Лев

Июль 24-август 23


Приходилось ли вам встречать людей, со снисходительным и царственным видом принимающих, как должное, оказываемую им любезность? Если да, то это не кто иной, как Лев.

Лев, как известно, царь зверей. Поэтому его тезка претендует на аналогичное положение среди остальных знаков Зодиака. В поведении Льва сплелись воедино исключительная подвижность и царственная лень.Чаще всего этих королевских особ можно встретить на официальных приемах, светских раутах, вечеринках и в прочих людных местах. Лев ненавидит темноту ж одиночество, одинаково навевающих на него скуку, зато с восторгом примет приглашение поразвлечься.

Среди Львов почти никогда не встретишь интроверта. Все Львы экспансивны, горды собой, полны чувства собственного достоинства. Попробуйте не оказать им должного внимания, почтения, попробуйте хоть немного в чем-то их ущемить и вместо ленивого, ласкового котенка перед вами возникнет гордый и страшный зверь со вздыбленной гривой и раздастся громовой рев!

Во внешности людей, рожденных в созвездии Льва, как мужчин, так и женщин есть что-то от их царственного собрата. Обычно у них пышные шевелюры и обманчиво-ленивый взгляд. Походка прямая и горделивая, с выраженной кошачьей мягкостью в движениях. В женщинах ленивая грациозность сочетается со скрытой чувственностью.

Во всех Львах заметно желание властвовать; они смотрят на простых смертных как бы сверху вниз. Речь Львов так же нетороплива, как и их движения. Лев обожает быть центром внимания. Среди Львов иногда попадаются голубоглазые люди, но отличительной особенностью людей этого знака, особенно женщин, являются карие глаза, от светлого до совсем темного оттенка, круглые по форме, со слегка вздернутыми вверх внешними уголками (кошачий глаз). Цвет волос чаще темный, иногда ярко-рыжий; волосы волнистые, пышные, непослушные, оттого у Львов часто как бы растрепанный вид.

Львы (считая себя самыми умными) очень любят поучать всех и вся, из-за чего часто выбирают карьеру преподавателей, психиатров или политиков. И вообще, кажется, Львы прекрасно научились разбираться в сложностях и перипетиях чужой жизни только никак не могут разобраться в своей собственной. Но попробуйте им об этом сказать и вы увидите, как страшно они а вас обидятся. Если же вы польстите им, они станут вашими лучшими друзьями. Ни на один из знаков Зодиака лесть не действует так сильно, как на Львов. Тщеславие - ахиллесова их пята.

Львы чрезвычайно чувствительны к тому, что думают о них окружающие. Нет лучше способа завоевать расположение Льва, чем похвалить его мудрость и прозорливость или надетый на нем модный свитер. И тот, и другой комплимент он воспримет с одинаковым удовольствием.

Львы проницательны и сообразительны; они никогда не будут попусту тратить время на беспочвенные проекты и планы. Лев - отличный организатор и руководитель. Он не упустит случая похвалить работника или отругать его, в зависимости от того, что тот заслуживает. Правда, и в том, и в другом случае речь его будет не лишена некоторой театральности.

Щедрая, царственная натура Льва наилучшим образом проявляется тогда, когда он принимает гостей в собственном доме. Обилием и изысканностью блюд и напитков, убранством комнат и количеством знаменитых и высокопоставленных мужчин и роскошных женщин обед у Льва больше напоминает прием В царском дворце. Так и кажется, что в следующую минуту в одну из дверей величественно вплывет Клеопатра или на худой конец мадам Помпадур. Затронув имена этих величайших обольстительниц всех времен и народов, мы подошли к одному из главных аспектов жизни Льва - любви.

Лев не мыслит своего существования без любви; вся его жизнь крутится вокруг нее. Он или только что счастливо женился, или собирается сделать это на следующей неделе, или пламенно влюблен, или только что расстался со своей любовью. В зависимости от состояния своих любовных дел, он либо сияет, как солнце, либо убит горем, словно завтра ему предстоит умереть. И эта фраза не преувеличение. Когда Лев расстается "Со своей возлюбленной или женой, гордость его так уязвлена, что, кажется, ему пришел конец. Но, ко всеобщему удовольствию, все заканчивается благополучно. Лев вскоре или мирится со своей женой (возлюбленной), или находит новую и снова счастлив. Таких примирений - ссор в жизни Льва несметное количество. Вот почему среди Львов почти не встретишь холостяков или старых дев.

Лев, будучи натурой сильной, не любит быть зависимым и полагаться на кого-либо. Наоборот, он обожает, когда люди зависят от него. Иногда, правда, он ворчит, что ему приходится Делать слишком много, тогда как остальные только сидят и смотрят ему в рот. На самом деле подобное положение чрезвычайно его устраивает. Попробуйте предложить ему свою помощь, и он тут же с негодованием ее отвергнет, но если вы по- просите помощи у него, он с радостью сделает для вас все, что вы попросите. Оказание благодеяний у него в крови.

С деньгами Лев обращается очень свободно, иногда даже чересчур. Благодаря этому он неоднократно оказывается на грани банкротства, но всегда находит способ поправить свои дела. Лев обожает все первоклассное, роскошное и дорогостоящее. На удовольствия и развлечения он может потратить целое состояние. Лев любит делать широкие жесты и никогда не отказывает тем, кто просит у него взаймы. Да и как может царь отказать в чем-то своим подданным?

Здоровье у Львов относительно крепкое. У них очень редко случаются хронические заболевания. Зато несчастных случаев переломов, острых инфекционных заболеваний хоть отбавляй Основной проблемой является недостаточное внимание Львов к своему здоровью и нежелание находиться в постели, когда необходимо.

У Львов ни в чем и никогда не бывает "золотой середины". Уж если они работают, так за ними никто не может угнаться. Если гуляют, то весь город или хотя бы квартал об этом знают. Если любят, то самозабвенно. А уж если на них нападает лень, то они пальцем не пошевелят, даже если случится землетрясение. К тому же Львы обладают удивительной способностью перепоручать другим нудные, скучные дела, принимая участие только в тех которые заведомо обернутся для них громкой славой, признанием и прочим.

Перед настоящим испытанием Лев никогда не отступит и спасет других; героизм присущ его натуре.

Лев на редкость надежный друг, но грозный соперник. Он творческая, активная сильная, благородная и яркая личность. Металл Льва - золото, а камень, приносящий ему счастье, - топаз,

Лев никогда не склоняет голову под ударами судьбы, твердо веря, что солнце будет всегда освещать его путь золотым сиянием.

Дамы и господа, я убедился в том, что Ичимару Гин - мужчина моей мечты *____*... Самое сугойное существо, которое можно представить... Болтливый, вечно улыбающийся, наглый... *растекается по столу кавайной лужицей* Вот вам мое откровение... *давится слюнями* Дайте мне картинки этого существа!!!

Автор(ы): Fraülein Tod
Фэндом: Hellsing (Хеллсинг)
Рейтинг: NC-17
Комментарии:
Персонажи: Капитан/Шрёдингер
Комментарии автора: В семьдесят с лишним лет оставаться четырнадцатилетним мальчишкой – тяжкая доля. Ни одна женщина не обратит к тебе благосклонный взгляд... но старшим мужчинам, видимо, ты нравишься и так.
Предупреждение: секс с условно-несовершеннолетним.
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат г-ну Кота Хирано.



Чем бы мне себя занять? Я бодро сбегаю вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и снова останавливаюсь. Мне скучно... Присаживаюсь на корточки у стены и автоматически запускаю пальцы в длинную челку. Этой ночью мне снился потрясающий сон. Я был с прекрасными девушками, они ласкали меня, каждый дюйм моего тела, и это был экстаз... Но, проснувшись в мокрой постели, я вспоминаю, кто я такой. Навеки заключенный в тело четырнадцатилетнего подростка, но от этого не менее жаждущий любви. Но меня никто не воспринимает всерьез. У нас только две женщины, и я, право, даже не знаю, чье отношение меня больше ранит. Зорин груба, несдержанна, скора на расправу... Она презирает меня и даже не пытается это скрыть. Но Рип ВанВинкль... О, она еще хуже. То приблизит к себе, то оттолкнет... Она надо мной издевается!

Придя к столь неутешительному выводу, поднимаюсь с пола и иду дальше. Повернув в освещенный коридор, вижу там... капитана! Сидит на подоконнике, закрывшись воротником от яркого света, и с умным видом что-то читает. Некоторое время я стою на месте и просто любуюсь им. В его внешности все пропитано несгибаемой мужественностью, все дышит спокойной силой. Красивое лицо истинного арийца с тонкими аристократическими чертами. Полуприкрытые серо-стальные глаза, скорбно (а скорее, просто задумчиво) поджатые узкие губы, светлая челка, спадающая на висок... Я подношу кулак ко рту и смотрю на капитана во все глаза. Он сидит на подоконнике, поставив ногу на батарею и уткнувшись в книгу, а свободной рукой медленно и, скорее всего, непроизвольно, расстегивает ворот плаща. Мое внимание болезненно обострено, я вижу все: тонкие ключицы и слегка оттененные впадинки рядом с ними, мягкий блеск цепочки на шее, даже пульсацию сосудов под белоснежной кожей... Я прихожу в себя от боли в пальцах. Оказывается, я довольно крепко вцепился зубами в собственную руку и даже этого не заметил. Слизываю с костяшек выступившие капельки крови и подхожу ближе к капитану. Он слышит мои шаги, как я ни стараюсь прятаться, и поднимает на меня глаза. Приветственно кивает и снова опускает взгляд в книгу. Я обиженно вздыхаю – он в своем репертуаре – и приближаюсь к нему вплотную. Даже сидя на подоконнике, он выше меня на полголовы... Заглядываю ему в книгу и вслух зачитываю: «Мне снилось, что яму копал я, вечерняя близилась мгла. Копал в ширину и в длину я, и это могила была. И будто я к этой работе был вынужден чем-то, но знал, что только ее я окончу, как все получу, что желал...» Муть какая-то.

– Сильно! – ну надо же мне было что-то сказать? – Про некрофила, что ли?

Он вопросительно смотрит на меня и приподнимает бровь:

– Почему про некрофила? – голос его бесцветен, в нем нет ни удивления, ни раздражения... Он разговаривает, как машина!

– Ну, как же... – я в смущении. – Он же землю роет, могилу раскапывает... И в конце хочет получить полное удовлетворение... – робко пытаюсь улыбнуться.

– Интересная версия, – бесстрастно отвечает он и снова утыкается в книгу. Как меня бесит это равнодушие! Я захлопываю его книгу и поднимаюсь на цыпочки, заглядывая ему в лицо. Холодные глаза пронзают меня насквозь... Меня пробирает дрожь, но я не отвожу взгляда и еще вцепляюсь пальцами в его колено. Капитан смотрит на меня непонимающе, но я почти уверен, что есть в его взгляде нечто еще... Может быть, интерес? Мне становится жарко от такого предположения, я вытягиваю губы в трубочку и тянусь к его щеке... На мой подбородок ложатся его ледяные пальцы, обтянутые белой перчаткой, и он мягко, но непреклонно останавливает мои порывы. Не ожидая такого, я обиженно прижимаю уши, и на глаза мне наворачиваются слезы. Капитан пристально смотрит на меня, и теперь я уверен, что в его взгляде появилось какое-то человеческое чувство. Он немного устало улыбается (умеет, оказывается!) и спрашивает:

– Чего ты от меня хочешь, Шрёдингер?

– Я? Я хочу вас, капитан... – понимая, что зря это сказал, краснею и замолкаю. Мысленно готовлю себя: сейчас он оттолкнет меня, молча поднимется и уйдет. Выждав пару секунд, не выдерживаю и открываю левый глаз. Неужели побоев не последует? С губ капитана не сходит эта странная призрачная улыбка... Он кладет руку мне на плечо, наклоняется ближе ко мне и... целует. Я не могу в это поверить. Но его язык у меня во рту, его пальцы у меня на плече... Неужели это не сон? Я отвечаю ему со всем пылом, на который только способен. И он прижимает меня к себе, мне в живот упирается пряжка его ремня... и то, что пониже... А пальцы капитана уже ложатся мне на ягодицы. Я запускаю руки ему под плащ; левой глажу его по спине, а правую опускаю на его поясницу. Я уже уверен в своем успехе, и тут он отстраняется. Удивление и обида, наверное, написаны у меня на лице, но он все так же улыбается и говорит:

– Поехали ко мне домой. Здесь нас могут увидеть.

Я радостно улыбаюсь в ответ и спрыгиваю с его колена. Он поднимается во весь рост, берет меня за руку и ведет к выходу. Путь до автостоянки мне вроде бы знаком, но я постоянно спотыкаюсь, и ему приходится поддерживать меня, чтобы я не упал. Я не могу смотреть под ноги, мой взгляд притягивает его чеканный профиль, и я не могу думать ни о чем другом. У меня никогда не было мужчины до него, и я волнуюсь... немного. Но меня переполняет гордость...

Мы выходим на стоянку. Он останавливается, и я оглядываюсь по сторонам. Хотя я ни разу не видел, на чем он ездит, догадаться нетрудно. Подхожу к похожему на танк «лендкрузеру» со свастикой рядом с номерным знаком и, конечно же, не ошибаюсь. Он открывает передо мной дверь, я забираюсь на сиденье рядом с водительским креслом, а он садится за руль. Джип резко берет с места, меня вдавливает в спинку, но потом я принимаю нормальное положение и снова смотрю на него. Но взгляд его холодных серых глаз устремлен на дорогу, а не на меня... Обиженно надуваю губки и отворачиваюсь к окну. Потом опять не выдерживаю и смотрю на него. Он беспокойно косится на меня:

– Шрёдингер, не вертись. Застегни ремень безопасности.

Я обижаюсь, прижимаю уши и складываю руки на груди. Такое ощущение, что я ему безразличен! Но моего терпения хватает едва ли на пару минут, и мой взгляд снова притягивает его лицо. Совершенно бесстрастное и невыносимо красивое, как у греческой статуи...

Вот мы подъезжаем к его дому. Живет он не в личном особняке, а в квартире на верхнем этаже высотки, шпилем пронзающей вечернее небо. В лифте он молчит, дверь тоже открывает без единого слова. Отходит в сторону, пропуская меня в квартиру. Я прохожу в прихожую и осматриваюсь. Длинный темный коридор с множеством дверей, некоторые из них открыты. Комнаты огромные, но обставлены аскетично, если не сказать бедно. На стенах развешаны фашистские знамена времен Гитлера и портреты фюрера с его подручными. Я вздрагиваю от металлического лязга за спиной и только потом понимаю: он запер за мной дверь. Пути к отступлению отрезаны. У меня чуть дрожат колени, я гадаю, каким же будет его первое прикосновение? Он кладет руку мне на плечо и ведет в одну из комнат. Там стоит огромная кровать, накрытая вместо покрывала флагом Третьего Рейха. Такие же флаги висят и на окнах вместо штор. Не зная, как на это реагировать, я неуверенно улыбаюсь:

– Очень... мило. Это твоя спальня? Такая огромная кровать...

Капитан отвечает мне с той же неуловимой улыбкой:

– Рад, что тебе нравится. Располагайся, я приму душ и вернусь.

Он открывает неприметную дверь в стене, заходит в ванную и включает воду. Я пытаюсь подглядывать в замочную скважину, но вижу только его силуэт за полупрозрачной шторкой. Отхожу от двери, сажусь на край постели и расшнуровываю ботинки. С ногами забираюсь на кровать и чувствую, что под покрывалом постелено шелковое белье. Тогда я скидываю с себя всю одежду, залезаю под одеяло и наслаждаюсь прикосновениями холодного шелка к моей коже... Шум воды в душе смолкает, я поспешно натягиваю одеяло до плеч, и в следующий момент капитан возвращается в спальню. Одет он только в джинсы и накинутый прямо на голое тело расстегнутый плащ. Вода капает на плечи с влажных волос капитана и стекает вниз по груди... животу... Я сажусь на кровати и протягиваю к нему руки. Он опускается на колени на пол рядом с постелью, я свешиваю вниз ноги и обнимаю его за шею. Мне с ним хорошо и спокойно, и я уже не хочу от него чего-то большего... просто прижиматься к нему всем телом, и я счастлив. Но он властно притягивает меня к себе, и наши губы сливаются в долгом поцелуе. Я запускаю пальцы ему в волосы, а он поглаживает меня ниже спины. Плащ соскальзывает с его плеч, и я невольно любуюсь красивым тренированным телом капитана. Меня охватывает возбуждение. Я расстегиваю его ремень и вытягиваю из петель. Уже отлично видно, как натянуты его джинсы, и я решаюсь: быстро расстегиваю пуговицы, ширинку и помогаю ему спустить штаны до колен. Он откидывает одеяло, которым я прикрывался, и несколько секунд просто смотрит на меня. А дальше... он кладет меня на спину, и я не могу сопротивляться. Как безвольная кукла, я даю ему подвинуть мои бедра к самому краю постели, согнуть и раздвинуть мои ноги... На какой-то миг он просто прикасается своим инструментом между моих ягодиц, а потом... я чувствую его внутри – твердый и горячий, невозможно глубоко, больно... Я кричу, царапаю его руки у меня на талии, но все напрасно. Он продолжает безжалостно насаживать меня на это самое горячее, а на его бледных губах играет жутковатая, но невозможно красивая улыбка. По моему лицу стекают слезы, я перестаю вырываться и смиряюсь с происходящим. Боль из нестерпимо-острой становится тупой и пульсирующей. Я пытаюсь хотя бы отползти подальше, но стальные пальцы у меня на поясе не дают этого сделать. И вот дыхание капитана сбивается, движения учащаются, и внутрь моего бедного тела бьет огненная струя... Я вскрикиваю и закрываю лицо ладонями. К этому ли я стремился? Об этом ли мечтал долгими ночами? Как все ужасно...

Потом мы лежим рядом, моя голова покоится на его широкой груди, а он закинул руку за голову и курит. Я ласково сжимаю между пальцев его сосок, поглаживаю и тут же отпускаю. Он вздрагивает и обнимает меня той же рукой, в которой держит сигару.

– Ганс? – я впервые зову его по имени.

– ... ? – он отвечает что-то невразумительное, но с явной вопросительной интонацией.

– Я представлял себе это по-другому...

– Ну что ж делать... – он равнодушно пожимает плечами.

– Что, я тебе уже безразличен? Попользовался и все, да? – мне на глаза снова наворачиваются слезы. – Ты... бесчувственное чудовище!

Я вскакиваю на ноги, еще не успев одеться, и тут чувствую, как по внутренней стороне моего бедра сбегает теплая струйка. Непроизвольно дотрагиваюсь пальцами и поднимаю руку до уровня плеч. На моей ладони кровь! Я в ужасе поднимаю взгляд на капитана.

– Что это? Почему? – спрашиваю севшим от криков голосом.

– Так всегда по первому разу. Сначала кровит, а потом перестает, – бесстрастно отвечает он и выдыхает дым в потолок.

– Надеюсь! – резко отвечаю я, отворачиваюсь и захожу в ванную. Он не чувствует себя виноватым, как будто все так и должно быть! Меня душат рыдания. Я сижу в ванне, вода медленно окрашивается моей же кровью... Я хочу убедить себя, что это всего лишь страшный сон, что это забудется, но знаю: мне никогда не стать прежним. Не будет ни беззаботной и веселой жизни мальчика-на-побегушках, ни детской влюбленности в Ганса... Меня ждет судьба, подобная судьбе падшей женщины. Стоило только начать, и я уже не смогу остановиться. Пойду по рукам...



– Шрёдингер, ты жив? Ты сидишь в ванной уже два часа! – раздается из-за дверей встревоженный (!!!) голос капитана.

– Нет-нет, все нормально, я просто задумался! Сейчас выйду! – я вскакиваю, воодушевленный и готовый к новым подвигам, но понимаю: мое тело еще не готово. Кровь, правда, уже не идет, но каждое прикосновение вызывает волну боли. Ну да ничего. Главное, мы будем вместе, снова. Я открываю дверь и возвращаюсь в спальню. К нему.

Здасте... Давненько не виделись... Надеюсь не потеряли... Я, так сказать, обдуывал нашу бренную жизнь... Я много плохово пережил, но опускать руки и голову я не буду, у меня впереди еще по крайней мере два года счасливой жизни... Это зверь может вот так оплевано, униженно сдаться... Но я - человек! Я должен пойти не за правду и счастье для кого-то, а уже затем, чтобы снять с себя последствия того, что произошло... Никто не смеет смеяться и управлять вот так свысока людьми, даже Бог!.. Крайне размытая сущность в моей голове, но он таки есть, если что-то вернуло на место мой мозг... Впредь я буду осторожен в своих эмоциях... Пусть внутри будет то, что должно быть внутри... Правда, от того, что я постоянно об этом думаю, стал похож на прожженого циника... Может так оно и есть?о_0 Вот опять начинается Т_Т ... В общем моя голова приходит в порядок понемногу... Сердце пострадало и за дело берется разум... Пожелайте мне удачи...

Ночь... Смс... Нет, любовь моя, я не сплю... Я не сплю потому что жду твоего сообщения... Милая беседа... Но тебе снова нехорошо... Меня подбрасывает от бессильной злости... Но я терплю, сцепив зубы, говорю как ты мне дорог и как я люблю тебя... Очень мило... Мне так хорошо... Уже немного клонит в сон... У тебя уже утро и я хочу, чтобы ты поспал... Ты обещал... Через пару часов я просыпаюсь от двух смс... Их содержание снова заставляет меня переживать и суетливо перебирать телефон в ожидании ответа... Ты как всегда что-то придумаешь, чтобы успокоить меня... Может это правда, может нет... Но я обещал бесприкословно верить тебе... Час за часом проходит день... Такого дня еще не было... Я на седьмом небе от счастья... Весь день просто парю... Меня переполняет нежность и любовь... Ты назвал меня "милый"... Как я долго ждал этого слова от тебя... Я счастлив... Я готов заверещать от восторга, когда ты назвал меня "малыш"... Проходит час... Ты задумчив... Я уже чувствую неладное, все тело в напряжении и сердце болезненно и испуганно жмется в грудной клетке, ожидая очередной жестокий удар... Ты снова о том, что так нельзя... Снова слезы... Но ты их не видишь и не чувствуешь... Плевать... Тебе так спокойнее... Лицо, мокрое от слез, болезненно кривится... Я хочу, чтобы ты был счастлив... Говорю тебе это... Ты раздражаешься... Я снова несу чушь... Понимаю это и замолкаю... Говорю уже совсем коротко и бывает совсем не в тему... Я думал... Я так надеялся, что все улеглось и ты останешься со мной... Можно сказать, после прошедшего дня я был уверен... Но нет... Ты говоришь, что будешь думать... Моя судьба в твоих руках... Спи, любимый..........
...Ты больше не пишешь... Надеюсь ты спишь... Плечи судорожно подбрасывает от слез... Глаза просто горят... Как я устал плакать... Остатки нервов выкручивают в голове болезненные пике... Дрожащие пальцы хватают с тумбочки пачку сигарет и зажигалку, забытые кем-то из друзей... Я никогда не курил... Но не вижу другого способа успокоить себя... Пить я уже физически не могу... Выхожу без футболки в промерзший подъезд, сажусь на ступеньки и неумело прикуриваю первую сигарету... Длинные черные тени от перил скользят по стенам, жутко ломаются на углах, страшно и хищно перепрыгивают... Пальцы жутко дрожат... Первая в жизни затяжка... Глубоко вдыхаю едкий ядовитый дым в, и без того больные, легкие... Дым грубо обволакивает глотку, вызывает надрывный кашель с кровью... Боль стегнула по всему телу... Я тихо всхлипнул, неумело выругался и разжал пальцы... Зажигалка с лязгом стукнулась о ступеньку... Сплюнул соленую жидкость, не поморщившись и сделал вторую глубокую затяжку, заставляя организм давиться дымом и отвлекая себя от боли в голове и сердце... Ступенька холодная... Кожа покрывается мурашками... Как холодно и больно... Снова... Я снова на краю обрыва, который ведет в пропасть одиночества... Один шаг и я полечу вниз... В бездну пустоты, страха и отчаяния... И жгучей боли... Едкой как этот дым... Серия затяжек и голова начинает адски кружиться... Тело заваливается на бок... Натыкаюсь плечом на ледяную стену... Новая волна мурашек проносится по телу, поднимая на дыбы волосы на голове и руках... Боль... В голову беспощадно врывается мысль, раскидывая горькие воспоминания о разговоре... Взрослею... Человек взрослеет, когда больно... Да что там взрослеет!.. Человек живет, когда ему горько и больно... Он тогда лишь человек, когда болит душа... Душа - странная вещь... Она есть лишь тогда, когда болит... Иначе ее нет вовсе... И человека нет... В голову врывается вторая, такая же грубая больная мысль... Тогда я существую... Еще как существую!.. Я вообще, наверное, бессмертный... А я думал, что мертв... Думал таки, что боль убивает... Нет... Она делает сильнее... Упрямый от природы взгляд вперился в, окрашеную голубой краской, стену... Жаль, что я живу сердцем, а не разумом... Ум может вытерпеть больше, чем сердце... От горечи в глазах темно, я лишь стискиваю зубы, хмурюсь от едкого дыма четвертой сигареты, упрямо заползающего под веки... Глаза закрыл, лицо часто кривит судорога... Дым в очередной раз противно заползает в болящие легкие... В глазах под закрытыми веками пляшут фиолетовые круги... Сейчас я состою из чувств... Из любви, нежности, дурости, надежды, страха, отчаяния... Похоже, что вся моя звериная яростная душевная мощь растоптана, унижена, а надежды на победу над болью развеяны в дым... Такой же как этот... Глаза медленно открываются, чтобы выпустить две кристальные дорожки по холодным щекам... Хорошо, что ты не видишь покрасневших карих глаз, полных недоумения и обиды... Я сижу, опираясь отощавшим плечом в холодную стену... Расширеные зрачки неотрывно следят за струящимся дымом... После седьмой сигареты, чувства, кажется, просто уснули и проснуться собираются после дождичка в четверг, когда рак на горе свистнет и зацветет сухая верба... Но это только кажется... Тело подскакивает от холода, с подбородка на ступеньки падают частые крупные слезы... Это не кончится... Так и будет... Даже когда все решится и ты таки уйдешь... Люди - звери... Но чужие люди - чужие звери... А ты... Ты рвешь меня на части, потом ласкаешь... Как шарик для пинг-понга... Отбрасываешь, чтобы я ударился о стену, скорчившись болезненной судорогой и, оттолкнувшись, прилетел обратно и ты снова с усилием оттолкнул, больнее впечатывая в ледяную стену отчаянья и страха... Мысли принесли новую волну мурашек, которые заставили плечи чаще вздрагивать... Все что я мог - это хрястнуться головой о стену, отвлечься на физическую боль... Но силы остались только на то, чтобы выпустить из пальцев истлевший восьмой бычок... Горечь во рту и противная липкость... Слезы безостановочно стекают на холодный бетон... Хочется закрыть глаза, позволить холоду взять верх и уснуть... Но это будет означать сдачу... А я не хочу... Я буду жить... Жить и страдать... Титанические усилия и тело в квартире, словно налитое обжигающе-холодной ртутью... Кровать... Она мне не нужна... Падаю прямо в коридоре... Пускай брат пинками подымет завтра... У меня больше нет сил... Ты отнял их у меня... Но я очнусь и снова буду безоговорочно верить и слепо любить... Эта боль сделает меня сильнее... Спасибо, любимый... До самой могилы, которая, правда, рядом, буду обязан и благодарен... Искренне благодарен... Я люблю тебя...
...Из гулкого забытья вырывает скомканый и громкий, но теплый голос...
-Жизнь проспишь. Без тебя не обойтись.- буркнул брат и поднял за плечи, прислонив к стене.- Женя, ты у нас вообще... вроде бы по земле ходишь, а голова в облаках. Говорил - прекращай. Хоть кол на голове теши, хоть орехи коли, мордой о стол...
Я открыл веки, глаза рефлекторно сощурились от яркого солнечного света... Голова отозвалась болью и головокружением... Я готов был снова рухнуть на пол, но из полу-сна в реальность вырвал резкий шлепок по щеке... Распахнул глаза... Солнце зло куснуло светом... Перед лицом холодные глаза брата... И тут холод... Непонимание... Брезгливость даже... Поморщился, приложил ладонь к щеке, махнул второй ладонью, давая понять, что я очнулся...
-Несправедливо... - совсем тихо прошептал, морщась от боли в легких...
-Справедливость? Ты еще надеешься ее встретить? - рявкнул брат, встал с корточек...
-Но, я прошел так мало... - хрипло проговорил...
-Запомни. Сильного на свете - много, умного - тоже много, доброго - мало. Бог создал мир таким. - равнодушно проговорил брат и ушел на кухню...
Я промолчал... Только подумал, что за гадкое существо этот самый Бог... Помрачнел еще больше, опустил голову... Пустота накрыла с головой и окунула в тягучую тоску... Я люблю солнце, но сейчас оно такое же злое и холодное, как все, что меня окружает... Только сердце в груди слабо трепыхается, сохраняя остатки тепла... Тепла, которое дает любовь к тебе... Вот и новый сумасшедший день...

Это не закончится... Сколько можно... Бешеная тряска организма мешает писать, проклятый телефон скащет в дрожащих и мокрых от слез пальцах... Внутри все судорожно сжимается от душевной боли, холод угрожает сковать тело судорогой, но с балкона я не уйду... Пусть холодно, пусть я могу схватить ангину... Пусть... Пусть... Пусть... Мне ничего не надо, если ты все-таки решишь оставить меня... Лучше замерзнуть, заболеть и лежать потом в бреду, с дикой температурой и метаться по кровати, чем в здравом рассудке и понимать, что ты ушел и тебя больше никогда не будет... Что больше не будет тех прикосновений... Хоть не реальных, но таких обжигающих... От которых кожа превращается в мягкий поддатливый воск... Слова... Твои слова... Такие теплые... Даже когда приносят боль... Что я буду делать без этого тепла?.. Слёзы замерзают прямо на щеках... Больно-то как... А потом будет тот самый предательских холод... Возьмет за глотку, будет душить остатки чувств, но я их не отпущу... Они останутся со мной навсегда... И твой размытый образ у меня в голове... Только образ, жаркие воспоминания, боль и звенящая пустота... Это все что ты мне оставишь... Сердце... Даже оно испуганно дрожит... Я больше так не могу... Бросает в жар от каждого сообщения, страх липко вползает в обожженнную холодом душу, когда открываю очередное сообщение... Сейчас... Вот сейчас ты скажешь своё "бай" и я больше не дождусь сообщения... Отчаянно думаю как удержать тебя... Шанс уже просто на кончиках пальцев... Его трудно удержать... А еще дрожат руки, мешая сказать тебе о том, что я чувствую... Как безгранично люблю тебя... Да-да... Именно сказать... Я пишу и говорю вслух, в надежде, что ты услышишь меня... Но ты не чувствуешь... Ты говорил мне об этом... А я так хочу согреть тебя... Я знаю, что тебе холодно... Мне не важно, что холодно и мне... Я бы отдал все свое тепло... Всю свою жизнь, чтобы тебе стало лучше, теплее... Чтобы ты был счастлив... Но для тебя это просто слова... Я чувствую это... Слова... Только твои слова будят во мне непреодолимое желание бороться за жизнь... Но зачем она мне, если не будет тебя?.. И это только слова для тебя... Противно от того, что я ничем больше не могу показать свою любовь, что ты далеко, что я как беспомощный щенок... Мне остается только плакать, скулить и умолять тебя остаться... Вслух просить и молиться, чтобы в следующем сообщениии ты не попрощался со мной... На коленях... На промерзшем балконе... Ледяной ветер задувает под футболку и стискивает кожу... Меня всего колотит... От слез в голове пусто и гулко больно... Сейчас я не живу... Я существую в момент прочтения смс... Таких горячих в таком холоде... Слова в них подхлестывают болью... Но я не могу ненавидеть за эту боль... Она приходит вместе с живительным теплом... Я умираю каждую минуту, чтобы воскреснуть, читая очередное сообщение, получая очередную порцию жгучей боли, глотая не прерывающиеся дорожки слез... Неопределенность... Я разжалобил тебя и тебе уже не так легко уйти... А может ты все-таки чувствуешь что-то?.. Нет... Лучше даже не думать об этом... Тогда я буду знать, что тебе тоже больно... Не хочу таких мук для тебя... Ты не определился... Будешь думать, что делать со мной и моей проклятой, так мешающей тебе любовью... Я боюсь говорить тебе, что люблю... Ты можешь отреагировать сейчас как угодно... Но я говорю... Потому что больше не вижу способа удержать тебя... Люблю... Ты губишь и ломаешь меня, доставляешь страшную боль... Но я люблю тебя... И это будет всегда... Пусть даже завтра ты уйдешь... Я плачу... И люблю... Люблю... Люблю...

Ну... Ничего особенного... Утром светило солнце... Впервые за столько времени я был рад проснуться... Раздолбаный об стену телефон наконец починили и теперь я практически не выпадаю из общения... Это здорово помогает забыться... Вот я и нашел способ притупить как-то боль... Пока получается, но что будет дальше знает один черт... Мне очень помогает учитель... Я рад, что он рядом... Только вот одиночество забилось глубоко в душу уже давно... Сколько себя помню, всегда жил один... Всегда действовал один... Всегда думал один... Одиночество преследовало меня, как преследует верная собака хозяина, и я сам не понимал, является оно проклятием или же наоборот, благословением... Во всяком случае, мне оно не мешало... Но почему-то именно сейчас оно окунает меня в омут холода и безысходности...

Я долго лежу... Что мешает мне спать?.. Как больно... Свет бьёт прямо в закрытые, чуть слипшиеся от слез веки... Лопатки взвывают, разгоняя колючую боль по всему телу... Лежать на полу без рубашки холодно... Встать?.. Да... Поднимаю измученое тело... Никчемная оболочка не желает сносно двигаться... В голову сквозь пары алкоголя пробивается мысль... Что-то в руке... Перевожу взгляд, голова отзывается острой болью... Бутылка... Мутное темное стекло... Вино на дне... Красное... Нет... Совсем не похоже на кровь... Шея и грудь липкие... А вот и кровь... Гримасса на лице, смутно напоминающая улыбку... В темноте пустой комнаты безумно сверкнули мутные глаза... Звонкая тишина вокруг... Вторая рука... Сотовый... Разбитый вдребезги сотовый... Ждал смс на неисправный телефон?.. Надо прекращать пить... Подношу бутылку ко рту... Чуть стукнул горлышком о зубы... В сухой до скрипа рот вливается потеплевшее вино... Вкуса нет... Только пьяная одурь в голове... В груди каждую минуту надувается незримый воздушный шар пустоты и с чавком лопается, чтобы надуться снова и опять сотрясти сознание оглушительным болезненым хлопком... Жидкость из бутылки больше не льется... Пол-минуты требуется, чтобы понять, что вино кончилось... Взгляд натыкается на маленький нестройный ряд разнокалиберных бутылок... Сколько можно?.. Тебе все мало?.. Глупые вопросы, заданые самому себе... Не помогло ведь... А была слабая надежда, что боль притупится... Перестанет перекрывать те чувства, что я испытываю к тебе... Тело саднит, голова словно налита свинцом... Только сейчас замечаю, что мерно гудит компъютер... Пять минут, чтобы водрузить дрожащее от бессилия тело на стул... Клавиатура... Как много букв... Из них складываются слова... Все те слова, что я хочу сказать тебе, но никогда не скажу... Возможно только часть... А не скажу потому, что просто нет таких слов... Слов, которыми можно описать всю гамму неповторимых чувств и эмоций... Что-то мелькнуло на экране... Это ты... Я только сейчас замечаю, что уже утро и ты давно проснулся... Глаза проясняются с невероятной скоростью... Пальцы быстро и привычно пишут слова... Боль и холод отступают... Приходит жар и бесконечная нежность, которая готова литься через край... Твои руки... Теплые и такие нежные руки... Запах твоей кожи... Мягкий текучий голос... Щелочка улыбки... Все это - буйство воображения у меня в голове, но все же... Каждая минута тепла... Все внутри... И спасает, когда тебя нет и я снова начинаю замерзать... Через некоторое время ты уходишь... Я все еще чувствую тепло твоих губ и пальцев... Это безумие... Пусть... Еще некоторое время тепло... Но спустя пол-часа... Всё существо проваливается с колючую тоску, как в омут... Липкие холодные пальцы страха берут за трепыхающуюся душу... Множество лижущих болью нитей опутывают сознание и снова глухо... Не вижу, не слышу, не знаю... Или просто не хочу... Реальность - уже не реальность... В ней нет тебя и она мне не нужна... Жизнь, как таковая, уже не существует для меня... Остается только на автомате умыться, привести себя в порядок и вести тело на работу... А сознание, ослепленное болью и скованое холодом, где-то далеко... За много километров от меня... Рядом с тобой... Пытается согреть, устроиться у ног и остаться... Навсегда...

Сегодня я крайне удивлен... Почти прекрасное утро... Но все это присловутое "почти"... Ночью губы искусал, больно теперь говорить или пить что-нибудь... Зато на улице... Красота... Колючий ветер, деревья в снегу, пустые улицы, тягучий туман... Ни души... Настоящий леданой Рай... И ощущение, будто время остановилось... Потому что ничего не движется... Я и сам замер, чтобы не нарушать тишину скрипом снега под кроссовками... Идиот правда? В кроссовках по морозу... Зато промерз так, что теперь кажется тепло просто да предела... Но это тепло тела... Душу так не согреть, да... И чаем не согреть даже... Странно... А ведь было бы здорово, если бы можно было так согреться изнутри... Но увы и ах...

Какаши Хатаке из "Наруто"

Полночь, окно и бутылка вина...
Горечью полны глаза...
Только луна не бывает пьяна...
В скомканом сердце гроза...

Тьма за плечо тихо схватит меня...
Даже она принесет
Мне раз в пятнадцать больше тепла
И в пустоту унесет...

Жаль, что не чувствую вкуса сполна...
Боль заглушает его...
Холодом тянет опять от окна,
Лед поглощает всего...

Липкие пальцы последнего сна,
Молча за горло возьмут,
Слышу сквозь сон, будто скрип колеса,
Словно куда-то везут...

Пальцами чуть поищу я тепла,
Ими пошарю немного...
С ужасом вдруг обнаружу себя,
В плене открытого гроба...

Тут попытаюсь хотябы вдохнуть,
Жалобно взвизгнет телега,
Шепот заботлив: Пора отдохнуть...
Слышу шаги и скрип снега...

Запах мороза и терпкость смолы
Густо ударят в лицо,
Все так реально, все годы прошли,
Все же я был подлецом...

Тихо снежинки кружат над лицом,
Тело совсем сковал лед...
Я ощущаю себя мертвецом
И только разум живет...

Гроб покачнулся, могильщик пыхтит,
Ветер чуть обожжет кожу,
Что это?-страшная мысль парит-
Мертв? Да совсем непохоже...

С мыслью сна соскользнет пелена,
Веки с шуршаньем открою...
Душу мою хоронила луна...
Светом маня за собою...

Мрак... Режущий легкие воздух... Я сидел там... Вдалеке... В темноте... Сидел и рыдал, сам непонимая отчего... Мне хотелось уйти, исчезнуть, больше никогда не появляться... Избавить себя от мук... Это реально? Сколько можно, всхлипывая думал я, я хотел... Я определённо этого хотел... Поэтому я здесь... Холодный ветер обжигает лицо... Он не сильный, но мне хватило, чтобы прочувствовать зиму... Я этого хотел... Думая о том, что будет дальше я стал засыпать... Прямо в лесу... Точнее далеко от города... Я сижу на этом поваленном дереве и думаею: "Кому я нужен? Неужели кто-то сейчас думает обо мне?"... Нет... Я всех отдалил от себя... Ведь они только частица... Маленькая частичка этого огромного мира, мне нет до них дела... Но вдруг я слышу хруст снега... Оборачиваюсь... Рядом белка... Она чуть дрожит... Она чем-то напоминает тебя... Так хотел её согреть, взять, но она убежала... Это лес... Её стихия... И похоже моя... Как я устал от города, от суеты, переполоха, всех проблем... Мне очень хотелось отдохнуть... Именно поэтому я пошел в лес, не зная куда... Лишь бы подальше... Подальше от всего этого... Этого... Этого города, этих поддельных людей, натянутой жизни... Я свободен... Да?.. Нет... Не свободен... Я хотел этого... Снега... Отдыха... Но не выдержав, я вскочил... Я побежал... Побежал глубже в лес... Чтобы меня наверняка не нашли... Я убежал... От всего... От всех... От себя... От жизни... Жизни... Жизни, которая медленно угасала, здесь, в холодном лесу... "Но я свосем нехочу умирать!" - подумал я... Но если бы я не хотел, ушёл бы ты в лес?.. Забрёл бы ещё дальше?.. Заблудился бы?.. "Нет!" - говорю сам себе - "Получай что хотел, оставайся здесь... Тебя всёравно не найдут! Ты хотел отдыха? Получай! Чего же..."... И я заснул... Заснул наконец... Свалился прямо на ходу... Я устал... Не ходить... Жить... Жить... Жить?.. И разве это жизнь?.. Просыпаясь каждый день я попадал в монохромную неделю... Потом месяц... Потом год... Пока не появился ты... Тогда все стало по другому... Ярко, насыщенно... Но это забирало силы... Топило в боли и отчаянной ярости... Бессилие... Темные тягучие капли изо рта... Кровь... Моя кровь... Она красиво смотрится на снегу... Мрак сгущается... Смыкается над головой, хватает за горло..................
...Я проснулся в своей кровати... Сон?.. Нет... Фантазия?.. Тоже не то... Брат что-то говорит мне, иногда повышая голос... Иногда ругаясь... Говорит о моем поступке... Мой поступок... Но мне плевать на всех... На всё... Кроме одного... Я смог бы убежать от всего... Ото всех... Но от него я никуда не могу деться... Власть... Нить... Я добьюсь своего... Уйду от этой жизни... Не завтра, не послезавтра, скорее даже не в этом году... Но я это сделаю... Ты знаешь... Но только после тебя... Да...

Меня долго не было из-за дипрессии, а затем я попал в больничку... Сбила машина, сволочь такая Т_Т Но ничего, я ее тоже помял))) Тако что я вернулся и все хорошо) Рассказ встал, так что мне нужно немного времени для новой главы... Рад встрече со своим учителем!))) Люблю его как никогда сильно) Соскучился) Теперь точно все будет хорошо)

В колонках играет - Skillet - Comatos
Настроение сейчас - Прескверное(((

При активации пятой руны внутри Ириона послышался какой-то шум, его сущность менялась, с ним что-то происходило. Голос усилился, начав распирать изнутри грудную клетку, с другой стороны, появилось нечто грязное, отвратительное и злое, и оно приближалось, постепенно разрастаясь и норовя подавить в нем ростки света. Он отошел, чувствуя, что камни начинают пульсировать все сильнее. Вскоре возросшее внутри камней напряжение начало вырываться наружу. Они заискрили, еще более усиливая свечение рун. Потом между двумя проскочила слабая молния, затем между еще двумя. Через несколько секунд все пять камней уже были связаны пронизывавшими их цепочками молний, уходившими затем под купол пещеры. Сила портала все нарастала, пока наконец что-то не произошло. Материя вокруг Ириона завибрировала, пошла волнами, как обычно бывает при активации порталов - из ниоткуда прямо перед эльфом образовался кроваво-красный мерцающий проход. Сердце внутри у него сжалось, черное облако стало еще ощутимее, опутывая грязными нитями его существо. Глаза вперились в портал, зло исходило оттуда, внушая страх, а затем омерзение. Ирион оглянулся. Сквозняк продолжал гулять по пещере, вдалеке эльф видел Панара и его воинов, они что-то обсуждали и бродили между трупами, но больше ничего не шевелилось. Пол был завален лежащими друг на друге телами: отрубленные головы, изрубленные и изуродованные туловища, лужа крови, не успевшая ещё впитаться и создавая обширное грязно-багряное озеро. Оскаленные в предсмертной ярости клыки, которые больше никому не будут угрожать, спутанная свалявшаяся шерсть, обрывки грубо выделанных шкур, уже начавшие разлагаться твари, которые смердели за версту, поражая своим зловонием. Но среди этого уродства, среди этих адских созданий не было ни одного человеческого лица. Это порадовало эльфа, заставило улыбнуться. Голос не умолкал, требовал вступить на другую землю, окутывал все тело и уже все существо эльфа тянулось в портал не взирая на усталость и рану на груди. Ирион не в силах сопротивляться сжал рукоять своего меча и шагнул внутрь.
Вспышка, секундная потеря на время зрения, ощущение, что тебя куда-то с огромной скоростью уносит - и он снова ощутил под собой землю. Зрение и разум вернулись на прежнее место. То, что он увидел, оказалось приблизительно таким, как он и ожидал - кровавым, ужасным и гадким. Вся разница была в том, что в отличие от ожиданий, все, что его сейчас окружало, было слишком реальным.
Какой-то, теперь уже полностью разрушенный город, встретил его многочисленными мерцающими среди обугленных руин пожарами, которые питала какая-то адская сила и которые, казалось, никогда не потухнут. В нос резко ударил запах горящей плоти. Языки пламени лизали останки тех, кто некогда населял этот небольшой город. Тела без кожи, частично обглоданные, частично пожранные, покрытые мерзкими белыми личинками мух, отвратительно жужжащих, были нанизаны на колья. Ирион сплюнул. К подобным зрелищам он привык уже давно: с момента, как судьба разлучила его с родными местами, он успел насмотреться всякого, что менее крепкого эльфа давно бы сломало. Но к запаху привыкнуть было невозможно. Через ноздри он проникал в голову, горло, живот, шел дальше, покрывая пеленой сознание и начиная выворачивать кишки. Хотелось вдохнуть чистого, упоительного, не испорченного всей этой гнусностью воздуха, которого так не хватало, но его не было. Оставалось лишь сжимать зубы, надеясь, что все это скоро кончится.
Облако, на время отступившее, вновь заявило о своем смрадном присутствии, заставив невольно поежиться. Рядом было зло, и оно наблюдало... Раздался высокий резкий писк. Ирион повернулся - из-за угла одного из ближайших зданий неторопливо вылезло чудище, такое же как в пещере и уставилось на незнакомца. Как эльф понял из предыдущего сражения, эти твари не отличались особым интеллектом. Лучше всего у них получалось, визгливо пища, наваливаться скопом, чтобы после первого же серьезного удара, так же визжа, отступить, выжидая более подходящего случая и стараясь совладать с собственным страхом, сотрясавшим все их убогое тельце.
Через мгновение за зданием раздались вопли уже дюжины тварей, сопровождаемые завываниями шамана, еще через мгновение вопли послышались в следующем здании, затем - где-то справа от него, через несколько секунд крики, рычание и визг были уже кругом, продолжая разрастаться. Зло узнало, что он здесь. Похоже, ему предстояла весьма и весьма серьезная работенка. Он еще раз быстро осмотрелся, выискивая пути возможного отступления, заранее сплел несколько мощных заклинаний и стал ждать...
...Усевшись на валявшийся рядом помятый щит, он постарался перевести дух, попутно активировав лечебную ауру, обвившую его нежно-лиловым сиянием и блаженно проникая вглубь его усталого и израненного тела. Теперь все было позади. Каждая битва когда-нибудь заканчивается, так или иначе. И эта не исключение. В глазах все еще мерцало от бесконечных наступающих и наступающих уродов. Когда он убивал одного, тут появлялся новый - такой же уродливый и гадкий, норовящий ранить, укусить или просто нагадить на ногу. Некоторых ему приходилось убивать по пять-шесть раз, потому что над трупом начинал тут же колдовать шаман, воскрешая того к жизни. После второй встречи он уже ненавидел шаманов способных метать огненные шары и воскрешать своих пасынков бесконечно. С каким удовольствием он проломил ему череп, сбил рога, сломал шею, когда наконец добрался до него, прятавшегося за лавиной насылаемых им существ, осознавая, что этот труп уже никто не сможет воскресить и что это исчадье ада никогда уже не сможет пританцовывая махать своим жезлом, скаля свои кривые клыки. Однако ему трудно было представить, что было бы с эльфом если бы не таинственный голос, который неустанно вливал в него потоки силы.
Радовало его сейчас две вещи. Ирион наконец окончательно уверился в том, что во всем происходящем здесь участвуют демоны и существа, с которыми он сражался, тоже несомненно принадлежат к этому мерзкому племени. К тому же голос с каждым новым убийством нарастал, говорил с восхищением, придавал силы измученному телу, позволяя переломать еще дюжину тварей, разорвать на куски шамана...
Но одну тушу он уже точно никогда не забудет. Судя по оставшимся клочкам одежды и доспехов, тяжелой затупившейся секире и здоровой комплекции тот когда-то был местным воеводой. Убившие его демоны не убавили ему сил, даже, скорее, наоборот. Правда, внешний вид все-таки существенно пострадал: местами слезшая кожа, наполовину вытекший и покрывшийся то ли какой-то опухолью, то ли плесенью глаз, прорвавшие мясо и кожу кости, вылезшие наружу и обляпанные сгустками давно засохшей крови... Сложно сказать, каким он был при жизни, но красавцем теперь его назвать точно было нельзя, разве что с очень большой долей иронии. Но Ириону в момент встречи с этим то ли человеком, то ли трупом, то ли демоном было далеко не до иронии. Об этом красноречиво говорила раздробленная ключица и пара сломанных ребер, познакомившихся с секирой. Был момент, когда он подумал, что это тошнотворное лицо будет последним, что он увидит в этой жизни. Переступая через боль и здравый рассудок, ведомый все тем же загадочным голосом, он дрался, до последнего думая, что эта битва для него последняя. После этой схватки Ирион остро сожалел, что никогда не носил и не носит доспехов. Но сейчас аура постепенно притупляла невыносимую боль, вспыхивавшую при любой попытке движения, и останавливала кровь, липкой массой залившую большую часть его тела и пропитавшую насквозь одежду.
Все было позади. Он вздохнул. Взгляд невольно упал на валявшуюся неподалеку обугленную табличку с едва различимой надписью "Тронорум". Оставалось только приписать "Добро пожаловать". Кажется, ему когда-то рассказывали про Тронорум, но вспоминать где и что он слышал ему не хотелось. Эльф не знал сколько времени прошло. Небо здесь постоянно было черным, как уголь. Закралось ощущение, что здесь дня вовсе не бывает, только непроглядная ночь...
Ирион, скрипя зубами, лег на пропитанную кровью траву, раскинув руки и постаравшись хотя бы на время забыться, уйти от запаха, от этих трупов, потрескивающих костров, стоящего перед глазами лица демонизированного воеводы, насаженных на колья тел. Пошел легкий дождь. Какое блаженство...
- Помогите, - хриплый голос шел откуда-то в направлении места, некогда бывшем, видимо, центральной площадью.
Как же не хотелось вставать и куда-то идти. Ничто не может быть сладостнее заслуженного отдыха после изнуряющей и выигранной битвы. Но все тот же внутренний голос был неумолим, он призывал встать и посмотреть, узнать, помочь. Аура уже отчасти привела его в порядок, раны успели слегка зарубцеваться, а боль отступила куда-то внутрь, так что теперь он мог более-менее сносно двигаться, без опасений столь некстати потерять сознание.
- Помогите. Я знаю, что вы рядом. Ведь монстров больше нет, так ведь?
Неторопливой походкой Ирион направлялся к площади, рядом с которой он и встретился с бывшим воеводой, некогда применявшим оружие для защиты людей и, видимо, приносившим людям добро. По пути на глаза попался убитый ребенок - очередная невинная жертва. Тело было частично расчленено, частично съедено, одна из ног валялась неподалеку. Как он устал на все это смотреть.
Посреди площади недалеко от разрушенного фонтана на специальном столбе висела деревянная раскачивающаяся клетка, внутри которой сидел забитый старик на грани помешательства и нервного срыва.
-Человек! Человек... вы ведь никуда не уйдете?.. я - Ранну... Батирд Ранну... а это моя клетка... вы с ней знакомы?.. Человек... вы точно не один из них?.. - он на секунду остановился, всматриваясь и ожидая ответа на этот столь волновавший его вопрос.
-Нет, - Ирион попытался успокоить старика, очень надеясь, что тот от радости не свихнется окончательно.
-Нет... не один... точно?.. точно, вы уверены?.. Поклянитесь!
-Эльфы клянутся только один раз, и этот раз уже был, причем довольно давно. Я не человек, а эльф, но в том, что я не один из них, я уверен так же, как и в том, что я тебя вижу, старик.
-Тогда почему ты светишься?.. раз ты человек... люди не светятся! - Ранну зажался в угол клетки, никак не желая признавать очевидное. Судя по всему, ему многое пришлось пережить, и это оставило в нем глубокий страшный и грязный след.
-Это все от радости, старик, - Ирион быстро снял лечащую ауру, тело тут же прореагировало очередным приступом боли, заставив сжать зубы. - Ммм!.. Ну, надеюсь теперь тебе легче, старик? Все нормально? Больше ничего не светится?
-Нет, теперь ничего... теперь лучше... много лучше... когда люди не светятся - это хорошо... зомби светятся... зомби - это плохо... они убили всех... всех... даже коров, а ведь они им ничего не сделали... мы все им ничего не сделали... вы не будете меня есть? - Похоже, в голову забралась очередная идея-фикс, от которой старику будет непросто отказаться.
-Эх, старик, надеюсь, ты стоишь всего того, что мне из-за тебя пришлось пережить... Посмотрим, как тебя отсюда снять.
-Вы будете меня есть!.. уйдите!.. я буду кричать!.. я не люблю, когда меня едят... меня уже пытались есть... это отвратительно... это никому не понравилось... я костлявый!
-Эх, дай бог, чтобы тебя в Нирнграде вылечили, - Ирион вонзил в землю окровавленный меч, рукоять которого, скользкая от крови, все норовила выскочить из руки, и достал небольшой нож. Схватившись за ветхую веревку, быстро перерезал ее и постарался аккуратно, но как можно быстрее опустить клетку, потому что боль снова начала гулять по всему телу.
-Уйдите от меня!.. не трогайте!.. не трогайте!.. вы не человек!.. вы один из них! - старик вцепился руками в прутья решетки и не собирался вылезать.
-Давай, дед, не балуй. Здесь хорошо.
-Нет, вы будете меня есть... вы - зло... изыди! - Ранну начал рыдать.
-Это уже слишком. Если ты не вылезешь, я ухожу без тебя, и пусть Бог посылает кого-нибудь другого. Ты мне уже надоел. –в ответ на эту фразу голос в груди возмущенно встрепенулся.
Старик сразу присмирел, на лице было выражение неподдельного страха. Большие круглые глаза, выделяющиеся на грязном усталом, покрытом морщинами и пергаментной кожей лице, с мольбой уставились на эльфа.
-Нет, все, что угодно, не уходи... можешь... можешь меня есть, только не уходи! - Батирд наконец подполз к выходу из клетки и, не отрывая взгляда от воина, костлявой рукой настороженно прощупал траву за клеткой.
Ирион отошел, стараясь лишний раз не пугать этого трясущегося человека своим внешним видом, изрядно пострадавшим в ходе последней схватки: растрепанные волосы, залитый запекшейся кровью торс и испачканные грязью руки и плечи, окровавленное лицо, да и не самое приятное выражение на нем, вызванное необходимостью бороться с сильной болью. Наконец Ранну все-таки вылез, уселся на траву и похоже, несколько успокоился, уставившись в небо и эпизодически поглядывая по сторонам, скорее с апатией и страхом, нежели с интересом.
-Как вас зовут, чело... эльф? - похоже, это был чуть ли не первый осмысленный вопрос. Это внушало надежду. Ирион, напряженно размышляющий о том, как попасть обратно в царство Панара, на секунду отвлекся, несколько удивившись ноткам появившейся в интонациях сознательности.
-Ирион, - отрезал он, перебирая в голове все изученные им заклятия.
-И все?
-Похоже, за все свои годы ты так ничему и не научился. Любопытство - опасная вещь... Но если тебя это так интересует - Ириноралон. Можно еще Ирн, но так меня давно не звали. Ирион - лучше всего.
Эльф сконцентрировался и начал мысленно читать сложный свиток, найденный и заученный им в одной из разрушенных древних крепостей. Заканчивая читать свиток, Ирион почувствовал, как все вокруг него стало каким-то расплывчатым, появилось знакомое ощущение реальности иной, но знакомой, которая приближалась и становилась все отчетливее. Наконец появился портал, переливавшийся более приятными цветами синего и белого и манящий внутрь.
-Ладно, старик, пошли.
-Куда?
-Подальше отсюда.
Ранну опасливо вгляделся в портал, помялся, но потом как-то судорожно собравшись чуть ли не прыгнул в него. Ирион в последний раз оглянулся на развалины города, почему-то на мгновение показавшиеся ему такими родными, по непонятной причине защемило сердце, последний печальный взгляд, прислушался. Голос молчал, удовлетворенный и спокойный. Ирион понял, что сделал все, чего хотел от него странный голос. Он шагнул в портал со странным ощущением того, что больше этот город он никогда не увидит.
Снова вспышка, временная потеря зрения, леденящий душу полет. Вот уже видны очертания входа в шахту, беснующийся Панар, напуганные колдуны, потрепанные воины.
Ириона слегка подтолкнуло и он оказался в Градорге, державе Панара. Эльф с упоением вдохнул чистый воздух, без смрада трупов и дыма. Под ногами скрючился Ранну. С ним происходило что-то странное. Очертания его тела менялись, наливались силой, волосы из редких и седых становились рыжими и шелковистыми. Еще некоторое время Ирион стоял в оцепенении, пытаясь понять, как возможны такие изменения. Неужели портал? Нет. Не может быть... Эльф не верил своим глазам. Он не мог поверить. Перед ним на земле лежал не старик, а молодой парень лет двадцати от роду!
Ранну медленно поднялся и начал ощупывать себя. Крайне затруднительно описать выражение его лица. Это была вселенская радость граничащая с безумием. В конце концов он закрыл лицо руками и зарыдал.
-Я наве... рное мертв. -сквозь слезы произнес Ранну.
-Ты жив. В этом я уверен точно.- ответил потрясенный Ирион.
-Откуда ты знаешь? Может быть, что и ты мертв.
-Нет я точно уверен. Хотя...
В это время воины Панара заметили Ириона и поспешили к нему. Сам король с озабоченным лицом, расталкивая своих подчиненных, пробрался к другу и радостно обхватил его за плечи. Тело мгновенно отреагировало резким протестом против такого обращения. Ирион не сдержал стон. Голова кружилась, тело невыносимо болело и даже аура уже не поможет. Его сознание провалилось в бездну, мерещились толпы шаманов, воскрешающих друг друга, демоны полчищами толпились у стен Нирнграда, небо превратилось в гудящую черную массу мух, а он бессильно стоял на вершине дворцовой башни и взирал на эту гнусность, голос предательски молчал. Кошмар длился долго и эльф начал думать, что это реальность. Внезапно черноту прорвал луч света, голос закричал, словно вытаскивая из этого смрада. Ирион закрыл глаза руками, а когда открыл, то увидел перед собой худощавое лицо. Это был один из магов Панара. Увидев в глазах эльфа проблески сознания, тот улыбнулся и исчез из поля зрения.
В голове эхом раздавался каждый услышанный звук, всё застилала пелена, он не способен был пошевелиться и, даже когда Ирион моргал, тело отзывалось острой болью. Голос в груди что-то красиво и душевно напевал, успокаивал душу, приглушал боль.
Раздались знакомые шаги. Панар хоть и старался идти на цыпочках, но всё равно топал, как неуклюжий конь. Подойдя к Ириону, он сел, заставив кровать жалобно пискнуть и склонился к другу.
-Да...- прогудел Панар.
-Чего?- не разобрав звуков с трудом спросил Ирион.
-Я говорю, выглядишь прескверно. В чем только душа держится?..
-В чем есть, в том и держится. Сколько спал?
-Ха! Спал! Да ты всех воинов пораскидал, пока тебя до дворца тащили. И здесь потом еще бредил. Все про портал про этот, про демонов, про долг. Кто тебе должен-то?
-Не знаю. Я вообще почти ничего не помню. Вышел из портала,.. Ранну со мной был. А что с ним? Где он?
-Всё с ним хорошо. Его маги в душевный покой приводят. А ты что, дубина, поперся один в этот портал, а?
-Сам не знаю. Что-то изнутри звало меня.
-Звало?.. Тебя наверное шаман слишком сильно по голове треснул.
-Да нет же. Это началось, когда мы увидели этих тварей.
-Локиры. Их так зовёт Ранну. Он вообще мне много чего рассказал по дороге в замок. И ты в его рассказе играешь главную роль. Но ты лучше отдохни. Колдуны твои кости по кусочкам собирали, а про кожу вообще молчу. Ты сейчас опять заснешь, а когда продерешь глаза, уже сможешь сносно двигаться. Спи, Ирион...
Последние слова Панара эльф слышал уже из под пелены сна. Этот коротенький разговор забрал последние силы. Ирион пытался обдумать своё похождение, осознать где он побывал и что там происходило, но мысли испарялись и улетучивались глубоко в подсознание.
Снов не было совсем. Пробуждение сопровождалось слабой болью. Ирион слышал только шум своего сердца. Долго лежал, ощущал глухие удары, которые с каждой секундой становились всё тише. Скоро он вовсе перестал слышать сердце, ему на смену пришел звук ветра. Он суетливо пытался пробиться к Ириону и колотил ставни, которые в ответ гневно постукивали. Эльф прислушался к внутренним ощущениям. Он увидел магическим зрением, что лежит в небольшой уютной комнатке. Кровать окружена занавесом из шелковой ткани. На столике рядом горит одинокая свеча, распространяя приятный запах целебных трав. Голос в груди что-то напевал, изредка замолкая. Ириону захотелось встать. Он вздохнул, открыл глаза. В разрезе занавеси мелькнули чьи-то длинные русые волосы и тоненькую женскую ручку. Шелк колыхнулся на мгновение и замер.
Почему он не заметил её внутренним зрением? Что с ним произошло? Эльф испуганно убедился, что в комнате все в точности так, как он видел с закрытыми глазами. Ирион постарался успокоиться и дышать ровно, потому как сердце начало быстро колотиться, вызывая головокружение. Он решился подняться и оперся на локти, перебарывая тошноту.
Что-то он совсем ослабел. Раньше с дюжиной стрел в спине мог пробежать несколько километров, поддерживая лечебную ауру. А сейчас даже не может встать с кровати.
Ставни дрожали под ударами упрямого ветра и только теперь Ирион услышал шелест дождя и редкие громыхания. Послышались шаги.
-Ясного пробуждения, Ирион.- прогудел вошедший через занавес Панар.
-Не рассчитывай на его пожелания. - предупредил Ранну и тихонько скользнув к кровати присел рядом на корточки.-Дождь льет уже восемь дней.
-Значит я спал восемь дней?
-Двенадцать. - уточнил король.- Просто восемь дней назад, когда мы тебя чуть не потеряли, пошел дождь.
-Что значит чуть не потеряли? - спросил эльф.
-Твое сознание впало в глубокий сон, а маги здесь боролись за твою жизнь. Все твои раны восемь дней назад открылись и стали кровоточить, некоторые даже гнили из-за какой-то заразы. Скажешь спасибо той юной волшебнице, что вытащила тебя с того света.
-Это она сидела у моей кровати? - поинтересовался Ирион.
-Да. - ответил Ранну. - Красивая девушка. Чистокровная северянка.
Ирион заметил, что Ранну посвежел, глаза блестели. Он быстро оправился от пережитого и видимо радовался своему изменению. Молодой рыжий парень искренне улыбался и смотрел на эльфа со странным восхищением.
Ирион сделал над собой усилие и наконец сел на кровати. Кожу жгло, а мышцы противно ныли.
-Ладно! – воскликнул Панар. - Хватит валяться, как конь на пшенице. Завтрак уже ждет.
Друзья вышли, предоставив эльфа самому себе. Он неспешно натягивал приготовленную чистую одежду. Ирион заметил, что свеча потихоньку гаснет, заглянул под кровать, вынул оттуда сапоги и медленно одел. Ноги налились свинцом, но эльф встал и неторопливо направился к двери. Что-то остановило его и заставило выглянуть в окно. Ирион отворил ставни и вдохнул чистый воздух. На его глазах дождь прекратился, а тучи растворялись, открывая чистое безоблачное небо и позволяя солнцу прогреть промокшую землю. Капли перестали колотить по земле и эльф почувствовал облегчение. Боль отступила, тяжесть почти исчезла, а голос в груди защебетал что-то веселое и беззаботное, поднимая Ириону настроение. Внизу, под окном, на улицах города суетились люди. Он был в одной из башен замка.

Тяжелые думы нарушил страшный рев и грохот во дворце. Ирион вскочил и подбежал ближе ко входу. Громыхание было таким будто из под земли вырвалось какое-то чудовище. Эльф был поражен тем, что стражи и бровью не ведут. Белобрысый перехватив ошеломленный взгляд хохотнул.
-Что смотришь так? Ничего особого там не происходит. – произнес второй страж.- Просто Его Величество проснулся.
-Где он! Почему не разбудили?! По какой, интересно, причине его не привели ко мне! –раздавался изнутри знакомый громовой голос.
Огромные двери с грохотом распахнулись, отбросив стражей в разные стороны. В проеме перед Ирионом во весь двухметровый рост предстал Его Величество. Полы гигантского халата подметали плиты. Ошалелые глаза поймали взглядом лицо эльфа. Свирепая гримаса сменилась широкой благодушной улыбкой. Ирион с тревогой заметил, что лицо товарища испещрено глубокими рубцами, однако Панар ничуть не изменился за десять лет. Эльф успел только сделать шаг вперед, когда очутился в крепких дружеских объятиях. Панар похлопал Ириона по плечу, заставив слегка пошатнуться.
-Я так ждал тебя. – пробасил король.- Рад зреть твою наглую морду в добром здравии.
-Мои ноги мчались так быстро, как могли. Счастлив наконец встретиться с вами Ваше величество. – сказал Ирион с бессовестным выражением лица.
-А в зубы? – посерьезнел вдруг Панар.
-За что в зубы-то? – удивился эльф.
-За “Ваше Величество”! Меня мои советники уже допекли моим величеством, еще и ты тут.
Когда Панар договорил, загреб Ириона и повел во дворец. У эльфа в зобу дыханье сперло от навалившейся на него красоты. Обилие золота и драгоценных камней поражало воображение. В странствиях Ириону редко встречались красивые, дорогие камни. К тому же дворец внутри выглядел значительно больше, чем снаружи.
-Это тронный зал. – гордо пробасил Панар, захлопнув разинутую челюсть эльфа.- Ты еще мою башню не видел.
-Боюсь не доживу.
-Да… Мой отец отличался нездоровой страстью к богатству. Лично я всю эту шелуху давно бы отковырял, но... маги говорят, что нельзя колупать исторические ценности.
Прошли еще только половину зала, а Ирион уже не мог вынести всего этого великолепия. Уже было видно гигантский трон сверкающий при солнечном свете, который обильно проникал через огромные разноцветные витражи.
-И как твои подданные еще не ослепли от такой красоты? – восхищался Ирион.
-Сам удивляюсь. А ну, хватит рот разевать! Расскажи лучше, как добрался?
-Лучше ты расскажи, зачем тебе моя помощь? – опомнился эльф. -А то я из заумного письма только и понял, что нужен тебе до зарезу.
-Я и сам не понял. А дело вот в чем. Мои шахтеры в громадной пещере нашли бумажку какую-то древнюю. Кто к ней прикасался, все до тла сгорели. Я покумекал и решил, что бумажка эта - магический свиток. Ты такой, помню, в склепе выискал и скакал над ним, аки ребятенок. В общем уяснил я, что бумажки такие тебе страшно нужны. Я бы тебя не торопил, но как свиток этот появился стала в шахте нежить подыматься. Шахтеры разбежались. Думали обрушить, но шахта больно справная. Смекаешь, зачем я тебя кликнул?
-А то нет! Веди скорее меня в эту шахту, а то потом нежить ордами попрет!
Панар приказал слугам готовить коней, челядь принесла чистую одежду для Ириона.
Через четверть часа они, в сопровождении десятка воинов, мчались по горной дороге в направлении шахты. Кони домчали в миг. У входа в шахту Ирион увидел группу волшебников, которые спешно возводили магические сферы. Массивные доски, которыми был заколочен вход тряслись и выламывались. Нежить уже рвалась наружу. Ирион с тревогой подумал, что мертвые ведут себя странно. Посреди дня даже очень сильный некромант не сможет контролировать нежить. Значит этот свиток очень мощный.
Ирион и Панар соскочили с коней. Эльф прочел заклинание паники и доски прекратили крушиться. Король подал знак бойцам разрушить преграду и отойти подальше, а сам обнажил меч и принял боевую стойку.
Во мраке прохода метались тени, мелькали горящие злой ворожбой глаза. Ирион нашептывал, плел пальцами невидимые нити заклятия покоя. Мертвецы исступленно ревели, противились светлым чарам, но эльф не переставал ткать незримые узоры.
Через минуту непрерывного напряжения душераздирающие вопли резко смолкли, послышался звук падающих тел, хрустящих костей,.. а потом тишина.
Ирион облегченно вздохнул, смахнул со лба капельки пота и устремился в проход. Панар, очухался и, кликнув волшебников и воинов, нырнул в проход. Огни факелов и магических светляков выхватывали из мрака обезображенные, гниющие останки, отбеленные временем кости. Ирион чуял впереди немалую силу и ему даже не требовался факел, чтобы двигаться в правильном направлении.
Ветер свистел в тоннелях шахты. Магический запах смерти становился все сильнее. Ирион чувствовал черную энергию всем телом, которое изнывало от желания поглотить её. Эльф испытывал огромную тягу к темным заклятиям, невзирая на непредрасположенность его расы к некромагии. Ветка шахты, по которой они двигались уже начала расширяться и скоро небольшой отряд вышел под свод огромной природной пещеры.
-Щас попрут.- пробасил один из солдат, когда из непроглядной тьмы послышались завывания.
И они поперли. Только это было не то, что ожидал увидеть Ирион и его компания. Они ждали разлагающиеся трупы с содранной кожей или выбеленные скелеты с оторванными конечностями вместо оружия, но не ИХ.
Они появились так. Сначала на компанию навалилась тишина, а потом раздался высокий резкий писк. Ирион вгляделся в тьму, из которой на него уставилось странное существо с подло горящими глазами. Два небольших рога, кривая, отдаленно напоминающая кошачью, морда, черная слипшаяся, собранная в хвост грива, красная кожа, местами скрытая некоей импровизацией доспехов, ржавая, затупившаяся и покрытая глубокими бороздами сабля с отвалившейся ручкой - все это на какое-то время выжидающе замерло. К сожалению никто из сопровождения не увидел этого зрелища.
Существо тихо пискнуло, скорее для собственной бодрости, чем для выражения чего бы то ни было, все так же уставившись своими желтыми тупыми и вместе с тем по - гадкому злыми глазами и не двигаясь. Наконец эльфу это стало надоедать. Не было смысла откладывать неизбежное. Ирион извлек из-за пазухи рукоять меча, привычно провел по ней ладонью. Из рукояти живо вырастало голубоватое прозрачное лезвие. Ирион полюбовался своим сокровищем и сделал пару быстрых шагов вперед.
Существо взвизгнуло и, нелепо передвигаясь, стремительно исчезло. Тишину разорвал стук множества когтей о каменный пол.
Воины забеспокоились, Ирион ощутил, как маги заранее плетут заклятия защиты. Один из сильнейших магов отряда наконец одолел хитрое сплетение света. Примерно в центре пещеры вспыхнул свет, озарив оскаленные морды, сверкающие клыки и когти неизвестных Ириону существ. Эльф почувствовал сзади дыхание Панара.
-Что это такое? - спросил потрясенный король.
-Не имею представления.
Нотки страха в голосе Ириона почувствовали все. Всплывали предположения, что это черти, но эльф знал, что они выглядят определенно и на виды не делятся. Демоны? Возможно.
Неожиданно для себя Ирион почувствовал, как глубоко в груди зарождается тихий голос, проникает в кровь, разносится по телу, проникает в сердце и легкие. Голос говорит настойчиво, но на непонятном эльфу языке. Ощущения кричали Ириону, что голос зовет вперёд, переломать хребты чудовищам в этой пещере и не останавливаться пока не издохнет последняя тварь.
Существа тупо смотрели на светящий сверху свет. Казалось они позабыли о пришельцах. Через секунду из-за спин странной армии раздался гулкий рев. Раздвигая ряды соратников в сторону воинов двигалось более высокое, с крупными рогами существо, держа в гигантской лапе страшный кривой посох увенчанный черепом с окровавленным стягом. Мерзкое подобие кошачьей морды оскалилось, обнажая клыки.
Вожак взревел и из посоха вырвался клочок тьмы. Взметнувшись вверх, он достиг огонька и мгновенно поглотил его, заставив творившего свет мага вскрикнуть от боли.
Пещера погрузилась во мрак. Рев массы глоток раздирал уши. Со всех сторон на отряд накинулись эти страшные существа. Послышались заклинания и поле битвы озарилось вспышками огненных шаров. Клинок Ириона полыхнул светом в предчувствии скорой крови. Оказалось, что свет привлекал этих созданий и на эльфа бросилась целая свора. За спиной Ирион слышал короткие приказы Панара, лязг мечей и восклицания магов. Сам же он исступленно бился с наседающими врагами. На место одной разрубленной морды вставало две такие же гадкие. Вдруг Ириона ослепила вспышка, нечто отбросило его в сторону от союзников. Когда эльф поднялся с пола и отразил ещё несколько нападений, заметил, что пораженные противники встают вновь. Ирион убивал их снова и слышал, как перестают биться их сердца, а потом получая толчок снова разгоняют кровь по исковерканным телам, заставляя подниматься и снова идти в бой.
Где-то вдалеке довольно взрезывал тот самый вожак с посохом, скорое всего шаман. Несомненно воскрешение этих тварей его рук дело. Ирион понял, что закончить этот бой можно только убив шамана. Эльф повинуясь слуху, интуиции и несмолкающему голосу в груди прорубался сквозь стену живого мяса. Он не знал сколько он убил врагов прежде чем добрался до вожака. Тот непрерывно размахивал посохом в отдалении от основного места сражения. Явно не ожидавший такого поворота событий, трехметровый шаман тупо уставился на Ириона и очнулся только когда светящийся клинок был готов отсечь его рогатую голову. К великому сожалению эльфа волосатая скотина сообразила, что собирается сделать Ирион и подставила под клинок пресловутый посох, а свободной лапой от души треснула противнику по голове. Эльфа отбросило в сторону. В его голове стоял невыносимый скрежет. Когда Ирион немного пришел в себя, превозмогая боль снова направился к шаману. Гад опять принялся поднимать своих соратников, но Ириона не заметил. Эльф обежал шамана по широкой дуге и намеревался нанести удар со спины. Когда Ирион был совсем близко чудовище развернулось и собиралось ударить эльфа посохом, но промахнулось. Лезвие, примотанное к стягу вонзилось в пол и... застряло! Шаман схватился обоими лапами за посох, чтобы выдернуть его, а в это время обрадованный Ирион с широкой улыбкой на лице взбежал по рукоятке посоха вверх и рубанул незащищенную шею чудовища. Шаман повалился на спину, отпустив посох, а эльф уже мчался на подмогу к Панару и его воинам, очень надеясь что ещё остались те, кому можно помочь. Ирион проходил через поредевшие стада противников, как нож сквозь масло. Белое свечение клинка стало розоватым от нескончаемых потоков крови. Скоро Ирион преодолел расстояние до отряда Панара и увидел успокоившую его картину. Воины окружили колдунов плотным кольцом, а те творили магические щиты и постреливали огненными шарами. Ирион прошел через магический заслон и его пропустили в круг к магам. Те отшатнулись от него. Эльф не понял почему, а только пожал плечами и начал метать молнии и шары.
Скоро все враги полегли под ударами мечей. Эльф прислушался. Стояла тишина и голос внутри тоже смолк, как только перестало биться сердце последнего врага. Воины лежали на полу в луже крови. Выглядели все они ужасно. Многие стянули кирасы, изнывая от духоты, которую пытались разогнать колдуны. Панар перевязывал разодранную чьими-то когтями голень. Ирион молча подошел к другу и наложил заклятие лечения. Панар поднял голову. Его лицо пробороздила широкая царапина.
-Ты зачем лез в драку, а?, -возмутился Ирион. - Кто страной править будет?
-Ты на себя посмотри. Вроде бы в фонтане с кровью искупался. Вся грудь изодрана.
-Я же не король. От моей жизни не зависит участь целой державы.
-А коли тебе судьбой означено великое дело свершить?
Спор прервал полыхнувший в дальнем углу пещеры свет. Солдаты вскочили на ноги, ожидая нападения. Ирион пошел на свет и постепенно его взору предстало невероятное зрелище.
В круге камней на небольшом постаменте лежал свиток. Ирион прикоснулся к камню, на котором покоились древние письмена. На ощупь шершавый старый камень оказался на удивление теплым. От него исходило какое-то странное излучение, слабыми волнами проносившееся по всему телу и заставлявшее приливать кровь к ладони. Камни вокруг, казалось, отреагировали на прикосновение, излучение несколько запульсировало, обдавая все новыми приливами непонятной энергии, потом он почувствовал, как будто в камне открылся какой-то канал, пробудившиеся силы вызвали такой всплеск энергии, что он поспешно убрал руку. До этого безжизненная, слегка потрескавшаяся и уже немного заросшая мхом руна на камне засветилась ровным белым излучением, резко выделявшим ее на фоне серого монолита.
На потертом и явно не первой свежести свитке начертаны руны всех окружавших Ириона пяти камней. Эльф понял, что перед ним портал, но не маленький, а настоящий вечный портал. Рука уже с большей легкостью коснулась потертой шероховатости камня. О том, что должно случиться после того, как полыхнут руны всех пяти камней, он имел весьма смутное представление. Но даже то, что он мог себе представить, почему-то не внушало никакого оптимизма. Здесь эльф чувствовал много зла, и он был здесь нужен, только кто бы еще сказал - зачем? Настойчивый голос снова говорил, даже кричал. Теперь он настойчиво говорил о необходимости открыть портал в приготовившую массу неприятностей неизвестность.

Взмокший от жары, озлобленный и усталый, проводил Бурда тяжелым взглядом за дверь. Когда тот исчез из поля зрения, неумело ругнулся и привалился к стене дворца неподалеку от стражей. Все насквозь было прокалено солнцем. Стены, плиты, воздух, люди: ничто не могло укрыться от всепоглощающих лучей. Воздух дрожал, извивался, густел, изнывая от сжигающего солнца. Перед глазами Ириона плясали надоедливые зайчики. В такие моменты эльф скучал по родным лесам, где даже в самый страшный зной не больше чем тепло. Где листья падают разноцветными дождинками круглый год. Где дети весной объезжают молодых оленей. Где приятный запах зелени, свежеприготовленной еды, беззаботный щебет птиц. Где вечером у костра молодые незамужние эльфийки плетут венки, пляшут, поют и играют на флейтах. Но этот прекрасный мир был жестоко, безжалостно разрушен. Власть в общине захватил Ранон. Свирепый и дикий эльф – полукровка. Человеческая половина дала свои плоды. Алчность, жадность, жажда власти: человеческие черты, которые погубили страну превратив ее из прекрасного Лонорила в грязный и темный Гротский лес, где каждый сам за себя, где у природы берут все и не отдают ничего, где правит сила и жестокость, а значит правит Ранон. Ирион вспомнил свою жалкую попытку свергнуть деспота, коя чуть не обернулась для него мучительной смертью. Молодой, неопытный и горячий, он не желая мириться с новыми законами Ранона, высказал в лицо тирану все что думал о нем и вызвал его на поединок. Когда Ирион закончил, Ранон лишь хищно улыбнулся, а строптивый эльф провалился во тьму от удара исполинской дубины. Его ударили сзади. Подло, как и все что делал Ранон.
Очнулся в яме, от холода не мог пошевелиться. В затылке зарождалась и разбегалась по всему телу гадкая, глухая боль. Прямо над головой в проплешины в листве светила полная луна, играла на ошкуренных прутьях решетки. Вдалеке тоскливый вой волка переходил в крик человека и обратно. Видимо оборотень старался бороться с волей луны. Потом раздался треск и он провалился куда-то вниз, видел в земле над собой трещину, которая медленно смыкала свои края, грозя похоронить заживо. К боли в затылке прибавилась боль во всем теле. Видно его били, но Ирион ничего не помнил и даже был этому рад. Знал, что Ранон мучить умел и делал это с удовольствием. Рад был и тому, что еще жив, хоть и уже в земле, в полной темноте. Снизу слышалось глухое сопение, кто-то ворочался и скреб землю. В сочетании с жутким криком – воем оборотня бормотание создавало ночной кошмар. Липкий страх уверенно поселился в глубине души, заставив нервно и часто дышать. Когда голой спиной почувствовал шевеление, чего-то скользкого, ужас атаковал прямо из подсознания, заставил пошевелиться, сесть а затем и встать на ноги. Ноющее тело протестовало, но страх вынуждал стоять. Из опоры была только скользкая, мокрая, холодная земля. Тьма наваливалась со всех сторон, брала за горло. Бормотание под землей усиливалось, становилось громче. Непроглядная темнота, холод, боль нагнетали атмосферу ужаса, но любопытство, которое сгубило не одних только кошек, заставило пригнуться к земле, прислушаться к замогильному голосу. Чуткие эльфийские уши вычленяли из слитного шепота отдельные слова. Язык был непонятен. Голова вдруг закружилась и Ирион уперся руками в землю,… которая уже кишела червями. В страхе отдернул руки, вскочил, снова стоял неподвижно. В голове проскочила мысль прочитать заклинание света, но вообразив шебаршащихся склизких червей, отказался от этой мысли. Через какое-то время стояния Ирион, движимый интересом, отважился зажечь свет. Из-за нехватки сил огонек получился мелкий, величиной с жучка, но сиял хорошо. Черви блестели, создавали ощущение, что стены шевелятся. Костлявые пальцы ужаса вновь сдавили в своих объятьях.
Перед Ирионом был широкий проход. Когда эльф подошел ближе оттуда пахнуло могильником. Запахи сырости и мертвой плоти, готовы были сбить с ног, проникнуть внутрь и вытянуть последние искорки жизни. На дрожащих ногах начал продвигаться вперед. Перед глазами маленький огонек усердно отодвигал непроглядную черную массу.
Тоннель повел вниз, ноги скользили и даже через сапоги проникал ледяной холод. Таинственный шепот остался позади, но крупная дрожь все еще била несчастное тело, теперь уже не только от страха, а еще и от холода. Ему казалось, что идет целую вечность, мрак покорно расступался впереди, но сзади торжествующе смыкался, хватал за плечи, толкал в спину, словно побуждая идти дальше. Ирион не знал, куда идет, однако, понимал, что останавливаться нет смысла. Остановиться – значит околеть и оставить скорченный труп на пожирание червям. Посему эльф двигался дальше, все ниже и ниже. Из стенок тоннеля проглядывали выбеленные временем кости. Ирион приметил свет и потушил светлячка. Еще раньше он учуял запах смоляного факела. Теперь эльф двигался быстрее. Если даже там его ждет смерть, то он хоть будет знать куда он шел. Свет стал ярче, а под ногами то и дело мелькали массивные каменные плиты, вскоре превратившись в сплошную дорожку. Ирион двигался как можно тише, от волнения кровь стала циркулировать по измученному телу быстрее, растягивая, разогревая мышцы, возвращая привычную силу и ловкость. Чуткий эльфийский нос уловил запах женщины. Тоннель уже полностью оброс плитами, свет факела дрогнул и погас. Ириона снова сковал ужас. Чьи-то ладони взяли за дрожащие руки, заставив вздрогнуть, и повлекли вперед, в темноту. Нежные ладошки принадлежали женщине, только что державшей факел, от них по телу прокатывались огненные волны. Через несколько секунд нос вычленил запах масла и старого, сухого дерева. Воздух стал теплым, даже домашним. Сзади сухо щелкнуло, ладони покинули его руки, раздались тихие шаги. В глаза ударил свет, при этом в голове болезненно зазвенело. Ирион зажмурился, слегка покачнулся, нащупал стену и с облегчением облокотился. Женский голосок тихо ахнул. Те же руки бережно отвели от стены и усадили на что-то мягкое, теплое. Ирион жмурился и мог разглядеть только маленькую женскую фигурку. Внезапно она исчезла, а, вернувшись, бережно передала глубокую чашу с горячим, пахучим отваром.
Ирион привыкал к свету. Перед ним сидела на крохотной табуретке женщина маленького роста и хрупкого телосложения.
-Выпей. Это отвар из поримулы. Согреет,- проурчал нежный голосок.
-Благодарю Вас. Но кто вы?
-Я Элонра из народа подземных эльфов. Наши жилища повсюду под вашим лесом.
Только сейчас Ирион заметил, какая бледная кожа у девушки. На лице и руках немного просвечивает синяя паутинка вен. Большие глаза были полностью черными, без белков, что в сочетании с белой кожей составляло жутковатую картину.
-Еще раз спасибо, но, как мне выбраться отсюда? – робко спросил Ирион.
Личико Элонры нахмурилось. Ириону показался негромкий шелест. В комнату вступили ещё двое подземных эльфов мужчин в полном военном облачении. Кривые мечи хищно блестели в свете лампы.
-Отсюда нельзя выйти, - произнесла Элонра. – Ты останешься здесь навсегда.
Злость скрутила жилы пока припоминал. В голове эхом разлетались последние слова эльфийки. Потом она выхватила кинжал с сонным зельем и рассекла ему кожу на руке. Он успел сломать шеи всем троим, пока зелье начало действовать. Но его схватили и удерживали в клетке, а он вынужден был натаскивать их магов. Ириону доставляли древние книги, оттуда он выбирал самые слабенькие заклятия и обучал подземных эльфов. Однако сам Ирион обрел там первые недурственные заклинания. С их помощью он и выбрался позже. Ему пришлось провести под землей двадцать три года, пока придумал как выкарабкаться. Это было больше двухсот лет назад, но ненависть за поломанную жизнь не думала утихать. Две сотни лет скитаний. Каждый день новые лица, сражения. Одиночество. Невозможность вернуться на родину. Страх, что погибнет, так ничего и не исправив.

Настроение сейчас - романтическое...

Вот взял я ластик, карандаш
И вновь бежит за строчкой строчка...
Здесь тихо, я один сейчас
И можно помечтать немножко...

Мечтаю я о ясных днях,
Чтоб солнце душу согревало
Чтобы оно в своих лучах
Желанье жить мне придавало...

В мечтах хочу я, чтобы рядом
Был мой любимый человек,
И ни под бурей, ни под градом
Мы не расстались с ним вовек...

Мечты должны существовать,
Для многих смысл жизни это,
Хочу нести мечту, желать,
И с радостью встречать рассветы...


Писал в основном для одного человека...Он поймет)))
Не ахти как, но вроде в рифму... Жду мнений...)))

В колонках играет - Breaking Benjamin - Diary of Jane
Настроение сейчас - Задумчивый я чето...

Поразительно, как одно слово может повлиять на человека... Одно слово!!! Я просто в шоке... Поругался с Дейдарой... Я был прав, но переступил через себя и извинился... Стоило мне сказать прости и все наладилось... Всего одно слово...

Из гнетущих воспоминаний выдернул трубный глас, прокатившийся с венца башни по всему городу. Сей глас оповещал людей, что настал полдень. Этот колоссальный рог был предназначен для поднятия тревоги, но “дабы птицы не вили в нем гнезда”, решили дудеть на рассвете и по окончании первой половины дня. Ирион понял, что пора идти на прием к правителю.
Улицы города были наводнены людьми. В основном это были местные: светлокожие, с русыми волосами, все как один мужчины - высокие и статные, женщины – длинноволосые, круглолицые, с пышными формами. Один из самых красивых народов Понгитора. Северян не спутаешь с другой расой. Отсюда, с предгорья вышло множество знатных героев. Девушки мило улыбались красивому эльфу, демонстративно хихикали и смущались, когда он улыбался в ответ. Мужчины смотрели косо, взглядом оценивали примерный вес и ширину плеч. Стоит ли говорить, что Ирион сильно выделялся своей смугловатой кожей и иссиня-черными волосами.
Город кипел. Стоял невыносимый для нелюдимого эльфа гомон. Он захотел снова поскорее отправиться в путь, через леса, поля, горы, реки. Скакать на коне, идти пешком, бежать, плыть, снова идти. Он уже не представлял без этого свою жизнь.
Перед входом во дворец Ирион натянул тунику. Дворцовые стражи, стоящие по бокам малых ворот, очень разнились с теми, что досматривали его перед городом. Эти были каждый на пол головы выше Ириона, который и сам был немалого роста, широки в плечах, в блистающей амуниции, с огромными стальными мечами в, щедро усеянных драгоценными камнями, ножнах, из шлемов виднелись одни лишь глаза… Наметанный глаз Ириона, убрав всю сверкающую шелуху, обнаружил горы мышц, в коих свирепая сила сливалась с умением владеть ею. С холодком подумал, что на входе неизменно стоят середнячки, а какие тогда воеводы?! Пока воображал себе здоровенного, лохматого и рычащего зверя в непробиваемых доспехах, с гигантской секирой, уже подошел к стражам. От жары они страшно пыхтели, как разгоряченные кони. Ирион подсознательно приблизился к тому, у кого глаза были не такие злые и с некоторой опаской протянул королевское письмо.
Страж взял свиток, слышно было как брякнула кольчужная перчатка под боевой рукавицей, неспешно раскрутил, поглядывая на эльфа подозрительно. На письмо глянул только раз, затем долго пыхтел неотрывно глядя на Ириона. Через несколько бесконечных мгновений, отдал свиток, кивнул напарнику. Тот заревел зычно, как понял Ирион, кликнул кого-то. Через пару секунд из ворот вывалился пышно одетый маленький пухлый человек. Щеки были красные, как маков цвет, мелкие ручонки поспешно нахлобучивали на лысую голову свалившуюся шапку.
Стражи заржали, как невоспитанные кони. Один даже закашлялся, а второй, что читал письмо, не в силах остановиться снял шлем. Молодой белокурый воин с голубыми глазами, багровым от смеха и жары лицом, едва не падал на землю.
-Бурд! Сказано же было тебе в полдень встречать гостя у ворот. А ты поди опять повариху тискал, - проговорил серьёзно тот, что остался в шлеме, но заржал снова чуть ли не хрюкая.
Бурд погрозил ему крохотным кулачком, а страж, изобразив устрашенный вид, сделал шаг назад и примиряющее выставил вперед ладони размером с лопаты. Успокоившийся к этому времени белобрысый, снова захохотал, придерживая живот и брякая доспехами. Ирион не смеялся, хотя это стоило ему огромных усилий.
-Хватит! - вскричал Бурд. - Что подумает почетный гость о королевской страже? Друг Его Величества наверняка уже устал от вашего ржания. Угомонитесь.
Стражи перестали гоготать, белокурый неохотно надел шлем. Бурд напялил дежурную улыбку и повернулся к гостю.
-Добро пожаловать во дворец Нирнграда. Вы желаете сразу перейти к делу?
-Из содержания письма ясно, что времени мало отмеряно. Думаю вам стоит поскорее сопроводить меня к Его Величеству Панару. – ответил Ирион.
-Тогда Вам придется подождать, - замялся Бурд, он не ожидал такого ответа. - Король почивать изволит.
-Я обожду, - с натугой и злостью в голосе отозвался Ирион.
Ирион до скрипа сжал челюсти. Страна этого пустоголового Панара может не протянуть и года, он мчался сюда не чуя ног, мчался чтобы помочь, а дурной правитель ”изволит почивать”! Сколько помнит его, всегда был лентяем, неучем и крайне безответственным человеком. Так случилось, что лет семнадцать назад судьба столкнула Ириона с Панаром. Молодой и горячий северянин, сын предыдущего короля в отличие от своих братьев не занимался борьбой за трон, а отправился завоевывать славу. Его завоевывание началось с пьяной драки в одной из таверн на юге Градорга. Трое с ржавыми кинжалами наступали спереди, а один подлец прокрался сзади. Панар был пьян, но все же заметил крадущегося человека. Он, специально или же в пьяном угаре, с разворота брякнул ему кулаком по башке, но дурень оставил за спиной уже троих! Ирион наблюдал за баталией и, когда обстановка накалилась, метнул два мешочка, плотно набитых песком, оглушив парочку разбойников, а Панар, сообразив, что сзади “опять кто-то нагло подкрался”, сшиб негодяя ногой. После этого действа будущий король плюхнулся за стол к Ириону. Заметно протрезвевший Панар поинтересовался именем “доблестного эльфа” и предложил выпить за славную победу. Ирион отказываться не стал и закончилось все пьяными песнями о героических подвигах и клятвами в вечной дружбе. Однако к утру оба поняли, что эти клятвы были навек. Они путешествовали вместе около шести лет. В странствиях им повстречались два таких же приключенца, которые охотно поделились заклинанием связи, с помощью которого по малому порталу можно было передавать письма и мелкие предметы.
В один из обычных дней примчался гонец-поисковик на загнанном коне и сообщил, что король и все наследники убиты заговорщиками и кроме того столица-Нирнград осаждена армией вражеских государств. Так Панар стал королем и вместе с Ирионом поспешил в родной край пока войну еще можно было выиграть. По дороге в столицу спешно собирали воинов, и ударили с тыла отступающую из города армию противника. После битвы Ирион быстро оправился от ранения и, распрощавшись с другом, снова отправился в путь. Прошло десять лет, в течение которых король еженедельно справлялся о его здоровье и успехах на магическом поприще, эльф отвечал. И вот Ирион по порталу связи получает от друга очередное письмо, но уже официальное, с печатями и подписями, написанное явно не разгильдяем Панаром, а его советниками. Из содержания письма стало ясно только, что у Его Величества большущие неприятности. Ирион не чуя ног помчался в Нирнград. Меньше чем за неделю он добрался до Градорга, но переход через горы дался трудно и в Нирнград он прибыл только сейчас, спустя луну после получения послания.

Я сегодня подумал, что хорошо бы что-то поменять в жизни...Однообразие надоедает. Да и покоя хочется. Каждая секунда занята, это ведь не дело. Подумывал отключить на месяцок нэт,но дошло, что помимо нэта другие дела быстро появятся...В общем я весь в раздумьях и чето гружусь по малейшему поводу. Еще и лучший друг ушел в армию. Теперь мне страшно. Ведь мне тоже скоро. Наверное у меня дипрессия...

В ИНОЙ МИР

Унестись из своего мира в чужой. В мир сказочный и необычный, полный неразгаданных тайн и таинственных легенд. Такое предложение не может не импонировать. Я жажду предложить вам окунуться в один из миров, полный приключений и опасностей, туда, где мужественные герои рискуют жизнями, сражаясь с монстрами и чудовищами. Ныне изготовьтесь познать истины иного бытия…

Сломанная стрела.

Башни синей крепости впивались в чистое голубое небо. Однорукий дозорный бесцельно всматривался в стену леса, казавшегося бескрайним. Солнечные лучи палили немилосердно, стражники на воротах обливались потом и ворчали. Из темного леса выбегала старая дорога, как и двадцать лет тому. Ничего не переменилось с тех пор, как юным и неопытным заступил на работу в королевский легион. Он зарекомендовал себя ладным солдатом, да десять лет назад, приключившаяся война отняла руку, а с ней и надежду на то чтобы подняться в должности. Воспоминания о молодости навалились нещадно, прокатились по телу, саданули горечью. Ему всего тридцать пять весен и вот уже пять лет, как он распрощался с правой рукой... Мужчина в самом рассвете, когда и опыта предостаточно, и сила в теле немалая. По сей день он по ночам занимается с мечом позади казармы. Не раз посещала мысль, оставить службу в Нирнграде и удариться в странствия. Но что он один, к тому же однорукий, может? Его первый же разбойник раскатает как пекарь лепешку.
Внезапно размышления грубо и со смачным чавком лопнули. Глаза со всем вниманием устремились вниз, туда где из леса выходил высокий, стройный человек. Обнажен до пояса, за спиной небольшой мешок. На вид парень худ, однако плечи широки, а руки, грудь и торс оплетены тугими мышцами. На животе примостился и блестит рваный шрам. Из черных как смоль волос выглядывают остренькие длинные уши. Дозорный с пытливостью рассматривал парня, который уже подходил к страже у ворот. Однорукий Риел не отрывал взора от путника-эльфа пока тот не обратил к нему свои ярко-изумрудные колдовские глаза. Дозорный отвел взгляд, а то ещё наведёт порчу, мучайся потом с головной болью или поносом… Подумал, что эльф наверное из Гротского леса, раз такой темный. А там, судя по рассказам, жизнь далеко не сладкая. Мысли снова оторвали от реальности, понесли в далёкие земли, к загадочным народам, в тёмные гроты подземелий…
А между тем эльф приблизился к стражникам. Те лениво отлипли от стены, чтобы ”определить личность и обнаружить правонарушителя, если он таковым является”. Пока один рылся в мешке, другой, стараясь сделать потное измученное лицо серьёзным, потребовал назвать имя и цель визита.
-Приветствую доблестную стражу Нирнграда. Меня зовут Ирион. Я эльф из Гротского леса. Прибыл по личному приглашению короля Панара Спасителя,- путник улыбнулся, показав ровные белые зубы и удлинённые клыки, и протянул стражнику руку с посланием, полученным им неделю назад.
-Вижу, что эльф. А вот приказ этот ты зря мне даешь. Где ты видел стражника, который умеет читать? Это я простой, а другого такого невежду это может здорово задеть, так что не удивляйся, если в следующий раз тебе за эту бумажку двинут в зубы.
Эльф пожал плечами, мол, не знал, а теперь буду осторожней. Стражник поворчал недовольно и обернулся ко второму. Тот отрицательно махнул головой, дескать, тоже не к чему придраться. Из предметов, которые можно было отнести к оружию только рукоять меча.
-Чего таскаешь её с собой? ,- буркнул стражник.
-Красивая. Вот и храню,- произнес Ирион и загадочно, скупо улыбнулся.- Мне можно пройти? Время дорого.
-Время… Вас - эльфов время не должно волновать. Живете по семь, а то и по девять сотен весен… Это нам - людям надо думать о времени,- произнес страж с недовольным видом.
-Но живете вы так, словно вам отмеряна вечность…- вдруг посерьёзнел улыбчивый эльф.
Стражник озадаченно всматривался в зеленые глаза Ириона. В башке созрела мысль, что не стоит спорить с умудренными опытом эльфами. Неожиданно зародился трепет перед этим молоденьким парнем. Отчего? Он так и не уразумел. Только лишь дал знак проходить.
Ирион кивнул, принял мешок из рук второго стража и зашагал по вымощенной крупными булыжниками площади. Плиты под ногами, крепостные стены, флаги на главной башне: все было нежно синим. Эти камни доставали со дна мертвого озера Рандарр, чтобы возвести этот прекрасный, величавый город. Не зря он, после недавней войны, стал столицей Градорга, мирного государства в серединке материка. Правитель и его отпрыски были убиты из-за чего и началась война. Небольшие государства-соседи объединились и напали на ослабленную волнениями страну. Противники быстро пробились вглубь державы и надежда была только на единственного выжившего наследника, младшего сына короля Анарота Мудрого - Панара.
Здесь, на этих чистых улицах кровь была по щиколотку, когда враги после трехнедельной осады силились взять город. Синие стены были черными от копоти костров. Но защитники стояли насмерть и к счастью сумели выбить противников обратно за стены, где осаждающих с тыла ударила подошедшая вовремя подмога во главе с Панаром и Ирионом. Теперь не осталось и следа тех неспокойных дней. Ирион щупал шрам, тихонько морщился. Именно здесь, вот на этом месте, возле главных ворот, его рубанул секирой командир осаждающей армии. Кишки тогда так и норовили вылезти изнутри. Если бы не куча заклятий и подоспевший целитель с ниткой и иглой, не быть бы ему на этом свете. Но перебить противников помог, а остаток сражения провалялся среди трупов, не слишком от них отличаясь.

Ну,я новенький пока что...Не обещаю,что будет особо интересно...Но буду выкладывать понемногу свой фентези-роман и стихи...Еще я законченый яойщик и не изменю своему пристрастию...В общем заходите,может я вас припру в общении)))