У него в голове только и было, что A равно C. Безо всяких доказательств. Его правоту доказала история. Он за свою жизнь сделал несчетное множество ценнейших открытий.
- Ну да, прививки от оспы...
Она поставила стакан на стол и посмотрела на меня с негодованием.
- Прививки от оспы -- это Дженнер! Как ты в университет-то поступил?
- А, вспомнил: антитела! И низкотемпературная стерилизация.
- Правильно.
Она рассмеялась с каким-то торжеством, не показывая зубов. Допила вино и налила себе еще.
- В диспуте эту способность называли научной интуицией. У тебя такая есть?
- Практически нет.
- А если бы была?
- Ну, наверное, пригодилась бы для чего-нибудь. Например, когда с девчонкой спишь, могла бы понадобиться.
Она засмеялась и ушла на кухню, вернувшись оттуда с кастрюлей тушенки, миской салата и нарезанной булкой. Из широко раскрытого окна повеяло, наконец, прохладой. Мы принялись не спеша ужинать под пластинку. Она задавала вопросы -- в основном про университет и про жизнь в Токио. Разговор был не самый содержательный. Про эксперименты на кошках ("Мы их не убиваем, ты что! Это психологические опыты!", -- врал я, за два месяца умертвивший тридцать шесть кошек и котят), про демонстрации и забастовки... Был показан зуб, сломанный полицейским.
- А отомстить ему ты не хочешь? -- спросила она.
- Вот еще...
- А почему? Я на твоем месте отыскала бы его и все зубы повыбивала молотком.
- Во-первых, я -- это я. Во-вторых, все уже закончено. А в третьих, у них там все рожи одинаковые -- как я его найду?
- Выходит, и смысла нет?
- Какого смысла?
- Что тебе зуб выбили?
- Выходит, что нет.
Она издала стон разочарования и отправила в рот кусок тушенки.
После кофе мы помыли с ней посуду на тесной кухне, вернулись к столу и закурили под Манхэттэнский Джазовый Квинтет.
На ней были просторные шорты и рубашка из тонкой ткани, сквозь которую отчетливо проглядывали соски . Вдобавок наши ноги несколько раз сталкивались под столом -- каждый раз я понемногу краснел.
- Как ужин? Понравился?
- Очень.
Она слегка закусила нижнюю губу.
- Почему ты сам ничего не говоришь, пока тебя не спросят?
- Да как-то... Привычка... Вечно забываю сказать самое важное.
- Можно дать тебе совет?
- Давай.
- Избавляться надо от такой привычки. Она может тебе дорого стоить.
- Да, наверное. Но это как машина со свалки: что-нибудь одно выправишь, сразу другое в глаза кидается.
Она рассмеялась и поставила другую пластинку -- теперь запел Марвин Гэй. Стрелки часов подходили к восьми.
- А ботинки что -- сегодня можно не чистить?
- Перед сном почищу. Вместе с зубами.
Продолжая разговаривать, она поставила на стол худенькие локти, поудобнее положила на руки подбородок и уставилась на меня. Это нервировало. Чтобы отвести глаза, я закуривал, несколько раз с фальшивым интересом устремлял взгляд в окно -- но, наверное, становился от этого только смешнее.
- Вот теперь можно и поверить, -- сказала она.
- Во что?
- В то, что ты тогда ничего со мной не делал.
- Почему ты так думаешь?
- Рассказать?
- Не надо.
- Так и знала. -- Она"усмехнулась, налила мне вина и вдруг посмотрела в темноту за окном, как будто что-то вспомнив".