мне как-то снился

сон про вас... такой чудной...

И замолк... к чему все эти

и слова, и разговор:

не его - чужие дети

на него глядят в упор!

И надменность у Наташи,

и у Таньки - едкий глаз:

- Ты иди домой, папаша,

не позорь, ей-Богу, нас.

Каблучками застучали

и в толпе исчезли вновь -

без слезинки, без печали.

Плоть его. Родная кровь.

7.

Долго ждал Иван парома,

вспоминал всю жизнь опять...

... Был мужик, хозяин дома,

Клава с ним - жена и мать.

Были дочки - всем на славу,

было счастье и покой.

И любил он нежно Клаву,

а потом... - случился сбой.

Городским бы можно было

и таиться, и скрывать,

но село - вовсю трубило,

все про всех умело знать!

- Полюбила?

- Полюбила! - молвит Клава без стыда.

Что Ивану делать было?

Начал пить. Пришла беда.

Столько лет Росток хвалился

и семьею, и женой,

тут те на - пришел, явился,

хахаль-махальозорной!

Для начала разговора

мужика Иван побил,

и мужик уехал скоро -

знать, не сильно и любил.

Клава... Ладно... Согрешила...

Но помиримся! Простим!

Все пойдет, как раньше было,

ведь двоих детей растим!

Что? Чего ей не хватало?

Может, впрямь, любовь была?

Видел, чуял - тосковала,

 изводилась - не жила.

Попривык Иван к стакану...

В поле раз сбирал “валки”

на комбайне - шнеком спьяну

и оттяпал полруки...

Инвалид в неполных сорок...

Как тут жить, семью тянуть?

Что ни день - то драки, ссоры,

поломалось, не вернуть!

И рвалась душа на части,

есть семья, и нет семьи,

крыша есть - уплыло счастье,

отсвистелисоловьи...

Умерла, угасла Клава,

дочки в город подались...

Кто тут правый? Кто не правый?

 Вот попробуй, разберись...

...Долго ждал Иван парома,

Переехал. Крест взвалил

и опять от дома к дому

ковылял. На храм просил.

 

Глава 8

 

1.

В ноябре, на Златоуста,

завелась метель к ночи.

На селе темно и пусто,

все по хатам, у печи.

А метель свистит, дуреет,

воет, ставнями скрипит.

Хорошо, что печка греет!

Спи в тепле. Спокойно спи!

И уже поближе к ночи

сквозь привычный этот вой

одинокий, страшный очень,

появился вой другой.

Или волчий, иль собачий -

заунывно, тяжело,

да не вой - а кто-то плачет,

душу рвет на все село.

Жутковато. Темень. Полночь.

Ветер. Вой. Метель. Луна.

Но никто не звал на помощь -

знать, балует сатана...

Лишь назавтра, утром рано,

возле церкви, у берез

набрели на труп Ивана...

Рядом Крест, и мертвый пес...

И глядело исподлобья

все село без слез и слов.

Кто? Зачем? За что так подло?

Чем? Кому мешал Ростов?

... Взгляд открыт. На шее - рана.

Сумка. В сумке - ни гроша.

Расходитесь. Нет Ивана.

Отошла его душа.

2.

На столе, в своем же доме,

он лежал - помыт, побрит,

их земляк, давно знакомый

однорукий инвалид.

Как положено, одели -

кто костюм, кто туфли дал.

Свечи тонкие горели.

Дед в углу Псалтирь читал.

На колхозной пилораме

гроб добротный сделан был.

Дочкам дали телеграммы:

“Ваш отец Иван - почил”.

Рядом с Клавиной могилой

и ему приют нашли,

но, с трудом, ломами били

комья мерзлые земли.

И готовятся поминки,

и струится дым печей,

и летят ничьи снежинки,

и лежит Иван - ничей.

И нигде не видно пьяных,

и погода - хороша...

... Только страх: не из Ивана,

 из села ушла душа...

3.

Так Петровский Скит веками

никого не хоронил,

лишь сейчас узнали сами,

кем Иван при жизни был!

К погребенью, на прощанье,

был в село такой поток,

словно всем пообещали

выдать золота кусок.

Но не золота химера

привела поток людей,

а святая Божья Вера,

и Иван, окрепший в ней.

С ним прощались, целовали;

бабы, старцы, малыши,

cамисвечи зажигали

на помин его души.

... Дед один спешил открыться:

- Я за сына как-то раз

попросил его молиться.

Он молился. Сына - спас...

Уж изба не умещала

всех желающих людей,

но толпа ждала, стояла...

 Значит - надо было ей.

4.

В город съездили, просили:

хоть бы батюшка отпел!

Тот приехал. На могиле,

как того обряд велел,

“Живый в помощи” звучало,

и каноны, и псалмы,

чтоб душа не тосковала,

чтоб спасти ее от тьмы.

Отпевание. Прощанье.

Как когда-то в старину...

И народ стоял в молчаньи,

думудумая одну.

- Как же все случилось странно:

тьма народа, свой народ,

все пришли почтить Ивана -

кто глядит, кто слезы льет.

Чем собрал он их едино?

Не велик, не знаменит,

Петроскитовскиймужчина,

однорукий инвалид?

Вся Россия - у Ивана!

Вся, какая есть теперь,

что устала от обмана,

что устала от потерь,

что детей рожать не хочет,

что съедаема тоской,

что безудержно хохочет,

там, где рядом дикий вой,

что, как нищенка, по свету

ходит, клянчит на житье,

и подняться - силы нету,

будто сглазили ее.

- Как она? Страна святая?

Вдруг смогла такою стать?

Незаметно увядая,

всетеряя - мощь и стать!

И дрожат в своей Отчизне

под ударами судьбы

без огня, без жажды жизни

не хозяева - рабы!

Потому молчат упорно,

что объял великий стыд

перед тем, кто так покорно

со свечой в гробу лежит!

Потому что силой воли

человек - Иван Ростов -

выбрал сам свою же долю,

свой предсмертный путь

с Крестом!

Потому что силой Веры

всем внушил - спасенье есть,

потому что вспомнил первый

 Бога, Русь и предков честь!

5.

Крест ему установили,

тот, что он носил с собой...

Вот и все. Похоронили.

Путь закончился земной.

От обряда погребенья -

путь тернистый к небесам,

и надежда на спасенье...

А народу - строить Храм.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

... Снег пошел. Совсем стемнело,

разошлись с могилы все,

и стоял в рубахе белой

 одинокий Федосей.

 

 

Эпилог

 

По весне, лишь снег растаял,

только высохла земля,

стали миром церковь ставить.

От фундамента. С нуля.

А в России все сначала

не впервые начинать -

истреблялась, исчезала,

а потом, глядишь, опять,

из-под пепла, из-под праха,

где чернела пустота,

после крови, после страха

вырастала - красота...

Освятили место храма,

помолились и пошли -

загудела пилорама,

камни, доски повезли,

лес везли, раствор месили

прямо с раннего утра,

а за всем трудом следили

дел церковных мастера.

Поработают, устанут -

отдохнут, попьют воды,

и всегда Ростка помянут,

вспомнят все его труды.

Сколько верст по бездорожьям

проходил он - кто сочтет?

Но что всех трудов дороже –

 свой народ собрал в Народ!

... А убийц его сыскали:

шаромыгамна стакан

не хватало, и отняли

деньги те, что нес Иван.

И убили без зазренья,

и не дрогнула рука...

Ждать ли им теперь прощенья

заневинного Ростка?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Если вам когда случится

Скит Петровский посещать,

вся постройка завершится,

будет храм уже стоять!

Вы зайдите! Не ленитесь!

Свеч купите восковых,

за Ивана помолитесь,

и за всех, за всех других

православных наших братьев,

кто в родную землю лег.

Для молитвы неба хватит,

потому что в небе - Бог!

 

Источник:

Текст:

Домашняя библиотека

 

Посмотреть видео

Русский крест. Поэма. Николай Мельников. Читает автор

 

Серия сообщений "Николай Мельников":
Часть 1 - "Письмо пишет вам в тихий вечерний час деревня, вами забытая...". Николай Мельников
Часть 2 - "Поставьте памятник деревне". Николай Мельников
Часть 3 - "Поле Куликово". Николай Мельников
Часть 4 - Русский крест. Поэма. (1 глава). Николай Мельников. Видео. Читает автор
Часть 5 - Русский крест. Поэма. Николай Мельников. Текст (Часть 2-я, главы 5-8). Книга
Часть 6 - Россия, не стань Иудой. Николай Мельников