То, что задевает. Даже ни то что задевает, а пробирается вглубь тебя, наполняет решимостью и настраивает на нужный лад.

Всем соратникам посвящается. Илья Маслов, "Поэма Белого Террора".
Остальным читать не рекомендуется, кому-то покажется слишком жестоким.

Кто-то скажет "безумие", а кто-то - "подвиг"...
 

"Я напишу: "Завет мой - Справедливость"
И враг прочтет: "Пощады больше нет!"
Убийству я придам манящую красивость,
И в душу мстителя вопьется страстный бред,
Меч Справедливости, карающий и мстящий,
Отдам во власть толпе..."
                                 Максимилиан Волошин

"Завтра и послезавтра ничего не останется, 
как начать бросать бомбы под ноги этим 
нашим врагам..."
                              Томмазо Маринетти

I.

Часто ли ты вспоминаешь
Свое детство?..
Нет.
Очень редко.
И ты знаешь, почему,
Хотя не любишь говорить об этом.
Ты не помнишь свою семью счастливой.
Говорят,
При Брежневе было "хорошо",
Когда страна была старой.
Но ты родился,
Когда страна уже умирала,
И старые идолы рушились,
А твои детские глаза
Смотрели во мрак ночи,
Завороженные грохотом
Распада,
Хотя ты не понимал,
Что происходит.
И сухие пальцы ветвей,
Словно когти скелета,
Царапали стекла,
И полная луна висела в небе...
Мать плакала,
А отец ругал демократов.
Тогда ты запомнил,
Что телевизор врет,
И власть обманывает народ.
Отец хотел убивать
Тех, кто ограбил вашу семью,
Но вместо этого
Начал пить.
А мать плакала почти все время.
Инфляция,
Девальвация,
Кризис...
Мать хотела,
Чтобы ты выучился,
"стал человеком",
"уехал из этой страны",
А ты играл в солдатиков,
Дрался,
Читал "фэнтези" и "хоррор",
Делал вид, 
Что не интересуешься девчонками...
Но потом драки
Вышли на первое место,
А на втором оказались чтение
И музыка.
Сначала - "Ария",
Потом - "Коррозия Металла",
"Мановар"
И "Айрон Мэйден",
И только после них - 
"Коловрат" и
"Вандал".
Но еще до того,
Как ты услышал oi!,
Ты начал брить голову
И кричать
"Слава России!"

II.

Ты родился русским,
И никогда бы не отрекся
От своих корней.
Ты с детства помнил,
Что "русские всегда побеждают",
Но на твоей памяти
Твой народ только проигрывал.
Ты видел тупые фильмы
Девяностых,
Высмеивающие русских,
И там, где другие хохотали,
Ты пылал ненавистью.
Ты много думал над тем,
Что другие принимали,
Как данность,
И когда оказывался в меньшинстве,
То гордился этим.
Тебя ненавидела
Уличная шпана
Со своей "тюремной романтикой",
И мать, смазывая йодом твои ссадины,
Просила тебя "быть умнее"
И "не связываться",
Но ты не был трусом.
И однажды
Шпана стала уважать тебя.
А вот "приличные люди"
Только боялись и ненавидели -
Потому что не имели
Понятия о Чести,
Доступного даже шпане.
Тебе не было места
Ни среди тех,
Ни среди других,
И лишь ночные улицы
Манили тебя
Романтикой борьбы
И приключений,
Хотя ты еще не знал,
Против кого будешь бороться.

III.

Ты с детства слышал,
Что много лет назад
Твой народ воевал с "фашистами"
И победил их.
Но по телевизору говорили,
Что фашисты есть и сейчас.
Они ненавидят существующий порядок,
Они одержимы жаждой убийства,
Они - "безграмотное уличное отребье",
Враги мира и покоя.
Они поклоняются Сатане и Гитлеру,
Мечтают уничтожить всех чернокожих,
Всех евреев и всех, кто не согласен с ними...
Ты слышал это,
И твоя душа пела,
А кулаки сжимались.
Ты вспоминал слезы матери,
Бессилие отца,
И чувствовал,
Что лишь в борьбе за нацию,
За то, что дорого с детства,
Найдешь смысл
Собственного существования.
И так думали тысячи
Твоих ровесников
По всей России.
Власть имущие спохватились,
И стали замалчивать 
"русский фашизм",
но семена были посеяны.
И когда твою соседку,
Отличницу
С длинной русой косой,
Изнасиловал
Пьяный сын армянского "авторитета",
Ты знал,
Кто ты есть
И что должен делать.
И носатого похотливого ублюдка
Сбил с ног
Именно твой удар,
И из всех,
Кто бил его в ту ночь,
Лишь ты один
Не забылся в гневе,
Но все же не стал останавливать
Остальных,
Когда понял,
Что вы сейчас 
Забьете насмерть
Скулящего хача...
Потом его тело
Выловили в реке,
Но последствий не было,
Потому что Боги Севера,
Которых вы еще не знали,
Хранили вас
Для будущих битв.

IV.

Сага о 
Бессмертных Героях
Рвалась из Ледяной Сварги,
Когда вы маршировали
В ночи,
Окутавшей Россию.
Ты немного заточил отвертку,
Которую носил в кармане,
И никогда не обматывал кулаки,
Чтобы приучить себя к боли.
Ты гордился
Выбитыми костяшками так,
Как другие гордятся
Отличными отметками
И престижной работой.
Ты чувствовал,
Что мир вокруг -
Иллюзия,
Сотворенная врагом
Твоего народа,
И эта иллюзия
Не имеет права на существование
За счет крови
Русских людей.
Ты сам выбрал
Путь Отверженного Обществом,
Но можно ли пожалеть
Об этом?..
...Когда вечерняя прохлада зовет на пустеющие улицы...
...Когда рядом - твои верные соратники...
...Когда чучмек, только что чувствовавший себя "хозяином",
пытается убежать или молит о пощаде...
...Когда ты можешь плюнуть в черную рожу
по праву Высшей Расы...
Разве все это
Можно променять на скучное "процветание",
На "успех в обществе",
На уважение скота
И незасвеченность перед ментами?
Нет -
Так ответил ты сам себе
Раз и навсегда.
Кровь древних варваров
Кипела в тебе,
И обрезок арматуры
Казался мечом.
Жить, как ариец,
И умереть, как ариец -
Иного Пути у тебя
Не было.

V.

Пробил час -
И ты узнал Богов,
Покровительствовавших 
Тебе с рождения.
Они не "прощали"
И не "спасали" -
Они пировали высоко в небе,
Вместе с твоими предками-северянами,
Погибшими в сражениях
В те века,
Когда Иллюзии
Еще не было.
И тебе казалось глупым
Идти на "капище",
Надевать религиозные побрякушки
И "славить Богов"
Рядом с "язычниками",
Похожими на хиппи,
И "волхвами",
Похожими на бомжей.
Ты знал, что это - часть Иллюзии,
И когда придет день,
Она будет разрушена,
Как и остальные части,
Молотом Громовержца.
Твои Боги любили то,
Что любил ты,
И ненавидели
Ненавидимое тобою.
Но они привели тебя
К ублюдочным "язычникам"
Не только для того,
Чтобы ты понял это.
Там ты нашел Любовь.
Сначала она боялась тебя
И верила,
Что все люди равны,
А язычество несовместимо с расизмом.
Но когда
На ночной улице
Вас было пятеро,
А хачей - трое,
И три твоих спутника - "язычника"
Убежали,
Ты шепнул "Беги!"
И ей,
А сам встал в стойку
С кастетом в правой руке.
"Не отступать!" и
"Не сдаваться!" -
гремело в твоем сердце.
В ту ночь 
У тебя и появился шрам
Через все лицо.
Но когда вы встретились,
Она сама обняла тебя
И прижалась губами
К этому шраму.
А "язычники" с завистью
Смотрели на вас,
Понимая,
Что Женщина,
Познавшая Воина,
Никогда не посмотрит
На них.

VI.

Боги и Предки
Мчались на призрачных конях
Над твоей страной,
Над ее полями,
Превратившимися в пустыри,
Над ее мертвыми заводами,
Над ее городами,
Захваченными цветным отребьем
И белым мусором...
Ты чувствовал,
Что делаешь слишком мало,
И что ночные драки
На улицах
Ничего не изменят.
"Слабо завалить
цветного авторитета?" -
смеялись ничтожества и слабаки,
и, презирая их, ты знал,
что во многом они правы.
Ты смотрел на "легальную оппозицию",
И видел лишь отмывание денег
И стремление примазаться к кормушке.
Неужели они искренне верят,
Что власть чужаком
Можно свергнуть листовками
И митингами?..
И ты все реже
Выходил на улицу
Поздними вечерами,
А когда смотрел в зеркало -
Видел, как превращаешься в обывателя,
Не дотянувшего до "нормы".
Ты часто просыпался среди ночи,
И любимой, лежащей в твоих объятиях,
Твои глаза
Казались глазами дикого зверя.
Тогда тебе и попалась книга
О знаменитом Савинкове,
Убивавшем за правый социализм
Задолго до Муссолини
И Гитлера,
А потом провозгласившем себя
Фашистом.
Перевернув последнюю страницу,
Ты долго сидел в молчании
И смотрел,
Как за окнами разгорается заря
Нового Дня.
Террор!
Вот что раскачает основы этого мира!
Белый Террор...
Когда вошла твоя любимая,
Она задрожала,
Почувствовав,
Что за твоими плечами
Стоит Смерть.
И вы последний раз занимались любовью,
А потом она ушла,
Чтобы не возвращаться,
Потому что Смерть заняла
В твоем сердце
Рядом с Нацией
То место,
Что раньше принадлежало
Твоей женщине.
Ты знал,
Что этого и хотят
Боги
И Предки.

VII.

Ты пригласил Смерть на танец,
И казалось,
Что ты ведешь ее,
Но на самом деле
Она вела тебя.
Автомат стоил
На "черном рынке"
Всего сорок пять тысяч,
Пистолеты - и того меньше,
А взрывчатку вполне
Можно делать самостоятельно.
Шесть человек поло за тобою -
Старых соратников,
Которым, как и тебе,
Нечего было терять
В мире, плененном Иллюзией.
И вы убивали.
Оказывается,
Власть имущие так беспечны!
Неужели они,
Эти чинуши,
Высосавшие столько крови
Из русских людей,
Не думали
О грядущем Возмездии?
Даже цветная мафия
Лучше защищала своих вожаков...
Впрочем,
Ей это не помогало.
Вы бы могли залить город кровью,
И - видят Боги! - 
Город заслуживал этого,
Но ты запретил
Намеренно убивать русских,
Какими бы трусливыми ничтожествами
Они не были.
А если кто-то "невиновный" все же
Попадал под пули
И осколки - 
Что ж, значит,
Его было за что покарать Богам.
Ты не боялся Смерти,
Потому что еще подростком
Заглянул в провалы ее
Пустых глазниц,
Но когда
В перестрелке с черными
Первого из вас
Сразила пуля,
И вы унесли тело с собой,
Чтобы сжечь на пустыре
Далеко за городом,
Ты задумался
О своей давней спутнице.
И понял,
Что развязка близка.

VIII.

В то утро ты сам
Начинил смертью
Недра чемодана-атташе
И положил в карманы пиджака
Два пистолета и
Складной нож,
А за зубы -
Маленькую ампулу.
В это время
Ты слушал "Laibach",
Песню "B-Machina":
"Только один день остался,
Только один день...
Мы покидаем остальных.
Мы уходим...
Наши души безумны,
И крылья поднимаются к небу.
Пусть Солнце упадет в океан,
Пусть Земля разверзнется в пламени...
Пусть спят те, кто не знает,
Что последний день наступил,
Пришел конец,
И мы уходим на рассвете..."
...Соратников взяли - нет ничего удивительного,
Но они сдались без боя...
Впрочем, хорошо и то, что они все еще
Не сдали тебя,
И никто не пришел за тобой,
А значит -
Остается время
Для последнего боя
И Последней Справедливости.
Ты выглядел просто блестяще -
В дорогом черном костюме,
Белой рубашке
И при галстуке.
Охранник
При входе в Администрацию
Сонно оглядел тебя и,
Приняв за кого-то другого,
Даже не задал никаких вопросов.
Вот оно - одно из сердец Гидры,
Опутавшей твою Родину.
Жаль, что не самое главное!
Какая удача - 
На первом этаже
Ты увидел толпу 
Богатых чучмеков,
Что-то бурно обсуждающих
С жирной бабой-чинушей.
Как видно,
Диаспора опять
Выбивает место
Для расселения
Завезенных соплеменников!
И тогда Громовержец
Положил руку
На твое плечо.
Черные и карие глаза
С непониманием уставились на чемодан,
Полетевший им под ноги,
А в твоих руках уже было по пистолету.
Грянул взрыв,
Окутав все дымом,
И из этого дыма
Навстречу переполошенной охране
Вышел ты,
Забрызганный кровью.
"Слава России!" -
Кричал ты, 
Нажимая на курки,
И еще -
"Хайль Гитлер!".
Скоро сюда прибудут менты,
И тогда все будет кончено,
Но пока здесь хозяин - ты,
И ты вправе прочесывать коридоры и кабинеты
В поисках тех,
Кого Боги твоей расы
Приказали убить.
И вот когда
Оба пистолета замолчали,
Ты раскусил ампулу,
Но ничего не произошло,
А вой сирен за окном
Говорил,
Что времени на раздумья нет.
"Не отступать!" и
"Не сдаваться!" -
Отречься от этих слов
Ты не имел права.
И тогда ты всадил лезвие ножа
В свое собственное тело,
Через боль кромсая его,
Чтобы никакой врач
Не смог спасти
Твою
Бессмысленную теперь
Жизнь...

Эпилог

Стадо
Называет героем того,
Кого воспевают его пастухи,
И проклинает того,
Кого по телевизору
Приказали считать 
Преступником
И сумасшедшим.
Радуйтесь, рабы!
Тот, кто умер от своей руки
В задымленных коридорах
Разоренной Администрации,
Уже не придет
Ни за одним олигархом,
Чинушей
Или даже цветным мафиози.
Покой ваших хозяев
Стал прочнее!
Но Зов Древних Богов
Нельзя заглушить
Или запретить.
Гордо ревут они строки саг,
Проносясь на конях-скелетах
Над Русью-Гипербореей...
И молот, который разрушит
Благоденствие пастухов
И спокойствие стада,
Уже занесен
Над миром.
И Сварга зияет,
Призывая восстать
Легионы мстителей!
Близка Последняя Битва,
Так встретим ее,
Как подобает Мужчинам!
К оружию, братья!..