мои ледники становятся тающими,
когда ты меня касаешься
расстраиваются все мои лады
когда ты мне улыбаешься

улыбкой,
в которой умирают
чеховские
вишневые
сады.

*

тут солнце встает тебя ради
оно тебя любит
оно с тобой встречается

а у меня холодно. дождь
и есть мысли о снеге и граде
одинокий день возвращается

полуночное такси
больше некого просить
есть к тебе дело
сделай так, чтоб мое небо не седело.

*
я хотел бы быть твоим фотографом
или рисовать тебя мелом.
я хотел бы быть географом
твоего тела.

*

когда-то мы оба мечтали о весне подкожно
теперь далеки. невозможно.
но. я помню ту лестничную площадку
почти под крышей.
тот грязный лифт
тот теплый липтон.

и мой монолог у твоих ног
(дело не в том, что я тебя любил,
а в том, что ты сидела на три ступеньки выше)

монолог о том, что жизнь
невозможно подкрасить, как одну из отросших прядей.
и то, как твои сын назвал меня дядей.

*
не тормози. знаю ты сидишь у стоп-крана
я поделюсь с тобой бесконечным чаем
из моего платскартного стакана
и мы отменим все вторники
а если будет печаль.
ее с утра сметут дворники.

*
мое хобби - переплывание рек
мои дни, как девяностые лихи
мне просто нужен человек, которому
я бы мог читать свои стихи.

*
мы одни
мы одни
мы одни

мы-огни
этого города

*
тут слишком долгое лето
тут слишком долгая осень
я курю все те же сигареты,
но уже не встречаю тебя
после работы в восемь

тут слишком долгая зима
тут слишком долгая весна
я недавно тебя набрал
и зачем-то соврал, что счастлив. весьма
ты одна
и я один
закончилась наша игра
они делили апельсин
нам досталась кожура.

*
пускай в глазах останется нежность блеска
и нить слова, пускай, остается тоньше лески

и,знаешь, платье покоя
все же. не моего покроя

пускай за дам и за друзей болит сердце и голова

и я прошу тебя, господибоже
дай мне сил. чувствовать те острова,
что под моей кожей

*
мне нужно крайне
видеть тебя в онлайне.

*
в этой странной жизненной лестнице
ты - единственная ступенька,
которая не скрипит
ах, девочка. эти месяцы...
они не проходят
;они прилипают,
как к железу магнит.

*
бармен, налей в айс крим
бренди. литр
я помню самую холодную из зим
я помню ее синий свитер
мы ждали пока уйдет снег
и пили, не разбавляя, бефитер
не заканчивая разговор,
но вместо холодов ушла она,
а я смотрел в окно. во двор,
как уходило ее величество
ничего не кричал ей в след.
и снег был синий от электричества.

*
огней плакатом
разбитым циферблатом
количеством пролитых дней
ночь читала
своей продолжительности приговор

сегодня. я не сильней.

*
стольким стала
помню, как ты дрожала
как пульсировали на лбу жилки
возьмем немного счастья взаймы
остаток зимы
плещется на дне бутылки.

*
многого не хватало в обстановке,
например : свечей.
и было бы хорошо,
чтоб ты была ничья и я ничей.

вообще. многого не хватает для счастья.
и вот он. первый поцелуй,
как первое причастье,
хлебом, размоченным в вине.

позволь принять в твоей жизни участие.
позволь стать твоими зимними планами.
и пусть те роли, что отведены мне
станут главными.

*
твои ладони – стетоскопы
я приехал к тебе автостопом
и привез тебе шампанское
в этом есть что-то шаманское
за окнами метели
а мы лежим в одной постели
мы, как 3D слайд
который, умеренно
что-то открывает
мы, будто бонни и клайд
мы уверенны
нас никто не поймает

*
твоя любовь похожа
на спор
в котором ты проиграешь
вон прихожая
там выход во двор
что делать, ты знаешь

Часы. Оконное стекло.
Распахнутая книга.
О одиночество, светло
Твоё ночное иго.

Всё можно: узы разорвать,
Забыть о них, к примеру,
А можно тщетно звать и звать
Друзей, теряя веру.

И в патетической мольбе
Безумствовать, терзаться,
Себя жалеть, самой себе
Покинутой казаться…

Но можно так: не ждать, не звать,
А свежестью ночною
Дышать замедленно – и знать,
Что все мои – со мною.

И, как пред чувствами ни слаб,
Но всё ж внушит рассудок,
Что одинокость – лишь этап,
Как ночь – лишь время суток.

И так гуляют сквозняки
В листве ночного сада,
Что ни пожатия руки,
Ни слов сейчас не надо.

Ночное время года. Сухой июнь. Сезон
жасмин сминать в охапку, топча чужой газон,
под зонтиками тентов пережидать рассвет,
когда настигло утро – и ливнем хлынул свет.

Любви ночное время, святая блажь огня
свечи в огромном доме, где кто-то ждет меня,
прислушиваясь к ветру и не смыкая век.
И ожидание длится едва не целый век.

Ночное время сказок, не выдуманных мной.
Несчастен королевич, но сам тому виной.
«Кручина беспричинна! – твердит ему король. –
Еще стрела и лебедь свою сыграют роль».

Ночное время сада, когда в его глуши
внезапно обретаешь спокойствие души,
когда печаль разлуки уже не так остра...
И тянет горьким дымом садового костра.

Ты, меня любивший фальшью
Истины - и правдой лжи,
Ты, меня любивший - дальше
Некуда! - За рубежи!

Ты, меня любивший дольше
Времени. - Десницы взмах! -
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.

Есть такие девочки...
Они одеваются на рынке,стригутся у знакомых, красят только ресницы, думая,что испортят свою природную "красоту"... не носят каблуков, на их вещах неправильно прописаны названия модных лэйблов, жуткий косой рядок и ужасное гнездо с меллированием.
Они продолжают красить губы ярким розовым блеском, считая, что это выглядит привлекательно.
Они носят кофточки с расклешенными рукавами и продолжают открывать пупок, они считают себя верхом совершенства.
Блять...а ещё у них мальчики есть, ну не обязательно красавцы и дорого одетые, но такие, с которыми по пять лет за руку гулять не надоедает.
С такими, за которых они замуж потом выходят.

И тут я..
Вся такая бесподобная и с хорошим вкусом...
Нас ваще много таких... пиз* тых и уверенных в себе.
И вовсе мы не пафосные, и не фыркаем от вида некрасивых людей, как вам может показаться, и не глупые мы совсем, и учились мы не хуже их...

Сижу я значит, курю... и не понимаю, правда не понимаю...
Чем вызвано моё практически нескончаемое ОДИНОЧЕСТВО???

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
(с)

Однажды слепой человек сидел на ступеньках одного здания со шляпой возле его ног и табличкой «Я слепой, пожалуйста помогите !» Один человек проходил мимо и остановился. Он увидел инвалида, у которого было всего лишь несколько монет в его шляпе. Он бросил ему пару монет и без его разрешения написал новые слова на табличке. Он оставил ее слепому человеку и ушел. Днем он вернулся и увидел, что шляпа полна монет и денег. Слепой узнал его по шагам и спросил не он ли был тот человек, что переписал табличку. Он также хотел узнать, что именно он написал. Тот ответил: «Ничего такого, что было бы неправдой. Я просто написал ее немного по-другому». Он улыбнулся и ушел. Новая надпись на табличке была такая: «Сейчас весна, но я не могу ее увидеть».

Он хочет, чтобы я его понимала! Не понимаю, чего он хочет...

От некоторых предложений не отказываются, потому что теряют дар речи.

Если человек здоровается с вами по нескольку раз в день, значит он вас не замечает.

Если лень - двигатель прогресса, то скука - двигатель творчества.

И жили они долго и счастливо, она долго, а он счастливо.

Чем больше понимаешь, тем больше круг людей, которым с тобой не о чем говорить.

Когда к тебе обращаются с просьбой "Скажи мне, только честно…" - с ужасом понимаешь, что сейчас, скорее всего, тебе придётся много врать.

Важно то,что было, каждая та минута счастья, которая случалась редко, каждое ваше взаимное слово... Вот то, ради чего люди живут... А когда эти минутки уходят, наступает счастливвое не одинококе одиночество... Одиночество, наполненное этими счастливыми минутками...

Конец должен быть счастливым. Если нет, значит, это ещё не конец...

все можно пережить,кроме смерти.О.уайльд