Вязаные прелести от Ксении( заколки, броши). ( с описанием и комментариями от автора))


Много мастер- классов с описанием

Появление моды в России



Этот раздел статьи следует викифицировать.
Пожалуйста, оформите его согласно правилам оформления статей.

В традиционном обществе одежда людей менялась крайне медленно. Любые новшества в костюме наталкивались на острое сопротивление, поскольку одежда не только согревала и украшала человека, но и рассказывала окружающим о его социальном статусе и этнической принадлежности.

Конечно же за столетия истории Древней Руси русский костюм претерпел значительные изменения, но они происходили медленно, и для современников были почти незаметными. Праздничные костюмы тщательно сберегались и передавались из поколения в поколение. Погоня за новизной в одежде, начавшаяся в Европе на рубеже между Средними веками и Новым временем, Россию захватила с большим запозданием. Мода стучалась в двери Московского государства рука об руку с другими идеями и новшествами Западного мира.

Культурное влияние Европы проникало в Россию вместе с европейцами (медиками, военными, строителями и другими мастерами) приезжавшими на службу к царям Московским. В правление Ивана Грозного, когда во время Ливонской войны российская армия на некоторое время захватила обширные земли в Прибалтике, русская знать получила возможность близко познакомиться с европейским образом жизни. Среди оказавшихся в Москве трофеев были и богатые костюмы, отобранные у врага. Однако во второй половине XVI столетия европейская мода лишь «постояла у русского порога». Смута рубежа XVI и XVII веков, закончившаяся интервенцией Польши и Швеции, вызвала в России подъем национальных чувств и на долгие годы сделала образ человека в европейском платье образом врага.

Только после того, как в России выросло поколение людей, которые не помнили Смуты, к европейскому костюму стали приглядываться с интересом, а не с ненавистью. Так, боярин Никита Иванович Романов (1607– 1654), двоюродный брат царя Михаила Федоровича, любил у себя дома одеваться во французское и польское платье. Польской моде стали подражать юноши из самых знатных русских семейств. В качестве игровой, «потешной» одежды «немецкое» платье носили дети Михаила Федоровича, в том числе будущий царь Алексей Михайлович. Взойдя на трон, Алексей Михайлович выписывал себе модные кружева из Европы, при нем в придворный быт широко вошли ферезеи, входившие в костюм украинской, белорусской и польской знати. Однако, в итоге, Алексей Михайлович сделал выбор в пользу традиционного костюма. Незадолго до смерти, 6 августа 1675 года он повелел «Стольником и стряпчим и дворяном московским и жильцом… Свой государев указ сказать, чтоб они иноземских немецких и иных извычаев не перенимали, волосов у себя на голове не постригали, також и платья, кафтанов и шапок с иноземских образцов не носили, и людям своим потому ж носить не велели. А буде кто впредь учнет волосы постригать и платье носить с иноземского образца, или же такое ж платье объявится на людях их: и тем от Великого Государя быть в опале, и из высших чинов написаны будут в нижние чины».

Однако заслон, который Алексей Михайлович поставил перед европейской модой оказался ненадежным. Его сын, Федор Алексеевич, взошедший на престол в 1676 г. был поклонником польской культуры. Даже жену, Агафью Грушецкую он выбрал не среди старомосковских родов, а из смоленской шляхты. 22 октября 1680 г. Федор Алексеевич запретил московской знати и приказным служащим носить традиционную русскую одежду – охабни и однорядки. В рекомендованном указом служилом платье (ферезеях и кафтанах) московские щеголи выглядели также, как их польские собратья. Одновременно указ запрещал короткие кафтаны свойственны, к примеру, для французской моды. Это решение было компромиссом между традиционалистами и сторонниками новшеств.

Однако компромиссным царский указ был только на бумаге. В повседневной жизни за его нарушение наказывали только тех, кто держался за старорусский костюм. Стрельцы кремлевской охраны просто «обдирали» запрещенные охабни и однорядки с тех, кто шел в Кремль. С этого времени мода захватила в свои объятья молодых московских аристократов. Меняться стало не только платье, но и весь внешний облик. Одним из таких изменений была мода на бритье лица. «Блудодейное брадобритие» было в России одним из наиболее бичуемых пороков в XVI столетии и позднее. Бритое «женоподобное» лицо мужчины ассоциировалось с нетрадиционной половой ориентацией. При Алексее Михайловиче брадобритие было так же запрещено, как и ношение европейского платья. Но уже в царствование Федора Алексеевича патриарх Иоаким в своем «Изглашении» обличал, что «елинский блуднический, гнусный обычай, древле многажды возбраняемый, во днях царя Алексея Михайловича всесовершенно искорененный» возрождается – «Паки ныне юннонеистовые, начали образ от Бога мужу дарованный губить». «Изглашение» грозило отлучением от церкви и модникам и их друзьям.

Следующий после Иоакима патриарх – Адриан, после принятия сана направил своей пастве «Окружное послание ко всем православным о небритии бороды и усов». В это время против брадобрития боролось уже только духовенство. Однако борьба эта была не эффективной. «Брадобрийцами» были дети первых московских фамилий. На портретах последней четверти XVII в. мы находим бритых вельмож Г.П. Годунова (1686 г.), В.Ф. Люткина (1697 г.), Л.К. Нарышкина (1697–1698 гг.). Среди «брадобрийц» был и сам царь Петр I.

В букваре, вышедшем из печати в 1694 г. монах Карион Истомин в стихах на букву «Б» пишет, что «Человеком есть Брада совершенство».

Однако в том же букваре, на букву «Ж» рядом с «женой» изображен усатый «жених» с выбритым подбородком. Формально обличение «брадобрийц» продолжалось, но фактически ревнители нравов капитулировали перед новой модой. Пришла в Россию и мода на прически. Она также была распространена среди молодежи. К примеру, Андрею Артамоновичу Матвееву, видному дипломату петровской поры, в юности модная прическа чуть на стоила жизни. В 1682 г., во время восстания стрельцов был убит его отец, Артамон Сергеевич Матвеев. Стрельцы искали во дворце и других «изменников». Младшего Матвеева доброжелатели переодели в простое платье и вывели из Кремля. Матвеев страшно боялся, что стрельцы опознают в нем аристократа по стрижке. Пережитый в юности ужас он запомнил на всю жизнь и описал в мемуарах.

В моду вошли не только стрижки, но и парики. В Европе искусственные накладные волосы начали носить около 1629 г. В Окружном послании патриарха Адриана, со ссылкой на постановления шестого вселенского собора, есть осуждение «кудри творящих и накладные (волосы) носящих на блудное прельщение». Уже само запрещение говорит о распространении этой моды. О популярности париков в России мы узнаем из случайных упоминаний. Так парик назван среди имущества, конфискованного после свержения царевны Софьи Алексеевны у Алексея Васильевича Голицына, сына главы свергнутого правительства Василия Васильевича Голицына. Причем, судя по документам, парик носил не только юный княжич, но и его возчик.

Парик был не единственным европейским «модным аксессуаром», вошедшим в жизнь русской знати в последние десятилетия XVII в. Другим новшеством стали шпаги. Саксонец Шлейсинг, побывавший в России в 1684–1686 годах, пишет: «Ни один русский не носит на боку шпагу, разве в пути или исполняя царскую военную службу. Но знатные господа и высокопоставленные служители носят короткие немецкие шпаги под своими куртками, как носим их теперь мы в согласии с модой. Вошло это у русских в обычай лишь недавно, уже после восстания» (имеется ввиду стрелецкое восстание 1682 г.). Это сообщение ценно тем, что четко фиксирует и время появления новой моды и социальный круг, внутри которого это нововведение распространилось.

Костюм русских женщин попал под влияние моды на много позднее, чем мужская одежда. В 1680-х годах лишь царевны Мария Алексеевна и Екатерина Алексеевна позволяли себе носить дома польские одеяния. Возможно, что на подобные вольности решались и другие московские аристократки, но лишь втайне от чужих глаз.

Во второй половине 1670-х – первой половине 1690-х годов мода только на цыпочках пробралась в Россию. Старшее поколение лишь терпело это легкомысленное увлечение молодежи. По иронии судьбы, широко распахнул двери России перед модой император Петр I, для которого лежащая в основе моды постоянная забота о внешней привлекательности была совершенно чужда. К примеру, Петр I мог замерзнув во время службы в церкви просто снять парик с кого-нибудь из стоящих рядом и нахлобучить его себе не голову вместо шапки.

В основе действий Петра I лежали политические мотивы. Дело в том, что старинная русская одежда стала символом сторонников национальных традиций. Они не могли напрямую прекословить государю, сделавшему крутой поворот в сторону Европы, но всем своим видом выражали молчаливое несогласие с новшествами. Петр был человеком вспыльчивым и не терпел протеста ни в какой форме. Переломным моментом стало его возвращение из Великого посольства. За время посольства на европейский манер переоделась вся петровская свита. Приехав в Москву Петр стал собственноручно обрезать бороды встречавшим его боярам, а через день, 27 августа 1698 г., он указал брить бороды всем. От этой операции были освобождены лишь крестьяне и духовенство. Чуть позднее, 4 января 1700 г., царь распространил борьбу со старорусским обликом своих подданных и на костюм. Всему населению, кроме крестьян и духовенства, было указано носить европейское платье.

Для подавляющей части населения России это было тяжелейшим культурным шоком. Особенно тяжело пришлось женщинам из знатных семей. Из поколения в поколение они появлялись на людях в широких долгополых одеждах, которые оставляли открытым лишь лицо и кисти рук. Теперь же от них требовали переодеться в глубоко декольтированные платья. У большинства дам эта внезапно свалившаяся на них «свобода» не вызвала ни какого энтузиазма. В 1708 г. анонимный доброжелатель сообщал Петру I: «Бояре и другому указу твоему не послушны, о русском платье: как ты приедешь к Москве, при тебе ходят в немецком платье, а без тебя все боярские женки ходят в русском платье...».

Указы о запрете старорусского платья появлялись еще не одно десятилетие. Тем не менее, традиция в костюме была сломана. Это расчистило путь моде. Теперь ее победное шествие по России ограничивала лишь нищета подавляющего большинства русских людей. Позднее российские власти не раз пытались ограничить моду или направить ее в «нужное» русло. Однако полностью запретить то, что однажды было разрешено, оказалось невозможным.