Прощение грехов, прощение истинное и несомненное, имеет четыре признака. Каждый последующий выше предыдущего.
а) первым признаком является то, чтобы человек от всего сердца ненавидел грех при одном лишь воспоминании о нем от страха, чтобы не случилось ему еще раз впасть в него. При этом человек не наслаждается им и не склоняется к нему.
б) выше этого то, чтобы человек бесстрастно вспоминал о своих грехах, то есть без услаждения, скорби или ненависти.
в) еще выше то, чтобы, вспоминая о своих грехах, он радовался и славил Бога за то множество добродетелей, которое он стяжал по причине своих грехов, стяжал при помощи благодати Божией и покаяния.
г) признаком, который выше всех прочих, является то, когда человек исторгнет совершенно из своего сердца страстные помыслы греха, и столь крепко забудет о них, что они уже и не приступают к нему.
О первом признаке нам говорит Великий Василий. Когда его спросили, как узнать душе, что Бог простил ей грехи, он ответил, что узнает об этом, «если кающийся усмотрит себя в расположении сказавшего: неправду возненавидех и омерзих» (Правила, кратко изложенныя в вопросах и ответах; ответ 12). Спрошенный о том же самом, авва Исаак ответил, что тогда узнает кто-либо, что получил прощение грехов, «когда восчувствует в душе своей, что совершенно и от сердца возненавидел их» (Слово 84).
О втором признаке нас уверяет Никита Ираклийский, Серрон. Он сделал схолию на сказанное Григорием Богословом из слова на Пасху: «Если как Фома не будешь вместе с собранными учениками... уверься язвами гвоздинными». На это он говорит: «Если не ими, то памятью о прежних грехах, памятью, запечатлившейся в уме бесстрастно, уверься (что воскресло в тебе слово добродетели). Бесстрастным же воспоминанием является отпечаток бывшего, без сладости и скорби, отпечаток, не имеющий ноющих от боли ран по причине пришедшего бесстрастия, как будто человек и не имел страстей. Как Фома, иному ничему не верь. Потому что воспоминания о грехах – это раны, а сами грехи – это гвозди, пронзающие падающих. Итак, когда сможешь вспомнить о них бесстрастно, тогда поверь, что воскресло в тебе это слово».
Третий признак мы находим в Лавсаике, в житии Макария Юнейшего. Он, быв спрошен как-то раз о том, скорбит ли он, когда вспоминает невольное убийство, сделанное им в юности, ответил, что не скорбит, а даже радуется, не по причине самого греха убийства, но потому что убийство стало причиной покаяния и стяжания столь великого множества добродетелей. Он сказал, что прославляет и благодарит благость Божию, потому что она и злое по природе часто превращает и делает причиной блага. Так благость Божия превратила убийство, соделанное Моисеем в Египте, и сделало его причиной блага. Моисей, ушедший по причине убийства в пустыню, удостоился стать Богозрителем. Поэтому и сказал Апостол: «любящим Бога все содействует ко благу» (Рим. 8, 28). Истолковывая это, священный Августин сказал, что любящим Бога часто в добродетели содействуют даже зло и грехи: «Написанные же в книге жизни не могут погибнуть. Им все содействует ко благу, даже сами грехи. Когда падут, они не проклинаются» (Молитва 28).
О четвертом признаке нам рассказывает святой Феодор Эдесский. Он в 11 главе говорит: «Воспоминание о страстных делах, сотворенных нами, мучают душу. Когда же в сердце изгладятся совершенно страстные воспоминания и уже не будут приражаться ему, то это – знамение прощения прежних грехов» (Добротолюбие). Почти тоже самое говорит и преподобный Максим: «Лжепророки – это помыслы, умаляющие прегрешения и предрекающие их прощение. Помыслы эти – хищные волки в овечьих одеждах, которых мы познаем по плодам. Ибо доколе ум наш подвержен досаждению грехов, мы еще не сподобились прощения их, и не сотворили достойных плодов покаяния, потому что плодом покаяния является бесстрастие души. Бесстрастие же есть изглаждение греха. Не имея же совершенного бесстрастия, но иногда обуреваемые страстями, а иногда – нет, не будем терпеть помыслов, прорекающих нам прощение» (На Евангелиста Матфея, глава 7).
Видишь, брате, как приобретается истинное покаяние? Видишь каким трудом, потом и кровью заслуживается истинное прощение грехов? Как же ты говоришь: «Согрешу, а потом поисповедаюсь и покаюсь», - как будто истинное покаяние – легкое дело? Посему отныне и впредь смотри, ради любви Божией, когда диавол будет побуждать тебя к тому, чтобы низвергнуться в какой-либо грех, ты не облегчай себя это низвержение и не говори: «Я поисповедуюсь, я покаюсь». Утверди в своей душе недвижимую крепость и скажи: «Кто знает, хорошо ли я поисповедуюсь? Кто знает, этот грех, о котором я думаю, не последний ли мой грех, который Бог не станет терпеть, чтобы меня простить, но пресечет нить своего терпения и попустит мне впасть в гибель? Кто знает, даст ли мне Бог дар истинного покаяния, которого Он не дал подобным мне грешникам, горящим теперь в аду? Кто знает, благодаря своему навыку бесстрашия пред Богом не предам ли я себя понемногу греховной жизни и последнему отчаянию?». «Сердце разумиваго уразумеет притчу» (Сирах 3, 29). И ты, возлюбленный, если разумен и мудр сердцем, не предавай дело своего спасения столь явной опасности. Не уповай на бесплодную исповедь и ложное покаяние. Имея возможность повесить надежду своего спасения на крепкий канат, не вешай ее на гнилую нить. Если она порвется, ты погрузишься в море безграничного и вечного огня. Крепкий канат – это воздержание от греховного дела, сражение за то, чтобы при помощи действенной боли искоренить в своем сердце злые наклонности, стяжать истинное покаяние и прощение своих грехов при помощи дел добродетели и исполнения заповедей Божиих. Потому что не воздерживаться от грехов – это все равно, что глотать зло, не прожевывая. Этим человек показывает, что он совершенно безумен подобно тому человеку, который сознательно совершает огромное зло, предполагая для самого себя то, что состоит лишь в руке Божией, то есть предполагает время для покаяния и помощи Божией в том, чтобы истинно покаяться. Как будто Бог – друг грешников, а не самый большой и страшный их Враг, могущий отомстить им, как будто Он не Тот, Кто безмерно ненавидит любое зло".
По материалам: иером. Даниила
д
