Цитата сообщения Ретрофан


Армейский истребитель Ки-97, более известный как Накадзима Ки-27, стал первым современным истребителем, поступившим на вооружение ВВС Императорской Японии. Он представлял собой цельнометаллический моноплан с низким расположением крыла, закрытой кабиной и неубирающимися шасси. Этот самолет значительно усилил армейскую авиацию Японии, блестяще продемонстрировав свои превосходные летные характеристики в воздушных боях над Китаем и Халхин-Голом.
Ки-27 был создан в 1937 году, и сразу же стал победителем в конкурсе на основной армейский истребитель ВВС Японии, преодолев весьма серьезную конкуренцию. Серийное производство нового истребителя началось в декабре 1937 г, а в марте 1938 г первые Ки-27 стали поступать в авиачасти. Самолет имел взлетный вес 1547 кг; двигатель Ха-1в мощностью 780 л.с. позволял истребителю развивать максимальную скорость в 470 км/ч и подниматься на высоту 3000 м за 2 минуты 59 секунд. Дальность полета Ки-27 составляла 627 км, потолок – 12250 метров. Вооружен истребитель был двумя синхронными 7,7-мм пулеметами тип 89, размещавшимися в фюзеляже. Скорострельность пулеметов составляла 900 выстрелов в минуту, дальность стрельбы – до 600 метров; боезапас – по 500 патронов на ствол.


Боевой дебют Ки-27 состоялся 10 апреля 1938 г в Китае, где три экспериментальных самолета этого типа вместе с двенадцатью истребителями-бипланами Ки-10 атаковали над Гиду (провинция Шанси) группу из 30 китайских истребителей советского производства И-15 и И-15бис (вполне вероятно, что за штурвалами некоторых машин сидели советские добровольцы). В ожесточенной «собачьей свалке» японцы уничтожили 14 китайских самолетов ценой потери двух своих. При этом особо отличился командир 1-го Чутая капитан Татео Като, совершавший свой первый в жизни вылет на Ки-27; на этой машине он сбил в том бою три китайских И-15. В дальнейшем Като довел свой счет до девяти побед, став ведущим асом японской армейской авиации на этом этапе войны с Китаем (июль 1937 - август 1938 года). Ещё один крупный воздушный бой с участием Ки-27 состоялся 20 мая 1938 года над Ланфенгом. Тогда Ки-27 и Ки-10 из 1-го Чутая сбили двенадцать китайских истребителей (по японским данным). Но настоящая возможность для Ки-27 показать свои превосходные качества представилась лишь год спустя после его дебюта – во время так называемого «Номонганского инцидента» в районе реки Халхин-Гол.

Маньчжурия - обширный район с малочисленным населением на востоке Китая, граничащий с Кореей, Советским Союзом и Монголией – уже давно привлекала японцев своими богатыми природными ресурсами. Длительное время на протяжении 2000-км границы между Маньчжоу-го, Монголией и Советским Союзом постоянно происходили вооруженные инциденты. И вот 11 мая 1939 года японские отряды пересекли монгольскую границу около реки Халхин-Гол и озера Буир-Нур. В ответ на это на следующий день подразделение монгольской конницы пересекло реку и атаковало посты японских войск. Японское руководство сочло это актом агрессии, и 28 мая Квантунская армия начала боевые действия на монгольской территории. Советский Союз тут же заявил, что Красная Армия будет защищать монгольскую границу как свою собственную, и ввел в район инцидента войска. Военные действия, развернувшиеся на монгольской границе у холмов Номонган, в СССР получили наименование «Сражение на Халхин-Голе», а в Японии - «Номонганский инцидент».


В конфликт на Халхин-Голе с обеих сторон были вовлечены значительные авиационные силы. Поддержку Квантунской армии осуществляла временная оперативная авиагруппа Риндзи Хикотай, в которую входили части 2-й Хикошидан (авиадивизии). Эта оперативная группа имела разведывательную эскадрилью (6 Ки-15) и бомбардировочную эскадрилью (6 Ки-30). Истребительные силы состояли из двух Сентаев (авиаполков), вооруженных истребителями Ки-27. 24-й Сентай подполковника Кодзиро Мацумура прибыл в район боевых действий 18 мая; в составе его двух Чутаев было 19 Ки-27. 11-й Сентай подполковника Юдзиро Ногучи присоединился к нему 24 мая; в его четырех Чутаях было 56 Ки-27. Впоследствии к этим авиачастям присоединился 61-й бомбардировочный Сентай, вооруженный новыми двухмоторными бомбардировщиками Ки-21.

Советскую авиацию представляла 100-я смешанная авиабригада. В ней поначалу числилось 14 истребителей И-15бис и 24 И-16 тип 5 (70-й ИАП), 17 лёгких штурмовиков Р-5Ш (штурмовой вариант разведчика-биплана Р-5), а также 29 скоростных бомбардировщиков СБ. Монгольская народно-революционная армия располагала одним смешанным авиаполком, состоящим из 36 самолётов Р-5 и Р-5Ш. В ходе конфликта в район боевых действий прибыла 23-я авиабригада, что увеличило численность советской авиации на Халхин-Голе до 203 самолётов: 99 истребителей (48 И-15бис и 51 И-16, в большинстве тип 10), 88 бомбардировщиков СБ, и 16 «штурмовиков-разведчиков» Р-5.

Первую воздушную победу в этом конфликте одержали японцы: вечером 20 мая тройка Ки-27 из 24-го Сентая атаковала разведчик Р-5, сопровождаемый двумя истребителями И-16. Самолет-разведчик сбил командир 24-го Сентая подполковник Мацумура (некоторые источники утверждают, что эта победа принадлежит не Мацумуре, а капитану Соичи Сузуки). Советские источники признают потерю одного Р-5, но датируют её не 20, а 21 мая. 22 мая произошел первый бой истребителей, когда три И-16 и два И-15бис из 70-го ИАП (истребительного авиационного полка) атаковали тройку Ки-27 из 24-го Сентая. Японские пилоты быстро перехватили инициативу и после боя заявили об уничтожении трех самолетов противника. Но советская сторона подтвердила потерю лишь одного И-16.
Воздушные бои становились всё интенсивнее. По японским данным, 26 мая 9 Ки-27 из 11-го Сентая дважды атаковали равные по численности группы И-16 и сбили 9 самолетов, не понеся потерь со своей стороны (по другим данным японцы потеряли 1 машину). В то же время 10 Ки-27 из 24-го Сентая атаковали группу советских самолетов над озером Буир-Нур и заявили об уничтожении 1 И-16, 1 И-15бис и 1 Р-2. Однако советские источники не подтверждают воздушных боев в этот день.
На следующий день, 27 мая, три советских И-16 из 22 ИАП стали жертвой японских пилотов из 1-го Чутая 11-го Сентая. Это произошло во время внезапной атаки семерки Ки-27 на девятку И-16; два советских пилота погибли, один был тяжело ранен. Этот бой также закончился без потерь для японцев, хотя советские летчики утверждали, что им удалось сбить восемь вражеских самолетов. Японцы, в свою очередь, утверждали, что сбили все девять советских машин, причем четыре на свой счет записал сержант Хиромичи Синохара, впоследствии ставший самым результативным пилотом японской авиации в Номонганском инциденте (58 побед). Еще три советских самолета записал на свой счет капитан Кендзи Симада, командир 1-го Чутая, прозванный подчиненными «Красным Ястребом».
28 мая началось японское наступление; его активно поддерживали артиллерия и авиация. В тот день на перехват японских бомбардировщиков в воздух поднялись 20 И-152 из 22-го ИАП. Советским пилотам не удалось найти бомбардировщики, но они натолкнулись на группу истребителей Ки-27. Разгорелся бой. Японцы утверждают, что сбили 10 самолетов противника, но советские источники подтверждают потерю лишь 3 самолетов и 3 пилотов. Одновременно 9 И-152 из 22-го ИАП, прикрывавшие понтонный мост на Халхин-Голе, подверглись атаке 18 самолетов из 11-го Сентая. В жестоком бою японцы сбили 6 советских машин, а седьмая совершила аварийную посадку. Победители не понесли потерь (хотя по советским данным был сбит один японский самолет). А всего в тот день 11-й Сентай записал на свой счет не менее 42 советских самолетов! В результате этих схваток, полностью связавших советские истребительные силы, японские бомбардировщики в течение всего дня безнаказанно бомбили войска РККА.
Таким образом, первый этап воздушных боев советская авиация проиграла. Это было признано и командованием, которое откровенно и прямо заявило: «В первоначальный период конфликта Воздушные силы 57-го особого корпуса потерпели явное позорное поражение». Об этом же красноречиво свидетельствовали цифры потерь в майских боях. И хотя из заявленных японцами за эти дни 56 побед реальными оказались только 21 (+4 не боевые потери), советские летчики, несмотря на свое численное превосходство, сумели сбить всего 1 (!) японский самолет. Уничтожить 1 вражеский самолет ценой гибели двух своих полнокровных эскадрилий – это многое говорит об уровне подготовки летчиков РККА…
Для исправления создавшейся ситуации требовались решительные и срочные меры. Поэтому уже 28 мая командир 57-го особого корпуса комкор Фекленко сообщил начальнику Генерального штаба РККА Шапошникову, что японская авиация господствует в воздухе, а советские лётчики не в состоянии прикрыть наземные войска.

Москва отреагировала на это сообщение незамедлительно. Фактически на следующий день в Монголию вылетели три транспортно-пассажирских "Дугласа" DC-3, в которых собралась буквально вся элита советских ВВС - 48 лучших боевых лётчиков и специалистов, в том числе 11 Героев Советского Союза, ветеранов войн в Испании и Китае. Возглавлял «пожарную команду» заместитель начальника ВВС РККА Дважды Герой Советского Союза комкор Я. В. Смушкевич - знаменитый "генерал Дуглас", командовавший в 1936-37 годах противовоздушной обороной Мадрида.
Новое руководство проделало большую организационную работу. Была налажена боевая учёба, оборудован целый ряд новых взлётно-посадочных площадок и постов наблюдения вблизи от линии фронта, улучшено снабжение авиачастей, развёрнуты новые передовые пункты управления, налажена связь и со штабами, и с самолётами в воздухе. Этому способствовало временное затишье, установившееся на фронте с начала июня. В район боевых действий перебрасывались новые эскадрильи. В результате к 21 июня численность советских ВВС в районе конфликта составила уже 301 самолёт. Численный состав японской авиации оценивался советской разведкой в 260 самолётов, из которых 125 - истребители. Однако на самом деле в это время численность японских ВВС в районе конфликта составляла всего126 самолётов.
Японцы, после майских боев начавшие презрительно относиться к советской авиации, вывели из зоны боевых действий 11-й Сентай, оставив лишь оба Чутая 24-го Сентая (на аэродроме Канджур-Мнао в 40 км от линии фронта). Для этих незначительных сил стала неприятным сюрпризом внезапная атака советских ВВС, проведенная 22 июня. Когда 105 истребителей (56 И-16 и 49 И-152) из 70-го и 22-го ИАП появились над Маньчжурией, все 18 Ки-27 24-го Сентая были подняты в воздух для отражения атаки. Последовала серия воздушных боев, продолжавшаяся в общей сложности 2,5 часа. После окончания схваток советские летчики заявили об уничтожении 31 японского самолета ценой потери 13 И-152 и 1 И-16. При этом погибли 11 пилотов (включая командира 22-го ИАП). Японцы же заявили, что им удалось сбить 47 советских самолетов, а собственные потери составили 5 Ки-27 и 4 пилота. Одним из самых результативных японских пилотов в этот день был признан 2-й лейтенант Сёго Саито, заявивший об уничтожении семи советских машин (4 в воздухе, причем 1 – тараном, + 3 самолета на земле).
После возобновления советских атак японцам было срочно послано подкрепление в виде 1-го Сентая (командир - подполковник Тосио Като), состоявшего из двух Чутаев. Одновременно численность 24-го Сентая довели до четырех Чутаев. Тем не менее, этого явно было недостаточно. Всего на вооружении двух Сентаев имелось только 59 Ки-27, базировавшихся на аэродромах Канджур-Мнао, Саниджо, Хоши. Подкрепление прибыло как раз вовремя, потому что через день, 24 июня, советские ВВС повторили массированную атаку. Бои за господство в монгольском небе разгорелись с новой силой. Японцы заявили, что в этот день они уничтожили 17 советских самолётов, потеряв при этом 2 самолета и 2 пилота. Интересно, что по докладам советских лётчиков японских самолётов в тот день было сбито также 17. Русские потери составили 2 И-15бис, погибло 2 пилота. Японский лётчик и бортстрелок советского СБ были ранены, ещё один японский пилот попал в плен. Таким образом, если учитывать и многократно завышенные обеими сторонами цифры "побед", и реальные итоги боёв, можно сделать вывод, что 24 июня советским лётчикам впервые удалось сравняться с противником по количеству сбитых.
26 июня ВВС РККА снова не повезло. Японцам удалось заманить группу командира 70-го ИАП майора Забалуева (27 И-16 и 13 И-15бис) под удар 57 истребителей. В результате группа потеряла 3 И-16 и 1 И-15бис. Два лётчика были сбиты над вражеской территорией и погибли. Ещё один самолёт, повреждённый в бою, был разбит при посадке, однако пилот отделался ушибами. По донесениям советских лётчиков, они сбили 10 японских истребителей, упавших на территории противника. Однако японцы утверждают, что 26 июня они не потеряли ни одного самолёта, сбив при этом 16 русских.
В общей сложности, по советским данным, многочисленные воздушные бои 24 и 26 июня закончились уничтожением 64 японских самолетов при собственных потерях в 16 машин. Японцы же утверждают, что в эти дни им удалось сбить 33 советских самолетов ценой 2 потерянных Ки-27.
Увидев, что справиться с советской авиацией в воздушных боях не удаётся, командование Квантунской армии спешно вернуло в район боевых действий 11-й Сентай, после чего решило нанести массированный удар по советским аэродромам и уничтожить врага на земле. Утром 27 июня 2-й Хикошндан начал крупномасштабное воздушное наступление на базы противника в районе Тамсан-Булак в Монголии (приблизительно в 100 км к юго-востоку от Халхин-Гола). В налет на советские аэродромы отправилось свыше 30 вооруженных бомбами Ки-30 и Ки-21, которых сопровождали 74 Ки-27 из всех трех Сентаев. Группу возглавлял сам командир 2-го Хикошидана генерал Тецудзи Гига, летевший на разведчике Тачикава Ки-36. Однако внезапности достичь не удалось, и налет завершился жестоким 30-минутным боем, в котором с обеих сторон участвовало до 150 самолетов. Днем японцы повторили налет на советские аэродромы, включая Байн-Тумеи в 320 км к западу от Халхин-Гола. Всего в тот день (по японским данным) было сбито 99 советских самолетов, ещё 49 машин уничтожено на земле (советская сторона признала потерю 20 истребителей: 9 И-152 и 11 И-16). В свою очередь, советская сторона заявила в тот день об уничтожении около 100 японских самолетов. Реальные же потери японцев составили 4 самолета: 2 Ки-27, 1 Ки-30 и 1 Ки-21. Рекордное число побед за один день - 11 – заявил сержант Хиромичи Синохара. Другой японский ас, старший сержант Бундзи Иошияма из 11-го Сентая, сбил 4 истребителя (3 И-16 и 1 И-152), после чего посадил свой Ки-27 к востоку от озера Буир-Нур, чтобы забрать сбитого ранее старшего сержанта Еизаки Сузуки.
Подводя итоги июньских боёв, надо отметить, что, несмотря на значительный рост численности и улучшение качественного состава, советским ВВС пока не удалось переломить ход воздушной войны. Однако японские лётчики стали вести себя более осторожно, и сообщений о "безнаказанных бомбардировках" советских войск уже не поступало.
Официальный подсчет побед за период с 1 по 30 июня вновь был далек от реальности: советские летчики заявили о 65 сбитых японцах, а самураи объявили об уничтожении 228 русских машин. Реальные же потери сторон составили 13 японских самолетов (11 Ки-27, 1 Ки-21 и 1 Ки-30) и 49 советских (17 И-16, 31 И-15 и 1 СБ).
Реляции об июньских успехах японских летчиков впоследствии сыграли с ними злую шутку: доклады о "разгроме" советской авиации – ведь количество заявленных побед было близко к общей численности русских самолетов! - привели к тому, что противник не озаботился подготовкой захвата господства в воздухе перед предстоящим наступлением. А это сказалось на ходе всей операции - рассчитывавшие безнаказанно бить с воздуха советско-монгольские части, японцы внезапно сами попали под удары неизвестно откуда свалившихся на их головы «уничтоженных» бомбардировщиков и истребителей.

В конце июня - начале июля советские войска в Монголии усилили свою воздушную мощь за счет прибывших в район боев нескольких авиаполков, среди которых находился 56-й ИАП. В это же время советская авиация в Монголии получила первые образцы новой техники. На аэродром Тамсаг-Булак прилетела из Союза эскадрилья новейших истребителей И-153 "Чайка" (15 машин). По скорости и скороподъёмности "Чайка" заметно превосходила своего предшественника И-152 (И-15бис), и это не могло не сказаться на результатах боёв, тем более, что за штурвалами «Чаек» сидели опытные пилоты – асы испанской войны. Ещё одной советской новинкой, поступившей на фронт в начале июля, стала эскадрилья из семи истребителей И-16 тип 17, вооружённых не только двумя синхронными пулемётами, но еще и двумя крыльевыми 20-миллиметровыми пушками ШВАК. Быстрый и мощно вооруженный И-16 тип 17 заметно превосходил Ки-27.

К тому же советские летчики начали применять новую тактику - большие группы самолетов в плотных боевых порядках использовали при атаке преимущество в скорости, а если удавалось, то и в высоте, после чего быстро выходили из боя (тактика «ударь и беги»). В результате легкие, со слабым вооружением Ки-27 стали нести потери. В новых условиях японцам помогало только то, что они имели лучшую летную подготовку, оточенную опытом боев в Китае. Благодаря этому японцам иногда удавалось разрушить вражеский строй и навязать выгодный для Ки-27 маневренный воздушный бой; в этом случае советским истребителям приходилось туго. Неоспоримое превосходство, которое Ки-27 имели над советскими машинами в начале инцидента, теперь испарилось. С изменением в тактике советских ВВС потери японцев возросли.
2 июля штаб Квантунской армии приступил к операции под кодовым названием "Второй период номонганского инцидента". В ходе неё предполагалось форсировать Халхин-Гол и, двигаясь вдоль западного берега реки с севера на юг, захватить переправы, окружив советские войска на восточном берегу.
Японские лётчики совершили в тот день по несколько вылетов на поддержку наземных войск, потеряв от зенитного огня и атак истребителей четыре самолёта.
Однако с самого начала японское наступление не задалось. Уже в 10.45 на Баин-Цаган обрушились танки из советской 11-й танковой бригады, только что прибывшие на фронт и с ходу вступившие в бой. Не ожидавшие этого японцы остановились и наспех попытались создать оборону. Однако советские танкисты ценою нескольких десятков сожжённых машин взломали эту оборону. Одновременно 73 СБ из 150-го и 38-го бомбардировочных полков с высоты 3 000 м отбомбились по врагу (в районе целей на них напали японские истребители и сбили один самолёт). Помимо бомбардировщиков, японцев на Баин-Цагане несколько раз в течение дня атаковали И-15бис из 22-го ИАП. Пулемётным огнём они расстреливали пехоту и разгоняли прислугу артиллерийских орудий. В 16.45 бомбардировщики 150-го СБП совершили повторный налёт. Один самолёт был сбит зенитным огнём, экипаж погиб. На обратном пути ещё одна машина стала жертвой истребителей. В докладах японских пилотов два СБ, сбитых ими за день, превратились в четыре. Вдобавок японцы заявили, что сбили шесть И-16, однако "ишаки" в тот день потерь не имели.
На следующий день советская артиллерия и авиация «обрабатывали» японские войска, скопившиеся у переправы. 5 июля бомбардировщики продолжали "работать" по вражеским войскам. Им снова пришлось выдержать тяжёлый бой с истребителями, в котором были сбиты два СБ. Пятеро членов экипажей погибли.
Всего же за время "Второго этапа номонганского инцидента" (с 2-го по 6 июля) японские истребители заявили 94 воздушные победы (ещё 5 самолётов записали зенитчикам). Но реальные советские потери составили только 16 машин. В свою очередь «сталинские соколы» объявили об уничтожении 32 японских самолетов, хотя на самом деле японцы потеряли всего 4 самолета (2 Ки-15, 1 Ки-30 и 1 Ки-21).
Крупные бои происходили и в последующие дни июля: 9, 10,12,20,21,23, 24 и 29. Каждая из сторон бросала в бой не менее двадцати, а зачастую и более 100 самолетов. Накал борьбы был чрезвычайно высок; его можно косвенно оценить по количеству боевых вылетов. И советские, и японские истребители зачастую выполняли по четыре-шесть вылетов в день, иногда проводя в воздухе более пяти часов. Это приводило к усталости пилотов и снижению эффективности их действий. А качественное и количественное превосходство ВВС РККА, достигнутое в июле за счет новой техники и тактики, привело к росту потерь у японцев. В результате к концу июля погибло много опытных пилотов, включая двух командиров Сентаев и десять командиров Чутаев. Еще три командира Сентаев и два - Чутаев получили серьезные ранения и надолго выбыли из строя. Тем не менее, японцам (по их заявлениям) за период с 8 по 31 июля удалось сбить 383 советских самолета (ещё 69 были заявлены как «вероятно уничтоженные»). Реальные же потери советских ВВС в это время составили 79 самолетов в воздушных боях и 9 – на земле. А «сталинские соколы» за тот же период объявили об уничтожении не менее 114 японцев (в реальности японцы потеряли 41 самолет). В сравнении с июнем потери советских ВВС выросли почти вдвое, а японских - втрое. И хотя счёт всё ещё оставался не в пользу РККА, соотношение сил неуклонно менялось.
2 августа советские ВВС начали новое воздушное наступление на японские аэродромы, используя большие группы бомбардировщиков с сильным прикрытием. Японские ВВС понесли тяжелые потери, особенно на земле. А 5 августа в воздушном бою погибли сразу два японских аса - Таро Кобаяси (10 побед) и Минеёси Мотодзима (26). Это был крайне тревожный симптом. Если начинают гибнуть асы, да ещё по нескольку в день, то это означает, что даже у опытных лётчиков силы уже на пределе, они не успевают перед очередным боем восстановиться и допускают те ошибки, которые в нормальном состоянии ни за что бы не сделали. Чаша победных весов постепенно все больше склонялась в сторону советских ВВС…
Ухудшающаяся ситуация заставила японское командование перебросить в район Номонгана дополнительные авиационные части, среди которых был вооруженный Ки-27 64-й Сентай (командир - майор Хачио Йокояма). Этот Сентай состоял только из двух Чутаев с пятнадцатью истребителями. Подразделение прибыло в район Халхин-Гола из Китая 15 августа и 17-го выполнило первый боевой вылет, не встретив самолетов противника.
На рассвете 20 августа советские войска начали воздушное и наземное наступление, атаковав позиции Квантунской армии в районе Халхин-Гола силами 150 бомбардировщиков под прикрытием 144 истребителей. Затем последовал артиллерийский удар и атака пехоты и танков. Вторая волна состояла из 52 бомбардировщиков СБ под охраной 150 истребителей. Эта группа была перехвачена Ки-27 из 11-го и 64-го Сентаев: в результате разгорелся один из самых ожесточенных в этом конфликте воздушных боев. По советским данным в этот день было уничтожено 16 японских самолетов без потерь со своей стороны. В свою очередь, японцы утверждали, что им удалось сбить 35 советских машин (два СБ и 33 истребителя) и пять уничтожить на земле, не понеся при этом потерь!
В этот день произошел интересный случай, предвестник будущей (ещё очень далекой) революции в тактике воздушного боя. Советские И-16 из экспериментального подразделения 22-го ИАП впервые использовали в бою неуправляемые ракеты (82-мм РС-82) и, по советским данным, сбили два Ки-27 над озером Буир-Нур. Противник не подтверждает факт потери своих самолетов. Действительно, сомнительно, чтобы неуправляемые ракеты оказались эффективными при борьбе с маломерными маневренными целями. Однако психологический эффект, произведенный на японских пилотов новым оружием, явно был очень велик.
На следующий день, 21 августа, бои шли практически непрерывно, от рассвета до заката. Японцы использовали 49 легких и тяжелых бомбардировщиков, которых сопровождали 88 Ки-27 из 1-го, 11-го, 24-го и 64-го Сентаев, а советские ВВС подняли в воздух более 250 самолетов. И, несмотря на упорство японских пилотов, «сталинские соколы» в тот день ни разу не допустили вражеские бомбардировщики до своих войск; все попытки бомбежки были сорваны. Советские летчики заявили, что ими в воздухе было уничтожено 17 японских машин и ещё несколько на земле; собственные потери составили 6 самолетов. Японцы же претендовали на 59 побед в воздухе (из них 58 истребители) и 25 - на земле (7 истребителей); собственные потери они оценивали тоже в 6 самолетов. По масштабу воздушных боев и по количеству участвующих в них самолётов день 21 августа являлся рекордным за всю войну. И этот день показал, что, несмотря на мастерство и храбрость японских пилотов, авиация Квантунской армии утратила господство в небе над Халхин-Голом.

На следующий день картина повторилась: 22 августа японская авиация вновь пыталась прорваться к вражеским войскам для бомбежки и штурмовки, и вновь советская авиация не допустила бомбардировки до своих позиций. При этом советские ВВС объявили уничтоженными 74 японских самолета без потерь со своей стороны; японцы же сообщили об уничтожении двенадцати советских машин при собственных потерях в 4 самолета (из них 2 Ки-27). При этом у японцев 22 августа погиб очередной "король воздуха" - ас Кодзи Мотомура, на боевом счету которого значилось 14 побед.
Активные боевые действия в воздухе развернулись так же 23 и 25 августа, причем по советским данным в последний день было уничтожено 48 японских самолетов (включая 41 Ки-27) без потерь со своей стороны. Японцы же заявили о 18 воздушных победах, однако сами они понесли вполне реальные и весьма серьёзные потери – 5 самолетов. Причем 25 августа погибли ещё двое асов: Эисаку Судзуки (11 побед) и Ёсихико Ядзима (16). Их судьбу разделил лейтенант Мацудзо Касаи; капитан Ёкодзима получил тяжёлое ранение, но спасся, выпрыгнув с парашютом из сбитой машины. Из другого сбитого Ки-27 выпрыгнул с парашютом капитан Окуяма, который не был ранен (после двух дней блужданий по пустыне он возвратился в свою часть). Обстоятельства боев 25 августа говорят о том, насколько радикально изменился характер воздушных боёв и сама обстановка в воздухе по сравнению с началом конфликта.
Наземное наступление продолжалось до конца августа и японцам пришлось уйти в глухую оборону. ВВС противоборствующих сторон также продолжали сражаться; причем превосходство в воздухе советской авиации становилось все более очевидным. Силы ВВС Японии таяли. В бой были брошены даже устаревшие Ки-10, доставленные из Китая (их поделили между истребительными Сентаями). В августе японцы потеряли четырех командиров Сентаев и Чутаев, а так же много других опытных пилотов. Так, 27 августа при сопровождении бомбардировщиков был сбит самый результативный японский ас Хиромичи Синохара (58 побед). Утверждают, что перед гибелью ему удалось уничтожить 3 вражеских истребителя; однако, хотя в тот день советская авиация действительно потеряла 3 истребителя, трудно утверждать, что всех их сбил Синохара, так как в тот день другие японские летчики заявили еще 8 побед.
Воздушные бои над Халхин-Голом продолжались с мая до начала сентября; затем наступил двухнедельный перерыв в воздушных схватках. За это время японская авиация в данном районе была усилена за счет переброски из Кореи 2-го Хикодана, в составе которого было 30 Ки-10 (9-й Сентай) и 32 бомбардировщика. Вскоре эти силы дополнил прибывший из Китая 59-й Сентай под командованием полковника Иссака Имагава (в двух Чутаях имелось 23 Ки-27). Таким образом, к середине сентября число японских истребителей в районе Номонгана составило 295 машин - больше, чем в самый разгар боев.
Усиление авиации позволило японцам возобновить свои боевые операции. И утром 14 сентября 10 бомбардировщиков Ки-30 в сопровождении 45 Ки-27 атаковали советские аэродромы около озера Буир-Нур. На перехват поднялись 75 И-16 и 15 И-153. Разгорелся крупномасштабный бой, после которого японцы объявили об уничтожении 9 советских самолетов, а «сталинские соколы» - о 3 сбитых японцах. На самом деле ни одна из сторон потерь не понесла. А на следующий день, 15 сентября, над Халхин-Голом разгорелись самые массовые за все время конфликта бои: 212 советских истребителей дрались против 180 японских (из 1-го, 11-го, 24-го, 59-го и 64-го Сентай). К концу дня советские летчики заявили об уничтожении 19 японских самолетов, а самураи – о 39 победах. На самом деле в тех боях погибло 10 японских машин (9 Ки-27 и 1 бомбардировщик Ки-30), ВВС РККА потеряли 6 самолетов (1 И-16 и 5 И-153). Среди погибших 15 сентября японских пилотов оказался ас, на счету которого было 27 побед - командир 1-го Чутая 11-го Сентая капитан Кенджи Симада.
Бои 15 сентября стали последними воздушными схватками в небе Халхин-Гола – на следующий день, 16 сентября, между противоборствующими сторонами было подписано перемирие.

Летний конфликт 1939 года на Халхин-Голе стал одним из самых жестоких столкновений в воздухе со времен 1-й мировой войны; даже во время японо-китайской войны не было таких интенсивных боев. Эта война стоила жизни 152 японским пилотам (из них 95 - летчики-истребители). Самые тяжелые потери понесли 24-й Сентай, лишившийся 70% первоначального состава, и 11-й Сентай, потерявший 55% пилотов. Советские потери составили 174 убитых или пропавших без вести пилота и 133 - раненых.
Согласно официальным советским данным, основанным на заявках о победах «сталинских соколов», за период с 22 мая по 15 сентября 1939 года ВВС СССР в районе Халхин-Гола уничтожили 646 японских самолетов (из них 564 – истребителей). При этом 588 побед было одержано в воздушных боях (в том числе 529 истребителей), а 58 самолетов уничтожено на земле (включая 35 истребителей). Реальные же потери Японии в том конфликте составили 162 самолета (88 - в воздухе и 74 - на земле). В это число входят 97 истреби¬телей (96 Ки-27 и один Ки-10), погибших в воздухе, и 34 – уничтоженных на земле. За время конфликта в качестве подкрепления к Номогнану было прислано Японией еще 113 новых Ки-27.
В свою очередь японцы утверждают, что им удалось уничтожить 1162 советских самолета в воздухе и 98 - на земле, что в сумме дает цифру 1260 машин (некоторые источники приводят ещё большие цифры -1370 самолетов). Фактические же потери советских ВВС не превышают 207 машин (145 - в воздухе и 62 - на земле). Из них 163 были истребителями (83 И-16, 4 И-16 тип 17, 60 И-152 и 16 И-153). Небоевые потери составили 42 самолета, включая 33 истребителя (22 И-16, 5 И-152 и 6 И-153).
Благодаря такой разнице в цифрах заявленных и реальных побед у читателя может сложиться впечатление, что летчики-истребители обеих сторон были настоящими Мюнхгаузенами, без зазрения совести вравшими про свои подвиги. Думается, что это не так. Специфика воздушного боя чаще всего не позволяет победителю сопроводить сбитый им самолет до земли и убедиться в победе – иначе его самого собьют. Фотопулеметов, фиксировавших победы летчиков во 2-й мировой войне, на самолетах, воевавших над Халхин-Голом, еще не было. Да и оказавшийся на земле дымящийся самолет еще вовсе не означал его уничтожение: пилоты обеих сторон в Номонганском инциденте при повреждении машины часто пикировали на землю, отсиживались там, пока бой не уходил в сторону, и вновь взлетали, возвращаясь на аэродром. Главная же проблема в расхождении заявленных и реальных цифр заключается в том, что летчики-истребители обеих сторон были очень слабо вооружены. Большинство как японских, так и советских истребителей того времени вооружались всего парой (в лучшем случае четверкой) пулеметов винтовочного калибра, огневой мощи которых явно не хватало для уничтожения самолетов, созданных в 30-е годы 20-го века. Поэтому астрономические цифры побед над Халхин-Голом, на мой взгляд, являются, на самом деле, всего лишь фиксацией попадания во вражеский самолет. Причем часто пилоты, спасаясь от попаданий в свою машину, бросались в пике, штопор или как то иначе имитировали свою гибель, лишь бы оторваться от преследования врага и остаться в живых. И исчезали из поля зрения победителя, которому приходилось в это время крутить головой во все стороны, чтобы самому не стать жертвой. Это, конечно, не реальное уничтожение врага, но, на мой взгляд, довольно убедительная победа, раз изрешеченный противник бросил поле боя и стал спасаться…
Отличные летные качества истребителя Ки-27 в соединении с хорошей боевой выучкой японских пилотов и стали причиной многочисленных «побед» ВВС Японии в «Номонгамском инциденте». И хотя в реальности эти летчики сбили, конечно же, намного меньше самолетов, чем числится на их счетах, они все же представляли собой весьма серьезную угрозу для «сталинских соколов» и многократно изгоняли их с поля боя, господствуя в небе Халхин-Гола большую часть инцидента.
Лучшим японским асом «Номонганского конфликта» считается Хиромичи Синохара (58 побед). За ним следует Кендзи Симада (27 побед), Томио Ханада (25), Сёго Саито (24), Бундзи Йосияма (более 20 побед), Сабуро Того (22), Дзёдзо Ивахаси (20), Сабуро Кимура (19), Рётаро Йобо (18), Такео Исии (18), Соичи Сузуки (17), Мамору Ханада (17), Мунейоши Мотожима (16), Ринчи Ито (16), Иосихико Вадзима (16), Ивори Сакаи (15), Масатоси Масузава (12).

Самым удачливым подразделением Ки-27 был признан 11-й Сентай (530 побед, не считая 59 «вероятных», потеряно 19 своих самолетов). В нем особо выделялся 1-й Чутай 11-го Сентая (более 180 заявленных сбитыми советских самолетов). На счету 1-го Сентая 245 советских машин и ещё 95 «вероятных», (собственные потери составили 16 истребителей). На долю 24-го Сентая приходится 214 подтвержденных и 56 вероятных побед при потере 12 пилотов. 64-й Сентай одержал 52 победы и потерял 8 пилотов, а 59-й - 11 и 5 соответственно.