Так-с... Продолженице!

_________________________________________________

- Ну, ну, будет тебе, приди в себя. А ты как, Сэмюель?
- Как только закончу, сэр, сразу приду.
- Хорошо, тогда я закажу тебе кружку пива.
Он повернулся на своих тонких ногах и вышел, оставив их
вдвоем у гроба. Но в то время, как Томас с обожанием смотрел
на дорогое ему лицо, Сэмюель был занят тем, что рассматривал
совсем другое. Его острый, наблюдательный взгляд уже отметил
часы и цепочку и теперь упивался изумрудной зеленью большого
камня, украшающего толстое золотое кольцо на левой руке док-
тора. Если бы только Томас ушел, он не преминул бы положить
эти две драгоценных вещицы к себе в карман.
- Я все сделаю, Томас. Ты лучше иди, я вижу, как тебе тя-
жело, - лицемерно ворковал он.
Голос никак не возвращался к Томасу, поэтому он опять
только покачал головой. Про себя Сэмюель ругал его, как мог.
Он не мог расстаться ни с этим великолепным кольцом, ни с
золотыми часами. И все-таки, если он не сможет овладеть ими
сейчас, он непременно сделает это позже.
- Ну, хорошо, тогда я продолжу, - сказал он, поворачива-
ясь спиной к Томасу. Затем, вместо того, чтобы взять из кар-
мана обычные длинные шурупы, он незаметно сунул руку в дру-
гой карман и достал заранее заготовленные короткие. Он нак-
рыл гроб крышкой и начал ввинчивать маленькие шурупы в гото-
вые отверстия. Потом с довольным видом покинул дом и напра-
вился к "Трем колокольчикам".
Хотя Сэмюель мечтал об этом каждую ночь, прошло почти два
месяца после похорон доктора, пока на их маленький городок
опустился густой и плотный туман. В полночь Сэмюель вышел из
дома, тщательно укрыв лицо от тумана и спрятав под длинное
черное пальто специальную лопату с короткой ручкой. В такие
дни приходилось быть осторожным, так как на кладбище часто
заглядывали патрульные, а Сэмюелю совсем не хотелось совать
голову в петлю. Он воровато пробирался по влажным от тумана
улицам, пока наконец не очутился у ограды кладбища. Туман
был настолько плотным, что он мог рассмотреть что-либо перед
собой не более, чем на расстоянии шага.
В конце концов он добрался до места - могилы доктора Джо-
на Уильямса Эдмундса. Здесь он снял пальто, аккуратно пове-
сил его на ограду, вынул из кармана свечу, зажег ее и взялся
за лопату.
Довольно долго он копал желтую глинистую землю, пока ло-
пата его не наткнулась на что-то твердое и задребезжала. Он
довольно улыбнулся, тыльной стороной ладони вытер пот со лба
и решил, что пора немного передохнуть. Он чувствовал, что
хорошо поработал. Копать ему приходилось на ощупь, так как
при таком тумане, сжи мающем его плотным кольцом, свеча бы-
ла практически бесполезна. И все-таки он быстро добрался до
гроба. А теперь уже ничего не стоит взломать крышку благода-
ря тому, что он предусмотрительно ввернул короткие шурупы.
Быстренько сунув в карман часы и кольцо, он выберется из
этой противной скользкой ямы, забросает ее землей и пойдет
домой. Он будет разглядывать свои "трофеи", восхищаясь ими.
Сэмюель счистил остатки земли с крышки гроба, затем втис-
нул лопату в щель между крышкой и гробом. Ловким и сноровис-
тым движением, которое приобретается только годами практики,
он рывком, с треском приподнял крышку, и шурупы покатились в
разные стороны. Он наклонился и прощупал рукой туманную тем-
ноту. Пальцы наткнулись на мокрую скользкую кожу, и он по-
нял, что это лицо. Пальцы поползли вниз, по ряду пуговиц на
жилете, разбрасывая по пути крошечных извивающихся червяч-
ков. Холодная металлическая цепочка остановила его руку, и
через секунду цепочка и часы уже покоились в его собственном
кармане. Теперь надо снять кольцо, подумал он, и потянулся в
сторону руки. Он коснулся мокрой кожи мертвеца, задев тем
самым нечто змееподобное, выскользнувшее изпод пальцев. С
мягким стуком оно шлепнулось на дно гроба.
А, вот оно - его пальцы приблизились к холодному кольцу и
потянули за него, но тщетно. Он сжал пальцы доктора и понял,
что они распухли. Проклиная мертвеца, он потянул его за ру-
ку, ухватил ее своей левой рукой, а палец с кольцом - пра-
вой, а затем резким движением начал толкать палец в разные
стороны и одновременно вращать его. С хрустом кость перело-
милась, и после некоторых усилий Сэмюель оторвал палец от
руки. Кольцо оказалось в кармане рядом с часами, а палец был
заброшен обратно в гроб.

Очень хорошее произведение. Отличное даже. Правда не все могут его понять.
Оно морозаще-прекрасно. Довольно тонкая нить грани жизни и смерти..... И так... Первая чась к вашему вниманию...

_____________________________________

Рэймонд Уильямс

ГРОБОВЩИКИ

Перевод А. Сыровой

Длинные белые костлявые пальцы Сэмюеля Пила аккуратно
вставили блестящий медный шуруп в маленькое отверстие. Под-
держивая шуруп левой рукой, он принялся ввинчивать его на
место отверткой, издавая при каждом новом повороте резкий,
хриплый звук человека, страдающего одышкой. Затем, отступив
немного назад, он осмотрел свою работу. Большая медная ручка
была точно на месте, по прямой линии с другими, на тщательно
оструганном дереве гроба. Он обхватил тускло блестевшую руч-
ку своими тощими пальцами и попытался потрясти ее, но шурупы
держали крепко. Удовлетворенный, он промычал что-то про се-
бя. Это была последняя ручка. Теперь все, что оставалось
сделать - это прибить квадратную медную пластинку с фамилией
на крышку гроба, и на сегодня все будет закончено. Он взял
пластинку со своего стола и пробежал надпись:

"ДЖОН УИЛЬЯМС ЭДМУНДС.
Родился в 1786 году. Умер в 1839 году".

Каждая буква и цифра была четкой и красивой по оформлению.
"Да, - подумал он про себя, - неплохо я поработал, только
жаль, что они не захотели написать, например, "возраст 53
года" или "доктор медицины", тогда бы я получил за свои ста-
рания значительно больше". Его мысли были прерваны стуком
деревянного молотка по рукоятке стамески. Он повернулся и
посмотрел на своего компаньона, работающего за столом, зава-
ленным деревянными стружками и опилками.
Томас Картер выглядел прямо-таки гигантом, скорее похожим
на кузнеца, чем на плотника. Огромная фигура склонилась над
крышкой гроба, лежащей перед ним на столе. Мускулы его круп-
ных рук вздувались, когда он орудовал стамеской. Гробы у То-
маса всегда получались замечательные, но этот был самым луч-
шим из тех, которые он когда-либо делал. А причина, по кото-
рой Томас превзошел себя, заключалась в том, что гроб пред-
назначался дорогому доктору Эдмундсу - человеку, который вы-
хаживал больную мать Томаса последние шесть ужасных лет ее
жизни, когда она постепенно угасала у них на глазах. Доктору
Эдмундсу, который всегда заботливо лечил раны Томаса, полу-
ченные им от соскочившей стамески или случайного удара топо-
ром. Всю свою благодарность и восхищение доктором Томас мог
выразить тем, что сделал ему безупречный гроб, чтобы лежал
он в нем спокойно, пока не наступит день Суда и не призовет
его к себе Всевышний.
Сэмюель опять вернулся к медной пластинке и начал прик-
реплять ее шурупами, когда дверь мастерской распахнулась
настежь, чтобы впустить мистера Клива Торнвуда, их хозяина.
- Как, еще не готово? - Его тонкий, визгливый тенорок на-
полнил комнату. - Вы знаете, что похороны завтра, а не в
следующем месяце?
Он с важным, напыщенным видом прошелся по мастерской,
приглядываясь к качеству их работы своими темными маленькими
блестящими глазками.
- Хм, прекрасно, Томас, - сказал он, проводя опытной ру-
кой по крышке гроба. - Ты еще не закончим, Сэмюель? - прон-
зительно закричал он.
- Ручки готовы, сейчас будет привинчена и пластинка, -
ответил Сэмюель и вновь взял в руки отвертку.
- Ну, хорошо, хорошо. Заканчивайте. Через час мы должны
быть на месте.
С этими словами он удалился так же стремительно, как и
появился, и вскоре они услышали под окнами цокот лошадиных
копыт, когда их хозяин уехал на телеге.
Позднее вечером все трое катили по булыжной мостовой те-
легу с гробом. У дома доктора они молча сняли гроб и осто-
рожно, но ловко, пронесли его по темному коридору в переднюю
комнату, освещенную свечами. Вдова, как сообщила им ее сест-
ра, была слишком убита горем, чтобы выйти к ним, но если
что-нибудь нужно, то пусть подождут на кухне. Когда дверь за
ней закрылась, они поставили гроб на два заранее приготов-
ленных стула. Тело лежало, накрытое белой простыней.
- Ну, что ж, давайте приступим, - сказал Торнвуд, сбрасы-
вая простыню. - Я поднимаю голову. Ты, Сэмюель, - ноги, а
Томас возьмется в середине. Томас, ты меня слышишь? Бери в
середине.
Томас медленно приблизился к ним с печальным видом. Его
сильная челюсть дрожала от волнения, а большие темные глаза
наполнились слезами. Доктор был одет в свой лучший черный
костюм, золотые часы с цепочкой поблескивали на жилете. В
резком контрасте с темной одеждой его сухая белая кожа, ка-
залось, отражала свет свечей.
Осторожно они переложили его в гроб, тщательно расправили
складки на одежде.
- Порядок, завинчивай крышку, Сэмюель. Я пошел в "Три ко-
локольчика". Ты идешь со мной, Томас?
Но Томас не мог найти в себе ни сил, ни голоса для отве-
та. Он только покачал головой и продолжал стоять, не сводя
глаз с доброго лица, которое когда-то улыбалось ему и так
часто действовало успокаивающе, а теперь было таким бледным
и безжизненным.

__________________________________________________________

Продолжение следует....