Вот уже много лет Джон уверенно идет по канату под куполом цирка. Прыгает с камня на камне в потоке раскаленной лаве.

Земля уходит у него из-под ног, канат ходит ходуном, но он продолжает идти. Иногда ускорятся, иногда замирает на более-менее удобном камне.

Один неверный шаг - и нет Джона.

Раскаленная лава - это пошлость. Качнись в неправильную сторону - и ты уже там.

Бездна, через которую натянут канат, - это банальщина. Соскользнет нога - и полет вниз головой обеспечен.

Когда поешь о своем пути - очень просто соскользнуть в пропасть. Когда поешь о любви на всю жизнь - это вообще элементарно.

Но Джон идет. С годами ему идти одновременно и легче, и сложнее. Легче - поскольку его уже готовы носить на руках. Сложнее, потому что искренность и вера растрачивается с годами.

Где он находит силы так улыбаться?

Где он черпает свою энергию?

Почему ему спустя столько лет все еще нравится выходить на сцену и петь о чувствах которые на грани детства и юности: когда чистота еще не потеряна, а эмоции еще свежи и незатерты?

Собственно, за это мы его и любим. И даже если он оступится, это уже ничего не меняет.

Но мы будем держать за него кулачки.