— Я не прощу, — сказала Она. – Я буду помнить.

— Прости, — попросил ее Ангел. – Прости, тебе же легче будет.

— Ни за что, — упрямо сжала губы Она. — Этого нельзя прощать. Никогда.

— Ты будешь мстить? – обеспокоенно спросил он.

— Нет, мстить я не буду. Я буду выше этого.

— Ты жаждешь сурового наказания?

— Я не знаю, какое наказание было бы достаточным.

— Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… — тихо сказал Ангел. — Это неизбежно.

— Да, я знаю.

— Тогда прости! Сними с себя груз. Ты ведь теперь далеко от своих обидчиков.

— Нет. Не могу. И не хочу. Нет им прощения.

— Хорошо, дело твое, — вздохнул Ангел. – Где ты намерена хранить свою обиду?

— Здесь и здесь, — прикоснулась к голове и сердцу Она.

— Пожалуйста, будь осторожна, — попросил Ангел. – Яд обид очень опасен. Он может оседать камнем и тянуть ко дну, а может породить пламя ярости, которая сжигает все живое.

— Это Камень Памяти и Благородная Ярость, — прервала его Она. – Они на моей стороне.

И обида поселилась там, где она и сказала – в голове и в сердце.

Она была молода и здорова, она строила свою жизнь, в ее жилах текла горячая кровь, а легкие жадно вдыхали воздух свободы. Она вышла замуж, родила детей, завела друзей. Иногда, конечно, она на них обижалась, но в основном прощала. Иногда сердилась и ссорилась, тогда прощали ее. В жизни было всякое, и о своей обиде она старалась не вспоминать.

Прошло много лет, прежде чем она снова услышала это ненавистное слово – «простить».

— Меня предал муж. С детьми постоянно трения. Деньги меня не любят. Что делать? – спросила она пожилого психолога.

Он внимательно выслушал, много уточнял, почему-то все время просил ее рассказывать про детство. Она сердилась и переводила разговор в настоящее время, но он снова возвращал ее в детские годы. Ей казалось, что он бродит по закоулкам ее памяти, стараясь рассмотреть, вытащить на свет ту давнюю обиду. Она этого не хотела, а потому сопротивлялась. Но он все равно узрел, дотошный этот дядька.

— Чиститься вам нужно, — подвел итог он. – Ваши обиды разрослись. На них налипли более поздние обиды, как полипы на коралловый риф. Этот риф стал препятствием на пути потоков жизненной энергии. От этого у вас и в личной жизни проблемы, и с финансами не ладится. У этого рифа острые края, они ранят вашу нежную душу. Внутри рифа поселились и запутались разные эмоции, они отравляют вашу кровь своими отходами жизнедеятельности, и этим привлекают все новых и новых поселенцев.

— Да, я тоже что-то такое чувствую, — кивнула женщина. – Время от времени нервная становлюсь, порой депрессия давит, а иногда всех просто убить хочется. Ладно, надо чиститься. А как?

— Простите ту первую, самую главную обиду, — посоветовал психолог. – Не будет фундамента – и риф рассыплется.

— Ни за что! – вскинулась женщина. – Это справедливая обида, ведь так оно все и было! Я имею право обижаться!

— Вы хотите быть правой или счастливой? – спросил психолог. Но женщина не стала отвечать, она просто встала и ушла, унося с собой свой коралловый риф.

Прошло еще сколько-то лет. Женщина снова сидела на приеме, теперь уже у врача. Врач рассматривал снимки, листал анализы, хмурился и жевал губы.

— Доктор, что же вы молчите? – не выдержала она.

— У вас есть родственники? – спросил врач.

— Родители умерли, с мужем в разводе, а дети есть, и внуки тоже. А зачем вам мои родственники?

— Видите ли, у вас опухоль. Вот здесь, — и доктор показал на снимке черепа, где у нее опухоль. – Судя по анализам, опухоль нехорошая. Это объясняет и ваши постоянные головные боли, и бессонницу, и быструю утомляемость. Самое плохое, что у новообразования есть тенденция к быстрому росту. Оно увеличивается, вот что плохо.

— И что, меня теперь на операцию? – спросила она, холодея от ужасных предчувствий.

— Да нет, — и доктор нахмурился еще больше. – Вот ваши кардиограммы за последний год. У вас очень слабое сердце. Такое впечатление, что оно зажато со всех сторон и не способно работать в полную мощь. Оно может не перенести операции. Поэтому сначала нужно подлечить сердце, а уж потом…

Он не договорил, а женщина поняла, что «потом» может не наступить никогда. Или сердце не выдержит, или опухоль задавит.

— Кстати, анализ крови у вас тоже не очень. Гемоглобин низкий, лейкоциты высокие… Я пропишу вам лекарства, — сказал доктор. – Но и вы должны себе помочь. Вам нужно привести организм в относительный порядок и заодно морально подготовиться к операции.

— А как?

— Положительные эмоции, теплые отношения, общение с родными. Влюбитесь, в конце концов. Полистайте альбом с фотографиями, вспомните счастливое детство.

Женщина только криво усмехнулась.

— Попробуйте всех простить, особенно родителей, — неожиданно посоветовал доктор. – Это очень облегчает душу. В моей практике были случаи, когда прощение творило чудеса.

— Да неужели? – иронически спросила женщина.

— Представьте себе. В медицине есть много вспомогательных инструментов. Качественный уход, например… Забота. Прощение тоже может стать лекарством, причем бесплатно и без рецепта.

Простить. Или умереть. Простить или умереть? Умереть, но не простить? Когда выбор становиться вопросом жизни и смерти, нужно только решить, в какую сторону ты смотришь.

Болела голова. Ныло сердце. «Где ты будешь хранить свою обиду?». «Здесь и здесь». Теперь там болело. Пожалуй, обида слишком разрослась, и ей захотелось большего. Ей вздумалось вытеснить свою хозяйку, завладеть всем телом. Глупая обида не понимала, что тело не выдержит, умрет.

Она вспомнила своих главных обидчиков – тех, из детства. Отца и мать, которые все время или работали, или ругались. Они не любили ее так, как она этого хотела. Не помогало ничего: ни пятерки и похвальные грамоты, ни выполнение их требований, ни протест и бунт. А потом они разошлись, и каждый завел новую семью, где ей места не оказалось. В шестнадцать лет ее отправили в техникум, в другой город, всучив ей билет, чемодан с вещами и три тысячи рублей на первое время, и все – с этого момента она стала самостоятельной и решила: «Не прощу!». Она носила эту обиду в себе всю жизнь, она поклялась, что обида вместе с ней и умрет, и похоже, что так оно и сбывается.

Но у нее были дети, были внуки, и вдовец Сергей Степаныч с работы, который пытался неумело за ней ухаживать, и умирать не хотелось. Ну правда вот – рано ей было умирать! «Надо простить, — решила она. – Хотя бы попробовать».

— Родители, я вас за все прощаю, — неуверенно сказала она. Слова прозвучали жалко и неубедительно. Тогда она взяла бумагу и карандаш и написала: Уважаемые родители!Дорогие родители! Я больше не сержусь. Я вас за все прощаю.

Во рту стало горько, сердце сжалось, а голова заболела еще больше. Но она, покрепче сжав ручку, упрямо, раз за разом, писала: «Я вас прощаю. Я вас прощаю». Никакого облегчения, только раздражение поднялось.

— Не так, — шепнул Ангел. – Река всегда течет в одну сторону. Они старшие, ты младшая. Они были прежде, ты потом. Не ты их породила, а они тебя. Они подарили тебе возможность появиться в этом мире. Будь же благодарной!

— Я благодарна, — произнесла женщина. – И я правда очень хочу их простить.

— Дети не имеют права судить своих родителей. Родителей не прощают. У них просят прощения.

— За что? – спросила она. – Разве я им сделала что-то плохое?

— Ты себе сделала что-то плохое. Зачем ты оставила в себе ту обиду? О чем у тебя болит голова? Какой камень ты носишь в груди? Что отравляет твою кровь? Почему твоя жизнь не течет полноводной рекой, а струится хилыми ручейками? Ты хочешь быть правой или здоровой?

— Неужели это все из-за обиды на родителей? Это она, что ли, так меня разрушила?

— Я предупреждал, — напомнил Ангел. – Ангелы всегда предупреждают: не копите, не носите, не травите себя обидами. Они гниют, смердят и отравляют все живое вокруг. Мы предупреждаем! Если человек делает выбор в пользу обиды, мы не вправе мешать. А если в пользу прощения – мы должны помочь.

— А я еще смогу сломать этот коралловый риф? Или уже поздно?

— Никогда не поздно попробовать, — мягко сказал Ангел.

— Но они ведь давно умерли! Не у кого теперь просить прощения, и как же быть?

— Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, ты делаешь это не для них, а для себя.

— Дорогие родители, — начала она. – Простите меня, пожалуйста, если что не так… И вообще за все простите.

Она какое-то время говорила, потом замолчала и прислушалась к себе. Никаких чудес – сердце ноет, голова болит, и чувств особых нет, все как всегда.

— Я сама себе не верю, — призналась она. – Столько лет прошло…

— Попробуй по-другому, — посоветовал Ангел. – Стань снова ребенком.

— Как?

— Опустись на колени и обратись к ним, как в детстве: мама, папа.

Женщина чуть помедлила и опустилась на колени. Она сложила руки лодочкой, посмотрела вверх и произнесла: «Мама. Папа». А потом еще раз: «Мама, папа…». Глаза ее широко раскрылись и стали наполняться слезами. «Мама, папа… это я, ваша дочка… простите меня… простите меня!». Грудь ее сотрясли подступающие рыдания, а потом слезы хлынули бурным потоком. А она все повторяла и повторяла: «Простите меня. Пожалуйста, простите меня. Я не имела права вас судить. Мама, папа…».

Понадобилось немало времени, прежде чем потоки слез иссякли. Обессиленная, она сидела прямо на полу, привалившись к дивану.

— Как ты? – спросил Ангел.

— Не знаю. Не пойму. Кажется, я пустая, — ответила она.

— Повторяй это ежедневно сорок дней, — сказал Ангел. – Как курс лечения. Как химиотерапию. Или, если хочешь, вместо химиотерапии.

— Да. Да. Сорок дней. Я буду.

В груди что-то пульсировало, покалывало и перекатывалось горячими волнами. Может быть, это были обломки рифа. И впервые за долгое время совершенно, ну просто ни о чем, не болела голова.

Эльфика/http://sobiratelzvezd.ru/

                                                                                     ХРИСТИАНСКАЯ  ПРИТЧА

 Одному человеку казалось, что он живёт очень тяжело.

И пошёл он однажды к Богу, рассказал о своих несчастьях и попросил у него:

— Можно, я выберу себе иной крест?

Посмотрел Бог на человека с улыбкой, завёл его в хранилище, где были кресты, и говорит:

— Выбирай.

Зашёл человек в хранилище, посмотрел и удивился:

«Каких только здесь нет крестов — и маленькие, и большие, и средние, и тяжёлые, и лёгкие».

Долго ходил человек по хранилищу, выискивая самый малый и лёгкий крест,

и, наконец, нашёл маленький-маленький, лёгонький-лёгонький крестик, подошёл к Богу и говорит:

— Боже, можно мне взять этот?

 

— Можно, — ответил Бог.

— Это твой собственный и есть.

 

 

Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет её кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поёт..поёт до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвётся дыхание.
Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, - мы знаем. Мы понимаем. И всё равно - грудью на тернии.
Так будет всегда.

 

Есть такая легенда - о птице,
что поёт лишь один раз за всю свою жизнь,
но зато прекраснее всех на свете.
Однажды
она покидает своё гнездо
и летит искать куст терновника,
и не успокоится, пока не найдёт.
Среди колючих ветвей
запевает она песню и бросается грудью
на самый длинный, самый острый шип.
И, возвышаясь
над несказанной мукой,
так поёт, умирая, - что этой ликующей песне
позавидовали бы и жаворонок, и соловей…
Единственная
несравненная песнь,
и достаётся она ценою жизни.
Но весь мир замирает, прислушиваясь,
и сам бог улыбается в небесах.
Ибо всё лучшее
покупается лишь ценою
великого страдания…
По крайней мере,
так говорит легенда.

 

Когда-то давным-давно на Земле был остров, на котором жили все человеческие ценности. Но однажды они заметили, как остров начал уходить под воду. Все ценности сели на свои корабли и уплыли. На острове осталась лишь Любовь. Она ждала до последнего, но когда ждать уже стало нечего, она тоже захотела уплыть с острова. Тогда она позвала Богатство и попросилась к нему на корабль, но Богатство ответило:
- На моем корабле много драгоценностей и золота, для тебя здесь нет места.
Когда мимо проплывал корабль Грусти она попросилась к ней, но та ей ответила:
- Извини, Любовь, я настолько грустная, что мне надо всегда оставаться в одиночестве.
Тогда Любовь увидела корабль Гордости и попросила о помощи ее, но та сказала, что Любовь нарушит гармонию на ее корабле.
Рядом проплывала Радость, но та так было занята весельем, что даже не услышала о призывах Любви. Тогда Любовь совсем отчаялась. Но вдруг она услышала голос, где-то позади:
- Пойдем Любовь, я возьму тебя с собой.
Любовь обернулась и увидела старца. Он довез ее до суши и, когда старец уплыл, Любовь спохватилась, ведь она забыла спросить его имя. Тогда она обратилась к Познанию:
- Скажи, Познание, кто спас меня? Кто был этот старец?
Познание посмотрело на Любовь:
- Это было Время.
- Время? - переспросила Любовь. - Но почему оно спасло меня?
Познание еще раз взглянуло на Любовь потом вдаль, куда уплыл старец:
- Потому что только Время знает как важна в жизни Любовь. 

 

 

 

 

 

 

 

 

... Нет величия там, где нет простоты, добра и правды  /Лев Толстой!

Лошадки одной масти                          Ехал однажды магнат в роскошной карете, которую везла шестёрка породистых лошадей, купленных в разных странах. Карета завязла в трясине, и сколько кучер ни стегал лошадей, они не могли сдвинуться с места. Но тут появился крестьянин на телеге, которую везла пара лошадок, и с лёгкостью проехал через ту самую трясину Магнат изумился и спросил крестьянина: - В чём сила твоих лошадей? И тот сказал ему: - Ваши лошади, хоть и сильны в отдельности, но все разной породы, и нет между ними никакой связи. Каждая считает себя породистее другой и клонит в свою сторону: стегнёшь одну, а другая этому только радуется. А у меня лошадки простые, одной масти: кобыла со своим жеребёнком. Чуть пригрозишь кнутом одной из них, так другая все силы прикладывает, чтобы помочь той, что рядом.

Жили-были три брата. Первый - старший, второй - средний и третий - младший - Иванушка.
И озарила этих братьев однажды единая на всех мысль пойти прогуляться в лес.
Но лес-то не простой, а сказочный, а в сказке, как принято, всё необычно.

Идёт старший брат и вдруг смотрит: прямо перед ним широкая яма, а в яме Счастье сидит.
- Чего ты хочешь? - спрашивает его Счастье.
- Хочу "Мерседес-600", - говорит старший брат.
И возникает перед ним новенький блестящий "Мерседес". Обошёл он машину, полюбовался, сел в неё и уехал.

Идёт средний брат, и надо же такому случиться: оказался и он около этой ямы.
- Чего ты хочешь? - спрашивает его Счастье.
- Хотел бы я иметь миллион долларов, - говорит средний брат.
И вот откуда ни возьмись появляется у него в руках дипломат, а в нём аккуратненько так зелёненькие пачки рядышком друг с другом лежат и свежей краской попахивают. Посмотрел он на них, закрыл дипломат и потопал.

А тут проходил рядом с этим местом младший брат - Иванушка. Видит он: Счастье в яме сидит.
Наклонился к нему.
- Чего ты хочешь? - спрашивает его Счастье.
- А ты? - спрашивает Иванушка.
- А мне бы из ямы этой выбраться.
Протянул Иванушка руку, вытащил Счастье из ямы и пошёл своей дорогой.

А что Счастье?
А Счастье за ним побежало...

 

 
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья подметает, не спеша,
Усталый дворник в ветхой телогрейке.
А под скамейкой съёжилась душа.
Да, да, душа. Обычная. Вот только
Промокла и от холода дрожит,
И вспоминает, как хозяин колко
Сказал: "Душа, ты мне мешаешь жить.
Болишь по каждой убиенной мошке,
Сжимаешься от плача малыша,
Мой завтрак отдаёшь бездомной кошке -
Я больше не могу с тобой, душа.
Мои глаза давно устали плакать.
Прошу тебя, как друга, уходи".
                                                                  Она ушла в сентябрьскую слякоть,
                                                                  И с нею вместе плакали дожди.
                                                                  Блуждала долго мокрыми дворами,
                                                                  Заглядывала в окна и глаза.
                                                                  Над нею осень хлопала ветрами,
                                                                  И вслух с судьбою спорила гроза.
                                                                  Осенний сад. Промокшая скамейка.
                                                                  И листья снова падают, шурша.
                                                                  Работу кончил дворник в телогрейке.
                                                                  А под скамейкой умерла душа..

 

Теги: притча

 

У царя Соломона был любимый перстень.
На обратной стороне которого была надпись:
" Все пройдет"...
Когда Соломону бывало плохо, он снимал с руки
перстень смотрел на надпись успокаивался...
Однажды у царя Соломона случилось большое несчастье.
Он снял с руки перстень,но
надпись не успокоила его,а только разозлила.
В гневе Соломон бросил перстень на землю.
И тут у перстня отвалился камень.
Соломон пожалел,что сломал любимый перстень.
Поднял и прочитал вторую надпись,
которая была под камнем:
"Пройдет и это..."
Царь Соломон был мудрый человек,
Но жизнь его порой изрядно терла,
И за довольно долгий, трудный век
Не раз брала властителя за горло.

Но Соломон – мудрец из мудрецов,
Оставив нам «Премудрости» в наследство,
Ко всем перипетиям был готов,
Имел на все надежнейшее средство.


Нередко, попадая в переплет,
Он, автор умных «Притчей»,«Песни Песней»,
Слегка на пальце перстень повернет,
Прочтет слова и вновь поправит перстень.

И улыбнется. Вот и все дела.
Знать, в надписи была большая сила,
Воистину волшебная была:
«Пройдет и это» - надпись та гласила.

Когда на горло жизнь набросит жгут,
Особо огорчаться нет резона.
И если обстоятельства прижмут,
Не забывай про перстень Соломона!

ЗАБОЛЕЛА МАТЬ! И той же
ночью Телеграф не уставал кричать: - Дети, срочно… - Дети, очень
срочно…Выезжайте, заболела мать! Из Одессы, Таллина, Игарки, бросив все
заботы и дела, Дети собрались, но только жалко, - У кровати, а не у
стола. Гладили морщинистые руки, Мягкую серебряную прядь, Для чего же
дали вы разлуке Так надолго перед вами встать? Мать ждала вас в дождь и
в снегопады. Тягостной бессонницей ночей. Разве горя дожидаться надо,
Чтоб приехать к матери своей? Неужели только телеграммы Привели вас к
скорым поездам? Слушайте! Пока у вас есть мамы, Приезжайте к ним без
телеграмм

 

Однажды Бог создавал из глины человека.
Сделал ему голову,тело,руки и ноги,вдохнул в него Душу и остановился в задумчивости.

Что еще сделать для этого существа?

Тогда он спросил у человека:

"Вот у меня осталось немного глины,что тебе еще сделать?"

Подумал человек и говорит:"Сделай мне счастье".

Думал-думал Бог и ,не зная,как сделать счастье,сказал:

"Вот тебе глина,сделай сам себе такое счастье, которое тебе нужно".