"Непременно мой милый друг, непременно я буду самым счастливым человеком, только пусть кофе сварится, да торт испечется. Ты час назад спрашивал меня, сколько падает снег с серого неба, а я только сейчас тебе отвечу, ровно столько, сколько у тебя открыты глаза и ровно столько, сколько сердце готово видеть весну. Ты смотрел на меня заплаканными и мутными глазами, закутавшись в порванную куртку с мокрыми и грязными карманами, смотрел и плакал, только молча, даже тише молчания сидел и плакал. От твоего отчаяния онемели даже слезы. Если бы не твое светло-синее тело, обтягивающее внутренние сущности, то вряд ли бы я даже почувствовала твое присутствие. Ты просто сидел и спрашивал меня, почему я столько курю и не даю Востоку в джезве пролиться на плиту и зашипеть, ты спрашивал, почему я так внимательна к таким мелочам. Но ты ведь хочешь, чтобы я была самым счастливым человеком, мой милый друг, а счастливый человек разговаривает изгибами губ, заводит себе рои мелочей и не может позволить Востоку пролиться в таком простом месте, как обычная плита. Другое дело песок или юбка, пахнущая зернами...а может даже и полосатые чулки?
Мы сидели и молчали, ты знал, что на большее я не способна, поэтому наслаждался молчанием, так, ты мог просидеть тут все вечности, в которых ты был свободен и счастлив. Ты говорил, что я самое красивое молчание, а я говорила, что хочу постоянно уезжать и сидеть в прокуренных барах. Пару затяжек, алкоголь, взмах ресницами, фотопленка в голове и строчка, скользнувшая на бумагу, пожалуй, это все, чего мне хотелось раньше перед приходом вечера.
-Я так глупа, мой бледный рассвет, - говорила я, смотря куда-то сквозь свет. - Мои победы это всего лишь самообман, разноцветный шум, но этот самообман помогает прокармливать Ворону внутри меня. Мои губы - это всего лишь капли, стекающие с окна, но я люблю эти капли, они помогают мне вспоминать. Мои слова - это протоптанные тропы, незнающие как снова зарасти травой и цветами, и эти тропы будут всегда топтать до костей, и голос в горле никогда не узнает сладость разговора. Увози меня много раз и не забывай бросать розы, когда-то выросшие в моих словах, бросать в море. Ты ведь помнишь, мы любили с тобой разговаривать с морем, а оно любило слушать наш смех, ты помнишь, мы показывали ему город и любовь. Наверное, я скоро сойду со станции "Ума" и уйду по рельсам…к свободе и дороге. Ты желал мне счастья, милый друг? Оно в вечном искании дня и терпении.
Ты встал и подошел к окну, достал руку из кармана и нарисовал на вспотевшем стекле улыбку, нарисовал и окликнул меня, потревожив мою тишину. Ты попросил меня прислониться губами к нарисованной улыбке, просил истерично и торопясь, ты говорил, что она тает на стекле, а на моих губах она будет цвести, ты не мог уже без рисунков на моих губах, ты плакал и рвал в кармане камни, рвал худыми пальцами до жидкого джема. Ты хотел жить, и поэтому рисовал на запястьях вены, ты говорил, что они как ленты из моих волос...когда пробегает сгусток крови, они словно полоски ткани развиваются на ветру. Мы с тобой один ветер.
-В них ты, - шептал он, проводя сухими кончиками пальцем по рисункам, - а если в них ты, то я буду жить, я буду хотеть жить. Я буду приносить тебе блоки сигарет и покупать килограммы кофе, только чтобы видеть, как ты счастлива, когда выползает дым изо рта и варится кофе. Буду тратить литры красок и рисовать на твоих губах улыбки, чтобы наслаждаться твоим улыбчивым молчанием...просто я уже не могу, мой уставший лучик, уже не могу видеть белое пятно на лице вместо твоей улыбки, и зеркала не могут, ты повесила на них темные ткани и они почернели от безделия. Я знаю, ты хочешь слез, и я пойду просить их у людей, буду простить и умолять, складывая каждую ядовитую каплю нежно в ладонь, и принесу их тебе, моя радость, как лекарство. Плачь, прошу тебя, плачь, чтобы вылилась вся боль, прошу тебя. Капли испарятся и улетят в небо. Море станет тебе пледом. Гармония – чувствами.
Ты знал, что я слышу тебя, и знал, что я не верю этим словам. Тебя передергивало, а я продолжала смотреть на Восток. Пролетел ветер, принес тучу. Какой-то человек с воздушными шариками в руке и в застывшей улыбке развивался в ветках деревьев. Ты сказал, что он поверил в мечту и согласился стать ядовитой каплей для моих глаз ради крыльев и воспоминаний в виде шариков.
Пошел дождь...он поливает наши с тобой цветы. Помнишь, те, которые выросли на камнях. Ты, как и я любишь дождь, и любишь камни, под которые не течет время. Наконец все замолчало, все мысли, все изгибы и часы, только пепельница пыхтела дымом, ты подошел и обнял меня, прислонившись щекой к виску. Ты знал, что я люблю тебя, и знал, что мое молчание меня убьет. Знал. И вылетел в окно белым порванным сгустком. Кофе давно уполз под пески, камни давно вросли в землю.
Ты ведь хотел, мой милый друг, чтобы я была самым счастливым человеком, так уйди, уйди и дай мне погибнуть достойно, погибнуть на глазах у дыма и мыслей. Ты не должен, просто не должен забыть мою улыбку, а получается, что с каждым днем, твои глаза все белее. Я нарисую тебе глаза, помнишь, те самые, которые научили мои губы улыбаться и ты уйдешь, чтобы когда-нибудь встретить меня в тумане в середине дождя через 9 лет назад. 9 лет назад...ты захотел меня нарисовать, встретив в привокзальном кафе, хотел нарисовать напротив заплаканного окна. Ты не должен забыть. Но ты ведь понимал и ушел первым, ушел, чтобы вновь встретить.
Я встала и дорисовала улыбке глаза.
-Вот видишь, мы такие, как и раньше, - сказала я, уходя за ним через дождь куда-то в туман"
(16-17.08.09)
