Сергей.
Вышел я, значит, из туалета, на рабочее место вернулся. Стою. За посетителями слежу и о своем думаю.
Какие у НЕГО волосы! Длинные, густые, пушистые, рыжие, локонами вьются. И челка синяя. Не волосы, а мечта. Моя, это уж точно! Лицом бы в них зарыться, на пальцы накручивать и целовать. Я такие волосы у бабы одной на картине в учебнике видел. Богиня какая-то. То ли древнегреческая, то ли древнеримская. Стоит в раковине и лобок с грудью руками прикрывает. Нет, ОН на ту богиню не похож. Скорее, на Дюймовочку, она тоже на лепесточке стояла. Потом ее жаба похитила. Я ЕГО бы спас. Жалко, что на принца не похож… Представляете меня с крылышками за спиной, порхающего над цветами? Я вот не представляю. А еще ОН похож на Русалочку из мультика, Ариель. И волосы у него такие же огненно-рыжие. Лапочка моя, Дюймовочка, солнышко ясное. Я вот ЕГО увидел, и думать больше ни о ком не могу и не хочу. А его хочу и даже очень. Так, что, похоже, опять в туалет идти придется.
Только я туда собрался, Рома вошел. Вид у него был, как моя бабушка говорит, «на Мадрид и обратно». Привет с большого Бодуна. Рожа опухшая, небритая, волосы всклокоченные, глаза красные. Рубашка, как из жопы. Мятая, несвежая. Перегаром разит за версту, хоть святых выноси.  
В общем, входит Рома, в руках банка с кофе. Поверить ее содержимое, что ли? Или не надо?.. Он что, рехнулся, на работу в таком виде приходить? Он же водитель шефа, директора банка. Ведь выгнать могут пинком под зад.  
Смотрит Рома на меня, весь такой красивый, ну просто дядя Коля после запоя, а мне нос зажать хочется. Просто газовая атака какая-то. А ведь Игорю Леонидовичу с ним в одной машине сидеть, в замкнутом пространстве. Для этого ему, наверно, противогаз надеть придется. Да, противогаз и костюм хорошо смотрятся! Вот и представил я, как едут Рома и Игорь Леонидович в машине по городу. Рома, значит, за рулем, в трениках с пузырями на коленках, их-то сейчас для полноты картины и не хватает, а Игорь Леонидович в противогазе, на заднем сидении. Их наряд милиции останавливает: «Предъявите документы!» - смотрят на Игоря Леонидовича, затем - на его фотку в паспорте. Нет, говорят. Не похож. Тут Рома из машины вылезает. Ему гаишник говорит: «Дыхни». Тот дыхнул - гаишник упал…  
Я знаю, меня понесло. Мне когда скучно, я всегда себе что-то всегда представляю. А тут что веселого? Стоишь в этом банке, как в карауле. И думаешь о чем-то. Представляешь разное. Задумаешься. Вопрос задают, а я прослушал. Людям повторять приходится. Из-за этого некоторые думают, что я тупой. Нет, я не тупой. Я задумчивый.
В общем, Рома мимо меня прошел, а я решил законным перерывом воспользоваться, посидеть на стуле и кофе попить. Иду, значит, по коридору. Слышу в Димкином, программиста нашего, кабинете (туда дверь не до конца прикрыта была) кто-то разговаривает.

- Никки? Т-ты что здесь делаешь? – это значит, Димка спрашивает, аж заикаться начал. Кому, это я думаю, он так удивился?
 - Ну, дорогие мои коллеги, поздравляю вас! Я с сегодняшнего дня здесь работать буду. Правда, пока только на практике, но там, глядишь, через годик вольюсь в наш дружный любвеобильный коллектив на законных основаниях! – это был ЕГО голос.
Значит, его Никки зовут? Хм… имя какое-то странное… Тут я остановился, встал у косяка так, как нас в армии учили, чтобы противник не заметил, и подслушивать начал. Нехорошо, конечно. Но, как говорят, в любви и на войне все средства хороши. Так что стою под дверью, слушаю. А разговор продолжался, и голос у Димки стал какой-то растерянный. Непонятно, рад он Никки или не рад, но встретить здесь его явно не ожидал. А затем ОН засмеялся. Смех у него красивый, мелодичный. Как колокольчик. У нас возле дачи перед речкой поле есть. Колокольчики там цветут, васильки, ромашки. Красота. А над полем холмы, маленькими соснами поросшие. Мы на них пикники устраиваем, шашлыки жарим. Сеструха, когда малая была, по полю бегала, цветочки собирала и венки себе плела. И вот представил я. Сидит он на расстеленном на траве покрывале с таким веночком из васильков на голове. На поле и речку смотрит. Солнышко светит, птички поют, бабочки летают. А я рядом с НИМ лежу и локоны его на пальцы накручиваю.
– …почему бы и не поработать в месте, где такая толпа красивых мужчин! Особенно, если один из них – твой бывший любовник! – это ЧЕЙ бывший любовник? Я аж кулаки сжал. И тут же услышал ответ на свой вопрос.
- Ну, отчего это ты решил, что бывший? Я думал, мы вчера возобновили наши отношения, - Дима, значит.
И они что, вчера трахались? Я себя таким несчастным почувствовал. Странное ощущение. В жизни никогда ни к кому не ревновал. А тут аж в глазах потемнело.  
Неужели ОН, Русалочка, Дюймовочка и Жар-птица всей моей жизни, прекрасный рыжеволосый Никки, давал этому невзрачному макарону? Этой перешиби-сопле! Ну, чем я хуже него? И представил я себе, как Дима в розетку штепсель вставляет, а его током бьет. Или с отверткой чинить проводку лезет, и его опять же током бьет, ручка от отвертки оплавилась, вся программистова рожа в саже, а сам он на полу валяется. И больше у него после этого не встанет, никогда и ни на кого. Разве что волосы на голове дыбом, те, что останутся.
Пока я себя так накручивал, картины справедливой кары на голову программиста представлял, разговор тем временем продолжался.
Никки язвить зачем-то начал. Как будто доводил кого-то. И довел.
- Да мой отец ни за что, никогда в жизни не притронется к другому мужику, как бы он там не накрасился и не нарядился, понятно тебе, гомик? – взревел Рома. Никогда не слышал, чтобы он так орал. Ну, просто бабуин в зоопарке. Только напрасно он Русалочку гомиком обозвал. Захотелось мне Рому взять за шкирку и с крыльца спустить. Чтобы, как говорил наш прапор, он мог ощутить чувство полета не во сне, а наяву. Я бы так и сделал. Но думаю: дам я ему пика под зад, а меня с работы выгонят. И не увижу я больше свою Жар-Птицу. В общем, пока я так рассуждал, Андрей из комнаты выбежал, как ошпаренный. Чуть по лбу дверью мне не дал. Вот и пришлось мне делать вид, что я ни при делах и кофе идти на кухню пить. А жаль. Подслушивая, оказывается, можно узнать много интересного.


Роман.
Сказать, что я был зол, выходя из кабинета Димы, это ничего не сказать ничего. Более того, слово «вышел», тоже даже близко не отображало тот способ, каким я покинул эту голубую Мекку. Всю дорогу до двери я изо всех сил сдерживал свои чувства, но, когда переступил порог, моя сила воли покинула меня, а рука, уже ничем не сдерживаемая, грохнула со всей дури дверью об косяк. Так, что даже девочки-бухгалтера, явно намылившиеся покурить за угол, отпрянули с моей дороги, как от чумного. Их любопытные взгляды жгли спину. Всё! Теперь слухов и пересудов мне точно не избежать. Я остановился у двери и поёжился, ощущая себя мишенью в перекрестье трёх пар глаз. Во-первых, курильщицы явно решили повременить с тем, чтобы отдаться любимой привычке и усиленно делали вид, что обсуждают какую-то распродажу в «Летуаль». Конечно, главным лотом этой распродажи выступал я. Потому что они буквально поедали меня глазами, подмечая каждую деталь: от мятой рубашки, до синяка на скуле. А вот внимание нашего охранника, Сергея, оказалось неприятной неожиданностью. Итак, куда же мне теперь податься?
Сидеть у порога родного дома без ключей и денег, до тех пор, пока отец не явится с работы (а он мог и задержаться), было не лучшим решением. Но ведь не шататься же по банку в таком виде!
Меня всё ещё потрясывало от ярости. Да, я злился… на Диму, на этого рыжего накрашеного хлыща, но больше всего я сейчас ненавидел себя. Это ж надо было так по-идиотски повестись на провокацию…
Иррациональное желание вернуться и украсить подведённый глаз этого "Никки" ещё одним фиолетовым украшением буквально клокотало в груди, но я понимал, что на самом деле мне просто хочется выместить свою злость на ком-то, кроме себя любимого, а это было нечестно… по отношению к Диме.
Я сделал глубокий вдох и принял решение: нужно успокоиться, привести себя в порядок и поговорить с отцом. У него должны быть запасные ключи и… я поёжился, представив объяснения с ним. Нет, отец не будет на меня орать или ещё что-то в этом роде. Но даже его молчаливое осуждение было для меня, как нож в сердце.
 Девочки шушукались, с интересом поглядывая на меня. Ну, что они, парня с бодуна не видели никогда, что ли? Во взгляде одной из них, Анжелы из первого оперзала, явно было больше жалости, чем любопытства. От этого мне стало ещё хуже. Повернувшись к ним, я выдавил из себя улыбку, надеясь, что она вышла достаточно жизнерадостной, а потом с надеждой повернулся к Сергею, застывшему в дверях кухни.
 - Сергей! Привет! – надеюсь, вышло располагающе и дружелюбно. Хотя, нет… По тому взгляду, которым смерил меня этот человек-шкаф, попытка быть вежливым была с треском провалена. Я оказался зажат между численно превосходящим противником. Шушуканье за спиной стало более интенсивным. Ещё чуть-чуть и плотину любопытства прорвёт и меня просто погребёт под лавиной их вроде бы невинных вопросов. Я содрогнулся при мысли, чем это чревато для меня в будущем. Сделав выбор, я, как камикадзе на цель, бросился в сторону Сергея.
– У тебя есть пара минут свободных? – криво улыбнувшись, уточнил я. Сергей как-то странно посмотрел на меня исподлобья. Наверное, именно так бык смотрит на пляшущего перед ним тореадора с красной тряпкой. «Дурак или самоубийца?» - читается в глазах животного… эээ… в нашем случае охранника банка N. Я уже был готов к тому, что меня в очередной раз за сегодняшний день пошлют… домой, когда Сергей ответил:
- Да, есть… Я кофе хочу выпить. Присоединишься?
 «Вот она, мужская солидарность», - с благодарностью подумал я, слыша перестук каблучков. Дамы явно продолжили свой путь за угол. Пока я думал и сопоставлял наблюдения (а думаю я гораздо быстрее, чем надо… иногда. И делаю, ещё быстрее, чем думаю…), Сергей уже развернулся и пошёл на кухню с таким видом, будто он директор банка. В это мгновение я почувствовал себя крестьянином, удостоенным аудиенции у короля. И скажите, как это понимать?! Может ещё и он желает мне прочитать лекцию о вредном влиянии алкоголя на личную жизнь? Ну, уж нет! Хватит! Достали меня моралисты эти! Как там, у классика: всяк другого мнит уродом, несмотря, что сам урод. Больше поучений и пренебрежения к себе я терпеть не намерен. Решительным шагом я, Роман Игоревич Крамской, направился на кухню.



Сергей
Когда меня в коридоре Рома окликнул, я даже немного испугался, что он застукал меня за подслушиванием.
 – У тебя есть пара свободных минут? – спрашивает. Улыбается, но дается ему это с трудом. Сразу видно, тяжело человеку. Ему бы сейчас сто грамм бы выпить, или аспирину.
- Да, есть, - отвечаю. Боже! Как от него несет! Я этот запах смеси перегара, пота, духов и дезодоранта со школьных лет ненавижу. Кофе его напоить, что ли? Хотя, вдруг ему от него плохо станет? - Я кофе хочу выпить. Присоединишься? – ответа я его дожидаться не стал. Надо поговорить – догонит. Я еще помнил, что он Никки гомиком обозвал. Не стоит так выражаться в нашей голубятне. Развернулся и на кухню пошел. Впереди Романа, чтобы это его амбре не вдыхать. Так мама говорит, когда ей запах не нравится.  
Входим. Он возле стола сел, локти на него поставил и голову руками обхватил. Мне его даже жалко стало. Под душ бы его и спать. А он на работе сидит.
- Сиди, - говорю, - я тебе кофе сам сделаю. Тебе какой? С молоком или без? Сахара сколько класть?

Роман
Кто бы мог подумать, что Сергей может быть понимающим, почти «своим» парнем. Кофе приготовил и, что важно, молчал и никаких вопросов не задавал. Иногда, особенно, когда у тебя в голове «малиновый звон», так важно, чтобы рядом был кто-то вот такой вот молчаливый и понимающий. Только вот про то, добавлять ли молоко в кофе, он зря спросил… Только при мысли об этой маслянистой субстанции у меня чуть желчь горлом не пошла. А вот сахар я отсыпал не меряя, прямо из сахарницы. Говорят, от углеводов голова быстрее проходит.
Вот и поставим эксперимент. Приторно сладкий кофе обжёг моё сухое горло.
Тишина, несмотря на её благостность, начинала на меня физически давить. О чём бы поговорить-то? Нужно задать такой вопрос, чтобы можно было в процессе дальнейшей беседы ограничиться наводящими «угу» и «да?»
- У меня сегодня отгул, но вот решил на работу зайти и… - вот зачем я это сказал? Что ж теперь про ключи и бумажник рассказывать? Какие у меня могут быть общие темы с охранником?
И тут с натугой мои мозги скрипнули и выдали весьма неплохую мысль. Я внезапно вспомнил о своём наполеоновском плане, о том, что хотел посодействовать образованию одной гей-пары в нашем курятнике, занять Андрея весьма полезным для здоровья делом как можно дальше от Димы.
– Знаешь, Сергей, может, мне, конечно, и кажется, но в последнее время в нашем банке творится что-то очень странное! Как будто все геи города решили устроиться к нам на работу. Допустим, к Диме все уже давно привыкли, - рассуждал я, всё более увлекаясь темой… - И тут появляется Андрей… Ни рыба ни мясо. Ни гей, ни натурал. И всё идёт наперекосяк. А теперь ещё и это рыжее нечто… В отличие от Андрея, оно как раз точно знает, чего хочет… – тут я весьма не вовремя вспомнил, кого именно хочет эта крашенное чувырло и в ожесточении грохнул чашкой об стол. – Клеит всех подряд, и Андрея тоже! – подняв глаза на Сергея, чтобы впериться в него многозначительным взглядом, я с изумлением обнаружил в его карих глазах работу мысли. У Сергея ведь чувства к Андрею, надо бы поаккуратнее. Тоже ведь страдает от неразделённой любви. «Кто сказал «тоже»?», - тут же влезло моё заткнувшееся второе «я». Сгинь, нечистый! Чтобы отвлечься от своих внутренних демонов, я решил утешить Сергея. – Сергей, ты меня можешь не стесняться… Я же всё понимаю, потому и заговорил об этом… - я заговорщицки подмигнул. - Тебе ведь тоже мальчики нравятся, правда?


Сергей
Вот тут я покраснел. Голову опустил, чтоб лица поменьше было видно, ладонью шею потёр, будто бы в раздумьях. Да я и правда в раздумьях весь был и в непонятках.
Мдааа… Как же он меня выкупил? Хотя, после того, что я в кабинете с Андреем устроил, ничего удивительного. Наверное, уже весь офис знает. То-то я гляжу, Леночка больше не просит ей дома шкаф починить. Ну и ладно. Собака лает, ветер носит.
Чего-то я ничего не догоняю. Почему Рома меня про это спрашивает? Я же ему не друг. И разве Никки клеит Андрея? Так ведь Никки с Димой вчера был? Может, они с Димой из-за Андрея поссорились, а вчера помирились? Я пытался переварить ту информацию, что обрушилась на меня за пару минут.
- Так вроде Андрей с Димой... общается, - Роме говорю. А по поводу кто мне там нравится, отвечать не стал.


Роман.
А вот это он зря…
Я стиснул зубы до скрипа сахара на зубах. Тут же знакомый перезвон напомнил, что делать этого явно не стоило.
Общается, значит, с Андреем… Даже последний охранник об этом знает! Пока эта шпала монорельсовая мне втирает про вечную любовь, весь банк в курсе того, что…
 Наблюдательная у нас охрана, хоть по виду и не скажешь! Никогда больше не буду судить о людях по внешней дебильности.
Я постарался выкинуть из головы то, как именно вчера на моих глазах Дима «общался» с этим смазливеньким мальчиком-зайчиком.
Конечно, я старался в ту сторону, где эти трое вытанцовывали «танго втроём» лишний раз не смотреть. Но как назло, Ваймер занял вип-зону, откуда весь зал был как на ладони.
В общем, отвести глаза от голубого трио удалось только после бутылки вискаря… А потом была вторая, третья… и понеслась душа в рай. Как моё бесчувственное тело выносили из клуба, я помню уже довольно смутно…
Я сделал над собой усилие и постарался придать лицу как можно больше искренности, а голосу участия и дружелюбия.
- Ну, так он и тому, и другому знаки внимания проявляет! - как будто между прочим обронил я. Вот про то, что рыжий проявлял знаки внимания ко всему, что движется и имеет кое-что между ног, я не сомневался. Теперь побольше энтузиазма и добрых намерений (которые ведут в ад, но надеюсь на этот раз не меня, потому что я и так уже там). – А ты должен бороться за свои чувства! Что ты сидишь и ничего не делаешь? Уведут ведь из-под носа, не успеешь и глазом моргнуть! Действовать надо, а не смотреть, как счастье твоё крадут! – я раздухорился и начал активно жестикулировать перед носом охранника. «Не смотреть, говоришь?», - зашипела гадюка из подсознания, но на этот раз, возможно, благодаря кофе, а может тому, что я стремительно возвращался в нормальное состояние, мне удалось проигнорировать этот ядовитый шепот.- Хотя бы по морде дал! Хотя, опять же… тут, пожалуй, более тонко действовать надо. Как-то… поухаживать, что ли… Как это у вас вообще делается? - я стушевался. Нет, в самом деле, с каких это пор меня волнует, КАК это у них делается?


Сергей.
 Что-то Рому совсем скривило. А Ленка вокруг ходит, жалом водит.
- Лен, - говорю, - у тебя анальгин есть. Я точно знаю.
 То, что у нее есть анальгин или что-то в этом роде, я был уверен на все сто процентов. У таких, как она, в сумках всегда все есть.
- А что мне за это будет? - улыбается. В спине прогнулась. Дойки свои вывесила. Ну и славненько, хоть эрекция спала.
- Что хочешь, Лен, будет. Видишь, человек помирает.
Она хмыкнула, плечами пожала, от чего её сиськи задёргались, как праздничный новогодний холодец в тарелке, но анальгин нам она выдала с королевским видом. Ну и ногти у нее! Как у орла. Их, наверно, еще вместо вилки использовать можно. В мясо втыкать.
- Держи, - таблеточку Роме протягиваю.
Я тяжело вздохнул. Вот тут Роман прав. Уведут его, Дюймовочку мою. Нельзя этого допустить. Никак! Но что мне делать? Поухаживать, говорит. Так я в жизни ни за кем не ухаживал. Нет, я не жлоб какой-нибудь. В кафе там сходить, серьги подарить или цепочку. Я Аньке дарил. Но чтобы на секс уламывать? Не было такого. Мне все сами давали. А морду набить... хм… чтобы Димка в сторону Никки даже смотреть боялся… Нехорошо конечно, но...
- Морду набить, чтобы он с ним не встречался? Думаешь, поможет? - сжал я кулак, смотрю на него и сомневаюсь. Вот дам я Димке в морду, а он дураком станет... Тугодумом, как я. Так математичка в школе говорила. А вот прапор утверждал, что я умный. Но это оттого, что сам был туп, как дерево. Наверно, надо несильно быть. Чтобы челюсть ему не свернуть.
- А ухаживать, - добавляю, - я, Ром, не знаю, как за кем ухаживать... - говорю и разговор с Андреем вспоминаю, как я к нему подкатил, а он меня поцеловал. Классно, конечно, было, но несерьёзно, как у семиклассников. Целуется и не даёт. А потом еще мне нотацию прочитал про первый раз - последний раз. Так что я дураком больше выглядеть не хочу. Особенно перед Никки.

Роман
Увидев таблетку, добытую мне Серёгой (хороший мужик всё-таки, хоть и голубой!), я ещё больше скривился. Но не объяснять же боевому товарищу, что таблеток я сегодня уже тоже перепил? Я аккуратно взял лекарство и сунул его куда-то в карман со словами: «Потом выпью». А Сергей меж тем кулачище свой сжал и задумчиво так на него взирает. Думает, наверно, бить морду этому скользкому Никки или не бить. Ну, если не он, так я набью при случае. И получу от этого незабываемое удовольствие даже. Но, взглянув ещё раз на кулаки Сергея, всё же решил предупредить:
- Ты там не сильно бить старайся. Ещё череп пробьёшь, он же хиляк такой, дунешь – рассыплется! – и опять подсознание подсунуло мне живую картинку того, как я вчера не хило так «дунул» на ещё одного хиляка. Снова стало тошно до чёртиков. Надо что-то делать, но что? - А поухаживать… я сам не знаю… – я стал внимательно рассматривать трещинки и царапины на обеденном столе, делая вид, что это вовсе не меня интересует, как добиться к себе внимания парня. Моё второе «я» измывательски оглушительно хохотало. Я старательно игнорировал все его злорадные «бугага» и «мухаха». Прочистив горло, я заставил себя продолжить разговор. – С девушками проще. Цветы там, конфеты. Ну, парню ведь цветы не подаришь? Или подаришь? – растерянно спросил я, с тоской глядя на Сергея. Тот в ответ точно так же растерянно посмотрел на меня и пожал своими плечищами.




Андрей
Я вылетел из кабинета со звоном в ушах и туманом перед глазами. А в голове, как на заезженной пластинке, повторялась фраза Романа: «Да мой отец ни за что, никогда в жизни не притронется к другому мужику! Никогда! Ни за что! НИКОГДА! НИКОГДА!» Добежав до рабочего места, я упал на стул в своём кабинете и обхватил голову руками, пытаясь заглушить этот голос и унять шум в ушах. За что мне это? Почему? Что я сделал в этой жизни не так? Разве я не слушался любимую маму? Разве не хорошо учился в школе и в институте? Почему первый в моей жизни человек, к которому я начал испытывать какие-то чувства, оказался мужчиной? Почему не женщиной? Почему он натурал? Почему не гей??? Я ведь очень, очень хороший человек!!! Ну, за что мне эта кара на мою красивую голову??? Так, спокойно! Я постарался отдышаться, а затем сделал несколько упражнений на восстановление дыхания и сердцебиения. Немного получилось успокоиться. Постарался рассуждать логично. Эти самые чувства, непонятные ещё мне самому, только обнаружились. И я вполне смогу подавить их в самом зародыше. Да! Я смогу. У меня всё получится. Главное - постоянно помнить, какой он монстр, ледяная глыба, айсберг, чудовище, умеющее только орать и приказывать, совершенно бесчеловечное, злое, недоброжелательное, уродливое. Да, уродливое! Очень уродливое и старое к тому же! Я попытался отогнать от себя видение небесно-голубых глаз и ощущение сильных рук, сжимающих мою талию. Ну, хоть бы раз пережить этот момент наяву! Я больше ничего не прошу, только почувствовать его руки и его губы на виске. Я был бы счастлив до конца жизни от этих переживаний, только вспоминая этот миг наивысшего счастья, это выражение самой большой нежности, какую я только видел! Я зажмурился и потряс своей дурной башкой. Так, всё! Я решил – и я выполню! Я не тряпка. И не размазня. Если Дима может забыть свою любовь, несмотря на всё то время, которое она длится, то и я смогу, ведь у меня никакой любви ещё и в помине нет.
Я придвинулся к компьютеру и следующий час посвятил написанию резюме, заглядывая в предыдущие образцы и пользуясь Димиными подсказками. Совершенно хладнокровно и целеустремлённо. Без всяких мучительных воспоминаний и глупых мечтаний. Да, я - крутой мужик, и я собой доволен!


Игорь
Весь последний час я был как на иголках. Куча работы, документов, которые надо просмотреть, подписать, а у меня в голове этот паршивец мелькает. Туда-сюда, туда-сюда!!! Гадёныш мерзкий! То он с Димой целуется, то стриптиз устраивает на рабочем месте, то практикант наш, сын Макеева, голубее некуда, мать его так растак, на него уже вешается и длинным своим, как помело, языком вылизывает маленькое ушко… беленькое… аккуратное… Да что б его! Я грохнул рукой по столу. Нет, чтоб работать, они там развели… бордель! Сегодня я уже сказал этому чучелу, чтоб одевался прилично и штукатурку с лица смыл. К сожалению, больше ничего позволить себе не могу. Сын учредителя банка, ёп******, к моему великому сожалению. А тут ещё и Роман со своим перепоем! Это ж надо так упиться, что потерять деньги, бумажник, карточку и главное – ключи! Отдал ему свои, карточку заблокировал, к вечеру новая готова будет. И приказал, обвиняющее глядя в глаза, чтобы пока не приведёт себя в порядок и не протрезвеет, в банке не появлялся и меня не позорил! После этих слов и так расстроенный сын ушёл совсем убитый. И незачем так переживать, бумажник купим, всё восстановим… Разве ж это проблемы? Вот у меня действительно проблема! Хуже прыща на заднице! Вспомнив о заднице, я сразу переключил своё раздражение на его главный источник. Интересно, этот стервец на рабочем месте сегодня хотя бы был? Я глянул на часы, висящие на стене. Ещё пятнадцать минут, вернее семнадцать, ну, ладно пару минут скинем, - и можно звать Наталью на переговоры. «Пусть пойдёт сперва ему по голове настучит, за компьютер усадит, дам ей такие полномочия», - усмехнувшись, размышлял я: «А потом уже и помогать будет. А она это сделает с такой презрительно-кислой рожей, что я этому мерзавцу не позавидую!» Я злорадно рассмеялся. Надеюсь, они к вечеру его напишут. Если что, я и задержаться на работе могу, часов до семи-восьми. А что, меня разве кто-то дома ждёт? И до десяти могу, если что… даже и до двенадцати… Я снова глянул на часы. Да что ж это такое? Может, они сломаны? Всего-то минута прошла! Нет, хватит глупостями заниматься. Я нажал кнопку селектора и деловым, очень спокойным и тихим голосом произнёс:
- Катерина! Вызови-ка мне Наталью Владимировну. Срочно! И не вздумай шляться мне по кабинетам, дело очень важное!!!


Катерина
Боже мой! Сегодня не день, а какой-то дурдом прямо с самого утра! Сперва шеф пришёл на работу уже злой и взвинченный до предела, тут же послал за Андрюшкой, этим мелким негодяем, проследить. Ах, как я Игоря понимаю! Я бы на его месте этого эльфёнка паршивого вообще бы в бараний рог скрутила! С самого утра заседает у Димы. Нет, чтобы придти к директору, поинтересоваться самочувствием, спросить его о том, о сём, о погоде поговорить, о курсе валют на сегодня, да хотя бы как писать это чёртово резюме! Да директор сразу бы подобрел, успокоился, орать на всех перестал бы! Ну вот что ему не хватает в Игоре? Такой красавый, сильный, умный, богатый мужчина! Нет, он в этого дылду вцепился руками и ногами! Надо что-то делать, причём срочно! Я уже весь банк оббегала в поисках решения (мне в движении всегда гениальные мысли в голову приходят), со всеми переговорила, видела Романа на бровях, жуть, конечно, но миленький такой!!! Моего Вовку напоминает наутро после свадьбы… А потом пришёл Никита этот, практикант новый. Я как его увидела, сразу поняла: капец пришёл и нашему банку, и железной дисциплине, и традиционной ориентации служащих. Хотя, последнее скончалось на пару дней раньше, когда Андрюшка здесь объявился… Я у Игоря Леонидовича осторожно поинтересовалась, кто такой, и он всего двумя словами и кислым выражением лица прояснил всю картину: сын Макеева. Ну, конечно! Только его нам здесь и не хватало! То-то я смотрю, он меня полностью проигнорировал, когда дверь в кабинет директора с ноги открывал! Хотя макияж красивый, с эстетической точки зрения, конечно…
Пока я бегала по кабинетам, периодически появляясь на рабочем месте и принося шефу очередную чашечку то кофе, то чая, то документик на подпись, у меня в голове начала сформировываться весьма неплохая идея… Но её нужно было обмозговать тщательно и не торопясь, чтоб ничего не перепутать и сделать хуже.
В это сумасшедшее утро я сама даже ни разу чаю не попила, не посидела, не отдохнула! Всё время пробегала в делах и заботах о благополучии нашего банка и, конкретно, его директора. Всё-таки, я - альтруистка, это несомненно! Заваривая чай, я рассматривала свою идею со всех сторон, думая, как преподнести её всем заинтересованным лицам, а особенно, моему мужу… И только я села с чашечкой чая, только откинулась на спинку кресла и вытянула ноги под столом, напомнив себе, что уже нельзя класть ногу на ногу и сидеть, раскачивая туфелькой, в моей любимой позе, как…
- Катерина! – о, наконец-то, про селектор вспомнил! - Вызови-ка мне Наталью Владимировну, - ну, вот, зачем она ему? Я бы намного лучше всё сделала! – Срочно! – зачем так кричать? Чуть со стула не упала! - И не вздумай шляться мне по кабинетам, дело очень важное!!! – мама дорогая, он опять злой, как сто чертей. Орёт так, что у конкурентов в соседнем банке слышно. Да не побегу я за Натальей, делать мне нечего, что ли!
Я набрала номер внутренней связи и приказным тоном велела этой стерве срочно явиться к директору.


Андрей
Мне оставалось доделать совсем немного, как неожиданно, совершенно без стука, в мой кабинет с победным видом ворвалась Наталья, но, сделав два шага, вдруг резко затормозила, лицо её перекосилось, и она проскрипела нечто невразумительное:
- О! Вы здесь? Гхм… работаете?
Вот ведь наглость у некоторых! Она что, надеялась, меня тут нет, значит можно врываться и рыться в моих вещах, вынюхивая и выискивая чужое грязное бельё???
- Наталья Владимировна, а вы думали, пока меня нет, на столе моём пошарить? Так вы не стесняйтесь, можете и при мне заниматься этим без сомнения благородным делом, - начал я речь, напустив в неё побольше яду. – Что только не сделаешь на пользу общества и трудового коллектива! Ради такого дела даже стучаться не надо, зачем же ещё больше утруждать измождённые нелёгким трудом ручки!
Эта стерва покрылась пятнами, выдав этим себя с головой. Да и кому здесь ещё, если не ей, заниматься шпионажем в пользу монстра в директорском кресле? Я усмехнулся, довольный своими мыслями и силой воли.
- Да я… да никогда… что вы говорите? В чём меня обвиняете? – забулькала она.
- Ах, не вы? Ну, тогда приношу свои искренние извинения. Я ошибся. Полагал, в вас больше рвения и старания, но видимо, всё как у всех – полная безынициативность, - я притворно жалостно вздохнул, глядя на неё уже своим победным взглядом. Что, уела?
Наталья поджала губы, чем стала похожа на усохшую воблу. Надо будет сказать ей как-нибудь, чтоб так не делала, а то на старую деву сильно смахивает. Я мысленно захихикал.
- Андрей Николаевич! Вам поручено сегодня резюме составить. Так мне велено проконтролировать его написание, - изрекла вобла, сверкнув от злости глазами.
- Ещё несколько минут, и резюме будет готово. Совершенно нет никакой необходимости меня контролировать, - вот ещё! Я прекрасно помню субординацию в банке, из ума пока не выжил! Этой таранке я никак не подчиняюсь, пусть катится ко всем чертям со своим «велено»!
На секунду её лицо изобразило крайнюю степень удивления, но затем, надо отдать ей должное, она тут же взяла себя в руки и, высокомерно поведя бровью, бросила пренебрежительное:
- Отлично. Положите мне его на стол. Я проверю перед тем, как отнести Игорю Леонидовичу.
Ага, разбежался! Она меня за дурака держит? Положить, то есть, другими словами, подарить ей свою работу, чтоб она все мои заслуги себе присвоила?
- Благодарю за помощь, но моё резюме в проверке не нуждается. Игорю… Леонидовичу я отнесу его сам… лично, - от этой перспективы у меня приятно заныло под ложечкой, а сердце радостно запрыгало, как жеребёнок.
Внезапно дверь приоткрылась и в проёме показалась белокурая головка Леночки.
- Наташ, ты здесь? – увидев свою начальницу, она по-хозяйски распахнула дверь и вошла в кабинет. – Люуудиии, чё расскажу щас! Там Роман пришёл на работу весь синий! Перегаром за три километра несёт! Нет, вы представляете?
Наталья обернулась на тараторящую Леночку, и лицо её преобразилось. Недоумение, обескураженность, растерянность, а потом лёгкая улыбка тронула её губы, глаза засияли, лицо разгладилось и стало даже очень симпатичным, и она мягким (вы можете себе это представить?) тоном стала вычитывать Леночке:
- Лена! Тебе не кажется, что здесь не место и не время?… И вообще, это уже давно не новость! - она подхватила девушку под локоток и стала довольно бережно выпроваживать её из кабинета. Перед тем, как дверь закрылась, я услышал её недовольный шёпот: - И сколько раз тебя можно просить не одевать на работу такое глубокое декольте! Ты же просто ходишь и всех тут соблазняешь! А у нас дресс-код здесь!
На что Леночка кокетливо поправила причёску и весело засмеялась, обернувшись ко мне и подмигивая подкрашенным глазом. Дверь захлопнулась, а я так и остался сидеть в лёгком шоке. Значит, эта тарань сушеная всё-таки может испытывать какие-то добрые человеческие чувства! Так мягко, ненавязчиво, спокойно делает замечание… Умеет руководить, если хочет. Почему же со мной так разговаривает? Хмыкнув, я решил не забивать себе голову дурацкими проблемами, у меня и своих хватает. Опять настроившись на деловой лад, напомнил себе, какой козёл у меня начальник, и с новым приливом сил придвинулся к монитору, желая закончить работу как можно быстрее. Ведь скоро перерыв, Игорь Леонидович может уехать, а, значит, надо успеть!