"Он учился всем существующим и давно не существующим правам, прошел курс и практического судопроизводства, а когда, по случаю какой-то покражи в доме, понадобилось написать бумагу в полицию, он взял лист бумаги, перо, думал, думал, да и послал за писарем".

И.А. Гончаров, "Обломов"

Илья Ильич Обломов, оказывается, был юристом, что само по себе великолепно.

В семнадцатом веке главным доказательством вины в инквизиционном уголовном процессе было признание подсудимого.
Судя по делу бывшего министра обороны Анатолия С. и его лиричной шушлайки, теперь показания подозреваемого стали главным доказательством невиновности.
Гуманизм цветет и роняет с ветвей душистые дурианы.

"Жадная тварь. Вы гляньте кто-нибудь на его рожу: ведь он поперек себя шире! Вор с медной мордой".
(М.А. Булгаков, "Собачье сердце")

"Вора, обокравшего Кремль, конокрада, изменника и поджигателя в живых не оставлять".
(Псковская судная грамота, 1467 г.)

Руководители юристов за малым исключением делятся на два типа. Первый из них не понимает в юриспруденции ни бельмеса, относится к юристу как к волшебнику, и ждёт чудес в духе американских киношных лоеров. Так как чудес на свете не бывает, то работник скоро начинает считаться шарлатаном, застигнутым за распихиванием голубей по рукавам. Второй тип полагает, будто разбирается в юридическом деле, особенно упирая на богатство своего опыта и знание жизни. Такие директора не просто ставят задачу, но сопровождают её подробнейшими разъяснениями и житейскими поучениями. Разъяснения эти - гиль и дичь, и по ним не удастся даже отыскать яйцо в кармане, но после выполнения работы эти персонажи считают себя атлантами с натёртыми плечами посреди скопища лоботомированных бандарлогов.
При этом обе категории роднит незатейливость нрава, пролетарская решительность и административная непредсказуемость.
Исключения, как несложно догадаться, коррелируют с цифрой в пять процентов.

"Основные и главные принципы управления: непрерывность, устойчивость, живучесть, скрытность".
(Полномочный представитель Президента РФ в ЗСФО А. Квашнин)

"– Хорошо сказано, – вздохнул Жихарь. – Сколько я в жизни начальства ни видел – дурак на дураке. Вот и мы на своих на двоих…"
(М. Успенский. "Там, где нас нет")

______________

Каждое моё покидание очередной юридической работы происходило примерно одинаково. Внутрь себя задавался вопрос: "Ну?" Изнутри следовал ответ, даваемый с интонациями Мамочки из "Республики ШКИД": "Неа!".
Не то, значит. Не оно. И всё делается уже понятно.
В принципе-то.

Но. Но. Я же высокоцивилизованный. Я же упорядоченный, я слышал и запомнил, что для нормальной жизни в обществе иногда от чего-то приходится отказываться. Что - да, многим не нравится работа. Что работа - это зачастую малоприятно, но необходимо. Потому что - зарплата, социализация, ответственность-за-тех-кого, и вообще - нормально.
Принято так.

В итоге просто послушаться себя нельзя, потому что это будет нерационально и безответственно.
И тогда начинается поиск причин и разных достойных обоснований. Начинается компилирование целого списка существенных и, главное, социально (то бишь для окружающих) приемлемых доводов. Зарплата, мол, маленькая, времени на монографию не хватает, в командировку в Москву надо срочно ехать, стаж юридический не идёт, и всякое другое подобное. И уже тогда, успокоившись, можно браться за заявление о собственном (бесповоротном! и не уговаривайте!) желании уволиться.

А по сути: "Ну?" - "Неа".

Отношение россиян к собственной милиции – странное. Боязнью это не назовешь, но опаска определенно есть. Милиционеры напоминают оккупантов. Они прохаживаются по улицам городов группами по двое-трое, имея оружие и хозяйский вид. Впрочем, правила игры с защитниками закона выработаны давно: не привлекай внимания попусту, и тебя не тронут. Вполне цивилизованные оккупанты, могло быть и хуже. Ну а если попался им ночью, врасплох, да в плохо освещенном месте – не обессудь, таковы издержки естественного отбора. Рассеянным Паганелям хорошо живётся в Копенгагене и Берне. На улице Профсоюзной и в посёлке Светлый им живется значительно хуже.

Однако немногие обыватели сознают глубокую непростоту милицейской жизни. Несмотря на положение татаро-монгол в завоёванном Торжке, у милиционеров хватает бед: справедливости в этом мире не нашлось и для них.

В юридические детали

В очередной раз устроился на работу юристом.
В очередной раз убедился в порочности самой идеи труда.
На исходе первого месяца спасают энергия молодости и гибкость психики, но, очевидно, что ненадолго.
Особые источники отравы ума и сердца - вставание в семь утра и непрерывная необходимость взаимодействия с корпорацией чиновников. Сравнительная омерзительность того и другого - предмет для отдельного исследования. А когда разговариваешь по телефону с отдельными согражданами, слышно, как по их телефонной трубке скребут волосы из ушей.
Нафиг, нафиг.

Юрист ЖКХ при должной постановке дела может работать в духе Вени Ерофеева в бытность его бригадиром на прокладке кабеля.
Могучий ебанизм царит здесь во всём.
Между тем всё, что требуется для эффективной организации - это зарплаты сотрудникам в 25 тысяч рублей, и один директор, который нещадно будет делать им "красного орла" при малейшей провинности.
А в этой оранжерее тупости, кажется, я один неизменно красив и неуязвим, при всём моём масштабном распиздяйстве.

Мои начальники как юриста неизменно жадноваты и глуповаты. Эти - не исключение. Они хотят больше, чем дозволено законом. И чтобы принёс им это счастье я.

Хочешь стать лучшим другом юриста - скажи ему, что начальство - это узколобые тупни, сующиеся не в свои дела и собирающие сметану на дерьме чужими руками.


Литература полна цитатами на тему