Серафима Чеботарь

Во многих русских женщинах есть некий внутренний свет, который привлекает к ним всеобщую любовь и внимание, где бы они ни были, с кем бы ни свела их судьба. Наталью Палей трудно назвать русской. Она родилась во Франции, большую часть жизни провела в Европе, умерла в США. В ее жилах смешалась кровь отца – потомка нескольких немецких родов,— и матери, у которой были русские, литовские и венгерские корни. Наталья прожила в России всего несколько лет – но эти годы навсегда определили ее судьбу, сформировали ее душу, зажгли в ней свет. Все, кто видел ее, были сражены ее красотой, все, кто знал ее, преклонялись перед ее умом. Всю свою жизнь она светила всем, кто был рядом с нею.


Между тем само ее рождение было освещено заревом крупнейшего за много лет европейского великосветского скандала, связанного с именем дяди императора Николая II, младшего сына Александра II великого князя Павла Александровича. В 1889 году он по любви женился на девятнадцатилетней дочери греческого короля принцессе Александре, кстати, племяннице своей невестки, императрицы Марии Федоровны. Ставшая в крещении Александрой Георгиевной, молодая великая княгиня быстро снискала любовь и расположение всей семьи Романовых, но в 1891 году умерла после тяжелых родов. От нее остались годовалая дочь, великая княгиня Мария Павловна, и новорожденный, которого назвали Дмитрием. Павел Александрович, оставшийся вдовцом в тридцать один год, был безутешен. Детей взял на воспитание его брат Сергей Александрович, женатый на Елизавете Федоровне – старшей сестре императрицы Александры Федоровны.

Горе Павла Александровича продолжалось почти два года, пока он не познакомился с очаровательной Ольгой Валериановной Пистолькорс, женой адъютанта своего брата Владимира Александровича.


Паскаль Даньян-Буве. Портрет княгини Ольги Палей. 1904 отсюда

Ольга Валериановна, урожденная Карнович, родилась в 1865 году в семье небогатого петербургского чиновника. В девятнадцать лет она вышла замуж за гвардейского офицера Эрика Пистолькорса, от которого родила троих детей: сына Александра и двух дочерей, Ольгу и Марианну. Мадам Пистолькорс, женщина не только красивая и обаятельная, но и очень умная, к тому же весьма честолюбивая, смогла быстро завоевать себе видное положение в гвардейской среде, чем немало способствовала карьерному росту своего супруга. Ольга Валериановна, которую в полку за гостеприимство и широту натуры называли «мама Лёля», смогла даже добиться расположения и покровительства командира полка – великого князя Владимира Александровича, а особенно его жены Марии Павловны, одной из самых властных и влиятельных дам высшего петербургского света. Ольгу Валериановну стали даже приглашать на приемы, которые устраивала великая княгиня, и в свою очередь удостаивать ее визитами – кстати, Владимир Александрович появлялся у нее настолько запросто, что в свете стали шептаться об «очень тесной дружбе» известного любителя женской красоты и жены одного из его подчиненных.


Ольга Валериановна Пистолькорс с мужем Эриком Пистолькорсом отсюда

Однако на самом деле Ольга Пистолькорс очаровала не Владимира, а Павла Александровича. Познакомившись с мадам Пистолькорс, он стал завсегдатаем ее салона и вскоре был покорен ее живостью и обаянием. Ольга Валериановна не только неплохо пела и музицировала, но и великолепно умела располагать к себе мужчин. Павел долго колебался – на могиле жены он поклялся хранить ей верность, – к тому же Ольга была замужем, а уводить жену у товарища по оружию было бесчестно. Но Ольга смогла убедить князя в том, что с мужем ее давно ничего не связывает, и в конце концов Павел Александрович поддался своим чувствам.

Ольга Валериановна окружила его лаской и теплом, которой Павел был лишен со дня смерти жены; она стала для него не только лучшим другом, но и верной, любящей и заботливой любовницей. В декабре 1896 года у Ольги родился сын Владимир – который носил фамилию Пистолькорс, хотя весь Петербург знал, что на самом деле его отец – великий князь Павел Александрович.



Княгиня Ольга Палей и великий князь Павел Александрович отсюда

Влюбленные начали открыто демонстрировать свои чувства, вместе появляясь в обществе. Их поведение не вызывало нареканий – иметь любовницу для вдового великого князя было в порядке вещей. Павел Александрович даже смог добиться для Ольги развода – правда, пообещав императору, что сам на ней никогда не женится. Развод был получен осенью 1901 года – а через год Павел и Ольга тайно обвенчались в Италии.

Скандал разразился невероятный: великий князь, сын, брат и дядя царей, женился на разведенной женщине с тремя детьми, да еще нарушив данное слово и презрев все существующие нормы и традиции! Павел был немедленно лишен всех званий и должностей, ему и его жене был запрещен въезд в Россию, над его детьми была учреждена опека во главе с самим Николаем II.


Княгиня Ольга Палей в кругу семьи отсюда

Павел и Ольга поселились в доме, купленном в фешенебельном парижском пригороде Булонь-сюр-Сен. Они с увлечением окунулись в светскую жизнь: великого князя с женой с удовольствием принимали в самых лучших домах Европы. Их романтическая история, обаяние и красота Ольги Валериановны и немалые денежные средства, которыми располагал Павел Александрович (уезжая в Европу венчаться, он взял с собой три миллиона рублей) привлекли к ним всеобщее внимание и любовь. В 1904 году баварский король, сочувствующий влюбленной паре, пожаловал Ольге Валериановне титул графини Гогенфельзен. У Павла и Ольги родились еще две дочери – 21 декабря 1903 года Ирина, а 5 декабря 1905 года – Наталья.


Ирина и Наташа отсюда

Вспоминают, что Ирина была больше похожа на отца – худенькая, задумчивая и впечатлительная, а Наталья – на мать: от нее младшая дочь унаследовала обаяние, красоту и решительный, живой и непоседливый характер. Отец обожал дочерей, а мать по мере сил прививала им свойственное ей умение очаровывать, безупречный вкус и манеры.

Ольга Валериановна быстро стала любимой клиенткой ведущих домов моды – особенно она любила Чарльза Уорта,— лучших ювелирных магазинов и антикварных лавок. Супруги собрали великолепную коллекцию старинного фарфора, серебра, живописи.


Ольга Палей в платье от Чарльза-Фредерика Ворта отсюда

Николай II довольно быстро простил дядю, но долго отказывался официально признать его брак. Не помогли ни трагическая гибель в 1905 году Сергея Александровича – брата Павла и опекуна его детей,— ни свадьба в 1908 году его старшей дочери Марии Павловны с шведским принцем Вильгельмом. На все церемонии князь был допущен без жены, и даже заступничество братьев не смогло сломить решимость императора не признавать этот брак.

Официальное прощение было получено только через десять лет после свадьбы. Павлу были возвращены все звания, он был восстановлен на службе, а Ольге Валериановне было позволено вернуться в Россию в качестве его законной супруги. В 1914 году Павел и Ольга построили в Царском Селе роскошный особняк в стиле Людовика XVI, куда перевезли почти всю обстановку из булонского поместья. Здесь они давали блестящие приемы, на которых считал за честь бывать весь петербургский свет. Постепенно Ольга Валериановна добилась не только прощения императорской четы, но и того, что ее стали как полноправного члена семьи принимать при дворе. В 1915 году ей даже был пожалован титул княгини Палей – с началом Мировой воны ее немецкий титул был признан неуместным. Ольге Валериановне было пятьдесят лет, когда она окончательно превратилась из бедной чиновничьей дочки в представительницу высшей европейской знати.



Княгиня Ольга Палей отсюда

Однако счастье великокняжеской четы было недолгим. С началом революции большинство Романовых было арестовано, в том числе Павел Александрович и его сын Владимир Палей, талантливый поэт и необыкновенно одаренный молодой человек. Говорят, Владимиру – как незаконнорожденному – предлагали отречься от отца и тем самым спастись. Он отказался. Владимир был сослан в Вятку, затем переведен в Екатеринбург, оттуда – в Алапаевск. В ночь на 5 июля 1918 года он – вместе с великими князьями Сергеем Михайловичем, Елизаветой Федоровной и тремя сыновьями великого князя Константина,— был живым сброшен в шахту…


Князь Владимир Палей 1910

Княгиня Палей боролась за свою семью, как могла. Пока она находилась в Петрограде рядом с арестованным мужем, дочери оставались одни в Царском, где им постоянно угрожали набеги пьяных солдат. Когда Ольга Валериановна, поддавшись уговорам, взяла дочерей с собой – Ирину сбил автомобиль, а водитель даже не остановился. Тогда она отослала дочерей к друзьям в Финляндию, а сама посвятила себя мужу. Трижды она вырывала Павла Александровича из ЧК, пока 30 января 1919 года – накануне обещанного Ольге Валериановне очередного освобождения – он все же не был расстрелян в Петропавловской крепости.

Княгиня Палей сумела выбраться из Петрограда в Финляндию. Здесь ей пришлось пережить операцию по поводу рака груди, ураганно развившегося у нее от постоянных переживаний последнего года. Едва оправившись, она с дочерьми через Швейцарию приехала в Париж, где у нее оставался дом в Булони. Правда, его пришлось продать – вместо него был куплен небольшой дом на улице Фезандри, недалеко от Булонского леса, а на оставшиеся деньги семья жила.


Irene, Princess Paley and Nathalie

И на Ирину, и на Наталью все произошедшее глубоко потрясло. В 1921 году, когда они снова оказались в Париже, им было восемнадцать и шестнадцать лет. Ни о продолжении образования, ни о получении какой-то профессии не было и речи. Как вспоминала их сводная сестра Мария Павловна, они замкнулись в себе, ничем не интересовались, им было тяжело общаться даже со старыми знакомыми: «В свой срок они, конечно, перерастут это настроение, будут радоваться жизни, как и полагается их сверстникам, но навсегда останется озабоченность существованием и никогда из глаз не уйдет затаившаяся печаль».

Оправившись от пережитого, княгиня Палей взяла себя в руки – в конце концов, ей предстояло жить ради дочерей. Она быстро возобновила свои старые связи – и в высшем свете, и среди модных портных. Княгиня устраивала благотворительные распродажи и балы в пользу беженцев из России, в которых под влиянием Ольги Валериановны соглашались принять участие такие ведущие дома мод, как Уорт, Лелонг и Картье.


Ирина Палей

В 1923 году Ирина Палей вышла замуж за князя Федора Александровича – сына великого князя Александра Михайловича и сестры Николая II Ксении, брата Ирины Юсуповой. К этому времени Мария Павловна уже организовала свой дом вышивки «Китмир», а вскоре и сама Ирина Юсупова с мужем открыли модный дом ИРФЕ. К тому же, сводный брат Ирины и Натальи Дмитрий Павлович был в близких отношениях с Коко Шанель. Таким образом, семья Палей оказалась тесно связанной с модным бизнесом. Так что неудивительно, что Наталья, отличавшаяся изысканной красотой, грацией и обаянием, в полной мере унаследованными от матери, а так же живым характером и стремлением к независимости, вместо того, чтобы удачно выйти замуж, предпочла пойти работать.



В то время русские женщины высоко ценились на рынке модных услуг – они не только становились модными портнихами, вышивальщицами и закройщицами; многие русские девушки из самых знатных семейств работали «манекенами» — то есть демонстрировали клиентам одежду, не только в самих ателье но и на светских раутах. Красота, шарм, загадочность и воспитанное поколениями умение себя подать делали русских аристократок незаменимыми в качестве манекенщиц для французских модных домов. По воспоминаниям баронессы Дельвиг, почти треть парижских манекенщиц были русскими.



Наталья Палей, необычайно женственная хрупкая блондинка с высокими скулами и огромными глазами, с успехом работала в модных домах ИРФЕ и «Итеб», принадлежавшем баронессе Елизавете (Бетти) Гойнинген-Гюне, бывшей фрейлине императрицы Александры Федоровны. Коко Шанель, впечатленная красотой и умом Натальи Палей, представила ее известному кутюрье Люсьену Лелонгу, который не только взял ее на работу, но и немедленно влюбился. В июле 1927 года он развелся со своей прежней женой Анн Мари Обуа, и меньше чем через месяц обвенчался с Натали. В ней он нашел не только изысканную красоту и знатную фамилию (что для тщеславного модельера было немаловажно), но и ум, умение вдохновлять и направлять. Правда, родственники Натали восприняли этот брак в штыки – для княжны Палей, внучки императора, брак с каким-то портным был очевидным мезальянсом. Газеты иронизировали: «Ножницы подравняли княжескую корону»…


Натали Палей и Люсьен Лелонг

Натали стала лицом дома «Люсьен Лелонг» и его главным украшением. Ей он посвящал свои лучшие платья и свои самые изысканные духи – «MonImage», «Elle… Elle…», «Indiscret»… Портреты прекрасной княжны в изысканных туалетах ежемесячно публикуются в «Vogue», ее снимают самые лучшие модные фотографы – от Сесила Битона до Хорста П. Хорста. Красивая, знатная, с утонченным вкусом и элегантнейшими манерами, она стала настоящей королевой модного Парижа, главной fashion-plate– живой модной картинкой, с которой копировали наряды, прическу, манеру ходить, которой восхищались, пытались подражать, в которую влюблялись за один взгляд…


Cecil Beaton, Princess Natalie Paley in evening dress by Luben Lelong

Однако семейная жизнь Натали была далеко не такой счастливой, как то казалось читателям «Vogue». В ноябре 1929 года скончалась Ольга Валериановна – ее подкосила последняя проигранная ею битва. В 1928 году в Лондоне был устроен аукцион, на котором Советская Россия распродавала вещи, реквизированные в свое время у Павла Александровича и его супруги. Все протесты Ольги Валериановны, все попытки защитить и вернуть свое имущество успеха не принесли. Таким образом был создан юридический прецедент: отныне никто из бывших владельцев распродаваемых коллекций не мог требовать возврата своих вещей. Княгиня Палей истратила на судебные процессы последние деньги и вскоре умерла.


Люсьен Лелонг и Натали Палей

Супружеская жизнь Натали тоже не удалась. Люсьен Лелонг, талантливый кутюрье, превосходно чувствовал конъюнктуру, но не умел понять запросов своей блестящей жены, в которой красота сочеталась с немалым умом. Муж быстро стал неинтересен Натали; в своем салоне она собирала лучшие умы Франции – многие из них приходили сначала как клиенты Лелонга (он шил как для представителей высшего света, так и для сливок артистической богемы), а оставались, покоренные его супругой. Среди ее поклонников и друзей были модный фотограф барон Георгий Гойнинген-Гюне (брат основательницы Дома «Итеб») и художник Павел Челищев, танцовщик Серж Лифарь и аристократ и светский повеса граф де Бомон, а так же многие другие. Сальвадор Дали восхищался «породистой призрачной бледностью» Натали Лелонг.


Серж Лифарь, Джулиан Вест и Натали Палей, Париж, бал-маскарад,1931



Gunzburg with Natalie Paley

Для этих мужчин, немалая часть которых была гомосексуальна, Натали олицетворяла Красоту – бесстрастную, умную, не имеющую пола, но несущую свет. В 1932 году Лифарь, безнадежно влюбленный в Натали, познакомил ее с Жаном Кокто. Между ними немедленно вспыхнул роман – в жизни гомосексуалиста Кокто это был чуть ли не единственная и уж точно самая серьезная полноценная любовная связь с женщиной. В Натали его привлекла не только совершенная красота, в которой Кокто знал толк, но и сила духа, острота и точность суждений и умение понимать. Роман продолжался несколько месяцев и закончился трагически.


Жан Кокто

Как вспоминает сам Кокто, Натали забеременела от него – но к его великому горю, была вынуждена сделать аборт (по некоторым данным, на этом настояла давняя покровительница Кокто Мари-Лор де Ноай, когда-то сама влюбленная в Кокто и увидевшая в Натали угрозу своей власти над ним). После этого чувствительный Кокто расстался с Натали. С тех пор он навсегда возненавидел женщин – его многолетний любовник знаменитый актер Жан Маре в своих воспоминаниях писал, что Кокто не мог выносить даже случайного прикосновения к женщине,— но о Натали сохранил самые светлые воспоминания. В фильме Кокто «Орфей» у Смерти – милосердной и прекрасной – черты Натали Палей.



Сама Натали тоже попала на киноэкран. В 1933 году ее известный режиссер Марсель л’Эрбье пригласил Натали сниматься в свой фильм «Ястреб», где ее партнером был Шарль Буайе, а на следующий год она снялась у Жана де Маргена в картине «Принц Жан». Фильмы имели успех. Нельзя сказать, что у Натали был талант актрисы – скорее, дело было в ее красоте, врожденной фотогеничности и умении носить роскошные туалеты. Ее роли не поражали глубиной – скорее, это была эксплуатация образа самой Натали: элегантные, эксцентричные женщины, влюбляющие в себя мужчин.




Однако начинающую актрису пригласили в Голливуд, где она сначала сыграла небольшую роль в комедии «Частная жизнь Дон-Жуана», где главную роль исполнял сам Дуглас Фербенкс, а затем снялась с Морисом Шевалье в фильме «Человек из Фоли-Бержер», в «Сильвии Скарлетт» с Кэтрин Хепберн и Кэрри Грантом. Вернувшись во Францию, Натали продолжила работу с Марселем л’Эрбье – в его картине «Новые мужчины» она снималась вместе с молодым Жаном Маре. Решив полностью посвятить себя работе в кино, Натали в 1937 году развелась с Лелонгом и уехала в США.


С первым мужем и матерью

Люсьен Лелонг был сильно задет; хотя они давно уже не жили вместе, он продолжал любить свою жену и ценить ее красоту, связи и деловые качества. Развод он отметил выпуском коллекции невероятно роскошных туалетов, которые демонстрировали манекенщицы – почти сплошь брюнетки (в пику блондинке Натали),— и духами под красноречивым названием «N» — продолжающими его алфавитную серию духов 1924 года, куда входили ароматы, названные «А», «В» и «С». «N» можно было воспринимать как инициал коварной Натали; но по-французски название «LeN» звучит так же, как слово «ненависть»…


Духи "N"

Практически сразу же по приезде в США, в августе 1937 года, Натали Лелонг вышла замуж вторично – за известного театрального продюсера Джона Чепмена Уилсона. По некоторым данным, она познакомилась с ним еще во время своего предыдущего пребывания в США. Поездив по стране, Уилсоны осели в Нью-Йорке. Вполне возможно, что с его помощью Натали надеялась покорить и Бродвей. Однако с театром у Натали не получилось – помешало то ли недостаточное знание английского языка, то ли отсутствие драматического таланта, то ли сам Уилсон не захотел выпускать жену на сцену. А через некоторое время сама Натали оставила мысли об актерской карьере и вернулась к прежней работе.



В это время в Нью-Йорке уже работала Мария Павловна, чей модный дом «Китмир» закрылся еще в 1928 году. Она порекомендовала сестру манекенщицей в известнейший модный дом «Мэйнбокер» — только недавно сама герцогиня Виндзорская в костюме от Мэйнбокера выходила замуж за бывшего английского короля. Однако и в Нью-Йорке работа не занимала Натали целиком.



Она снова открыла двери своего дома для виднейших представителей артистических кругов, восторгавшихся не только красотой и умом Натали, но и ее эксцентрическим вкусом. Вспоминают, что ее спальня была сплошь затянута черным атласом, а окна занавешены плотными черными же гардинами, и что каждый день Натали требовала подавать к столу блюда, содержащие морские водоросли – будто бы они помогали ей сохранить ее красоту. Среди посетителей ее салона были известная русская модельерша Валентина Санина со своим мужем Джорджем Шлее, Марлен Дитрих, князь Сергей Оболенский, газетный магнат Уильям Хёрст, видные европейские аристократы и известные американские актеры, художники и музыканты.




В Нью-Йорке Натали вновь с головой окунулась в вихрь головокружительных романов – и первым из них была ее связь с известнейшим французским писателем Антуаном де Сент-Экзюпери.



Сент-Экзюпери оказался в США в самом конце 1940 года. Он был болен, он переживал за оккупированную Францию и оставшихся в Европе друзей, а его жена Консуэло, которую он страстно любил, уже много лет вела себя так, словно и не была замужем, провоцируя мужа своим поведением на ответные измены. Сент-Экзюпери чувствовал себя в Америке крайне некомфортно: он плохо говорил по-английски, а с соотечественниками-французами, также оказавшимся в американской эмиграции, не общался из-за несовпадения в политических взглядах. Французская диаспора была расколота на две части: одни поддерживали Петэна, другие – генерала де Голля; а Сент-Экзюпери не одобрял их обоих. Его мучило одиночество, безденежье и отчаяние. В начале 1942 года в США приехала Консуэло, но это только добавило страданий: Сент-Экзюпери был иногда вынужден часами разыскивать ее по ночным барам.



Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло Сунсин


Измученный писатель познакомился с Натали в 1942 году – и почти сразу же влюбился. Она дарила ему покой, которого так не хватало, успокаивала его, разговаривала с ним, служила ему переводчиком, агентом и нянькой. Он писал ей: «Мне нужно, чтобы меня пожалели и утешили… Я просто не в состоянии противостоять всем требованиям жизни. У меня тяжело на сердце, и только ты можешь рассеять мою меланхолию». Это не был бурный роман, но он очень много значил для Сент-Экзюпери, который в одном из писем признался Натали в любви, добавив при этом, что произносил это слово всего в третий раз в жизни и не думает, что когда-нибудь скажет его снова… Впоследствии он напишет о Натали, что она «излучает свет молока и меда, а когда снимает платье – то это чудо, сравнимое разве что с рассветом».



Их роман постепенно сошел на нет – место рядом с Сент-Экзюпери заняла влюбленная американка Сильвия Рейнхардт, к тому же он много разъезжал по стране, а в 1943 году вернулся во Францию,— но их переписка продолжалась почти до самой его гибели.



А Натали сменила одного писателя на другого – французского на немецкого, Сент-Экзюпери на Эриха-Марию Ремарка. Они познакомились в самом начале 1940 года,- Ремарк в то время еще находился во власти Марлен Дитрих. Но их роман уже давно дышал на ладан, превращаясь из любовной страсти в борьбу самолюбий. Натали, столь же красивая и загадочная, как Марлен Дитрих, но без тех демонов, которые одолевали Марлен и всех, кто попадал под действие ее чар, привлекла внимание Ремарка с первой же встречи. В своем дневнике он записал: «Наташа П., прелестное лицо, серые глаза, стройна, как подросток. Плавное начало, какие-то слова, легкий флирт, нежная кожа лица и губы, неожиданно требовательные… Красивое, чистое, сосредоточенное лицо, длинное тело – египетская кошка. Впервые ощущение, что можно влюбиться и после Пумы…» Пумой – хищной и прекрасной – он называл Марлен.


Писатель Эрих Мария Ремарк с любимой собакой

Их роман продолжался одиннадцать лет. протекал бурно и страстно – Ремарк не умел любить спокойно, а Натали, как истинная женщина, любила так, как это надо ее мужчине. Они часто ссорились и столь же часто мирились. Натали ревновала его к Марлен, о которой Ремарк продолжал грезить – как раз в это время он писал посвященную Дитрих «Триумфальную арку», роман, описывающий историю их отношений,— а Ремарк устраивал Натали сцены из-за каждого мужчины, осмеливавшегося взглянуть на его «египетскую кошку».



Когда США вступили в войну, Ремарк – как немецкий беженец – попал под некоторые ограничения и застрял в Калифорнии, откуда писал Натали нежные и страстные письма, называя ее «лучом света среди кукол и обезьян». Когда война закончилась, Ремарк вернулся в Европу – и вместе с ним вернулась Натали. Они поселились в швейцарском доме Ремарка на озере Маджоре, но – Натали быстро надоела оседлая деревенская жизнь. Она вновь вернулась к светской жизни – большинство ее старых поклонников были еще живы и прекрасно помнили красавицу Натали.



Она мотается между Швейцарией, Италией, Парижем и Лазурным берегом, по-прежнему очаровывая мужчин и вдохновляя редакторов модных журналов. Их встречи с Ремарком все реже, а письма – все спокойнее. Окончательно их роман закончился в 1951 году, когда Ремарк познакомился с актрисой Полетт Годар, в которую без памяти влюбился и на которой вскоре женился. Но образ Натали не исчез из его памяти – через много лет она послужила писателю прототипом героини его романа «Тени в раю».




Натали вернулась в США к Джону Уилсону. Он сильно пил; выпив, становился буйным и непредсказуемым. Пришлось прекратить вечеринки, приемы гостей… Натали боролась с его недугом, но в 1961 году Уилсон умер от цирроза печени. К этому времени Натали уже давно чувствовала, что она осталась одна.



Почти все, кто любил ее и кто был ей близок, умерли, остальных разметало по свету. Мария Павловна с начала войны жила в Аргентине. Ирина, которая еще в 1936 году развелась с Федором Александровичем, в 1950 году вторично вышла замуж за барона Юбера Конкер де Монбризона, от которого родила двоих детей – заботы о новой семье отвлекали ее от общения с сестрой, с которой у них с годами становилось все меньше и меньше общего.



После смерти мужа Натали погрузилась в тяжелую депрессию, из которой окончательно так никогда и не вышла. Мир слишком быстро менялся, чтобы эта – уже стареющая, усталая и несчастная – женщина могла жить по-прежнему. Она заперлась в своем доме, и еще двадцать лет жила, почти никуда не выходя, не отвечая на телефонные звонки, никого не принимая… В последние годы она практически не видела, много пила и ни с кем не говорила.



В конце декабря 1981 года Натали упала в ванной и сломала шейку бедра. Она скончалась в госпитале 27 декабря – говорят, что это было самоубийство: гордая Натали не желала прожить остаток своих дней прикованной к постели. Ее последними словами были: «Хочу умереть с честью».






текст: Серафима Чеботарь

Серия сообщений "ИКОНЫ СТИЛЯ":

Часть 1 - Жозефина Бейкер. Черная Венера
Часть 2 - Стиль в одежде-визитная карточка знаменитостей
...
Часть 23 - Шляпки. Одри Хепберн
Часть 24 - Жаклин Кеннеди. Шляпки
Часть 25 - Натали Палей. Принцесса моды|Серафима Чеботарь

Серия сообщений "Серафима Чеботарь":

Часть 1 - ЭСТЕ ЛАУДЕР. Королева косметики
Часть 2 - БОЖЕСТВЕННАЯ САРА|Серафима Чеботарь «Женщины, неподвластные времени»
...
Часть 11 - Стихия любви захватила Блока. Он, раньше четко разделявший любовь плотскую и любовь духовную, в этот раз смог наконец их соединить|Серафима Чеботарь
Часть 12 - Ромола Пульски и Вацлав Нижинский|Серафима Чеботарь
Часть 13 - Натали Палей. Принцесса моды|Серафима Чеботарь