Таня_Ализаде все записи автора

94 …Мурад, заезжая во двор, почувствовал, что дома что-то не так. Увидев перед блоком большую палатку, возле которой стояли Рахман, Таир, несколько мужчин в милицейской форме и много других знакомых ему лиц, он понял, что случилось непоправимое. Выходя из машины, он ощутил резкую боль в животе и остановился. Таир, заметив его, первым подошёл к нему. – Что случилось? – тихо спросил Мурад. Таир, не сдержав себя, заплакал. Он не мог ничего сказать и только обнял Мурада. – Что случилось? – ещё раз повторил Мурад, чувствуя, что сейчас упадёт от головокружения. Подоспевший Рахман успел удержать его, и они вместе с Таиром завели Мурада в палатку и усадили на стул. Только после того, как Рахман дал ему попить воды и умыл его лицо, Мурад стал приходить в себя. – Возьми себя в руки! – строго сказал Рахман. – Слышишь! Все на тебя смотрят, будь мужчиной! Мурад посмотрел на него и тихо сказал: – Я спокоен, Рахман. Что случилось? – Папы больше нет, – прослезившись, сидя перед ним на корточках и смотря прямо ему в глаза, тихо ответил Рахман. – Это я виноват во всём. Я знаю, это всё из-за меня, – с чувством вины стал плакать Мурад. – Ты тут не причём, – возразил Рахман, а у самого в это время тоже потекли слёзы. – Нет, Рахман, ты не знаешь. Он никому об этом не говорил. Но я знаю, он в последние годы всё время нервничал из-за меня, – сквозь слёзы стал объяснять Мурад. – Ты не понял, Мурад. Папа умер не своей смертью, его убили, – выдавил из себя Рахман. – Что? Как убили? Кто? За что? Когда? Рахман, что ты говоришь? Он же в своей жизни ни разу никому не сделал ничего плохого! – воскликнув, стал трястись Мурад. – Вчера было три дня. Милиция считает, что убийство было совершено с целью ограбления. Человек, который сделал это, был вхож в ваш дом. Следов взлома нет, а это значит, что дверь ему открыли. Вся квартира перевёрнута, видно было, что там что-то искали. Убийца видимо следил за квартирой, а когда ты уехал, а мама вышла в магазин, он решил воспользоваться этим. Папа, узнав его, спокойно открыл дверь, а тот сразу нанёс ему два ножевых ранения, первое из которых оказалось смертельным. Папа умер в ту же минуту, ничего не почувствовав. Когда мама вернулась, дома уже никого не было, а папа лежал в коридоре весь в крови, – рассказал Рахман. Мурад сейчас не знал на кого и подумать. То, что он продал свои машины, а потом целый год торговал, складируя импортные коробки у себя в гараже, знали многие. А то, что Таир собирался скоро уехать и поэтому вернул ему деньги, знали только несколько людей. Но никто, кроме Томы, не знал, что он держит все свои деньги и драгоценности не у родителей дома, а в своём гараже в замурованном сейфе. Мурад всегда всё держал в сейфе и обо всём делился только со своей сестрой, потому что помнил, чему учили его родители: – “Если не хочешь что-то потерять – крепко держи это в своих руках! Близкие люди должны знать – что и где у тебя лежит, кому и сколько ты должен, кто и сколько должен тебе, чтобы после твоей смерти ни у кого из них ни с кем не возникло проблем!” Придя немного в себя и успокоившись, Мурад спросил у Рахмана: – А ты когда прилетел? – Позавчера. Мама, как позвонила, я тут же вылетел. – Ты один прилетел? А где Тома, дети? – Они не приехали. Тома в ужасном состоянии, и я решил её не брать. А детям мы пока ничего не сказали, – пояснил Рахман. – Всё правильно. Не надо, чтобы дети знали. А мама как? Наверно всё время плачет? – Нет, ты знаешь, как ни странно, она держится. Правда, всё время молчит и ни с кем не разговаривает, – ответил Рахман. – Ты надолго приехал? – поинтересовался Мурад. – У меня обратный билет через четыре дня. Я специально так взял, чтобы до семи дней побыть рядом с вами. Наутро улечу. Тома тоже там одна, в день сто раз звонит сюда, беспокоится. Но на сорок дней она обязательно прилетит, – ответил Рахман, понимая, что Мураду сейчас будет тяжело одному, и чтобы подбодрить его добавил: – Таир – молодец. Хороший друг. С первого дня здесь. Это он всё организовал. Все говорят, что таких друзей сейчас нет в Баку. Мурад в тот момент подумал, что не ошибся в Таире. Ему было приятно слышать такие слова о нём. Он тогда ещё не знал, что Таир до своего отъезда с утра до вечера будет рядом с ним, не отходя от него ни на шаг. А на сорок дней отца из Америки опять прилетит только Рахман, потому что Сева к тому времени будет лежать в больнице из-за желтухи. Мурад также не знал, что мама все сорок дней будет просить Бога забрать её к мужу. И Бог наутро после сорока дней отца удовлетворит её желание, не дав ей проснуться больше никогда. Но самое главное было то, что он до конца своей жизни так и не догадается, что организатором убийства его отца был именно Таир, который спустя два года, живя в Израиле, сел в нетрезвом состоянии за руль своей новой машины, выехал на скоростную дорогу и разбился насмерть… 95 …Тома смогла прилететь только на сорок дней матери, которые попали на десятое апреля. А через три дня сразу же улетела обратно сама не своя. Она сильно беспокоилась, потому что Заур тоже заболел желтухой, и за больными детьми нужен был тщательный уход. Мурад без настроения отвёз Тому в аэропорт, где они попрощались так же, как и встретились, целуясь со слезами на глазах и без единого слова. Он с недавних пор стал ненавидеть проводы и сам аэропорт, потому что именно здесь, провожая, последний раз видел своего единственного сына Орхана, первую женщину после Бахар Наиру и единственного друга Таира. Вернувшись домой, Мурад, стоя в коридоре, впервые почувствовал себя таким маленьким, беззащитным, брошенным и никому ненужным существом, что ему самому стало страшно. Он подошёл к зеркалу и, посмотрев на себя, заметил на висках первые седые волосы. Пройдя в свою в комнату, он упал на кровать лицом вниз и, обняв подушку, заплакал, а скорее, зарыдал на всю квартиру, от пустоты которой почувствовал себя песчинкой во всей вселенной. Он плакал от отчаяния, из-за своего непонимания многого, что произошло в его жизни за последние пять лет. Ему в этот момент вдруг так сильно захотелось увидеть и услышать своих родителей и Бахар, что он решил самому отправиться к ним. Мурад встал, прошёл в ванную, снял бельевую верёвку и, сделав петлю, привязал её к газовой трубе. Немного подумав, он вернулся в комнату, сел за письменный стол и стал писать письмо: – “Всё, я ухожу! Не судите строго, я сам решил уйти! Прощайте все, кто здесь остался! И простите меня за всё! Я ухожу, потому что устал! Нет, я устал не от вас, я устал от себя! Я устал всё время думать о настоящем, искать причину в прошлом и ждать чего-то от будущего! А больше всего я устал терпеть! Нет, я устал терпеть не вас, я устал терпеть себя! Я так больше не могу и не хочу! Я больше уже ничего не хочу! А раз я ничего не хочу, то зачем мне жить? Мне лучше уйти! Нет, я не бросаю вас, я просто ухожу! Не обижайтесь на меня, я ухожу не от вас, я ухожу от себя! И не плачьте, ведь я возвращаюсь туда, откуда пришёл! Не переживайте за меня, ведь я здесь был однажды счастлив! Я увидел и познал многое из того, что хотел и должен был познать! Многие этого никогда не имели! И не грустите без меня, ведь мы ещё встретимся! Нет, я не вернусь, но я знаю, что вы все придёте ко мне, и мы там будем все вместе и навсегда! Всё, прощайте! Нет, не прощайте, до свидания! Желаю вам познать счастье и быть счастливыми до конца! А я вас пока там подожду! Мурад!” Закончив письмо, он открыл верхний ящик стола в поисках конверта. Перебирая бумаги, он наткнулся на листок с рисунком, который подарил ему Орхан в аэропорту. Мурад пристально посмотрел на улыбающиеся фотографии сына, лежащие перед ним на столе, которые привезла Тома, и задумался о нём и его будущем. Вспомнив свои обещания ему, он, тихо плача, стал медленно рвать на маленькие кусочки только что написанное письмо. В тот вечер Мурад дал себе слово, всегда в первую очередь думать о своём ребёнке, а потом уже о себе и, тем более, о самоубийстве. Он пока не понял, что существование Орхана сохранило сегодня ему жизнь… 96 …Наутро Мурад, купив на базаре цветы, поехал на кладбище. Он со слезами на глазах пробыл несколько часов среди могил своих родителей и Бахар. Он только сейчас понял, что многие среди умерших навсегда для нас останутся живы так же, как многие среди живых для нас давно уже умерли. Что забываешь – умирает, что помнишь – продолжает жить. Памятник родителям спроектировал Мурад сам. Они были похоронены рядом с Бахар, после чего он вокруг трёх могил установил железную ограду с калиткой впереди. При входе первой была могила Бахар, а за ней сразу были могилы его отца и матери. Мурад для родителей сделал одну общую надгробную плиту. У изголовья каждого из них стояли квадратные тумбы, на которых вертикально был установлен один общий камень. Всё это было сделано из чёрного мрамора, как у Бахар, но без фотографий. Мурад специально выбрал такой проект, потому что знал, что им бы это понравилось. Они всегда были вместе и хотели остаться рядом навсегда. Фотографии Мурад не сделал, потому что родители всегда говорили ему, что им это не нравится и что так не принято у мусульман. Они были одного года рождения, поэтому, по инициативе Мурада, на вертикальном камне золотыми буквами одной строкой были написаны сначала инициалы отца, а затем инициалы матери. А снизу была одна общая дата их года рождения и года смерти: 1927-1992 На горизонтальной плите прописными буквами из золота было выбито четверостишие: Живите так – чтоб не просить прощения, У тех, кто умирает возле вас! Живите так – чтоб, сами умирая, Вы не просили, чтоб простили вас! Сооружение этого памятника было последним, что мог сделать Мурад для того, чтобы хоть как-то вернуть свой долг родителям и искупить свою вину перед ними и в первую очередь – перед отцом. После кладбища он поехал в мечеть и, сидя на полу, провёл там несколько часов. Размышляя о своей жизни, он случайно услышал, как один старик объяснял молодому парню: – “Молитва – это когда ты разговариваешь с Богом, чтение Священных Писаний – это Бог разговаривает с тобой!” Мурад, выйдя из мечети и думая о словах старика, поехал в книжный магазин. Купив Коран, Библию и ещё несколько книг на религиозные темы, он поехал к себе домой. В тот день он впервые начал свой разговор с Богом и с тех пор каждый день разговаривал с Ним, желая найти истину и ответы на многие свои вопросы. Мурад в первую очередь стал читать Коран. Он так решил, потому что был мусульманином и хотел сначала познать свою религию. Кроме того, Коран являлся последним Священным Писанием на Земле, посланным Богом всему человечеству. Размышляя целыми днями над тем, что он читал, Мурад стал чувствовать какое-то облегчение и спокойствие на душе, хотя не все ответы были ещё найдены. После религиозных книг он взялся изучать научные книги о жизни и смерти на Земле, и спустя несколько месяцев сделал для себя определённые выводы. Мурад к тому времени уже сталкивался с тем, как некоторые религиозные люди, даже среди тех, кто побывали в Мекке, не соблюдали законы религии и занимались подлыми делами. Одни из них пили коньяк из заварных чайников, другие – водку из бутылок от минеральной воды. Третьи курили травку и зарабатывали сутенёрством, торговлей оружием и даже наркотиками. Прочитав немало книг, он убедился в том, что правила, установленные религией, нарушают люди всех вероисповеданий. Среди высокопоставленных служителей христианской религии находятся люди, которые замешаны в коррупции, получении взяток, гомосексуализме и совращении малолетних. Но, при этом, все они живут в роскошных домах и разъезжают на дорогих автомобилях. Последней каплей того, что вызвало в нём отвращение ко всей этой грязи и лицемерию среди религиозных людей, которые своими поступками унижали и предавали веру в Бога, послужил его разговор с моллой. Это был тот самый молла, который принимал участие на похоронах его родителей и торговался с ним насчёт оплаты. Мурад встретил его в мечети, когда тот с пеной у рта всем внушал, что люди должны быть терпимы, помогать друг другу и довольствоваться тем, что у них есть. Что добро надо делать для того, чтобы попасть в рай, а зло нельзя делать, боясь попасть в ад. На что Мурад задал ему всего лишь один вопрос: – Прошу прощения. Если бы не было рая и ада, то тогда не надо было бы делать добро, и можно было бы делать зло? Видя, что молла молчит, Мурад сам ответил за него: – Независимо от того, есть рай и ад или их нет, люди всегда должны любить друг друга, помогать и прощать друг другу! В тот же день он в своём дневнике написал следующее: Ты не думай о том – что тебя после ждёт, Как ты жизнь проведёшь – так она и пройдёт. Раздавай всем добро – проживёшь как в раю, Будешь делать лишь зло – жизнь пройдёт как в аду… 97 …После того, как Мурад в последние месяцы всё своё время посвятил чтению книг и познанию того, что хотел, он вернулся к мирской суете. Августовским вечером, слушая по телевизору новости об очередном захвате Арменией ещё одного района Азербайджана, ему в голову вдруг пришла мысль, поехать на войну. Но, вспомнив, как вернувшиеся оттуда очевидцы рассказывали ему, что это война является чьей-то политической игрой и что ради жажды власти сдаются и продаются земли, он не захотел в этом участвовать. Кроме того, он не смог представить себе, что должен будет убивать и причинять физическую боль, а самое главное – он в этот момент подумал об Орхане. В тот период все говорили о демократии, но, несмотря на это, делали всё, что им вздумается. Все подались в большой и малый бизнес. По неизвестным причинам кто-то в один день становился миллионером, кто-то – нищим, а кого-то вообще убивали в своей машине или у себя в подъезде со своим телохранителем или со своей женой. Убийц естественно не находили так же, как и не нашли убийцу отца Мурада, несмотря на все его усилия и обещанные вознаграждения. Новая власть после долгого застоя не была готова к такому. Она была бессильна и уже ничего не могла контролировать. В сентябре месяце Мурад, проезжая мимо своей школы, обратил внимание на то, как школьники на перемене перебегают дорогу и бегут в магазин, чтобы что-нибудь купить. Размышляя над тем, куда вложить свои деньги, Мурад вспомнил, как его сосед Фуад, у которого возле школы стоял каменный гараж на две машины, жаловался ему на то, что хочет заработать, но не знает, как. Вечером, пригласив Фуада в ресторан, Мурад предложил ему переделать его гараж в коммерческий магазин, потому что их в городе пока было очень мало, на что Фуад без промедления и с радостью согласился. Всю работу Мурад взял на себя, а за то, что гараж был Фуада, он пообещал ему ровно половину от всей прибыли. В принципе за аренду гаража, он решил отдать Фуаду пятьдесят процентов своего заработка, и это было щедрое предложение. Он сразу же зарегистрировал фирму “Орхан” и нанял по объявлению бухгалтера с большим опытом. Затем, сделав шикарный ремонт, превратил гараж в магазин. Думая, какое дать ему название, чтобы оно было связано со школой, Мурад решил назвать его “Три пятёрки”. С помощью Эльхана и своих знакомых спекулянтов он постепенно заполнил весь магазин различными продуктами и модными вещами. Из-за чего его покупателями стали не только школьники, но и учителя, родители, соседи и их знакомые. Таким образом, у него появилась своя постоянная клиентура, которая состояла из богатых людей, их жён, детей и даже любовниц. Мурад, как только получал новый товар, сразу же звонил ко всем своим клиентам. Некоторые мужчины из числа клиентов утром приезжали со своими женами, а вечером привозили своих любовниц, или наоборот. Многие из богатых покупателей предлагали Мураду оставить этот магазин и вместе с ними в их большом помещении открыть настоящий универмаг, на что он, считая, что это нечестно по отношению к Фуаду, всегда всем говорил: – “Я многое не могу купить, но это не значит, что надо из-за этого себя продать!” Фуад не разбирался в торговле и поэтому ничего не делал, но за деньгами приходил исправно всегда. Продавщицей в магазине работала соседка Мурада, а сам он весь день разъезжал в поисках нового товара. По вечерам, когда она уходила домой, он оставался в магазине один и торговал. Мурад очень любил “Три пятёрки”, ведь это было его творение. Он из ничего сделал что-то. Весь магазин был обклеен большими плакатами и красивыми наклейками, которые прислала ему Тома. В течение всего дня в зале звучала музыка, которая нравилась всем посетителям. В задней части гаража во время ремонта Мурад сделал себе уютный кабинет, маленькую кухню и построил туалет с душевой. Для кабинета он купил небольшой письменный стол, удобное кресло, уютный диван, маленький телевизор и провёл телефон. У Мурада никого не было, кто бы его ждал, поэтому он никуда не торопился и большую часть времени проводил здесь. Каму он не видел с тех пор, как похоронил своих родителей. Из-за смены власти её мужа сняли с работы, и они переехали в Москву. Она звонила ему иногда, но это не удовлетворяло его желание иметь рядом женщину. Мурад больше не думал о любви и влюблённости. Он не хотел никого терять, поэтому не хотел к кому-то привязываться. Но он, как мужчина, продолжал желать женщину, что послужило их появлению в его жизни в ещё большом количестве. После открытия магазина он каждый день знакомился с новыми людьми, и многие из них были женщины. Мурад спал со всеми подряд, кто ему нравился, когда чувствовал, что это желание взаимно. Он это делал в магазине, в машине, на природе, у себя или у них дома. Иногда в течение дня был с двумя, а порой и с тремя разными женщинами. Благодаря этому, Мурад многое знал о женщинах, потому что каждая из них о чём-то с ним делилась. Он уже хорошо разбирался в том, что та или иная женщина хочет, что она любит, что ей нравится и как ей нравится. Они рассказывали ему, и он сам тоже убеждался в том, на что женщины только не идут ради достижения своей цели. Как они обманывают и изменяют своим мужьям и любовникам. За это время он на себе уже испытал, что такое прятаться в шкафу, под кроватью или прыгать с балкона. Но Мураду было всё равно, зачем они спали с ним. Кому-то он нравился, кто-то влюблялся в него, а кто-то его любил. У кого-то из них были свои планы, а кто-то возлагал на него свои надежды, не понимая, что надежда каждого человека – это проблема самого человека. Мурад даже не утруждал себя ухаживаниями для того, чтобы переспать с ними. Почти со всеми из них он был близок один или два раза, после чего терял к ним интерес. Он всегда помнил слова Наиры: – “Если хочешь, чтобы с тобой остались – сделай их жизнь невыносимой без тебя! Если хочешь, чтобы от тебя ушли – сделай их жизнь невыносимой с тобой! ” Мурад, ведя себя так, считал, что эти женщины не должны на него обижаться. Ведь он никому из них ничего не обещал и насильно ничего не делал, не считая пару случаев, когда он был сильно пьян, а женщины сами вечером пришли к нему в магазин и остались с ним до утра. Он не понимал тогда, что тем самым у многих вызывал ярость и ненависть по отношению к себе… 98 …Ближе к Новому году Мурад уже не мог оставаться дома один. Он просыпался в шесть утра, брился, купался и приезжал в магазин, чтобы открыть его до начала занятий в школе. А когда после шумных школьников, бойкой торговли и приключений с женщинами он ночью возвращался к себе домой, от пустоты, темноты и холода все стены в квартире давили на него. Поэтому однажды, придя на базар, чтобы купить рыбкам корм, Мурад обратил внимание на ряд, где продавали щенят и собак. Пройдясь два раза по ряду, он остановился перед мальчиком, который продавал двухмесячных карликовых пуделей чёрного цвета. Выбрав самого маленького и тихого, Мурад купил его и привёз к себе домой. Всю дорогу, пока он вёл машину, щенок тихо лежал у него на коленях, и Мурад ощущал его тепло и чувствовал стук его сердца. Мурад настолько был счастлив, что посчитал этот день везучим для них обоих, в связи с чем, и решил назвать своего щенка Лаки, что в переводе с английского означало – “Везучий”. С того дня он приобрёл для себя стимул жизни. В лице Лаки у него появилась взаимная любовь, и они всё своё время проводили вместе. Мурад забирал его на работу, и Лаки весь день сидел у него в кабинете на диване. Когда Мурад вставал, Лаки тут же спрыгивал с дивана и шёл за ним. А ночью когда Мурад ложился спать, Лаки залезал к нему под одеяло и засыпал рядом с ним. Несмотря на то, что Мурад был очень аккуратным и чистоплотным, он очень редко ругал Лаки за то, что тот всё время пачкал дома, от чего паркет в некоторых местах даже приподнялся. Мурад очень любил его и поэтому всё ему позволял и всегда прощал. Когда он кричал, Лаки убегал под стол и смотрел на него оттуда. Когда Мурад успокаивался, Лаки вылезал из укрытия и норовил лизнуть его в лицо, от чего Мурад тут же таял. Кроме того, Мурад перестал пить и курить, потому что Лаки, как и все собаки, чувствовал всё, и ему это не нравилось. В знак благодарности за то, что Мурад сейчас был не одинок, Тома прислала Лаки всё необходимое и очень красивое: ошейники, поводки, миски и резиновые игрушки. Таким образом, у Мурада в данный момент была интересная работа и настоящий друг, от чего он весь день был занят, и у него не оставалось времени думать или мечтать о чём-то. В один из таких дней, смотря на Лаки, он вспомнил, как однажды Таир сказал ему: – “Если хочешь иметь друга – заведи собаку, если хочешь иметь собаку – женись!” На что он тогда ответил: – “Я желаю всем такую счастливую семью, чтобы у них не возникало желание, завести собаку! Я желаю им настолько интересную работу, чтобы у них не было времени, часто ходить на кладбище к своим близким!” Но сейчас он даже не догадывался, что и это счастье у него долго не продлиться… 99 …Во время летних каникул Фуад объявил, что закрывает магазин, потому что ему нужен гараж. Мурад тогда попросил у него свои деньги за все расходы, но Фуад, не разбираясь в законах торговли, ответил ему: – Ты знаешь, Мурад, я всё посчитал. Ты уже взял, что вложил, поэтому я тебе ничего не должен. На что Мурад, не желая спорить из-за денег, сказал: – Если ты так считаешь, пусть так и будет. Но придёт время, и ты поймёшь, что был неправ. Я целый год с утра до вечера работал и взял только то, что вложил. А ты, ничего не делая, заработал столько денег, да и ещё приобрёл готовый раскрученный магазин. После этих слов Мурад ушёл, забрав с собой весь непроданный товар, чтобы вернуть его поставщикам. Вскоре он узнал, что Фуад не закрыл магазин, а отдал его своему двоюродному брату, который был вообще далёк от торговли, пообещав ему всего тридцать процентов. Фуад думал, что работа, которая налажена Мурадом, будет идти сама, поэтому семьдесят процентов оставил себе. Он не понимал, что ни одна работа не приносит прибыль, если в неё не вкладывать душу. Он считал, что незаменимых людей нет, но не знал, что есть люди, кем никогда никого заменять нельзя. Никто тогда не знал, что в ближайшем будущем “Три пятёрки”, один из крутых и модных магазинов в городе, превратится в обычный магазин, затем в склад, а потом и вовсе закроется, и Фуад снова придёт к Мураду. Но это будет потом, а сейчас, после того, как Мурад оставил магазин, он через несколько дней узнал, что опять заразился венерической болезнью. Но, от кого именно, он не знал, ведь он не помнил даже имён некоторых женщин, с которыми переспал всего один раз. После чего он поклялся, никогда больше не спать с двумя или несколькими женщинами в один и тот же период. Но очередная цепочка неприятностей Мурада закончилась не этим… 100 …В ноябре месяце, в один из тех дней, когда шёл снег, Мурад вечером вышел с Лаки погулять. Никто из них не заметил, как из-за поворота выехала на бешеной скорости машина. Мурад успел отпрыгнуть, а Лаки от удара отбросило на несколько метров в сторону. Он ударился об столб и, упав, остался лежать на тротуаре. Мурад не помнил, как схватил его, остановил мимо проезжающую машину и приехал в зоопарк. Всю дорогу он плакал, а Лаки, тихо поскуливая, неподвижно лежал у Мурада на руках и, истекая кровью, смотрел прямо ему в глаза. Когда Мурад вбежал с ним в комнату ветеринара, на их счастье тот был ещё там. Осмотрев Лаки, он покачал головой и сказал, что шансов нет никаких, и предложил, усыпить щенка. У Мурада всё это время по щекам текли слёзы, а после этих слов он вовсе не смог сдержать себя. Лаки почувствовав, что Мурад плачет из-за него, потянулся к нему, желая его лизнуть. Но он не смог приподняться и стал жалобно скулить. Было непонятно, из-за чего он скулит, от боли, от желания жить или желания умереть. Мурад, трезво понимая ситуацию и не желая, чтобы Лаки терпел эти адские мучения, сквозь слёзы, в знак согласия кивнул ветеринару головой. Во время укола Лаки только один раз пискнул, после чего закрыл глаза и уснул вечным сном. Мурад дрожащими руками похоронил своего любимца здесь же, в зоопарке и пешком через весь город медленно пошёл домой. Шёл снег, было очень холодно, но Мурад ничего не чувствовал. Всю дорогу он думал о том, что люди считают себя лучше животных, хотя животные никогда не предают. Придя домой, он, плача и собирая разбросанные по всем комнатам игрушки Лаки, дал себе слово, что никогда больше не возьмёт собаку, по крайней мере, в Баку, где пока нет специально отведённых мест для выгуливания собак, клиник для животных и кладбищ для них. Держа в руках игрушки, Мурад лёг с ними лицом на пол и, рыдая, стал звать: – Лаки!!! Лакиии!!!... 101 …После того, как Мурад остался без Лаки, он два месяца приходил в себя. А семнадцатого января он впервые в жизни провёл свой день рождения в полном одиночестве. У него в Баку больше никого не осталось из родных, близких и друзей. Телефонных звонков было всего два и то междугородних. Первой позвонила Тома, а второй была Кама. В тот вечер, взяв с бара бутылку водки, Мурад сел на кухне и в течение часа опустошил её, закусывая одним лимоном. Всю ночь он потом рвал, а утром обратил внимание на то, что правая рука слегка трясёт и побаливает. Через день Мурад пошёл к врачу. Тот, взглянув на руку и не сделав ни одного анализа, поставил банальный диагноз – невроз. Прописал множество лекарств и категорически запретил пить и курить. Мурад после болезни Бахар не очень-то доверял врачам и поэтому не стал этого делать, не думая о последствиях. Ближе к лету он, поставив в известность Тому, продал квартиру родителей и свою дачу, потому что уже третий год не мог переступить их порог. Деньги за квартиру он послал Томе, чтобы она купила собственный дом. А на дачные деньги, добавив немного из своих, Мурад купил пятикомнатную квартиру без ремонта в центре города, возле кинотеатра “Азербайджан”. Вскоре он сдал её иностранной юридической компании, подписав с ними контракт на пять лет. Это был новый вид бизнеса в Баку, и условия были выгодные. Компания брала на себя все расходы по капитальному ремонту квартиры. В то время Президентом страны был уже Гейдар Алиев. Новая власть гарантировала стабильность и в доказательство, в мае месяце были прекращены боевые действия в зоне карабахского армяно-азербайджанского конфликта. А в сентябре предполагалось подписание в Баку “Контракта века”, что и явилось причиной наплыва в страну иностранных компаний и инвестиций. В то время в городе, как грибы, стали появляться банки, многие из которых работали по принципу пирамиды. Мурад, будучи грамотным человеком, знал, что такие банки долго не продержатся, и всех вкладчиков ждёт крах. Но он, рискнув, воспользовался и этой ситуацией. Мурад все свои оставшиеся деньги вложил в несколько самых крупных банков под большой процент с расчётом, что вскоре заберёт их оттуда. Он примерно рассчитал, что эти банки протянут около года, и поэтому собирался забрать свои деньги вместе с процентами спустя восемь или десять месяцев, в зависимости от обстановки. Таким образом, Мурад снова имел два источника дохода и много свободного времени. У него был уже новый распорядок дня. Он каждый день по утрам два часа гулял на бульваре, а по вечерам на машине выезжал в город и, делая круги, слушал свою любимую музыку. Находясь дома, он читал книги или смотрел новые видеофильмы. Когда ему попадались фильмы про любовь, Мурад искренне радовался чужому счастью, после чего много размышлял и что-то писал в своём дневнике… 102 …В начале сентября, возвращаясь утром с бульвара и проезжая по одной из центральных улиц города, Мурад увидел девушку, которая стояла на углу и кого-то ждала. В ту же секунду его будто кипятком ошпарило. Она была копией его Бахар. Рост, фигура, цвет волос, причёска, глаза и губы незнакомки заставили Мурада остановить машину. Он сидел как вкопанный и жадными глазами смотрел на неё, чувствуя, что сердце его вот-вот вырвется из груди. Мурад впервые в жизни влюбился с первого взгляда, но выйти из машины и подойти к ней почему-то не решился. Когда она села в такси, он поехал за ней. Узнав, где она работает, он на следующий день утром приехал на то же самое место, где вчера впервые увидел её. Через несколько дней, воспользовавшись поводом, он познакомился с ребятами с её работы, а вскоре, благодаря им, и с ней. Её звали Наргиз, она была младше него на четыре года и ещё не была замужем. Мурад впервые после Бахар почувствовал сейчас, что летает от счастья. Он продолжал любить свою Бахар и никогда не забывал её, потому что она была его первой, детской и чистой любовью. Но в Наргиз он влюбился в зрелом возрасте и полюбил её настоящей безумной любовью. Мурад с удовольствием стал всё своё время посвящать Наргиз. Каждое утро он отвозил её на работу, а потом привозил домой. По вечерам, когда у неё появлялась возможность, Мурад ездил с ней на море, где они часами сидели в машине и слушали музыку. По ночам они всегда разговаривали по телефону, нередко до утра, а иногда засыпали, держа трубку в руках и не дав отбой. Мурад часто покупал ей цветы, а на обед привозил сдобные булочки и горячий кофе в термосе. Наргиз выходила во время перерыва и садилась к нему в машину, где он начинал её кормить прямо с рук. Он очень нежно и бережно относился к Наргиз, считая, что она в своей жизни ещё ничего не видела. Тома по его просьбе периодически посылала модные вещи для неё, которые Наргиз с удовольствием принимала. Спустя месяц, когда они сидели в машине на берегу моря, Мурад впервые поцеловал её. Но она почему-то заплакала, а он тогда не понял из-за чего. Шесть месяцев Наргиз кроме его поцелуев ничего себе не позволяла, а Мурад ни на чём не настаивал. Только в марте месяце, когда она впервые пришла к нему домой, произошло то, о чём Мурад мечтал. Поняв, что он не первый мужчина в жизни Наргиз, и она женщина с опытом, Мурад остался в недоумение, почему она так долго не допускала близких отношений между ними. Но, несмотря на это, они с того дня стали заниматься любовью почти каждый день. Мурад никогда не спрашивал у Наргиз про её прошлое. Он был настолько сильно в неё влюблён и безумно любил её, что его в данный момент ничего больше не интересовало. Он считал, что всё, что было в жизни Наргиз до него, его ни в коем случае не касается… 103 …К концу лета Мурад, желая навсегда остаться рядом с Наргиз и иметь от неё ребёнка, предложил ей пожениться, на что она сразу же согласилась, но без той радости, которую ожидал Мурад. Он, хотя и чувствовал, что она странно себя ведёт, всё равно не хотел придавать этому значение. Наргиз была единственной женщиной после Бахар, рядом с которой Мурад был счастлив. Он, сам не замечая этого, относился к ней лучше, чем к Наире, Ираде и Каме. Мурад не только не изменял, но и не желал изменять ей. Он боготворил и обожал Наргиз до безумия. Его безумные чувства к ней сделали его глупым и слепым, но, к счастью – не глухим. Однажды, рано утром ему позвонила Кама и сказала, что всё знает про Наргиз и что та обманывает его. Мурад тогда не поверил Каме, решив, что она так говорит из-за ревности. Он, весь день думая над её словами, вечером даже написал кое-что: Ты хочешь быть мне всем – чтоб ты была одна, Единственной той самой, о ком мечтаю я. Но ты так далеко, живёшь, спишь не одна, Себя ты делишь, но не хочешь, чтоб делился я. Ты влюблена, я знаю, ты любишь лишь меня, Но твой каприз тут не уместен – думаю так я. Твои возможности в год раз лишь тянут на сюрприз, Не порть, что есть, а наслаждайся – это мой девиз. На следующий день Кама снова позвонила и стала настойчиво просить его, поговорить с Махиром, если он не верит ей. Махир был близким другом семьи Бахар и уважаемым человеком в высших кругах общества. Он был старше Мурада на пятнадцать лет. Мурад тоже уважал его и после разговора с Камой поехал к Махиру домой. Махир, открыв ему дверь, обрадовался и пригласил его войти. Но Мурад, увидев, что дома кто-то есть, вежливо отказался и попросил его спуститься с ним вниз. Когда они сели в его машину, Мурад спросил: – Ты знаешь девушку по имени Наргиз? – Да, знаю. Я слышал, что ты хочешь жениться на ней. Это правда? – Да, – подтвердил Мурад. – Ты любишь её? – Да. А что? – удивлённо спросил Мурад. – Если любишь, тогда женись. – Она меня тоже любит, – ничего не понимая, сказал Мурад. – Она сама тебе это сказала? – поинтересовался Махир. Тут Мурад вспомнил, что Наргиз никогда не говорила ему, что она его любит, ни разу не назвала его по имени и не поцеловала его сама. Он посмотрел на Махира и спросил: – А почему ты спрашиваешь? Откуда ты её знаешь? – Я её знаю давно. Наргиз неплохая девушка, просто, у неё жизнь с самого начала не сложилась. Она встречалась с одним нашим другом, он тоже хороший парень, как ты. Но он женат и никогда не собирался бросать свою семью, а Наргиз пора уже устраивать свою жизнь, – объяснил Махир. – Меня не волнует, что было до меня, – с умным видом сказал Мурад. – А сколько времени ты с ней? – Уже год, – гордо ответил он. – Это было не до тебя. Они всё это время встречались и даже вчера были вместе. Мураду сейчас будто нож всадили в сердце. Он удивлённо посмотрел на Махира, но, заметив свою правую руку, которая стала сильно трястись, ничего не сказал. Ему хотелось нагрубить Махиру, но, зная о его незапятнанной репутации, он вынужден был поверить его словам. – Но если ты на ней женишься, он прекратит с ней всякие отношения. Узнав о тебе, между ними уже вчера был неприятный разговор из-за того, что она одновременно встречалась с ним и с тобой, – добавил Махир. Мурад, слушая его, думал о своём. Такого одолжения и унижения он не слышал и не видел никогда. Он вспомнил, как вчера Наргиз отказалась с ним встретиться, сказав, что у неё сильно болит живот. Он, беспокоясь, весь вечер и всю ночь ей звонил, но у неё так никто и не поднял трубку, хотя она жила дома с родителями. А когда утром он отвозил её на работу, она сказала, что у них вчера телефон не работал. Мурад только сейчас догадался, что Наргиз просто отключила телефон, чтобы встретиться со своим любовником. Он также вспомнил, как она всё время пряталась, сидя у него в машине, никуда с ним не ходила и не гуляла пешком. Иногда говорила, что идёт в одно место, а потом оказывалось, что она была совсем в другом. Например, она говорила, что идёт в парикмахерскую, а когда он приезжал за ней, оказывалось, что её там вовсе не было. Она объясняла это тем, что в последнюю минуту вдруг решила зайти к своей подруге. Она даже обижалась на него, считая, что он за ней следит. Поняв, что всё это тоже был обман, Мурад после Махира поехал к Наргиз на работу. Он хотел задать ей всего лишь один вопрос. Пересказав весь разговор с Махиром и, высказав своё мнение, Мурад, смотря прямо ей в глаза, резко спросил: – Это правда? В глубине своей души он желал услышать от неё: – “Нет!” Но в ответ он увидел, как Наргиз опустила глаза и промолчала… 104 …Решив, что Наргиз его никогда не любила, а просто хотела выйти за него замуж, Мурад не хотел больше думать об этом. Он вообще решил больше никогда не жениться. К тому времени некоторые банки уже закрылись, а хозяева их сбежали. Поэтому он снял все свои деньги со всех счетов и наутро, купив билет, улетел в Дубай. Хотя Мурад пока не мог забыть Наргиз, он чувствовал, будто что-то тяжёлое спало с его плеч. Наргиз была единственной женщиной в его жизни, в кого он влюбился с первого взгляда и с кем хотел создать новую семью, но вместе с тем она оказалась первой женщиной, которая причинила ему ужасную боль и вечные страдания. Чтобы как-то поднять настроение и приукрасить свою жизнь, Мурад, прилетев в Дубай, в первый же день купил себе новый джип чёрного цвета. Погуляв там неделю и купив множество других дорогих вещей, Мурад на джипе через весь Иран приехал к себе домой. На следующий день после приезда, получив номера для машины, он, вернувшись во двор, тут же продал свою шестёрку соседу по этажу, который давно просил его об этом. Когда он с деньгами в руках вошёл в свою квартиру, зазвенел телефон. Мурад снял трубку и услышал отбойные гудки. А через полчаса, когда постучали в дверь, он в глазок увидел обеспокоенную Наргиз. – Можно? – спросила она, когда он открыл ей дверь. – Проходи, – изменившись в лице, ответил Мурад. Наргиз прошла и, сев на диван, попросила у него сигарету. Мурад удивлённо посмотрел на неё и, вытащив из бара неоткрытую пачку сигарет, протянул ей вместе с зажигалкой. Он не знал до сих пор, что она к тому же ещё и курит. Наргиз, закурив сигарету, посмотрела на Мурада и тихо сказала: – Хорошо выглядишь. – Спасибо, ты тоже, – ответил Мурад. Просидев некоторое время и выкурив подряд несколько сигарет, Наргиз, не поднимая глаз, обратилась к нему: – Я звонила и приезжала к тебе, но тебя не было дома. – Что-то случилось? – спокойно спросил Мурад, хотя внутри у него всё переворачивалось. – Я хотела с тобой поговорить. – Я не хочу с тобой разговаривать, – отрезал Мурад, чувствуя, что хочет сейчас её обнять, поцеловать и заняться с ней любовью. – Почему? – спросила Наргиз, вытаскивая из пачки очередную сигарету. – Ты знаешь, как я тебя любил и хотел жениться на тебе. Я и сейчас тебя сильно люблю, и наверно буду любить всю жизнь, но жить с тобой я уже не смогу. Ты всё это время меня обманывала, и я тебе больше не верю. Если после этого на самом деле не будет работать телефон, я буду думать, что ты в этот момент с ним. Если ты на самом деле пойдёшь к подруге, я буду думать, что ты пошла к нему. А я так жить не хочу, да и ты сама так жить не захочешь, – ответил Мурад. – Если бы мы поженились, то никого бы не было, – тихо сказала Наргиз, а у самой в этот момент глаза наполнились слезами. Мурад, заметив слёзы и тут же вспомнив, как она заплакала, когда он впервые поцеловал её, окончательно решил для себя, что она всегда любила и всё ещё любит того человека. Пожалев её, он протянул ей платок и сказал: – Наргиз, ты не любишь меня. Ты просто хочешь выйти замуж, а любишь ты его. Если бы ты любила меня, ты бы перестала с ним общаться после того, как я появился в твоей жизни или хотя бы после того, как мы стали с тобой спать. Я даже уже не знаю, те два аборта, что ты сделала, были от меня или от него. После этих слов они просидели около часа, оба не промолвив ни единого слова. Наргиз за это время выкурила ещё несколько сигарет, после чего медленно встала и ушла, даже не попрощавшись… 105 …Мурад после ухода Наргиз даже не прослезился, хотя в будущем часто вспоминая и видя её во сне, ему хотелось плакать. Утром он поехал в “Бакселл”, чтобы оплатить свои счета за телефонные разговоры. Это была первая компания в Азербайджане по продаже и обслуживанию мобильных телефонов. Мурад со дня её открытия, являлся одним из первых клиентов и уже успел со всеми здесь познакомиться. Он приобрёл мобильный телефон только для того, чтобы мог в любое время позвонить Орхану и Наргиз. Хотя в его распечатках в основном были два их номера, счета ему приходили баснословные. Но не потому, что он много разговаривал, а потому, что он часто звонил. Когда он вошёл в отдел оплаты, то заметил, что одна из девушек читает какую-то книгу. Поинтересовавшись у неё, что это за книга, он узнал, что она ходит на компьютерные курсы. Мурад на всякий случай записал адрес, где проводят эти курсы, а через несколько дней на самом деле поехал туда. Он хотел чем-то себя отвлечь, чтобы не думать о Наргиз. Поэтому, записавшись в следующую группу, он с первого октября стал посещать трёхмесячные курсы. Из-за того, что в группе только у него была машина, Мурад после занятий всё время кого-то подвозил и тем самым вскоре познакомился со многими из группы. И это были в основном представители женского пола. Мужская половина группы, видя его дорогую машину, дорогой телефон и всё остальное, не очень-то возлюбила его. Мурад в свою очередь обратил внимание только на одну девушку, которая была внешностью чем-то похожа на Бахар и, как ему показалось, была неравнодушна к нему. Звали её Нигяр, а работала она медсестрой в больнице. Нигяр была старше Мурада на полтора года, а год назад потеряла своего мужа и с тех пор жила одна со своими двумя детьми. Саиду было четырнадцать лет, а Суаде только исполнилось четыре года. В материальном плане Нигяр ни в чём не нуждалась, потому что ей помогали её богатые родители и родители покойного мужа. Через три месяца, за пару дней до окончания курсов, Мурад, подвозя Нигяр домой, попросил у неё переписать конспекты. Он из-за боли в правой руке, не мог быстро писать и поэтому не успевал всё записывать. Нигяр, протянув ему свою тетрадку, оглянулась и впервые поцеловала его, после чего быстро вышла из машины и ушла. Мурад, слегка покраснев, ничего не понял. Он тогда ещё не знал, что Нигяр поспорила со своей подругой, что поближе познакомится с ним. С того дня они начали перезваниваться, но разговаривали только на общие темы. Вскоре они привыкли друг к другу, и Нигяр забыла о своём споре. На Новый год она пригласила Мурада к себе домой и познакомила его со своими детьми. Мурад, решив, что она полюбила его по-настоящему, поверил в это. В душе скучая по семейной жизни и умирая за маленьких детей, ему захотелось использовать этот шанс для того, чтобы приукрасить своё и Нигяр одиночество. В знак благодарности и искренности своих чувств он полюбил её вместе с детьми как свою родную семью. Он с удовольствием стал приходить к ним, и всё своё время проводил с ними вместе. В такие минуты Мурад всегда вспоминал слова своей мамы: – “Когда по-настоящему любишь человека, начинаешь любить всё, что любит он, а особенно – его детей!” Он на самом деле всё делал для Нигяр и её детей, и относился к ним как к своей семье. Он ни в чём не отказывал Саиду, думая всё время об Орхане и представляя его перед собой, ведь мальчики были ровесниками. Но больше всех он обожал Суаду, потому что она была маленькой и очень сладкой. Кроме того, она была в таком же возрасте, в каком был Орхан, когда Мурад его видел последний раз. В начале лета одна из подруг Нигяр сказала Мураду, что у Наргиз вчера была свадьба, и она вышла замуж за парня, который был младше неё на несколько лет. Мурад, вспомнив свои отношения с Наргиз, расстроился, потому что сам когда-то хотел жениться на ней. Кроме того, он всё время чувствовал, что никогда и никого не сможет полюбить так, как её и поэтому скучал, но не по ней, а по этим отношениям. Вместе с тем, услышав эту новость, он обрадовался тому, что не стал её мужем. Он навсегда запомнил, что Наргиз любит другого мужчину. Поэтому подруге Нигяр он сказал, что от души желает Наргиз счастья, и это была чистая правда. После этого, решив, что не стоит больше переживать за Наргиз и что она – это уже его прошлое, Мурад переключился на своё настоящее. Он всё лето провёл с Нигяр и её детьми на пляже. А, начиная с осени, в те дни, когда шли дожди, он иногда стал оставаться у них на ночь. С декабря месяца Мурад уже каждый день оставался у них дома и тем самым стал жить с Нигяр в гражданском браке. Все они вначале были очень счастливы, но со временем его стали мучить две вещи. Мурад, живя рядом с ними, вскоре стал замечать, что Саид покуривает травку. Кроме того, он всё чаще стал сталкиваться с тем, что они с Нигяр не понимают друг друга, что во многом они очень разные, у них разные ценности, понятия и даже вкусы. Но он решил пока не делать скоропостижных выводов, потому что уже устал от резких и частых перемен в своей жизни… 106 …Семнадцатого января, рано утром на мобильный телефон Мурада позвонил Орхан и поздравил его с днём рождения. – Папа, привет! – радуясь, воскликнул он. – Поздравляю тебя с днём рождения! Желаю тебе крепкого здоровья, много денег и чтобы ты поскорее приехал сюда! Мы через месяц уже подаём на гражданство и, как получим, сразу же начнём оформлять документы на тебя! Ты там не скучай, скоро увидимся! Целую тебя, папа! Пока! Передаю трубку тёте Томе! – Спасибо, бала, – обрадовался Мурад, представив перед собой последние фотографии Орхана, и слегка прослезился. Он всегда так реагировал на звонки своего сына. Каждый звонок Орхана был самым дорогим подарком для Мурада. Тома после всех поздравлений сказала ему: – Мурад, Орхан тебя уже обрадовал насчёт твоих документов? Как быстро время летит, даже не верится. Ничего, гагаш, мало уже осталось, потерпи немного. Мы с Рахманом решили, как получим гражданство, сразу же переедем жить в Калифорнию. Мы несколько раз уже были там с детьми, и им тоже понравилось, особенно – Сан-Франциско. Там много наших бакинцев, а погода просто прелесть, круглый год весна. Мы хотим купить себе собственный дом и чтобы дети все уже там поступили в колледж. Так что ты, Аллах гойса, как получишь документы, приедешь туда. Я уверена, тебе тоже там понравится. – Хорошо, Тома, – ответил Мурад. – Когда переедете, я вышлю тебе деньги. Я хочу, чтобы наши дети учились в самых лучших колледжах, а ты для меня купила дом рядом с вами. После Томы Мурада поздравил Рахман, потом Заур с Севой, а позже позвонила Кама. Днём Нигяр выкинула очередной свой номер. Она подарила Мураду сорочку, но, когда увидела, что она ему мала, обратно забрала, сказав, что завтра поменяет. Но в будущем так и не поменяла. Мурад удивился ей тогда, но ничего не сказал, а в будущем, вспоминая этот случай, всегда улыбался. Это было ничто по сравнению с тем, как вела себя Нигяр. Она, утверждая, что любит его, не позволяла ему часто заниматься с ней любовью, целовать её губы и все остальные части тела. Она объясняла это тем, что в любви это не самое главное и что ей щекотно, когда её целуют. Его ласки она называла страстью, любовь же для неё заключалась в ласковых словах. Тем самым ей нравились пустые комплименты и те, кто ей их говорил. Хотя сама она никогда их не произносила, даже по отношению к своим детям. Мурад же, имея большой опыт в таких делах, считал это глупостью и кокетством, из-за чего у них всегда возникали споры, переходящие в скандалы. После каждого такого скандала он хотел уйти от неё, но его всё время что-то останавливало. Мурад всегда в первую очередь думал о её детях, чтобы им не было плохо. Он очень сильно привязался к Суаде, а она к нему. Кроме того, он, смотря на Саида и вспоминая Ираду, очень сильно переживал за его будущее. Мурад несколько раз говорил Нигяр о своих опасениях насчёт Саида, видя, как его балуют оба деда. Но она никак не реагировала на его слова. А один раз даже нагрубила ему, сказав, что он завидует ей, потому что её дети рядом с ней, а его сын нет. После этого Мурад перестал вмешиваться во что-либо в её жизни и требовать от неё что-то. Но он продолжал присматривать за Саидом и всё своё внимание уделять Суаде, от чего малышка была счастлива. Он тем самым навёрстывал то, что упустил с Орханом из-за его отъезда в Америку, за что и был благодарен Нигяр. Мурад не хотел заводить новую женщину, потому что был уверен, что скоро уедет отсюда навсегда, и с нетерпением ждал этого момента. Он решил, что после получения документов на выезд, он продаст машину, а квартиру свою сдаст вместе с гаражом. Таким образом, он собирался жить в своём новом доме в Сан-Франциско, а свои две квартиры в Баку пока сдавать. Он считал, что нельзя продавать то, что приносит деньги. А пока, скучая по взаимным чувствам, Мурад ездил на кладбище к Бахар, скучая по взаимопониманию, вспоминал Наиру, скучая по весёлым дням, вспоминал Ираду. Скучая по состоянию влюблённости, думал о Наргиз, скучая по взаимной страсти, думал о Каме. Желая женщину, спал с Нигяр. Но, несмотря на это, она не дала ему спокойно дождаться того дня, когда он получит документы… 107 …Восьмого марта Мурад сказал Нигяр, что с утра поедет на кладбище, потому что сегодня десять лет, как умерла Бахар, а после останется у себя дома, потому что хочет побыть один. Мурад в прошлом году сделал то же самое, поэтому сейчас Нигяр ему не возразила. После кладбища, вспомнив, что он забыл взять ключи от своей квартиры, Мурад вернулся за ними к Нигяр домой. Она не сразу открыла ему дверь, а когда открыла, была бледна и слегка растеряна. – Ты надолго? – с испуганным видом спросила она. – А что? – не обратив внимания на её вид, спросил Мурад, проходя за ключами в столовую. – У нас дома Русик, – тихо сказала она. Так звали её соседа Руслана, который жил внизу со своими родителями. Мурад, зная, что они живут бедно, как-то раз, из жалости пригласил его домой, посмотреть видео. Руслан, придя к ним, высказал пару комплиментов в адрес Нигяр и при этом назвал её Нигушей. Мураду это не понравилось, и он с тех пор перестал звать его в свой дом. Поэтому сейчас, удивившись, он спросил у Нигяр: – Русик? А где он? – В туалете, – ответила она и опустила глаза. – И зачем он пришёл? – спокойно спросил Мурад, хотя правая рука в данный момент стала ныть от неимоверной боли. – Ты тогда показал ему фильм, и он сегодня зашёл досмотреть его. – Зачем ты его впустила? – злясь, спросил Мурад, чувствуя, что рука его стала трястись. – Мне было неудобно ему отказать, – стала объяснять Нигяр. В это время они оба услышали, как Руслан спустил в туалете воду и вышел оттуда. Мурад быстро прошёл в коридор и, с размаху влепив ему пощёчину, стал кричать: – Что ты здесь делаешь? Ты какое имел право придти сюда, когда меня нет дома? Отвечай, я тебя спрашиваю! – Мурад, я сейчас тебе всё объясню, – придерживая Мурада руками, попытался что-то объяснить Руслан. – Я сам тебе сейчас всё объясню, а потом и ей тоже! – крикнул Мурад и, вбежав в столовую, вытащил из бара свой кнопочный нож. Нигяр, увидев нож, закричала: – Русик, беги! Мурад удивлённо посмотрел на неё и выбежал в коридор. Руслан уже открыл парадную дверь, но Мурад подоспел к нему и, схватив его за рукав рубашки, затащил обратно. Руслан, пригнувшись, с жалким видом стал умолять: – Не надо, Мурад, подожди! Я ни в чём не виноват! И она ни в чём не виновата! Дай мне объяснить! Мурад с яростью замахнулся, держа в руке нож, как вдруг в этот момент услышал доносящийся из спальни плач ребёнка. Это плакала Суада, которая проснулась на их шум. В ту же секунду перед глазами Мурада встал его сын Орхан. Задумавшись, Мурад медленно опустил нож и, с презрением посмотрев на Русика, с отвращением сказал: – Не надо мне ничего объяснять. Вставай и пошёл вон отсюда… 108 ...Мурад не пролил его кровь и ничего не сделал Нигяр фактически из-за её детей, но в первую очередь – из-за своего сына. Он, услышав плач Суады, задумался о том, как воспримут всё это дети, как они будут с этим жить, и что с ними будет после этого. Он решил, что такие как Русик и Нигяр не стоят того, чтобы из-за них сесть в тюрьму, а детей сделать сиротами. Закрыв дрожащими руками парадную дверь и бросив нож на пол, Мурад прошёл в спальню и, взяв малышку на руки, стал успокаивать её. Суада, всхлипывая, обняла его обеими руками и прижалась к нему. Пока Мурад сидел, обнявшись с ней, Нигяр подошла и села перед ним на колени. – Мурад, прости меня, – тихо сказала она. – Ты прав, я виновата, я не должна была впускать его в дом. – Только в этом? – смотря ей в глаза, спросил он. – А в чём ещё? Я больше ничего не сделала! У меня с ним ничего не было! Клянусь! – Я помешал? Извини, не знал, – с иронией сказал Мурад. Пока Нигяр, сидя перед ним на коленях, божилась и клялась всем на свете, утверждая, что она не изменяла ему, у Мурада в душе появилась тень сомнения. Она клялась здоровьем своих детей, а он не знал, верить ей или своим глазам. Он хотел ей поверить, но не мог. Всё, как она себя вела с ним до сих пор, и некоторые факты говорили против неё. Видя, что он ей не верит, Нигяр тихо стала плакать, но её слёзы его не тронули. Мурад медленно встал и, положив заснувшую Суаду на кровать, вышел из спальни. Забрав ключи от своей квартиры, а на столе оставив ключи от квартиры Нигяр, он собрал свои личные вещи и ушёл. Нигяр всё это время ходила за ним по квартире и плакала. Она целый месяц потом звонила к нему, но он, уйдя в запой, к телефонам не подходил. А когда подошёл, то услышал голос Суады. – Алло, дядя Мурад, ты меня уже не любишь? – спросила малышка. – Люблю, – растерявшись, ответил Мурад. – А почему ты к нам не приезжаешь? – У меня дела, гызым, – не зная, что ответить ребёнку, прослезился он. – Мама каждый день плачет. Ты скоро приедешь? – Скоро, – соскучившись по малышке, пообещал Мурад. Позже позвонила сама Нигяр. Когда Мурад поднял трубку, она, немного помолчав, тихо спросила: – Как дела? – Нормально, – ответил он. – Суада сказала, что ты скоро приедешь. Это правда? – поинтересовалась она. – Не знаю, – думая о малышке, ответил он. – А что ты ешь? – зная, что Мурад не любит готовить, спросила Нигяр. – Приезжай, я как раз обед приготовила. - Спасибо, я не голодный. Всё, пока, – ответил Мурад и дал ей в ухо отбой. Наутро Нигяр сама приехала к нему домой. Когда Мурад открыл ей дверь, она стала просить его поехать вместе с ней в мечеть. Там, положив руку на Коран, она поклялась, что никогда ни с кем не изменяла ему. Мурад, смотря на неё, пожалел и поверил ей тогда, не зная, что в душе так и не сможет её простить никогда… 109 …Мурад, хотя и стал снова жить с Нигяр, их отношения в любом случае изменились. Он уже не смотрел на неё так, как раньше, и не проявлял ей должного внимания, хотя всё прекрасно замечал. Они после этого случая никого уже не приглашали к себе домой и сами никуда не ходили. Мурад старался, как можно меньше контактировать и находиться рядом с Нигяр. Они мало разговаривали и не смеялись вместе вообще. Он, сам того не замечая, полностью перестал уважать Нигяр и стал безразлично к ней относиться. При каждом удобном случае, он всё время ей грубил и часто оскорблял её. Причиной этому было то, что Мурад не мог ничего забыть. Он каждый раз, видя её соседей или проходя мимо двери Руслана, заново всё вспоминал и представлял это перед своими глазами. В такие минуты ему казалось, что Нигяр всё-таки обманула его, а соседи, зная всё это, сейчас смеются над ним. Мурад часто видел это даже в своих снах, после чего весь день, с утра до вечера, ходил злой. Но Нигяр никак не понимала и не догадывалась. Вскоре Мурад стал изменять ей с другими женщинами, не стараясь даже скрыть это от неё. Он стал часто пить и курить по две пачки в день, что явилось причиной обострения его болезни и новых скандалов между ними. Мурад с Нигяр сейчас поменялись своими ролями. На этот раз своё недовольство во всём предъявляла Нигяр, считая, что она ни в чём не виновата перед ним. За что Мурад на неё злился ещё больше. Спустя год, Нигяр сама изъявила нежелание жить с ним под одной крышей, на что Мурад молча собрал вещи и ушёл. Через три месяца она позвонила к нему, но вместе они больше не жили. Мурад начал новую жизнь. Он жил один у себя дома, бросил курить и почти не пил. Каждый день по утрам три часа ходил на бульваре. Но, несмотря на это, его болезнь прогрессировала. С женщинами он встречался, но только нуждаясь в сексе. А всё остальное время проводил за компьютером, который недавно купил, и что-то писал. Осенью Мурад продал свой джип и купил новый, но уже белого цвета. Весной следующего года, по истечении срока, иностранная компания продлила с ним контракт ещё на пять лет. Мурад, заранее получив деньги, немного оставил себе, а остальные до последнего цента перечислил Томе на счёт. К тому времени Тома со своей семьёй и Орхан уже год, как получили гражданство США и подали документы на Мурада. После чего, вскоре все переехали жить в Калифорнию, в город Сан-Франциско… Zosik_K

Таня_Ализаде все записи автора

Таня_Ализаде все записи автора

Таня_Ализаде все записи автора

....... 59-69 59 …Мурад с вечера предупредил Наиру о том, что рано утром должен будет подняться к себе домой. Ему надо будет позвонить в Америку, а потом ему должны будут принести важные документы. С нетерпением дождавшись восьми утра, он тихо встал, оделся и, поцеловав её спящей, вышел из спальни. – Мурад, только быстро-да приходи, – сонным голосом бросила Наира ему вслед, не открывая глаз и продолжая спать. – Хорошо, как только принесут документы, я сразу же спущусь, и мы вместе позавтракаем. А пока ты спи, – слегка покраснев, ответил он и закрыл за собой дверь. Накормив своих рыбок, Мурад прошёл в ванную комнату, чтобы искупаться. Он во время успел это сделать, потому что Ирада не дала себя долго ждать. Ровно в девять утра она несколько раз тихо пробарабанила ногтями по его двери, понимая, что в звонок лучше не звонить. Мурад, открыв ей дверь, сразу не узнал её. Он привык всегда видеть Ираду только в домашнем виде и в тапочках. А сейчас перед ним стояла со вкусом одетая, улыбающаяся девушка с красивым макияжем и в тёмных очках. От неё пахло какими-то непонятными, одурманивающими и притягивающими духами. Мурад, пригласив Ираду войти и закрывая за ней дверь, обратил внимание на то, как она была одета. На ней была узкая джинсовая юбка синего цвета, белая обтягивающая сорочка с короткими рукавами и белые сабо на высокой шпильке. В одной руке была большая кожаная сумка тоже белого цвета, а в другой руке – пакет. Ирада, пройдя сразу в столовую, обернулась и, протянув Мураду пакет, сказала: – Это к чаю. – Спасибо, Ирада. Не стоило так беспокоиться, – поблагодарил он её, всё ещё не веря своим глазам, что перед ним стоит вчерашняя девочка во вьетнамках. – А это тебе от рыбок. Ты же пришла к ним, чтобы на них посмотреть, – пошутил Мурад, протянув ей французские духи. – Ой, спасибо большое! – искренне радуясь, воскликнула Ирада и тут же, раскрыв упаковку, надушилась ими. После чего она подошла к нему и в знак благодарности чмокнула его в щёчку. Мурад в этот момент, вспомнив Наиру, которой должно было скоро исполниться тридцать два года, и Каму, которой было уже двадцать семь лет, подумал, как разница в возрасте даёт о себе знать в поведении и в отношении людей к одному и тому же в жизни. Ираде недавно исполнилось всего лишь восемнадцать лет. Она перешла на второй курс Азербайджанского Народно-Хозяйственного Института. У неё рано умерла мать, старшая сестра давно вышла замуж и переехала к мужу, и она осталась жить одна со своим отцом в таком большом доме. Смотря на Ираду, можно было подумать, что у неё нет и не может быть никаких проблем. Она была очень шумной, весёлой и жизнерадостной девушкой. От неё веяло жизнью, задором и желанием жить. Все эти качества взбалмошной и в то же время чистой, прямой, юной и красивой девушки не могли сейчас не привлечь Мурада, потому что точно такой же была и его Бахар. Но он твёрдо держал себя в руках, будучи уверенным, что Ирада девственница, не зная и даже не догадываясь, что это совсем не так… 60 …Ирада не села, как все, на диван. Она села сразу за стол и, вытащив небольшую золотую коробочку, спросила у Мурада, открывая её: – Будешь? Мурад во второй раз за сегодняшнее утро не поверил своим глазам, смотря на неё. – А что это? – спросил он, видя белый порошок, но, делая вид, что не понимает, что это такое. – Королевский кайф, как говорят папины друзья, – пояснила Ирада, вытаскивая из сумочки круглое зеркальце, пилочку для ногтей и лезвие, а из портмоне сторублёвую банкноту. – А без этого нельзя рыбок посмотреть? – шутя, спросил Мурад, понимая, что Ираде всё равно, знает он, что это такое или нет. – Хочешь попробовать? – спросила она, уничтожив в миг одну полоску кокаина и протянув ему трубочку из сторублёвки. Мурад, видя откровенность Ирады, не захотел больше играть с ней в непонимающего глупца и тем самым выглядеть идиотом возле неё. Он знал, что, скрывая свои недостатки, лучше не станешь. С самого начала отношений с людьми надо быть самим собой, чтобы потом никто из них не мог предъявить никаких претензий и использовать это как повод для разлада. Поэтому Мурад, взяв у неё трубочку, последовал её примеру. После того, как они по очереди уничтожили все полоски кокаина на зеркале, оба некоторое время сидели молча, каждый думая о своём. Ирада, как всегда, вспомнила о том, как два года назад, учась ещё в школе, парень из старшего класса, которого она любила и с которым стала встречаться, несколько раз переспав с ней, бросил её. А позже, один из так называемых папиных друзей, постоянно видя её в плохом настроении, ничего умнее не придумав, предложил ей попробовать кокаин. С тех пор она часто хотела покончить со своей жизнью, но сделать это её всегда останавливала жалость к своему отцу. А этой зимой, впервые увидев Мурада, она будто ожила как цветок. Она с первого же взгляда влюбилась в него. Узнав, что он живёт один и, посчитав, что он такой же несчастный и одинокий как она, Ирада с тех пор жила одной надеждой. Она хотела, чтобы он тоже влюбился в неё, не думая о том, а что же будет после. Мурад в свою очередь сейчас думал о том, что Ирада просто избалованная девчонка из богатой семьи, которая выросла без матери. Он считал, что у таких как она, не может быть ни чувств, ни ценностей, а только желание всё в жизни попробовать, не отказывая себе ни в чём. Создав для себя о ней такое мнение, он решил посмотреть, что же она будет делать дальше, чтобы понять, зачем она всё-таки к нему пришла. Он тогда ещё не знал, что первое впечатление часто бывает обманчиво и может привести к ошибке, а скорее, даже к непоправимой трагедии в будущем. Из них двоих первым тишину нарушил Мурад. – Что-нибудь хочешь? – тихо спросил он. – У тебя есть халат? Мне жарко, я хотела бы сполоснуться, – ответила отключённая Ирада. Мурад, перестав уже удивляться ей, принёс из спальни свой халат и проводил Ираду в ванную. Пока она была там, он успел позвонить Орхану, после чего, полностью расслабившись, прилёг на диване и вскоре вздремнул, потому что всю ночь не спал. Проснулся Мурад от тяжести, которая придавила его и не давала дышать. Открыв глаза, он увидел перед собой Ираду. Она сидела верхом на его животе голая в раскрытом халате и, не обращая на него внимания, пыталась расстегнуть ему ремень. Не успев сразу сообразить, что же всё-таки происходит, он вдруг почувствовал, что она уже стягивает с него джинсы. Всё остальное произошло так быстро, что Мурад так ничего и не понял. То, что с ним сегодня сделала Ирада, он никогда в своей жизни не видел ни от одной из трёх предыдущих женщин. Она своими сексуальными желаниями и способностями превзошла не только их, но и самого Мурада, хотя и была младше него на девять лет. Он тогда впервые ощутил себя изнасилованным красивой, молодой и очень сексуальной девушкой, вернее, женщиной, и это ему нельзя сказать, что не понравилось… 61 …Когда Ирада оделась и полностью привела себя в порядок, она, повернувшись лицом к Мураду, стесняясь, спросила его: – Тебе понравилось? Он сначала не понял её вопроса, потому что до последней минуты считал, что она делала то, что хотела, и её не интересовало его мнение. До него только сейчас дошло, что она это сделала в первую очередь для него. А он, позволив ей это сделать, тем самым дал ей надежду на дальнейшие отношения между ними. Окончательно поняв, что она пришла к нему для того, чтобы ему понравиться, он, чтобы не обидеть её, тихо ответил: – Да, очень понравилось. Ирада не смогла спрятать свою радость и, подойдя к Мураду, обняла его. Стоя в таком положении и целуя его в ушко, она призналась ему: – Я рада, что тебе понравилось. Я так хотела тебе понравиться. Ты давно уже мне нравишься, с той самой минуты, как я тебя увидела у папы на работе. Я рада, что у меня это получилось. Ты даже не можешь представить себе, как я рада. Затем, посмотрев ему в глаза, тихо спросила: – Папа на днях собирается уехать в Москву почти на целый месяц, а у меня пока каникулы, и я весь день буду дома одна. Ты придёшь ко мне? – Не знаю, – переваривая в себе то, что она сказала до этого, ответил Мурад. – Обещай, что придёшь, – умоляющим голосом сказала она. – Посмотрим, – думая совсем о другом, ответил он. – Ты не хочешь ко мне придти? – обижаясь, спросила Ирада. – Зачем не хочу? Хочу, – видя, что она обижается, ответил Мурад. – Тогда пообещай мне, что придёшь, – капризничая, не отставала она. – Обещаю, – не зная, что сказать, ответил он. – Поклянись! Мурад, поняв, что она просто так не отстанет, громко ответил: – Клянусь! После того, как Ирада ушла, Мурад посмотрел на часы и спустился к Наире. Когда Наира с закрытыми глазами открыла ему дверь, он успокоился, увидев, что она ещё не вставала с постели. – Ты ещё спишь, соня? Давай вставай и иди умываться, уже почти двенадцать часов. А я пока приготовлю завтрак. Так есть хочется, – улыбнувшись, сказал он. – У тебя что, хорошее настроение? – не открывая глаз, заметила Наира. – Да, – растерявшись, ответил Мурад и, на ходу придумав, добавил: – Я разговаривал с Орханом. Он сказал, что у него всё хорошо. – Отлично. Я так рада за него. У тебя замечательный сын, – искренне ответила Наира и пошла спать дальше. Мурад, покраснев, прошёл на кухню. Готовя завтрак, он несколько раз подряд внимательно прокрутил перед собой сегодняшнее утро, сравнивая Ираду, Наиру и Каму и задавая себе вопросы, на которые пока не мог найти ответы… 62 …Накрывая на кухне стол, Мурад стал разговаривать с самим собой: – “Зачем я это делаю? Зачем они это делают? Что это им даёт? А что это даёт мне? Одна замужняя, другая разведённая, а третья вообще ещё не была замужем. Видимо всех нас объединяет то, что мы в данный момент одиноки и желаем взаимной любви. А зачем именно со мной? Наверно потому, что я им нравлюсь так же, как и они мне. Ведь они все трое внешне чем-то похожи на Бахар. У них у всех белое тело, чёрные волосы, пухлые губы и маленькие груди. Кроме того, они наверно считают, что я, будучи одиноким, лучше их пойму. Но они ещё и влюблены в меня, а я ни в кого из них нет. Да, они все трое внешне нравятся мне. Каждую из них я понимаю, уважаю и люблю по-своему, но тянет меня к ним по-разному. В каждой из них есть что-то из того, что было у Бахар. Наира очень простая, но в то же время мудрая и гордая женщина. Рядом с ней мне спокойно. Я люблю с ней общаться, часами разговаривая на любые темы, потому что она трезво мыслит и во всём разбирается. Кама – настоящая леди. В ней есть что-то загадочное, но в то же время притягивающее. При одном её виде у меня внутри всё переворачивается и сразу возникает к ней такая страсть, что мне хочется всё для неё сделать. А когда она плачет, становится такой сладкой, что мне в этот момент хочется подарить ей весь мир. Ирада – особый случай. Несмотря на то, что ещё ребёнок, многое уже попробовала и немало знает. Мне в ней нравится её детская чистота. К тому же, она распущенная и до развратности сексуальная, и с удовольствием сама всё делает. Я понимаю, что все люди хотят быть счастливыми, иметь семью, детей и взаимные чувства. Они в основном влюбляются во внешность, спят из желания, уважают за порядочность, дружат из-за понимания, жалеют и помогают из-за любви. Но настоящая любовь – это когда человек готов на всё ради счастья любимого человека. Счастливые люди живут вместе из-за взаимности, несчастные – из-за какой-либо зависимости. Холостые люди в первую очередь хотят иметь семью и детей, семейные – понимание и друга, разведённые – опору и любовника. Многие молодые девушки, желая иметь семью и детей, заблуждаясь, думают, что чувства придут к ним со временем. Замужние женщины, которые уже имеют детей, но не имеют в семье взаимных чувств, часто начинают искать себе друга на стороне, который со временем превращается в любовника. Потому что, как правило, дружба замужних женщин на стороне сначала переходит в привязанность, затем превращается в любовь, а потом заканчивается постелью, так называемым романом. Поэтому некоторые замужние женщины, не имея в семье взаимных чувств и не желая такое дальше терпеть или изменять, часто разводятся. Разведённые женщины, оставшись одни, со временем вновь начинают желать иметь семью. Но, по сравнению с молодыми девушками, шансов выйти замуж у них значительно меньше. Тем более, если у них уже есть дети. Поэтому они чаще становятся любовницами, чтобы иметь хотя бы опору, а иногда даже надеясь, что со временем их любовники на них женятся. Иметь рядом друга разведённые отказываются, потому что, как правило, вокруг них всегда много друзей и много людей, которые набиваются им в друзья. Но друзья не могут заменить мужчину, который нужен женщине, у которой нет семьи. Значит, для разведённой Наиры я в первую очередь – любовник, для замужней Камы – друг, а для Ирады – тот, за кого она хотела бы выйти замуж. Но почему я за такой короткий срок изменил Наире и Каме, а, живя шесть лет с Бахар, я ни разу ей не только не изменил, но даже не думал и не хотел ей изменять? Наверно всё-таки потому, что у нас с ней была не только семья, но и все взаимные чувства. Поэтому мне так же, как и ей, никто никогда не нужен был. А сейчас, имея трёх красивых женщин одновременно, которые любят меня, и которых я люблю по-своему, ни одна из них, и даже все вместе взятые, полностью не удовлетворяют меня. С Наирой мне нравится, общаясь, вслух обо всём размышлять. К Каме я питаю неимоверную страсть. А в Ираде мне понравилось то, что она смогла сделать так, что я, забыв обо всём, полностью расслабился. Так, стоп, я понял. У меня ни к одной из них нет чувства влюблённости. Я ни в кого из них не влюблён. Говорят, что влюбляешься во что-то, любишь ни за что. Не зная человека, можно влюбиться в его внешность. Не видя его, можно влюбиться в его голос. Не зная, не видя и не слыша его, можно влюбиться в его душу. Не познав человека, можно влюбиться, а познав его – так и не полюбить. Поэтому причиной вдохновения является влюблённость, а не любовь. Влюблённость может привести к любви, любовь к влюблённости – никогда. Любя одного человека, можно полюбить другого. Будучи влюблённым, невозможно влюбиться в кого-то ещё. Значит, влюблённость сильнее, чем любовь, потому что любовь без влюблённости – ничто. Значит, мне нужно искать не любовь, а влюблённость. Но где мне её искать и как её найти? Говорят, что окружающие нас люди делятся всего лишь на три категории: с кем нам плохо, с кем нам хорошо, и без кого нам плохо. Тянешься к тем, с кем хорошо, остаёшься с теми, без кого плохо. С кем мне плохо, я с ними не общаюсь. С кем мне хорошо, я их всех люблю. А какой должна быть женщина, без которой мне плохо? Какое чувство должно быть у меня к ней, которого сейчас нет? У меня нет только влюблённости. Вот блин, опять влюблённость!” На этом Мурад, ответив на все свои вопросы и давно уже приготовив завтрак, закончил размышлять и позвал Наиру к столу. Он пока не понимал, что Наира, Кама и Ирада были счастливы с ним только потому, что каждая из них думала, что её чувства к нему взаимны. В любом случае, им повезло больше, чем ему. Потому что, кто безответно по-настоящему любит, счастливее того, кого так любят. Прежде чем кого-то впустить в своё сердце, надо сначала полностью освободить его от других, потому что в сердце нет места для двоих одновременно. Если знаешь, что тебе нужно – ищи среди тех, кому нужно то же самое. Если хочешь взаимных и долгих отношений – найди того, кто такой же и в таком же положении как ты. Но одно Мурад знал точно. Женщина всегда должна выглядеть так, чтобы её хотели, быть такой – чтобы с ней хотели остаться. Мужчину влечёт к женщине, пока он её не знает, женщину к мужчине – после того, как она его узнает. Мужчина влюбляется глазами, женщина – ушами. Мужчина любит умом, женщина – сердцем. Чтобы найти своё, надо многое перепробовать. Пока не попробуешь, не поймёшь, твоё это или нет. Все люди мечтают о взаимной любви, но никто не хочет любить тех, кто любит их. Все хотят, чтобы их любили те, кого любят они… 63 …Вскоре Наира улетела по делам в Москву. У Мурада за это время в жизни ничего нового не произошло, не считая того, что после встречи с Ирадой у себя дома, он уже раз десять побывал у неё. Ему было с ней хорошо лишь потому, что некоторые интересы у них на данный момент пока совпадали. Они оба любили вкусно покушать, немного выпить, а потом закурить по одной сигарете или понюхать кокаин. Ирада каждый раз, в день его прихода, с утра убирала весь дом, и даже двор. Готовила несколько разнообразных горячих блюд и на стол клала все напитки из бара, начиная с французского коньяка и кончая чешским пивом. К его приходу она купалась, надевала красивое нижнее бельё, выходное платье, обувь на шпильке и с нетерпением ждала его. Скрывая от Мурада, она перед этим нюхала свой кокаин. Когда он приезжал, Ирада, обняв его во дворе, долго стояла и целовала его в лицо и шею. Только после многочисленных просьб Мурада она оставляла его в покое, и они, держась за руки, вдвоём заходили в дом. Мурад никогда не приходил к ней с пустыми руками, каждый раз принося с собой что-нибудь вкусненькое специально для неё. Ему нравилось смотреть, как она этому радуется, потому что в такие минуты она напоминала ему его Бахар. Ирада больше всего обожала сладкое, ведь в душе она всё ещё была ребёнком. После ужина она включала видеомагнитофон с зарубежными эротическими фильмами без перевода и накрывала к чаю журнальный столик, раскладывая разнообразные, как она выражалась, вкусняшки и нарезая фрукты. Затем, переодевшись, надев прозрачный гипюровый пеньюар, она выключала свет, садилась рядом с ним и начинала приставать к нему. Пока она здесь же, на диване или на полу не добивалась своего, раздев и расцеловав всего Мурада, она не отпускала его никуда. Каждый раз, провожая его, Ирада просила, чтобы он пообещал ей придти завтра, и Мурад обещал. А, выйдя за ворота, он давал себе слово, что больше никогда к ней не вернётся, но через день его снова тянуло к ней. Мурад, сидя на работе, закуривая сигарету и вспоминая Ираду, начинал скучать по её глупым выходкам, задору, оптимизму и желанию сделать всё, лишь бы ему угодить. Но самое притягивающее в ней было то, что она своей детской чистотой и искренностью напоминала ему его Бахар. Мурад понимал, что отношения с Ирадой – это не влюблённость, и даже не страсть с его стороны. Потому что она ничего не давала ему делать, а он уже и не хотел ничего делать, находясь рядом с ней. Скорее всего, это было искушение для него и бедой для них обоих. Потому что Ирада считала это взаимной влюблённостью, взаимной страстью и настоящей любовью. Но он тогда не знал, что искушение, как и похоть, тоже считается грехом, поэтому за него тоже надо будет платить, особенно тем, кто сам искушает других... 64 …Наступила осень. Это было самое любимое время года Мурада. Заканчивался сентябрь месяц. У многих после лета портилось настроение, а у него, наоборот, поднималось. Он очень любил дождь, жёлтые листья и вообще всё, что было связано с осенью. Мурад, звоня к Орхану, не оставлял сына без внимания, ведь малыш уже ходил в первый класс одной из престижных школ Вашингтона. Мурад, как хороший отец, интересовался всем, что происходит с сыном, а Орхан с удовольствием рассказывал ему об этом, делясь своими впечатлениями. На работе у него всё было нормально. Товар не залёживался, деньги шли, и Мурад решил их вложить во что-нибудь. Лучшим вкладом во все времена всегда считалась недвижимость, а для тех, кто собирался переехать в другую страну – бриллианты. Многие в то время, уезжая, продавали свои квартиры и загородные дачи по заниженной цене. И Мурад, не забывая о своей детской мечте, решил купить у своих знакомых, которые переезжали в Германию, их дачу в Мардакянах. Это был небольшой участок на берегу моря с домиком со всеми удобствами и фруктовым садом. На оставшиеся деньги он купил несколько бриллиантов, каждый в один карат, и спрятал их в сейф у себя в гараже. Оформив все документы о купли-продажи дачи и забрав ключи, Мурад решил первый раз поехать на дачу без родителей, чтобы всё там проверить и убрать, прежде чем их самих туда повезти. Но ему не хотелось ехать одному. Наира пока не вернулась из Москвы, Ирада была в институте, поэтому он решил позвонить Каме. Телефон у неё был очень долго занят, а когда Мурад, потеряв терпение, решил сделать последний звонок, в трубке раздался голос Камы. – Алло, – с неохотой сказала она. – Привет, Кама, это я, – поздоровался Мурад. – Ой, привет, – обрадовалась Кама. – Ты одна? Можешь говорить? – Могу. – Как дела? Что делаешь? – Ничего, сижу. С утра с подружками по телефону разговаривала. – Да, я знаю. Полчаса звоню, а у тебя всё время занято, – улыбнулся в трубку Мурад. – Ой, извини, – злясь на себя, сказала Кама. – Да нет, всё нормально, – успокоил он её. – Я, честно говоря, уже не верила, что ты позвонишь, хотя, очень хотела и ждала, – призналась Кама. – А я после нашей встречи несколько раз звонил тебе, но у тебя постоянно было занято. Потом началось лето, самый разгар сезона на фабрике, и я с утра до вечера был на работе. Вот только сейчас немного освободился и сразу же тебе позвонил, – на ходу придумал Мурад, желая сказать ей что-нибудь приятное, после чего спросил: – Ты не занята сейчас? – Нет, не занята. Вечером только пойду к свекрови в больницу. Надо обед ей отнести. – А что с ней? – поинтересовался Мурад. – Не знаю. Её сегодня утром скорая помощь забрала. Врачи говорят, что у неё что-то с печенью, – без интереса ответила Кама. – А что, она выпивала? – пошутил он. – Нет. С ума сошёл? – засмеялась она. – Нет, просто, говорят, что ничего просто так не бывает, – шутя, продолжил Мурад. – Пусть меньше ходит по колдунам и гадалкам, – высказалась Кама. – Ладно, Бог с ней. Бог всем судья. Ты можешь сейчас выйти? – спросил Мурад, решив закрыть тему, связанную с тёщей, видя, что Кама уже злится. – Надолго? – на вопрос вопросом ответила Кама. – Мне надо заехать на дачу, туда и обратно. Я хотел взять тебя с собой. Хочешь? – А чья это дача? Там никого не будет? – заволновалась она. – Нет, никого. Это наша дача. Я её купил для нас, – желая сделать ей приятное, ответил Мурад. – Ты сумасшедший! Обожаю тебя! Конечно, хочу! – не скрывая радости, воскликнула Кама. – Куда мне подъехать? – спросил Мурад. – Мм, давай сделаем так. Я сейчас вызову водителя и скажу, что еду к подружке. А ты подъезжай туда, у неё проходной двор, встанешь прямо за домом. Я только предупрежу её, чтобы она меня подстраховала и сразу же выйду к тебе. А потом ты меня туда же привезёшь. Идёт? – спросила Кама и назвала адрес подруги, при этом удивляясь тому, как ей такое за секунду могло придти в голову. – Идёт. Пока, – ответил Мурад и повесил трубку, не меньше удивляясь тому, что сейчас ему предложила та самая застенчивая Кама, какой он её считал до сих пор… 65 …Кама появилась только через час, после того, как Мурад туда подъехал, и впопыхах села к нему в машину. – Извини, Мурад. Я думала, что ты уже уехал. Я бы давно пришла, но когда выходила, муж пришёл домой обедать. Увидев меня одетой, он сказал, что сам меня отвезёт. Я вынуждена была его ждать, а потом с ним сюда приехать, – оправдалась она и в конце добавила: – Надеюсь, что он никогда не узнает, что сейчас привёз меня к тебе. После чего, нагнувшись вперёд и положив на переднее сиденье маленький свёрток, сказала: – А это мой подарок тебе. Поздравляю с новосельем. Посмотри, тебе нравится? Мурад, выслушав её, молча взял свёрток и, раскрыв, увидел маленькую коробочку, в которой лежала красивая золотая зажигалка. Удивившись такому дорогому подарку, он смутился и ответил: – Спасибо, Кама. Очень красивая вещь. Мне нравится. Затем, поцеловав её, вынул из своего внутреннего кармана небольшой пакетик и, протянув ей, сказал: – А это тебе. На память от меня. Кама, открыв пакетик, вынула оттуда золотую цепочку с медальоном, на котором был изображён знак Зодиака – Козерог. Это был знак Мурада, ведь он родился в январе месяце. Кама, растрогавшись и одновременно обрадовавшись, сразу надела цепочку на себя и, поглаживая рукой медальон, пообещала ему: – Я никогда его не сниму. Он всегда будет рядом со мной. Мурад, улыбнувшись, завёл машину и, прибавив звук магнитофона, тронулся с места. Всю дорогу они разговаривали, шутили и смеялись, слушая Шадэ и Бари Уайта. Мурад повернул внутреннее зеркало так, чтобы мог, не оборачиваясь, видеть Каму. Она, улыбаясь, через зеркало посылала ему воздушные поцелуи. Мурад каждый раз, останавливаясь на красный свет светофора, оборачивался к ней и, улыбаясь, подмигивал. Мимолётно рассматривая её, он убеждался в том, что она на самом деле была очень красивой, элегантной, эффектной и в тоже время очень сладкой женщиной, чем и притягивала его к себе больше всех. На Каме были чёрные шпильки, чёрные брюки, белая сорочка и чёрный лайковый пиджак. Лицо и руки, как всегда, были очень ухожены, а маникюр и губная помада красного цвета подчёркивали белизну её тела. В один момент Мурад, улыбаясь, повернулся к ней и нежно потрогал её за грудь. Увидев, что Кама молчит и ей это нравится, он, слегка ущипнув её за кончик груди, спросил: – Какого цвета на тебе сейчас нижнее бельё? Мурад не поверил своим глазам, когда в ту же секунду Кама опустила на своих брюках замок и, заглянув туда, спокойно ответила: – Чёрного. А что? – Нет, ничего. Мурад решил больше ни о чём у Камы не спрашивать, чувствуя, что ему уже не терпится раздеть её и, если ещё одно слово, то он остановит машину и пересядет к ней назад. Приехав на дачу, он с непривычки с трудом открыл ворота. Держась за руки, они прошлись по саду, любуясь фруктовыми деревьями, а затем вошли в дом. Обойдя все комнаты и зайдя в спальню, Мурад, усадив Каму на кровать и сев рядом с ней, стал страстно целовать её, при этом снимая с неё и с себя одежду и разбрасывая её вокруг. Смотря на тело Камы, он вдруг в один момент почувствовал, что у него внутри возникло желание сделать ей то, что всегда с ним делала Ирада. Поняв, что такое желание у него появилось впервые и только с Камой, он, не раздумывая, попробовал это ей сделать. Каме, как женщине, настолько всё это понравилось, что она на протяжении всего, что делал Мурад, закрыв глаза, неоднократно повторяла: – Сладкий мой, сладкий. Какой кайф. Ещё, ещё. Видя её улетающее состояние, Мурад сейчас был счастлив вдвойне, за неё и за себя. После чего, вспомнив Ираду, он только что понял, почему она всегда с ним так поступала. Когда Кама, вся мокрая от всего этого, пришла в себя, она посмотрела на Мурада и, тихо приложив губы к его уху, спросила: – Солнышко, что это было? – Ничего. Просто очень соскучился по тебе, – в очередной раз, желая сделать ей приятное, ответил он. – Правда? – радуясь от счастья, воскликнула Кама. Затем, обняв Мурада, стала целовать его всего, желая показать, что она тоже по нему очень сильно соскучилась. – А ты научишь меня всему? – целуя, спросила она его. – Научить не смогу, показать могу. Этому не учат, такое само приходит. Кого любишь – не брезгуешь. Мурад при этом уже лежал с отсутствующим взглядом и смотрел в угол потолка на паутину, думая о том, что надо будет всё-таки сделать генеральную уборку, прежде чем привезти родителей сюда. У него постепенно стало портиться настроение, из-за чего ему захотелось отвезти Каму обратно, а самому поехать домой. Но причина была не в паутине в углу потолка и не в Каме, а в нём самом. Мурад, смотря на всё происходящее со стороны, осуждал себя, хотя Кама очень сильно нравилась ему. Думая о своих отношениях с ней, он в этот момент вспомнил длинные беседы с Наирой на тему об измене. Без женщины нет жизни на Земле. Измена – когда даже в мыслях делишь себя между тем, что имеешь и тем, что хочешь иметь. Человек, который любит и не хочет разбивать семью, может изменить, но не предать. Женщина изменяет в первую очередь душой, мужчина – телом. Женщина, изменяя, в основном делится собой, мужчина – своими возможностями. Женщина всегда хочет быть одна у своего любовника, но никогда не хочет, чтобы у её мужа была постоянная любовница. Никто никогда никого ни с кем не хочет делить, хотя часто делит самого себя. Измену прощает только тот, кто очень сильно любит или не любит вообще. Семейные люди не должны изменять, холостые не должны спать с семейными. Переваривая всё это сейчас, Мурад согласился с тем, что порядочный по сути человек, если спит с семейными людьми, часто при этом начинает чувствовать себя вором… 66 …Несмотря на негативную оценку таких отношений, Мурад с того дня, за последние шесть месяцев, несколько раз ездил с Камой к себе на дачу. Ближе к концу марта он узнал, что поставки сырья из других республик на фабрику прекратились. Причиной тому явилась так называемая перестройка, которая закончилась развалом самой большой коммунистической страны в мире. Во всех республиках в последнее время шли митинги и стали вспыхивать межнациональные конфликты. Каждая из них постепенно закрывала свои границы и утверждала свой государственный флаг, герб, гимн, язык и даже валюту. Между самими республиками прекратились все деловые связи, из-за чего фабрика, на которой работал Мурад, почти полностью приостановила свою деятельность. Мурад, поняв, что это конец, не стал ничего дожидаться. Поэтому сразу после второй годовщины Бахар, он написал заявление и уволился с работы. Прежде чем уйти, он зашёл к директору фабрики и главному инженеру и поблагодарил их за всё, что они ему сделали. Он всегда знал, что благодарность – это наивысшее качество порядочности. Рассчитавшись со своими компаньонами и попрощавшись со всеми работниками фабрики, Мурад ушёл, чувствуя, что это была его первая и последняя государственная работа. Он не хотел больше работать на государство, в котором все вынуждены воровать. Где те, кто воруют и берут взятки больше всех, осуждают, судят и сажают тех, кто ворует и берёт взятки меньше всех. По дороге домой, сидя за рулём своей машины, Мурад стал размышлять о своём будущем, не зная пока, чем ему заняться после сегодняшнего дня. Думая об этом, он вспомнил некоторые напутствия, о которых говорил ему отец, когда он в первый день пошёл на фабрику: – “Живи честно и не делай зла – не будешь бояться! Верь, но не доверяй – тебе не сделают зла! Не надейся – не будешь разочарован! Не проси – не будешь расстроен! Не задавай вопросов – тебе не солгут! Не бери и не давай то, что может принести тебе и другим неприятности! Не напрягайся – не надо будет расслабляться! Не работай как ишак и не отдыхай как свинья!” Мурад решил вылететь в Москву. Многие его друзья, которые переехали туда, зная Мурада хорошо, всё время звали его к себе, чтобы вместе работать. Он давно уже усвоил принцип, что человек никогда не должен останавливаться. Кто останавливается, идёт назад, потому что все идут вперёд. Чтобы чего-то достичь, надо с чего-то начать. Таким образом, Мурад опять был вынужден всё начать с нуля, хотя, благодаря работе на фабрике, не был в проигрыше. На сегодня у него, кроме квартиры и машины, была уже собственная дача, а в сейфе лежало на чёрный день несколько бриллиантов и немало денег. На второй день после увольнения Мурад заправил полный бак бензином, помыл во дворе машину и, поставив её в гараж, снял аккумулятор и накрыл простынями. После чего поднялся к Наире и рассказал ей обо всём. Она, хотя и расстроилась, но поняла его. Попрощавшись с ней, он пошёл к своим родителям и, рассказав им о своих планах, собрал кое-какие личные вещи и на такси поехал в аэропорт. Родители очень сильно стали переживать за него, но друг другу решили это не показывать. Мурад, прежде чем выйти из дому, позвонил Каме, но у неё, как всегда, было занято, после чего он позвонил Ираде. Объяснив ей всё и увидев, что она впала в истерику, он быстро попрощался и положил трубку. В аэропорту, в тот момент, когда Мурад расплачивался за билет, к нему, запыхаясь, со слезами на глазах, в домашнем виде подбежала Ирада. Сразу после его звонка она выбежала на улицу и, сев на первую же попавшую машину, приехала сюда, чтобы увидеть и уговорить его остаться. Ирада, не представляя свою жизнь без него, не хотела, чтобы он уезжал. Она плача у всех на виду, стала его умолять: – Мурад, не уезжай-да! Не уезжай-да, пожалуйста! Я прошу тебя, останься-да! Не бросай-да меня! Ты же знаешь, я умру без тебя! Я не смогу без тебя жить! Никто тебя не любит как я! Слышишь, никто! Тебе нужны деньги? Скажи, деньги? Сколько тебе нужно? Десять тысяч, сто тысяч? Сколько надо, скажи, я тебе дам! Только не уезжай-да, Мурад! Гурбан олум, не уезжай-да! Умоляю тебя, пожалуйста, останься-да! Мурад, видя состояние Ирады и понимая, что она в данный момент находится под воздействием наркотиков, посчитал все её слова очередным капризом. Не желая обидеть, он, успокаивая её, сказал: – Ирада, успокойся. Не плачь. Я же не умирать еду, а по делам. Скоро вернусь. И в конце, улыбаясь, добавил: – Смотри, веди себя хорошо. В эту же минуту объявили посадку на самолёт и Мурад, уходя, нагнулся к ней и, поцеловав, с серьёзным видом тихо сказал, а скорее, попросил: – Постарайся меньше нюхать эту дрянь. А ещё лучше, бросай это дело, пока не поздно. Посмотри на себя, на кого ты похожа. Ирада, на самом деле нанюхавшись, потому что уже даже один день не могла без этого жить, ещё долго стояла и плакала, смотря ему в след… 67 …Приехав в Москву, Мурад, благодаря своим знакомым со школы, института и фабрики, которые уже жили там, познакомился с некоторыми представителями власти города и стал решать свои вопросы. На все предложения своих знакомых работать вместе с ними он отвечал, что хочет работать один. Узнав за короткий срок не мало для себя интересного, он стал строить далеко идущие планы. У него появилась мечта – открыть большой торговый центр в центре Москвы и без всяких компаньонов. Мурад, работая с компаньонами у себя на фабрике, уже знал, что это такое. Компаньон – это человек, с которым всегда надо считаться, везде и всё время быть вместе с ним и при этом стараться не отличаться от него, а иногда даже играть, чтобы его не обидеть. Мураду это не нравилось и поэтому он после того, как ушёл с фабрики, дал себе слово, работать только на себя. Он решил, что лучше зарабатывать меньше, но зато быть самим собой. Поэтому Мурад для начала взял в аренду одну торговую палатку возле станции метро, рядом с которой снял себе комнату, и стал торговать разнообразным ходовым товаром, который сам рано утром покупал в оптовых складах и на метро привозил сюда. Мурад привёз с собой почти все свои деньги, оставив только немного своим родителям. Он хотел, как можно больше иметь их в обороте, поэтому старался экономить на всём. Именно из-за этого он жил рядом со своей работой, сам на метро привозил весь товар и, открыв палатку, раскладывал всё и писал ценники, а потом сам же торговал. Мурад, увлекшись новой работой, забыл о кокаине, не пил и не курил вообще, хотя у него был тяжелый адский труд. Он работал без выходных, каждый день вставал в пять утра, а в шесть, когда открывались оптовые склады, он первым забирал товар и в семь уже раскладывал его у себя в палатке, чтобы к восьми начать торговать. Питался он здесь же на ходу, никуда не выходя, бутербродами и чаем из термоса, что приносил с собой. Он тогда уже знал, что любой бизнес надо начинать самому, чтобы изучить весь процесс, чтобы в будущем никто из работников не смог обмануть. Через месяц, изучив полностью свою работу, Мурад взял продавщицей внучку хозяйки своей квартиры. Люда училась в техникуме по специальности, которая уже не требовалась в стране. Кроме того, она была порядочной и честной девушкой, что вполне устраивало Мурада. Таким образом, у него появилось много свободного времени. Он с утра привозил товар, раскладывал его сам, а потом приходила Люда и торговала весь день, а он уходил спать или по своим делам. Вечером Мурад возвращался, собирал выручку и закрывал палатку. Иногда днём он просто гулял по городу или заходил к своим друзьям, но при этом всё время в уме что-то вычислял. К началу лета у него уже были три торговые палатки, а новыми продавщицами стали две подруги, которых привела Люда, зная их по техникуму. Света и Ира были весёлыми вертихвостками, и Мурад с каждой из них пару раз переспал. Они, имея большой опыт в этом деле, всё время намекали ему про это, потому что он с первого дня понравился им. Они один раз даже сделали это с ним вдвоём одновременно. Мурад, впервые попробовав секс втроём и став участником группового секса, решил больше никогда не заниматься этим. Ему не понравилось то, что он в тот момент почувствовал себя животным. Кроме того, он в душе всё-таки ещё оставался стеснительным человеком. Люда обо всём этом не знала и даже не догадывалась. Мурад, ещё работая на фабрике, знал, что нельзя спать со своими подчинёнными, но это был не тот случай. Вокруг него кроме Светы и Иры никого не было, а с кем-то знакомиться и тратить на это время, у него не было желания. Он тогда впервые в жизни заразился венерической болезнью, причём, не зная от кого из них. Обратившись к врачу и вылечившись, он больше не поддерживал с ними интимных отношений. Так прошло лето, и наступила осень. За шесть месяцев пребывания в Москве Мурад очень часто вспоминал Бахар и сильно переживал, что так долго не был у неё на кладбище. В Америку он звонил каждую неделю, потому что это было его единственной радостью, а в Баку – несколько раз в неделю, так как кроме родителей у него там были три близкие ему женщины. Чаще всего он звонил Наире, потому что больше всего беспокоился за неё. С Камой говорил редко, так как у неё всегда дома кто-то был, и она не подходила к телефону. А когда она бывала одна, то у неё постоянно было занято. К Ираде он сам старался часто не звонить. Потому что она, услышав его голос, сразу же начинала истерично высказывать свои обиды на то, что он редко звонит, при этом ревниво доказывать, что у него кто-то есть, и плача умолять его, вернуться обратно. В конце сентября, когда торговля немного уменьшилась, Мурад расплатился с поставщиками за проданный товар и вернул им остаток товара. Заплатив за месяц вперёд за комнату и аренду торговых палаток, он, дав девочкам преждевременный отпуск, в субботу вечером вылетел в Баку. За полгода работы в Москве Мурад заработал неплохие по тем временам деньги. К тому же, он научился разбираться в товаре и уже знал, что дешёвую вещь можно дорого продать, дорогую вещь дешёво – никогда… 68 …Мурад прилетел в Баку поздно ночью. Первое, с чем он столкнулся, были грязь, антисанитария, запах пота и злые лица людей, которые, толкаясь и ругаясь, куда-то торопились, а также наглость и хамство представителей всех служб и работников аэропорта. Всё это явно бросалось в глаза прилетающим, но не было видно тем, кто давно уже не выезжал из Баку. Мурад, хотя и с удовольствием летел домой, где-то сейчас пожалел об этом. Но больше всего у него испортилось настроение из-за того, что ему было стыдно за свой народ и обидно за свой родной город Баку, ведь аэропорт всегда считался лицом нации. Сев в такси и поздоровавшись с водителем, Мурад назвал адрес родителей и всю дорогу расспрашивал его о последних событиях и положении в городе, обращая внимания на то, что, начиная с аэропорта вплоть до центра города, нигде не было освещения. Всё, что он узнал от таксиста, полностью расходилось с тем, что писали в газетах и показывали по телевидению в Москве. Мурад из всего этого сделал вывод, что в Баку царил бардак, но ещё худший бардак царил в Москве, раз там все средства информации так сильно искажали факты всего происходящего по всей стране. Когда мама открыла ему дверь, Мурад по выражению её лица сразу догадался, что плохие новости на сегодня для него пока не закончились. – Что случилась, мама? С Орханом что-то? А где папа? – со страхом спросил он у неё, раздеваясь в коридоре. – Ничего не случилось. Зачем что-то должно случиться с Орханом? Просто, папа немного приболел, – слегка прослезившись, ответила она. Мурад, обняв и поцеловав её, спросил: – Можно к нему пройти? – Да, конечно, он будет очень рад тебя видеть, если не спит. Только много с ним не разговаривай. Ему сейчас ни в коем случае нервничать нельзя, – ответила она, пряча свои глаза. – А что всё-таки случилось, мама? Что-то серьёзное? Что врачи говорят? – стал нервничать Мурад. – Мы всё это время скрывали от тебя и от Томы, чтобы вы не переживали, находясь вдали от нас. Папа недавно перенёс обширный инфаркт, видимо нервничал очень сильно после твоего отъезда. Но сейчас, слава Богу, кризис миновал, и состояние его улучшилось. Чувствует себя хорошо, просто, слабый пока немного. А так, в общем, всё нормально, – призналась она ему, вытирая слёзы. – Всё будет хорошо, мама. Вот увидишь, всё будет хорошо. Не плачь, – стал успокаивать её Мурад. Позже он прошёл к отцу в комнату. Увидев, что отец уже спит, Мурад тихо поцеловал его в лоб и сел напротив в кресло. Смотря на отца, он стал вспоминать все события, которые запомнились ему, связанные с отцом. Мурад вспомнил, как отец переживал, когда Тома, а затем он поступали в институт, когда Тома вышла замуж за Рахмана и потом уехала в Америку. Как он сильно переживал, когда заболела и умерла Бахар, потом уехал Орхан, когда через год умер дядя Вагиф. Как отец возмущался из-за руководства страны, когда появились первые жертвы в результате межнациональных конфликтов, связанных с перестройкой. Наряду с этим Мурад вспомнил, как отец радовался, когда Тома и он поступили в институт, когда он женился на Бахар, когда родились внуки, особенно Орхан, когда он купил себе и ему машину, когда защитил диссертацию и приобрёл дачу. Вспоминая всё это, Мурад не заметил, как всю ночь просидел возле отца. Когда стало светать и наступило утро, он тихо встал и вышел из комнаты. Заглянув к маме и увидев, что она тоже спит, Мурад взял ключи от своей квартиры и, тихо закрыв за собой дверь, вышел на улицу. Он тогда пока не понимал, что человек часто не спит из-за тех, кто в данный момент сам спит сладким сном… 69 ...Выйдя от родителей, Мурад пешком пошёл к себе домой. Зайдя в блок, он ужаснулся от его состояния. На всех лестничных пролётах валялись пустые пачки и окурки от сигарет, на потолках висели паутины, а на некоторых этажах даже не было света из-за отсутствия лампочек. Войдя в квартиру, он в первую очередь прошёл в кладовую, взял лампочки, лестницу, швабру и, намочив тряпку, вышел в блок. Заменив лампочки и помыв все лестничные площадки и лестницы вплоть до первого этажа, он вернулся в свою квартиру и прошёл на кухню. Хотя Наира кормила рыбок каждый день, их будто не кормили целую вечность. Они, увидев Мурада, все поднялись на поверхность воды и стали махать плавниками и чавкать, при этом широко раскрывая свои рты. Накормив рыбок и поменяв им воду в аквариуме, Мурад зашёл купаться. В квартире он не стал убираться, потому что везде было всё очень чисто. Видно было, что Наира только недавно у него убиралась. После купания, расположившись на диване и рассматривая фотографии Бахар, он стал звонить в Америку. Поговорив с Томой и рассказав немного о своих делах в Москве, Мурад попросил её позвать к телефону Орхана. – Привет, папочка, как дела? – запыхаясь, взяв трубку, спросил Орхан. – Хорошо, родной. А почему ты так дышишь? Ты что, бежал? – ответно спросил Мурад. – Нет, папа, мы с Зауром со своими друзьями на улице в баскетбол играем! – торопясь, объяснил Орхан. – Смотри, будь осторожен! – Хорошо, папочка, я побежал! Меня ребята ждут! – Стой, подожди! Как твои занятия? Тебе не трудно? Тебе там нравится? – поинтересовался Мурад. – Нет, папа, не трудно, мне всё нравится! – думая об игре, ответил ребёнок. – Ладно, иди. Я тебя целую! – видя, что сыну сейчас не до него, Мурад отпустил его. – Спасибо, папочка! Я тоже тебя целую! А где мама? Ты же обещал, что вы приедете? – вдруг резко спросил Орхан. Это было последнее, что испортило Мураду настроение на весь день. – Она купается, – не зная, что ответить, солгал он. – Хорошо, папа. Когда она выйдет, поцелуй её. Пока! – сказал Орхан и, передав трубку Томе, побежал на улицу. – Всё нормально? – спросила она. – Да. Просто, не знаю, сколько ещё придётся его обманывать, – ответил он. – Мурад, не переживай. Мы его всё время чем-то занимаем. Он, кроме своих занятий в школе, ходит с Зауром на плавание и баскетбол. В основном он вспоминает Бахар только, когда ты звонишь, – стала успокаивать его Тома. – Хорошо, сестрёнка. Спасибо тебе за всё. Передай привет Рахману. Целую вас всех. Пока, – расстроившись, решил попрощаться он. – Спасибо, гагаш. И мы тебя целуем. Береги себя. Всё будет хорошо, ты только не переживай. Мало осталось. Пока, – прощаясь, в ответ подбодрила его Тома. Она всё ещё где-то чувствовала за собой вину перед братом за то, что забрала у него сына. Но Мурад сейчас об этом даже и не думал…... Kleooa

Таня_Ализаде все записи автора

48 …Мурад проснулся по привычке очень рано. Наира продолжала крепко спать, видимо после вчерашнего шампанского. Она лежала в полушубке, платье её было приподнято выше бёдер, а нижнее бельё валялось недалеко в стороне. Мурад тихо встал и, заправившись, взял с дивана красное пальто и накрыл Наиру. Затем вышел в коридор и, тихо закрыв за собой дверь, очутился на лестничной площадке. Подумав пару минут, он решил не подниматься к себе, потому что ему не хотелось сейчас оставаться в этом доме. У него появилось желание пройтись по воздуху и поэтому, не воспользовавшись машиной, он медленно пошёл к своим родителям. Всю дорогу, пока Мурад шёл, он размышлял над тем, как прошёл вчерашний день. Он сделал немало приятного себе и доброго другим. Купил себе новую машину и обставил её. Замуровал яму на кладбище и тем самым спас Бахар от шакалов. Устроил праздник для Наиры и тем самым увидел её счастливой. Заплатил сполна рабочим и молле на кладбище, гаишникам возле школы и официанту в ресторане. А сегодня с утра у него на душе всё равно была пустота. В эту минуту Мурада вдруг так сильно потянуло к Бахар, что он остановился, повернулся и ускорил свой шаг обратно по направлению к своему дому. Открыв гараж и не прогрев мотор, он выехал со двора. Город будто вымер, ведь сегодня было тридцать первое декабря, последний день уходящего года. Мурад заехал на базар и, быстро купив цветы, поехал к Бахар на кладбище. На улицах с утра почти не было машин, что позволило ему лететь с бешеной скоростью, настолько бешеной, что машину заносило на всех поворотах. В двух местах его даже развернуло на сто восемьдесят градусов, но ему сейчас хотелось лететь, чтобы как можно скорее оказаться около Бахар. Ему казалось, что он опаздывает к ней, что она обиделась на него и сейчас уйдёт, бросив и оставив его одного. Он боялся не застать её, и от одной этой мысли ему не хватало воздуха настолько, что он даже опустил оба передних стекла в машине. Когда Мурад подъехал к кладбищу, он, быстро закрыв машину, побежал к могиле Бахар. Приближаясь к ней, он увидел свою Бахар, которая никуда не уходила и не собиралась уходить. Она, как всегда, стояла и встречала его своей чистой улыбкой, как ни в чём не бывало. Он подошёл к её портрету и, обняв камень, поцеловал Бахар в щёчку. – Доброе утро, мамась. С Новым годом. Ну, как дела? – поздоровавшись, спросил Мурад, будто хотел услышать от неё ответ, чтобы убедиться в том, что она здесь, никуда не ушла и не обижена на него. Взяв тряпку, он стал медленно протирать её портрет. Если бы со стороны сейчас кто-нибудь наблюдал за ним, то подумал бы, что он не камень вытирает, а купает женщину. Мурад, присев на корточки, стал аккуратно раскладывать семнадцать бордовых роз и, как всегда, веером. С каждой розой он вспоминал отдельные моменты вчерашнего дня, но вместо Наиры в мыслях и перед глазами была его Бахар. Мурад, не успев разложить все цветы, вдруг услышал за собой шум гравия и резко обернулся. К нему шла молодая женщина, держа на руках ребёнка. Это был мальчик, которому было чуть меньше лет, чем Орхану. Мурад встал, а женщина, подойдя к нему, протянула руку и стала просить милостыню: – Помоги мне, брат! У меня муж умер в прошлом году, и я осталась с ребёнком одна! У меня никого нет, прошу тебя, помоги нам! Ведь сегодня праздник, Новый год, помоги! При этом она заплакала. Мурад, ни минуты не раздумывая, полез в карман и, достав все деньги, что у него остались, протянул ей и сказал: – Это всё, что у меня есть, сестра! Возьми и купи что-нибудь малышу на праздник! – Спасибо тебе, брат! Дай Бог тебе здоровья и сто лет жизни! Да хранит тебя Бог и всех твоих близких! – вытирая слёзы рукой, поблагодарила она его. Мурад долго ещё стоял и смотрел ей вслед, думая о том, что с завтрашнего дня, с первого числа Нового года, он тоже должен будет всем говорить, что его жена умерла в прошлом году. Его вдруг стало тошнить и выворачивать от всего этого. Он только сейчас осознал, что сегодня первый Новый год, который он будет встречать без Бахар и без Орхана, что прошлый Новый год был последним в его жизни, который он встречал со всей своей семьей, и такого у него больше никогда не будет… 49 …Мурад, прежде чем поехать домой к родителям, решил купить им что-нибудь на Новый год. Когда он приехал на кубинку, то вдруг вспомнил, что у него в кармане нет ни копейки денег. Он остановил машину, заглушил мотор и стал размышлять: – “Всё, что я до сих пор зарабатывал, я зарабатывал с кайфом и с таким же кайфом всё это тратил. И что я имею на сегодняшний день? Ни копейки в кармане, семьи нет, жена умерла, сын в Америке, сестра с семьей тоже, одни родители и то уже в возрасте. Для кого и для чего мне жить дальше? У меня есть квартира, машина, работа, женщина, с которой мне хорошо, и всё. Жить всю жизнь здесь я не собираюсь, жениться, тем более, не хочу. Одна всего мечта – соединиться с сыном. Не оставлять же его без родителей, при живом отце. Ну и что, что он живёт у моей сестры, ведь у неё своя семья, и она мне не обязана. Она и так для меня много сделала. Значит, мне остаётся только одно – уехать самому. Но до годовщины Бахар я не могу, да и не хочу уезжать. Я не могу оставить родителей одних, ведь у них кроме меня никого здесь нет. Эх, скорей бы Тома вызвала их. Я тут же продам машину и уеду с ними. Квартиру свою оставлю, ведь здесь моя Родина и здесь похоронена Бахар. Когда буду приезжать сюда, будет место, где оставаться. А родители, захотят продать свою квартиру – продадут, не захотят – оставят Томе. Это их дело. А пока я нахожусь здесь, займусь лучше полезным делом и начну копить деньги. Слава Богу, все живы и здоровы, ни к кому не надо ходить в тюрьму или в больницу, а самое главное – я никому не должен. Всё, решено, после Нового года всё начинаю с нуля и с чистого листа. Налажу работу на фабрике и начну откладывать деньги на отъезд к Орхану в Америку. И никаких больше карт, ведь никто ещё от них пользы не видел. А то, что я выиграл, думаю, было случайностью”. После этих размышлений, конкретных выводов и решений Мураду стало намного легче. Но он тогда ещё не понимал, чем богаче человек в материальном мире, тем больше он подвергается испытаниям духовного мира. Он пока не знал, что думать надо всегда только о хорошем, но быть готовым надо ко всему. Думай о вечном – перестанешь думать о временном. Не забывай о смерти – перестанешь многое желать. Перестав многое желать, многие проблемы исчезнут сами. Никогда не переживай о том, что неизбежно, уже произошло, умерло, потеряно, никогда не изменится, вскоре забудешь или ещё не произошло… 50 …Вечером, встретив у родителей Новый год, Мурад первый звонок сделал в Америку и поздравил их всех с праздником. Когда Тома трубку передала Орхану, Мурад, стараясь не выдать своё волнение, недолго говорил с ним. После этого он позвонил Наире и поздравил её с Новым годом. Он и с ней не хотел долго говорить, да и не мог себе это позволить при родителях. Наира, будучи умной женщиной, с первой минуты по его тону всё поняла. Она быстро поблагодарила его за поздравления, за вчерашний день, за праздник, устроенный им, и за подарки, но больше всего за вчерашнюю ночь. На прощание она поцеловала его в трубку и сказала, что будет с нетерпением ждать его все эти дни, пока у Алика каникулы, а если у него не получится, то она будет ждать его каждые выходные, когда Алик будет оставаться у своего отца. Мурад, выслушав её до конца, в ответ сказал всего лишь одно слово: – Хорошо! Наира такой сухой ответ отнесла к тому, что он не мог сейчас говорить, и поэтому не обиделась на него. Новый год и следующие два дня праздников Мурад провёл дома со своими родителями, сидя весь день у телевизора. После праздников он вышел на работу и сразу же занялся претворением в жизнь своей идеи. Из-за его добросовестного отношения к своей работе, все дела шли как по маслу. Каждое утро он приезжал на фабрику и весь день занимался делами, иногда даже оставаясь без обеда. Единственным его отдыхом было то, что он по субботам оставался у Наиры, они до утра разговаривали и только под утро, занявшись любовью, обнявшись, засыпали. Проводя выходные дни вместе, иногда выезжая за город или на море, чтобы поесть что-нибудь вкусненькое, они оба были счастливы, но каждый по-своему. Они нравились друг другу, понимали и уважали друг друга. У них была взаимная дружба и взаимная любовь. Но по-настоящему из них двоих любила и была влюблена только Наира. Мурад не замечал, что тихо-тихо привыкает к ней. Со временем он стал оставаться у неё с субботы вечера до утра понедельника, говоря родителям, что остаётся у себя дома. Все остальные дни он здесь не появлялся, чтобы никто из соседей ничего не заподозрил. Он не хотел, чтобы кто-то знал о его связи с Наирой, тем более, до годовщины Бахар. Он даже перестал в течение недели приходить кормить своих рыбок. За него это делала Наира, с тех пор, как он попросил её об этом, оставив у неё запасные ключи. Наира, согласившись, с удовольствием занималась этим. Она была рада тому, что, таким образом, хоть чем-то может помочь Мураду. Но самое главное для неё было то, что она каждый день, скучая по Мураду, заходя в его квартиру из-за рыбок, ощущала не только его запах, но и его самого. При этом она ни разу не посмотрела в глаза Бахар на фотографиях, выставленных по всей квартире. Так прошло два месяца. На работе Мурадом было всё налажено, как и было обещано. Фабрика платила взятки только за качественное сырьё, затем из него выпускала качественную продукцию, которая пользовалась большим спросом среди населения. Тем самым увеличился товарооборот. Работники магазинов, которые раньше не знали, где находиться фабрика, сейчас каждую неделю с утра стояли у проходной для того, чтобы получить ходовой товар. Кроме того, Мурад наладил связи с республиками, которые выпускали другого рода ходовой товар, и путём бартера обменивал их на продукцию своей фабрики. Привозя товар с других республик, он реализовал его населению через те же магазины, дав заработать всем, и при этом сам зарабатывал ещё больше. С начала года Мурад со своими компаньонами несколько раз собирались у главного бухгалтера дома. Таким образом, устраивая себе отдых, они там решали некоторые свои вопросы по работе. Мурад тогда ещё не знал, что дочь дяди Лёвы была неравнодушна к нему. Ирада была влюблена в него с той самой минуты, когда впервые увидела его на фабрике. А после знакомства у себя дома, он стал ей нравиться ещё больше тем, что среди богатых друзей отца он был моложе всех, а по должности выше всех, да к тому же ещё и свободен. Она давно уже узнала от своего отца, что Мурад был вдовцом, а единственный сын его живёт в Америке. Каждый раз она готовилась к его приходу и выискивала случай остаться с ним наедине. Но пока у неё такая возможность не появлялась, потому что Мурад всё время был в центре внимания, благодаря тому, что был душой компании, умел говорить красивые тосты и рассказывать смешные анекдоты. Спустя два месяца Мурад стал зарабатывать свои первые деньги за счёт процентов от прибыли, которые все до копейки складывал в сейф, замурованный в стене внутри своего гаража. Он, как и запланировал, собирал их на поездку в Америку. Сам жил на зарплату и официальные премии, которые хватали ему на все его расходы. У него с детства глаз был сытым, даже когда в кармане не было ни копейки денег. Поэтому ему сейчас не трудно было жить скромно, имея большие деньги. Он тогда уже знал, что бедного украшает гордость, богатого – простота. Мало уметь умно зарабатывать деньги, надо ёще уметь умно их тратить. Богат тот – кому хватает, беден тот – кому всё мало… 51 …К концу февраля в Баку стали прибывать первые беженцы-азербайджанцы из Армении. А вскоре в разных городах Азербайджана начались митинги в связи с проблемой, связанной с Нагорно-Карабахской автономной областью – одним из самых красивых мест Азербайджана. Армения, пользуясь началом хаоса по всей стране в связи с перестройкой, решила претворить в жизнь свою давнюю мечту о присвоении НКАО, к которой давно и усердно готовилась. То там, то тут стали вспыхивать разного рода провокации и массовые беспорядки. Мурад, смотря на все происходящие события, думал о том, как глупы люди, тратя своё драгоценное время в этой временной для всех без исключения жизни на зависть, вражду и войны ради желания присвоить себе чужое. Он не мог понять этих людей, ведь никто до сих пор ничего с собой на тот свет не забрал и никогда не сможет забрать. Он считал, что Земля – это Родина всех людей и их общий дом. Все люди на Земле – это одна большая семья и нация под названием земляне. Нет плохой нации так же, как и нет плохого пола, просто, есть плохие люди. Вот только у одной нации плохих людей больше, чем хороших, а у другой, наоборот, хороших больше, чем плохих. Все люди на Земле должны любить, заботиться и помогать друг другу, независимо от их национальности, вероисповедания, социального положения и богатства. Ведь они же ведут себя так во время землетрясений, наводнений и всеобщих катастроф, забывая на тот момент, какой они национальности, вероисповедания, социального положения и у кого сколько денег, думая только о том, как бы им всем выжить. Так почему же они в мирное время ненавидят и убивают друг друга? Неужели, чтобы все люди на Земле жили дружно, необходимо, чтобы Бог всё время посылал им всемирное горе, несчастья и личные трагедии. Мурад тогда ещё не знал, что всё, что сейчас происходит в его стране, в будущем приведёт к массовой гибели ни в чём неповинных мирных людей разных национальностей. И это случится именно в городе Баку, где в ночь с девятнадцатого на двадцатое января одна тысяча девятьсот девяностого года будут введены войска по приказу Кремля из Москвы. Войдя ночью в город, они расстреляют всех, кто попадётся им на пути, не жалея при этом ни маленьких детей, ни беременных женщин, ни стариков. Никто тогда не знал, что вскоре после этого в Баку появятся беженцы не только из Армении и Карабаха, но и из оккупированных армянами за последнее время территорий Азербайджана. Хотя многие армяне уедут из страны, некоторые, из-за смешанных браков останутся жить в Баку, и притом навсегда, и никто их даже пальцем не тронет. Мурад не предполагал, что через пять лет в Азербайджане к власти вернётся легендарная личность – бывший первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиев. Этого человека он всегда считал своим идеалом наравне с Бакинским миллионером, нефтепромышленником и меценатом Хаджи Зейналабдин Тагиевым, но в любом случае, конечно же, после своего родного отца. Мурад, как и многие, считал Гейдара Алиева настоящим гением, всесторонне развитым и начитанным, с феноменальной памятью человеком, профессиональным политиком, хорошим мужем и любящим отцом. Мурад часто вспоминал фразу, про которую многие говорили, что она является его любимым изречением: – “Не мешайте людям ошибаться!” Но всё это будет потом, а пока, после первой волны прибывших беженцев и прокатившихся митингов в Баку, среди первых уезжающих были все родственники Наиры. Она же решила остаться здесь по одной, единственной причине – из-за своей верной и преданной любви к Мураду. Преданный человек верен душой, верный предан телом. Преданный никогда не уйдёт, верный никогда не изменит… 52 …Наступил март месяц. Годовщина Бахар прошла спокойно, как будто никто и не умирал. Мужчины, сидя в палатке, разговаривали между собой о политике и обстановке в стране, обсуждали богатых людей и чужих женщин. Некоторые из них, даже в такой день, умудрялись хвастаться друг перед другом своими новыми приобретениями. А их женщины, сидя наверху в квартире, обсуждали всех, кто сегодня приходил сюда. Когда некого было обсуждать, они начинали делиться последними сплетнями о любовниках и любовницах тех, кого знали и кого не знали. Мураду было неприятно и противно всё это видеть и слышать, тем более, сегодня и у себя дома. Поэтому ему не нравилось, когда люди ради приличия приглашали и ходили друг к другу на свадьбы и похороны. Он считал, что в такие дни рядом с человеком должны быть только самые близкие и родные ему люди, которые на самом деле искренне будут делить с ним его радость и горе. Но сейчас больше всего ему было обидно за Бахар, потому что все вели себя так, как будто её никогда и не было. Чтобы никому не нагрубить, он периодически заходил в свой гараж. Все, смотря на его состояние, думали, что он там плачет, не догадываясь об истинной причине его уединения. Пришло много людей и большинство из них из-за Мурада, как замдиректора одной из самых крупных фабрик в республике. Мурад заметил, что отцу Бахар было очень приятно за него, а все остальные её родственники смотрели на него с явной завистью. Из Америки в этот раз прилетел один только Рахман, потому что Тома не хотела привозить в такой день Орхана, а оставить троих детей одних она не могла. Ближе к вечеру Мурада незаметно подозвала жена одного из братьев Бахар и сказала, что у неё есть дело к нему и что она хотела бы на днях к нему позвонить. Он, ничего не подозревая, дал ей все номера своих телефонов, решив, что она хочет кого-то устроить к нему на работу. Поздно вечером все стали расходиться. Мурад, вежливо прощаясь, всех благодарил за их беспокойство. Когда очередь дошла до родственников Бахар, он попрощался со всеми кроме её матери. Ещё утром, заметив её злое и недовольное лицо, Мурад решил, что вечером постарается не подойти к женщинам со стороны Бахар, чтобы лишний раз не видеться с тёщей. Он всегда знал, что она ненавидела его за то, что Бахар вышла за него замуж. Она считала, что он вскружил ей голову, чтобы жениться на прокурорской дочке. Но после того как увидела, что ему ничего от них не нужно, она ещё больше невзлюбила его. А после смерти дочери вообще возненавидела, глупо думая, что Бахар умерла из-за того, что у него тяжёлая нога. Подойдя к отцу Бахар, Мурад тихо сказал ему: – Дядя Вагиф, спасибо вам за всё. Я вас очень уважаю и очень люблю. Можно я к вам иногда буду звонить? А если вам что-нибудь понадобиться, вы можете обращаться ко мне в любое время. Отец Бахар, специально повысив голос, чтобы все услышали, ответил: – Мурад, сынок, это тебе спасибо за всё! Что значит звонить? Ты можешь приходить, когда захочешь! Я всегда буду рад тебя видеть! Весь этот год я ходил на кладбище к Бахар и всегда там видел свежие цветы, которые ей приносил только ты! Затем отвёл его в сторону и тихо добавил: – Ты ещё молод, Мурад. Дай Бог тебе счастья, ты достоин его. Бахар всё равно уже не вернуть, так что подумай о себе. А Орхана я люблю больше всех среди своих внуков, ведь он самый маленький среди них. Вот только жаль, что он далеко, и я не могу его видеть. Но я всё понимаю, ты правильно поступаешь. Так что, когда поедешь к нему, не забудь зайти ко мне, у меня кое-что есть для него. После чего они оба, прослезившись, обнялись и попрощались, не подозревая, что больше не увидятся друг с другом никогда. Мурад тогда не понимал, что сердце отца не всегда может выдержать такого горя, как смерть самой любимой и самой младшей в семье дочери. Дети должны хоронить своих родителей, а не родители – своих детей. Никто в тот день не знал, что ровно через неделю после годовщины Бахар её отец, не выдержав потерю дочери, придя к ней на кладбище, сев у могилы и обняв её портрет, в ту же минуту скончается от разрыва сердца на глазах у своего водителя… 53 …Когда Мурад узнал о смерти дяди Вагифа, он чуть с ума не сошёл. За год он потерял уже второго близкого себе человека, от чего в нём снова стала зарождаться ненависть к своей жизни, к несправедливой жизни, которая всё время сопровождала его, не оставляя в покое. Через два месяца после годовщины Бахар, спустя две недели с того дня, как справили сорок дней её отцу, Мурад взял отпуск. Это был первый отпуск в его жизни. Он решил сменить обстановку, чтобы отдохнуть и на время забыть всё, что с ним произошло за последний год. Заранее позвонив Томе, он получил от неё приглашение в Америку. Мурад хотел поехать к ним отдохнуть и заодно увидеть их всех. Он пока не собирался оставаться там навсегда, потому что у него здесь была работа, где он хорошо зарабатывал, и родители, которых он не мог оставить одних. Для получения визы Мурад вылетел в Москву, но, к своему великому удивлению, получил в посольстве отказ. Он стал объяснять, что не собирается оставаться в Америке навсегда, потому что у него здесь пожилые родители и хорошая работа. Консул, который в последнее время часто слышал такое, вернул ему паспорт и сказал, что с учётом нестабильной обстановки в стране и сложившихся обстоятельств, связанных со смертью жены и проживанием сына на данный момент в США, у него нет никаких гарантий, что Мурад вернётся. Мурад, не желая ради будущего портить свои отношения с посольством, не стал сейчас спорить с консулом. Он молча взял паспорт и ушёл. Выйдя оттуда, он осознал, что в ближайшее время ему не видать Орхана. Он не мог представить себе, как и когда сможет встретиться со своим сыном. Он был полностью разбит и разочарован, считая, что в очередной раз потерпел поражение от жизни и от своей судьбы. Ему не суждено было осуществить единственную свою мечту, ради которой он жил последнее время. Вернувшись в тот же день в Баку, он сел в свою машину, которую оставил в аэропорту, и поехал домой. По дороге, размышляя над тем, что же ему делать дальше, он понял, что ему сейчас остаётся просто жить, работать, собирать деньги, ждать и надеяться. Вспомнив, как он радовался, когда откладывал деньги на поездку, которые сейчас не могли ему ничем помочь, он решил заехать на кубинку. Дома, нанюхавшись кокаина, Мурад стал постепенно отключаться, когда услышал, как кто-то тихо постучал к нему в дверь. Подойдя к двери, он посмотрел в глазок и, увидев Наиру, открыл ей. Она, быстро пройдя в столовую, чтобы никто в блоке их не увидел, обратила внимание на журнальный столик, на котором лежали зеркальце с какой-то белой пыльцой и скрученная в трубочку сторублёвка. Резко обернувшись и увидев текущие глаза Мурада, она только сейчас догадалась, чем он всё это время занимался, когда был сам не свой. – Зачем ты это делаешь, Мурад? – с грустью спросила она. – Ты же убиваешь себя этим. Тебе не жалко себя? Ты же умный парень, тебя все любят и уважают, подумай о своих родителях, о Томе, о своём сыне Орхане. Что будет с ними, если что-то случится с тобой? Мурад, ничего не соображая, сел перед журнальным столиком. Услышав имя Орхана и вспомнив снова происшедшее в посольстве, он впервые в своей жизни нагрубил: – Отстань! Не твоё дело! – Мурад, зачем ты так со мной разговариваешь? – спросила она и, сев на диван, заплакала. – Я тебя звал? Нет! Не нравится, можешь идти! Я никого не держу! – продолжал он грубить, срывая всё своё зло на Наире. – Как мне всё это надоело! Кто бы знал, как мне это всё надоело! После этих слов Наира встала и плача выбежала из квартиры, хлопнув за собой дверью. Мурад, продолжая сидеть на полу, даже не шелохнулся. Он сидел и смотрел отсутствующим взглядом в одну и ту же точку. Он тогда ещё не знал, что недовольство – это самый большой грех. Если ты чем-то недоволен – это значит, что ты недоволен Богом, потому что всё делает Он. Если недоволен своим настоящим – в будущем будет ещё хуже, чтобы ты, вспомнив, как хорошо было в прошлом, стал ценить своё настоящее. Чем больше недоволен, тем больше Бог у тебя отнимает… 54 …Позже зазвонил телефон, но Мурад даже не встал, думая, что это наверно Наира. Телефон звонил подряд и очень долго, настолько долго, что Мурад, решив, что это могут быть его родители, всё-таки встал и, выйдя в коридор, снял трубку: – Да, – ответил он. – Здравствуй, Мурад, – на конце трубки послышался застенчивый приятный женский голос. – Привет, – не узнав пока кто это, поздоровался Мурад. – Это я, Кама. Ты сейчас не занят? Можно к тебе на минутку зайти? Мурад, вспомнив, что это невестка Бахар, у которой к нему было какое-то дело, вежливо ответил: – Да, пожалуйста. Заходи. Кама была женой брата Бахар, который был самым младшим среди братьев, но в любом случае намного старше самой Бахар. Он работал в городской прокуратуре, а Кама нигде не работала, потому что он не разрешал ей работать, несмотря на то, что она с отличием окончила Азербайджанский Медицинский институт. Муж Камы, как и его мать в своё время, невзлюбил Мурада, но только по своим соображениям. Он всю жизнь был бездельником, за что отец всегда ругал его и ставил ему в пример Мурада. Женился он по наставлению своей матери, потому что Кама была очень красивой и единственной дочерью одной из известных в городе семей. Отец её был прокурором района. Они поженились не по любви и поэтому жили плохо, вечно ругаясь из-за каждой мелочи. Кама была намного младше своего мужа, но старше Мурада на год. Ей всегда нравилось, как Мурад относится к Бахар, а со временем ей стал нравиться и он сам, но об этом никто не знал. На годовщине Бахар Кама, понимая, что это её последний шанс, набралась смелости и подозвала Мурада к себе, чтобы взять у него номер телефона. Но потом умер отец Бахар, и поэтому она смогла позвонить к нему только сегодня. Когда через некоторое время Кама постучалась в дверь, Мурад уже успел всё убрать с журнального столика. Открыв ей дверь, он пригласил её пройти в столовую. Раньше он никогда не обращал на неё внимания, потому что была жива Бахар, и он кроме своей жены никого вокруг себя из женщин не замечал. Кроме того, они ведь тогда были ещё и родственниками. А сейчас, пока Кама не торопясь шла впереди, Мурад, разглядывая её сзади, обратил внимание на то, что она была такого же роста как Бахар, и у неё были такие же красивые белые ножки и розовые пятки. Кама была красивая и стройная, хотя родила уже двоих детей. Она, как всегда, была очень стильно одета. На ней было узкое по колено бежевое летнее платье, сумка тёмно-бежевого цвета и такого же цвета сабо. На ушах и на одном из пальцев каждой руки сверкали бриллианты в несколько карат. – Как у тебя чисто, Мурад, – сказала Кама, входя в комнату. – Да? Спасибо. Проходи, садись, где тебе удобно, – предложил ей Мурад. Почувствовав себя комфортно наедине с ним, она села на диван и, достав из сумочки пачку длинных импортных сигарет и оригинальную зажигалку, скромно спросила: – Можно я закурю? – Да, конечно, кури. А можно мне тоже одну? – в ответ спросил Мурад, нагибаясь и кладя перед ней пепельницу со стола. Ему сейчас впервые захотелось закурить сигарету. Он сильно переживал из-за сегодняшнего отказа в посольстве и в глубине души стал сожалеть о том, что отправил с сестрой Орхана. Кроме того, его не оставляло в покое чувство вины перед Наирой. Кама, закурив сама, протянула Мураду пачку сигарет с зажигалкой. Он, сев напротив неё на пол, сделал первую затяжку и спросил: – Кама, что у тебя за дело ко мне? Кама, медленно продолжая курить, неуверенно, а скорее, стесняясь, начала свой рассказ: – Мурад, я хотела поделиться с тобой, потому что мне больше не с кем. У меня нет ни брата, ни сестры, ни друзей, ни подруг. Дома меня никто не понимает, да и не слушает. И я решила, что только ты сможешь меня выслушать и понять. Я всегда восхищалась, смотря на то, как вы живёте с Бахар, как ты всё время к ней относишься. У меня самой в семье с самого начала такого не было. Мы с первого дня живём плохо, хотя у меня есть всё, что можно пожелать. Он почти каждый день пьёт с друзьями и поздно приходит домой, ко всему ревнует и всё время придирается. Чтобы я не делала, всё его раздражает. При малейшей же возможности он ругается со мной по пустякам. Одно время, когда у меня только родился первый ребёнок, я даже хотела развестись, но мои родители не разрешили мне этого сделать. Да и он со своей матерью не дали бы мне спокойно жить. Ты наверно знаешь, ни для кого не секрет, что она каждый день пропадает у разных гадалок и колдунов. А он, как напьётся, хватает свой пистолет и начинает мне угрожать, что, если я когда-нибудь уйду от него, детей он мне не отдаст, а меня убьёт. С тех пор, как мой папа умер, я, решив, что это моя судьба, всё время молчу и ни на что уже не реагирую. Жизнь для меня будто остановилась, а сама я будто умерла. Каждый день живу как в аду, хотя ничего не делаю и ни чем дома не занимаюсь. Многие завидуют мне, что у меня большой дом, две служанки, машина с водителем, и сама я вся в золоте и бриллиантах хожу. Но никто из них не понимает, что счастье не только в этом. Ведь я к тому же ещё и женщина. И я хочу всё время чувствовать себя ею. Мне хочется внимания и ласки по отношению к себе, чтобы обо мне всегда заботились. Но этого всего у меня нет и никогда не было. Мы с ним никогда даже толком вместе не спали. Порой я удивляюсь, как я смогла забеременеть от него два раза. Я поздно поняла, что сама виновата. Не надо было мне слушаться своих родителей и выходить замуж не по любви, тем более, за человека, которого я не знаю. Единственная радость в этом браке – мои дети. И я никогда не поступлю с ними так, как поступили со мной мои родители. Я до сих пор не знаю, что такое любить и быть любимой, и вообще, как это бывает. Я ни разу не чувствовала себя рядом с ним счастливой и никогда не летала от счастья. Всё это время, пока Кама рассказывала, у неё то и дело периодически появлялись на глазах слёзы. Но сейчас, после последних её слов она, не выдержав, расплакалась и дрожащей рукой полезла в сумку за носовым платком. Мурад, смотря на неё, в эту минуту подумал о том, что действительно, настоящее счастье – когда жизнь, которую ты проживаешь, совпадает с той, о которой ты мечтал. В противном случае ты живёшь в своих мечтах или воспоминаниях, считая свою жизнь просто сном. Если ты, о чём-то думая, мечтаешь или что-то вспоминаешь – значит, ты не счастлив сейчас. Счастье – не когда ты всё имеешь, а когда ты получаешь удовольствие от того, что имеешь. Когда ты счастлив, время летит со скоростью света и подталкивает тебя, когда нет – оно останавливается и тебя тормозит… 55 ...Мураду вдруг так стало жалко Каму, что он, не зная как её успокоить, встал, взял из бара новые французские духи и, положив их ей на колени, сказал: – Это тебе. – Зачем это, Мурад? – всхлипывая и протирая платком глаза, удивлённо спросила Кама. – Просто так. Ведь ты сегодня у меня первый раз с тех пор, как я живу один. Вот за это тебе и подарок, что навестила меня, – улыбаясь, мгновенно придумал Мурад. – Да, ты прав, Мурад, первый раз. А я пришла к тебе с пустыми руками. Извини меня, совсем уже голову потеряла. Спасибо тебе. Мне очень приятно, – сказала Кама, взяв в руки духи. Мурад, стоя рядом с ней, вдруг почувствовал невероятный запах её тела. Будучи всё ещё под воздействием наркотиков, он представил перед собой злое лицо матери Бахар и наглое лицо мужа Камы. Ему вдруг так захотелось отомстить им за Каму, за Бахар и за себя, что он, ничего не сказав, взял у неё недокуренную сигарету и вместе со своей сигаретой погасил их в пепельнице. После чего, сев перед ней на колени, молча взглянул ей в глаза и поцеловал её в губы. Всё это время Кама пристально смотрела на него, а после поцелуя закрыла глаза и, сидя на диване, медленно облокотилась назад. Она сидела молча с закрытыми глазами, ничего не делая и не проронив ни слова, будто чего-то ждала от Мурада ещё. Кама, хотя и выглядела сексуальной, не была такой страстной как Мурад, видимо потому, что у неё не было пока в этом никакого опыта. Ведь она никогда ещё не любила и не была любима ни кем. Но в ней было много женственности и чего-то сладкого, что мгновенно возбудило Мурада и вызвало в нём страсть после первого же поцелуя. По жизни считается, что женщины делятся на леди и дворняжек. Кама, хотя и решилась сегодня одна придти к чужому мужчине, она в душе своей, во взгляде и поведении всё-таки была и оставалась леди. Мурад, не видя никакого сопротивления, не желая ни о чём больше думать, взял Каму за руки и уложил её на диване. Затем с её помощью снял с неё платье, после чего тихо разделся сам. Кама лежала как выточенная статуэтка, молча, не открывая глаз и почти не дыша, понимая, что её сейчас рассматривают. У неё было потрясающее белое тело, которое красиво смотрелось в шикарном кружевном нижнем белье. Смотря на Каму, во всём прослеживалась утончённость и ухоженность, как подобает настоящей женщине, которая хочет чувствовать себя желанной. Мурад, впервые обратив внимание на её как на женщину, видя её красивой, одинокой и нуждающейся в любви, в порыве страсти, проявив все свои способности, сделал всё, чтобы Кама сейчас почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. И это ему удалось, и притом на все сто. Увидев её счастливое лицо, он решил, что, таким образом, отомстил матери Бахар и её любимому сыночку. Он тогда ещё не понимал, что, совершив месть, ничего уже нельзя изменить. Месть – это ответное зло. Ответив на зло злом, придётся потом отвечать за своё зло. Искушаясь, совершив зло, будешь наказан вдвойне: за искушение и совершённое зло. Отомстишь – станешь вровень с врагом, простишь – возвысишься над всеми. Простить – это не значит, остаться и молчать, простить – значит, забыть и не желать отомстить. Когда через пару часов Мурад проснулся, первое, о чём он подумал, что если бы Бахар была жива, он бы сейчас был чем-нибудь укрыт. Посмотрев вокруг себя, он заметил пепельницу с двумя погасшими сигаретами, на одной из которых была ярко-красная помада. Вспомнив Каму, Мурад с сожалением вздохнул, что она ушла, а с другой стороны был ей благодарен за то, что она ушла, не разбудив его. Затем, вспоминая, как ушла Наира, он понял, что сильно обидел её. Ему захотелось спуститься к ней, но сегодня был вторник, и Алик был дома, поэтому Мурад решил извиниться перед ней в ближайшие выходные, потому что не хотел это делать по телефону. Вспомнив разговор с консулом, он решил не говорить родителям, что получил отказ, чтобы они лишний раз не переживали за него. Но Тому Мурад решил поставить в известность при первом же удобном случае. Выйдя в коридор, чтобы пройти в ванную, он, включив в коридоре свет, вдруг обратил внимание на надпись, сделанную на зеркале губной помадой такого же цвета, что на одной из сигарет в пепельнице. На всё зеркало большими буквами размашисто было написано: – “Спасибо за всё! Люблю тебя! Кама!” А внизу, у самого края зеркала был записан номер телефона. Мурад впервые видел такое проявление любви, от чего ему стало приятно, но вместе с тем неприятно, потому что ему сейчас предстояло всё это вытирать. Но, прежде чем сделать это, он всё-таки переписал номер телефона в свою записную книжку. Позже, купаясь в ванной, Мурад, вспоминая рассказ Камы, задумался над словами её мужа: – “Если бы ты была чужой, тебе бы цены не было!” Мурад, пытаясь понять, что это значит, вспомнил, как Наира однажды сказала ему: – “Покажи мне одну красивую женщину, за которую умирают миллионы мужчин, и я покажу тебе одного мужчину, которому она давно уже надоела!”… 56 …Утром, когда Мурад позвонил в Америку, Тома очень сильно расстроилась, услышав от него вчерашний разговор в посольстве. Она поняла, что теперь всё зависит только от неё одной. Ей надо было обязательно получить все документы, чтобы официально подать на воссоединение семей, и вызвать своего младшего брата вместе с родителями. Но в той стране, где она сейчас жила, всегда действовал закон, и ничего нельзя было решить деньгами. Поэтому ей пока оставалось только ждать. Тома, вспомнив, как недавно своими руками забрала и привезла Орхана в Америку, стала нервничать, ожидая, что сейчас Мурад начнёт упрекать её. Думая обо всём этом, она растерялась и стала молчать в трубку, не зная, что ему сказать. Надеясь найти успокоение в разговоре с Томой, Мураду сейчас самому пришлось её успокаивать. Почувствовав, как его сестра переживает, он сказал ей, что рано или поздно они всё равно будут вместе, и всё у них будет хорошо, просто, для этого нужно время. А пока она будет этим заниматься, он будет работать и собирать деньги. После разговора с Томой, поговорив с Орханом, Мурад вытащил из бара блок американских сигарет и золотую зажигалку, которые ему когда-то подарили на его день рождения, и закурил. Кашляя и медленно выпуская дым, он, как всегда, стал размышлять о своей жизни. Мурад, периодически подводя для себя итоги, вспоминал, что он на сегодняшний день имеет, что приобрёл и что потерял. Ему шёл двадцать седьмой год, он был жив, здоров и до сегодняшнего дня ни от кого и ни от чего не зависел. У него была любимая работа, много денег, хорошая квартира, престижная машина и любящая женщина. Родители живы, а сестра со своей семьей и его сын жили в Америке. Всё это он относил к положительному результату из того, что имел на сегодняшний день. А отрицательным он считал то, что у него умерла жена, и он остался без семьи. Навсегда уехал сын, и ещё неизвестно когда они увидятся. Он обидел женщину, которая безумно любила его, и в тот же день изменил ей. Переспал с замужней женщиной, в первый же день встретившись с ней у себя дома, которая к тому же была близкой родственницей Бахар. Снова начал увлекаться наркотиками, иногда пил, а сейчас ещё и стал курить сигареты. Размышляя над всем этим, Мурад понял, что единственной радостью для него на сегодня остаётся только его работа, а единственной мечтой – соединиться со своим сыном. Думая об этих двух вещах, он решил прервать свой отпуск и утром же выйти на работу… 57 …На следующий день, придя на фабрику, Мурад целиком отдался своей работе. Сидя у себя в кабинете, он умудрялся всегда про всё знать и всё контролировать. Увлёкшись своей работой, он постепенно стал приходить в себя после всех последних событий, происшедших в его жизни. В неделю раз, звоня в Америку и разговаривая с сыном, Мурад объяснял ему, что он и мама много работают, чтобы собрать деньги, после чего они обязательно приедут к нему, купят большой дом, самую красивую машину и останутся жить все вместе навсегда. Орхан, хотя и скучал по своим родителям, после этих слов становился самым счастливым ребёнком на свете, потому что верил своему отцу. К Бахар на кладбище Мурад уже не ездил так часто, как раньше. Лишь один раз в месяц, восьмого числа, он всегда был рядом с ней, чтобы всё там убрать и возложить ей цветы. Хотя вокруг него было много из того, что происходит в жизни, он никогда ни во что не любил вмешиваться. Он считал, что нельзя вмешиваться в то, что тебя не касается, от тебя не зависит, и ты не в силах изменить. После того злополучного вторника, когда Мурад получил в посольстве отказ, он, пропустив первые выходные, в следующую пятницу поехал к Наире, рассчитывая, что она к этому времени уже остынет, успокоится, придёт в себя и соскучится по нему. Купив на базаре роскошный букет из розовых роз, сев в машину, он аккуратно сложил их в заранее приготовленную большую спортивную сумку, чтобы никто из соседей не увидел его с цветами в руках. Затем, приехав и поднявшись домой, он положил цветы в вазу. А ночью, завернув их снова в букет, спустился к Наире и тихо постучал в её дверь. Когда она молча открыла ему, он, не решаясь зайти, протянул ей цветы и скромно сказал: – Извини, я не хотел. – Всё нормально, проходи, – слегка прослезившись и опустив глаза, тихо ответила Наира, забирая у него цветы. Мурад тогда ещё не знал, как мало надо любящей женщине, чтобы она простила своего любимого мужчину. Но в одном он был прав. Наира к этому времени уже успела соскучиться по нему и, увидев его, сразу обо всём забыла и всё простила ему. Мурад, убедившись в этом, успокоился и, спокойно пройдя в столовую, расположился на диване. Когда Наира на кухне наполнила вазу водой и, положив в неё цветы, зашла с ней в комнату, Мурад посмотрел ей в глаза и сказал всего одну лишь фразу: – В тот день я был в посольстве, и мне отказали. Наира только сейчас всё поняла, представив его тогдашнее состояние. Ведь она знала про его единственную мечту – увидеть своего сына, а теперь это отложилось на неизвестный для всех срок. Она, медленно положив вазу с цветами на стол, подошла к Мураду, села рядом с ним и, обняв его, виноватым голосом тихо сказала: – Прости, я не знала. Мне очень жаль. Мурад поднял ей голову и, заглянув вглубь прослезившихся глаз, в знак благодарности за её понимание нежно поцеловал их. Затем, продолжая целовать её всю и постепенно раздевая, Мурад здесь же, на диване, сделал то, что несколько дней назад сделал с Камой. После чего они, утомлённые и удовлетворённые, не промолвив ни слова, обнявшись на диване, сразу же уснули. Мурад остался у Наиры, как обычно, до утра понедельника. Они весь день лёжа кушали, смотрели телевизор или играли в нарды. А по ночам, тихо слушая музыку, разговаривали на разные темы. И только под утро, занявшись любовью, обнявшись, вместе засыпали… 58 …Всё лето у Мурада на работе не было ни минуты свободного времени. Фабрика не успевала выпускать то количество продукции, которую требовали магазины, потому что приезжие гости города и спекулянты за один день раскупали весь товар. Он с компаньонами вынужден был, чуть ли не каждую неделю, встречаться у главного бухгалтера дома. В один из таких дней, в конце августа, когда он сидел один возле бассейна после всех деловых разговоров и долгого застолья, к нему подошла Ирада. Мурад тогда впервые слишком много выпил, потому что у него, как и у всех, было хорошее настроение. Но было очень жарко, и у него закружилась голова, после чего он и вышел во двор, чтобы подышать свежим воздухом. Сев на краю бассейна, он стал наблюдать за рыбками, которые медленно плавали по кругу, то, появляясь на поверхности, то, исчезая под водой. Зрелище было неописуемое, потому что вода была прозрачной, а рыбки были ярко-красного, чёрного и белого цветов. – Мурад, тебе нравятся мои рыбки? – улыбаясь, подходя к нему, спросила Ирада. Приблизившись к бассейну, она, держась за его край, нагнулась к воде, приняв при этом случайно, а, может быть, специально, вызывающую позу. – Да, нравятся. У меня тоже есть рыбки, правда, маленькие и в аквариуме. Я люблю в свободное время за ними наблюдать, – ответил Мурад, продолжая смотреть на рыбок. – Да? А мне можно на них посмотреть? – снова спросила она, поглаживая рукой воду. – Конечно, – ответил он, думая, что она просто так это спрашивает. – Когда? – не смотря в его сторону, продолжила Ирада. – Когда захочешь, – ответил Мурад, думая, что она наверно шутит. – Давай завтра! Ведь завтра воскресенье! – на полном серьёзе вдруг предложила она и, повернув к нему голову, посмотрела ему в глаза. Мурад только сейчас обратил внимание на её вид и позу, в которой она продолжала стоять перед ним. На ней было розовое ситцевое коротенькое платье. Из-за глубокого выреза и данной позы почти полностью виднелись её маленькие упругие груди. На ногах были вьетнамки, за счёт которых Мурад увидел её красивые маленькие пальчики. Всё это в миг напомнило ему его Бахар, после чего он, немного задумавшись, спросил у Ирады: – Сама сможешь приехать? – Конечно, запросто. Только объясни, куда и в какое время, – тихо сказала она, скрывая свою радость. – Утром в девять, – тихо ответил Мурад и назвал свой точный адрес. Он специально сказал ей такое время, надеясь, что так рано никто из его соседей её не увидит, тем более, в воскресный день. Ираде же было всё равно, когда придти. Для неё самое главное было с ним увидеться. Поэтому она, услышав адрес, обрадовалась, оглянулась по сторонам и, убедившись в том, что никого во дворе нет, и никто её не видит, чмокнула его в щёку и быстро побежала в дом. Мурад тогда не понял, чему может радоваться девочка, которая сама навязалась придти к одинокому мужчине домой. Но он поймал себя на мысли, что ему сейчас вдруг тоже захотелось, чтобы Ирада завтра к нему пришла….. Inn_Gallery

Таня_Ализаде все записи автора

33 …Наутро, проснувшись на диване, Мурад позвонил в Америку, но трубку никто не поднял. Решив, что Рахман видимо забрал их всех гулять, ведь там сейчас было ещё только воскресенье, он с сожалением повесил трубку. Настроение было испорчено уже с утра, тем более, после вчерашнего. Накормив своих рыбок, он зашёл купаться. Через час, спускаясь вниз, Мурад больше всего не хотел столкнуться с Наирой. Он считал, что виноват перед ней тоже, поэтому не хотел видеть её, чтобы не испортить себе и так уже с утра испорченное настроение. У двери Наиры стоял её сын Алик, держа палец на звонке, и Мурад вынужден был задержаться. – Как дела, Алик? – смутившись, спросил он у ребёнка. – Хорошо, дядя Мурад, – ответил, улыбаясь ему, Алик. В этот момент резко открылась дверь, и Мурад, не успев опустить глаза, встретился с глазами Наиры. Он никогда ещё не видел их такими счастливыми. Они искрились как тысячи бенгальских огней, и в них он прочёл то, что она хотела ему сказать вслух: – “Я счастлива, Мурад! Благодаря тебе я счастлива! Спасибо тебе, Мурад! Спасибо тебе за всё!” Мурад, увидев это в её глазах, почувствовал вдруг какое-то облегчение, но в то же время, ещё большую вину перед ней. Облегчение было из-за того, что он увидел её сегодня счастливой после вчерашнего, а чувство вины – из-за того, что он только что понял, что своим вчерашним желанием и проявлением любви по отношению к Бахар, он влюбил в себя Наиру. Но он не мог это ей сейчас сказать. Скорее, он согласился бы умереть, чем обидеть ни в чём неповинного человека, одинокую, красивую и порядочную женщину, которая впервые в жизни почувствовала и познала, что такое любить и быть любимой. Мурад уважал Наиру. Он вспомнил случайно подслушанный им разговор его сестры и Наиры накануне её развода. Тома уговаривала её: – “Наира, не разводись. Подумай, у тебя ведь маленький ребёнок, тем более, мальчик. Ему всегда нужен будет рядом отец, а Артур не плохой парень, ведь он тебя никогда не обижал. Ну что ты будешь делать одна? В наше время шансов у женщины устроить свою жизнь, имея ребёнка, не так уж много”. На что Наира со слезами на глазах ответила: – “Я всё понимаю, Тома. Но мы не любим друг друга, и мне тяжело с этим жить. Ты не смотри на себя, вы с Рахманом поженились по любви. А нас с Артуром поженили наши родители. Я тогда ничего не понимала и думала, что со временем всё наладится и всё будет хорошо. Но я всё время чувствовала, что-то у нас не так, а через год после рождения Алика узнала, что у Артура есть любовница, и они любят друг друга. Они, оказывается, ещё со школы любили друг друга, но их родители были против этой любви. Пока он был в армии, её выдали замуж за другого, а когда Артур вернулся, наши родители решили нас поженить. Через год она развелась, и они снова стали встречаться. Я не хочу им мешать и быть третьей, лишней, понимаешь. Ради Бога, пусть будут счастливы. Я хочу исправить ошибку, которую когда-то совершили наши родители. Я не могу смотреть на то, как он мучается. Ты же знаешь, невозможно скрыть то, что есть, и показать то, чего нет. Я сама от этого не меньше, чем он, мучаюсь. Многие предлагают мне завести себе любовника и тоже изменять, но это не по мне. Я не хочу изменять, не хочу врать, не хочу обманывать. И вообще, я не хочу никого ни с кем делить, а, в первую очередь, я не хочу делить себя. Я только сейчас поняла, что люди должны жениться и быть вместе только по любви, причём по взаимной любви или хотя бы по взаимному уважению. Конечно, они ещё и должны суметь всё это сохранить до конца. Ты лучше меня знаешь, Тома, что любовь – это счастье, а взаимная любовь – это уже роскошь. Взаимная любовь – когда двое нуждаются друг в друге. Такую любовь ни в коем случае предавать нельзя, потому что такое бывает не всегда и не у всех. Для полного счастья взаимная любовь должна включать в себя все пять взаимных чувств: влюблённость, страсть, понимание, уважение и дружба. Но обязательным условием для счастья в семье является то, что жена в первую очередь должна быть влюблена, понимать и стать другом для своего мужа, а муж – питать страсть, уважать и любить свою жену. Иначе говоря, женщина должна быть женственной, а мужчина – мужественным. Они оба должны быть порядочными людьми. Только в этом случае женщина будет делать всё, чтобы уберечь и сохранить свою семью, при этом многое прощая и на многое закрывая глаза, а мужчина – всё время заботиться о ней и защищать её. Семья – это надёжный тыл и место отдыха мужчины, место защиты женщины и место воспитания их детей. У настоящего мужчины на первом месте всегда стоит его семья, какая бы она не была. Если хочешь, чтобы твоя семья принадлежала тебе – ты сам в первую очередь должен принадлежать своей семье. А если двое поженились не по любви – надо обоим смириться и терпеть, или развестись. Хотя многие считают, что лучше сохранить семью и изменять. Но грех мужчины всегда остаётся на улице, а грех женщины всегда приходит домой. Так что, терпеть, а тем более, изменять, я не хочу и не буду, да и не с кем. Я дала себе слово, что после развода лягу в постель только с тем мужчиной, в которого сама влюблюсь и полюблю его на всю жизнь, лишь бы он уважал меня, а если будет любить, ещё лучше. Поэтому в моём случае мне остаётся только развестись. А Алик когда вырастет, я ему всё объясню. Я скажу, что не хотела всю жизнь прожить без любви, терпя измены мужа. И сама не хотела изменять, чтобы ему в будущем не было стыдно за свою падшую мать и за своего отца-рогоносца. А самое главное – я ему скажу, что не хотела мешать счастью его отца, видя, как он страдает и мучается!” Тома тогда, выслушав её, согласилась с ней: – “Да, Наира, ты права, взаимная любовь – это роскошь. Поэтому многие в семье и терпят многое, но по разным причинам. Кто-то из-за любви, кто-то из-за привычки, кто-то из-за детей, кто-то из желания сохранить семью или из страха перед неизвестностью. Со временем некоторые из них начинают изменять по той простой причине, что хотят попробовать то, что никогда не имели у себя в семье. Все люди могут совершить любой поступок, просто, одни позволяют себе это сделать, а другие – нет. Поэтому те, кто не хотят терпеть и не могут изменять – разводятся. Раз ты уже обо всём подумала и всё для себя решила, то пускай так и будет. Я желаю тебе счастья, подруга, ты достойна, быть счастливой!” Стоя сейчас на лестничной площадке и смотря на Наиру, Мурад не знал сожалеть ему о своём вчерашнем поступке или нет. Он пока не знал, что причина того, что делает человек – его желание, что делает мужчина – его женщина, что делает женщина – её любовь. Человек всегда делает то, что хочет, а из-за чего он это хочет и что из этого выйдет – это уже другой вопрос. Он жалеет не о том, что сделал, а о том – что из этого вышло. Лучше сделать и один раз пожалеть, чем не сделать, а потом всю жизнь жалеть. Человек долго помнит – что хотел сделать, но не сделал, и быстро забывает – что сделал недавно. Мурад тогда так и не понял, что ещё больше бы обидел Наиру, если бы не сделал вчера то, что сделал, потому что она сама этого хотела не меньше, чем он… 34 …С того дня прошла почти неделя. Мурад впервые приехал на кладбище к Бахар с чувством вины. Убрав здесь всё и разложив на могиле цветы, он сразу же ушёл, даже не поднимая глаз. По дороге на работу он, вспоминая глаза Наиры, успокаивал себя: – “Слава Богу, что, хотя бы один из нас счастлив!” Приехав на фабрику, Мурад решил с сегодняшнего дня начать претворять в жизнь свои идеи, которые давно уже были готовы у него и должны были принести большую прибыль фабрике и всему коллективу, а значит, и ему. Он хотел заняться этим именно сейчас, потому что надеялся, что, увлекшись работой, у него будет меньше времени думать о том, что его мучает, о Бахар, Орхане, а теперь и о Наире. Мурад в первую очередь пошёл к главному инженеру, потому что тот был самым деловым человеком на фабрике, и многое здесь решалось через него. Когда он зашёл в приёмную, то столкнулся с директором фабрики. Тот очень любил Мурада как своего сына, и всегда с уважением относился к нему. Потому что Мурад и его сын были ровесниками, а, кроме того, Мурад, как и он сам, рано потерял свою жену. Директор понимал, что это такое, и как тяжело с этим жить. Он так же знал, что Мурад отправил своего сына к своей сестре в Америку и остался совсем один. Поэтому, увидев его у себя в приёмной, он положил руку ему на плечо и спросил: – Здравствуй, Мурад. Ты что-то хотел, сынок? – Доброе утро, Акиф мяллим. Да. Нет. Ничего, – растерялся Мурад. Ему было неудобно посвящать уважаемого им человека в свои планы, связанные с деньгами. Поэтому он тут же поправил себя: – Я к главному инженеру по делу. – Хорошо, сынок. Да, кстати, прошло уже четыре месяца. Ты ещё не научился всему тому, что хотел? Смотри, я не могу позволить специалисту с высшим образованием долго ходить в рабочих, – сказал директор. Он не мог смотреть без боли в сердце на то, как Мурад, который был лучше многих, с утра до вечера работал в рабочей спецовке, иногда даже оставаясь без обеда. А бездарные работники, которые устроились на фабрику по звонку, весь день ходили по территории фабрики в костюмах и при галстуках, держа руки в карманах и ничего не делая. – А что, есть вакансии, Акиф мяллим? – в шутку ответно спросил Мурад. Директор сразу же ухватился за его слова: – Да. Мой заместитель, Георгий Сергеевич, с сегодняшнего дня вышел в отпуск, а после Нового года собирается переехать со своей семьей в Москву. Так что, иди и пиши заявление. И с завтрашнего дня, чтобы был в костюме и галстуке. Мурад был ошеломлён таким поворотом событий и уже не мог ничего возразить. А директор наоборот, был очень доволен, но не показал это и после этих своих слов сразу же вышел из приёмной. Мурад не мог сдвинуться с места. Он пришёл в себя только после того, как секретарша, сидящая в приёмной, сказал ему: – Мурад, поздравляю тебя! Ну, чего ты ждёшь? Давай, иди быстро в отдел кадров, пока директор не передумал! Она тогда не знала, что директор не передумает никогда, а в будущем и не пожалеет о своём решении. Потому что Мурад окажется единственным человеком, который после ухода с фабрики не забудет его, будет на все праздники звонить ему и проведывать в знак уважения и благодарности за всё. А сейчас Мурад, послушавшись её, пошёл в отдел кадров. Он решил, что к главному инженеру зайдёт уже завтра в качестве замдиректора. Идя по коридору, он впервые ощутил, что действительно всё, что делается – делается к лучшему. Он тогда ещё не знал, что Бог всё время всех испытывает всем: деньгами, властью, богатством, бедностью, любовью, дружбой, предательством, одиночеством, искушением, а самое главное – здоровьем. Никто не знает, что будет завтра или даже через минуту. В этой жизни всё может измениться за секунду, и притом навсегда. Всё может не только измениться, но и повториться. Как за секунду можно подняться, также за секунду можно и упасть. Бог, чем выше поднимает человека на вершину, дав ему всё, тем больнее может ударить его об дно, отняв у него всё… 35 …У Мурада давно уже был выработан свой определённый распорядок дня. Он каждый день, в любое удобное для него время, заходил к себе домой, чтобы всё там проведать и накормить рыбок. В неделю два-три раза по утрам обязательно звонил в Америку, чтобы узнать, как там Орхан. Затем, купив на базаре цветы, заезжал на кладбище к Бахар. Мурад хотел быть в курсе всего, что делает его сын, как он себя ведёт, что ест и сколько спит. Он хотел, чтобы Орхан хоть как-то чувствовал и знал, что у него есть отец, который несёт перед ним ответственность. Он сильно переживал, что сын, редко общаясь с ним, со временем может остыть к нему. Мурад тогда ещё не знал, что Орхан характером был очень похож на него. Орхан смотрел на Мурада не как на своего отца, а как на Бога. Он всегда, всем и везде рассказывал, что у него самый лучший папа на свете. На вопрос: – “Кто твой папа?”, он всегда отвечал: – “Мой папа – моё сердце!” Таким образом, проведав всех членов своей семьи, Мурад, успокоившись, приезжал к себе на работу. Он тогда уже знал, что семья – это когда минимум трое. У настоящего мужчины на первом месте всегда должна стоять его семья, а потом только его работа и всё остальное. Поэтому он, несмотря на то, что его жена умерла, а сын его жил далеко от него, никогда не оставлял их без присмотра и внимания. В отличие от многих мужчин, которые жили под одной крышей со своей женой и детьми, но никогда не интересовались ими и ничего про них не знали, Мурад, живя один, всё время думал о своей семье, хотя её у него фактически сейчас не было. Вот и сегодня он сначала проведал всех членов своей семьи и только потом поехал к себе на работу. Когда Мурад приехал на фабрику, некоторые работники его сначала не узнали, потому что до этого он всегда приезжал на работу в джинсах и разнообразных куртках, а сегодня был особенно одет. На нём был тёмно-синий вельветовый костюм, белоснежная рубашка и синий вязаный галстук. Из верхней одежды была только дублёнка, потому что он никогда не любил надевать шапки, шарфы и перчатки так же, как не любил носить тёплое нижнее бельё. Его туфли, носки и ремень были чёрного цвета, что во все времена считалось классикой, которой он никогда не изменял. Всё, что было на нём, было модным и очень дорогим. Все эти вещи он покупал на кубинке у своих знакомых спекулянтов. Мурад, зайдя в приёмную, улыбнувшись, поздоровался с секретаршей и, протянув ей большую импортную коробку шоколадных конфет, сказал: – Это вам в честь первого дня моего выхода на работу в качестве замдиректора. – Ой, Мурад, спасибо! Какая прелесть! – с восторгом воскликнула она, рассматривая коробку. – Главный инженер у себя? – спросил Мурад. – Да, проходи. Мурад постучался и, открыв дверь, вошёл. – Можно, Рамиз мяллим? – Да, конечно, Мурад. Проходи, садись, – вставая с места, пригласил его главный инженер. Они поздоровались крепким рукопожатием и сели друг против друга. Первым разговор начал Рамиз мяллим: – Поздравляю тебя, Мурад, с новым назначением. Я очень обрадовался, когда узнал, что ты стал замдиректора. Ты достойный парень и ты достоин этого. Ну что, будем вместе работать. У тебя есть ко мне что-нибудь? – Собственно, я поэтому к вам и зашёл, Рамиз мяллим. У меня есть кое-какие идеи, и я хотел бы с вами ими поделиться. – Ну, тогда давай, выкладывай, что там у тебя, – сказал главный инженер и, подвинув свой стул поближе к Мураду, приготовился внимательно выслушать его… 36 …Мурад выпрямился и стал выкладывать всё по порядку: – Рамиз мяллим, я тут долго думал о том, как же нам увеличить нашу прибыль. Что сделать, чтобы заработать больше денег для фабрики и для своего кармана. Пока я работал рабочим, я полностью изучил весь процесс и вот к чему пришёл. У нас большая и мощная фабрика с великолепным оборудованием и деньгами на счету. Мы имеем большие возможности и свои личные деньги. А что мы делаем со всем этим? Ничего. Покупаем некачественное дешёвое сырьё у других республик и выпускаем некачественную продукцию, которая потом месяцами залёживается на полках магазинов. Нас интересует только выполнение установленного нам сверху плана, то есть только количество, а не качество. Нам лишь бы сделать и сдать. А то, что продукция нашей фабрики не пользуется спросом у покупателей, нас уже не интересует. В результате гонки за выполнением плана мы работаем и тратим деньги на ветер. А на карман зарабатываем копейки по сравнению с тем, что могли бы заработать. Потому что зарабатываем только на том, что списываем определённое количество сырья и продукции, оформляя их как испорченное. В результате чего образуется лишний товар, то есть левая неучтённая продукция, так называемый левак. Потом, по мере продажи товара в магазинах, мы этот левак кладём на место проданного товара, а деньги забираем себе, отстёгивая с этой суммы определённый процент работникам магазинов. Вследствие чего мы живём всё время в страхе и при каждой проверке платим взятки, потому что не можем предъявить им несуществующее списанное сырьё и продукцию, и в тоже время не можем спрятать левак. Кроме этого, мы ещё зарабатываем на экономии, уменьшая размеры товара, за что тоже немало платим тем же проверяющим. Так не лучше ли на деньги, которые мы откладываем для дачи взяток во время проверок, дать взятки в других республиках и приобрести высококачественное сырьё. Чтобы потом из этого сырья выпускать качественную и ходовую продукцию, которая будет иметь спрос. За счёт этого увеличится оборот фабрики, который мы не будем нигде указывать. Работу распределим так, чтобы не выполнять план быстро, потому что тогда мы обратим внимание всех окружающих, и нам из-за этого увеличат план. План будем закрывать в самый последний день месяца, а в течение месяца будем работать только на свой карман. Суть моей идеи заключается в том, что мы, выпуская качественный ходовой товар, имеющий спрос, увеличим свой товарооборот. За счёт чего мы сможем спокойно не только выполнять план, но и давать небольшие взятки наверх, сами при этом зарабатывая большие деньги. Да, ещё, самое главное – после того, как мы начнём так работать, нам не надо будет зарабатывать на мелочах, списывая что-то или экономя на чём-то. На складах больше не будет залёживаться товар и покупатели, будучи довольными, больше не будут на нас жаловаться. Закончив свой расклад, Мурад, удовлетворённый тем, что главный инженер внимательно выслушал его до конца и при этом ни разу его не перебил, спокойно отодвинулся назад, ожидая его реакцию. Главный инженер – человек, который много знал и немало видел на своём веку, в данную минуту сидел и молча смотрел на него, слегка оторопев. Он не мог сразу ответить сидевшему перед ним молодому парню, чувствуя себя глупым возле него. Он был в шоке от Мурада, но пока ещё не понимал от чего именно: от его идеи, ума, речи или деловой хватки в его двадцать пять лет. Мурад тоже молчал, видя, что его идея произвела впечатление на главного инженера – человека с большим профессиональным и жизненным опытом. Он знал, что после такой убедительной речи, любое его слово будет лишним и может всё испортить. Нельзя говорить – если нечего сказать. Надо уметь молчать – если не спрашивают. Чем меньше человек говорит, тем больше обращают на него внимания. Успех достигается правильным планированием, а препятствие преодолевается настойчивостью. Пока Мурад вспоминал все эти мудрые изречения, которые слышал от своего отца, молчание первым нарушил главный инженер. – Ещё какие-нибудь идеи будут? – спросил он, при этом явно думая о чём-то другом. Мурад спокойно, с видом победителя ответил: – Да, Рамиз мяллим. Если мы будем выпускать качественную и ходовую продукцию, то сможем, не тратя своих денег, обменивать её на качественное сырьё, зарабатывая при этом ещё больше. А ещё, мы сможем обменивать свой товар на товар других республик, который имеет у нас спрос, по себестоимости, а потом сами здесь его продавать в несколько раз дороже, при этом зарабатывая вообще сумасшедшие деньги. После последней идеи Мурада главный инженер был полностью разгромлен. Нет, не разгромлен, он был поражён. Он – человек в два раза старше и в десять раз богаче Мурада преклонялся перед ним. Он был восхищён тем, что Мурад, недавно потерявший свою любимую жену и вынужденный расстаться со своим единственным ребёнком, оставшись сейчас один, без семьи, не сдался, а наоборот, несмотря ни на что, упорно шёл вперёд… 37 …Все, кому наверху ежемесячно платили взятки, занимали высокие посты в городе. Они за определённые проценты, закрывая на всё глаза, считали себя негласными хозяевами фабрики. Сами они никогда ни во что не вмешивались, потому что каждый из них имел своего человека на фабрике, через которого получал информацию и свою долю. Их люди, работая на фабрике, должны были знать обо всём, что здесь происходит. Без них на фабрике ничего не решалось. Когда возникал какой-нибудь вопрос, все они собирались вместе и обсуждали его, пока не приходили к единому мнению. Так и в этот раз, узнав от главного инженера об идеях Мурада, они решили вместе собраться в ближайшие выходные и всё обсудить. Они в таких случаях всегда собирались у главного бухгалтера фабрики – дяди Лёвы. Он был армянином и имел большой частный дом со своим двором в районе метро “Гянджлик”. Там во дворе они сами готовили кябаб, обедали, после чего говорили о своих делах и решали все вопросы. Таким образом, никто не мог даже заподозрить, что здесь решаются очень важные дела, потому что всё это выглядело со стороны как воскресная гулянка. На этот раз было решено пригласить туда и Мурада, потому что они собирались обсудить его идеи. Кроме того, он недавно стал замдиректора, и они все желали познакомиться с ним поближе. Когда Мурад подъехал к дому главного бухгалтера и постучался в железные ворота, калитку открыла девушка, которой было максимум восемнадцать лет. – Здравствуйте! Меня зовут Мурад. Дядя Лёва дома? – улыбнувшись, спросил он, обращая внимание на то, что у неё такие же волосы и такая же причёска, как и у его Бахар. Мурад тогда ещё не замечал, что после смерти Бахар, он всех девушек и молодых женщин, хотя бы на мгновение оказавшихся рядом с ним, независимо от себя, всё время сравнивал с Бахар, желая найти в них хоть что-то похожее на неё. – Да, да, проходите, – в ответ улыбнулась девушка и, не скрывая своей радости, пригласила его войти. Она, в отличие от Мурада, сразу же узнала его, потому что запомнила его, обратив на него внимание в тот день, когда однажды пришла по делу к своему отцу на работу. Мурад, войдя во двор, остановился и, оглядевшись, удивился, не ожидая увидеть такого в самом центре города. Перед ним стоял огромный утопающий в цветах двор, в конце которого был выстроен двухэтажный каменный дом с множеством окон. В середине двора был расположен прямоугольный бассейн, заполненный прозрачной водой почти до краёв, в котором плавали разнообразные рыбы. Вдоль забора и по всему двору росли фруктовые деревья, между которыми были выложены узкие дорожки из гравия. Слева от дома в углу стоял мангал, возле которого стояли мужчины и, готовя шашлыки, громко о чём-то разговаривали. Мурад сразу узнал их всех, потому что все они были его коллеги с фабрики. Он в этот момент, смотря на них, обратил внимание на то, что все они были разных национальностей. Среди них были азербайджанцы, евреи, русские, грузины и армяне. Он тогда ещё не знал, что деловых людей, умеющих и любящих зарабатывать деньги, ничего кроме денег не интересует, тем более, национальность. Большие деньги, как стихийные бедствия и всеобщее горе, сближают даже врагов… 38 …Все, кто стояли возле мангала, заметив Мурада, обрадовались ему и стали звать его к себе. Мурад, подойдя к ним и протянув руку каждому из них по очереди, поздоровался со всеми. Он был младше их всех и знал, что первым всегда должен здороваться тот, кто младше, а тем более, если пришёл последним. Но руку протянуть первым может только тот, кто старше и то, если посчитает нужным. Но сейчас он сам протянул руку всем, потому что почувствовал, что здесь его все воспринимают как равного. Мурад впервые находился с ними в нерабочей обстановке и поэтому сейчас внимательно наблюдал за ними всеми, не показывая им это. Первое, что он заметил, было то, что все они были одеты не так, как одевались на работу. На них на всех были такие же дорогие вещи, в которых он сам каждый день приходил на фабрику. Даже часы у них на руках были другие, тоже дорогие. Уж в этом-то он прекрасно разбирался, благодаря своему вкусу и иностранным студентам в институте, которые научили его различать хорошие и дорогие вещи от подделок. Всё это говорило о том, что все они по тем временам были очень богатыми людьми, но боялись своего богатства и поэтому не выставляли его напоказ. А там, где они все вместе собирались, они позволяли себе всё, и даже немного расслабиться. Вот и сегодня, во время недолгого обеда, они, полностью расслабившись, всё время шутили, рассказывали анекдоты и громко смеялись. И лишь потом, когда сели пить чай, все вдруг успокоились и в миг стали серьёзными. Рамиз мяллим первым начал разговор об идеи Мурада, после чего передал слово ему. Мурад вначале немного смутился, потому что он вчера ещё, будучи рабочим, сегодня по должности уже был выше их всех. Кроме того, он был намного младше них, а они были намного богаче его. И сейчас он должен был всех их убедить в том, что его идея беспроигрышная, а они должны были его выслушать, имея при этом право возразить ему или вообще отказать. Когда Мурад, взяв себя в руки, всё по порядку подробно объяснил, никто из них не возразил ему, а наоборот, все единогласно согласились с его предложением. Они были неглупые люди и понимали, что нет ни одной причины, чтобы возразить Мураду, тем более что, от этой идеи они ничего не теряли, а только выигрывали. Поэтому они сразу приняли решение возложить всю работу, связанную с данной идеей, на Мурада, и назначили ему ежемесячную неофициальную премию, которая намного превышала его зарплату, и определённый процент в будущем от общей прибыли. Этим они хотели его заинтересовать и одновременно проверить. Он должен был всё наладить, а потом сам же всё это контролировать. Мурад знал, что ничего в этой жизни просто так не даётся, тем более, большие деньги, и поэтому, не раздумывая, согласился. После того, как все вопросы по работе были решены, они вновь расслабились и продолжили свой отдых. Кто-то пошёл снова разжигать мангал, готовясь к ужину, а кто-то сел за журнальный столик и вытащил знакомые Мураду пакетики с белым порошком. Остальные, оставшиеся за столом, начали играть в покер, пригласив Мурада присоединиться к ним. Мурад любил повозиться с мангалом, но не в этой одежде. Он не любил, когда от вещей пахло едой или дымом, поэтому к мангалу он не пошёл. Он не составил компанию и тем, кто решили побаловаться наркотиками, потому что не хотел, чтобы про него кто-то что-то знал. Поэтому, чтобы не отделяться от других, ему пришлось остаться с картёжниками. Когда стали раздавать карты, Рамиз мяллим, отозвав его, отвёл в сторону и тихо сказал: – Мурад, у тебя с сегодняшнего дня началась совсем другая жизнь. На днях у тебя появилась власть, благодаря которой ты можешь решать судьбы людей, а сейчас у тебя будут ещё и деньги, много денег, благодаря чему ты сможешь уже позволить себе многое, если не всё. Пока у тебя будут деньги и власть, старайся делать всем всегда только добро. В общем, оставайся всегда таким, какой ты есть, и не позволяй никогда никому изменить тебя в худшую сторону. – Хорошо, Рамиз мяллим. Спасибо вам большое за совет. Я обещаю, что никогда не изменюсь, тем более, в худшую сторону, – выслушав всё внимательно, ответил ему Мурад и пошёл к игрокам, которые несколько раз уже звали и ждали его. Мурад в течение недели стал заместителем директора и вошёл в круг людей, которые решали все вопросы на фабрике. Они приняли его как своего, увеличили ему зарплату и пообещали проценты в будущем. За всё это ему надо было платить, и платой было то, что он не должен был выделяться среди них. Поэтому сейчас он, впервые в жизни, сел играть в карты на деньги. Когда, просидев за игрой пару часов, все потом пошли ужинать, у Мурада все карманы были набиты деньгами. Их было так много, что наутро, потратив всего лишь половину из них, он обменял свою шестёрку на машинном базаре на только что вышедшую новую девятку бордового цвета. Он тогда ещё не понимал, что игра в покер, являясь азартной игрой, приравнивается к такому греху, как похоть. За что когда-то ему надо будет платить. Он не знал, что новичок вначале всегда выигрывает, но, как правило, со временем всё проигрывает. А ещё хуже, войдя в азарт, он начинает проигрывать всё, что у него есть: сначала часы и машину, потом дачу и дом, а иногда даже свою жену или дочь… 39 …В ту ночь, когда Мурад с хорошим настроением вернулся от дяди Лёвы к себе домой, ему приснился ужасный сон. Утром проснувшись, он сразу же поехал на кладбище к Бахар. Подойдя к могиле, он вдруг обратил внимание на то, что вокруг неё везде был разбросан песок. Не поняв, откуда он здесь взялся, Мурад прошёл за стоячий камень и, заметив там свежевырытую яму, нагнулся и заглянул в неё. Внутри ямы сбоку он увидел что-то похожее на туннель, направленный прямо в ту сторону, где лежало тело Бахар. В конце туннеля было очень темно и ничего не было видно. Смотря на всё это изумлёнными глазами, Мурад стал подробно вспоминать свой сон. Ему приснилось, будто он с Бахар сидят в гостях у своих друзей. Затем она встала и прошла в ванную комнату. Он, прождав её около двадцати минут, решил сам пойти за ней. Дверь в ванную была приоткрыта и он, толкнув её, увидел жуткую картину. Бахар повесилась и была уже мертва. Он, ничего не поняв, побежал за помощью к своим друзьям, а когда с ними вернулся, то верёвка была уже обрезана, а тело Бахар куда-то исчезло. После чего он проснулся. Мурад, вспомнив сейчас весь сон, пошёл искать рабочих кладбища и моллу. Когда все они вместе подошли к яме, он, указав на неё, спросил у них, что это значит. Рабочие, не удивившись, объяснили ему, что так иногда поступают шакалы, чтобы добраться до тела. Мурад, представив себе эту сцену, чуть с ума не сошёл. Он сразу же дал рабочим денег, явно больше, чем нужно и попросил их заполнить яму песком и побитыми стеклами, а сверху всё это ещё залить цементом. Когда рабочие взялись за работу, он отвёл в сторону моллу и, рассказав ему свой сон, поинтересовался его мнением. Тот, выслушав его, так ему объяснил: – Сынок, дело в том, что люди, независимо живые или мёртвые, когда хотят что-то нам сказать или о чём-то попросить, приходят к нам в наших снах. Твоя жена в твоём сне хотела тебе сказать, что после того, как она умерла, тело её могло исчезнуть в могиле сегодня навсегда. Потому что вчера ночью пришли шакалы и стали рыть к ней туннель, но не успели до неё добраться. Они обязательно бы сегодня вернулись, но ты их опередил. Видимо ты хороший человек, раз она решила присниться именно тебе. Она знала, что ты не оставишь без внимания свой сон и сразу же утром приедешь сюда. Так что, ей очень повезло, сынок. Поверь, если бы ты сегодня не приехал сюда, то ночью пришли бы шакалы и добрались бы до неё. Поэтому люди всегда должны внимательно и серьёзно относиться к своим снам. А ты молодец, сынок, дай Бог тебе здоровья. Мурад молча выслушал моллу, после чего, поблагодарив его, положил ему в карман деньги. Затем, подойдя к рабочим, он ещё раз предупредил их: – Всё сделайте как надо, не жалейте ни стекла, ни цемента! Если надо, ещё денег дам, только сделайте так, чтобы ни одна тварь больше не могла добраться до её тела!… 40 …Только после этого, полностью успокоившись и не зная чем дальше заняться, Мурад решил поехать на машинный базар. Купив себе бордовую девятку, он на ней приехал к дяде Юре, который продавал модные аксессуары для машин и тут же на месте, у себя в гараже сам их устанавливал на машины. Денег от вчерашнего выигрыша, после покупки машины, в кармане у Мурада оставалось ещё немало, и он решил обставить свою машину. Он в первую очередь установил дорогой магнитофон и затемнённый стеклянный люк. Затем поставил покрышки с шипами, магниевые диски, затемнённое лобовое стекло и круговые чёрные плёнки. Установил под капотом милицейскую сирену и музыкальный сигнал, а внутри салона – маленький руль, широкое зеркало, удобный переключатель скоростей и ложки-подголовники. Расплатившись за всё это с дядей Юрой, Мурад приехал к себе домой и, переодевшись в спортивный костюм, спустился вниз помыть перед гаражом свою новую машину. Все свои машины он всегда любил мыть сам, потому что считал, что никто никогда не сможет помыть его машину, как он сам. При этом он получал удовольствие от того, что, слушая музыку и думая о чём-то, одновременно занимался физическим трудом и экономил свои деньги. После двух часов мойки Мурад поднялся домой, искупался, переоделся во всё новое и с хорошим настроением выехал в город. Он тогда ещё не знал, что одинокий человек радости жизни находит в материальном приобретении и в общении с животными. Тот, кого предали, со временем начинает любить своё одиночество, кто любит своё одиночество – начинает любить независимость, кто любит независимость – часто влюбляется и любит всех, но уже редко может по-настоящему любить кого-то одного. Но у одиночества есть одно преимущество – никто не сможет сделать тебе больно. Поэтому Мурад сейчас радовался своей новой обставленной и чистой машине как маленький ребёнок, который радуется своей новой игрушке. Стоя на светофоре, он вдруг обратил внимание на то, что со стоящего рядом трамвая, прислонившись вплотную лицом к стеклу, на него и его машину смотрит маленький мальчик лет тринадцати. Мурад, заметив его, в этот момент вспомнил то, как он сам когда-то, сидя с Бахар в трамвае, смотрел на чужие машины и спрашивал у себя: – “Интересно, а у меня когда-нибудь будет своя машина? Ну, хоть какая-нибудь?” Когда загорелся зелёный свет светофора, и все тронулись с места, Мурад на прощание улыбнулся и моргнул мальчику, желая сказать ему: – “ Всё будет хорошо, малыш! У тебя ещё всё впереди! Когда-нибудь и у тебя будет своя красивая машина!”… 41 …Мураду сейчас некуда было торопиться, поэтому он водил медленно, получая удовольствие от запаха новой машины, клея и кожи внутри салона, а также от звука шиповых покрышек снаружи. Тихо пела Шадэ, а звук от шести дорогих колонок был настолько чистый, что ему моментами даже казалось, что она поёт рядом с ним и только для него. Но, несмотря на всё это, он вместе с тем чувствовал, что ему сейчас чего-то всё-таки не хватает. Мурад тогда ещё не знал, что настоящее и полное счастье – это когда у человека есть смысл и стимул в жизни. Смысл – это то, что нас переживёт. Это вера в Бога, доброе имя и счастливые дети. А стимул – это то, что нам нужно при жизни. Это здоровье тела, свобода выбора, любимая работа, материальная независимость, взаимная любовь и хорошая семья. Но Мурад по молодости ещё не думал о смысле жизни, хотя к тому времени уже знал и понимал, что надо всегда делать только добро. Он пока всё своё внимание уделял только тому, что относится к стимулу жизни. Размышляя в данный момент над тем, чего же ему не хватает, он, катаясь по городу, стал разговаривать с самим собой: – “Родители живы, здоровы. У сестры своя семья и всё нормально. Орхан в Америке. У меня самого вроде бы всё есть. Здоровье есть – у меня ничего не болит. Свобода есть – я ни от кого и ни от чего не завишу. Любимая работа и деньги тоже есть – я могу себе всё позволить. Вот семьи у меня нет, но это уже не по моей вине, на это есть уважительная причина. И вообще, семья у меня есть, просто, члены моей семьи сейчас находятся далеко, а не рядом. Так что у меня есть всё. Но тогда чего мне всё-таки не хватает?” На ум пришёл один ответ: – “Взаимная любовь!” Мурад только сейчас осознал, что у него на самом деле нет взаимной любви. Ведь он хотя и продолжал безумно любить свою Бахар, но она уже не могла ответить ему взаимностью, по той простой причине, что она умерла. Ему вдруг так сильно захотелось той самой взаимной любви, которая у него была с ней, что он даже не заметил, как остановил машину. Сидя у обочины дороги, он стал вспоминать свою жизнь с Бахар, желая заново ощутить себя счастливым, любящим и любимым мужчиной. Ему сейчас так захотелось осчастливить кого-нибудь, благодаря чему, по-настоящему почувствовать счастливым себя. Думая об этом, перед его глазами вдруг предстала Наира. Вспомнив, как она была счастлива с ним в тот день, и какие у неё были счастливые глаза на следующее утро, ему сейчас захотелось заново осчастливить её, чтобы ещё раз увидеть её такой. Окончательно решив, что он действительно в данный момент этого желает, Мурад вышел из машины и, подойдя к первой же телефонной будки, позвонил Наире… 42 …После семи гудков, когда Мурад решил уже повесить трубку, вдруг на конце провода послышалась Наира. – Алло, – грустным голосом сказала она. – Наира, привет, – поздоровался Мурад и, обратив внимания на её грустный голос, подумал, что наверно не во время позвонил. – Ой, Мурадик, привет! – вдруг, обрадовавшись, ожила Наира. Мурад поняв, что его звонок попал в точку, спросил: – А что с твоим голосом? Ты что спала? – Нет, просто, я с утра сидела без настроения, но сейчас всё нормально, всё уже хорошо, – улыбнулась она в трубку. – Что-то случилось? – поинтересовался он, чувствуя, что у неё наполняются глаза. – Нет, Мурад, просто, я несколько дней уже дома одна. У Алика зимние каникулы, и он остаётся у своего отца, а я пока никак не могу свыкнуться с этим, ведь у меня кроме него никого больше нет. Вот и стало на душе что-то тоскливо. Правда, у меня есть родственники и пара друзей, но это всё равно не то. А ты сейчас позвонил, и у меня тут же поднялось настроение. Так что, не думай ни о чём, всё уже нормально, – объяснила она. Мурад сразу всё понял. Ему вдруг так жалко стало её, что он твёрдо решил для себя, что обязательно сегодня устроит для неё праздник и постарается сделать всё для того, чтобы осчастливить её. – Наира, я очень по тебе скучал! Я не звонил, потому что на этой недели меня назначили заместителем директора фабрики и все дела взвалили на меня! А сейчас конец месяца, конец квартала и конец года, всё так смешалось, что ты даже себе не представляешь! С утра до вечера на работе, даже вчера столько работал, что домой пришёл в час ночи, – впервые в жизни солгал Мурад. Если бы его в эту минуту кто-нибудь увидел, то не смог бы отличить цвет его лица от цвета его машины. Мурад от стыда был бордового цвета и не знал, куда спрятать свою голову. – Да? Поздравляю тебя, Мурад, с новым назначением! Я так рада за тебя! А ты честно по мне скучал? Я по тебе тоже очень скучала, но не решалась тебе позвонить. Я думала, что тебе наверно что-то не понравилось в тот вечер, раз ты не захотел у меня остаться и ни разу потом не позвонил, – поверив Мураду, раскрылась ему она. Мураду сейчас стало не только жалко, но и больно за неё и стыдно за себя после таких её слов. Ему в этот момент захотелось подарить ей весь мир за её наивность, чистоту и верность. И он, не раздумывая, предложил, а скорее, приказал ей: – Не говори глупости, Наира! Давай вставай и одевайся! Я подъеду за тобой через двадцать минут! У меня для тебя есть сюрприз! Или нет, давай лучше через полчаса встретимся возле школы, чтобы никто во дворе нас не увидел и не стал болтать лишнего! После чего, шутя, добавил: – Только не торопись! Я хочу, чтобы ты сегодня была самой красивой и самой счастливой женщиной в мире! Наире после этих слов захотелось подпрыгнуть до потолка и закричать от счастья, но она, сдержав себя, сказала: – Хорошо, Мурадик! Я тогда пошла одеваться! Мурад в тот момент не думал о том, правильно он поступает или нет. Им двигало желание поделиться с кем-нибудь своей радостью от приобретения новой машины. А также ему очень хотелось осчастливить Наиру, чтобы, увидев её счастливой, ощутить счастливым себя. Он тогда уже знал, что только сильные и добрые люди могут и любят делиться своей радостью, а горе переносить в одиночестве. Если хочешь быть счастливым – сделай счастливыми других… 43 …Мурад заехал на базар и купил роскошный букет из пятнадцати розовых роз. Положив цветы в багажник, он подъехал к школе и остановил машину лицом к своему дому, чтобы видеть Наиру, когда она будет идти к нему. Она опоздала всего лишь на пять минут. Когда Наира подходила к школе, Мурад поморгал ей фарами. Она поняла, что это он и, подойдя к машине, открыв заднюю дверь, села в неё. Пока Наира к нему шла, пара машин, проезжая мимо неё, остановились и посигналили ей, но она даже голову не повернула в их сторону. Она шла быстро и гордо, чувствуя, что она уже не одна, она нужна кому-то и её сейчас ждут. А самое главное – она в этот момент чувствовала, что сама желает этого и от одного только этого желания она уже счастлива. Это невозможно было скрыть, потому что всё в ней сейчас выдавало её счастливое состояние: порхающая походка, выражение лица и огоньки в глазах. Глаза человека – это состояние его души, мимика лица – его настроение, а судьба – результат его характера. Мурад, заметив всё это, обратил внимание на то, как она была одета. На Наире было ярко-красное пальто, в правой руке она держала красную сумочку, а в левой – чёрную с красными полосками косынку. На ногах были чёрные чулки и чёрные туфли на высокой шпильке, что являлось классикой и самым больным местом Мурада. Пальто было не застёгнуто, и он разглядел на ней чёрное, узкое и очень короткое платье. От одного этого вида можно было сойти с ума, но её собственная красота, фигура и походка были основными штрихами, из-за которых Наира выглядела в данный момент очень сексуальной и тем самым, обращая на себя внимание окружающих, искушала их всех. Мураду, как мужчине, это понравилось, потому что в данный момент самая красивая женщина на улице, на которую все, в том числе и женщины, смотрели с восторгом, шла, а скорее, торопилась именно к нему. Когда Наира села в машину, Мурад, улыбаясь, повернулся к ней и увидел, что волосы на её голове ещё были мокрые. От неё, кроме духов, пахло свежестью и прохладой. Сразу было видно, что она за это время успела даже искупаться. Видя её такой, Мурад сделал вывод, что она очень старалась выполнить его желание, и у неё это получилось, потому что она на самом деле сейчас была очень красивой. Почувствовав, что она сама тоже хотела ему понравиться, он окончательно убедился в том, что она в него влюблена. – Поздравляю, Мурад! Красивая машина! Она мне нравится! На самом деле – сюрприз! – разглядывая машину, от чистого сердца сказала Наира. – Спасибо, Наирчик! Но я не машину имел в виду, когда говорил тебе о сюрпризе! Твой сюрприз ещё впереди! – продолжая улыбаться, моргнул ей Мурад. После чего, протянув ей правую руку, чтобы поздороваться, он тихо просунул левую ей между колен. Держа её правую руку, он левой стал медленно поглаживать её ножки. Затем, осторожно притянув Наиру к себе, поцеловал её в висок. Заглянув ей в глаза, он, скользя своими губами по её щеке, медленно спустился к её губам. Закрыв глаза и слегка открыв рот, он поцеловал её в губы. Это был длинный и нежный поцелуй любящего мужчины с желанной женщиной. Наира тоже закрыла глаза и в эту минуту почувствовала, что постепенно теряет сознание от такого поцелуя, запаха дорогого одеколона и новой машины, уюта, подчёркнутого тёмными стёклами и теплом печки, а также от тихого пения Шадэ... 44 …Мурад, целуя её, открыл глаза первым, потому что всё это время прислушивался к каждому звуку, доносящемуся снаружи. Он вдруг услышал, как позади них остановилась какая-та машина, и, выпрямившись, посмотрел в боковое зеркало. Эта была машина ГАИ, из которой вышли двое и медленно стали приближаться к машине Мурада. – Что случилось, Мурадик? – спросила Наира, поправляя на себе одежду. – Ничего. Не бойся. Я сейчас, – моргнув ей, ответил Мурад и вышел из машины. – С праздником, ребята! – улыбаясь, поздоровался он с ними и незаметно протянул тому, кто был старше по званию, четвертак, который заранее приготовил. – Спасибо, начальник, – пряча деньги в карман, поблагодарил его тот. После чего, подойдя к машине Мурада, спросил его: – Почему без номеров? – Сегодня только купил. Не успел ещё оформить, – ответил Мурад, кладя руки в карманы брюк и кивая на машину. – О-о! Поздравляем-поздравляем! С тебя тогда причитается! – улыбаясь, с лицом попрошайки, нагловато сказал другой, подходя к нему. Мурад уже знал тогда, что с теми, кто у власти и в погонах лучше не связываться. Ему об этом много говорили родственники Бахар, которые сами работали в органах. Они рассказывали ему, что у многих среди работников милиции на первом месте сначала стоят деньги, а потом уже честь. Очень часто они ради денег сами провоцируют людей, чтобы потом придраться к ним. А, заплатив им на месте, можно стать для них уважаемым человеком. Поэтому Мурад дал им ещё один четвертак, тем более что, езда без номеров являлась нарушением. После того, как они отъехали, он вытащил из багажника цветы и, открыв Наирину дверь, положил их ей на колени. Она удивлённо и в то же время, не скрывая, что ей это приятно, наивно спросила у него: – Ой, откуда, Мурад? – Гаишники дали, – желая её развеселить, пошутил Мурад и, поцеловав её в щёчку, захлопнул дверь. Когда он сел за руль, Наира обняла его сзади обеими руками и в знак благодарности, поцеловав его в шею, тихо сказала: – Спасибо, родной. Она и не догадывалась тогда, что это было только начало сюрприза, сценарий которого Мурад, пока не зная сам, придумывал на ходу. Уже стемнело, и он попросил её пересесть к нему вперёд. Когда Наира, не выходя из машины, пересела на переднее сиденье, он, нагнувшись, нежно поцеловал её через платье прямо в живот. После чего улыбнулся, завёл машину и медленно тронулся с места. У Наиры с каждой минутой всё больше и больше кружилась голова от того, что делал Мурад. У неё всё это было впервые и поэтому ей всё было интересно, неизвестно, загадочно, а самое главное – очень сильно нравилось. Мурад же всё это уже видел, знал, умел, мог и сейчас хотел. Потому что по всему этому очень сильно соскучился. Шум шиповых покрышек и полный звук магнитофона нарушили тишину улиц, будто объявляя всем, что в машине сейчас находятся два самых счастливых человека на свете, которым в данный момент ничего больше не нужно. Они оба были счастливы, но каждый по-своему. Наира была счастлива, потому что впервые по-настоящему была влюблена и навсегда полюбила Мурада, думая при этом, что всё это взаимно. Мурад же был счастлив только тем, что, чувствуя себя любимым, в знак благодарности хотел сделать её счастливой. Он тогда уже знал, что кроме понимания, уважения, дружбы и жалости к Наире у него ничего больше нет. Как мужчина, он не был в неё влюблён и не любил её по-настоящему. Хотя она, как женщина, ему очень нравилась, он её любил, в первую очередь, как человека. Для него влюблённость и страсть так же, как любовь и настоящая любовь, всегда были разными вещами. Влюблённость – это когда, впервые увидев или услышав человека, постоянно думаешь о нём. Не зная его, тянешься и хочешь его, думая и надеясь, что это и есть твоя половина. Страсть – это когда, увидев человека, кроме того, что желаешь его всего, больше ни о чём не думаешь. Любовь – это когда, зная человека, переживаешь, жалеешь и помогаешь ему. Настоящая любовь – когда независимо от того, какой это человек, не можешь жить без него, желая всё время быть рядом с ним. При этом живёшь его жизнью, всё делаешь для него, желаешь всё самое лучшее, и стараешься сделать что-нибудь приятное ему. Никогда не обижаешь и не обижаешься, всё прощаешь ему, боясь его потерять. Ничего не требуешь, не просишь и не ждёшь от него, хотя про себя мечтаешь о взаимности. Но Мурад тогда ещё не понимал, что все чувства без взаимности со временем проходят навсегда, оставив после себя приятные воспоминания или горечь разочарования. Только настоящая любовь без взаимности бессмертна. В состоянии безответности люди страдают, ощущая пустоту, в состоянии взаимности оба летают, ощущая себя одной цельной частью всей вселенной. Мурад был уверен, что по-настоящему он всё ещё любит свою Бахар. Поэтому он многое отдал бы, если не всё, ради того, чтобы в данный момент рядом с ним вместо Наиры была его Бахар. Но, увы, он уже понимал, что это невозможно никогда… 45 …Мурад тихо вёл машину, держа руль одной левой рукой, в тот момент, как правая его рука лежала у Наиры на коленях, которую та крепко держала двумя ладонями. Они молча слушали Шадэ и только время от времени, смотря друг другу в глаза, наклонялись и обменивались короткими поцелуями. После поцелуев Мурад смотрел на дорогу, а Наира продолжала смотреть на него. Она не могла оторвать от него свой взгляд, да и не хотела, потому что, разглядывая его всего, не могла насмотреться на него. Ей безумно хотелось обнять его, чтобы почувствовать его самого или хотя бы его запах. Когда они через полчаса подъехали к загородному ресторанчику на берегу моря, Наире показалось, что прошло всего пять минут, а Мураду – что они ехали целую вечность. Мурад, выходя из машины, улыбаясь, поцеловал её в щёчку и сказал: – Не скучай. Я сейчас вернусь. – Хорошо, Мурад, – ответила она, нехотя отпуская его руку. – Только быстро-да приходи, – добавила она, как маленький ребёнок. Мурад, улыбаясь, кивнул ей головой и быстрым шагом пошёл в сторону ресторана. Через десять минут он вернулся, открыл её дверь, поцеловал Наиру в щёчку и, протянув ей руку, сказал: – Идём. Наира, взяв Мурада за руку, вышла из машины. Пока они шли, он одной рукой держал её за талию, а она, обеими руками обняв его, наклонила голову к его плечу. Было тридцатое декабря, и поэтому посетителей в ресторане было не так уж много. Два официанта одновременно накрывали им столик в отдельном кабинете, где все окна были с видом на море. Здесь же была дверь, открыв которую, Мурад с Наирой оказались прямо на берегу моря. Пока накрывали стол, Мурад обнял её сзади, и они, молча стали всматриваться вдаль, где мерцали огоньки нефтяных вышек. Наира периодически оборачивалась к нему и целовала его в шею то с одной, то с другой стороны. Через некоторое время к ним вышел официант и, сказав, что всё уже готово, пригласил их войти в кабинет. Когда они вошли, Наира всё ещё продолжала удивляться романтичности Мурада. На столе было всё, но при этом ничего лишнего. В тарелках лежали все виды холодной закуски, сбоку стояли все виды напитков и вазы с фруктами, а по краям стола горели свечи в серебряных подсвечниках. Мурад, усадив Наиру, прошёл и сел напротив неё. Пока официант не вышел из кабинета, он подозвал его и, протянув ему десятку, сказал: – Это тебе. Никому не говори, положи себе в карман. Мурад всегда, когда приходил в ресторан, любил заранее давать официантам чаевые, независимо от того, он кого-то пригласил или сам был приглашённым, была ли это деловая встреча с глазу на глаз или целая свадьба. Он считал, что надо всегда уметь быть благодарным. Кроме того, он знал, что обслуживающий персонал, как и многие люди, уважают в первую очередь тех, кто им даёт хорошие чаевые. Вот и в этот раз, дав официанту денег, он сразу же увидел его счастливое лицо. Когда тот ушёл, Мурад вспомнил, что с утра был на одном завтраке, и стал пробовать всё подряд, но сначала поднося это ко рту Наиры. Он в первую очередь кормил её, а потом только ел сам. Всё это время они, улыбаясь с набитыми ртами, смотрели друг на друга, но не разговаривали. Наира пила только шампанское, хотя на столе стояли водка, коньяк, вино и пиво. Мурад не пил, потому что, не считая того дня у Наиры дома, он не пил вообще. Кроме того, он считал, что пьяным за руль садиться нельзя. Каждые двадцать минут официант приносил на шомполах горячий кябаб. Сначала из мяса, потом из курицы, а в конце из рыбы и картошки. Спустя полтора часа, когда почти всё было съедено, но без хлеба, потому что каждый из них старался хлеб не есть, Мурад, вызвав официанта, попросил его всё убрать и накрыть сладкий стол с самоварным чаем. Он с раннего детства был сладкоежкой и не мог один день прожить без шоколада. У него всегда дома и на работе на столе лежали шоколадные коробки, а в бардачке машины – шоколадные плитки. Официант с удовольствием всё сделал. Всё-таки заранее отданная десятка сыграла свою роль. Пока он убирал со стола, Мурад с Наирой решили пройтись по берегу моря и подышать свежим воздухом. Всё это время, пока они гуляли, Мурад держал Наиру под руку и, периодически останавливаясь, целовал её в губы. Через полчаса, покончив с чаепитием, Мурад, расплатившись с официантом, помог Наире встать и надеть пальто, после чего они вышли на улицу… 46 …Подойдя к машине, Мурад открыл Наире дверь и помог ей сесть. Затем нагнулся к ней и поцеловал её волосы. Закрыв дверь, он медленно обошёл машину спереди, не отводя при этом глаз от Наиры. Ему было интересно, догадается ли она сделать то, о чём он думает или нет. Не успев дойти до своей двери, он увидел, что она это сделала. Наира нагнулась к его двери и, подняв кнопку, открыла её для него. Этот тест Мурад знал давно: если мужчина в первую очередь усаживает свою даму, открыв ей дверь, и только потом садится сам, а женщина в свою очередь поднимает кнопку на его двери и открывает ему дверь, то они оба внимательны друг к другу. Он знал ещё один тест: достаточно один раз поцеловать женщину в губы, чтобы, в зависимости от того, как она отреагирует, почувствовать, любит она тебя или нет. Но этот тест Мурад уже провёл с Наирой в тот день, когда впервые был близок с ней. Весь персонал ресторана вышел на улицу и с завистью наблюдал за ними. Мужчины завидовали Мураду, потому что у него была новая и полностью обставленная машина, и рядом – очень красивая женщина. Женщины завидовали Наире, видя Мурада отношение к ней. Наира сейчас тоже завидовала себе в отличие от Мурада, который никому и ничему давно уже не завидовал. По дороге в город Наира, опустив голову ему на колени, заснула детским и сладким сном, из-за чего Мурад вынужден был медленно вести машину и убавить звук магнитофона. Она проснулась только, когда Мурад остановил машину и, приподняв ей голову, собрался выходить. – Уже приехали? – сонным голосом, открывая глаза и озираясь по сторонам, спросила она. – Нет, спи пока, я сейчас приду. Ты что-нибудь хочешь? – целуя её в подбородок, спросил Мурад. – Сладкое, – попросила она, целуя его руку. – Хорошо, я сейчас, – сказал он и, захлопнув дверь, быстро шагая, пошёл к небольшому дому. Мурад вышел оттуда минут через двадцать. В одной руке у него была большая спортивная сумка, а в другой – небольшой пакет. За ним в воротах показался пожилой мужчина с горящей сигаретой во рту и накинутой дублёнкой на плечах. Мурад положил всё на заднее сидение и, помахав провожающему рукой, сел за руль, предварительно подняв Наирину голову. Выражение лица мужчины невозможно было передать. – Где мы, Мурад? Что это такое? – всё ещё сонным голосом спросила Наира, указывая взглядом на вещи, лежащие на заднем сидении. Мурад поцеловал её в носик и, улыбаясь, ответил: – Это? Сладкое. Ты же сама просила. Вот я и купил. – Всё это сладкое? Опять ты шутишь, Мурад, – сказала она и, закрыв глаза, положила голову ему на колени. После чего тихо добавила: – Давай-да поедем домой. – Всё, уже едем, – ответил он и, повернув ключ в замке, завёл машину… 47 …Когда они заехали к себе во двор, Мурад сразу же поставил машину в гараж. Затем, взяв вещи с заднего сидения и передав цветы Наире, поднялся вместе с ней к ней домой. Наира открыла дверь и, пройдя по коридору, включила свет в прихожей. Мурад положил сумку и пакет на пол и сказал ей: – Наира, я сейчас поднимусь, накормлю рыбок и спущусь. – Хорошо, Мурад. А я пока переоденусь. – Нет, умоляю, только не переодевайся, – попросил он её. – Зачем? – удивилась она. – Это сюрприз, который я тебе и обещал, – улыбаясь, пояснил он и, поцеловав её в шею, быстро вышел. Наира, прикрыв дверь, облокотилась к стене, закрыла глаза и осталась ждать его, стоя в коридоре. Она в данный момент ни о чём не думала. Ей сейчас впервые были приятны те два чувства, которые она всю жизнь так ненавидела. Это были чувство ожидания и чувство неизвестности. Наира не знала, не могла догадаться, да и не хотела догадываться, что за сюрприз Мурад приготовил ей. Пока Мурад находился у себя дома, он успел не только покормить рыбок. Когда он вернулся и позвонил в дверь, Наира слегка повысила голос: – Открыто! Мурад вошёл и, закрыв за собой дверь, подошёл к ней. Обняв её, он стал целовать ей лоб, брови, глаза, щёки, носик, губы, подбородок и ушки. Потом поднял её на руки, занёс в столовую и усадил на диван. Всё это время Наира молчала, не проронив ни слова. Мурад вышел в коридор и вернулся с сумкой и пакетом в руках. Протянув ей сначала пакет он, улыбаясь, сказал: – Это твои сладости. Посмотри, нравится? Наира высыпала всё содержимое пакета на стол и, увидев несметное количество разнообразных шоколадных конфет и коробок, воскликнула: – Мурад, родной, зачем столько? Кто будет всё это есть? – Сколько сможешь, съешь, а что останется, дашь Алику, – ответил Мурад и стал открывать сумку. – А там что? Тоже конфеты? – пошутила Наира. Мурад засмеялся и, вытащив из сумки красивый белый полушубок, протянул ей. – Нет, это не конфеты. Это твой сюрприз. Примерь, это мой подарок тебе на Новый год. – Это же очень дорого, Мурад. Я не могу это принять, – засмущавшись, возразила Наира. – Ну, во-первых, мои друзья уступили мне по своей цене. А, во-вторых, я сегодня купил машину, и с меня в любом случае причитается, – объяснил Мурад. Он помог ей снять пальто и надеть полушубок. Наира выглядела как модель с обложки модного журнала за счёт того, что чёрное платье, чёрные чулки и чёрные туфли сочетались с белым полушубком невероятно красиво. Мурад, обратив на это внимание, подошёл к ней вплотную и, нежно обняв, стал целовать её всю. Они постепенно спустились на пол и, продолжая целоваться, не раздеваясь, занялись любовью. Всё это происходило очень красиво и длилось очень долго. После чего они оба заснули на полу, не надевая нижнего белья и не снимая верхнюю одежду…Inn_Gallery

Таня_Ализаде все записи автора 16
…В октябре исполнилось семь месяцев со дня смерти Бахар. В один из выходных дней, после прогулки с сыном, Мурад, пообедав, лёг в столовой на диван перед телевизором.
Взяв пульт в руки, он включил телевизор и сделал вид, что смотрит какую-то передачу. Но на самом деле взгляд его был направлен на фотографии в рамках всех размеров, которые висели по всей стене над телевизором.
Это были фотографии его с Бахар, сделанные в разные времена их совместной жизни. Она на всех фотографиях одинаково смеялась и была очень красивой.
Лёжа на диване, Мурад куда бы ни поворачивал свою голову, смеющийся взгляд Бахар со всех фотографий устремлялся за ним, смотря ему прямо в глаза. Больше всего ему нравился большой портрет Бахар во весь рост, нарисованный его другом, с которого была выбита фотография на её надгробном камне. Портрет висел в широкой позолоченной рамке с инкрустациями, в центре стены с фотографиями.
Мурад очень сильно грустил, скучая по Бахар. А сейчас, когда пришла осень, первая осень без Бахар, ему стало ещё хуже. Ему и так было плохо и скверно на душе, а сейчас к такому его состоянию добавились ещё и пасмурная погода, ветер, холод, дождь и сырость. Всё это давило на него, из-за чего Мурад в последнее время стал тосковать по Бахар ещё больше, нуждаясь в ней как в родном человеке и понимающем друге. Желая её всё это время, лишь только её одну, как женщину, он тихо сходил с ума. Сердце полностью замирало у него в груди, когда он осознавал, что этого больше не будет никогда.
Единственным утешением для него было то, что он в такие минуты, смотря на эти фотографии и вспоминая те счастливые дни, заново мысленно их проживал, порой даже не замечая слёз, выступивших на глазах.
Так он поступил и в этот раз, но вскоре тишину нарушил Орхан, смеясь, вбегая в комнату со своими машинками в руках. Увидев грустное выражение на лице своего отца и заметив слёзы в его глазах, он остановился и, став серьёзным, подошёл к нему и тихо спросил:
– Папа, ты плачешь?
– Нет. А ты уже поел? – спросил Мурад, делая строгий вид и одновременно пряча и протирая свои глаза.
– Да, папочка, конечно, – тихо ответил Орхан.
– Тогда лезь сюда, – нежно сказал Мурад и протянул ему свои руки.
Орхан положил машинки на пол и, вплотную подойдя к дивану, протянул свои маленькие ручонки своему отцу. Мурад, взяв обеими руками сына за талию, поднял его и, поцеловав в щёчку, усадил верхом на свой живот. Орхан, посмотрев на него, обнял его и тоже поцеловал в обе щеки. После чего он выпрямился и, сидя на животе, грустно спросил:
– Папочка, ты не будешь плакать?
– Нет, мой родной. Зачем я должен плакать? Просто по маме очень соскучился, – ответил Мурад и снова почувствовал, как замирает его сердце и ком подходит к горлу.
– А когда мама приедет?
– Ещё не скоро, у неё там пока много работы.
– А давай, мы к ней поедем! – воскликнул Орхан, засияв от своей идеи.
– Папа не может, Орхан. Папа же тоже работает, – делая виноватый вид, возразил Мурад.
– Хорошо, папочка, потом поедем, – согласился Орхан и, опустив голову к отцу на грудь, прижался к нему и тихо сказал:
– Я тоже сильно скучаю по маме, просто, никогда тебе не говорю, чтобы ты не нервничал.
В эту секунду Мурад чуть не провалился сквозь землю. Он был поражён мудростью своего сына, малыша, которому было всего лишь пять лет. Он крепко обнял Орхана обеими руками, поняв, что перед ним уже не просто ребёнок, а личность с большим добрым сердцем и трезвым умом.
Посмотрев на портрет Бахар, Мурад вдруг осознал, что отсутствие матери и материнской ласки делают ребёнка самостоятельным и не таким как все. В ту же минуту он почувствовал, как его сердце стало сжиматься и обливаться кровью. Ещё немного и оно бы разорвалось на тысячу мелких кусочков.
В это время потолок над его головой стал медленно опускаться, стены вокруг него стали всё быстрее кружиться, в глазах потемнело, а слёзы сами потекли по щекам ручьём…
17
…Орхан, обнявшись с отцом, заснул первым, а Мурад, успокоившись, заснул только через час. Они всегда, после долгих прогулок на свежем воздухе, днём на обед возвращались домой, после чего, обнявшись на диване, около двух часов спали.
Но в этот раз Мурада разбудил междугородний телефонный звонок.
Эта была его сестра Тома из Америки. Она была старше на семь лет. Десять лет назад, после окончания института, когда ей исполнилось двадцать два года, её выдали замуж за Рахмана.
Он был их дальним родственником и единственным ребёнком в семье. Его воспитывали обе бабушки, потому что он рано потерял своих родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда ему только исполнилось тринадцать лет.
Рахман был старше Томы на шесть лет. Они оба окончили Азербайджанский Государственный Университет, факультет Востоковедения. У них была любовь с первого взгляда. Все, кто видел их вместе, считали, что они очень красивая, видная и счастливая пара. Рахман с Томой уважали друг друга и во всём очень сильно подходили друг другу. Они были интеллигентными и порядочными людьми.
Сразу после свадьбы Рахман с Томой уехали в Москву. К тому времени он уже седьмой год работал в Министерстве Иностранных Дел.
Вскоре у них родился сын Заур, а ещё через год родилась дочь Сева. Эти имена им дал Рахман в память о своих родителях.
Он был грамотным, деловым, но, в первую очередь, хорошим человеком. Ему никогда не нравился строй в стране, в которой он жил. Его возмущало двуличие и лицемерие коммунистов, из-за чего он всегда хотел уехать, как можно дальше. Спустя пять лет он, воспользовавшись случаем, осуществил свою мечту. Рахман вместе со своей семьёй поехал работать в Америку.
Зауру сейчас было уже девять, а Севе – восемь лет. Он учился в третьем классе, а его сестра – во втором.
Последний раз Мурад их всех видел на похоронах Бахар. А так, они каждый год приезжали в Баку, чтобы отдохнуть и всех повидать. Вот откуда у Мурада и Орхана были модные, дорогие и красивые вещи.
В данный момент Тома звонила в очередной раз к Мураду по одному и тому же делу. После сорока дней со дня похорон Бахар, она решила забрать его с Орханом к себе, но Мурад тогда не захотел. Тома же, вернувшись обратно в Америку, продолжала периодически звонить к нему и уговаривать его приехать к ним. Она считала, что это нужно сделать в первую очередь ради Орхана.
Мурад всё это понимал, но пока не хотел уезжать, потому что у него на этот счёт были свои планы. Он сам давно мечтал уехать отсюда куда-нибудь, а тем более, в Америку. Рахман с Томой много рассказывали ему про эту страну, высылая ему фотографии и видеокассеты. И он уже знал, что многое там ему близко по духу.
Бахар тоже была согласна с Мурадом. Кроме того, она его сильно любила и поэтому была готова уехать с ним хоть на край света. Ей в свою очередь особенно нравилось то, что там никогда не было проблем с водой, светом и газом. А если что-то и собирались отключать даже на полчаса, то заранее, чуть ли не за неделю, предупреждали всех жильцов, принося при этом свои извинения за причинённые неудобства.
Ещё она была без ума от того, что всё вокруг утопало в зелени, цветах и деревьях. Это было её слабое место, потому что она очень любила растительность. Именно поэтому она и поступила на Биологический факультет Азербайджанского Государственного Университета, хотя у неё в семье все хотели, чтобы она стала врачом.
Кроме этого, Мураду и Бахар было приятно видеть, что везде было очень чисто и все люди повсюду улыбались друг другу. В магазинах на прилавках было всё, что душе угодно, а насчёт изобилия продуктов не могло быть и речи.
Мурад удивлялся, когда Рахман с Томой рассказывали ему, что там никто никем не интересуется, никому ни до кого нет дела, потому что все заняты своей работой, семьёй и своими детьми.
Никого не волнует чужое мнение, всем всё равно, кто ты. К тебе все относятся в первую очередь как к личности, из-за чего ты сам чувствуешь себя личностью.
Мурад с Бахар слыша про всё это, мечтали жить в такой стране. Мурад хотел купить собственный дом и иметь свой бизнес. Его мечта была открыть там ресторан с азербайджанской кухней и назвать его “Баку”.
Вот почему он старался, как можно больше заработать денег. Он не хотел от кого-то зависеть, даже от родной сестры и её мужа, хотя все они обожали друг друга.
А сейчас до годовщины Бахар Мурад ничего не хотел слышать об этом, но Тома настаивала.
Она, следя там за новостями, будучи умной женщиной, не очень-то доверяла резким переменам, происходящим здесь.
Многое тогда незаметно менялось в Азербайджане, как и во всей стране, из-за новой политики, так называемой перестройки, и пока не в лучшую сторону.
Поэтому, у кого была возможность уехать, ничего не дожидаясь, тихо уезжали, кто в Израиль, кто в Европу, а кто в Америку…
18
…Тома сейчас звонила для того, чтобы ещё раз поговорить с Мурадом. Она очень переживала за брата, зная, как он любит свою страну и очень любит свой город Баку.
Мурад, выйдя в коридор, обнял мать и взял трубку из её руки. Поздоровавшись с сестрой, он в очередной раз стал выслушивать её объяснения. Тома опять, настаивая на своём, стала приводить свои доводы:
– Мурад, родной, ты же знаешь, что кроме тебя и Орхана у меня там никого нет, не считая папы с мамой. Мы здесь каждый день слушаем новости, у вас там непонятно, что происходит. И папе с мамой уже под шестьдесят, они наверно тоже нервничают из-за тебя и Орхана, просто, виду не подают. И за ребёнком им наверно тяжело смотреть в таком возрасте. А Орхан ещё маленький и ничего не соображает, он здесь быстро ко всему привыкнет, выучит язык, а через год пойдёт в школу. Заур с Севой будут помогать ему делать уроки, ты же знаешь, как они его любят. А там у вас кто это будет делать? Я тоже в свою очередь постараюсь сделать так, чтобы Орхан не почувствовал отсутствие матери. Мы с Рахманом подали документы и скоро должны получить вид на жительство, а потом и вам поможем с этим. А ты пока здесь где-нибудь поработаешь, Рахман тебе поможет с работой, ты же знаешь его, у него везде связи и он очень любит тебя. Ты ещё молодой, не будешь же ты всю жизнь жить один, а здесь тебе легче будет устроить свою жизнь, чем там, где тебе всё напоминает о Бахар.
После этих слов Тома заплакала, а потом, успокоившись, продолжила:
– Бахар была золотой девочкой, слов нет. Но её больше нет с нами. А жизнь продолжается, и я думаю, что она сама не захотела бы, чтобы ты остался один.
Мурад, чтобы не разбудить Орхана, тихо перебил её:
– Тома, спасибо тебе за всё. У меня тоже кроме вас никого нет. Я очень люблю тебя, Рахмана, Заура и Севу, но я пока не могу приехать. Я приеду потом, обязательно приеду. Ты же знаешь, что это была наша с Бахар мечта. Мне у вас очень нравится, но дело в том, что до годовщины Бахар я никуда не собираюсь ехать. Кроме того, я не хочу быть у вас на шее и поэтому, пока есть возможность и некоторые идеи, я хочу здесь заработать немного денег. А потом мы приедем, обязательно приедем. А насчёт женитьбы я вообще не думаю и, пожалуйста, на эту тему со мной больше не разговаривай.
– Хорошо, гагаш, не буду. А что, насчёт Орхана? Может, пока он ещё маленький, перевезём его сюда? Зачем время терять? Ему здесь будет хорошо с детьми и легче будет всё забыть, ведь там ему наверно тоже всё напоминает о Бахар, – предложила Тома.
Мурад, вспомнив сегодняшний разговор с Орханом, немного подумал и спросил:
– А как ты собираешься это сделать?
– Я уже думала над этим и интересовалась тут у всех наших знакомых. Надо оформить твой отказ от ребёнка и сразу же его усыновление моей семьёй. За большие деньги в данное время там, у вас, это быстро сделают. Тем более что, всё выглядит правдоподобно. Мать ребёнка умерла, отец, решив жениться, отказался от него, а родная тётя его усыновила.
– Теперь у меня официально и сына не будет, – то ли сказал, то ли спросил с грустью Мурад.
– Гагаш, зачем ты так говоришь? Это ведь всего лишь формальности. Просто, нам так легче будет перевезти Орхана сюда. Кроме того, он, таким образом, скоро вместе с нами получит вид на жительство, а в будущем и гражданство. И тебе будет спокойнее, что он с нами. Ты уже не будешь дёргаться, когда решишь приехать сам, – объяснила ему Тома своей деловой хваткой.
После этих слов сестры Мурад полностью сдался. Но он сдался только ради Орхана и его будущего, после чего сказал:
– Ладно, Тома, я согласен, пусть Орхан едет. Но знай, сестрёнка, он у меня на сегодняшний день единственный смысл моей жизни. И если с ним что-нибудь случится, я этого не вынесу. Я сойду с ума. Нет, лучше я умру…
19
…Через неделю Тома одна прилетела за Орханом. Рахман не мог оставить свою работу, а дети не могли пропустить свои занятия в школе. Больше недели ушло на оформление всех бумаг. После чего Мурад подозвал сына к себе и, взяв его на руки, спросил:
– Орхан, ты хочешь поехать к маме?
– Да, хочу! А ты, папа, тоже поедешь? – в ответ спросил Орхан.
– Нет, я пока не могу. Я же тебе уже говорил, что я работаю. Ты поедешь с тётей Томой, а я заработаю много-много денег и потом приеду к вам. Мы сразу же с тобой пойдём в магазин и купим там настоящую фирменную машину. Любую, какую ты сам захочешь. Хорошо?
Мурад специально сказал о машине, потому что знал, что это самое слабое место Орхана.
– Честно, папочка?
– Папа разве когда-нибудь тебя обманывал? – ответил Мурад, делая вид, что обиделся.
– Нет, папочка, никогда! Ты только не нервничай, я еду! – согласился Орхан.
Только сейчас Тома впервые за всё это время наконец-то смогла спокойно вздохнуть.
Месяц ещё не прошёл, как уже все документы были готовы. Правда, денег ушло больше, чем Тома рассчитывала, но она об этом никому не сказала. У неё были свои сбережения, и она была готова всё отдать ради маленького Орхана, но, в первую очередь – ради своего единственного брата.
У Томы с Мурадом не было близких родственников, потому что у их родителей не было родных братьев и сестёр. Поэтому на проводы Орхана пришли только родственники со стороны Бахар: её родители, родные братья и сёстры со своими семьями.
Мурад с уважением относился к ним ко всем, но с большим почтением – к отцу Бахар, потому что тот был очень хорошим и справедливым человеком. И Бахар была похожа на него. В то же время он держался на расстоянии от них. Во-первых, из-за большой разницы в возрасте, а во-вторых, у них были разные интересы и ценности в жизни. Но главной причиной было то, что Мурад чувствовал, что они недолюбливают его и не искренни с ним, особенно мать Бахар.
Она с самого начала была против брака Бахар с Мурадом, потому что хотела выдать свою дочь замуж за своего родственника, прокурорского сыночка. Но Бахар безумно любила Мурада и настояла на своём выборе, в чём отец её тогда очень сильно поддержал. Поэтому Мурад часто общался только с ним, а с остальными только тогда, когда встречался на каких-то мероприятиях и то, держа при этом дистанцию.
Он тогда уже знал, что никогда не сможет с ними дружить так, как он дружит с Рахманом, и в трудную минуту ему нельзя будет надеяться на них. Он хорошо понимал, что они считаются его родственниками до тех пор, пока Бахар является его женой. И он был прав.
Вот и в этот раз родственники Бахар, особенно её мать, были недовольны решением Мурада. Они не хотели, чтобы Орхан уезжал с Томой в Америку, и предложили Мураду забрать его к себе. Но он был дальновидным парнем и знал, что, отдав им Орхана, он его потеряет как сына навсегда. А самое страшное – то, что они, балуя его, полностью испортят. Потому что он видел, как они, балуя, портили своих детей.
Поэтому Мурад, поблагодарив их, вежливо отказал, объяснив, что они с Бахар в любом случае собирались когда-нибудь уехать отсюда. А сейчас, отъезд, возможно, как-то поможет малышу забыть о потери матери.
Родственники Бахар не могли на это ничего возразить. Когда они ушли, Мурад понял, что их с ним больше ничего не связывает, и после годовщины Бахар они наверно больше никогда не встретятся.
Утром, как обычно, Мурад заехал на базар за цветами, а оттуда к Бахар на кладбище. А днём с родителями поехал в аэропорт провожать Тому с Орханом. Кроме них туда приехал один только отец Бахар. Когда Мурад увидел его одного, то лишний раз убедился, что вчера был прав в том, что подумал о родственниках Бахар.
Вскоре объявили посадку на самолёт, и Мурад заранее всех предупредил, чтобы при Орхане никто не плакал. Все они, улыбаясь, сперва обнялись с Томой, а потом по очереди, подняв на руки Орхана, расцеловали его и пожелали ему очень много добра.
Когда очередь дошла до Мурада, он, обняв сына, вдруг замер как вкопанный, и будто проглотил язык. Орхан, не обратив на это внимание, вытащил с кармана маленький листок бумаги и протянул его отцу.
– Папа, я нарисовал тебе машину, которую мы купим, – сказал он.
– Хорошо, родной, я сохраню это, – взяв себя в руки, ответил Мурад и поцеловал его продолжительным поцелуем.
Когда Орхан, держа Тому за руку и пройдя на посадку, скрылся из виду, мама Мурада заплакала первой. Сам Мурад, опустив руку с рисунком сына, стоял полностью разбитый и опустошённый, с комом в горле, тупо смотря в одну точку вслед за Орханом. Такое с ним в жизни происходило уже второй раз.
Он в данный момент чувствовал, что что-то отрывается от его сердца у него в груди, как тогда, когда он увидел мёртвой свою Бахар. Но, как и в тот раз, он ничего не мог с этим поделать. Он вдруг осознал, что кроме родителей у него в Баку больше никого не осталось. Он только сейчас понял, что у него больше нет семьи…
20
…Через день, в субботу утром, Тома позвонила уже, будучи в Америке.
– Мама, привет! Всё нормально, долетели хорошо. Рахман с детьми встречал нас в аэропорту. По дороге домой он специально остановился у торгового центра, чтобы купить Орхану всё, что он пожелает. Но, ты представляешь, он выбрал только одну машину, правда, она была очень дорогая, но Рахман с удовольствием её купил ему. Сейчас мы уже дома, только что все вместе поужинали. Рахман смотрит телевизор, а дети играются в своей комнате. Орхан, по-моему, вообще не собирается спать, потому что он весь полёт в самолёте проспал. Да, ещё, мама, Орхан пока ничего не спрашивал про Бахар.
– Очень хорошо, Тома, пусть играется. Орхану наверно пока будет тяжело поменять день и ночь из-за разницы во времени. А насчёт того, что он выбрал всего одну игрушку, ты же знаешь, что у него всегда был сытый глаз. Ну, всё, береги там всех и себя тоже. Рахману передай большой привет от нас и поблагодари его от нашего имени за всё, что он сделал для Орхана. Целую вас всех. Звони. Передаю трубку Мураду, он только что вошёл.
– Привет, Тома, – взяв трубку у матери, поздоровался Мурад. – Ну, как вы там?
– Всё нормально, Мурад, не беспокойся. Ты даже не представляешь себе, как мне сейчас хорошо. Я так довольна тем, что смогла Орхана привезти сюда. Теперь я спокойна за него, а ты пока занимайся своими делами.
– Хорошо, Тома. Спасибо тебе за всё. Если Орхан будет мучить вас, дай знать.
– Не говори глупости, Мурад. Ты же сам знаешь, что Орхан не такой ребёнок как все. Он никогда никого не мучает, – возразила Тома.
Попрощавшись с сестрой, Мурад положил трубку и, обняв маму, сказал:
– Мама, если ты хочешь, то можешь снова пойти на работу.
– Нет, Мурад, я не хочу туда возвращаться. В последнее время многое в институте изменилось, а мне эти новшества не очень-то нравятся. Я лучше останусь дома и буду ухаживать за тобой и отцом, ведь ему сейчас будет скучно без Орхана, – ответила она ему.
– Ладно, мама, как считаешь нужным. Я сейчас хочу зайти к себе домой, у меня там кое-какие дела остались. Орхан уже уехал, так что, может быть, останусь сегодня там, ведь завтра всё равно воскресенье. Если останусь, то обязательно позвоню и предупрежу вас.
– Хорошо, Мурад, иди. Но спать приходи сюда. Ну, что ты там останешься один? И нам с папой будет веселей, ведь мы за это время привыкли видеть тебя с Орханом каждый день, – стараясь хоть как-то поддержать своего ребёнка, сказала мама, понимая, что ему сейчас хуже всех…
21
…С тех пор, как Мурад переехал к своим родителям, он каждый день проведывал свою квартиру. У него на кухне стоял небольшой квадратный аквариум с рыбками, и он ни на один день не оставлял их голодными. Вода в аквариуме всегда была прозрачной, потому что он менял её каждую неделю. Может быть, именно поэтому рыбки всегда были рады ему.
Когда Мурад заходил на кухню и включал свет, они все поднимались к поверхности воды, зная, что сейчас он будет их кормить. Они с таким шумом толпились у краёв аквариума, раскрывая рты и расплёскивая своими плавниками воду, что со стороны это выглядело так, будто они чавкают, радуясь от счастья.
Мурад с детства держал рыбок, потому что очень любил всякую живность. И эта любовь была всегда искренней и взаимной. К нему на подоконник всё время слетались птицы, к дверям подходили кошки, а дворняжки никогда на него не лаяли, а, наоборот, увязавшись за ним, шли рядом, потому что Мурад всегда их всех чем-то подкармливал.
Однажды в детстве мама у него на глазах убила комара, который искусал его всего, а он стал плакать, приговаривая при этом:
– “Мама, что ты сделала? Зачем ты его убила? Как ты могла? Жалко же! У него ведь наверно тоже есть маленькие дети, и они сейчас ждут его!”
Мурад всегда всё принимал близко к сердцу, всех жалел и не мог без жалости смотреть на беззащитных животных, на беспомощных инвалидов, детей и стариков.
После кормления рыбок, он пылесосил всю квартиру, а затем везде протирал пыль. Хотя там никто сейчас и не жил, Мурад убирал свою квартиру почти каждый день. Он был очень аккуратным ещё с детства и всегда любил чистоту и порядок.
Однажды к ним пришли посторонние люди из ЖЭКа. Войдя в квартиру и увидев идеальную чистоту и порядок, они удивились:
– “У вас маленький ребёнок, а так чисто везде, и всё убрано! Вы что, здесь не живёте?”
Вот и сегодня Мурад, позавтракав со своими родителями, искупался и, переодевшись, пошёл пешком к себе домой. Его квартира находилась недалеко от них, поэтому он никогда не брал свою машину.
Придя домой, он прошёлся по всей квартире, заглянул в столовую, спальню, детскую Орхана и даже в ванную, а затем только зашёл на кухню, чтобы покормить своих рыбок. После этого, по старой привычке, помыл окна, пропылесосил всю квартиру и протёр всюду пыль.
Затем Мурад вышел в блок и заменил пару перегоревших лампочек у себя на этаже и перед блоком. После чего помыл свою лестничную площадку и, хотя сам жил на третьем этаже, также помыл все лестницы вплоть до первого этажа. При этом он, как всегда, подумал, почему его соседи никогда не меняют лампочки хотя бы над своей дверью, а лестничные площадки моют только, когда ждут гостей. И сразу вспомнил, как соседи, которые видели его за этим делом, всегда говорили ему:
– “Мурад, тебе что, нечего делать? Кроме тебя что, никого нет в блоке?”
На что он им отвечал:
– “Есть, но никто это не делает! А разве плохо, когда вокруг всё чисто? Разве неприятно, когда вокруг везде светло? Так что, я это делаю не для них, а для себя!”
После уборки Мурад искупался и, присев на диван, стал разглядывать фотографии Бахар. Они были тут повсюду: на стенках, внутри мебели, в коридоре у телефона, на кухне и даже в ванной. Но больше всего их было в спальне, где они ещё и отражались во всех зеркалах, установленных на потолке над кроватью и перед ней на дверях бельевого шкафа.
Мурад долго смотрел на них и вдруг осознал, что всё это тихо-тихо перестаёт быть его настоящим и медленно уходит куда-то вдаль, становясь его прошлым. В ту же минуту он почувствовал, что острая боль в сердце постепенно превращается во что-то другое.
Он тогда ещё не знал, что острая боль, превращаясь в тупую, становится хронической…
22
…В этот момент позвонили в дверь. Мурад сначала посмотрел в глазок, а затем открыл дверь.
Перед ним стояла его соседка Наира, которая жила этажом ниже прямо под ним. Она была старше него на пять лет и близкой подругой его сестры Томы. Наира была смешанных кровей. Её отец был азербайджанцем, а мама – армянкой, поэтому она была очень красивой, скорее, кукольно красивой женщиной. Год назад она развелась с мужем и с тех пор жила одна со своим семилетним сыном Аликом.
– Привет, Наира! – поприветствовал её Мурад. – Проходи!
– Нет, спасибо, Мурадик, я не могу. Я только на минутку. Просто услышала шум пылесоса и поняла, что ты дома. Я поднялась, чтобы узнать как ты, как Орхан, как папа с мамой и как Тома. Если ты закончил свои дела, хочешь, идём к нам, дома никого нет, я одна. Алик, если ты помнишь, по выходным дням всегда остаётся у своего отца. Ты наверно устал, как раз чай попьём, там и поговорим, – в ответ предложила Наира.
Она любила Мурада как брата, а нравился он ей всегда тем, что был очень самостоятельным и хозяйственным парнем. Но больше всего ей нравилось в нём то, как он сильно любил свою семью и обожал свою жену. Весь дом говорил об этом, восхищаясь его отношением к Бахар. Мурад всё делал для неё, во всём ей помогал и многое делал за неё. Всё это нравилось Наире как женщине, потому что она никогда не видела такого обращения от своего бывшего мужа.
Мураду же Наира нравилось тем, что она была порядочной и скромной девушкой, прекрасной хозяйкой и интересным человеком. С ней можно было часами разговаривать на любые темы. Кроме того, она внешне была похожа на Бахар своей выточенной фигурой, белым цветом кожи и чёрными волосами. Но Мурад никогда не обращал внимания на неё, как на женщину, потому что он очень сильно любил свою Бахар и, кроме того, они ведь были соседями.
А сейчас, Мурад, услышав её предложение, согласился, сказав ей:
– Хорошо, Наира. С удовольствием выпью с тобой чай. Ты спускайся, я сейчас приду.
Он спустился к ней буквально через пятнадцать минут, но уже какой-то не такой. Взгляд был рассеянным, а язык вовсе заплетался.
– Что с тобой, Мурад? Тебе что, плохо? – испугавшись, спросила Наира.
– Нет, всё нормально.
Собрав себя, он непонятно улыбнулся и прошёл на кухню.
– А где Алик? – без интереса спросил он, сев на табуретку у окна.
Наира, наливая чай, вдруг остановилась и удивлённо посмотрела на него. Она поняла, что с ним сейчас что-то не так, ведь она уже сказала ему, что Алик остался у своего отца. Но она пока не знала и даже не догадывалась, что именно. Наира, как и все, была уверена, что Мурад не курит и не пьёт.
Никто из его близких тогда ещё не знал, что после похорон Бахар соседские ребята предложили ему покурить травку, утверждая, что это поможет ему немного расслабиться и на время всё позабыть. И он впервые тогда попробовал это. А когда пришёл на фабрику и стал зарабатывать деньги, то стал нюхать кокаин. Потому что многие на фабрике, кто хорошо зарабатывал, баловались этим, считая, что это королевский кайф.
Но Мурад не хотел, чтобы кто-то знал, что он тоже стал этим увлекаться, поэтому он это делал один, у себя на квартире. Он нюхал кокаин только когда думал о Бахар, вспоминая и скучая по ней. А сегодня он, кажется, переборщил. После того, как вчера улетел Орхан, его родная кровь и единственная память о Бахар, Мурад нанюхался больше обычного, чтобы забыть про всё это и не думать ни о чём.
Он тогда ещё не понимал, что наркомания относится к похоти и поэтому тоже является смертным грехом, за что когда-то ему придётся отвечать. Человек, увлекаясь наркотиками, затем, постепенно увеличивая дозу, со временем уже не может остановиться и превращается в заядлого наркомана. Превратиться в наркомана очень легко, превратиться из наркомана в нормального человека почти невозможно. Гений может стать наркоманом, но наркоман гением – никогда…
23
…Утром, проснувшись, Мурад не сразу вспомнил, как вчера, выпив чай у Наиры, он поднялся к себе домой и, позвонив к своим родителям, заснул прямо здесь, на диване. Он посмотрел на часы и встал. Пройдя на кухню, покормил рыбок, которые уже ждали его у поверхности воды, а затем прошёл в ванную. Искупавшись, выйдя на улицу, Мурад вдруг поймал себя на мысли, что он сегодня с утра ещё ни разу не вспомнил о Бахар и об Орхане, хотя по всей квартире были разложены их фотографии.
Он пока не знал, что из-за наркотиков жизнь постепенно превращается в постоянный сон, от чего человек уже ничего не соображает и не ощущает.
Придя к родителям, Мурад первое что сделал, спросил у матери:
– Мама, Тома не звонила?
– Нет, Мурад, ещё не звонила, – вздохнув, ответила она.
Тогда он поднял трубку и позвонил к сестре сам. После долгих гудков трубку на другом конце подняла Сева.
– Алло! – сказала она.
– Привет, Сева. Как дела? – поздоровавшись, спросил Мурад.
– Ой, привет, дядя Мурад! – обрадовалась Сева. – Спасибо, у нас всё хорошо! Мама сейчас купает Орхана с Зауром! Позвать?
– Нет, Сева, не надо, пусть купает. Я только хотел спросить, как Орхан? Он не скучает, не мучает вас?
– Нет, дядя Мурад, что вы, всё нормально! Единственно, он сегодня утром спросил, где его мама и мы объяснили ему, что она уехала срочно в командировку и скоро приедет.
– А Орхан что сказал? – поинтересовался Мурад.
– Ничего не сказал. Он пошёл играться с Зауром. Вы не беспокойтесь, дядя Мурад, мы не дадим ему здесь скучать. Папа сегодня нас всех забрал на весь день гулять в город. Мы были в парке, катались на разных качелях, а потом обедали и ужинали в ресторане. Всё было так здорово и весело! Завтра мы снова пойдём туда! – с детским восторгом ответила Сева.
– Очень хорошо, Сева, молодцы. Папе передай огромный привет, а маме скажи, пусть почаще звонит. Мальчиков поцелуй. Орхану скажи, что папа звонил. Целую тебя. Пока, – успокоившись, попрощался Мурад.
– Хорошо, дядя Мурад, я обязательно всё всем передам. Я тоже вас целую. До свидания.
Мурад весь разговор пересказал родителям, после чего они вместе сели завтракать. После завтрака он решил поехать к Бахар на кладбище.
На улице было очень холодно, скорее, морозно, ведь был декабрь месяц. Мурад быстро сел в машину и завёл её. Это была его третья по счёту машина, “Жигули” серого цвета шестой модели.
Пока согревался мотор, он включил магнитофон с записями своей любимой певицы Шадэ. Слушая тихую музыку, Мурад стал вспоминать, как он радовался, когда купил свою первую машину, “Запорожец” ярко-жёлтого цвета.
Он тогда ещё не понимал, что даже самая дешёвая машина остаётся навсегда в памяти самой дорогой только потому, что она была самой первой и купленной на свои кровные деньги. Самые приятные воспоминания всегда бывают связаны с тем, что было в первый раз…
24
…Мурад с детства всегда мечтал иметь свою машину. У его друзей со двора и с класса у всех в семье была машина. Он видел, как они с семьей выезжали на выходные за город, летом ездили на пляж, а во время каникул уезжали отдыхать на свои дачи или на Северный Кавказ, чаще в Кисловодск или Пятигорск.
Родители Мурада не имели таких возможностей. У них не было ни машины, ни дачи. Они работали обычными сотрудниками в институте и жили всю жизнь на одну зарплату.
Мураду где-то было обидно за них, ведь они оба были воспитанными, интеллигентными и порядочными людьми. Но всё это сейчас не имело никакого значения, не было в цене, и денег не приносило, поэтому у них ничего и не было.
Больше всего Мураду было обидно, когда он видел, как к его родителям относятся окружающие, видя, что они живут скромно.
Он тогда ещё не понимал, что у кого много денег – много родственников, у кого большие возможности – много друзей, у кого власть – того уважают. К бедным никто не ходит, у кого нечего взять – телефон не звонит, кто нигде не работает – того не уважают.
Но он знал, что лучше быть добрым бедным, чем жадным богатым. Кто всё время раздаёт – лучше богатых, кто всё от всех скрывает – хуже бедных.
Со временем, убеждаясь, что в этой жизни редко кто ценит порядочность, и что за неё не платят, он дал себе слово, что когда вырастет, у него будет много денег. И тогда он купит себе и отцу по машине, а потом большую дачу на всех. А если у сестры муж будет бедный, то он и им купит машину.
Власть и должность Мурада не интересовали. Он мечтал только о том, чтобы в будущем у него с сестрой их дети никогда ни в чём не нуждались. Точно так же в свою очередь думала Тома о своём брате. Она хотела всего добиться сама, чтобы потом, если надо будет, помочь младшему брату.
Эта была первая причина, которая заставляла Мурада думать о больших деньгах. Вторая, как известно, появилась позже, когда он решил навсегда уехать со своей семьей в Америку.
В то время, чтобы чего-то добиться, нужно было в первую очередь получить высшее образование. А чтобы добиться ещё большего, нужно было чисто владеть русским языком, потому что многое, а скорее, почти всё было связано и решалось через Москву.
Вот поэтому Мурад так же, как и Тома, с первого класса учился на круглые пятёрки и окончил школу на золотую медаль.
Он тогда пока не знал, что мысли притягивают действия, потому что самая сильная энергетика у мысли. О чём человек думает и что он желает, то и происходит. Большинство детей повторяют жизнь своих родителей, но только счастливые живут так, как мечтали жить их родители, а несчастные проживают то, что их родители презирали...
25
…В отличие от сестры, Мурад свои первые деньги стал зарабатывать, уже учась на первом курсе института. С первого дня занятий он стал присматриваться ко всему. Через месяц ему в голову пришла одна грандиозная идея, благодаря которой он мог заработать немаленькие деньги, притом не вкладывая ни копейки. К ней он привлёк всех иностранных студентов: сначала со своей группы, потом с потока, а со временем и со всего факультета.
Они, возвращаясь после каникул, привозили для него модные вещи, а во время занятий несколько раз получали посылки с более ходовым товаром. Мурад собирал это всё у них и сдавал спекулянтам на кубинке. Те тут же расплачивались с ним за всё наличными, после чего он, забрав свою долю, в тот же день полностью расплачивался с иностранными студентами.
Всем было приятно иметь с ним дело. Иностранцы, сидя в общежитии, зарабатывали свои деньги, а спекулянты, сидя дома, получали самый ходовой товар. А самое главное – всем нравилось, что Мурад был честным, обязательным и пунктуальным партнёром.
Зарабатывая таким способом свои первые деньги и аккуратно собирая их, Мурад на втором курсе наконец-то осуществил свою заветную мечту, купив себе машину. На все остальные деньги, которые Мурад заработал после этого, он помог своим родителям, как следует подготовиться и через год сыграть свадьбу его с Бахар. Таким образом, осуществилась ещё одна его мечта.
Всё, что зарабатывалось после свадьбы, Мурад старался делить на три части. Он всегда считал, что у мужчины должно быть три кармана: первый для семьи, второй на чёрный день, а третий для себя.
Первую часть денег он тратил на свой дом. Вторую часть денег он собирал в сейф, который был замурован в стене внутри его гаража, и никогда не притрагивался к ним, считая, что их там нет. Третью часть он тратил на себя и на подарки родным и близким.
Через год с лишним после свадьбы, экономя и собрав нужную сумму из третьей части денег, Мурад купил своему отцу “Газ-24” белого цвета. Чтобы не обидеть отца, он преподнёс ему ключи от машины в день его рождения, как подарок. Кроме этого, он в честь пятилетнего юбилея со дня свадьбы Рахмана с Томой послал им деньги в Москву из расчёта, чтобы они могли там купить себе машину. Таким образом, он претворил в жизнь свою следующую мечту.
Деньги, предназначенные для семьи, Мурад в основном тратил на свою Бахар. Всё, что появлялось в городе новое, через несколько дней уже было у них дома. Бахар одевалась по последней моде, а многие думали, что всё это ей делают её богатые родственники.
Никто не мог догадаться, да и не поверил бы, что всё это делал Мурад, будучи студентом. А ему было всё равно, кто что думает. Его скорее даже успокаивало то, что никто ничего не знает о его делах. Самым главным для него было то, что он сам о себе думает.
Мураду всё время хотелось сделать что-то приятное для Бахар. Ему нравилось её баловать, делая ей каждый раз дорогие подарки. Он, желая, чтобы она была самой счастливой и самой красивой рядом с ним, не хотел, чтобы она в чём-то нуждалась и жила хуже, чем до их свадьбы.
Он не то, чтобы обожал её, он дышал и жил только ею. Иными словами, он безумно её любил. Ему нравилось в Бахар всё, что она делает, как разговаривает, как смеётся, как капризничает и даже как она иногда ворчит.
Ему нравилось на неё смотреть, когда она ходит, сидит, лежит, но больше всего, когда она спит. Он за весь день тысячу раз целовал её, когда оказывался рядом с ней, где попало и куда попало, то в шею, то в щёчку, то в ушко, и при этом всегда, улыбаясь, приговаривал:
– “Ты самая красивая у меня! Ты самая сладкая! Ты не знаешь э, мамась, как я тебя люблю! Мамась, я умру э без тебя!”
Несмотря на это, Мураду всегда и везде не хватало её. Он чувствовал, что умирает за неё, что в любую минуту готов умереть для неё и наверно сойдет с ума без неё.
Он по себе уже знал, что настоящая любовь – когда скучаешь по любимому человеку даже когда он рядом…
26
…Мурад, учась на все пятёрки в институте, умудрился, кроме этого бизнеса, раскрутить ещё пару других. Он считал, что для того, чтобы постоянно был стабильный доход, лучше иметь несколько мелких бизнесов, чем один крупный. Во-первых, чтобы не лезть другим в глаза, а во-вторых, если один из бизнесов временно, по какой-либо причине, не будет приносить доход, чтобы другие в это время могли покрывать все его расходы. Кроме этого, к тому времени у него уже родился сын Орхан. И Мураду хотелось заработать ещё больше денег.
Из этих соображений он попросил у сестры, чтобы она выслала ему в долг чеки, которые им выдавали там вместо зарплаты. На эти чеки люди, работающие за рубежом, по приезде в свою страну могли отовариваться в специализированных магазинах, где продавалось всё, что угодно. Тома, понимая всё это, сразу же выслала ему нужную сумму.
Идея Мурада заключалась в том, что просмотр видеофильмов в те времена был самым модным, но запретным и потому самым прибыльным развлечением. Видеомагнитофоны имелись не у многих, а только у тех, кто работал далеко за пределами страны или был у власти, но видеокассет с фильмами не было почти ни у кого.
Мурад тогда договорился с иностранными студентами, что они будут поставлять ему новые фильмы. Затем, купив в единственном в городе чековом магазине “Чинар” два видеомагнитофона, один на имя сестры, а второй на имя Рахмана, он стал сдавать их на прокат всем желающим среди своих знакомых и близких.
В свободное от проката время он записывал с одного видеомагнитофона на другой новые фильмы и зарубежные концерты для продажи тем, у кого был видеомагнитофон, но не было видеокассет. Таким образом, этот его бизнес стал быстро процветать, находясь пока вне конкуренции.
Мурад никогда не любил иметь долги, поэтому вначале, заработав и собрав всю ту сумму, которую дала ему Тома, он по её просьбе оставил эти деньги родителям на хранение. В результате два видеомагнитофона, бизнес по их прокату и продаже видеокассет полностью остались ему уже бесплатно.
Параллельно с этим Мурад стал продавать настенные фотоплакаты в рамках под стеклом. Это были фотографии красивых европейских и азиатских девушек в красивом нижнем белье и купальниках.
Такая идея пришла к нему в голову, когда он увидел, как один его знакомый спекулянт выбрасывал настенные календари в мусорный ящик только потому, что те уже были прошлогодними.
Календари состояли из двенадцати листов, на каждом из которых была изображена девушка. Мурад тогда, недолго думая, договорился со всеми своими знакомыми спекулянтами и иностранными студентами о том, что он будет скупать у них все просроченные календари. Те были довольны таким предложением, потому что этот товар всё равно пропадал даром.
Мурад, покупая данные календари, вырезал из них все двенадцать фотографий и отдавал их своему другу фотографу. Тот в свою очередь вставлял их в рамки со стеклом и сзади прикреплял маленькое металлическое колечко, чтобы удобно было вешать. Таким образом, из одного просроченного календаря, выходило двенадцать фотографий красивых девушек, и притом в рамках.
После чего Мурад сдавал их во все комиссионные магазины в городе, где они моментально продавались. В скором времени он вынужден был уже скупать не только просроченные календари, но и новые. Потому что спрос на такой необычный по тем временам товар рос с каждым днём. Люди покупали их по несколько штук для себя и своих близких, считая, что это очень оригинальный подарок. Они вывешивали их у себя дома в коридорах и на кухне, на дачах, а некоторые даже на работе.
В результате этого Мурад стал зарабатывать очень большие деньги, чуть ли не один к десяти. После чего он, учась уже на последнем курсе института, продал свой “Запорожец” и купил себе “Москвич” светло-бежевого цвета. А спустя ещё год, будучи уже аспирантом, он, продав её, купил себе новую шестёрку серого цвета, которая и была у него сейчас.
Все три бизнеса Мурад создал только благодаря своему уму. Он, придумывая идеи, зарабатывал сам и давал возможность заработать другим. К тому времени он уже понял, что посредничество – это самое чистое и прибыльное дело.
Но самое главное было то, что он не возвысил деньги над природой человеческих отношений, а скорее, возненавидел их, видя, как ради них люди опускаются, унижаются, изворачиваются, обманывают и презирают друг друга. Деньги не смогли изменить, вернее, испортить его.
Мураду больше всего доставляло удовольствие не только зарабатывать деньги, но и тратить их. Он уже знал, что за деньги можно сделать и купить многое, кроме счастья, конечно. Они нужны только для того, чтобы никогда ни в чём не нуждаться и всё время делать что-то приятное для себя и для других. Деньги теряют свой смысл – если их не на что тратить.
Деньги и власть не меняют людей, потому что они не могут испортить хороших и сделать плохих лучше. Деньги и власть дают людям возможность проявить себя. Некоторые люди, никогда не имея денег, а потом заимев их или, наоборот, всю жизнь имея деньги, но потом потеряв их, проявляют своё истинное лицо.
О деньгах с пренебрежением говорят только те, у кого их слишком много или нет вообще. Деньги часто, как люди: когда они нужны – их нет рядом; появляются – когда уже поздно; когда их не ценишь – они исчезают; когда к ним бережно относишься – есть всегда...
27
…После смерти Бахар, ближе к окончанию аспирантуры, у Мурада появились проблемы, связанные со всеми тремя его бизнесами, точнее, все они полностью перестали существовать.
Первый бизнес, связанный с продажей модных заграничных вещей, прекратил своё существование, потому что все иностранные студенты, у кого он их брал, навсегда уехали к себе на Родину.
Второй его бизнес прекратил существовать, потому что новые фильмы уже некому было привозить. Из-за чего прокат видеомагнитофонов и продажа новых фильмов были невозможны.
А продажа фотоплакатов полностью перестала приносить ему прибыль по той простой причине, что спекулянты, увидев, что он зарабатывает на этом сумасшедшие деньги, сами стали заниматься этим бизнесом.
Мурад тогда не обиделся на них. Во-первых, он не хотел с ними связываться и тем самым опуститься до их уровня. А во-вторых, поставив себя на их место, он понимал, зачем они должны сидеть и смотреть на то, как он зарабатывает деньги, и притом большие деньги на том, что они могут заработать сами.
Он уже знал, что требовать порядочности у людей жадных на деньги глупо, а надеяться на их благодарность, а тем более, на долю за идею, вообще не имеет смысла. Никогда не стоит портить отношения с людьми – они могут в будущем ещё понадобиться. Людей лучше оставить в должниках, чем в их лице нажить себе врагов.
Таким образом, к тому времени, когда Мурад пошёл на работу, он уже нигде ничего не зарабатывал. Поэтому, работая на фабрике, он всё время думал о том, что же здесь можно сделать для того, чтобы все могли зарабатывать больше денег. Присматриваясь ко всему и изучая все возможности фабрики, вскоре у него появились кое-какие идеи, которые он решил в ближайшее время претворить в жизнь…
28
...Пока Мурад вспоминал всё это, машина уже давно согрелась, и он поехал на базар за цветами. Купив, как всегда, семнадцать бордовых роз, он поехал к Бахар на кладбище.
Несмотря на пронизывающий холодный ветер, Мурад провёл там около трёх часов, всё это время простояв молча и обнявшись с камнем, с самым тёплым для него камнем на Земле, потому что на нём была изображена Бахар, которая, как всегда, неподвижно стояла и улыбалась ему.
Мурад позволял себе иногда такую слабость, когда приезжал на кладбище один, и там никого не было, потому что он не хотел, чтобы кто-то в таком состоянии видел его, а ещё хуже, жалел его.
В такие минуты Мурад с камнем будто сливались в один цельный неподвижный монумент, который олицетворял символ любви, самой чистой любви на свете, о которой писали и слагали песни во все времена.
Всё то время, которое Мурад так стоял, слёзы сами по себе текли у него по обеим щекам, обжигая их до красноты и до боли в сердце.
– “Мамась, почему ты ушла? Ну почему ты ушла? Почему ты оставила меня одного? Ну почему? Ты же знала, что я не могу жить без тебя?” – тихо рыдая, шёпотом спрашивал он у неё.
Обняв камень, Мурад не чувствовал землю у себя под ногами. В этот момент весь земной шар превращался для него в маленький круглый шарик, на котором трудно было устоять одному. А камень с изображением Бахар становился бесконечной вселенной, затмевая собой всё вокруг.
Мурад от этого чувствовал ещё больше своё бессилие перед данной ситуацией, которое было послано ему его судьбой. После чего он поднимал свои глаза к небу и со слезами на глазах спрашивал:
– “Бог, за что? Ну, за что? За что Ты так поступил с нами? Ладно, Ты не пожалел меня, Ты не пожалел её, Ты не пожалел никого, ну хотя бы пожалел моего сына! Я ненавижу Тебя за это, Бог! Слышишь? Я ненавижу Тебя! И я не боюсь Тебя! Понял? Я не боюсь Тебя!”
После таких слов Мурад сразу же уходил. Он уходил прочь, а скорее, убегал без оглядки. Он убегал, даже не попрощавшись со своей Бахар, ненавидя её, ненавидя Бога, а больше всех, ненавидя себя в этот момент. Бахар он ненавидел за то, что она умерла и оставила его одного, Бога – за то, что Тот допустил такому случиться, а себя – за то, что вслух говорил такие слова, хотя в душе он так не думал. Но в такой момент он ничего не мог с собой поделать.
Он тогда ещё не знал, что ненависть такой же грех, как гнев и уныние. Это результат идеализации – когда человек думает, что без чего-то его жизнь не имеет смысла. А за грехи рано или поздно надо отвечать и платить.
Всё плохое, что происходит с тобой – это не наказание за прошлое, а испытание ради будущего. Если Бог испытывает тебя – радуйся, потому что Он тем самым освобождает от испытания твоих близких. Если выдерживаешь испытание – Бог посылает тебе намного больше, чем отнял у тебя, если нет – Он продолжает испытывать тебя, отнимая постепенно всё до тех пор, пока ты не поймёшь, что всё в руках Бога. Поэтому всегда надо всё воспринимать как должное и благодарить Бога за то, что есть.
Но, как бы Мурад в такие минуты себя не вёл, в одном он был уверен точно, что злится и ненавидит не от злости своей, а от своей большой любви и в то же время от безысходности…
29
…Мурад долго ещё ездил по городу после кладбища. Делая круги по одному и тому же маршруту: метро “Баксовет” – площадь “Азнефть” – гостиница “Апшерон” и обратно. Слушая при этом всё время только Шадэ, он вёл машину по инерции, не обращая внимания на дорогу, на окружающие машины и на пешеходов.
Мурад раньше, когда ещё была жива Бахар, любил с ней вот так часами кататься на машине по всему городу, слушая при этом свою любимую Шадэ. В эти минуты он, не замечая время, чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Но сегодня, дождавшись, когда стемнеет, а в декабре темнело рано – до шести часов вечера, Мурад поехал на кубинку к своим знакомым спекулянтам. Купив у них очередную дозу качественного кокаина за хорошую цену, он приехал к себе домой.
Войдя в блок, он тихо поднялся к себе и, накормив на кухне рыбок, прошёл в столовую, захватив с собой маленькое круглое зеркальце, которое принадлежало когда-то Бахар.
Первое, что он сделал, включил настенные светильники и магнитофон, после чего комната залилась мягким жёлтым светом и грубоватым, но в то же время сексуальным голосом Бари Уайта, что придало комнате полумрак и интим.
Мурад не мог жить без музыки, потому что в душе он всегда был романтиком. У него всегда были самые последние записи благодаря иностранным студентам. Но больше всего он, конечно, любил слушать только Шадэ и Бари Уайта.
Слушая сейчас музыку, Мурад сел перед журнальным столиком в позе лотоса и, положив на него зеркало, вытащил из кармана пакетик с дорогостоящим белым порошком. Пользуясь пилочкой для ногтей, он аккуратно высыпал из него немного порошка на зеркало. После чего, поделив его лезвием на несколько равных полосок, вытащил новую сторублёвую банкноту, свернул её в узкую трубочку и стал подряд втягивать эти полоски себе в нос, чередуя при этом ноздри.
Когда через некоторое время на зеркале осталась от порошка одна только пыльца, Мурад взял указательный палец себе в рот и, смочив его слюной, стёр всю пыльцу с зеркала, после чего этим же пальцем обтёр свои дёсна со всех сторон.
Кайф от всего этого пришёл не сразу, но когда он пришёл, то голос Бари Уайта подвёл Мурада к желанию оказаться сейчас рядом со своей Бахар.
Он, сидя на полу и опустив глаза вниз, вдруг подумал о том, что там под ним в данный момент находится красивая и одинокая женщина, которая многим похожа на его Бахар. Просидев полчаса в таком положении, вспоминая Бахар и думая о Наире, Мурад медленно встал и прошёл в коридор.
Подойдя к телефону, он поднял трубку и задумался. Простояв так минут десять, держа трубку в руке, он стал медленно набирать Наирин номер…
30
…После первого же гудка раздался нежный голос Наиры:
– Алло!
– Привет, Наира, – спокойным голосом поздоровался Мурад.
– Ой, привет, Мурадик, как дела? – обрадовавшись, спросила она.
– Всё нормально, спасибо. Ты одна?
– Да, а что? – на вопрос вопросом ответила Наира.
– Можно я сейчас зайду? – застенчиво спросил Мурад.
– Конечно, заходи, – немного смутившись, ответила она.
Мурад, положив трубку, вытащил из бара закрытую бутылку французского коньяка, которую когда-то ему подарили иностранные студенты, и коробку импортных шоколадных конфет, которую он купил на кубинке. После чего, оглядевшись вокруг, выключил магнитофон и спустился вниз.
– Что это? – удивлённо спросила Наира, открыв дверь и увидев у него в руках бутылку.
– Я никогда не пил, ты знаешь. Но сегодня впервые захотелось попробовать. Не составишь компанию? – стесняясь, показывая бутылку, спросил Мурад.
– Проходи, – в ответ тихо сказала Наира.
Она вначале растерялась, потому что не знала, как себя вести в данной ситуации. С одной стороны она долго была одна, и Мурад нравился ей, а с другой стороны, между ними стояло очень многое и немало людей, и, в первую очередь, Бахар. Но где-то глубоко внутри она ощущала какой-то трепет и влечение к нему, будучи с ним наедине.
Наира вдруг неожиданно для себя стала чувствовать, что приход Мурада искушает её. То же самое в это время происходило и с ним.
Мурад в этот раз прошёл не на кухню, а в столовую и сел на диван. Откупорив бутылку и открыв коробку с конфетами, он попросил у Наиры две рюмки. Она всё это время молча стояла и смотрела на него, а после этих слов взяла с буфета рюмки, вазу с фруктами и подошла к нему.
– Включи какую-нибудь музыку, – попросил он её.
Она, продолжая молчать, всё так и сделала, не понимая пока, что с ней происходит. Наира пока не знала, зачем она всё это делает и чем это всё закончится. Но в одном она была уверена точно, что она хочет это делать. Поэтому, включив магнитофон, она вернулась и села рядом с Мурадом.
Он, протянув ей рюмку с коньяком, чокнулся с ней и, не дожидаясь её, залпом всё выпил. Наира же, отпив всего один глоток, взяла шоколадку и, надкусив, протянула оставшийся кусочек двумя пальцами к его рту. Мурад, смотря на неё, губами забрал шоколадку. Это повторилось несколько раз, но при этом никто из них не произнёс ни слова.
Они оба всё делали молча, пристально смотря друг другу в глаза, будто чего-то ждали. Они в этот момент ждали, что же будет дальше. Каждый из них в душе своей хотел, чтобы первый шаг сделал другой.
Мурад с утра был на одном завтраке, а кокаин был качественным, поэтому коньяк, который он выпил впервые, стал быстро уносить его куда-то вдаль. Слушая тихую музыку, он вскоре стал чувствовать полное расслабление от голода, кокаина и коньяка. Но самым главным для него было то, что он сейчас видел перед собой красивую женщину, которая так же, как и он, была одинока.
От всего этого у Мурада стала кружиться голова. У него было такое состояние, будто он летает. Но он старался не показать это ей, не подозревая, что уже после второй рюмки Наира тоже была в таком состоянии.
Они оба сидели, не делая лишних движений, и смотрели друг другу в глаза, не зная и даже не догадываясь, что оба сейчас думают об одном и том же…
31
…Мурад, будучи мужчиной и в более отключённом состоянии, чем Наира, первым решился на первый шаг. Нагнувшись к ней и тихо, едва прикоснувшись губами, он поцеловал её в щёку.
Наира закрыла глаза и в течение секунды, покраснев, опустила голову. Тогда он, взяв своей рукой её за подбородок и подняв ей голову, снова поцеловал её, но уже в губы. Они у неё, как и у Бахар, были не только пухлые, но и тёплые, мокрые и сладкие.
После чего он медленно отодвинулся назад, а она открыла глаза и, посмотрев на него, опустила их вниз. Мурад, недолго думая, обнял её обеими руками и нежно прижал к своей груди.
Наира, сидя в таком положении, посмотрела ему в глаза и потянулась к его губам своими губами. Они медленно стали целоваться в губы самыми нежными, влажными и продолжительными поцелуями, при этом соприкасаясь своими языками друг у друга во рту.
Мурад, целуясь, постепенно стал расстегивать ей халат. После каждой открытой пуговицы Наира дышала всё чаще и глубже.
Когда они скатились на пол, она уже оставалась в одном только нижнем белье из чёрного шёлка с кружевами по краям. Тело у неё было белое и упругое, а груди маленькие и крепкие, такие же, как у Бахар. Наира пахла неизвестными для Мурада, но очень приятными и возбуждающими духами.
Несмотря на то, что они оба этим давно не занимались, Мурад целовал её очень медленно и нежно и притом всю, начиная с волос на голове и кончая пальчиками на ногах, сверху вниз и снизу вверх.
Всё это выглядело со стороны очень красиво и сопровождалось лёгким дыханием и шёпотом Наиры:
– Мурад, родной. Родной мой.
Она не видела и не ощущала такого в своей жизни никогда. Потому что не знала, как желают друг друга люди, которые любят и умеют любить по-настоящему.
Наира тогда ещё даже не догадывалась, что Мурад, делая всё это, представлял в этот момент перед собой Бахар.
Она не знала, что взаимная любовь – это дар от Бога, безответная – это испытание, посланное Им. Одиночество двух тел очень часто приводит к сексу, одиночество двух душ редко приводит к любви. Умение и желание заниматься сексом – это ещё не значит, любить человека, с кем занимаешься сексом. Делая что можешь, можно представить себе – что делаешь что хочешь.
Мурад в свою очередь тогда ещё не знал, что игра в любовь, подобно искушению, тоже является грехом. Она даёт человеку только то, что он в данный момент в своей жизни не имеет, но счастье не приносит никогда. Играя в любовь и дружбу, счастливым не станешь, раскрыв себя, несчастными сделаешь других. Секс без любви заполняет пустоту лишь только пустотой, делая её ещё более пустой…
32
…Наира сейчас думала о любви, а Мурад – об измене. После всего того, что произошло, он, опустошённый, поднялся к себе домой, хотя Наира просила его остаться до утра.
Перед уходом, стоя в коридоре, она обняла его обеими руками за талию и крепко прижалась к его груди, не желая его отпускать. А он в этот момент, опустив свои руки, молча стоял и смотрел куда-то в сторону.
Ему сейчас хотелось побыть одному, но, чтобы не обидеть её, он объяснил своё поведение тем, что ему надо обязательно выспаться перед работой, а около неё он не сможет спокойно лежать, а тем более, заснуть. Наира, услышав такое объяснение, поверила ему и от счастья позволила уйти.
Когда Мурад поднялся к себе домой, то, стоя в прихожей, он в первую очередь позвонил к своим родителям, чтобы предупредить их, что сегодня он останется ночевать у себя дома. Затем, положив трубку, опустился вниз и, сев на корточки, прислонился спиной к стенке, закрыл руками лицо и заплакал.
Он никогда никому не поверил бы, если бы когда-то кто-нибудь ему сказал, что он может так поступить, да к тому же до годовщины Бахар. Он чувствовал себя предателем, и поэтому его мучила совесть. Он впервые изменил Бахар, которая была в его жизни первой и единственной до сегодняшнего дня женщиной. Ему было стыдно перед ней, но в первую очередь – перед самим собой. Он по жизни был чист в душе и всегда был верен и предан Бахар и своей любви к ней. Поэтому сейчас ему было очень тяжело и больно. Он страдал, считая, что сегодня он испачкал не только своё тело, но и своё имя, и свою душу, и притом навсегда, от чего ему уже никогда не отмыться. Он всё ещё был наивен как малое дитя. Он всё ещё был большим ребёнком.
Мурад тогда ещё не знал, что жизнь в любом случае продолжается и поэтому всё должно прогрессировать. Всё, что не прогрессирует рано или поздно умирает, даже отношения. Счастье не живёт среди мёртвых, оно живёт среди живых.
Он пока не понимал, что своим поступком он не изменил своей любви к Бахар, потому что это не была измена душой. И вообще, это вовсе была не измена, потому что Бахар давно уже была мертва. Это было всего лишь удовлетворение потребности тела, а точнее, молодого организма.
Мужчина всегда хочет, потому что подсознательно понимает, что не всегда сможет. Поэтому он часто использует любую возможность, и при этом ему всё равно с кем. А женщина всегда может позволить себе всё, и поэтому делает это с кем хочет и когда хочет.
Секс так же, как и вода, еда и сон является стимулом здоровья, без чего невозможна жизнь. И всё это человек должен делать, когда хочет и сколько хочет, чтобы чувствовать себя удовлетворённым всегда. Нельзя что-то делать меньше, чем хочется, или больше, чем требуется. Всё полезное в большом количестве – вредно, всё вредное в маленьких дозах – полезно. Самое главное – это умеренность во всём и режим. Самое страшное – чувство голода и чувство пресыщения.
Мурад не осознал, что переспал с Наирой не потому, что желал близости с ней, а потому, что скучал по Бахар…

Таня_Ализаде все записи автора 1
…“Что-то я сделал не так! Что же я не так сделал?” – подряд спрашивал он про себя.
Он лежал в непонятном положении. Тело его было на боку, колени были согнуты к животу, ладони были зажаты между колен, голова откинута назад, глаза были на половину открыты и смотрели в пустоту.
Если прислушаться к нему, то можно было бы услышать тихий и приглушённый стон. Он ни на секунду не мог успокоиться, чтобы расслабиться. Каждые несколько минут он то и дело менял одну непонятную позу на другую.
Смотря на него со стороны, можно было подумать, что он сумасшедший. Но, взглянув в его глаза, можно было ясно увидеть, какую адскую боль он сейчас терпит.
Он так лежал уже несколько дней в отдельной одиночной палате госпиталя одной из тюрем, расположенной недалеко от города.
В тюрьме он находился уже давно, а заболел ещё раньше. Ту боль, которую он терпел, не каждый смог бы вытерпеть.
У него была неизвестная неизлечимая болезнь, которая длилась уже несколько лет. Она прогрессировала, потому что он не соблюдал то, что говорили ему врачи.
Ему категорически нельзя было нервничать, принимать алкоголь и курить. Но он не слушался никого и делал то, что он хотел, когда хотел и сколько хотел. И при этом всё время приговаривал:
– “Никто не стоит, чтобы день твой прошёл зря! Родные и друзья не заслуживают, а враги не стоят того, чтобы ты жил плохо, не делая того, что тебе хочется! Надо жить так, чтобы близкие не переживали, враги не радовались, а чужие не завидовали! Никто не стоит того, чтобы ты, разочаровавшись в чём-то или в ком-то, разочаровался во всём и во всех остальных и тем самым стал хуже, чем есть! Лучше десять лет прожить, как тебе хочется, чем сто лет жить, как тебе не хочется! Каждый должен быть счастлив в своём понятии, но не в ущерб другим! Поэтому я делаю то, что я хочу, тем более что, у меня в этом городе никого больше нет, ни родных, ни близких, ни друзей и даже врагов!”
На самом деле он не так уж часто пил и не так уж много курил. Просто, когда он это делал, болезнь временно отступала от него, и тогда он мог немного от неё отдохнуть. Но, когда болезнь возвращалась, он уже при жизни попадал в ад, терпя нечеловеческие боли и страдания.
То, что он иногда пил, а затем закуривал одну сигарету, не только отвлекало его от болезни и приносило удовольствие, но и являлось стимулом к жизни, к тому, чтобы жить дальше. Один он никогда это не делал, не считая те редкие случаи, когда он что-то вспоминал и начинал сильно скучать. Ведь, кроме этого, у него в последнее время в жизни не было больше никакой радости, потому что у него не было ничего из того, что является стимулом жизни.
У него не было семьи, взаимной любви, близкого друга, любимой работы, свободы и здоровья. А стимул ему нужен был для того, чтобы осуществить свой смысл жизни до конца и желательно при жизни увидеть его.
Смысл жизни для него определялся двумя критериями: верой в Бога и добрым следом на Земле. Он считал, что только это его переживёт. Он был уверен в том, что вера у всех одна, все верят в одного Бога, но вот только вероисповедания у всех разные.
Вера в Бога для него заключалась в том, что он верил в Торжество Справедливости. Поэтому он считал, что надо всегда делать только добро и прощать всем любое зло.
А добрым следом на Земле он считал добрые дела, связанные с его именем и с его детьми. В Бога он верил давно и поэтому всегда делал только добро, но вот следа своего он пока в своей жизни не видел.
Боль и страдания, которые он переносил после устроенных им для себя праздников, заставляли его ещё больше любить Бога, жизнь, людей и ненавидеть себя.
Он любил их за то, что они дали ему возможность иметь и попробовать в этой жизни всё. А себя ненавидел за то, что, потеряв всё это, постоянно искал вину в себе и никак не мог её найти...
2
…“Он ненормальный!” – говорили многие люди, видя, как он страдает от того, что делает то, что хочет.
Вот и в этот раз после дня своего рождения, когда он выпил не так уж много и выкурил всего лишь одну сигарету, некоторые из охранников и заключенных посчитали его ненормальным и сумасшедшим. Но, при всём этом, они считали его очень сильным человеком, не понимая, откуда он черпает столько энергии, чтобы желать жить дальше и столько сил, чтобы терпеть такую боль.
Они часто слышали, как врачи, выходя из его палаты, разговаривали между собой о нём:
– “Как он терпит такую боль? Как он умудряется при такой болезни жить полной жизнью, ни в чём не отказывая себе? Он никогда не говорит о своей боли и о своих страданиях. При виде людей всегда улыбается и, зная, что глаза выдают его, старается их всё время прятать. Да, он всё-таки не такой, как все. Он уникальный человек, потому что, живя с такой болью, продолжает оставаться терпеливым ко всему, любить всех и желать делать всем только добро. Не мудрено, что у него болезнь такая же уникальная, как и он сам”.
И они были правы. Он действительно, не теряя терпения и надежды, превозмогая физическую боль и трезво оценивая настоящее положение, всем окружающим подавал пример невероятной силы над своей судьбой.
Люди, которые знали его, в свою очередь говорили о нём:
– “Сейчас таких людей нет. Посмотри, как он терпит боль, не подавая виду, что ему больно. Он никогда не жалуется на свою судьбу, несмотря на то, что потерял на сегодня всё, что имел, а имел он на самом деле всё. У него в этой жизни кроме самой жизни уже больше ничего не осталось. Любой из нас на его месте давно бы уже стал злым или умер, а ещё хуже, покончил бы с собой. А он умудряется всегда оставаться разумным и добрым, ни во что и никогда не вмешивается, если его не попросят. Он принимает всё как есть и как должное, всех понимает и всем всегда всё прощает. Никогда ни на что и ни на кого не надеется, никого не обижает и сам не обижается, а главное – никогда для себя ничего не просит. На днях у него был день рождения и, хотя он никому не сказал, все пришли поздравить его. А он не растерялся и всем устроил такой праздник, что вся тюрьма до сих пор об этом говорит”.
Окончательное мнение о нём у окружающих часто расходилось. Одни считали его святым за его доброту и доброжелательное отношение ко всему и в доказательство приводили его искренние сопереживания за всех, готовность придти на помощь, дать нужный совет, разрешить любую проблему. При этом он выглядел намного младше своего возраста. Вокруг него всегда чувствовалась положительная аура, от которой исходила положительная энергия, заряжающая окружающих. Некоторые специально заходили к нему ради этого.
Они замечали, что зимой от него веет теплом, а летом – прохладой, и при этом всегда пахнет чем-то приятным, похожим на смесь свежей воды, душистого мыла и дорогого одеколона. Он мог за весь день ничего не поесть, но, независимо от обстоятельств, обязательно каждое утро брился и купался.
Другие категорически считали его грешником, потому что он всю жизнь не признавал традиции, установленные обществом, и не соблюдал обряды, установленные религиями. И в доказательство приводили многочисленные потери им всех и всего, считая это наказанием Божьим.
Он действительно потерял в жизни всё и сейчас мучился из-за своей болезни. Сначала потерял свою семью, затем любимую работу, близких, друзей, здоровье, а в данный момент и свободу. Никто не приходил к нему в тюрьму, даже те, кому он по жизни сделал много хорошего.
Когда шёл суд над ним, в зале суда, среди присутствующих не было ни одного знакомого лица. Он тогда не обиделся ни на кого, потому что к тому времени уже знал, что никто никому ничего не должен. Каждый человек делает то, что он хочет. Человек в этой жизни должен одному только Богу, обязан только родителям, ответственен только перед семьей.
А сегодня он лежал на тюремной койке один, молча стиснув зубы от дикой боли, не забывая, что со стороны кто-то может на него смотреть. Он считал, что гордый человек никогда не должен позволять себе перед кем-либо унижаться и жаловаться, а другим – жалеть его.
Во всём, что происходило с ним, он винил только себя, потому что знал, что в том, что происходит с человеком, виноват он сам.
Вот и сейчас, находясь один на один с самим с собой, он всё время повторял про себя:
– “Что-то я всё-таки сделал не так! Ну что же я всё-таки не так сделал?”…
3
…Ближе к утру, с трудом подняв голову к окну и увидев в нём свет восходящего солнца, он слегка улыбнулся, а затем, медленно вздохнув, про себя сказал:
– “Уже светает. Ещё одно утро, а я снова так и не заснул. Ох, эта чёртова боль, эта чёртова болезнь. Кто бы знал, как я её ненавижу, как я устал от неё. Я устал болеть, устал так жить. Но я бессилен и ничего не могу с этим поделать. Видимо я когда-то чем-то сильно обидел Бога. Ведь неизлечимые болезни так же, как и стихийные бедствия, являются гневом Божьим.
Интересно, неужели Он никогда меня не простит? В любом случае, Он лучше знает, кому, когда, что и как сделать. А может быть, я тут даже не причём? Может быть, я вовсе и не обижал Его?
В принципе, Бог никогда никого не наказывает, Он только всех испытывает, чтобы потом послать каждому то, что они заслуживают. А если Он так решил, то пусть так и будет. Он всегда делает то, что считает нужным. А я в любом случае на Него не обижаюсь и люблю Его. Я очень сильно Его люблю.
Мои претензии не к Нему, а к себе и моей болезни. Я никогда не дам ей взять верх надо мной. Я не позволю ей согнуть меня. Только слабого человека можно согнуть, а сильного можно только сломать. Но я и сломать себя никогда не позволю.
Не я принадлежу болезни, а болезнь принадлежит мне. Так что, моя боль – это моя боль, а моя болезнь – это моя болезнь. Не буду же я из-за неё меняться, а тем более, опускаться.
Плевать я на неё хотел. Сейчас вот помолюсь, а потом постараюсь заснуть. А то я уже несколько часов не молился и несколько дней не спал”.
Он считал, что молитва – это общение с Богом, который всё время находится рядом. Бога не интересует где, как и сколько раз человек молится. Для Него самое главное – чтобы человек всё это делал искренне.
Именно по этим соображениям молитва была необходима ему всегда и везде, как воздух. Он не мог долго оставаться без неё, потому что без неё ему чего-то не хватало. Она дополняла его самого и его жизнь, его смысл и его стимул. Свою молитву он считал своим долгом перед Богом и своей обязанностью перед людьми.
Поэтому сейчас, собрав все свои силы, он приподнялся в постели и сел на колени лицом к окну. Ему настолько было больно это сделать, что он даже слегка вспотел. Протянув руки к небу, он опустил голову и, закрыв глаза, начал молча молиться:
– “Бог мой Всемогущий, Милосердный, Милостивый! Ты Один и нет Тебе равных! Ты только Вечность и Разум! Всё в Твоих руках! Всё делаешь Ты!
Спасибо Тебе за всё! Прости меня за всё! Спасибо Тебе за всех! Прости всех за всё! Я прощаю всех! Пусть все простят меня!
Помоги всем во всём! Помоги мне во всём! Пусть у всех всё будет хорошо! Пусть у меня всё будет хорошо! Пусть у всех всё будет ещё лучше, чем есть! Пусть у меня всё будет ещё лучше, чем есть!
Пусть все будут живы, здоровы и счастливы! Пусть у всех будет смысл жизни и стимул в жизни!
Пусть у всех будет любимая работа и столько денег, чтобы никто ни от кого не зависел, никому не был должен и всем всегда помогал! Пусть у всех будут все чувства: влюблённость, страсть, понимание, уважение, дружба и любовь взаимны и только с одним человеком! Пусть у всех будет хорошая семья и счастливые дети! Пусть у меня всё это будет!
Сохрани всех от зла, тьмы, сатаны, колдунов, дующих на узлы и завистников! Не дай никому когда-либо ошибиться!
Заранее благодарю Тебя за всё и за всех! Заранее прошу прощения у Тебя за всё и за всех! Аминь!”
После молитвы он прошептал:
– Хотелось бы, чтобы было лучше, но могло бы быть и хуже. Всё в этой жизни относительно, всегда взаимно и всё равно временно.
После этих слов он снова открыл глаза и с трудом улегся в постель. Смотря в потолок, он стал вспоминать, когда и из-за чего он стал так молиться и почему, молясь, он произносил именно эти слова...
4
…Много лет тому назад, когда ему ещё не было тридцати лет, он, гуляя по улицам города, проходил мимо церкви и увидел, что двери её открыты.
Ему стало интересно, что там внутри, и он вошёл туда. Внутри церкви, столкнувшись с неописуемой красотой, он почувствовал какую-то ауру вокруг себя, от которой поступала положительная энергия. Все стены и потолок были покрыты золотом и разноцветными камнями.
Было очень чисто и тихо, только несколько престарелых людей с тонкими длинными свечами в руках ходили от одной иконы к другой. Подходя к иконам, они зажигали одну из свечей, ставили её перед иконой и что-то тихо говорили, а скорее, шептали. От горящих свечей пахло чем-то непонятным, но очень приятным. Это зрелище он запомнил на всю жизнь.
После того дня он стал часто ходить в церкви, мечети и синагоги, потому что его всё время что-то тянуло туда. Возможно, это было связано с царившими там чистотой, тишиной и добрыми лицами людей. Всё это редко можно было встретить тогда на улицах и в общественных местах его родного и любимого города Баку.
Именно из-за этого в те годы в нём зародились недовольство и неудовлетворённость действиями руководства республики, ненависть к новым некоренным жителям его города, а из-за них и ко всей своей стране. Потому что первые позволяли, кому попало жить в городе, а вторые позволяли себе, как попало вести себя в нём. А он очень сильно любил свой родной город, за который готов был в любую секунду отдать свою жизнь, ни минуты не раздумывая.
Переживая за Баку, облик которого очень резко изменился, он ненавидел всех тех, кто вредили его городу. Он хотел гордиться своей страной, своим народом и своим городом как раньше, но не мог. Атмосфера безынициативности, беспомощности, несправедливости и бескультурья, нависшая над городом, лишала его такой возможности.
Он ненавидел предательство и продажность бездарных руководителей республики, и невоспитанность приезжих в город его соотечественников. Все они, пресмыкаясь и унижаясь перед иностранцами, готовы были продать всё, что можно и нельзя было продавать, отдавая предпочтение всему чужому, быстро забыв и предав свой национальный колорит. И всё это ради денег. А иностранцы, пользуясь этим, ещё и смеялись над ними, над его соотечественниками, а значит, и над ним.
Кроме того, многие из его соотечественников сами подавали повод и тем самым позволяли приезжим, чтобы те делали им замечания, то есть его народу, а значит, и ему самому.
Ему было стыдно за свой народ. Но больше всего ему было обидно, что они не понимали, что нельзя поступать так, чтобы другим из-за них было стыдно. Он ненавидел их не за то, что они позволяли другим делать им замечания, а за то, что замечания эти были уместны и справедливы.
Кто приезжал сюда и сталкивался с повседневной жизнью города, считал, что у этой республики на данный момент нет и не может быть будущего. Потому что не только культура, но и образование, медицина и наука были на самом низком уровне.
Приезжие обращали внимание на то, что здесь многие педагоги и врачи смотрели соответственно на своих учеников и больных, как на клиентов. Они разделяли их на выгодных и невыгодных, и при этом относились к ним по-разному, хотя должны были ко всем относиться одинаково.
Во всём мире платят за то, чтобы учиться, чтобы чему-то научиться. Здесь же многие платили за учебу, чтобы не учиться, а просто получить диплом, чтобы считаться человеком с высшим образованием. Но самое страшное было то, что такие студенты становились потом врачами и юристами, от которых зависели судьбы многих людей.
Поэтому к врачам люди обращались, когда болезнь была уже на последней стадии, и то старались попасть только к знакомым врачам, потому что чужим не доверяли и не верили.
И связано это было с тем, что некоторые недобросовестные врачи старались прописать как можно больше лекарств, посылая больных в определённые аптеки, с которых имели проценты за реализацию.
Но такое поведение представителей этих профессий имели свои объективные причины. Они получали мизерные зарплаты, если вообще это можно было бы назвать зарплатой. А ведь именно от людей этих профессий зависело будущее любой страны.
Самым ужасным был непрофессионализм врачей. Они часто ставили неправильные диагнозы или приписывали несуществующие болезни, не думая о последствиях, и тем самым не лечили, а калечили больных, а ещё хуже, иногда даже убивали их.
А представители науки и интеллигенции старались уехать и притом навсегда не только из-за низкой оплаты труда, но и из-за унизительного отношения к ним.
Да, конечно, люди никогда не должны терять своё достоинство и порядочность, но об этих вещах трудно думать, когда не знаешь, как прокормить свою семью и как решить уйму остальных немаловажных жизненных проблем.
В результате получался замкнутый круг, и, как не крути, вина во всём этом лежала на тех, кто находился наверху у власти, которая должна думать о тех, кто ещё не может работать, о тех, кто уже не может работать и о тех, кто, работая, зарабатывает гроши.
Он тогда ещё не знал, что спустя всего три года всё начнёт меняться в лучшую сторону, потому что поменяется власть в республике.
Он не предполагал, что ещё через десять лет, когда весь мир вступит в двадцать первый век, в независимом к тому времени Азербайджане Президентом страны и у власти станут его ровесники. Многие из них, будучи бакинцами и представителями интеллигенции, сразу же начнут кардинально всё менять.
Многое на самом деле изменится в лучшую сторону, но не всё. И это понятно, ведь никогда всё сразу не строится, а тем более, когда некоторые со стороны всё время стараются мешать и вставлять палки в колеса. Но всё это будет потом, а пока, ему было очень больно, стыдно и обидно за свой народ и за свою страну, потому что они не были безразличны ему...
5
…Многие его соотечественники, начиная с высокопоставленных лиц и до самых низов, говорили одно, а на деле поступали по-другому, и тем самым жили как страусы. Всех их интересовало только то, что касалось их самих, и больше ничего. Им было всё равно, что происходит вокруг, в городе и с их страной.
Говоря о честности и гордости, верности и преданности, любви к своему городу и своему народу, осуждая всех вокруг, они то и дело, кто как может, портили красоту и весь вид его родного города Баку, который считался одним из самых красивых городов в мире.
Они, не ценя чужой труд, срывали цветы в парках и скверах, ломали и вырубали везде деревья. Они застраивали город, где и как им хочется. Если у кого-то из них была хоть какая-та возможность, они старались, как можно больше захватить себе хоть что-нибудь, не брезгуя при этом никакими средствами и не задумываясь от кого, где, когда и при каких обстоятельствах.
Многие из них, считая себя культурными, воспитанными и образованными людьми, никогда никому не уступали дорогу на выходе из общественного транспорта, магазинов и других разнообразных учреждений, создавая всё время при этом в дверях столпотворение.
Они не знали и даже удивлялись, когда им делали замечание, объясняя, что сначала надо пропускать тех, кто выходит и только потом заходить самому. Они не понимали и тупо смотрели на тех, кто говорил им, что всегда надо уступать дорогу и место старшим, старикам и женщинам.
Некоторые из них постоянно ковырялись у себя во рту, показывая при этом свои золотые зубы, или в носу. Они сморкались, плевались, грызли семечки и бросали мусор прямо посередине улицы. Но последнее было не только их виной, потому что на улицах почти нигде не было мусорных урн.
Ещё хуже было выбрасывание кульков с мусором со своих балконов или демонстративная выставка их у парадного входа и на лестничной площадке.
Они часто, жалуясь на то, что на улицах нет освещения, сами у себя во дворе, в блоке и даже на лестничной площадке никогда не меняли лампочки.
Многие водили машины, не соблюдая правила дорожного движения и не имея культуру вождения. Сидя в автомобилях, они на ходу выбрасывали из окон сигаретные окурки, пустые пачки сигарет, жвачки, огрызки пищи, пустые бутылки, салфетки и прочий мусор прямо на проезжую часть. Мало того, они сажали маленьких детей одних вперёд или умудрялись с гордостью держать их у себя на коленях во время езды и при этом никогда не пользовались ремнями безопасности. Они не уступали дорогу не только друг другу и пешеходам, но и машинам скорой помощи.
Кроме того, никогда не пользуясь сигналами поворота, они в любых ситуациях использовали только звуковые сигналы, независимо от времени дня или ночи. Они слишком громко слушали музыку в своих машинах, не думая о том, что в окружающих домах в данный момент могут спать больные люди, старики или маленькие дети.
Почти на всех центральных улицах города представители дорожной полиции заставляли водителей оставлять свои машины не у тротуаров, а на тротуарах, тем самым вынуждая всех пешеходов обходить эти машины и выходить на проезжую часть. Причина такой меры заключалась в том, чтобы не было пробок на улицах, потому что улицы очень узкие, а машин в городе слишком много из-за приехавших с разных концов страны соотечественников. Но они не были виноваты в этом, ведь по всему Азербайджану, кроме Баку, в то время не было ни света, ни газа, а главное – не было работы.
Пешеходы в свою очередь, пренебрегая подземными переходами, переходили, а скорее, перебегали дорогу, где попало, а иногда даже с грудными детьми на руках, при этом подвергая их и свою жизнь смертельной опасности.
Будучи злыми и наглыми, эти люди всегда громко разговаривали в общественных местах и при этом очень часто выражались нецензурными словами, несмотря на то, что рядом с ними находились женщины, старики и дети. Самое страшное было в том, что они всё это делали при своих семьях и на глазах у своих детей. Хотя они никогда не вели себя так возле своих родителей и своего начальства.
Те, кто по своему материальному уровню находились внизу, всё время ненавидели, презирали, завидовали и проклинали тех, кто находились наверху, но при всём этом льстили и боялись их.
А те, кто были наверху, вообще не считали за людей тех, кто были внизу, всегда, обманывая и призывая их к терпению, служению данной власти верой и правдой, обещая всем за это светлое будущее. Они всё время старались всем доказать, что всё, что они имеют: должность, власть, положение, деньги, богатство и роскошь для них не главное. Хотя сами обеими руками держались за всё это и болезненно воспринимали какую-либо потерю, не собираясь делиться чем-то и с кем-то. Они публично осуждали, называли ворами и наказывали тех, кто воровал у них десять рублей, а сами воровали у народа миллионами и, не стесняясь, выставляли напоказ свои многоэтажные виллы и роскошные автомобили.
Но самое главное, что вызывало возмущение – все, кто переехали или сбежали в Баку, пользуясь всеми благами города, созданными руками бакинцев, при всём этом умудрялись не любить и не уважать ни бакинцев, ни сам город Баку. Хотя сами с удовольствием жили здесь и, говоря о любви к своим родным местам, никуда не собирались возвращаться. Они всё время косо смотрели на коренных русскоязычных бакинцев и осуждали их за то, что те всегда между собой разговаривают в основном только на русском языке.
Возмущало и то, что те азербайджанцы, которые приехали из деревень, сёл и районов в Баку и остались здесь жить навсегда, вместо того, чтобы стать культурными городскими людьми, наоборот, старались столицу своей страны превратить в большую деревню.
Они осуждали бакинцев за то, что те смотрят интеллектуальные передачи по российским и западным каналам, слушают российскую и западную эстраду, считая их за это чуть ли не предателями Родины и своими врагами. А сами всё время во всём старались подрожать туркам, смотря только турецкие сериалы и слушая на каждом углу только турецкую музыку и притом на всю улицу.
Никто не обращал внимания на то, что когда рано утром на бульваре появлялись люди в спортивных костюмах, которые приходили сюда, чтобы походить, побегать или выгулять собак, в основном слышна была русская речь. А когда днём по всему бульвару собирались молодые парочки и часами обнимались и целовались на виду у всех, слышна была исключительно азербайджанская речь с каким-то непонятным акцентом…
6
…Возмущаясь поведением приезжих в Баку соотечественников, он вспоминал рассказы друзей и знакомых, побывавших за границей, о том, как там живут люди. Как они любят свою страну, свой город, свою улицу, свой двор и даже свой блок, проявляя эту любовь и патриотизм в своих поступках и поведении. На всех балконах, подоконниках и даже в парадных люди выставляли горшки с живыми цветами. И никто никогда их не трогал, а тем более, не крал. А власти в свою очередь запрещали жителям, кроме цветов, хоть что-то выставлять на улицу и строго следили за этим. Никому, без исключения, не разрешалось портить вид дома, а в целом и вид города.
Зная об этом, ему не нравилось, что в его любимом городе Баку люди выставляли на балконах всё, что им вздумается, различный хлам, стройматериалы, старые вещи и даже холодильники. Они строили на балконах шкафы, а ещё хуже, увеличивая балконы, застраивали и превращали их в ещё одну комнату. А вместо фундамента тянули снизу железные трубы и тем самым превращали свои дома, свои дворы и в целом весь город в одно сплошное уродство.
Поэтому он сравнивал многих своих соотечественников со страусами. Потому что, сидя в своих шикарных квартирах, обставленных коврами, красивой мебелью и дорогой техникой, они не видели уродство своих домов снаружи и думали, что никто этого тоже не видит. А в парадных не было ни только цветов, но и веников, потому что даже их всё время по ночам кто-то крал.
Слушая своих собеседников, он получал удовольствие от того, как люди в других странах ведут себя на улице, следят за порядком и чистотой везде, делают замечания и пристыжают приезжих за то, что те не соблюдают всё это, поднимают с пола чужие окурки и демонстративно бросают их в урну. Он понимал их, ведь самый лучший метод воспитания – это личный пример.
Его где-то удивляло то, как они все аккуратно водят машины, всегда уступая дорогу пешеходам и даже друг другу, когда не работают светофоры, и при этом никогда никому не сигналят. Как полиция заботится о людях, а не пристаёт к ним.
Но больше всего ему импонировало то, что все люди всегда друг другу улыбаются. Ведь фальшивая улыбка лучше, чем открытое презрение.
Всё это восхищало его, вызывая чистую зависть по отношению к людям, живущим в этих странах и обиду за жизнь своего народа и за свою страну. Поэтому он часто хотел плюнуть на всё и начать жить как все, только своей жизнью, но у него это не получалось.
Каждый раз, видя что-то неправильное, он старался исправить это. И ему было всё равно, имеет ли это отношение к нему или нет, видит ли это кто-нибудь или нет, потому что он это делал в первую очередь для себя и из-за уважения к себе, а не для других и не для показухи.
Чем больше он сталкивался с несправедливостью и понимал, что ни в его силах что-то изменить, тем больше ему хотелось вообще уехать из родной страны. Но такой возможности у него пока не было, и это стало его постоянной мечтой. Поэтому его и тянуло к уединению, которое он приобретал, только находясь в Божьих домах, поближе к Богу. С годами, посещая их и изучая все виды религий, беседуя с разными людьми на разные темы, он выработал для себя одно чёткое правило:
– “Самое главное – это Бог! Он находится не только в Божьих домах, Он – везде! Бог всё знает, всё видит и всё слышит! Он знает даже то, о чём мы молчим и думаем! За нами всегда следят трое: сверху – Бог, внутри – совесть, а снаружи – люди!
Надо всегда за всё благодарить и просить прощения у Бога, и не только за себя, но и за всех остальных! От порчи и сглаза просить помощи только у Него, а не у гадалок и колдунов! Человек не может быть умнее и сильнее Бога!
Бог по желанию испытывает людей, как хочет и когда хочет! Чем больше человек верит в Бога, тем больше Бог испытывает его! Если человек во время и после испытания продолжает оставаться истинно верующим, то он становится любимым Богом, и тогда Бог начинает помогать ему во всём, принося ему радости и делая счастливыми близких его людей!
Многие люди ошибочно считают, что Бог, что-то дав, что-то забирает! На самом деле Он, что-то забрав, что-то даёт!
Чтобы жить, человеку нужна вера и надежда, чтобы жить счастливо – смысл и стимул, чтобы выжить – воздух, вода, еда, сон и секс!
Всем надо всё время молиться Богу! Молитва даёт человеку возможность не чувствовать себя одиноким и не потерять веру в себя!
Не обязательно быть религиозным, главное – быть верующим! Надо не верить – что Бог есть, надо знать – что Он есть!
Сколько людей живёт на Земле, столько же существует мнений и судеб, как отпечатков пальцев, и только один Бог никогда не меняется!
Не обязательно молиться на определённом языке, определёнными словами, в определённое время, соблюдая определённые правила, ведь слово “Аминь” на всех языках мира звучит одинаково!”
Вспомнив всё это, он, лёжа на тюремной больничной койке в полном одиночестве, закрыл глаза и снова стал повторять свою собственную молитву, думая о своей стране, о своём народе, о родном городе Баку и о людях, живущих в нём...
7
…После его молитвы боль всегда на некоторое время куда-то исчезала. Вот и в этот раз после молитвы она немного отошла, после чего он решил воспользоваться этим и немного поспать. Ведь после своего дня рождения, как он попал в госпиталь, он ни разу ещё не сомкнул глаз, хотя делал вид, что спит, когда к нему кто-то заходил. Он всегда в первую очередь думал о других и никогда не хотел, чтобы они переживали из-за него. Это у него было выработано ещё с детства.
Его родители были коренными бакинцами и очень интеллигентными людьми. По специальности они оба были химиками и работали вместе в научно-исследовательском институте. Несмотря на то, что они были заняты своей работой и домашними заботами, они никогда не забывали заниматься воспитанием своего сына и постоянно твердили ему:
– “Несмотря ни на что, всегда оставайся гордым, но не высокомерным! Старайся не зависеть ни от кого и ни от чего! Никогда никому не завидуй! Ни у кого ничего не проси и не бери, даже если они сами это тебе предлагают! Но если сами что-то дарят, то можешь взять, чтобы их не обидеть!
Помни – помогающим людям все всегда рады, просящих стараются избегать!
Желание добра тем, кто сделал тебе добро – благодарность, тем, кто сделал тебе больно – святость, тем, кто тебе ничего не сделал – мудрость, тем, кто сделал и продолжает делать тебе больно – божественность!
Желание зла тем, кто сделал тебе больно – месть, тем, кто тебе ничего не сделал – зависть, тем, кто сделал тебе добро – подлость!
Не наживай себе врагов – вокруг и без того немало подлых и завистливых людей! Никогда ни с кем не хитри, никому не лги и никого не обманывай!
Ложь – это когда ты на вопрос отвечаешь обманом! Обман – это когда ты говоришь неправду или ведёшь себя нечестно! Но знай, что солгать можно только в трёх случаях: чтобы сохранить чью-то жизнь, честь или семью! И обмануть можно только в трёх случаях: чтобы родные не переживали, враги не радовались, чужие не завидовали!
Поэтому лучше всего, на вопросы, касающиеся тебя, отвечай: – “Всё нормально!”, а на вопросы, касающиеся других, отвечай: – “Не знаю!” Сладкая ложь лучше горькой правды, но только в том случае, если она не раскроется никогда! Не ложь считается грехом, а лжесвидетельство! Это когда ты наговариваешь на кого-то!
Если хочешь поделиться правдой, поделись только с самым близким тебе человеком!
Будь таким, каким хочешь, видеть своего ребёнка! Не осуждай других за то, что делаешь сам! Не позволяй себе то, что не позволяешь другим!
Никого и ничего не идеализируй! Ищущий идеал навсегда останется ни с чем! Людям часто не нравится то, что они пока не понимают! Если другой не такой как ты – это ещё не значит, что он плохой, просто, вы разные!
Не дружи с теми, кого ты не уважаешь! Не будь с теми, кто не хочет быть с тобой! Избегай тех, от кого у тебя могут быть неприятности! Не раскрывай никому свои, а тем более, чужие секреты и тайны – кто-то когда-то может воспользоваться этим против тебя!
Дружба – это любовь без секса: когда люди нравятся, понимают, уважают и помогают друг другу!
Друг – это тот, с кем тебя что-то связывает: социальное положение, одинаковые понятия или общие интересы!
Если когда-нибудь пути друзей пересекутся – дружба может исчезнуть навсегда! Если дружба исчезла – значит, кто-то из них был не настоящий друг!
Настоящий друг – это второй ты! Он в первую очередь думает о тебе и только потом – о себе! Он не упустит момента сделать тебе добро, простит твоё любое зло и никогда не вспомнит и не напомнит тебе об этом! Ему можно доверить всё, даже свою красивую женщину, которой самой доверять нельзя!
Кто появляется в твои хорошие дни – это друг, кто в твои трудные дни остаётся рядом – настоящий друг! Друг – это тот, с кем тебе хорошо, настоящий друг – тот, без кого тебе плохо!
Друг твоего друга и враг твоего врага – это ещё не значит, что они твои друзья! Враг твоего друга и друг твоего врага – это ещё не значит, что ты для них враг!
Если не хочешь потерять кого-то навсегда – никогда не обижай его, если обидел – извинись, если обиделся – прости! Если кто-то обидел тебя – в зависимости от степени ошибки, промолчи или скажи, смирись или уйди, но не обижайся и не мсти!
Человек уходит не из-за отсутствия чувств, а из-за отсутствия взаимности или предательства! Перестань обижаться – перестанут тебя обижать! Избавься от обид – вылечишься от болезней!
На всё смотри как на испытания Бога! Чем больше вытерпишь, тем больше получишь из того, что потерял или хочешь получить! И это может произойти в любую секунду и неожиданно для тебя! Всегда благодари Бога за то, что люди не причиняют тебе ещё большего зла из того, что они могли бы тебе причинить!
Никто и никогда не сможет быть ближе тебе, больше любить и всегда защищать тебя, пожертвовать всем для тебя, чем твои родители! Во время споров между мужем и женой даже родные дети чаще становятся на сторону своих матерей, как во время споров со своими родственниками родные братья становятся на сторону своих жён, а родные сёстра – на сторону своих мужей!
Не создавай себе новых проблем – вокруг тебя так много естественных! Проблема не в проблеме, а в отношении к ней! Многие проблемы существуют из-за того, что время бежит, мы стареем, душа не меняется, а мечты и желания так и не исполняются!
Главное – не то, что другие думают о тебе, а то – что ты думаешь о себе! Важно – не то, чтобы другие уважали тебя, а то – чтобы ты уважал себя! Уважай, но не льсти! Уважай всех, но в первую очередь – себя!
Всегда себя ставь на место других и делай всем только то, что хочешь, чтобы сделали тебе! Помни – тот, кто достоин уважения, всех уважает, кто достоин презрения, всех презирает!”
Вот из-за такого своего воспитания он и закрывал всегда свои глаза, делая вид, что спит, когда к нему заходили люди, потому что не хотел, чтобы кто-то жалел его. Но в этот раз он на самом деле очень хотел спать и поэтому, закрыв глаза, через минуту уснул как младенец...
8
…Пока он спал, во сне ему приснилось его детство. Будто он сидел на кухне и смотрел, как его мама накрывала на стол ужин. На белоснежной скатерти стояли два серебряных подсвечника с ароматизированными свечами, и рядом лежала коробка со спичками. Вкусный хлеб, нарезанный одинаковыми ломтиками, лежал в соломенной хлебнице и был накрыт белой салфеткой.
Кроме этого на столе были разложены зелень, домашние соления, свежие овощи и фрукты, несколько видов холодной закуски, бутылочка красного вина и большие красивые тарелки для второго блюда, на которых лежали такой же расцветки глубокие тарелки для первого и цветные салфетки возле них.
На его вопрос, почему так накрывается каждый раз только на ужин, а не в обед, мама объяснила ему:
– “Днём мы бываем одни, а на ужин приходит с работы наш папа. Он каждый день рано встаёт и идёт на работу зарабатывать деньги для нас, чтобы мы ни в чём не нуждались. А вечером он приходит с работы уставший и голодный к нам, к себе домой, чтобы отдохнуть, и такой накрытый стол ему будет приятен. Запомни – в этой жизни всё взаимно!
Он старается для нас, а мы должны стараться для него. Вот когда ты вырастишь и женишься, то тоже должен будешь стараться делать всё для своей семьи, а твоя жена должна будет вот так встречать тебя каждый вечер с работы. Что ты сделаешь своей семье: как сын – своим родителям, как муж – своей жене, как отец – своим детям, то и получишь в будущем!”
После этих слов он проснулся. Ему показалось, что он проспал целую вечность, но, открыв глаза и посмотрев на настенные часы, он понял, что спал всего лишь двадцать минут.
Пошевелив пальцами на руках и ногах, он почувствовал снова адскую боль по всему телу. Она снова вернулась к нему, сверля все его суставы. Он захотел уже выругаться, как вдруг вошла пожилая санитарка.
– Доброе утро, сынок! Как дела? Как спалось? – спросила она.
Ему вдруг захотелось нагрубить ей, потому что её слова звучали так, будто она смеётся над ним, но он тут же остановился и за секунду, вспомнив наставления своих родителей, с улыбкой на лице, но без блеска в глазах ответил:
– Доброе утро! Хорошо, спасибо! Всё нормально! Только что проснулся! А как ваши дела?
И добавил:
– Давайте, я вам расскажу анекдот!
После чего он, как ни в чём не бывало, рассказал ей один из своих любимых анекдотов:
– “Сын возвращается вечером домой и говорит отцу:
– Папа, я хочу жениться!
– На ком? – спрашивает отец.
– На нашей соседке Наташе!
– Ты что, с ума сошёл? Она же со всем двором переспала!
– Нет, папа, она мне сказала, что я у неё второй!
На что отец улыбнулся и ответил:
– Послушай, сынок! Я переспал со многими женщинами, и ни одна из них мне ни разу не сказала, что я у неё третий!”
Санитарка со смеху чуть в обморок не упала, и он тоже стал улыбаться вместе с ней, но не из-за рассказанного им анекдота, а из-за того, что он с утра уже смог кого-то развеселить и тем самым сделать кому-то и себе хоть что-то приятное.
Сам же он в данный момент продолжал терпеть дикую боль во всём теле, которая постепенно увеличивалась с той самой минуты, как он проснулся. Но его принципы не позволяли ему показывать это. Он всегда, помня наставления своих родителей, старался придерживаться их. Поэтому сейчас, пытаясь забыть о своей адской боли, он решил подумать о том, что его всегда отвлекало от его болезни. В такие минуты он думал только об одном – о своём единственном сыне…
9
…“Интересно, что он сейчас там делает? Чем он там, в данный момент занимается? О чём он сейчас думает? О чём он сейчас переживает? Что его волнует? Что его беспокоит? Интересно, с кем он дружит? Кого он любит? Интересно, а какие у него в жизни планы на будущее? Какие у него ценности? Какие у него принципы?
Ах, как хотелось бы сейчас посмотреть на него со стороны! А как хотелось бы, хоть на минутку оказаться рядом с ним, обнять его, поцеловать, понюхать его запах и почувствовать стук его сердца! Выслушать его и, похлопав по плечу, поддержать его во всём!” – размышлял он, прикусив губы и корчась от боли.
Думая сейчас о своём ребёнке, он не заметил, как слёзы незаметно подкрались к нему и наполнили его глаза. В эту же минуту он почувствовал, как какой-то ком застрял у него в горле и стал душить его.
Глаза полностью наполнились, и всё вокруг стало постепенно расплываться. В один момент он даже стал задыхаться. Ему захотелось завыть подобно одинокому волку. Ещё немного и он бы так и сделал, но вместо этого он расплакался как беспомощный младенец, который никому ничем не может помочь.
– “Всё, хватит! Успокойся! Всё нормально! Всё хорошо! Могло быть и хуже! Не сдавайся! Нельзя так расслабляться! Не гневи Бога! Всё хорошо! Всё, перестань!” – стал успокаивать он себя.
Дав себе данную установку, он засунул голову под подушку, боясь, что кто-то может услышать его плач.
Боль в теле не прошла, но отошла на второй план, потому что на первом месте сейчас оказалась тоска по сыну. Вскоре он перестал плакать, но не перестал думать:
– “Действительно, правильно говорят, что всё в жизни относительно! Когда нет детей – плохо, когда они есть – тоже плохо! Всё время думаешь о них! Всё время переживаешь за них! Но, всё равно, лучше их иметь, чем не иметь!
Главное – чтобы они были счастливы! Если они будут несчастливы, то лучше их не иметь! А это во многом зависит от родителей, то есть – от нас, и от того, какими мы их воспитаем! Что мы дадим им по жизни, пока мы молоды, то и сами получим от них в нашей старости!
Слава Богу, что у меня хороший сын! Не пьёт, не курит и наркотиками не балуется! Занимается спортом, много читает и всем интересуется! Правда, мне не нравится, что он занимается боевыми видами спорта! Но с этим уже ничего не поделаешь, мальчик есть мальчик! Главное – ему это нравится!
Но самое главное – то, что он ни во что плохое не вмешивается! Говорят, что он даже делает намаз!
Столько времени он один, далеко от меня, без родителей, без отцовского плеча и без материнской ласки! Но, несмотря на это, никто на него до сих пор не жаловался! Наверно ни один раз болел и были проблемы, но он всегда скрывал это от меня, не желая, видимо, чтобы я переживал за него!
Да, характером он весь в меня, а лицом копия мать, такой же красивый, что и успокаивает! Ведь говорят, что если мальчик похож на свою мать – он будет счастливым по жизни!”…
10
…Его сын родился в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году в апреле месяце и был младше него самого на двадцать лет, потому что он женился очень рано, окончив только второй курс института, когда ему исполнилось всего лишь девятнадцать.
Он женился на своей однокласснице, которую звали Бахар, в честь весны, когда она родилась. Мало того, что они были одноклассники, они ещё, все десять лет просидели за одной партой, оба были круглые отличники и окончили школу на золотые медали.
Их брак был по любви. Это любовь для них обоих была первой, школьной, а главное – взаимной любовью. И через девять месяцев у них родился сын.
Ребёнок был очень сладким, потому что был очень красивым и спокойным. На руках и ногах у него были розовые пухлые нежные складки. Всем так и хотелось его потискать и пощипать. Когда он улыбался, а улыбался он почти всегда, у него из беззубого рта текли слюнки. А когда он молчал, то задумчиво смотрел куда-то вдаль и был в такие минуты похож на маленького старичка.
Внешне он был вылитая мать, такой же белый и такие же большие чёрные глаза, чёрные волосы и длинные ресницы. Все, кто его видел, пророчили ему, что он будет очень счастливым человеком, потому что внешне он был похож на свою мать.
А характером он уже с детства был похож на своего отца, часто очень весёлый и смешной, а иногда очень задумчивый и серьёзный.
Это был плод их любви, настоящей, чистой и детской любви. Они назвали его Орхан, потому что оба, ещё до свадьбы, мечтали о мальчике с таким именем.
Все родственники любили, обожали малыша и всё время носились с ним, потому что в обеих семьях он был самым маленьким среди всех детей, внуков и правнуков.
Всё шло слишком хорошо, и все были слишком счастливы. Но, как гласит старая мудрость:
– “И в счастье и в несчастье знай – так всегда не будет!”
Ровно через шесть лет после их свадьбы, когда малышу исполнилось всего лишь пять, внезапно заболела Бахар. Они к тому времени оба уже оканчивали аспирантуру.
Вначале никто не знал и не догадывался, что за болезнь у неё. Потому что все считали, что Бахар просто переутомилась за последние годы после долгих бессонных ночей из-за маленького ребёнка и учёбы в аспирантуре, ведь она сама была ещё такой юной.
Но Бахар с каждым днём чувствовала себя всё хуже и хуже, а вскоре вовсе стала таять на глазах. Только тогда, после всех анализов, врачи установили, что у неё злокачественная опухоль в груди. У неё был рак.
Каких только врачей и знахарей её близкие к ней не привозили. Каждый родственник считал своим долгом помочь ей. Как только кто-то из них где-то слышал, что кто-то кому-то помог в такой ситуации, моментально разыскивали того человека и привозили к ней.
После каждого такого посещения, Бахар становилось немного лучше, но потом, через некоторое время, ещё хуже. Вскоре после этого она полностью слегла и уже не вставала вообще.
Родители Бахар, её три брата и две сестры сильно переживали и нервничали, смотря на неё и видя её такой. Они всячески желали ей помочь, но не знали как. Бахар была самой младшей в семье и поэтому была самым любимым ребёнком для всех.
Её семья была очень богатой, все мужчины работали на высоких постах, в прокуратуре и в органах милиции, а все женщины были врачами, кроме самой Бахар. Но в данной ситуации они со своими связями и деньгами ничем не могли ей помочь, что злило их ещё больше. Они не понимали тогда, что всё, что происходило с Бахар, было её судьбой.
Судьба – это то, что никому никогда изменить нельзя.
Её болезнь не являлась её наказанием, потому что любая болезнь – это всего лишь испытание для больного и для окружающих его людей. Но если даже это и было наказанием, то в любом случае не для неё, потому что тяжёлая болезнь – это наказание в первую очередь для родных и близких больного, а не для него самого…
11
…В данной ситуации тяжелее всех было ему. Ведь он безумно любил её больше всех на свете так же, как и она его. У него самого в семье была только одна старшая сестра, которая была замужем и давно уже жила со своим мужем и двумя детьми в другой стране. Поэтому, оставшись один в семье, он всё своё время проводил всегда только с Бахар.
Они были очень дружными, всё рассказывали друг другу и всем делились, понимали и уважали друг друга. С годами они очень привыкли друг к другу и уже не могли оставаться друг без друга ни на минуту. Весь день проводили вместе или часами разговаривали по телефону. Их редко можно было увидеть по отдельности. Им никогда не было скучно рядом, даже когда они молчали.
Они каждый раз вместе строили планы на будущее, мечтали родить двух мальчиков и двух девочек, потому что считали, что у каждого ребёнка должен быть брат и сестра. Иногда даже шутили, что, было бы здорово, если бы у них родились две двойни: два мальчика и две девочки.
Они хотели видеть своих детей счастливыми, дружными, умными и красивыми. Мечтали увидеть их свадьбы и рождения внуков, а потом вместе состариться и умереть в один день. Они собирались много гулять и разъезжать, чтобы повидать весь мир.
Но сейчас всё это для него потеряло смысл. Потому что смыслом всей его жизни для него была только она – его Бахар, его первая и единственная любовь.
Он не мог поверить, что может остаться без неё. Он даже представить себе не мог, как будет жить дальше один. Сейчас он думал о ней и только о ней, а потом только о себе, забыв даже о своём ребёнке.
Он не мог понять, почему Бог так поступает с ними, в чём их вина. В голову лезли страшные мысли, которые он слышал раньше от старых людей, но не придавал им значения:
– “Никогда никого и ничего не люби больше Бога! Бог испытывает тебя, чтобы узнать, не отвернёшься ли ты от Него после этого! Он, испытывая тебя, часто делает больно не тебе, а твоим близким у тебя на глазах!
Бог рано или поздно отнимет у тебя то, что ты любишь больше Него, чтобы доказать тебе, что никогда нельзя что-то идеализировать, к чему-то привязываться, а тем более, любить больше Бога! Бог тебя испытывает, а наказываешь себя ты сам!”
Он тогда ещё не знал, что, считая кого-то смыслом жизни, человек нарушает одну из заповедей, которая гласит:
– “Не возводи себе кумира!”
Он, не понимая всё это, в тот момент согласен был всё отдать за свою Бахар, даже свою жизнь. Он ради неё согласился бы даже поменяться с ней местами, но, увы, он был бессилен. Он, как и все люди на Земле, был бессилен перед Богом…
12
…Бахар умерла тихо, во сне, утром восьмого марта, в день Международного женского праздника, своего рождения и двадцатипятилетнего юбилея.
Она умерла так же спокойно, как и жила, никого не мучая, через несколько дней после того, как слегла.
Он был первым, кто увидел её мёртвой. Рано утром он поехал на базар, где ещё вчера заказал для неё её любимые цветы, большой букет из семнадцати бордовых роз.
Он на все праздники заранее заказывал для неё именно такой букет, чтобы наутро первым поздравить её, когда она проснётся. Так он поступил и в этот раз, но когда зашёл к ней, то почувствовал что-то неладное.
Хотя в комнате было тепло, ему почему-то вдруг стало очень холодно и неуютно. Мокрая дрожь прошла по всему его телу.
Его сразу стало знобить и что-то стало крутить в животе до жуткой боли. Всё это произошло мгновенно.
Он, ещё ничего не осознав, медленно, на цыпочках подошёл к её кровати и тихо нагнулся, чтобы поцеловать её, как вдруг почувствовал, что она не дышит.
Он опять ничего не понял и стал тихо звать её:
– Бахар, мамась, ты спишь?
Он с первого дня, ещё в школе, когда признался ей в любви, стал звать её мамась. Это ласкательное слово придумал он сам, объединив в нём два слова “мама” и “мася”.
Бахар оно очень нравилось, и она со временем точно так же стала звать его. Этим словом они называли только друг друга и притом всегда и везде. Они не применяли его даже к Орхану.
Но сегодня, ожидая ответ, он увидел застывшее лицо любимой. Такой он Бахар не видел никогда. Хотя на лице у неё и было что-то вроде улыбки, он только сейчас догадался, что она умерла, и её больше нет.
Он понял, что Бахар ушла, ушла от него, ушла навсегда и больше никогда не будет рядом с ним.
– Мамась, я принёс тебе цветы, вставай, – прошептал он дрожащим голосом, всё ещё не веря своим глазам. – Смотри, твои любимые. Ну, пожалуйста, не шути так. Не пугай меня, я боюсь. Мне страшно, мамась, не делай так. Вставай, открой глаза, посмотри, какие они красивые.
Больше он уже ничего не мог говорить. Слёзы ручьём потекли по его щекам, обжигая их, и стали душить его. Цветы соскользнули из его рук и рассыпались на её груди. В тот же миг ноги его подкосились, и он упал возле её кровати перед ней на колени, не отрывая глаз от неё.
Бахар лежала неподвижно, всё такая же красивая, как всегда. Чёрные длинные ресницы и розовые пухлые губы украшали её белоснежное лицо с розовым оттенком на щеках, чёрные локоны её волос украшали белоснежную подушку, а семнадцать бордовых роз лежали веером на её груди, украшая белоснежное одеяло.
Он тупо смотрел на неё, как вдруг, осознав, что видит её такой в последний раз, обеими руками схватился за голову и, сидя на коленях, изо всех сил нечеловеческим голосом закричал, а скорее, взвыл:
– Нееееет!!!
После чего упал лицом вниз и потерял сознание…
13
…Ровно сорок дней подряд, а затем, в течение года, в неделю два-три, а иногда даже четыре раза, он по утрам приезжал к ней на кладбище и всегда с букетом из семнадцати бордовых роз.
Это было его любимое и счастливое число, потому что с ним его очень многое связывало. Он, как и его любимый дед со стороны отца, родился семнадцатого января. Вместе с Бахар учился в семнадцатой школе. В институте был студентом и старостой семнадцатой группы. А семнадцатого июля у него с Бахар состоялась свадьба.
Хотя принято было всегда нести на кладбище только чётное количество цветов, у него на этот счёт было своё мнение. Придя на могилу, он в первую очередь тихо здоровался со своей Бахар:
– Привет, мамась. Как дела?
Затем целовал её фотографию во весь рост, выбитую на вертикально стоячем чёрном прямоугольном камне. Это была его самая любимая фотография. А Бахар, как всегда, стояла и молча в ответ улыбалась ему.
После чего он мокрой тряпкой, приготовленной им заранее, вытирал этот камень и горизонтальную надгробную плиту, которая тоже была чёрной. На ней прописными буквами из золота было выбито всего лишь четыре строчки:
Ушло лишь тело,
А любовь осталась жить со мной.
Любовь – когда я не один,
Когда есть ты со мной...
После того, как он всё убирал, он раскрывал букет и начинал раскладывать каждую розу на могиле так, как они лежали веером у неё на груди в тот самый злополучный день, день её рождения и день её смерти одновременно.
Идея, как оформить её могилу, какую выбрать фотографию и что написать на камне принадлежала ему одному. Вместо инициалов, даты рождения и даты смерти под фотографией были только две строчки, написанные тоже прописными буквами из золота:
Бахар
8 Марта
Когда все спрашивали у него, что это означает и почему только одно число без года рождения и года смерти, он с возмущением отвечал:
– “Она родилась восьмого марта и умерла восьмого марта, поэтому здесь только одно число! Но для меня она не умерла и навсегда останется живой, такой, как выглядит на этой фотографии, поэтому нет даты смерти! Кроме того, я не хочу, чтобы кто-то, зная год её рождения и год смерти, вычислял, в каком возрасте она умерла, и сколько бы ей было сейчас лет! Так что, пока я жив, она тоже будет жить, и пока я не умру, даты её смерти здесь не будет!”
После того, как он раскладывал все цветы, он ещё долго продолжал стоять и смотреть на её фотографию, иногда больше часа, не сдвинувшись с места, независимо от погоды, даже во время дождя.
Если в этот момент кто-то был рядом с ним, то все они уже знали, что он сейчас разговаривает с ней, со своей Бахар и поэтому никогда не мешали ему.
Затем он снова целовал её фотографию, проводил ладонью по её лицу и, нагнувшись поближе, шептал ей на ушко:
– Пока, мамась. До завтра. Не скучай.
Когда он уходил и пока шёл к машине, он то и дело останавливался и, оборачиваясь, смотрел на неё. А Бахар всё также молча стояла и улыбалась ему в след…
14
…С того дня, как Бахар не стало, Мурад со своим сыном Орханом переехал жить к своим родителям, которые жили одни в трёхкомнатной квартире. Мама его сразу же ушла с работы, чтобы смотреть за ребёнком. Первые сорок дней Мурад с утра до вечера пропадал в палатке у себя во дворе, там, где он жил с Бахар со дня их свадьбы. У него была трёхкомнатная квартира в пятиэтажном доме в центре города, которая осталась ему от его любимого деда. Тогда это было большой редкостью, молодожёнам иметь свою отдельную квартиру.
Мурад очень любил свой двор. Ему была известна каждая точка и каждый камешек во дворе. Он знал там всех, и все знали его. Он среди соседей, хотя и не был самым богатым человеком, был единственным, кто на свои деньги построил детскую спортивную площадку, восстановил скамейки, асфальт и водяной кран, а также провёл свет к мусорным ящикам и возле гаражей. Кроме этого, там родился его сын Орхан, как когда-то родился он сам, и там же умерла его Бахар.
После того, как Мурад остался без Бахар, он, несмотря на своё горе, окончил аспирантуру и, защитив диссертацию, получил звание кандидата технических наук. В аспирантуру он поступил по окончании Технологического факультета Азербайджанского Политехнического Института с красным дипломом. Ему предложили остаться на кафедре, но он, вежливо отказавшись, сразу же устроился работать на трикотажную фабрику, потому что ему нужны были деньги.
Придя первый день на фабрику, Мурад, благодаря своему уму и характеру, внешности и языку, а самое главное – своей доброте и приветливой улыбки, имея привычку первому заводить разговор, познакомился со всеми, кто там работал, начиная с охранника вплоть до главного инженера.
Вскоре все его уже знали, как человека серьёзного и целеустремлённого, но при этом доброго и справедливого. Он старался у всех что-то узнать и чему-то от них научиться. И сам в свою очередь делился всем, чем мог, ведь он всесторонне был развит, потому что очень много читал. Поэтому он немало знал и о многом был осведомлён.
С первого дня всем было интересно общаться с ним. Мурад всегда знал своё место, а также с кем и как себя ему вести. Он уважал всех, кто был старше него на фабрике. Сам перед начальством не унижался и подчинённых своих не унижал.
Когда Мурад узнал, что рабочие получают намного больше, чем он, потому что у них бывают левые заработки, то тут же написал заявление о том, что добровольно хочет работать рабочим, желая начать с самых низов. В то время никто не имел право брать молодых специалистов с высшим образованием на работу рабочим, но ему сделали исключение, в связи с его семейным положением.
Многие тогда не поняли Мурада, ведь он, таким образом, терял время. Вместо того чтобы заняться своей карьерой, да ещё с его способностями, он сам своими руками опустил себя на уровень рабочих. Но Мурад не обращал внимания на это, потому что его никогда не интересовало и не волновало чужое мнение. Он всегда прислушивался к ним, но только для сбора информации, а потом всё равно всё делал по-своему.
Мурад точно знал, что, работая рабочим и начиная свою карьеру с азов, он скорее выиграет, чем проиграет. Потому что, во-первых, он будет лучше знать свою специальность и все тонкости производства, а, во-вторых, будучи рабочим, он раньше поступит в ряды Коммунистической партии, что считалось в то время самым престижным, а его очередь за машиной намного продвинется вперёд. Но самым главным он считал то, что у него будет практика, высокая зарплата и левые заработки. В данном его положении это было очень мудрое решение.
Единственный минус этой идеи был в том, что Мурад, окончив институт, а затем аспирантуру, пошёл работать рабочим. Ведь многие, кто учились намного хуже и были глупее, чем он, ходили на работу в костюмах с галстуком и сидели в чистых кабинетах. Но это его тоже не интересовало.
Мурад в свою очередь никогда не имел привычку следить за другими людьми и сравнивать себя с ними, а тем более, завидовать им. Он считал, что каждому своё. У него были свои планы на будущее, а для этого ему нужны были деньги.
Он тогда уже знал, что зарабатывать деньги своим трудом не стыдно, зарабатывать стыдно воровством и обманом. Но он ещё не знал, что воровство веры в людей намного страшнее воровства материальных ценностей…
15
…Когда на фабрике узнали, что Мурад вдовец и у него четырёхлетний сын, то многие изменили своё отношение к нему и стали уважать его ещё больше. Некоторые женщины, узнав про это, стали строить для себя планы на будущее, имея виды на него.
Мурад нравился многим женщинам на фабрике, а теперь у них ещё и появился шанс заполучить его. Все они считали, что он в свои годы, да ещё с маленьким ребёнком быстрее попадётся на крючок, желая обзавестись если не женой, то хотя бы просто женщиной. На свою беду он подходил по всем параметрам многим из них.
Мурад тогда ещё не пил и не курил, ходил на плавание, был молод, высокого роста, красив и умён. Он имел высшее образование, свою отдельную квартиру и собственную машину. У него были большие перспективы, он был самостоятельным, хозяйственным, работал, имел уважение среди всего коллектива и уже прилично зарабатывал для своего возраста.
Мурад был очень хорошим и добрым человеком. Он был внимателен ко всем, никого не обижал, да и сам никогда ни на кого не обижался и ни во что не вмешивался. Всем, кто по каким-либо причинам попадал в затруднительные ситуации и нуждался в деньгах, Мурад по своей личной инициативе помогал им безвозмездно, а тем более, если люди сами к нему обращались за помощью, то никому никогда ни в чём не отказывал. Он всегда помнил о том, что говорили ему его родители:
– “У всех людей всё разное, но конец у всех один! Единственная неизбежность – это смерть! Стимул в жизни ничто перед неизбежностью, а неизбежность ничто перед смыслом жизни! Поэтому мудрый человек всегда готов пожертвовать своим стимулом ради смысла жизни, а глупый, наоборот, в любой момент может пожертвовать смыслом жизни ради своего стимула!
Плохой человек никогда, никому ни в чём не помогает, хотя может помочь! Хороший человек помогает всем, когда его об этом просят! Но лучший и самый добрый из всех – это тот, кто всегда всем помогает, не дожидаясь, чтобы его об этом попросили! А великий – это не тот, кто никому не принёс вреда, а тот – кто хотя бы одному человеку принёс пользу!”
Больше всего девушки и женщины сходили с ума, когда встречали Мурада случайно в городе, прогуливающим со своим сыном Орханом. Не только они, но и все прохожие обращали внимание на молодого папу с сыном, потому что они были оба красивые и всегда одеты по последней моде и с иголочки. Смотря на них, чувствовалось, что это идёт любящий отец со своим сыном, что означало, что он хороший семьянин.
В левой руке Мурад всегда держал кулёчек с фруктами, бутылочку подслащённого чая и детский носовой платок для Орхана. Орхан же держал его за указательный палец правой руки. Они всегда шли медленно, иногда останавливались, потому что Орхан то и дело, указывая на что-то, о чём-то спрашивал, и Мурад, останавливаясь, терпеливо объяснял ему всё, отвечая на его вопросы. Затем ласково целовал своего сына, и они шли дальше гулять.
Мурад на самом деле был хорошим отцом, как когда-то был хорошим мужем. Вот поэтому он и подходил многим женщинам и не только с фабрики, но со всего своего окружения среди родственников, соседей и знакомых.
Молодые незамужние девушки мечтали в будущем выйти за него замуж, несмотря на то, что у него был ребёнок. Замужние женщины были не прочь иметь его рядом в качестве друга. Ну, а разведённые женщины согласны были иметь его в качестве любовника, но до поры до времени. А пока все они присматривались к нему и ждали годовщину его жены.
Никто из них тогда даже не мог представить, как Мурад безумно любил и продолжает любить свою Бахар. Никто не знал, что она для него не умерла. Она всё время была рядом с ним, не оставляя его ни на минуту. И он, ощущая это весь день, думал только о ней. А по ночам она приходила к нему во сне, и они долго разговаривали обо всём, после чего до утра занимались любовью, самой красивой, нежной и божественной, как это было у них раньше, когда Бахар была жива.
После смерти Бахар Мурад продолжал жить счастливо, но только в своих воспоминаниях и снах. Если человек однажды был счастлив, то он уже может быть счастлив всю жизнь, живя своими воспоминаниями.
Он пока не знал, что если человек когда-то был счастлив, то уже неважно, когда и как долго. Самое главное – что он в этой жизни был счастлив. Поэтому Мурад всю свою реальную жизнь, где всё ему стало уже неинтересно без Бахар, решил превратить в сон и притом навсегда. Он делал всё, чтобы день его проходил быстро, как сон, а сон, где он был с Бахар, длился, как можно долго…
16
…В октябре исполнилось семь месяцев со дня смерти Бахар. В один из выходных дней, после прогулки с сыном, Мурад, пообедав, лёг в столовой на диван перед телевизором.
Взяв пульт в руки, он включил телевизор и сделал вид, что смотрит какую-то передачу. Но на самом деле взгляд его был направлен на фотографии в рамках всех размеров, которые висели по всей стене над телевизором.
Это были фотографии его с Бахар, сделанные в разные времена их совместной жизни. Она на всех фотографиях одинаково смеялась и была очень красивой.
Лёжа на диване, Мурад куда бы ни поворачивал свою голову, смеющийся взгляд Бахар со всех фотографий устремлялся за ним, смотря ему прямо в глаза. Больше всего ему нравился большой портрет Бахар во весь рост, нарисованный его другом, с которого была выбита фотография на её надгробном камне. Портрет висел в широкой позолоченной рамке с инкрустациями, в центре стены с фотографиями.
Мурад очень сильно грустил, скучая по Бахар. А сейчас, когда пришла осень, первая осень без Бахар, ему стало ещё хуже. Ему и так было плохо и скверно на душе, а сейчас к такому его состоянию добавились ещё и пасмурная погода, ветер, холод, дождь и сырость. Всё это давило на него, из-за чего Мурад в последнее время стал тосковать по Бахар ещё больше, нуждаясь в ней как в родном человеке и понимающем друге. Желая её всё это время, лишь только её одну, как женщину, он тихо сходил с ума. Сердце полностью замирало у него в груди, когда он осознавал, что этого больше не будет никогда.
Единственным утешением для него было то, что он в такие минуты, смотря на эти фотографии и вспоминая те счастливые дни, заново мысленно их проживал, порой даже не замечая слёз, выступивших на глазах.
Так он поступил и в этот раз, но вскоре тишину нарушил Орхан, смеясь, вбегая в комнату со своими машинками в руках. Увидев грустное выражение на лице своего отца и заметив слёзы в его глазах, он остановился и, став серьёзным, подошёл к нему и тихо спросил:
– Папа, ты плачешь?
– Нет. А ты уже поел? – спросил Мурад, делая строгий вид и одновременно пряча и протирая свои глаза.
– Да, папочка, конечно, – тихо ответил Орхан.
– Тогда лезь сюда, – нежно сказал Мурад и протянул ему свои руки.
Орхан положил машинки на пол и, вплотную подойдя к дивану, протянул свои маленькие ручонки своему отцу. Мурад, взяв обеими руками сына за талию, поднял его и, поцеловав в щёчку, усадил верхом на свой живот. Орхан, посмотрев на него, обнял его и тоже поцеловал в обе щеки. После чего он выпрямился и, сидя на животе, грустно спросил:
– Папочка, ты не будешь плакать?
– Нет, мой родной. Зачем я должен плакать? Просто по маме очень соскучился, – ответил Мурад и снова почувствовал, как замирает его сердце и ком подходит к горлу.
– А когда мама приедет?
– Ещё не скоро, у неё там пока много работы.
– А давай, мы к ней поедем! – воскликнул Орхан, засияв от своей идеи.
– Папа не может, Орхан. Папа же тоже работает, – делая виноватый вид, возразил Мурад.
– Хорошо, папочка, потом поедем, – согласился Орхан и, опустив голову к отцу на грудь, прижался к нему и тихо сказал:
– Я тоже сильно скучаю по маме, просто, никогда тебе не говорю, чтобы ты не нервничал.
В эту секунду Мурад чуть не провалился сквозь землю. Он был поражён мудростью своего сына, малыша, которому было всего лишь пять лет. Он крепко обнял Орхана обеими руками, поняв, что перед ним уже не просто ребёнок, а личность с большим добрым сердцем и трезвым умом.
Посмотрев на портрет Бахар, Мурад вдруг осознал, что отсутствие матери и материнской ласки делают ребёнка самостоятельным и не таким как все. В ту же минуту он почувс