Аля Кудряшева



Я тут недавно встретила своё прошлое - оно всё так же сидит перед компьютером и у него всё те же царапинки на запястье. Знаешь опять весна, а я снова брошена, то есть всё та же - мелкая, неуютная, солнце в глазах и руки в чернильной пасте.

Время не режет - просто меняет рейтинг,
Вроде бы был ребенок - теперь божок,
Холодно, - плачет, - холодно мне, согрейте
Только ухватишь за руку - обожжет.

Слушай, до нас ему, в общем-то, мало дела,
Так, проходя, морщинку смахнуть с чела,
Знаешь, я даже как-то помолодела,
Снова линяю в гости по вечерам.

То есть бежать, бежать - и всегда на старте,
Вроде бы так старалась, жила, росла,
Помнишь была такая - ни слов, ни стати,
Вот и теперь примерно такой расклад.

Даже неясно - девочка или мальчик,
А разобраться так и не довелось.
Помнишь, ходил дракончик, ночной кошмарчик,
Зыркал недобро, цепко из под волос.

Брызгалась лампа искорками в плафоне,
Ноги росли, плыла голова, а ты,
Жил у меня паролем на телефоне -
Те же четыре буквы - для простоты,

Слышишь - ее не трогать, она укусит,
Или засадит в горло свою любовь,
Время меня застало на третьем курсе,
Дав мне четыре года побыть любой.

То есть побыть собой. Ну, скажи на милость,
Дергалась, терпыхалась - и хоть бы хны.
Ты вот ну хоть на чуточку изменилась,
Кроме короткой стрижки в разводах хны?

Видимо, слишком мало тебя пороли,
Мало стучали в темечко мастерком.
Ходишь, запоминаешь, его паролем,
Мечешься, забываешь его стихом.

Время не лечит - просто меняет роли,
После спектакля - тот же виток судьбы.
Если ты набиваешь его паролем,
Значит, ты не сумеешь его забыть.

Что же, не веришь? Радуйся, смейся, спейся,
Мучайся, трепыхайся, на том стоим.

Только ты снова щелкаешь по бэкспэйсу,
Только он снова снится тебе своим. (c) izubr

Аля Кудряшева,стихи



Ты стони над ней, ты плачь по ночам над ней, или что там еще умеешь - тебе видней, а меня не слушай, я-то давно на дне,
Вот уж сорок дней.
А она рыжа в кудрях, а она тонка, а она открывает дверь тебе до звонка,
а он легка в кости и в руках мягка -
И нашла себе дурака.
Ты в обиду ее не даешь, ты вообще хорош, ты пуд соли ешь, последний ломаешь грош, ты ее защищай от бури и от порош,
А меня не трожь.
Вам-то в рай, вам нынче каждый дворец - сарай, примеряй ее, придумывай, притирай, ты в ее огне, в руках у нее сгорай,
А меня - сдирай.
Ты бросай плащи под ход ее колесниц, ты пиши ей "только без меня не усни", ты мотайся по дорогам и падай ниц
От ее ресниц.
Вырезай меня, под горло, под корешок. закрывай на ключ, остатки сложи в мешок, Если был вопрос - то он навсегда решен,
А ответ смешон.
Ты иди себе, не смотри, как я здесь стою, Ты, дурак, мою пригрел на груди змею, думал, я хожу по струнке, всего боюсь,
А вот я смеюсь.
Так что ты ее люби, кувыркайся с ней, езди в лес, ходи ботинками по весне, обнимай ее, прижимайся еще тесней,
А со мной - не смей.
А она в такие верует чудеса, пусть она запомнит все твои адреса, у нее в глазах открытые небеса,
У меня - джинса.
Только ты ее не пусти, ты сжимай в горсти, пусть она у тебя не плачет и не грустит, а когда она устанет тебя пасти-
Ты ее прости.
Пусть она тебя разденет, пусть оголит, ведь она живет, внутри у нее болит, пусть она тебя возрадует, окрылив,
Для моих молитв. (с) izubr

<1599>





У меня в душе катакомбы , всё промёрзло до самого донца .
У меня под плащом бомба , 40 вдохов до взрыва солнца .
И записок полны карманы , а записки полны угрозой –
Знал ли ты , как страшны наркоманы при охоте за новой дозой ,
Знал ли ты ощущение тромба - в венах – 40 дышать до взрыва .
У меня под плащом бомба – болью в 40 кг тротила .

Юлия Стэп

Максим Леонидов - Письмо Если бы письмо написать я мог В семьдесят восьмой самому себе Может отчего-то бы уберёг, Может всё исправил в своей судьбе. Я бы написал всё как есть, клянусь, Всё, что понял сам и что пережил. А он бы прочитал, намотал на ус И тогда, возможно, счастливей жил. Выучи французский язык, Научись играть на трубе, И живи на полную каждый миг Так бы я писал самому себе. Знай, что всё тебе по плечу, Верь в свою звезду и лети, Уломай отца, чтоб сходил к врачу И может быть удастся его спасти. Я бы рассказал ему что любовь - Это не тиски и не кабала. Я бы написал ему что Господь - Это не кресты и не купола. Я бы объяснил ему всё про роль Ту, что так хотел и не смог сыграть А если б было можно и бандероль Я б всего Акунина смог послать. Скоро ты поедешь на юг, Вот тебе хороший совет: Не спеши дружок заводить семью, Ждёт тебя любовь через много лет. А хочешь, вышлю песню письмом Ту, что все побила хиты? Спой её в своём семьдесят восьмом Ведь в конце концов её автор ты. Если бы письмо написать я мог В семьдесят восьмой самому себе, Может отчего-то бы уберёг, Может всё исправил в своей судьбе. Сотня или даже полсотни слов, И жизнь бы стала сладкой как эскимо. А всё-таки не зря так устроил Бог Что в прошлое нельзя написать письмо.

стихи, тронувшие душу...



дорогой друг, я в горах, подо мной - ментона
испаряющаяся, как мелкое озеро ацетона
я хожу на экскурсии по местным притонам
пренебрегаю правилами хорошего тона
но не бойся, милый, меня здесь не тронут
мальчики, обладатели лирического баритона
преданно смотрят в глаза мне и тот час тонут
и хотя мне обязательно нужно поддерживать тонус
(иначе станет тонок мой волос, тих голос)
пока я - solus

мой милый друг, я перебралась в порт кале
ударение на первый, как бы французы его не звали
скажу тебе честно, здесь довольно печально
оттого все дни я провожу на причале
а ночи напролет обитаю в чайных
в одной из них встретился бывший начальник
уговорил меня начать все с начала
ты все верно решишь, что все от отчаяния
не знаю, милый, но пока: чао

ну вот и все мой любимый, я в ницце
сама не знаю, как стала блудницей,
не злись, хочешь - называй блядью,
я хожу по городу в очень откровенном наряде
этот подонок исчез, плевать - меня любят все местные
называют главной городской невестой
оборачиваются, когда я прохожу мимо
сколько же мы не виделись, мой любимый?
кажется вечность, хотя по календарю - три года
в ницце прекрасно, особенно радует выпивка и погода

дорогой друг, пишу тебе из ля-рошеля
больше никто не ночует в моей постели
я превратилась в старуху, страшную злую ведьму
меня не зовут уже даже на городские свадьбы
а так хочется хоть одно красивое платье
хоть перед смертью
хоть раз
надеть бы...
читать дальше

***

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать.
Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять.
В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски.
Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы.
Витька с десятого этажа снова зовет купаться.
Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят.
Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый.
Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню.
К речке дорога исхожена, выжжена и привычна.
Пыльные ноги похожи на мамины рукавички.
Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки.
Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна.
Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно.
Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели.
Я поворачиваюсь к стене: Сто, девяносто девять.


Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен.
Солнце облизывает конспект ласковыми глазами.
Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это.
Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен.
Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе.
Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме.
Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма.
Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки,
только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше.
Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея.
Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд.
Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс.
Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу.
Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.


Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье.
Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле.
Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите.
Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите.
Пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата,
горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона,
все друг при друге - и все одни, живы и непокорны.
Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик,
Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях.
Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки.
Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку.
Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...


Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета.
Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах.
Сонными лапами через сквер, и никуда не деться.
Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве.
Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу,
я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы.
Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене.
"Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время.
Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу.
Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы,
ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку,
кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом.
Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать.
Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять.
Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
...

...Три. Два. Один. Я иду искать.
Господи, помоги мне...

(c)