И все же в теории «пассионарности» есть некий изъян, когда мы начинаем применять ее к современной жизни. Наличие «героического слоя», готового к самопожертвованию ради исторической цели, сегодня вовсе не обязательный атрибут пассионарности цивилизации, нации, этноса. 

Ни США, ни Китай, наиболее пассионарные участники мирового процесса, не представляют из себя ничего героического, за исключением, быть может, способного бросить вызов «мейнстриму» Обамы. Обстоятельство, вызвавшее год назад восторг американцев, стосковавшихся по политическому герою. В остальном мы имеем дело с пассионарностью муравейника, в гиперактивности которого, пусть сверхпродуктивной, нет ничего героического. В самом деле, что героического в муравейнике? 

Кстати, если в отношении США применим тезис о «молодости нации», определяющей ее динамический потенциал, то о древней Поднебесной такого сказать никак нельзя. Гумилев останется великим ученым - исследователем эпоса, мы же обратимся к наиновейшей истории. 

Это только в учебниках судьбы народов определяют действия государств и бюрократических машин. Историческая цель, к которой с большим или меньшим успехом стремятся нации и народы, определяется чем-то другим, что можно обозначить весьма неопределенным понятием – «идеальное представление народа о самом себе». 

Представьте: перед вашими глазами зеркало, в котором вы себя почти не узнаете, а только угадываете черты собственного лица, «припоминаете» их как свое идеальное «я», к которому сознательно или неосознанно стремились внутренним чувством. Согласно Платону, а позднее христианскому учению о Логосности сотворенного мира, всякой вещи и явлению, одушевленному или неодушевленному, предшествовала идея («эйдос»). Применительно к нашей теме в наиболее яркой форме это было выражено, кажется, В.Соловьевым, сказавшим что народ – это не то, что он сам о себе думает во времени, но то, что думает о нем Бог в вечности. В поисках своей Логосности, в томлении по нему, как по некоему идеалу, «мятутся народы» и нередко, сбиваясь с пути, «замышляют тщетное». 

Собственно в этих поисках и заключена энергия всех перипетий пресловутой идентичности. Можно даже так сказать: пассионарность сегодня определяется тем, насколько значительная часть той или иной цивилизации, нации вовлечена в эти поиски, причем не столько на уровне дискуссий (вариант русский, отчасти европейский), сколько на уровне действия (вариант американский и китайский). 

Вернемся, однако, к США и Китаю. В глаза бросается одна очень резкая и очень схожая черта – и американская, и китайская цивилизации претендуют на универсализм. Кстати, это не обязательный признак величия цивилизации, но он остается внутренней движущей силой как для США, так и Китая. США с их ярко выраженным, декларируемым мессианством в лице Китая встречают более латентный, более скрытый, но и более упорный и сосредоточенный дух мессианства. Не забудем, что Китай бросил вызов многократно более мощному СССР с позиции носителя «чистого», «неревизионистского» коммунизма, а миссионерская деятельность, подкрепленная «новой экономикой», по-прежнему нацелена на весь развивающийся, так называемый «третий мир». 

Китаисты говорят о том, что американцев и китайцев объединяет прагматизм, и те и другие любят считать и рассчитывать, вообще планировать, только у китайцев расчеты традиционно долгосрочные, а их отношение к будущему такое, как у нас к прошлому - в глубь веков. 

Современный финансово-экономический кризис выявил новую роль Китая. Его мощный и растущий потенциал способен повлиять на благополучие или неблагополучие даже таких мощных сверхдержав, как США. Иммунная система мировой экономики оказалась во многом зависимой от того, как распорядится Поднебесная своими долларовыми запасами и курсом юаня. 

По некоторым данным, Китай приобрел за рубежом 12 тыс. современных полнокомплектных заводов, вкладывая в них свой валютный запас, при этом новая инфраструктура будет обеспечена китайским сырьем, товарами и специалистами. ВВП Китая в 1980 году составлял примерно 40% от советского, в 2005 году ВВП России составлял 17,9% от китайского. 

Падение мировых цен на нефть предоставило Китаю возможность пополнить свои нефтяные резервы, снизившиеся за последние годы. В свою очередь, валютные резервы позволили китайским компаниям, через продуманную кредитную политику, получить доступ к зарубежным источникам нефти и газа в России, Бразилии, Венесуэле и Казахстане. 

Новая роль Китая спровоцировала появление на свет термина «Сhimerica». Несмотря на всю гипотетичность тесного союза между США и Китаем, надо признать, что в случае его реализации ни Россия, ни Европа помешать этому процессу не смогут. И все же именно цивилизационные различия и даже в большей степени совпадения (высокий уровень амбициозности) делают подобный союз маловероятным. Однако здесь важнее сама постановка вопроса, сама возможность разговора Китая с США на равных. 

Китай - наш сосед. Все процессы, которые происходят в Китае, должны быть под самым пристальным нашим вниманием. Тем более что сам Китай все пристальней вглядывается в Россию. В старших классах средней школы в северных регионах Китая вводится в программу изучение русского языка, а высшая школа ежегодно выпускает до 100 тыс. специалистов-русистов. Пора задаться вопросом, достаточно ли для нас в нынешних условиях одного профильного академического института на Дальнем Востоке. Не пора ли открыть институт Китая в Москве или Санкт-Петербурге и существенно увеличить число изучающих китайский язык? 

В российском менталитете сложилось двойственное отношение к Китаю и так называемой «китайской угрозе», имеющее свои исторические корни. В этом плане примечательна полемика князя С.Трубецкого с А.Сувориным, чьи «Маленькие письма» на страницах газеты «Новое время» читали по всей России. 

В 1900 году Суворин использовал свой публицистический талант, убеждая Россию не принимать участия в разделе Китая, который, по мнению князя Трубецкого, был единственной возможностью «устранить грядущее «иго монголов» над Европой и Россией». «Задача эта нелегка, - писал Трубецкой в «СПетербургских Ведомостях», - но от ее решения зависит наше будущее, и нет жертв, которые могли бы нас останавливать». Суворин на это отвечал: «Китай не поддастся разделу легко, а мы обязаны будем воевать с ним для себя и в особенности для Европы, которая возьмет лучшие части, т.е. средние и южные области Китая, и будет эксплуатировать с выгодой для себя. Мы должны будем принять в этом европейском концерте очень деятельную и очень невыгодную роль… Пусть Китай думает, что он выиграл победу, пусть это ободряет желтую расу, которая воображает, что она непобедима, у нас есть средства показать ей, при случае, что она ошибается, если мы останемся в настоящих своих пределах». 

По мнения Суворина, Китай, «развивая свою культуру постепенно и разумно, освобождаясь от европейской эксплуатации своих сил, своей промышленности и торговли, останется в Азии». «Почему непременно надо предполагать, - вопрошал Суворин, – что вот-вот в желтой расе проснется дух Чингисхана, дух 13 века, и сокрушит Европу?.. Нам, во всяком случае, во сто раз полезнее жить в мире с этой расой, даже помогать ей, а не идти на ее истребление…» 

Итоги Русско-японской войны и последующее развитие Китая подтвердили предположения Суворина. «Жить в мире, и даже помогать» - кредо современной российской дипломатии и немаловажный фактор, стабилизирующий ситуацию в мире. В качестве постоянных членов Совета Безопасности ООН две страны взаимодействуют тесно, причем Китай в некоторых вопросах, избегая изоляции, все больше зависит от поддержки России. 

Правда, в самом Китае есть и другие оценки, и взгляды на будущие отношения двух стран. «Дружба двух государств никогда не бывает нерушимой, – пишет китайская газета «Наньфан души бао», - достаточно посмотреть на советско-китайские отношения. Не прошло и 10 лет после «медового месяца» советско-китайской дружбы, как Мао Цзэдун призывал готовиться к войне с соседом. В реальности хрупкое равновесие очень легко нарушить, сдерживающая сила правительственных договоров совсем не так прочна, а опасность столкновений стратегических интересов России и Китая существует». Иными словами: «Никогда не говори «никогда». 

«Сhimerica» и любое сближение Китая и Америки не должны сильно беспокоить Россию. Это обстоятельство, которое надо брать на чистый расчет, к тому же подобному сближению будет противиться Европа, а Китай должен будет отказаться от амбиций лидера в "третьем мире". России надо беспокоиться о другом, причем гораздо больше, чем Америке и Европе. Нам нужно признать, что мы плохо знаем Китай и еще того хуже - принимаем современную динамику развития Китая как данность, родившуюся благодаря внешним и очевидным факторам административно-экономического порядка. Реальные же факторы развития Китая не лежат в плоскости администрирования и экономики и даже не в плоскости современной идеологии Китая, а в мире ее цивилизации, духа ее культуры, ее «эйдоса».