Зажигательные бутылки оказались действенным средством борьбы с бронетехникой в ближнем бою

Дешевые и простые в изготовлении «стеклянные гранаты» впервые нашли массовое применение против танков в ходе гражданской войны в Испании. Бутылки заполняли смесью на основе бензина и затыкали пробкой, обмотанной паклей, которую поджигали перед броском в цель. Лучшим вариантом было попадание на решетку воздухозаборника моторного (моторно-трансмиссионного) отделения бронированной машины — тогда горящий бензин проникал в двигатель, что приводило к пожару внутри танка и детонации боекомплекта. Летом 1939 года советские танкисты столкнулись с японскими «бутылочниками» на Халхин-Голе, а зимой 1939-1940 годов — с финскими на Карельском перешейке.

ОГНЕННЫЙ «КОНЬЯК»

Боевой устав пехоты РККА 1940 года уже предлагал создавать группы истребителей танков со связками гранат и зажигательными бутылками для борьбы с прорвавшимися танками в глубине обороны. Эта рекомендация очень пригодилась в самом начале Великой Отечественной. Маршал И. Х. Баграмян вспоминал о первых неделях войны на Юго-Западном фронте: «Не хватало артиллерии — встречали их (германские танки. — С. Ф.) связками гранат. К сожалению, и гранат не всегда было достаточно. Тогда вспомнили об опыте республиканцев Испании, стали собирать бутылки, наполнять их бензином... оружие простое, но в смелых и умелых руках довольно эффективное».

Приказ Ставки Верховного командования от 6 июля 1941 года потребовал: «...в целях активизации борьбы с танками противника немедленно создать в полках и батальонах роты и команды по истреблению танков противника. В эти команды выделить наиболее смелых, храбрых и инициативных людей. Команды вооружить противотанковыми гранатами, бутылками с горящей жидкостью, пакетами с взрывчатыми веществами и при наличии огневых точек — огнеметами легких танков». А 7 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны принял постановление «О противотанковых зажигательных гранатах (бутылках)», гласившее:

«1. Обязать Наркомпищепром СССР (т. Зотова) организовать с 10 июля с. г. снаряжение литровых бутылок вязкой огнеметной смесью (по рецептуре НИИ-6 НКБ) в количестве 120 000 штук в сутки, для чего обязать:

а) Главнефтесбыт (т. Донченко) обеспечить подачу Наркомпищепрому СССР крекинг бензина и керосина по 50 тонн каждого в сутки с 10 июля с. г.;

б) Наркомрезинпром (т. Митрохина) обеспечить подачу Наркомпищепрому СССР резиновых колец (по чертежам НИИ-6 НКБ) по 240 000 шт. в стуки к 10 июля с. г.;

в) Наркомлес СССР (т. Салтыкова) обеспечить поставку Наркомпищепрому СССР запальных приспособлений по 120 000 комплектов (одна терка и два запала по чертежам НИИ-6 НКБ) в сутки с 10 июля с. г.».

Пивные и водочные бутылки емкостью 0,5-0,75 или 1 л снаряжались горючими смесями № 1 и № 3. Для их приготовления использовали автомобильный бензин, неавиационный керосин, лигроин, загущенные специальным порошком ОП-2 на основе нафтената алюминия, разработанным в 1939 году А. П. Ионовым в НИИ-6 (Наркомат боеприпасов).

Вязкие огнесмеси предназначались для струйных огнеметов, но пригодились и для зажигательных бутылок — при горении давали такое же большое пламя, как и незагущенное горючее, горели долго, устойчиво и хорошо прилипали к металлическим поверхностям. В этом они были подобны напалму, появившемуся в 1942 году в США.

Время горения смесей № 1 и № 3 (обычно имевших темно-бурый цвет) — 40-60 секунд, развиваемая температура — 700-800 градусов Цельсия, при горении образовывался черный дым, после сгорания — твердая непрозрачная пленка

.

Военинженер 3-го ранга К. Солдадзе, служивший в Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения НКВД, разработал новую вязкую огнесмесь БГС (по начальным буквам компонентов смеси, получаемых из фракций нефти, — бензольная головка и сольвент), которой с 1941 года также снаряжались зажигательные бутылки.

Эффективность их применения зависела не только от содержимого, но и от типа запала. Порой бутылку затыкали корковой пробкой, перед броском боец должен был заменить ее смоченной бензином тряпичной затычкой, а последнюю — поджечь. Операция занимала немало времени и делала «стеклянную гранату» менее эффективной и опасной. Запалом могли служить и две длинные спички, покрытые зажигательным составом по всей длине и закрепленные на бутылке резинкой. Боец воспламенял их перед броском теркой или обычным спичечным коробком.

С августа 1941 года применялся более надежный химический запал А. Т. Кучина, М. А. Щеглова и П. С. Солодовника: к бутылке резинкой крепилась ампула с серной кислотой, бертолетовой солью и сахарной пудрой — тут видно развитие идеи химического «запала Кибальчича», который устанавливали на своих бомбах еще народовольцы. Смесь воспламенялась, как только ампула разбивалась вместе с бутылкой, ее действие не зависело от погоды, наличия спичек и т. п. Дабы повысить надежность воспламенения при попадании в цель, к одной бутылке крепили по окружности четыре ампулы. В Туле Г. А. Коробов разработал простой воспламеняющий механизм на основе холостого винтовочного патрона и подпружиненного ударника с чекой: чека удерживалась веревкой, обмотанной вокруг бутылки, когда та разбивалась, ударник прокалывал капсюль патрона как раз во время разлития зажигательной жидкости. Химические и пиротехнические запалы повысили надежность срабатывания и безопасность обращения с зажигательными бутылками, однако готовить их по-прежнему приходилось в окопах непосредственно перед применением.

Наиболее эффективными оказались «стеклянные гранаты» с самовоспламеняющейся жидкостью КС — вершина «эволюции» зажигательных бутылок. Это был желто-зеленый или темно-бурый раствор с содержанием сероуглерода, белого фосфора и серы, имевший низкую температуру плавления (соответственно составу имел запах тухлых яиц). Время горения такой жидкости — 2-3 минуты, температура — 800-1000 градусов Цельция. Выделявшийся при горении обильный белый дым давал еще и ослепляющий эффект.

Аббревиатуру КС расшифровывали и как «Кошкинская смесь» (по фамилии изобретателя Н. В. Кошкина), и как «Качурин-Солодовник» (по фамилиям других разработчиков зажигательных смесей). Однако директор НИИ удобрений, инсектицидов и фунгицидов С. И. Вольфкович в своих воспоминаниях писал: «Огромное значение имела выполненная в первый период войны работа Кузьмина и Сергеева, предложивших самовоспламеняющийся фосфорно-серный состав (КС). Массовое производство бутылок с этим составом впервые было организовано на опытном заводе НИИУИФ Н. Н. Постниковым, К. И. Макарьиным, А. С. Соловьевым, Е. Е. Зуссером, Н. Д. Талановым... В результате глубокого физико-химического изучения свойств различных композиций состава сотрудники НИУИФ разработали мероприятия, устранившие опасность разрыва стеклянных и металлических сосудов с КС (работы В. В. Илларионова, Р. Е. Ремен и автора этих строк), за что были удостоены награды маршала артиллерии» (то есть начальника артиллерии РККА Н. Н. Воронова. — С. Ф.).

Смесь КС называли и «коньяком старым», и «коварной смесью», и «коктейлем смерти». Но наиболее известное ее прозвище — «коктейль Молотова», впоследствии распространившееся вообще на все типы зажигательных бутылок. Для предохранения самовоспламеняющейся жидкости от соприкосновения с воздухом до применения сверху наливали слой воды и керосина, пробку обычно промазывали и крепили изолентой или проволокой. На бутылку вместо обычной этикетки наклеивали простое руководство по применению (впрочем, из-за спешности приготовления попадались и бутылки с сохранившимися этикетками «Водка» или «Портвейн»). Тонкостенная ампула с жидкостью КС могла использоваться и в качестве запала для бутылки с бензином или лигроином.

ПРОВЕРКА НА ФРОНТЕ

2 августа 1941 года нарком обороны И. В. Сталин утвердил Инструкцию по применению зажигательных бутылок. Согласно ей в полках и дивизиях начали формирование и подготовку групп истребителей танков с зажигательными бутылками. Дальность броска устанавливалась до 30 м, но реально она равнялась 15-20 м.

Первоначальное недоверие пехотинцев к «стекляшкам» вскоре сменилось удивлением: «Танки от бутылок горят!». Командир 1-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор И. Н. Руссиянов вспоминал, как после первого же боя с применением «ручной стеклянной артиллерии» пленный германский ефрейтор-танкист говорил: «Если бы я знал, что у русских такое мощное зажигательное оружие, я бы повернул обратно». Когда мы ему показали это «мощное зажигательное оружие», он очень удивился».

Но «подрывать» танк одними лишь бутылками было весьма непросто. Из воспоминаний Д. Ф. Медведева, комиссара 2-го батальона 30-го полка 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения, сражавшейся в сентябре 1941 года на Смоленском направлении: «...Начали собирать бутылки с горючим, сформировали группу из 18 человек и меня послали с этими людьми подрывать танки. Пошли вправо, к реке, где был ров. Там должны были, по нашему предположению, переправляться танки. Мы их должны были там зажигать. Когда мы подползли к перекрестку, немцы заметили, открыли по нам бешеный огонь из танков... Мы все-таки залезли в противотанковую щель. На одном из наших людей пуля зацепила бутылку с горючим. Он загорелся. Пришлось срывать с него все и оставить совершенно голым. Там мы пробыли дотемна. Один боец подлез и бросил бутылку. Бутылка загорелась, но танк повернул на ветер, дал ход, и ветром огонь сдуло. Повредить танк не удалось».

Осенью 1941 года группы истребителей танков начали создаваться во всех стрелковых частях РККА. Каждая группа насчитывала 9-11 человек, имевших кроме стрелкового оружия 14-16 противотанковых гранат и 15-20 зажигательных бутылок. Последние применялись не только в обороне. Так, в Инструкции по организации наступления, объявленной по войскам 29-й армии 23 сентября 1941 года, говорилось: «В процессе атаки пехота атакует огневые точки противника, максимально используя ручные гранаты, бутылки с горючей смесью, после чего переходит в штыки».

Метание бутылок оказывалось успешным из окопов и щелей — особенно в корму танка или штурмового орудия после их прохождения над укрытием. Попадание бутылки в лобовую часть танка обычно лишь «ослепляло» экипаж. Броски вне укрытий или из неглубоких окопчиков приводили к большим потерям среди бойцов. Случайно разбившаяся в руках при неосторожном движении или от попадания пули бутылка сразу воспламенялась.

Лучшие результаты давало использование бутылок и гранат наряду с другими противотанковыми средствами. Уже осенью 1941 года под Москвой группе истребителей танков старались придавать 1-2 расчета противотанковых ружей. Такие меры позволяли стрелковым подразделениям «в период танковой атаки не только отсекать вражескую пехоту, но и принимать деятельное участие в борьбе с самими танками». Практиковались «противотанковые узлы» — возле противотанковой пушки размещали бронебойщиков и стрелков с автоматическим оружием и зажигательными бутылками.

Директива командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова от 19 октября 1941 года предписывала «поставить на тыловых рубежах и тыловых дорогах противотанковые отряды, состоящие из 1-2 орудий ПТО, взвода истребителей с гранатами и бутылками КС, взвода саперов с минами, роты стрелков». А через два дня военный совет фронта приказал сформировать «в каждом стрелковом полку по одному истребительному противотанковому отряду в составе одного среднего командира и 15 бойцов, в том числе отделение саперов... 150 противотанковых гранат, 75 бутылок КС, ППШ — 3, противотанковые мины, полуавтоматические винтовки... В каждой стрелковой дивизии — по два истребительных отряда... три армейских подвижных отряда». Тогда же начали появляться противотанковые опорные пункты на передовой и противотанковые районы в глубине обороны. В приказе всем командующим армиями, командирам дивизий и полков Западного фронта указывалось: «Истребители танков с противотанковыми гранатами, связками обычных гранат и бутылками с горючей жидкостью являются действенным средством ближнего боя против танков. Группы истребителей танков должны быть подготовлены в каждом опорном пункте».

В ходе Сталинградской битвы в каждой стрелковой роте создавали по 2-3 группы истребителей танков, обычно в составе 3-6 красноармейцев под командой сержанта, иногда с 1-2 расчетами ПТР. Каждый боец имел винтовку, карабин или пистолет-пулемет, две ручные противотанковые гранаты, 2-3 зажигательные бутылки. Опытные истребители на поражение одного танка расходовали в среднем 2-3 «стекляшки». Обычно в стрелковой дивизии поддерживался постоянный запас зажигательных бутылок (2000-2500 штук на дивизию, не менее 700 — на стрелковый полк).

Боевой устав пехоты 1942 года требовал от каждого бойца «уметь поражать танки. Если танки наступают без пехоты, необходимо поражать их противотанковыми гранатами, бутылками с горючей смесью, вести огонь по смотровым щелям, подбрасывать связки гранат и противотанковые мины под гусеницы, огнем уничтожать танкистов... Если танки наступают с пехотой, борьбу с танками должны вести только специально назначенные бойцы, а все остальные обязаны поражать огнем и гранатами пехоту». Истребители танков применяли такой прием — бросок противотанковой гранаты или связки гранат в ходовую часть танка, а после его остановки — бросок бутылки на корму. Таким образом, например, 18 июля 1943 года у села Новая Жизнь ефрейтор 3-й пулеметной роты 290-го стрелкового полка П. Ф. Храмцов поджег два танка противника, а 4 июня 1944-го рядовой 2-го полка 50-й стрелковой дивизии Р. С. Смищук в бою у горы Роглуй под Яссами уничтожил 6 танков.

Сочетание ручных противотанковых гранат и зажигательных бутылок сохранялось до конца войны. Так, 17-25 февраля 1945 года при отражении частями 7-й гвардейской армии контрудара противника бойцы-истребители уничтожили с помощью зажигательных бутылок на плацдарме на западном берегу реки Грон (Чехословакия) 40 танков, 6 бронетранспортеров, 3 штурмовых орудия. В Будапеште только за день боев 10 января 1945 года штурмовые группы и истребители танков 155-й стрелковой дивизии израсходовали 57 зажигательных бутылок.

«Боевой счет» бутылок впечатляет: по официальным данным, в период Великой Отечественной с их помощью советские бойцы уничтожили 2429 танков, САУ и бронемашин, 1189 дотов и дзотов, 2547 других укрепсооружений, 738 автомашин и 65 военных складов.

КАЧАЛКИ И МОРТИРКИ

Зажигательные бутылки использовали и для поражения транспортных машин, дотов, дзотов, складов, самолетов на аэродромах, живой силы, зданий, устройств огневых и комбинированных заграждений. Уже в оборонительных боях под Москвой и Ленинградом появились огневые валы и поля. В бутылочных полях зажигательные бутылки располагали в шахматном порядке, иногда — в сочетании с противотанковыми минами. Расчет делался на то, что танк или бронемашина раздавит бутылку, горящая жидкость растечется по ходовой части, вынудив экипаж остановиться или развернуться, чтобы сбить огонь, и наехать при этом на мину.

Приказ по войскам Западного фронта от 8 декабря 1941 года содержит такие примеры: «Введенный 3.12.41 в действие огневой вал на фронте 5-й армии горел в течение 4 часов, высота пламени достигала 2-3 метров, а местами 4-5 метров. Танки противника вынуждены были изменить боевой курс и двигаться вдоль фронта обороны, подставив под огонь ПТО наиболее уязвимую (боковую) часть, в результате чего артиллерией и противотанковыми ружьями, бутылками и огнеметами перед валом было уничтожено до 20 танков противника. Заграждения, устроенные из бутылок с горючей жидкостью, задержали движение танков противника, а часть из них на этих полях загорелась. Всего бутылочных полей на фронте 5-й армии было устроено 15 с общим расходом бутылок до 70 000 штук».

В середине войны распространилась практика создания «огнеминных фугасов» — вокруг противотанковой мины по радиусу укладывалось около 20 бутылок КС. Подрыв мины сопровождался образованием огненного столба, поражавшего танк. Еще одним примером изобретательности наших соотечественников стали «танковые качалки»: к раме из металлических труб крепили изогнутые дуги и зарывали конструкцию так, чтобы при наезде танка качалка опрокидывалась и забрасывала бутылки КС на танк. Не случайно в сентябре 1942 года в полосе обороны 37-й армии на западном берегу Терека и южном берегу Баксана кроме 26 250 противотанковых мин, 250 противотанковых огнефугасов установили 300 «танковых качалок».

На протяжении всех четырех военных лет разрабатывались различные способы увеличения дальности броска зажигательной бутылки. Уже в начале войны красноармейцы получили винтовочную мортирку для выстреливания бутылок, создателем которой считается В. А. Цукерман (впоследствии известный физик, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий). Мортирка крепилась на ствол байонентным соединением. Вложенная в нее бутылка КС через деревянный пыж опиралась на перфорированную мембрану, выстрел производился холостым (метательным) патроном. Стрельба велась с упором приклада в грунт. Дальность прицельной стрельбы бутылкой указывалась в 80 м, максимальная — 180 м.

Под Москвой стрелковое отделение должно было иметь две такие мортирки, стрелковый взвод — 6-8. Применялись они и под Ленинградом. Бутылки для них подбирались с более толстым и прочным стеклом и все равно часто бились, точность стрельбы оказалась низкой, вот почему мортирки не пользовались популярностью. Вместе с тем на фронтах они применялись для метания термитных шашек замедленного действия или дымовых шашек — при обстреле дотов или дзотов.

Бутылкометы были вынужденным импровизированным средством. Характерно, что в 1941 году на НИАБТ полигоне в Кубинке испытывались мортирки для метания зажигательных бутылок к малокалиберным винтовкам и охотничьим ружьям, которыми тогда вооружалось народное ополчение. Применялись и различные «механические» бутылкометы.

Зажигательные бутылки использовались не только РККА, но и другими армиями. Вооруженные силы США за годы войны израсходовали более 9 млн зажигательных гранат и бутылок. Свою эволюцию прошли зажигательные средства британской пехоты. Она также имела бутылки с бензином или более эффективной фосфоросодержащей смесью. О применении зажигательных бутылок вермахтом можно судить по инструкции по ведению уличных боев, данной командиром 1-й гвардейской танковой бригады генерал-майором М. Е. Катуковым 6 декабря 1941 года: «Противник... часто пропускает передовые части и потом ведет огонь с тыла по нашим войскам, сбрасывает бутылки с горючим на наши танки». В германских инструкциях упомянуты бутылки, наполняемые бензином, загущенным маслом и снабженные запалом в виде фитиля или спичек.

И все же общим для зажигательных бутылок осталось название «коктейль Молотова» — видно, сильное впечатление оставил о себе уникальный русский рецепт.

Автор Семен ФЕДОСЕЕВ