Один из известнейших рассказчиков истории земли русской, начал свою повесть словами о сыновьях Ноя, поделивших  Землю. Попробую и я начать с древней легенды, тем более она о той земле, о принадлежности которой, видимо, во времена Ноя так и не определились. Греческая и армянская, караимская и татарская, русская и генуэзская, а теперь еще и украинская.

Нечем было платить достойным воинам и Оран-Тимур терял власть. Положение не спасало ничто. И как кстати оказалось предложение генуэзских купцов выкупить часть земель для строительства крепости. Молодой, но уже хитрый хан понял, что одним ударом убьёт двух степных сусликов: и деньги получит и крепость, охраняя себя, будет охранять и его владения.

Условия обговорили следующие: хан растелит на берегу моря шкуру самого крупного быка. А купцы должны будут накрыть эту шкуру золотыми монетами как плата за землю. А потом купцы шкуру этого быка могут раскроить и какой нить будет длины, такой длины и будут стены крепости. Но купцы оказались тоже не промах. Пригласили самого искусного скорняка, который своими инструментами нарезал шкуру на столь тонкие нити, что ширина каждой была меньше миллиметра. И была в итоге выстроена крепость длиной пять с половиной километров. Генуэзцы пригласили мастеров, крепость заселялась, вскоре места жителям стало не хватать и все новые и новые улочки стали строиться за стенами. Мастера делали ткани, выращивали виноград, выливали пушечные ядра и занимались множеством других ремесел.

Прошло немало лет. Оран-Тимур был доволен своей уловкой, получал с генуэзцев дань, держал в повиновении всю степь. Но одно печалило хана, не было у него наследника. И наказал хан генуэзским купцам привозить ему в гарем наложниц со всего света, с семи морей и шести высочайших гор. А та наложница, что родит ему наследника, станет его женой и повелительницей женской части дворца. И привозили купцы девушек со всего света, но год шел за годом и не становилось здоровье хана крепче, только наследник так и не появлялся. И на тринадцатый год привез один генуэзский моряк девушку необычайной красоты: высокую, стройную, с кавказского причерноморья. Хан не знал такого слова по отношениям к девушкам как «нравиться», но этого слова было бы и недостаточно. Девушка покорила его сердце, его глаза, его мысли и душу. Но она была очень проста и не хотела жить во дворце. И через полгода, улучшив момент, во время прогулки по генуэзскому рынку, где выбирали ткани для ее комнат, сбежала в крепость. Хан не знал, что ему делать. Обыскивали дом за домом, каждый корабль, выходящий в море досматривался его воинами, но все было тщетно, красавица пропала. И повелел хан отныне всех неверных жен, сбежавших невест и родивших ребенка без мужа сбрасывать со скалы за городом. И назвали это место Гяур-бах («сад неверных»). Она же -  Сердоликовая бухта.

Прошло еще тринадцать лет. Хан постарел и уже не знал, как будет жить его народ после неизбежной приближающейся кончины. Передавать власть придворным вельможам он не хотел: несмотря на сан и богатство все они были , по его мнению, рабы в душе.

И вот однажды, прогуливаясь близ крепости, хан увидел самого себя, мальчишкой. Сходство было настолько разительным, что он заговорил с встретившимся мальчиком. Тот оказался генуэзцем, сыном одного из моряков. А мама по словам мальчишки была родом с Кавказа. Зародились надежды у Оран-Тимура и пригласил он мальчишку во дворец, где по разговору и понял, что этот мальчик его наследник. Отпустил и сказал одному из своих придворных проследить, куда мальчик пойдет. Там и обнаружилась беглянка. Женщину привели во дворец, где хан стал  допрашивать рыдающую, но гордую мать. И сказал в окончание разговора хан:

- Если это мой сын, то станет он ханом, но потому что ты сбежала от мужа, ждет тебя  скала неверных. А если он сын моряка, то ты не моя жена тогда была ни разу, истреблю всю вашу семью за твою неверность, а ты станешь моей прислугой во дворце, вместе с остальной прислугой, но не женой.

И ответила мать:

- Он твой сын.

Через две ночи хан умер.

И стал юноша ханом. И услышал историю своего появления на свет. Несколько дней провел он на берегу скалы, перебирал красивейшие камни на берегу, которыми становились сброшенные в Сердоликовую бухту красавицы.

Много лет прожил хан. Воевал, побеждал. Но не мог он более видеть море, отобравшее у него маму. И приказал найти такое место для своего дворца, откуда не будет видно моря, а с моря не будет видно его нового жилья. И нашли такое место. Интересное место, в котором за несколько веков до этих событий Стафан Сурожский боролся с иконоборцами. Впрочем это еще одна целая история этого небольшого клочка земли. И построили там дворец. И назвали это место Кизилташ. Там и проводил время хан после степных походов.

Степь, лес и дворец. И ни одного взгляда на море.

Прошло очень много лет. Хочется описать дальнейшее в том же стиле легенды, но видимо, не получится, хотя аналогии со временами Оран-Тимура, конечно, есть.

Люди научились многому. Научились преодолевать океаны, летать по небу и в космос. И построили в городе генуэзских купцов поселок для подготовки и отдыха тех, кто летает в космос, засекретили и дали местечку  чортово число Феодосия-13. Про секретный объект для космонавтов люди знали, но попасть туда и потрогать космонавтов, конечно никого не пускали. Секретное же место. Но никто в городе не знал, что одно секретное место прикрывало собой еще более секретное. Мастерская для мастеров, которые могли разделывать вещество в миллион раз тоньше, чем генуэзский скорняк шкуру быка. И делать ядра в миллиарды раз меньшие, чем ядра генуэзских оружейников. И во столько же раз разрушительнее. Нашли место, которого не видно ни с какого места с моря, дорог и пляжей, селение Кизилташ. Назвали это место Тюрьма. Вернее там и была колония с 1928 года. И в этом тоже был элемент секретности. Люди давно знали, там за оградой тюрьма. Привычное для нашей страны дело. А что в какой то момент там тюрьма сменилась Секретной Мастерской, никто из простых смертных мог и не знать, откуда? Была проволока десятилетиями, и осталась проволока.  И построили там руками заключенных подземные залы. Главный зал был высотой метров в 20, а длиной почти в 100 метров. Построили железные дороги, каждая из которых имела свои секреты и выходы к морским скалам с одной стороны и в крымской степи с другой. Тогда вообще много подвалов строили, для коньячных и винных заводов, подвалом больше, подвалом меньше, тоже вне подозрений. В общем, постепенно тюрьму убрали,  в Кизилташ собрали людей-мастеров с семи морей и шести гор. Но окружающие люди так и думали, что на этом месте тюрьма. А все, что направлялось в  Мастерскую Кизилташа, имело адрес Феодосия-13 и кому было интересно догадывался, что это направляется для космонавтов на их секретный объект.

Мастерам разрешили привезти в поселок своих жен и детей, но всем запретили даже произносить такое слово как «Кизилташ». И про Крымское метро рассказывать было нельзя никому.

Позволю себе достаточно пространную цитату из воспоминаний одного из офицеров, работавших на объекте:

«Масштабы работ поражали. Почти до самого подножия горы в её толще пробили тоннель, по ширине и высоте не уступающий тоннелю метрополитена. Длина его - более двух километров. Тоннель выходил наружу с другой стороны горы, где был устроен запасной выезд в районе посёлка Старый Крым. Под вершиной горы располагался сборочный зал и несколько хранилищ самих изделий и их узлов. Высота сборочного зала составляла около двадцати метров, а длина - несколько десятков метров. Хранилища оборудовались стеллажами для хранения узлов и самих изделий. Во все помещения были проложены от главного въезда-портала рельсы, позволявшие осуществлять передвижение тяжёлых грузов специальными вагонетками. Портал представлял собой массивное железобетонное помещение, почти укрытое в толще горы. Снаружи видны были только массивные стальные ворота, которые при необходимости могли маскироваться занавесом из плотного брезента под цвет горы. Вход в сам тоннель из портала перекрывался герметичным защитным металлическим затвором весом несколько сотен тонн. Затвор на колёсах откатывался при надобности в нишу по рельсам электромотором. В случае выхода из строя электроснабжения его можно было откатить вручную с помощью вращения рукояти лебёдки. На территории объекта были построены электростанция, несколько домов для офицеров и служащих части, автобаза, Дом офицеров, госпиталь с поликлиникой, магазин, стационарные контрольно-пропускные пункты на въездных дорогах, школа, детский сад и ясли. Бывшее здание военного санатория переоборудовали в "заводоуправление". Был приведен в порядок монастырский сад, в котором особенно поражали своими размерами гигантские деревья грецкого ореха, персиков, черешен, груш и другие. Саженцы от этих деревьев начали приживаться во дворах и садиках финских домиков, которые становились жилищами офицеров объекта. Был откопан и приведен в порядок целебный сероводородный источник. Дороги объекта привели в идеальное состояние. Вся территория объекта была огорожена по периметру, в том числе по крутым горным склонам, высоким многорядным заграждением из колючей проволоки, причём в середине заграждения была полоса, по которой регулярно проходили патрули со сторожевыми собаками. Были тут и всякие хитроумные сигнальные устройства, засекавшие не только проход человека, на срабатывавшие даже на мелкую живность вроде лисы или зайца.
Жизнь в городке сложилась  удивительному дружной. Но тогда никому не приходила в голову мысль:"Мы такие дружные, потому, что живём за одной проволокой!".

  От себя расскажу, что семьи работников объекта возили в Феодосию на воскресные прогулки, бесплатные концерты. В Приморском (Феодосия-13) пускали к космонавтам и гостям космонавтов. Для них и космонавтов мальчик Сережа Парамонов пел «Я всё смогу. Я клятвы не нарушу, своим дыханьем землю обогрею. Ты только прикажи и я не струшу, товарищ Время, товарищ Время». Рядом с Кизилташем (ну вот совсем совсем рядом) находилась Дача поэтов Коктебель. Там на летней, осенней и даже зимней эстраде поэты читали свои стихи. А мальчишки и девчонки узнавали, что вот эту песню из кино, оказывается, написал вот этот заикающийся дяденька. И это он же написал «Я прошу, хоть ненадолго, грусть моя, ты покинь меня. Облаком, сизым облаком ты полети к родному дому, отсюда к родному дому».

 В поселок привозили самые вкусные конфеты, шоколадки, пепси-колу, самокаты, спортивные велосипеды и много всякого такого дефицита, ценность которого поймут только те, кто жил в те годы в Союзе.

Мальчишки и девчонки изучили окрестности Карадага вдоль и поперек, знали каждую тропку в скальных горах. Дружили, как наверно не дружат в больших городах. Когда отцы были свободны, часто на катере ходили вдоль Карадага и высаживались в какой-нибудь бухте понырять и пособирать красивые камешки. Вот так жили некоей общинной жизнью, но знали, что в любое утро могло одного из ребят не оказаться. Семья уезжала иногда внезапно, без предупреждения. И через короткое время в их домике уже жила новая семья. Дети которой включались в общую, поселковую детскую семью.

Прошло еще несколько лет. Союза не стало. О том, что под боком у сотен тысяч отдыхающих находился один из самых секретных объектов великой страны, узнали только после того, как его не стало. Да и сейчас не все про него слышали. А выросшие дети иногда встречаются, только все меньше и реже. В поселок пройти для них не проблема. А вот в те бухты, в которых проходили многие летние воскресные дни, когда папы могли провести время со своими семьями, почему то теперь путь закрыт. И дети тех детей, могут только издали посмотреть на те места, где играли их папы и мамы в своем, в чем то счастливом, но в чем-то несчастном детстве.

В настоящее время в Кизилташе базируется украинское подразделение «Тигр». Может показаться удивительным, но они разрешают (по просьбе) походить-побродить там, куда, как мне кажется, не стоит пускать людей и сейчас. Знакомые по тем временам рассказывают, что в 94-96 гг, когда объект уничтожался, были уничтожены и основные и самые дальние подземные маршруты «крымского метро». А вот в Сердоликовую бухту так и не пустили. И я не знаю почему, если разрешают всё остальное. По мне это стало самым грустным от сегодняшнего дня этого места.