«Распустились почки,
лес зашевелился,
Яркими лучами весь озолотился;
На его окраине, из травы душистой,
Выглянул на солнце ландыш серебристый...»

Что может быть проще и в то же время прелестнее ландыша? Несколько беленьких, как из фарфора, колокольчиков на длинном стебельке и пара светло-зеленых листьев -- вот и все; а между тем как это красиво, как изящно! Особенно же красив ландыш в своей лесной обстановке, на лужайке среди редкого леска, окруженный массой ярко-зеленой листвы. Или как красив он в букете, обложенном бордюром из своих листьев!
Но всего лучше в нем -- упоительный запах. Это один из самых тонких приятных запахов, с которым может сравниться разве только запах фиалки и резеды. Правда, ландыш никогда не надо оставлять в комнате, где спят, -- от его запаха может разболеться голова. Но зато как приятно вдыхать его освежительный аромат на воздухе, особенно в лесу, когда он приносится дуновением ветерка!
Теперь ландыш служит нам лишь украшением и разве только иногда, как букет в Троицын день, когда мы идем с ним молиться в церковь, получает некоторое символическое значение. Поэт говорит:
«На рубеж весны и лета.
Заветы старые храня,
Никто не выйдет без букета
На праздник Троицына дня.
Питомцы ласкового мая --
Фиалки, ландыш и сирень -
Господень храм, благоухая,
Окрасят щедро в этот день»
Но было время, и время очень давнее, когда ландыш был посвящен у древних германцев богине Остаре -- богине восходящего солнца, лучезарной зари и провозвестнице весны.
В честь нее на Пасху (а Пасха и до сих пор от ее имени называется по-немецки (Ostern) зажигались костры и устраивались празднества, на которых все молодые девушки и парни украшали себя ландышами -- как цветами любви и счастья. Праздник этот продолжался, пока держались ландыши, а затем, когда цветы увядали, их бросали в костры и жгли как приятную богине Остаре жертву.

Немецкий поэт Ф. Вебер в своей поэме «Тринадцать лип» об этом говорит:
«Бог любви, о белый Бальдер, благосклонно наш привет прими, цветы чистые, как наше сердце, мы кладем к твоим стопам...» И, обходя жертвенный камень, они бросали священные травы, белые колокольчики (ландыши) -- эти светлые хлопья, эти яркие искры в костер...
С цветами же этими молодицы отправлялись с ранней зарей накануне празднества к священному ключу и умывали водой себе лицо, чтобы сохранить как можно дольше его свежесть и прелесть. Средневековое поверье это глубоко укоренилось в некоторых местностях Саксонии, как, например, в Альтмарке, где и теперь можно видеть девушек, идущих на Пасху умываться ключевой водой с целью сберечь свою красоту.
С исчезновением язычества богиню Остару заменила в народном сказании Пресвятая Дева; и теперь существует поверье, что в светлые лунные ночи, когда вся земля объята глубоким сном, Царица Небесная, окруженная венцом из блестящих, как серебро, ландышей, появляется иногда тем из счастливых смертных, которым готовит какую-нибудь нечаянную радость...
А в Англии, в Суссексе, сложилось интересное предание о сражении при Толбиаке св. Леонарда (одного из сподвижников Хлодвига, обратившегося в христианство) со страшным драконом Син.
Три дня, день и ночь, св. Леонард неустанно боролся с ним, иногда совсем теряя силы и надежду справиться. Но, наконец, с помощью Божьей, на четвертый увидел с удовольствием, как страшное чудище, влача длинный хвост, исчезло в глубине лесов, чтобы никогда более не появляться. Это была победа христианства над языческою поганью.

Борьба эта дорого обошлась св. Леонарду: его руки и тело были жестоко изранены клыками и когтями дракона, и на местах борьбы можно было видеть следы истекшей из его ран крови.
Но Господь отметил эти пятна пролитой крови и освятил их, вырастив на их месте цветы непорочности и святости -- ландыши. Благочестивые странники и теперь встречают эти окрашенные в белое следы боя всюду в окружающем лесу, и те, которые внимательно прислушиваются, могут, как говорят, даже слышать, как снежно-белые колокольчики ландышей звонят победный гимн...
Как отголосок средневековых обычаев встречается еще в некоторых деревнях Франции сохранившееся до сих пор обыкновение справлять ежегодно «праздник ландышей». Это бывает всегда в первое майское воскресенье.
В этот день после полудня жители нескольких соседних деревень собираются в ближайший лес за ландышами. Отправляются не только молодые, но и старики, чтобы не оставлять молодежь одну. В лесу идут толпой, стараясь в нем далеко не расходиться, и, набрав возможно большее количество ландышей, к ночи возвращаются домой.
На другой день собранными ландышами украшают в домах окна, камины и столы, причем нередко к ландышам примешивают и цветы сирени. Затем накрывают столы, ставят закуску и приглашают молодежь на завтрак. Все закусывают, весело болтают, смеются, поют песни в честь виновника праздника -- ландыша, являющегося в то же время и символом весны, и устраивают танцы.
Вот тут-то ландыш и начинает играть свою роль. Приглашение на танцы идет, как и всегда, со стороны парней, но свое согласие девушки выражают не при помощи слов, как обыкновенно, а при помощи ландыша.
Это происходит следующим образом. Парни и девушки имеют каждый по букетику ландышей. Девушки прикрепляют его к лифу, а парни -- в петличку сюртука.
Когда парень приглашает девушку на танец, то девушка в знак согласия дает ему свой букетик, который он вдевает в петличку и в свою очередь передает ей свой, который она прикалывает к лифу. Раз выбрав друг друга, молодые люди уже не расстаются весь вечер и все танцы танцуют вместе.
Теперь такой выбор выражает только взаимную симпатию и ограничивается лишь танцами во весь вечер; но в прежнее время букетик ландыша имел гораздо более глубокое значение: он выражал некоторым образом согласие молодых людей вступить в брак, и самый вечер этот обыкновенно заканчивался объявлением, кто за кого выходит и кто на ком женится.
Если парень, например, желал выказать девушке свои чувства, то он просил у нее булавку и пришпиливал ее букетик на груди. Отказ дать ему булавку означал, что девушка не хочет быть его женой.

Если же парень был горд или застенчив, то раньше, чем попросить у девушки булавку, он предлагал ей свой букетик.
Девушка, принявшая букет и приколовшая его к своей груди, тем самым выражала ему свою симпатию и свое согласие вступить с ним в брак.
Бросить ландыш на землю имело различное значение: так можно было выразить и просто холодность чувств, и несогласие на брак, но ступить при этом на него ногой -- обозначало антипатию, отвращение и даже злобу.
Еще более отдаленным отголоском средневекового обычая являются устраивавшиеся в двадцатых годах прошлого столетия пикники и прогулки жителей города Ганновера в загородный лес Эйлерейде, в котором ландыши росли в таком изобилии, что образовывали местами сплошные поляны.
Прелесть усыпанных, как снегом, этими цветами полян и несшийся с них упоительный запах, как рассказывают современники, не поддавались никакому описанию. На месте погулянок разбивались палатки для питья кофе, майтранка, лимонада и других прохладительных напитков, а равно палатки для курения и для закусок. Празднество заканчивалось, как и в погулянках во Франции, танцами, излюбленным среди которых являлся так называемый немецкий вальс.
Все дороги в лес были в эти дни заполнены массами горожан всех возрастов, бродивших с раннего утра и до позднего вечера по лесу и собиравших ландыши. И никто не возвращался домой без громадных букетов этих цветов, которыми затем украшали все комнаты и даже входные двери домов...
Теперь ландыш является любимым цветком и парижан. И 1-го мая, когда рабочие, желая выразить свою солидарность с остальными рабочими мира, появляются с красной гвоздикой в петлице, остальные парижане ходят украшенные белыми ландышами как эмблемой «излияния сердец», потому первое мая носит в Париже название Дня ландыша.
В этот день спрос на ландыши бывает так велик, что их привозят из провинции целыми вагонами, не считая тех миллионов цветов, которые выгоняются искусственно в теплицах в окрестностях Парижа.
На того, кто не имеет в этот день в руках, на груди или в петлице ландышей, в Париже все смотрят с каким-то недоумением...

По отцветении ландыша, как известно, вырастает красная круглая ягода. Одно немецкое предание говорит, что это не ягоды, а горючие, огненные слезы, какими ландыш оплакивает оканчивающуюся весну, к которой он возгорелся сильной, без слов любовью. Да и сама весна была неравнодушна к маленькому, изящно одетому в беленькое платьице цветочку, укрывающемуся под широким зеленым листовым зонтиком. Но весна в блестящем одеянии и золотистых локонах, это чудное, веселое, жизнерадостное создание -- всемирная кругосветная путешественница. Она нигде не находит себе покоя и, рассыпая всем ласки, ни на ком не останавливается. И так она очаровала, так обворожила наш цветочек, что он расцвел от внутреннего счастья, влюбился в прелестницу по уши и стал жить только ее жизнью...
Но весна прошла, исчезла бесследно и оставила беднягу среди отягченного летним жаром леса. Ландыш перенес так же безмолвно тяжелое горе, как нес и радость любви; но маленькие цветочки его опали, и на месте их, из самого сердца, вылились огненно-красные капли слез -- ягоды.
В связи с этим языческим преданием, быть может, возникло и христианское сказание о происхождении ландыша из горючих слез Пресвятой Богородицы, которые она проливала, стоя у креста распятого Сына. Горючие эти слезы падали крупными каплями на землю, и на этом месте возникали чистые белые ландыши, которые, осыпаясь, превращались в красные, напоминавшие собою капли крови плоды...
С ландышами связаны в некоторых местностях Германии также сказания о Белой Деве, указывающей тайные клады. Белая Дева эта появляется там в лунные ночи с букетом ландышей и держится близ места клада.
Такое появление, например, наблюдается через каждые семь лет близ замка Вольфарствейлер в Гее-сене, и, что самое любопытное, некоторые участки, принадлежащие нескольким волостям этих мест, обязаны по заключенному когда-то договору вносить ежегодно в качестве процентов за пользование землей по букету ландышей.
Очевидно, когда-то существовал благородный барон -- владелец этих земель, который, не желая отягощать крестьян за пользование его землями денежной податью, постановил взимать с них ежегодно оброк в виде букета ландышей. Сам барон и договор этот давно исчезли, но предание сохранилось, и арендная плата в виде букета этих цветов продолжает так же аккуратно вноситься, как и прежде.
Лечебное значение цветов ландыша
Колокольчиковидная, напоминающая капли форма цветов ландыша послужила также и к тому, что им начали приписывать целебные свойства.
В пояснение надо заметить, что в средние века целебность растений, по очень странному взгляду, определялась по их внешней форме. Так, имеющие форму завитка или кренделя растения (полынь, кровохлебка, вероника) считались прекрасным средством против головных болей; имеющие тонкие волосовидные листья (спаржа, укроп) -- средством, укрепляющим волосы; цветы, форма которых несколько напоминала глаз (роза, маргаритка, очанка), -- лекарством от глазных болезней. Тимьян и аконит, несколько похожие на ухо, считались средством от ушных заболеваний; щавель, лист которого имеет сходство с языком, -- от болезней языка, а крапива, покрытая жгучими волосками, -- прекрасным средством от колотий.
Вследствие всего этого и ландыш, имеющий форму капель жидкости, считался прекрасным средством от паралича. Для приготовления лекарства надо было цветы собирать до восхода солнца, пока они еще покрыты росой, и настаивать на мальвазии (вине). Этот настой был знаменитым средством, носившим название Aqua apoplectica Hartmanni («Вода от апоплексии» Гартмана).
Но то, что средневековые врачи нашли как-то ощупью, оказалось в наше время действительно могущественным средством против сердцебиения. Это целебное средство в виде всем известных теперь ландышевых капель является сильным соперником бывшего долгое время единственным средством против болезней сердца дигиталина -- настоя наперстянки.
Кроме того, англичане делают из настоя цветов ландыша на воде еще эликсир, известный под названием золотой воды, так как он продается в золоченых и посеребренных флаконах, и служащий для укрепления нервов и против головных болей. Эликсир этот одно время употреблялся даже как предохранительное средство от разного рода заразных болезней.
Высушенные цветы и побеги ландыша, мелко истолченные в порошок, употреблялись как нюхательный порошок от насморка и головных болей и вместе с семенами каштана составляли главную основу «шнеебергского» нюхательного табака. Однако, принося в том или другом виде пользу человеку, цветы эти крайне вредны для домашней птицы. Бывали не раз случаи, когда куры и другие птицы, наклевавшись их, отравлялись и даже умирали.
Кроме того, запах ландыша является убийственным и для некоторых цветов. Впрочем, такая, если можно так выразиться, вражда одних цветов к другим, проявляющаяся посредством запаха, замечена и у других цветов. Так, резеда и роза не выносят друг друга. Чтобы убедиться в этом, стоит только сорванные их цветы поместить в стакан воды. Не пройдет и полчаса, как находящиеся рядом цветы станут вянуть, между тем как помещенные тут же цветы других растений будут сохранять свою прежнюю свежесть.
Точно так же убийственно действует своим запахом на другие цветы и ландыш: он немилосердно убивает почти всех своих пахнущих соседей; особенно же не любит сирени, и потому сирень, помещенная в одну вазу с ландышем, всегда быстро блекнет.
Но если некоторые цветы так угнетающе действуют на своих соседей, то бывает иногда и обратное. Так, например, резеда прекрасно сживается с гелиотропом и даже как бы способствует усилению его запаха. Точно так же и ландыш отлично сживается с незабудкой и даже придает ей особую свежесть и прелесть.
В древнеславянских землях, Саксонии и Силезии, ландыш носит название «струп» -- кора. Говорят, им с успехом там лечили в прежнее время от струпьев -- парши, а в немецкой Богемии (Чехословакия) ландыш зовут цавка -- «булочка», оттого что ряд его висячих цветочков несколько напоминает собой ряд булочек-розанчиков. В этих же землях, а отчасти, как говорят, и у нас в России соком его корня девушки натирали и натирают себе щеки, чтобы вызвать румянец.
Доставляя человеку наслаждение в мае, ландыш за последнее время сделался еще одним из любимейших цветков для выгонки зимою. Для этого корневища дикого ландыша искусственно культивируют. И затем посаженные в горшок с влажным мхом и помещенные в теплом месте на печке (русской) или даже на батареях водяного отопления они постепенно развиваются и среди зимы распускаются в полной своей красоте. Правда, цветы его теперь слабо пахнут, но тем не менее красотой своей формы не оставляют желать ничего лучшего. Обыкновенно культивируемые таким образом ландыши, помещенные в корзинах или жардиньерках, представляют одно из изящнейших украшений комнат или обеденных столов. А кому приходилось их видеть в теплицах, когда их гонят для продажи чуть не целыми полянами, тот знает, какое красивое зрелище они представляют.
Выводя ландыши искусственно, их часто культивируют в особой формы сосудах с отверстиями, имеющих вид то шара, то ваз, то яиц. Вырастая из этих отверстий, ландыши при тщательном уходе так плотно обрастают сосуд, что его самого совершенно становится не видно. Особенно оригинальной и красивой формой являются яйца.
Такие громадных размеров яйца из ландышей, украшенные белыми и розовыми шелковыми лентами, представляют собой один из прелестнейших пасхальных подарков и, будучи выставлены перед Пасхой в окнах цветочных магазинов, всегда привлекают внимание.
Немало поэтов и писателей увлекались этим прелестным цветком, но особенно любил их французский писатель Анри Мюрже, знаменитый автор «Жизни богемы» и «Латинского квартала», отправлявшийся каждую весну любоваться ими в окрестности Парижа.
Однажды он пришел в контору журнала с рукописью романа, которого от него никак не могли дождаться.
-- Где же Вы пропадали, что с Вами? -- воскликнул редактор этого журнала Бюлоз. -- Мы совсем уже потеряли надежду Вас увидеть.
-- Я жил в ландышах, -- отвечал с увлечением Мюрже.
-- В Ландышах? Где же это такое, я что-то не знаю такой местности.
-- Это не местность, -- отвечал, улыбаясь, Мюрже, -- я был в лесу в Фонтенбло, куда езжу каждую весну любоваться, как цветут дорогие моему сердцу ландыши; любовался ими по целым часам и теперь.
-- Дитя! -- воскликнул с презрением Бюлоз, который ничего не признавал, кроме своего журнала, -- истинное дитя!

Но дитя это было поэтом -- поэтом, проникнутым любовью к природе, находившим среди нее отдых, находившим, как это можно видеть из его прелестного романа «Каникулы Камиллы», в ней свое утешение. Старый роман этот позабыт, но всякий любитель природы прочтет его и теперь с удовольствием.
В заключение приведем еще маленькую немецкую загадку о ландыше, в переводе она звучит так: «Я знаю хорошо один колокольчик, он блестит ярко по всей стране. Из серебра он кажется вылитым, а между тем вырос из земли; снабжен он и язычком, но никогда никто не слыхал его звона. Не висел он также ни на одной из колоколен. Он только блестит и красуется в глубине».