В такое время уже давно пора было, уткнувшись носом в твою теплую спину, видеть десятый сон, но я пошла в интернет-клуб что-то распечатывать. Цок-цок... каблучками. Где-то в соседнем дворе шумно играла музыка, кто-то громко смеялся. Связь-никакая. Ну ладно: еще чуть-чуть прогулятся и домой. Сразу. Честное-пречестное слово. Слово хорошей девочки, как ты любишь меня называть.Я так до сих пор и не поняла, что ето такое-быть хорошей девочкой. Это как в детстве, чтобы Дед Мороз приносил подарки ! Тогда все было просто и понятно: делать уроки, есть ненавистную рыбу, не дразнить младшую сестру и не клянчить в магазине новый домик для куклы. А сейчас-как сейчас ? Сегодня я потратила столько денег, что можно было было трех одиноких старух ужином накормить. Или четырех, если кто-то из них плохо ест. И, главное, на что потратила: кафе, кино, новая рубашка. Четвертая уже за етот месяц. Если хорошо подумать, совсем ненужная. Ленилась. Много разговаривала не по делу. Поди еще и обидела кого-нибудь неявно. Что я такое сегодня сказала тебе, когда ты снова завел свою любимую пластинку про хорошую девочку ? Что-то излишне хамское. Ты обиделся, наверное. Теперь лежишь и думаешь, почему, за что я с тобой так. Не иначе. За некоректность с тобой, прогулянную лекцию и сплетни с подругами стыдно не было. Подумаешь, что такого. А вот с ужином все оказалось сложнее. Очень уж четко представились мне эти три старухи: сгорбленные, со спутанными седыми волосами и морщинистыми личиками. Кожа на плечах в коричневых старческих пятнах. Кровати-одна с продавленной панцирной сеткой, как в пионерском лагере или деревенской больнице, у второй-матрас на допотопном сундуке, последняя и вовсе сдвинула три стула и ютится на них. От етого у нее постоянно болит поясница: холодно. Господи, так ведь у второй еще и приблудный кот ! Старый, драный, любимый, как сериалы. Орет и трется о сухие костлявые лодыжки. Есть просит. Оны бы и рада покормить, но вчера упросила соседку сверху сходить с остатками пенсии за мороженой печенкой. Рыбу нельзя котику, заболеет. А та, вот недотепа, вместе дешевого рынка пошла в ближайший магазин. Вдвое дроже взяла, ну ты подумай ! И теперь никаких денег и никакой еды еще неделю.... Под солнечным сплетением что-то заворчало. На глаха навернулись слезы. Домой расхотелось окончательно. Я села на лавочку и вежливо попросила воображаемых старух и котов покинуть меня. Те, не сопротивляясь, ушли. Внутри сделалось гулко. Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы не заплакать. Таков закон пустых пространств: их все время нужно чем-нибудь заполнять. Дурачкими мечтами, абстрактными рефлексиями, любовью... Если проблемы как раз с этими тремя субстанциями, то хотя бы ветром... Осенней ночью в мире реален только ветер. Он-основной кирпичик бытия. Ветром пахнет асфальт, ветром пахнуть небо и люди, ветром пахнуть желтые листья. И ветер пазнет желтыми листьями. Ветер рождает все и рождаем всем. Если запрокинуть голову наверх-так, чтобы с глаз слетали предателькие слезы, видно звезды. Наверное, со звезд наша планета выглядит частью многоточия. Или одной единственой точкой. Хоть кто-нибудь в етой точке знает, что такое «быть хорошей девочкой» ?..... К остановке прогремел последний трамвай. Единственные пассажиры-парочка в джинсовых костюмах. Она положила голову ему на плечо. Покачиваясь, в переднюю дверь ввалился высокий тощий мужчина, похожий на игрушечный скелет из уймы двигающихся деталек. Такие вешают водители-дальнобойщики или таксисты-бомбилы в своих потертых кабинах. В каждой руке скелет держал по бутылке. Нелепо переставляя свое долговязое туловище мимо парочки, он задержался на пару секунд и медленно, торжественно поклонился... Итак, ветер... Ветере, листья, ветер, листья, ветер... Я скинула сапоги и пошла дальше в одних шерстяных носках. Говорят, что асфальт-самое негуманное покрытие для человека. Когда мы,делаю шаг, ставим на него стопу, он не поглощает ее удар, как земля или деревянные настилы, а возвращает его обратно. Ходить по нему можно только в обуви со специальной подошвой. И ни в коем случае босиком. Но ноги так болели, асфальт был такой прохладный, а ветер так звал вперед, что я пошла. Сначала до перекрестка Садовым. Потом повернула направо. Потом-в подземный переход. И оттуда прямо, прямо, прямо, пока не села батарейка в телефоне, играющем мне босанову и легкий джаз. И пока [daaance me to the eeend of love...] не переменился ветер. Пока он не принес ответа на мой вопрос... На против магазина в большом сером сталинском доме, на площадке между припаркованными мопедами и прислоненными к ограде велосипедами, кудрявая красавица учила своего спутника танцевать вальс. Раз-два-три, поворот-поворот. Ты опять все делаешь не так ! И оба смеются, довльные друг другом... Еще одна барышня ста метрами далее пыталась с разбегу прыгнуть и обнять. Ногами и руками. Когда получалось, она радостно выставляла вверх руку и показывала мне и фонарям оттопыреннный большой палец [see, how cool it is !]... Между нами шмыгали довольные роллеры, оплетая всех невидимыми воздушными нитями... Ветер был во мне и ветер был мной. Все внутри пело и норовило раскрыться. На кулачок ниже ключицы стало горячо и больно. Наверное, так чувствует себя бутон цветка, пытаясь прорваться наружу-к свету. От етой горячей, щемящей, радостойной боли хотелось прыгать в транспорт к последним пассажирам, улыбаться прохожим, танцевать, говорить с рабочими, поправляющими квадратные часы на фонарном столбе, кормить толстолапых щенков в переходе. Что-то чудесное и грустное одновременно жило внутри бутона... Какая-то страннейшая связь каждого человека со всем миром-в одну и другую сторону... Чумазая босая деревенская ребятня машет руками пассажирскому составу-смотри, поезд, ура, поезд ! Ура, смотри !-а он знай себе несет в железном отпускников к еще теплому, ласковому, соленому морю, которого пацаны, может, никогда и не увидят... Люди, которые даже и не понимают толком, зачем расставаться, расстаются. Просто как-то не сложилось. И ссор вроде особенных не было. Как не было и желания прорываться через тишину, черех непонимание, через.... - Ну пока ?... -Ну пока... И стоят друг напротив друга, не понимая, что будет лучше сейчас-пожать руки, обняться или поцеловать в щеку. Зачем они все ето устроили ? И что с этим всем делать дальше ?... Руку пожать как-то по-идиотски... Обнять-слишком интимно.... Поцелуй в щеку может быть неплохим выходом из столь щекотливой ситуации, но ведь кто-то должен проявить инициативу. Дать слабину. А им даже поговорить не о чем. Вот и стоят в дверях... -Ну все, ладно, мне пора ехать, пока..... -Ну пока.... Потом надо будет еще раз свидеться, чтобы забрать вещи. ... до конца любви... Ладно ? Все ладно ? С чего бы ? Не все так.... Они сейчас расстануться, мечты не сбудуться. Бутон не распустится-и не будет чудес. Пацны никогда не увидят моря, а эти двое уже не смогут жить, как раньше. Нет, тут все не так... Я очень хотела поговорить с тобой об етом завтра. Но как и что я скажу тебе ? Мне кажется, что любовь-ето больше, чем печенка для кота, чем двое в джинсовках, чем обнять с разбегу. Любовб-это даже больше, чем весь мир... Хоть убей-я не понимаю, о чем ты талдычишь, когда просишь меня «быть хорошей девочкой». Ты так оюбишь выражаться туманно. И мне все время кажется, что ты ждешь от меня какого-то чуда. -Время течет неравномерно, ты знала ?... -Подозревала......../ Выходишь иной раз утром и думаешь: в мире несколько миллионов человек проживают ету самую минуту. Вместе мы проживаем много миллионов минут. Ночь на земле... И если.... Я представила, что-вс. Мы улыбаемся друг другу. Несмотря на сомнения, обнимемся на прощание. Потом несколько минут замешательства: ни один не хочет уходить первым. Знак бесконечности... Ты тихо набросишь куртку. Аккуратно, чтобы не выбежала кошка, закроешь дверь, выйдешь из подьезда и пошагаешь вперед к перекрестку. Там остановишься. Я в ето время буду тихо паниковать. Буду сжимать кулачки. Любовь..... Быть хорошей девочкой... Ветер... Листья.... Хороший... Быть.... Снова асфальт. Цок-цок каблуками. На етот раз-неслышными. Ты задумал перейти дорогу не четвертую фазу светофора. Сейчас как раз заканчивается третья. Я успеваю ровно к режиму «желтого мигания»... -Стой. Стой, пожалуйста. Пожалуйста. Я люблю тебя... Что ето-неужели внутри распускается бутон ? И почему-то все вдруг снова совсем не так. Все не так. И так. Одновременно. Мы долго-долго обнимаемся на перекрестке. Нам невдомек, что двумя кварталами севернее по железной дороге мчится на юг, озорно посвистывая, «детский поезд» с шумной чумазой оравой. Через день-море. Из окон летят яблочные огрызки... В спальном районе, на четвертом этаже панельного дома, в квартире 12, на нижней полке старого холодильника (прямо за банкой с солеными огурцами) вдруг обнаруживается куриная нога. Баба Маня-та самая, из моих разговоров с совестью,-покрошит ее ножом в кошачью лакушку, будет долго дуть, чтобы остыло, и поставит на пол. Огромный рыжий кот не ест горячее. У него твердые жизненные принципы. У бабы Мани-тоже. ... -Отродясь не кормила печенкой,-пробурчит она, открывая форточку, чтобы впустить в комнату осень. Ветер... -Слышал, кто ? Печенка... Что там ета девчонка напридумывала ? Точно балда балдой. Это ведь кто угодно скажет...
