В колонках играет - Combat18 - The Jews Can't Do A ThingНастроение сейчас - ЗадумчивоеГлава 1
“Принимай легко то, что неизбежно”.
Палач Сократа
Ветер гнал вперёд хмурые тучи, и золотые солнечные лучи едва пробивались сквозь толщу осенних облаков. Волны яростно обрушивались на скалы, силясь сокрушить древние каменные глыбы, но тщетно: море уже тысячи лет пыталось смести могучую преграду со своего пути, и тысячи лет скалы сдерживали напор гневной стихии. Местные жители говорили, что однажды море прорвётся, уничтожит гранитных стражей, и вода затопит весь мир, сметя всё на своём пути. Но пока скалы стояли, и жизнь людей текла своим чередом.
На самую высокую из скал, по скату, восходила девушка. Высокая, статная, одета она была в простое белое платье; каждое её движение было преисполнено неким скрытым величием, божественной властностью; походка её была легка. Ветер развивал, словно червлёный стяг, её прекрасные рыжие кудри: казалось, будто солнечный пламень трепещет на просторе. Даже тучи расступились, чтобы показать солнцу это прелестное создание богов, и под его лучами девушка казалась ещё прекрасней.
Но вот она достигла вершины. Некоторое время девушка вглядывалась в горизонт, туда, где кончается синее море, где нет волн, где солнечные лучи весело играют среди водной ряби, на чешуйках рыб. Она вглядывалась в даль, и в очах её была печаль; так тоскуют лишь о любимых, когда – то безвозвратно ушедших… Внезапно она улыбнулась – улыбнулась солнцу, небу, тучам на небе, морю, скалам, ласковому ветру, всему миру, что был свидетелем её красы, её стати, её печали. Она медленно запрокинула голову, развела руки в стороны… Волны замерли на миг, и солнце, кажется, потускнело, и лишь ветер толкал её изо всех сил прочь, прочь от пропасти, от камней на дне… Её звонкий смех эхом прокатился между скал, и мгновенье тишины… Она летела навстречу смерти, навстречу камням и глубокому синему морю…
- Так не умирают люди, - рокотали волны.
- Так умирают герои, - говорило волнам солнце.
- Так умирают боги, - шептал солнцу ветер.
И лишь скалы молчали.
«Исследовательский корабль “Новый день”, запись судового журнала от 14 мая 2336 года, 15:36. Докладывает капитан Савельев.
Мы находимся в созвездии Кассиопеи, система звезды ****. Корабль потерпел крушение, нам не хватило сорока мегапарсеков, чтобы добраться до места назначения. Первый двигатель дал течь и отказал, механик погиб на месте аварии от короткого замыкания. Неполадку не удалось устранить, и нам пришлось посадить корабль на ближайшей планете. Мир пригоден для жизни, населён разумными существами. Были замечены небольшие города, самый высокий очаг культуры – L. Разумные существа, населяющие планету, гуманоидного типа, язык и культура исследуются, предложено вести раскопки в нескольких местах.
На планете странная религия: раз в месяц кто – нибудь из жителей должен прыгнуть в море со скалы. Аборигены верят, что если этого не сделать, то не наступит первый день следующего месяца, и мир погрузится во тьму.
С младшим помощником Герценом что – то не ладное. Он становится слишком молчаливым, всё чаще и чаще вглядывается в горизонт, за море. Не желает подчиняться начальству, огрызается со старшими по званию. Судовому врачу поручено отслеживать его дальнейшее психическое состояние.
Конец записи».
- Грёбаная планета, грёбаный мир, грёбаный космос, грёбаный корабль, грёбаный Совет, что заслал нас на эту грёбаню планету, в этот грёбаный мир…
- Тише, Сергей, ты начинаешь повторяться.
- А мне всё равно! Аб – со – лют – но всё рав – но! Грёбаные самоубийцы – аборигены…
- Не думаю, что тому здоровяку с вилами понравится, когда он узнает, что ты называешь его «грёбаным самоубийцей».
- Узнает!? Да что он может узнать! Посмотри на датчики! Здесь чёрным по белому написано: «Самый высокий уровень развития культуры на планете - L». L! По сравнению с нашим C! Через пару тысяч лет мы с ним сможем поговорить на равных! Но не сейчас!
- Возможно. Но всадить в бок вилы он может и сейчас.
- Да!? А что он скажет вот на это! – Сергей извлёк из кобуры бластер и начал усиленно размахивать им перед носом «грёбаных самоубийц».
- Успокойтесь, штурман! Это приказ. Никто не виноват в том, что мы тут оказались, и тем более не местное население.
- Местное население, - недовольно проворчал Сергей, но всё же подчинился приказу и спрятал бластер обратно в кобуру.
Капитан Авдей Савельев и штурман Сергей Нажимов стояли перед толпой насупленных аборигенов, о чём – то негромко переговаривавшихся на своём гортанном языке.
- Нет, всё – таки странные типы! Мы вышли, чтоб установить нормальный контакт между нашими… эээ… нашей цивилизацией и их общностью, а они похватали вилы и грабли и пытаются нам угрожать!.. Мы пришли с миром! – практически проорал штурман бледной старушке с серпом прямо в лицо.
- Подожди, сейчас переводчик настроится на их речь, тогда и поговорим с ними. Сейчас, ещё немного… Оп! Готово. Включаю… Сейчас узнаем, что они о нас думают…
Портативный переводчик громко зашипел, на что Сергей проворчал: „Грёбаная отечественная техника“, наконец затих, и из динамика начали доноситься разговоры аборигенов:
- Странные они… Ни на южан, ни на восточников не похожи… Может, с запада они?
- Старый пень, совсем ум отшибло, знамо ведь, что не живёт никто на западе! Северяне это!
- Да какие северяне, я каждый год на север к родичам езжу, чужаки это, на вилы да на кол их!
- Правильно, на кол! На кол всех!
- Да подожди ты со своим колом, вечно тебе неймётся! Люди – то с виду нормальные, не оборотни и не колдуны никакие, только одёжка нездешняя… Сначала пущай расскажут, кто да откуда, а потом и на кол можно!
Капитан и штурман, слыша приветственные речи местной „общности“, стали потихоньку отступать обратно к кораблю.
- Говорил же я, странные они! Давай – ка я бластер достану и… - хриплым шёпотом проговорил Сергей.
- Я тебе сейчас как достану! Значит так, будем устанавливать контакт… - капитан нажал несколько кнопок на переводчике. – Всё, теперь они меня поймут. Приветствую жителей этого славного и прекрасного мира! – с радостной улыбкой проговорил Сергей. – Мы пришли из великого мира под названием Терра, дабы наши культуры смогли нести друг другу свет и тепло! Пусть славятся наши древние цивилизации!
- Ну, сказанул! Цивилизации… - только и добавил штурман.
Аборигены впали в ступор. Они и не предполагали, что „чужаки“ могут говорить на их родном языке. Первой очнулась бледная бабка с серпом:
- Слышь, старый, они по – нашенски, кажись, говорят…
- Да не они это, а коробочка у того, что в красном, на груди!
- Какая коробочка! Ты не слышал, что ли они же сказали, что из мира другого! Они Новый День принесли!
- Да, они это, как в пророчествах сказано! А мы их на кол хотели!
- В терем их! Пировать будем! Пировать!
- Ну всё, скорешились, - проворчал штурман.
В пиршественном зале терема было темно. Аборигены зажгли свечи и факелы, дым от них чадил в уже чёрный от копоти потолок. Стол, во главе которого сидели капитан и штурман, был украшен причудливой резьбой: на столешнице были изображены крылатые люди, летящие к солнцу над пенистым, бурлящим океаном.
- Странная резьба. Быть может, они поклоняются каким – то крылатым богам? – высказал вслух свою мысль капитан.
- Наверное, это как – то связано с той рыжей дурой, что прыгала со скалы, когда мы садились. Идиотская религия.
- Тише, Сергей, я не выключал свой переводчик.
- Плевать.
- Тебе плевать, а мне отчитываться перед Советом.
- Всё равно плевать. Когда прилетим домой, напишу заявление об отставке.
- Ты каждый раз грозишься это сделать, и всё никак не напишешь – с улыбкой ответил Авдей.
- А в этот раз точно напишу! – с грозным видом заявил штурман.
Тем временем, пока длилась дружественная перепалка, хозяева терема заставляли стол причудливыми яствами, кувшинами с ароматной жидкостью, резными кубками, на которых были изображены крылатые люди; ставились на стол и стальные плошки с дымящимися на них благовониями, и искрящиеся свечи, пламя которых весело переливалось всеми цветами радуги. Настроение большого празднества витало в воздухе, но празднества таинственного, смысл которого вряд ли когда – нибудь поняли бы терране.
Внезапно все разговоры прекратились. С противоположной от капитана и штурмана стороны стола встал высокий седовласый старец в белых одеяниях, поднял над головой свой кубок и сказал:
- Отведайте вино, небесные скитальцы! Пусть мы станем вами, а вы – нами!
- Да будет так! – вторил ему капитан и осушил свой кубок. Так же поступил и штурман.
- Слушай, Авдей, а ты проверил это питьё на вирусы? Я не ценитель, но на вкус вроде ничего.
- Проверил, сканер показал, что опасных примесей не обнаружено.
- Да, а что ж так голова кружится?
- Не знаю, и со мной что – то не так…
Свет в глазах капитана и штурмана начал гаснуть, и мир погрузился во тьму.
Буря, настоящая буря разразилась над океаном. Волны яростно бились о скалы, но те непреклонно стояли, и ничто не могло нарушить их покой, длившийся с сотворения мира. Ветер с яростным рёвом гнал за горизонт стада иссиня - чёрных туч, поливавших океан свинцовыми каплями дождя.
По склону горы взбирался человек. Это был невысокий мужчина, и ничем бы он не выделялся среди всей пёстрой массы человечества, если бы не решительность, написанная на его лице. Он шёл вперёд, к обрыву, и поступь его была тверда: такая поступь бывает у воина, идущего с мечом в руке к врагу, дабы нанести последний удар. Даже месяц ещё больше побледнел, увидев это мужество и эту решительность.
Но вот он достиг вершины. Некоторое время мужчина вглядывался в горизонт, силясь увидеть, где уже нет волн, где ветер не рвёт в клочья тучи, где серебряный месяц спокойно светит с чистого неба… Внезапно он улыбнулся – улыбнулся мечтательно, так улыбаются, когда приходят в сердце добрые воспоминания, когда уходят все заботы и остаётся лишь покой – мягкий и тёплый покой… Он расправил руки в стороны – так орёл расправляет крылья, и прыжок его был похож на прыжок снежного барса, настолько сильным и грациозным он был. Кажется, даже буря стихла, наблюдая этот прыжок…
- Так не умирают люди, - грохотали чёрные волны.
- Так умирают герои, - говорил волнам месяц.
- Так умираю боги, - засвистел месяцу ветер.
И лишь скалы хранили молчанье.
