Однажды художник Сальвадор Дали съел специальную сюрреалистическую пилюлю и уснул. А за несколько мгновений до пробуждения приснился ему следующий сон.

Будто бы сидят художник Ван Гог и художник Гоген на полинезийском берегу в окружении экзотических цветов и прекрасных туземок и ведут беседу. И Гоген говорит Ван Гогу: «Слышь, Ван Гог, мне, например, надоело, что нас с тобой вечно путают из-за того, что у нас фамилии похожи». А еще один художник, который мимо проходил, говорит: «Это еще что! Вот нас с Мане путают так путают!» А Ван Гог ему говорит: «Привет, Моне!» А тот говорит: «Я не Моне, а Мане. Хотя к черту, какая разница!» И ушел, пригорюнившись.

А Ван Гог, закурив свою желтую трубку, говорит Гогену: «А давай мы тебе ухо отрежем – вот все нас и будут без проблем различать!» А Гоген не хочет, чтоб ему уши резали. «У меня, говорит, очки спадать будут, мне никак нельзя!» Тогда Ван Гог взял и себе ухо отрезал. И отправил его по почте своему знакомому, художнику Пикассо.

А Пикассо вышел такой в халате за утренней почтой, смотрит – а там ухо. Ну, он взял это ухо и думает: сейчас я его нарисую. Рисовал, рисовал, а вместо уха получилось восьмиметровое панно про ужасы войны. Тогда пришел к нему в гости художник Глазунов и все раскритиковал. «Смотри, как рисовать надо!» - сказал он и поверх ужасов нарисовал много человечков: попов в рясах, политиков в пиджаках и Чарли Чаплина зачем-то. Пикассо не выдержал, бросился на Глазунова, и стали они драться.

А пока они дрались, пришел художник Малевич и замазал все полотно черной краской, так что получился большой черный прямоугольник. «Это, говорит, супрематизм такой, а кому не нравится, тот может выйти в сад». В общем, художник Глазунов пошел в сад, а художник Пикассо остался – это все-таки его мастерская была. И спрашивает Пикассо у Малевича: «А вы что, только прямоугольники рисуете?» «Ну отчего же!» - говорит Малевич. – «Я еще и круги рисую, только у меня циркуль сперли». А циркуль спер, как вы, возможно, догадались, художник Тулуз Лотрек. И вообще он был масон. Ну, Бог с ним, с циркулем. Только Малевич так расстроился, что не сможет теперь рисовать круглый супрематизм, что пошел домой и напился с художником Петровым-Водкиным. А художник Пикассо взял ухо и выбросил его от греха подальше.

Только там, куда Пикассо его выбросил, ухо нашел проходивший мимо художник Энди Уорхолл. Он ухо поднял, отряхнул и нарисовал его двести пятьдесят тысяч раз, на чем и заработал свой первый миллион. А когда он больше не мог рисовать ухо, то упаковал его в пуленепробиваемый контейнер и отправил из Америки в швейцарский банк. Везли ухо на большом пароходе, а капитаном этого парохода был художник Дэмиен Херст. Но в трюме было много акул в спирту, и ухо среди них затерялось, а после по ошибке было выброшено в море, где его, приняв за акулу, выловил рыбачивший там писатель Эрнест Хемингуэй. Но это, ребята, уже другая история, про писателей.

© Антон Фридлянд