Когда он только начинал свою карьеру, многие думали, что защита интересов французских евреев – не более чем грамотный ход, направленный на привлечение электората. Но вся его последующая жизнь доказала обратное: он радел за евреев всего мира. В борьбе за их права Исаака Адольфа Кремье порой считали чуть ли не изменником Франции, но счастье его народа всегда перевешивало чашу личных интересов. Он ушел из жизни 10 февраля 1880 года, став символом борьбы за права еврейства.

Интересно, что с самого рождения 22 апреля 1796 года от этого же еврейства его старательно ограждали в семье. Его отец Давид Кремье, происходивший из старинного еврейского рода, был убеждённым атеистом. Относящийся к еврейству как к пережитку прошлого, он дал сыну светское образование, отправив его учиться в Императорский лицей Парижа. По воспоминаниям самого Кремье, именно там он как раз, наоборот, и ощутил свою принадлежность к еврейству – об этом ему ежедневно напоминали и ученики, и педагоги. Унижения и оскорбления на тему его происхождения заставили его впервые задуматься над еврейским вопросом. И после первой личной победы в борьбе за свои права он и решил посвятить этому всю жизнь.

Произошло это уже после окончания им юридического факультета университета в Париже, при поступлении в адвокатуру в его родном городе Ним на юге Франции в 1817 году. Перед допуском к юридической практике Кремье, помимо обычной для всех адвокатов присяги, должен был произнести и специальную, установленную только для евреев-адвокатов. Однако вместо этого Кремье, сославшись на закон о равноправии французских граждан, отказался ее зачитывать. С адвокатством, правда, ввиду столь дерзкого поступка пришлось повременить. Но ровно на то время, пока суд рассматривал дело. Вскоре он добился официального освобождения от обязанности приносить особую присягу.

Забегая вперед, скажем, что через несколько десятилетий, будучи уже видным политическим деятелем Франции, он отменит и обязательную для всех евреев в суде присягу more judaico, долгое время носящую характер явного издевательства. Конечно, к тому времени, в отличие от Средневековья, не заставляли сыпать на себя проклятия за дачу ложных показаний и стоять в луже воды в одной набедренной повязке. Однако во многих странах Европы, в отличие от Франции, подобная присяга просуществовала вплоть до начала ХХ века.

Одержав первую победу, юный Кремье стал одним из самых заметных адвокатов своего времени благодаря необыкновенному ораторскому таланту. Защищая тех, кто преследовался правительством лишь «за желание лучшего будущего Франции», он начал демонстрировать и задатки политического деятеля. Этого не могли не заметить в Париже, куда он и был приглашен как раз ко времени падения Бурбонской монархии в июле 1830 года. Быстро освоившись в столице и наладив нужные связи – в том числе и с королем Луи-Филиппом, он ходатайствовал о назначении постоянного бюджетного жалования религиозным служителям, в том числе и иудеям. И к удивлению многих, довел дело до принятия соответствующего закона.

Затем он стал разрабатывать и новые инициативные проекты по улучшению жизни французских евреев. Правда, от дел его заставили оторваться события в Дамаске, где 5 февраля 1840 года исчез настоятель монастыря. Поскольку католики Сирии находились под официальным покровительством Франции, расследование проводилось французским консулом, тут же обвинившим в исчезновении евреев. Дескать, евреи убили христианина с целью использования его крови в приготовлении мацы. Его версия нашла поддержку и у местных властей. Во Франции же одним из первых в защиту невиновных выступил Кремье. Естественно, на фоне ложных данных, предоставляемых консулом, активной поддержки он не получил. Однако на невиновности евреев настаивало и английское королевство – главный соперник Франции. Так что события в Дамаске стали своеобразным столкновением интересов двух государств. Сам Кремье позже вспоминал об этом так: «Поставлен лицом к лицу с дилеммой: покинуть ли на произвол судьбы дело справедливости и участь своих единоплеменников или вступить в борьбу с нацией, освободившей “нас от рабства и давшей нам блеск полного гражданства”». Он избрал последнее, начав действовать откровенно против французской дипломатии, что многими расценивалось не иначе как измена.

Под гул осуждений юдофобов он отправился в Англию, где английские евреи собрали экстренное совещание. На нем было принято решение послать делегацию, в том числе и с Кремье, в Египет – в Сирии на тот момент правил египетский султан Мухаммед Али. Здесь они смогли добиться освобождения заключенных под стражу евреев, а в ноябре 1840 года – и подписания султаном указа, запрещающего обвинять евреев в ритуальных убийствах. Там же, в Египте, Исааком Адольфом Кремье были организованы и школы для евреев – в Каире и Александрии, после чего в декабре 1840 года он возвратился в Европу.

На фоне проведенной им работы многие французы забыли его «измену» и стали восторгаться им, называя «величайшим евреем Франции». Благодаря этому в 1842 году Кремье легко был избран в Палату депутатов, где отменил упомянутую ранее присягу more judaico и участвовал в разработке закона, регулировавшего жизнь французского еврейства. В провозглашенной после революции 1848 года республике Кремье был избран в члены временного правительства уже на должность министра юстиции. За время своей работы на этом посту он отменил смертную казнь за политические выступления, запретил публичные казни и отменил рабство негров во французских колониях. В течение последующих двух лет активного участия в политической жизни страны и очередного государственного переворота он даже был заключен в тюрьму, выйдя из которой, на время отстранился от политики, сосредоточившись исключительно на адвокатуре.

Он брался за самые громкие процессы и принимал участие в деле о похищении еврейского мальчика Эдгара Мортары, деле преследования евреев в Турции, деле кровавого навета в Саратове. Немудрено, что когда в 1860 году группа общественных еврейских деятелей Франции создала «Всемирный Израильский союз», Кремье стал его председателем – как покажет время, бессменным. Союз помогал тем, кто терпит лишения за свою принадлежность к еврейству, и уже через год насчитывал более 800 членов из разных стран. Возглавляя его, Кремье активно выступал за эмансипацию и защиту евреев Румынии, Сербии, Бельгии, Турции, России и других стран, уговаривал французское правительство не заключать торговый договор со Швейцарией, пока та не гарантирует равноправие приезжих французских евреев. Вскоре он и сам вернулся в большую политику. В 1870 году, когда Франция вновь стала республикой, он опять занял пост министра юстиции. На этом посту он издал декрет о признании алжирских евреев полноправными гражданами Франции.

Инициативы Кремье, направленные на улучшение жизни еврейского народа, можно описывать десятками. Он всегда держал руку на пульсе, направляя все силы в тот уголок земли, где они были наиболее необходимы. Причем делал он это с «невыразимым чувством внутренней радости» от того, что «среди народов вселенной есть класс людей, непоколебимых в своей вере, которые в счастье и несчастье сохраняют трогательную привязанность к достославной земле…» «Какое сладостное удовлетворение для нашей души, если мы можем сказать себе: я один из работающих для восстановления прав древней расы, которая одна бодро стоит среди развалин всех древних народов и которая с непоколебимым достоинством твёрдо держит старое священное знамя, на котором написаны божественные слова: “Слушай, Израиль, Г-сподь наш Б-г – Б-г единый!”» (Исаак Адольф Кремье, 1869 год).


Алексей Викторов