Была у меня как-то начальница. Маленькая такая, она постоянно бегала на высоких каблучищах, и даже с ними ростиком была примерно с меня (а я – 155 см, если кто не в курсе). Женщина без возраста – если бы я не знала, что ей за пятьдесят, я бы ни за что не догадалась. Очень ухоженная, аккуратная, всегда пиджачки, юбочки, блузочки, шпилечки, причесочка, манюкрчик-педикюрчик – я не даром сейчас все это говорю с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Она вся была такой; ее манера поведения, речь – прямо феечка.
Очень чувствительная женщина, как мне казалось. Покупка нового колечка или сережек вызывала в ней бурный восторг, она плакала от радости на вручении дипломов оболтусам, за каждого переживала, всеми интересовалась.
Помню, как-то среди зимы, в сорокаградусный мороз по улице шел плохо одетый мужчина. Ну как, шел… Скорее, полз. Виной его несуразному передвижению почти наверняка был некий крепкий напиток. Моя начальница увидела это горе луковое в окно, заохала, схватилась за сердце, и чуть ли не со слезами побежала вызывать ему «скорую»:
- Замерзнет же! Господи, бедненький!
Вот такой вот, большой души, - человечище.


Она казалась мне примером для подражания. Вот такой, мол, должна быть Женщина. Она и мать, и начальник, и вообще широкой души человек.
И почему-то такие ассоциации с ней возникли именно из-за того, что у нее частенько глаза бывали на мокром месте.

Вот ведь странная штука – слезы, а?

Когда плакала эта милая феечка, все ее утешали как могли. От боли ли, от радости ли – ей никогда не было слишком уж стыдно своих слез, и почему-то у всех она вызывала ответный отклик.
Возможно, все дело в воспитании, в манере поведения….


Но когда плакала я – меня не утешал никто.

Кроме двух мужчин в моей жизни: отца и брата. И от этого становилось еще больнее, почему-то: казалось, что они делят пополам мою боль, а мне не хотелось ее причинять близким.


Примерно полгода назад у меня была пьяная истерика. Честно сказать, не помню на какой почве – я была пьяна в хлам, хотя, конечно, о причинах могу догадаться… Не суть.
Случилось так, что свидетелем моих рыданий стал бывший – человек, который в этот же самый вечер утверждал, что все еще любит меня, и хочет быть со мной. И он был именно свидетелем. Он не утешал меня, не пытался разделить мою боль, не пытался дать немного душевного тепла, черт, да даже просто обнять, чтоб успокоилась, не пытался!


С тех пор я не плачу.



Сама я, впрочем, утешать никогда не умела, не умею и сейчас. Что-то во мне не так. По своей нынешней работе мне нередко приходится сталкиваться с людьми, у которых в жизни произошло горе. Сказать по правде, я всегда сопереживаю этим людям. Искренне. Мне больно вместе с ними. Мне хочется им помочь, причем гораздо больше, чем получается – увы, рамки моей работы довольно ограничены.
Но я ни разу еще не произнесла этих слов: «Примите мои соболезнования». Они кажутся мелкими, никчемными, и в нужный момент у меня просто язык не поворачивается сказать нечто настолько пошлое.

Когда больно близким людям – все еще хуже. Я теряюсь настолько, что могу только быть рядом, без слов.


У этого поста нет ни морали, ни выводов.
Просто некоторые факты из жизни, с риторическим вопросом в пустоту: почему так?..