В колонках играет - George Frideric Handel - Rinaldo

"Не знаю, чистая ли правда та история, которую я хочу рассказать вам, — говорит старческий, неторопливый голос после почти 2-минутных титров «Белой ленты»: чёрно-белых, без музыкального сопровождения. - Кое-что я знаю только по слухам, и многое до сих пор неясно, на многое нет ответа. Но те вещи, что случились в нашей деревне, возможно, помогут разъяснить и то, что произошло в стране".


Экран светлеет - в деревне где-то на севере Германии на заре XX века действительно было нескучно. Сельский доктор падает с лошади и попадает на месяцы в лазарет с ушибленной рукой. Фермерская мать гибнет, порезав себя лесопильным станком. Праздник урожая омрачается выкорчеванной грядкой местного аристократа. Ребенка с синдромом Дауна находят в лесу с пустыми глазницами. Горят здания, жители сатанеют, в воздухе не чувствуется чистота и свежесть - видна практически ненависть: к ближнему, к родным, порой к самому себе.

Если говорить о плохом в этом фильме, то:

Чёрно-белый детектив без развязки. Драма без катарсиса. Хоррор без ужасов. Два с половиной часа наблюдения за микрокосмом, в котором уверенно зарождается безудержное Зло — необязательно крайне правое: любое, на которое способен человек.

Австрийца Михаэля Ханеке некоторые называют главным мизантропом современного кино (в первую очередь - за садистский аттракцион «Забавные игры», снятый им для пущей убедительности два раза), но в «Белой ленте» чувствуется рука не хирургически-точного провокатора, осатанело жмущего на болевые рецепторы.

Ханеке преподает режиссуру в Вене. Именно в «Белой ленте» он впервые дает академика по полной программе: в монохромной композиции, дотошной геометрии мизансцен, доводящейся до абсурда во втором акте, в актерской игре (от изображения ужасающе скорбного безучастия до едва заметных движений лицевых мышц в изображении тревоги), в создании атмосферы отстраненности от персонажей, в манипуляции зрителем, наконец.


А если говорить о хорошом, то только так (как мне кажется):

«Белая лента» — и о социуме, где сломаны почти все социальные добродетели, извращены архетипы. Если пастор, то тиран, кнутом высекающий в детях и прихожанах злобу и презрение. Если доктор, то сволочь, открыто презирающий сожительницу, молчащую о том, что тот сексуально развращает дочь. Если учитель, то наивный молодой человек, практически ничего не знающий о жизни.

В принципе, новый фильм Михаэля Ханеке, этого европейского интеллектуала, так часто упрекаемого в мизантропии, что, кажется, он уже и не притворяется гуманистом, по жанру скорее детектив. Имеются таинственные происшествия, логическую связь между которыми никто не может установить до самого финала. Никто, кроме внимательного и привыкшего к киноязыку Ханеке зрителя.

Этим зрителям все становится понятно с первых же десяти минут. Не надо быть Дарьей Донцовой, чтобы понять, что именно дети, эти ангелочки, еще не дозревшие до конфирмации, то ли из типичного детского любопытства, то ли из мести взрослым начали шалить, не зная меры.

Взрослые тоже хороши – в каждой семье полно скелетов, вовсю свирепствуют телесные наказания, а чтобы отучить своего ребенка от онанизма, пастор привязывает его на ночь к постели.

Ханеке не случайно рассказывает свою историю о детях буквально накануне убийства эрцгерцога Франца Фердинанда. Есть соблазн сделать далеко идущий вывод – дескать, вот родители злые, нехорошие редиски, пороли детей, вследствие чего – с молчаливого попустительства церкви и буржуазной интеллигенции - выросли фашисты, а дальше мы знаем, что было. Все проблемы – в воспитании, об этом феномене еще Фрейд писал, а Голливуд и вовсе взял эту удобную теорию на вооружение, описывая становление различных девиантных типов – от Ганнибала Лектера до «Темного рыцаря» Брюса Уэйна.

Темой детской жестокости тоже вряд ли кого можно удивить, здесь разброс источников еще шире: об этом писали и Уильям Голдсмит в «Повелителе мух», и Стивен Кинг в «Детях кукурузы». Да что там – об этом пела группа Hi-Fi («И почему от доброты бывают так жестоки дети»).

И об этом нам рассказывает Ханеке, снявший, напомню, потрясающие по своей глубине и многозначительности «Пианистку», «Забавные игры», «Время волков», «Код неизвестен», «Пленки Бенни» и награжденный за «Белую ленту» Золотой пальмовой ветвью в Каннах (говорят, за выслугу лет и общий вклад – грех было не дать).


http://www.youtube.com/watch?v=2aaapMYGBJs