Название: Сумеречница.
Автор: я, ваш Линненок
Бета: Хм… нет.
Рейтинг: PG
Размер: мини
Предупреждения: нет

Прозрачные, будто бы хрустальные, капли сбегают по мраморно-бледной коже, останавливаются на сгибах локтей, в каждой складочке и трещинке моего тела. Перед глазами дрожащая, переливающаяся завеса: крошечные бисеринки воды повисли на ресницах, запутались в длинных волосах. Смотрю на себя в зеркало и смеюсь: словно королева дождя сошла на землю, а я всего-то приняла душ.
Смех колокольным звоном разлетается по квартире, отражается от холодных шершавых стен, давно позабытых мягких игрушек и лужицы чая, пролитого, кажется, целую вечность назад. Эхо, причудливо искаженное, рикошетом возвращается ко мне, и появляется ощущение, что снова я не одна.
Прохожу по квартире, оставляя мокрые следы на плитке – ее еще мама выбирала, помнишь, эхо? – и сажусь за компьютер. Монитор приветливо мигнул мягким голубоватым светом, словно игривый котенок, ждущий, что его погладят по шерстке. Скрипнул подо мной черный кожаный стул на колесиках, и завертелось, закружилось, понеслось – звуки аськи, гаснущие в чуткой тишине, нервный стук пальцев по клавиатуре, ментоловые сигареты, кончающиеся одна за другой…
А за окном, за старой непрокрашенной рамой, разливаются по улице сумерки, мои вечные серые спутники, мои лучшие туманные друзья. И, на мгновение оторвавшись от компьютера, бросаю взгляд туда - в мою зеленую любимую глубину, в которой утопает старенький городок с бесчисленными переулочками, парками, разбитыми площадями, пересекаемый двумя иссекающими речками, перегороженный тремя плотинами. И, словно загипнотизированная, накидываю длинное голубое пальто прямо на нагое тело, выхожу на маленький полукруглый балкон – первый раз не для того, чтобы покурить.
А там, вместо душного запаха пыльной квартиры, пахнет весной, сиренью и , может быть, чуть-чуть расцветающей вишней – а папа же так любит вишню, помнишь, эхо? – слышится заразительный детский смех, девичий визг и шепот … Это ты шепчешь, город?
И, закружившаяся, замечтавшаяся, запутавшаяся в своей мечте, кричу этой речке, этим деревьям, этому меркнувшему небу:
- Я люблю тебя, город!
И вместе с лепестками сирени, желтым, как новорожденный цыпленок, одуванчиком и ароматным воздухом, целующим меня прямо в приоткрытые губы, ветер приносит ответ:
- И я люблю тебя, моя сумеречница….

Автор: я, Линн.
Бета: нет.
Название: Килограмм апельсинов
Рейтинг: PG
Размер: мини.
Предупреждения: нет
От автора: очередной бред.

Я всегда очень любила апельсины. И почти что ненавидела тебя. Но ты был единственным, кто мне их покупал, и ради этого я мирилась с твоим существованием.
Наверное, впервые я четко осознала, что больна, лет в шесть. С трех я постоянно лежала в бесконечных поликлиниках, лечебницах, госпиталях – сначала с матерью, а потом без нее – на работе ей давно грозили увольнением из-за постоянных больничных. То, что я больна неизлечимо, я поняла гораздо позже – в тринадцать или четырнадцать, когда отец перестал высылать деньги на лекарства. Он был поляком, мой папа. Горячим и гордым, я любила его и хвасталась им перед немногочисленными друзьями. А еще я была ему совершенно не нужна.
У меня вечно находили новые болезни – некоторые вылечивали, а некоторые оставались со мной навсегда. Окончательно я возненавидела врачей после того, как у меня отыскали аллергию – на домашнюю пыль, животных, шоколад. И апельсины.
А еще один раз я сбежала из больницы. Я ведь почти не знала не то что свой город, но даже свой район: мама никогда не выпускала меня из дому, твердила о моем слабом иммунитете. И в тот день я встретила тебя.
Мы с тобой были абсолютно не похожи. Люди из разных галактик, не имеющие ни одной точки соприкосновения. Ты был темноглазым, желчным, ядовитым. И – это злило меня больше всего – свободным.
Ты жалел меня. Это тоже порядком раздражало, но я терпела. Молча сносила все издевки и насмешки, ждала, когда же ты, наконец, уйдешь. Ты стал часто навещать меня после той встречи. Редко, в середине недели, приносил какую-нибудь книжку – а я прочитывала ее в первый же день. И раз в месяц обязательно – я ждала этого дня как праздника, даже больше, чем дети ждут Новый год – приносил килограмм апельсинов – желтоватых, с резким цитрусовым ароматом и толстой жесткой коркой.
Один раз я сорвалась. Наговорила всего, что приходило а ум , не только о тебе, но и о твоих предках до четвертого колена включительно. И остановилась только после того, как выкрикнула, что я тебя ненавижу. Испугалась, увидев в твоих глазах – а они всегда напоминали мне небо перед долгим дождем – неподдельную боль. Именно боль, а не разочарование.
Ты ушел, не сказав ни слова. Больше я тебя никогда не видела.
Кто-то говорил мне, что ты переехал в другой город.
Кто-то – что ты сказочно разбогател и не знаешься со старыми друзьями.
А однажды я услышала, что ты умер. Погиб в авиакатастрофе.
Только я в это не верю. Потому что полгода назад я начала получать – теперь они приходят каждый месяц – бандероли. Обычные коричневые коробки, без опознавательных знаков и обратного адреса.
Но я знаю, что они от тебя.
Потому что каждый раз внутри я нахожу килограмм апельсинов в тонком полиэтиленовом пакете.
Они пахнут морозом, чуточку – морем, и еще – темноглазым язвительным человеком, который навсегда поселился в моем сердце.


Автор: Линн
Бета: нет
Название: Ворона
Жанр: фэнтази
Размер: мини
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: странно, непонятно, есть не состыковки.
От автора: как всегда. Такое, знаете… утреннее))

Она сидела на дереве – черная, всколоченная, мокрая. Лоснящиеся перья тускло поблескивали в лунном свете. Маленькие глазки, похожие на вишневые косточки, смотрели куда-то вдаль – хотя я давно знала, что они уже ничего не видят.
Я поморщилась – она была сыта. Не люблю убивать сытых. Лишние отходы, знаете ли.
Но когда-то – эти времена даже в летописях не сохранились – мы были подругами.
Обещания надо исполнять – даже такие давние, как это.
Я пошла к ней. По тропинке – в траве был гораздо больший шанс намочить лапы. Сильно пахло мышами. Но ничего, милые, к вам я тоже вернусь. Позже.
Я села под деревом и слегка повела ушами, прислушиваясь к звукам ночного леса. Мне было некуда торопиться. Я ждала, когда она узнает меня. Ведь я всего лишь пришла выполнить обещание.
Она снова невидяще уставилась перед собой, и после паузы сказала – я даже сначала не узнала ее голос, глухой он стал, надтреснутый:
- Это действительно ты?
- Да, Врона, это я. Я же обещала. – произнесла я так мягко, как только могла.
Она слетела с дерева, с шелестом расправив одеревенелые крылья. Села рядом со мной в траву, бочком-бочком приблизилась.
- Значит, пора. Если бы я могла видеть….
Я не дала ей договорить, прыгнув и сжав лапами мягкую, безвольную шею. Она захрипела. Я ослабила хватку и с интересом спросила:
- Скажи, а каково это – умирать?
Она ответила. Хрипло, с трудом, но ответила. Изо рта вылетели капельки крови и забрызгали мою снежно-белую шерсть.
- Почему…. Почему ты каждый раз спрашиваешь одно и то же?
- А почему ты мне никогда не отвечаешь? – с горечью спросила я.
Через пару секунд все было кончено. Я отряхнулась от росы, встала и пошла к лесу, оставив ворону валяться там же, под деревом.
Вставало солнце – яркое, брызжущееся светом.
О чем жалеть? Мы встретимся этой же ночью.
Все-таки обещания надо выполнять. Даже такие нудные, как это.

- Ник автора : Домовой
- Название произведения : Абрикосовый джем.
- Рейтинг (возрастной ценз) : PG
- Жанр : миниатюра
- Персонажи: девушка, которую я не знаю, юноша, которого я тоже никогда не знала, джем и их воспоминания прилагаются.
- Бета : нет
- Предупреждения : Оооо.. 1)ошибки! Много. 2) Розовые сопли в сахаре. В очень больших количествах. 3) Бред. Сколько его, даже говорить не хочется.
- От автора: Тапки кидайте. Есть за что. И побольше!

Говорят, что у тебя огненно-рыжие волосы и на редкость дрянной характер. Наверное, за те три года, что мы вместе, я сотни раз должен был в этом убедиться. Однако почему-то так и не преуспел.
Говорят, раньше ты продавала на местном рынке семечки и разные домашние солености. По большому счету, мне это и так давным - давно известно – просто неприятно, когда про тебя говорят гадости у меня за спиной.
Впрочем, ты научилась переносить все оскорбления со спокойствием Снежной королевы. В отличие от меня.
Говорят, ты в своем невежестве дошла до того, что всю работу по дому выполняешь самостоятельно – да еще и готовить любишь, вот ведь безобразие какое!
А я откровенно этим хвастаюсь перед всеми своими друзьями.
Говорят, ты так и не смогла научиться хорошим манерам и позоришь своим поведением на всех приемах не только своего мужа, но и весь его род до третьего колена включительно.
На эти слова я просто никогда не обращаю внимания – умный человек так откровенно лгать не станет, а что думать о дураках?
Говорят, ты уже полгода крутишь роман с моим лучшим другом.
Наверное, ты считаешь меня тряпкой и размазней из-за того, что я до сих пор не поговорил с тобой об этом начистоту. Мне просто не хватает сил, когда я представляю, что сейчас за тобой закроется дверь, на прощание стервозно скрипнув, – и в доме воцарится ужасная, удушливая тишина…
Мне не нужна тишина, в которой не будет тебя.
Мне незачем спрашивать у кого-то о твоем ко мне отношении – презрение и так легко читается в твоих темных глазах, похожих на абрикосовые косточки.
Даже сейчас, когда ты спокойно намазываешь на хлеб золотисто-медовый джем, я чувствую это презрение, как если бы мы скандалили, били посуду и кричали на всю квартиру, рискуя разбудить нашего маленького сынишку.
Я действительно его люблю. И не хочу потерять. Как, впрочем, и тебя.
Знаешь, наверное ты никогда не замечала, какого цвета его волосы. Нежные, чуть отливающие рыжиной – будто в них запуталась стая солнечных зайчиков. В точности, как у тебя.
Как золотящийся на солнышке абрикосовый джем.
Мы с тобой и познакомились еще в то время, когда ты торговала в палатке. Впрочем, на мой взгляд, ничего общего с рыночными торговками ты не имела уже тогда. Может быть, потому, что влюбился в тебя – ну, не с первого взгляда, не хочу врать – но в тот момент, когда купил ту баночку абрикосового джема, уже точно понял, что пропал.
Пропал навсегда, как муха, случайно попавшая в баночку с вареньем, и полностью застрявшая в нем.
Как муха, у которой нет уже сил, чтобы шевелить лапками…
Почему же ты молчишь?
В это время рыжая девушка, сидящая на другом конце стола, намазывала на булку уже третий слой абрикосового джема, и казалось, совершенно этого не замечала. Может, потому, что ее терзали совершенно другие, далекие от джема, мысли.
«Что же ты молчишь?» - думала она, страдальчески прикусив пухленькую нижнюю губку, - « Скажи уже, что уходишь от нас… Ведь говорят, что у тебя уже полгода роман с той блондинкой из майонезного ряда…».

Название: Наверное, я тебя люблю…
Автор: Домовой, она же Линненок.
Бета: - (судорожно сглотнула)
Рейтинг:PG
Размер: мини
Предупреждения: одно из самых слабых моих произведений(ну вы помните – розовые сопли, бояны, тупые идеи и отвратительное исполнение). Но все же не самое слабое, мучайтесь посему). Ну и конечно же никакого сходства с «У леса, на опушке..», «Вороной» и «Килограммом апельсинов».
От автора: а знаете, наверное, я все-таки его люблю…

Наверное, я все-таки тебя люблю. Люблю, как ты смотришь на меня из-под каштаново-карамельной челки, упавшей на глаза(ты так старательно ее укладывала, но все равно ничего не вышло), люблю, когда смеешься - твой смех всегда напоминает мне то ли журчание ручейка, то ли пение какой-то диковинной птички – люблю, когда ты терзаешь струны старенькой гитары, что-то нежно мурлыкая себе под нос - я-то знаю, что эту песню ты сочинила прямо сейчас, и до последней секунды не зала, какое слово будет следующим.
Люблю, когда ты стараешься как можно тише размешивать свой приторно-сладкий чай из трав, собранных тобою летом, и нет да нет тренькнешь тихонечко ложкой о фарфоровый, расписной край..
Люблю, когда ты серьезно поправляешь шапочку с ярко-красным помпоном на голове нашей дочки, и, не удержавшись, чмокаешь ее в курносый облупленный нос.
Наверное, я люблю тебя и за то, что ты вытащила меня после той катастрофы. Наверное, только это и удерживает меня от того, чтобы развернуться, и уйти, и больше никогда не возвращаться в наш дом с мансардой, которую мы расписывали вместе – помнишь, желтой краски не хватило, и солнышко вышло совсем другого оттенка. Не красное, хотя ее-то у нас осталось предостаточно – до сих пор в погребе банки стоят. Совсем другое. Карамельное.
Наверное, просто моя любовь не имеет ничего общего с тем, что описано во французских романчиках, которые ты обожаешь почитывать на досуге, и с рассказами моих счастливых друзей тоже.
Мои чувства к тебе не имеют ничего общего с настоящей любовью.
Да и мы сами….
Не имеем ничего общего.
Наверное, умереть и не жить – действительно разные вещи.
А с тобой я жить не могу, потому что каждый вечер стараюсь убедит в себя в том, что люблю тебя.
Ты-то меня любишь.
Я это знаю.
А поэтому вскоре, оторвавшись от экрана компьютера и взглянув на тебя, испытаю колоссальное изумление.
Ты будешь стоять на ступеньках нашей вычурной лестницы и нервно комкать в руках свой любимый фартук. А потом поднимешь на меня свои удивительные глаза невероятного, светло-карамельного цвета, и я наконец-то пойму, что именно их и любил всю жизнь.
А потом скажешь:
- Знаешь, Дим…. Наверное, я все-таки тебя люблю. Но ты не думаешь, что нам лучше расстаться?
И от этих слов мне захочется выть.
Потому что я впервые понял, как сильно люблю тебя.
Наверное….


Автор: Домовой
Бета: Домовой(да-да, бегите, пока не поздно!)
Название: Начало осени *воображение отказало*
Размер: мини
Рейтинг: PG
Категория: Vignette
Предупреждения: Линн рассопливилось.. Розово, сахарно розово и не ново, а главное – не хватает совсем малюсенького кусочка души. Причем конец получился скомканным, а в некоторых местах я не смогла удержаться от пафоса.
От автора: И все-таки… Знаете, а оно мне нравится. Ну, правда, Линн всегда славилась специфическим вкусом…
Дело к осени, и в твоих сырых руках
Листья желтые, строчки стертые,
Небо посылает стае верный знак,
Птицы делают свой первый взмах и улетают…
Lumen, «Навсегда».

Осень придет и бездомным рыжим котенком поскребется в твое окно, хотя ты еще совершенно не будешь к этому готова.
Осень придет, а ты сначала даже не заметишь этого, сидя за заваленным бумагами письменным столом, с неизменной чашечкой кофе в дрожащих пальцах.
А осень подкараулит тебя во дворе, а потом спрячется за кадкой со старой пальмой, и будет ждать, поглядывая по сторонам хитрым желтым глазом.
Она терпеливая, эта осень.
А ты, уставшая, будешь жить в своем пряном лете, с которого позабыла стереть прошлогоднюю пыль. И все чаще по ночам станет тебя посещать бессонница, зажавшаяся тусклой тенью между кроватью и стенкой, а жестяные банки с кофе станут расходоваться с неимоверной скоростью.
И твой старый пес будет мимолетным призраком бродить по квартире, а потом ложиться в кровать в твоих ногах, и забываться старческой полудремой лишь после того, как ты убедишь его, что уже уснула.
А днями… Днями ты станешь бессмысленно вглядываться в лица прохожих и случайных попутчиков, и садиться на пропахшие бензином желтые пригородные маршрутки.
Но – не в свою сторону.
И тихонько открывая обитую клеенкой дверь, ты будешь на мгновение замирать на пороге, втягивая затхлый квартирный воздух.
Наверное, надеяться на какое-то чудо.
А чудеса с тобой происходят лишь осенью, которую ты никак не можешь разглядеть за голубым и по-летнему облачным небом.
Но однажды осень выскользнет из ящика комода вместе со стопкой хрупких желтоватых писем и заглянет тебе в глаза.
И ты заплачешь – а осеннее свинцовое небо заплачет вместе с тобой – может, от грусти, а может, от какого-то тревожного предчувствия…
И зальется соловьиной трелью молчавший все лето дверной звонок, знаменуя этим – конец одиночества?
Да нет, просто начало осени…

Название: Клубника со сливками
Рейтинг:PG
Жанр: зарисовка
Размер: мини
Предупреждение: бред и розовые сопли - через край.

В доме без тебя тихо, прохладно и как-то пусто. По коридору гуляет проникший с веранды ветерок, поднимается по лестнице вместе с ворохом зеленой листвы, сует свой любопытный нос куда ни попадя. Кошка не появлялась уже три дня – то ли опять гуляет сама по себе, то ли сбежала к соседям, которые хотя бы будут ее кормить.
Я сижу за столом и смотрю на стеклянную вазочку с клубникой, которую я собрала всего полчаса назад. Алые ягоды бросают красноватые рефлексы на белую льняную скатерть, привезенную тобой из города. За окном разливаются сумерки, чуть сероватые, полупрозрачные, ранние. Кажется, вот-вот раздастся звук твоих шагов по садовой дорожке, послышится чуть глуховатый, но такой родной голос и ты войдешь через незапертую дверь, принеся с собой ароматы лета и несколько собранных по дороге яблок, зеленоватых и кислых, но для меня все равно самых вкусных…
Только ничего этого не вернуть, да и сам ты уже не вернешься, и я должна была понять это еще месяц назад. В конце концов, ты ведь ничего не скрывал. Ни того, почему женишься на дочке своего начальника, ни того, когда это произойдет.
Ты любил клубнику, а я – терпеть не могла, но все равно собирала ее для тебя каждый вечер, пока было можно. И сливки вместе со сметаной покупала в ближайшем супермаркете, до которого было минут сорок пешком. Сливки – тебе, сметану – кошке, чтобы не обижалась.
Сливки и сейчас стоят в холодильнике, просто больше не для кого их доставать. Сама не знаю, зачем купила, ведь знаю же – не вернешься…
И это без конца напевает молодой ветерок, который уже добрался до спальни…
В нашем доме остались только этот ветер и я – два полузаброшенных воспоминания.
Сегодня день твоей свадьбы.
И больше некому требовать клубнику со сливками, едва добравшись до холодильника.





Автор: Домовой (Линн, всегда ваша)
Название: Похитительница тел.
Бета: - (Вздрогнула)
Размер:
Рейтинг: PG
Жанр: фэнтази
Статус: закончен
Предупреждения: автора видите? Это первое. Беты нет – видите? По-моему, этого уже достаточно.
А если серьезно: грамматика и пунктуация, хромающие на обе ноги, идея вроде слегка замыленная, исполнение Линнино, не смогла я удержаться от хэппи-энда и розовых сопель под конец.
От автора: Хочется посвятить всему форуму гроттер. ру и всем форумчанам… Правда, боюсь, после прочтения и данного посвящения меня забьют камнями…


Зюйдзи Вест Ка – сто сорок четвертая смотрела в зеркало с выражением глубокого неудовлетворения на лице.
Она заняла это тело уже две недели назад, и оно ей положительно не нравилось. Мало того, что тело имело маленькую плоскую грудь, узкую талию – а все предыдущие тела Зюйдзи были дамами внушительной комплекции - кучу веснушек на лице и тонкий голос, временами дребезжащий, как хрусталь, так предыдущий хозяин тела еще никак не хотел его покидать!
Он забился там, где-то в глубине черепной коробки, на самом уголке сознания и до сих пор осмеливался атаковать Зюйдзи настойчивыми воспоминаниями, которые не могла заблокировать ни одна зюйдзина антивирусная программа. Иногда, в середине ночи, Зюйдзи посыпалась вся в поту, из-за того, что во сне это проклятое тело переставало ей подчиняться и начинало жить своей прежней трижды проклятой жизнью. Когда она натыкалась на знакомых этого тела, в голове возникал робкий нерешительный голосок, то и дело дающий пояснения, и от этого по спине Зюйдзи пробегали маленькие холодные мурашки.
Впервые в жизни Зюйдзи Вест Ка – сто сорок четвертая боялась своего нового тела. К тому же оно никак не перестраивалось под прежнюю зюйдзину внешность – а на Альдебаране она была высокой статной брюнеткой с пронзительными синими глазами, казавшимися ледяными даже ее друзьям.
Прошло уже целых две недели, а глаза этого тела так и остались светло-зеленого цвета – такого цвета бывает море, когда в ясный полдень солнечные лучи просвечивают его насквозь, до самого дна.
За это время Зюйдзи успела не только узнать прежнее имя и характер этого тела – раньше интересоваться такими пустяками ей и в голову не приходило – но и выучить всю его приблизительную биографию, от бутылочно-пеленочного возраста и до последнего года из этих девятнадцати лет!
И словно в ответ на ее мысли – Зюйдзи даже вздрогнула от неожиданности, так не вовремя вновь появился этот ее неприятный сосед – пошел робкий отзыв, и перед зюйдзиными (хотя теперь она не была до конца уверена, что только перед ее) глазами замелькал целый калейдоскоп картинок – неузнаваемых и таких знакомых..
…Она сидит на сене, которое деревенские крестьяне только что собрали в стога – сене, таком теплом, пахнущим лугом, полевыми цветами, и почему-то совсем чуть-чуть коровами - хотя коровы-то и близко к этому сену не подходили – и держит в руках холодную облупленную кружку с невероятно вкусным молоком. Все никак не решается глотнуть, и склоняется над ней все ниже и ниже, пока кончики ее золотистых волос не касаются края этой студеной молочной заводи, на которой наверное вот-вот образуется пленка. И отражение ее в этом молоке видно – любопытные зеленые глаза и все те же неизменные веснушки – и удивительно интересно она себя чувствует, отгородившись своими волосами от всего мира, будто спрятавшаяся – никто ведь ее сейчас не видит, только она сама… и тот, кто наблюдает за ней с другой стороны молока.
Она понимает это не сразу, осознала, наверное, только сейчас – и правда ведь смешно звучит, с другой стороны молока – ну кто может поместиться в маленькой оловянной кружке – и от этого знания по телу пробегает холодная дрожь, и мигом леденеют руки. А тот, другой, тоже будто смотрит на нее своим ледяным синим глазом и манит… и говорит – выпей…
И выводит ее из этого оцепенения только голос идущего по полю отца. Голос, зовущий ее:
- Алина!
И она вскакивает, и бежит к отцу, разбрызгивая на ходу молоко и набежавшие на глаза слезы – и прижимается к нему крепко-крепко, веря, что он защитит.
Алина лишь смущенно пожимала плечами, когда ее спрашивали, почему она никогда не пьет молоко.
Зюйдзи сбрасывает с себя это наваждение и раздраженно хмурится, осознав вдруг, что испытывает странную неприязнь к молоку, которым только вчера забила весь холодильник.
Ей определенно не нравится, что бывший хозяин этого тела начал утверждаться в своих правах. Раз за разом, воспоминание за воспоминанием, от которых избавиться было невозможно, она чувствовала, что сдает позиции.
И поэтому Зюйдзи решила просто порвать с прежней жизнью этого тела – переехать, сменить университет – что может быть проще? Тело ведь все равно живет одно уже довольно долго.
Она резко встает, берет с полки потрепанную соломенную шляпку и, стараясь не смотреть в зеркало, выходит из квартиры, больно задев плечом дверной косяк.
Лифт не едет, а на лестнице Зюйдзи становиться совсем невмоготу – тело перестало ее слушаться и только что скатилось вниз по ступенькам, не успев даже за перила ухватиться. И слезы подступают близко-близко, и она не понимает, чьи это слезы – ее или прежнего хозяина тела – и от этого еще больше злиться и наконец в голос плачет.
На шум из-за обитой коричневой клеенкой двери выглядывает молодой очкастый паренек – сосед тела – и, удивленно подняв брови не то спрашивает, не то утверждает:
- Алина?
И бросается по старым ступенькам вниз.
И что-то там, на окраине сознания, в глубине черепной коробки, шепчет: «Это Игорь».
И вновь увлекает Зюйдзи в водоворот чужих воспоминаний.
… Это была зимой, немножко глухой и чуть-чуть холодной. Она шла на лыжах по льду реки, вроде бы крепкому, но ей все равно было страшно, и она почему-то все время оглядывалась назад – хотя если опасность и была, то только впереди. Стояла чудная, колдовская ночь, как раз такая, когда кажется, что звезды подошли близко-близко и ты можешь дотянуться до них, даже не поднимаясь на цыпочки.
Она шла по льду и молилась всем святым, чтобы не провалиться в полынью.
Она уже миновала мост, когда решила немножко отдохнуть – и встала на льду, смотря в огромное, раскинувшееся, как шатер, звездное небо. И вдруг ей почудилось что-то знакомое – будто она не одна на этом льду, и кто-то другой наблюдает за ней – на этот раз из-за неба. И звезды, до этого такие знакомые и родные, вдруг сложились в огромный ледяной синий глаз…
Она стояла и не шевелилась, когда сзади подкатил другой запыхавшийся лыжник и треснул ее по плечу, показывая этим максимальную степень уважения.
- Алинк, - сказал он, - А давай теперь наперегонки?
Это был Игорь.
Зюйдзи испуганно вскочила на ноги и попятилась назад, чувствуя, как у тела дергается глаз. Этот Игорь приближался, а и Зюйдзи, и телу почему-то очень не хотелось, чтобы он приблизился достаточно близко.
И она быстро развернулась на каблуках маленьких плетеных сабо, которые опрометчиво носило тело, и бросилась вниз по лестнице, и пролетела эти десять пролетов так, что даже старенькая седая вахтерша испуганно схватилась за сердце.
А тело стрелой выбежало из подъезда, и понеслось дальше, увлекая вслед за собой и Зюйдзи, которой это, конечно же, ой как не нравилось. Тело было до того испуганно – а может, просто невнимательно – что вся рукав платья превратился буквально в решето, когда тело, наконец, добралось до скамейки в каком-то полупустом парке и, все еще всхлипывая, рухнуло на нее.
Зюйдзи чувствовала себя полностью обессилившей, понимая, что все-таки не сможет держать это тело под контролем. Она со вздохом достала кружевной платочек из маленькой черной сумочки куда она – не тело – положила его ровно две недели тому назад. Решила промокнуть глаза – но подумала, что тело сделает это лучше, и перепоручила все ему.
В глубине аллеи показался статный черноволосый мужчина с тонкими усиками, чье лицо при виде тела просияло. Он быстрым шагом направился к скамейке.
«Кто это?» - со вздохом спросила Зюйдзи.
«Смотри», - тихо ответило тело.
…А это было осень, в конце сентября, когда все листья на деревьях стали удивительно красивыми – Зюйдзи всегда поражала эта способность земных деревьев менять окраску своих листьев на праздничную, более приятную глазу – и небо было того непередаваемо нежного голубовато-сиреневого цвета, который так ее восхищал. Она только что поссорилась с Игорем, в который раз навсегда, но теперь с твердым намерением к нему не возвращаться. Бродила по пустым дорожкам этого заброшенного парка, глотала бессильные слезы и спрашивала себя, что будет дальше.
Он подошел к ней и очень непринужденно пригласил ее в кафе, поесть мороженого, просто для того, чтобы она развеялась. И она почему-то не смогла ему отказать, и они весело болтали, когда ели мороженое, и чувствовала она с ним себя легко и свободно, словно птичка. вырвавшаяся наконец-то из золотой клетки. А потом они пошли на ярмарку, и катались на детских аттракционах – им было ни капельки не стыдно – ели сладкую вату и соленые орешки, и целовались сладко-солеными губами, когда он провожал ее домой.
Он не представился и не спросил ее номера, но теперь она, как только выдавалась свободная минутка, приходила в этот парк. Так больше его и не встретив.
Только сейчас Алина вспомнила, что у него были пронзительные синие глаза, напоминающие льдинки.


* * *


На скамейке в старом, полузаброшенном парке сидят двое и держатся за руки. Он – яркий брюнет с ослепительными синими глазами, она – хрупкая блондинка, и ее глаза больше напоминают пронизанную солнечными лучами морскую воду.
- Знаешь… - смеется он. – А я ведь только сейчас понял, что не спросил тогда даже твоего имени.
- Меня зовут Алина, - улыбается она каким-то свои мыслям и добавляет, задумчиво накручивая на палец золотистую прядь, - Но мне будет приятно, если ты станешь хотя бы изредка называть меня Зюйдзи.
А в небесно голубом небе с сиреневатыми краями облаков, блестит и искрится, глядя на них, огромный ледяной синий глаз…

*сто сорок четвертая – ну не могу я с этим числом, преследует меня, хуже, чем четырнадцать!



Название: Ручеек
Рейтинг:PG
Размер:мини
Жанр: миниатюра
Предупреждение:боянисто и безынтересно


Рыцарь поправил перед зеркалом шикарные пшеничные усы, довольно улыбнулся своему отражению и шаркнул ножкой. Он нравился себе и не находил в этом ничего зазорного.
Каждое утро, получив нужную ему дозу нарциссизма, рыцарь садился на белую клячу, разменявшую уже не первый десяток лет, и направлялся в ближайший лес, совершать ратные подвиги. Он вообще был домоседом, этот рыцарь. Гораздо больше, чем неведомые чудища, которые, чего доброго, и голову оторвать могут, его интересовала миловидная соседская вдовушка, прекрасно готовящая блинчики с мясом.
Но рыцарю нужно было поддерживать свой авторитет, и иногда он добирался до соседней деревушки и покупал у торговца антиквариатом полузасушенные трупики василисков, нетопырей и прочей нечисти, за ненадобностью пылившиеся в лавке. Благо отцовское наследство позволяло.
Рыцарь любил природу. Обычно, доехав до ближайшего ручья и напоив уставшую кобылу, которою именовал гордым словом «конь», он растягивался на травке и мечтал. О чем? О ратных подвигах, разумеется.
Так было и в это утро. Рыцарь привязал кобылу к росшему неподалеку дубу, сел на пенек и устремил свой взор вдаль.


Маришка была речным духом. Еще очень молоденьким, всего лишь вторую сотню лет разменяла. Он любила путешествовать и часто отправлялась в самовольные странствия, хоть мама и не разрешала.
Маришка уже чувствовала себя очень взрослой. Ее слабо волновали зелененькие веснушки на носу и криво отросшая челка. Маришка была занята очень важным делом, а ее внешность отнимала слишком много времени.
Маришка хотела влюбиться.
Молоденькие речные духи, ее ровесники, совершенно Маришку не вдохновляли. Она хотела влюбиться в настоящего героя. Такого, чтобы сразу было видно – он смелый, отважный и вообще самый-самый лучший. Рыцарь, одним словом.
В то утро безнадежно грустная Маришка попала в один маленький ручеек, небольшой приток речки-матери. Она подняла свои водянисто-голубые глаза, чтобы осмотреться, и замерла в восхищении. На пеньке прямо перед ней сидел Он.
Маришка вынырнула из воды по пояс и вся подалась вперед. Бледно-зеленые локоны разметались по ее спине, покрытой прекрасной чешуей, вызывающей восхищение у всех ее подруг. Перламутровые, отливающие зеленцой губки приоткрылись, и Маришка задала самый главный вопрос в ее жизни:
- Кто вы, о прекрасный юноша, призванный скоротать мое одиночество?
Рыцарь вздрогнул, по-рыбьи выпучил васильковые глаза и свалился с пенька. На этом он не остановился и стал потихоньку отползать назад, стремясь оказаться подальше от речного чудища. Добравшись до своего меча, он почувствовал себя увереннее, и, зажмурившись для храбрости, ринулся на Маришку, вопя при этом что-то в духе: «Вот получишь у меня, чудище лесное, пагань иноземная!»
Маришка пискнула и нырнула на дно, утянув за собой меч. Когда она вынырнула, абсолютно мокрый рыцарь стоял рядом с ней и что-то неразборчиво лепетал.
- Кого ты тут чудищем назвал?! – справедливо возмутилась Маришка, полагающая, что если и есть здесь какое-то чудище, то это точно не она.
- Ааа, не трогай меня, красавица, все что хочешь для тебя сделаю! – возопил несчастный, плюхнувшись на дно и промочив до нитки портянки.
- И женишься? – недоверчиво уточнила Маришка, добрея на глазах.
- Женюсь, - обреченно согласился рыцарь.

Свадьбу сыграли осенью, когда на ручей упали первые золотистые листья. Счастлива была Маришка, довольно улыбался рыцарь, похоже, смирившийся со своей судьбой.
А через два года появился на свет маленький речной дух, любивший помечтать и имеющий странное пристрастие к блинчикам с мясом…

Автор: Линн, она же домовой.
Название: Кошки-мышки
Бета: нет
Пейринг: Рыцарь/ принцесса
Рейтинг: PG-13
Размер: миди (Оо неожиданно, да)?)
Тип: гет
Жанр: сказка это, оно же бред обыкновенный
Категория: эм… Приключения?
Предупреждения: Ошибки. Еще и написано в депрессии. Мина в таких случаях говорит: «не хватило кусочка души..»
От автора: Спасибо всем моим друзьям, родственникам и просто хорошим людям.За то, что поддерживаете меня. За то, что верите в меня. Спасибо.

Принцесса сидела в башне уже пятый год.
Штукатурка со стен осыпалась на пол, а слуги давно разбежались; обновлять же все самой не было ни сил, ни времени. И без того хватало хлопот с мышами и крысами, которые добрались до последнего подвала с продовольствием: наглая дымчатая кошка Муська категорически отказывалась их ловить по причине скоропостижной беременности. Сама же принцесса навыкам мышеловства обучена не была, а знания этикета, истории и классической литературы не очень-то помогали.
Правда, в последнее время она научилась довольно сносно штопать чулки, и, по ее мнению, вполне годилась в жены какому-нибудь зажиточному крестьянину.
Да, принцессе было двадцать три года, и она до сих пор не вышла замуж, что позволяло королю и королеве считать ее перестарком и отказываться от всяческих метремориальных планов на ее счет. У нее было пять сестер и всего лишь три брата, но родители решили, что пришла пора позаботиться и об их будущем, а со своим будущим принцесса договориться как-нибудь самостоятельно.
Впрочем, она не особо расстраивалась по этому поводу: представители сильного пола, с завидной регулярностью являющиеся под стены башни, не только не внушали доверия, но и заставляли принцессу пребывать в недоумении по поводу того, почему именно их половину считают лучшей. Никаких златокудрых эльфов на белом скакуне не было и вообще не предвиделось, а зеленые юнцы, мечтающие о подвигах и сказочном богатстве, восторга не вызывали.
В общем-то, ей вполне хватало общества кошки, непередаваемого количества пыли на полках , и уже третей партии растений, пытающейся выжить в башне: принцесса за ними не очень-то усердно ухаживала. Растения титанически терпели. Кошка пару раз порывалась сбежать, но неизменно возвращалась: некуда было девать котят, а принцесса вроде в вопросах кошководства была не совсем безнадежна. И только пыль была всем довольна, да знай себе безмятежно росла и собиралась в аккуратные кучки.
Сегодня был день операции «Х». Почему именно «Х», сказать было сложно: возможно, все предыдущие буквы алфавита ушли на прочие операции, а возможно, принцессе просто нравилось, как это звучит.
Тем не менее, на прошлой неделе принцесса купила у старушки-знахарки жуткое зелье с многообещающей надписью « МышеСдохс» и собиралась опробовать его на своих полуподвальных питомцах.
Принцесса вообще довольно часто выбиралась в деревню: на еженедельные ярмарки, или когда приезжал цирк, а еще зимой она ходила кататься с деревенской ребятней на санках в ближайший овраг. В конце концов, никто не обязывал ее безвылазно сидеть взаперти, а на мнение общественности ей уже лет пять было плевать с высокого башенного шпиля. Общественность, конечно, обижалась, и поведение принцессы шумно обсуждалось на всех светских приемах.
Об этом принцесса тоже старалась не задумываться.
Впрочем, когда она, держа в руках тусклую свечку, спускалась в подвал, ее мысли вообще были далеки от всего этого. Скорее, она подсчитывала в уме, сколько продуктов удастся спасти, и кого бы нанять на вынос мышиных трупиков.
По ее спине только пробежала цепочка ледяных мурашек, когда дверь за спиной неожиданно захлопнулась, а свечку задул ледяной порыв ветра.


Рыцарь брел по этому проклятому лесу уже вторую неделю.
Сначала его белый в яблоках конь увяз в трясине, и вытащить его удалось только с помощью подоспевшего бугая из местных, благо он не успел далеко отъехать от города. Потом рыцарь пошел собрать хворост и напоролся на здоровенного кабана, путешествующего от дуба к дубу с целью поиска желудей. Результатом была ночка на дереве и отсутствие коня в купе с чересседельными сумками, если не считать парочки обглоданных косточек и трубки из ясеня, которую кабан, видимо, счел недостаточно питательной.
Хорошо, что кошель рыцарь всегда носил при себе, у пояса.
По крайней мере, он так думал, до тех пор как в селе, в которое он вышел после полумесяца поисков, черноглазая цыганка не срезала этот самый кошель, пока рыцарь разевал рот на возвышающуюся над лесом башню и недоумевал, как он мог не заметить ее раньше.
После этого череда неприятностей не кончилась. Оказалось, что деревня, в которую он вышел, полсотни лет назад приобрела автономию от сопредельных княжеств и королевств, и с честью – вилами и косами, за неимением серпов – отстаивала эту автономию и по сей день. Из представителей королевской власти можно было назвать только живущую в башне принцессу, но никакого влияния на местное население она не имела, и вообще считалась среди аборигенов «своей».
Рыцарь вообще не любил принцесс, а уж на тех, кто коротал свободное время по различным башням и крепостям у него образовалась устойчивая аллергия. Может, дело было в том, что он не мог достаточно долго поддерживать разговор о моде на диванные подушечки и новых породах карликовых нетопырей.
Рыцарь почесал спутанную блондинистую шевелюру, попутно выудив пару листьев и один репейник, поглядел на заляпанный грязью и болотной жижей костюм и пошел к башне.
По дороге на его сапогах отлетели подметки, но он уже решил просто не обращать на это внимания.

Принцесса села на ступеньку и устало прислонилась к каменной стене. Стучать, кричать, и вообще подавать какие-то признаки жизни смысла не имело. Все равно никто не услышит, а если селяне и заподозрят что-нибудь, то только дня через четыре, когда на ярмарке она не появится в деревне.
Одно хорошо, от голода она не умрет.
Правда, вниз смотреть уж очень не хотелось. Не то чтобы принцесса боялась темноты и мышей, но…
Вот именно. Принцесса боялась мышей. До колик в животе, дрожи в коленях и холодного пота, ручейками бегущего по спине.
А на то, что красные огоньки внизу окажутся своеобразной магической подсветкой, надежды было мало.
Старая кладка полностью отсырела, и между камнями пробивались мох и застарелая плесень. Так что спине принцессы было не только холодно и мокро, но еще и склизко. К тому же в подвале стоял одуряющий аромат копченой колбасы.
Принцесса непроизвольно подалась вперед. В следующее мгновение туфля благополучно соскользнула с ноги и, звеня, покатилась вниз по каменным ступеням.
Принцесса покосилась на темноту подвала и шумно сглотнула.
С обувью можно было попрощаться.
Два чересчур симметричных красных огонька приблизились к принцессе еще на метр.
С жизнью, похоже, тоже.

Рыцарь около получаса безуспешно стучал в дверь, и единственным ответом на его титанические усилия было жалобное мяуканье. То ли хозяйка не пожелала ему открывать (впрочем, рыцарь, увидев на пороге подобное «чудо света», тоже вряд ли бы ему открыл), то ли принцессы просто не было дома.
Правда, рыцарю было уже все равно, куда идти. Он бы согласился спать даже на коврике у порога этой башни, если бы там было тепло и в ближайшем будущем предвиделся горячий бульон.
Рыцарь устало прислонился к дверному косяку. Косяк протестующе скрипнул и с малоприятным звуком подался назад.
Рыцарь поспешно отскочил в сторону, и как раз успел увидеть, как упала, подняв тучи пыли и едва не придавив обиженно мяукнувшую кошку, тяжелая дубовая дверь.
Рыцарь тяжко вздохнул, и продолжил триумфальное вхождение в башню.

Принцессе было уже не просто страшно, она чувствовала, что скоро от ужаса вообще упадет в обморок. Серые комочки с красными глазами собирались все теснее и осторожно, метр за метром подбирались к ней.
В обозримом пространстве ничего достаточно высокого и широкого не было, за исключением массивной полки, на которой стояли всякие варенья-соленья. При большом желании, там даже можно было уцепиться за крошечный уступ и влезть на эту самую полку, ломая ногти и царапая нежную кожу ладоней.
Как принцесса, собственно, и сделала. Правда, ее ногам места уже не хватило и баночки, трепетно заготовленные зимой, полетели вниз. Принцесса придала им совсем небольшое ускорение.
По полу растекалась сладкая лужа.
Принцесса с облегчением перевела дух.
Получасовое исследование башни ничего не дало, за исключением одной интересной и даже в меру чистой двери, к большому сожалению рыцаря, запертой на замок. Кухня оказалась пустым полуподвальным помещением, и за исключением лужицы кефира, разлитой на столе, ничего съестного там решительно не находилось.
Правда, были еще уходящие вниз старые, поросшие мхом ступени; кошка почти с самого начала убежала туда и теперь раздраженно мяукала, посверкивая на рыцаря злыми желтыми глазами.
Решив, что терять ему нечего, рыцарь отправился за ней. Встретили его массивные дубовые двери, чадящий факел, связка ключей и одуряющий запах колбасы.
Правда, первое, что обнаружилось рыцарем после того, как он открыл дверь – не мыши, и не колбаса, а отчаянно дрожащая черноволосая девушка, сиганувшая ему на шею прямо с верхней полки.
Рыцарь отложил еду на потом и вышел к свету, аккуратно поставив девушку на пол.
Очень предусмотрительно, между прочим, потому что разглядев повнимательней ее лицо, рыцарь сипло выдохнул:
- Амина?!
И упал в обычный, совершенно не рыцарский обморок.

- Как ты меня нашел?
- Скорее это ты нашла меня.
- В общем, это судьба. – неожиданно для всех выдала дымчатая хитрая кошка…

Название: На Ивана Купалу.
Автор: Золушка х)
Бета: Гела
Рейтинг: PG-13, и навряд ли я когда-нибудь поднимусь выше х)
Размер: мини.
Жанр: омг, я не знаю, как это обозвать Оо. Established Relationship, пусть будет так.
Категория: гет в особо извращенной форме Оо
Предупреждение: AU, OC
От автора: Собственно, хочу тут объяснить, на чем построен сюжет фика. Дабы всем было понятнее.
У некоторых славянских народов на Ивана Купалу было принято приносить человеческие жертвы. В частности, делалось это чтобы задобрить Даждьбога, бога Солнца. Молодую девушку топили – точнее, она сама топилась - вреке. В руках у нее при этом, как правило, была тарелка с блином – опять-таки, символом Солнца.
Ну, девушку эту считали невестой Даждьбога. Соответственно

…Я себя сегодня не узнаю -
То ли сон дурной, то ли свет не бел…
(с) Мельница

Стоит у зеркала. Долго смотрит куда-то вдаль, а потом, медленно и осторожно, начинает рисовать себе лицо.
Колдует. Гримасничает, улыбается и плачет - одновременно. Священнодействует.
Сегодня она может быть кем угодно – просто по настроению, а, и еще потому, что за окном идет дождь, и совсем не обязательно через час выходить из дома.
Штрих. Тонкой кисточкой – по губам, и без того ужасающе красным, как переспелые вишни. Ваткой – по щеке, стирая слой румян и заодно сминая прежнюю личность, отбрасывая в сторону, как черновик, неудавшийся и потому никому не нужный.
Минута, другая – и вновь перед зеркалом странная беленая кукла, клоун, явно переборщивший с гримом. Девочка, накрасившаяся маминой косметикой.
Колдует. Гримасничает, улыбается и плачет - одновременно. Священнодействует.
Довольный кивок – то ли зеркалу, то ли себе – и сбегает вниз под перестук тонких каблучков по лестнице, встречается с застилающей глаза пеленой дождя.
Ах, да. Еще не забыть платье купить, то, красное.
В конце концов, не так уж часто она ходит на свидания.
Всего-то раз в год, на Ивана Купалу.


В волосы – цветы белые, жемчуга звонкие, монеты золоченые – со всех дворов собирали, ты уж, хозяюшка, не серчай. Закрепить на затылке косы русые тугим крендельком – да и отпустить, в сторону отступить, полюбоваться.
Платье красное, серебром да бусиной по подолу расшитое, вздеть на грудь белую – запахнуть, застегнуть, поясок затянуть, да руки вымыть потом не забыть тайком – чтобы скверна не прилипла да беда дом миновала. Мало ли.
А ты, хозяюшка, сама не трогай, не смей. Рано еще, не пришла пора.
А на шею лебединою – бусы драгоценные, каменья яркие, ленты самотканые – каждая девица что-то отдала, слезу соленую роняя утайкой. Жалко нам тебя, хозяюшка. Ты уж зла не таи.
А ноги нежные – босыми оставить.
А лицо румяное – фатой завесить, чтоб не видел никто.
Чужая ты нам теперь, хозяюшка. Думу тяжкую отгони, с домом попрощайся.
Ну, ну, полно уж. Все, пора нам, пошли.

А дождь прекратиться скоро – она, как никто точно, это знает, и улыбается, подняв лицо вверх. Вот, и тушь уже потекла по щекам серыми дорожками, и краска сейчас вся смешается, превращая в застывшую маску – смешную, как у плачущего клоуна в цирке. А волосы от сырости начинают завиваться колечками, и она сердится, порыкивает и переругивается с ними в такси, заставляя водителя озадаченно оглядываться на странную пассажирку и крутить пальцем у виска. Втихомолку, чтобы она не видела.
Почему он вообще подвезти ее согласился, сам не понимает. На лбу же крупными буквами написано, что сбежала из сумасшедшего дома.
А она улыбается хитро и заговорщицки на него поглядывает. Ладно, пусть, наивный, думает, что мысли его для нее – загадка, и что делает он это просто из чистого гуманизма и человеколюбия.
Нет, ну ведь сразу же видно – прирожденный Проводник, и профессия, главное, очень правильная. Не то что тот староста двести с лишком лет назад.
В туфлях- белых, новеньких, мягких – хлюпает грязная дождевая вода.
Морщишься, тоже просто для своего удовольствия.
Ты же все равно собиралась их снять.



Ух, а вода-то холодная в этом году. Не прогрело ее еще солнышко. Ну ничего, ты не бойся, заходи. Честь тебе великая оказана, чего на берегу-то стоишь, дуреха.
Да не косись ты так на костры эти, и дым не вдыхай, прекрати. Не по тебе они. Не прыгать тебе через них в этом году и венки не плести, радуйся. Чего замолчала-то?
Да не страшно оно, хватит тебе. Вот ежели б быками там затоптали или к колесу огненному приковали, тогда да… Тогда уж лучше головой в омут и поминай, как звали.
А это-то что? Невестой солнца станешь, счастливица. А она тут стоит, сопли распустила.
Видишь, побежал к тебе по воде луч золотой? Значит, будет тебе счастье. В следующей жизни – так точно.
Это только первый шаг делать страшно, больно и холодно, так, что ледяные мурашки пробегают по обнаженной ноге. Не бойся, девочка. Может, еще увидимся.
Когда-нибудь, не сейчас.
Ну, что ты встала, иди.
А я постою на берегу и посмотрю, как сомкнутся водяные круги над твоей головой.


Вот, видишь, и правда дождь кончился, а ветер утих. Солнце, золотистое, нежное, выглянуло из-за туч, да и удивилось веснушкам, проступившим на ее лице.
Мол, что это ты, невестушка, косметикой баловаться вздумала? И так ведь хороша, глаз не отвести просто.
Она медленно сняла обувь и сделала первые шаги по мокрой траве.
К жемчужно-серой реке и заигравшему на небосклоне лучами солнцу.
Так, как шла еще двести с лишним лет назад.
Только в этот раз никто не ждал ее на берегу кроме белых новеньких туфель.

Я их не звала. Мне бы никогда и в голову не пришло призывать Ищущих - а уж тем более этой зимой, первой зимой, когда я могла выбирать. Они пришли сами, разом нарушив покой и привычное течение дел в моем заснеженном мирке.
Наставница когда-то говорила, что Ищущие никогда не приходят незваными. Вроде бы и у них есть свой кодекс чести, негласный, неофициальный - но не бывало
прежде случая, чтобы решился кто-то его нарушить.
Я дрожала, отчаянно боялась - и понимала. что изменить что-то уже не в моих силах. Остается просто плыть по течению
Но тогда, в сторожке, я смогла с собой справиться. Сказала - и мне казалось, что голос мой звучит спокойно и ровно - глядя прямо в глаза светловолосому:
- Я не звала вас. Вы пришли. Мы не любим незваных гостей.
Он сделал глоток из стакана, отвел взгляд. Ответил мне - нехотя, будто бы в горле у него стоял горький комок, который он никак не мог сглотнуть:
- Ты нужна нам, Хозяйка. Мы готовы заплатить, если понадобиться.
Ему не стоило этого говорить - и сейчас я могу сказать это совершенно спокойно, не растревожив старых ран и не возродив в душе прежние обиды. Ему не стоило этого говорить, потому что теперь я согласилась бы помочь ему лишь в самом крайнем случае.
Ему не стоило этого говорить хотя бы потому, что ни один гость не должен платить хозяину.
Тогда я просто встала и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, сумев задавить в себе обиду и боль. Или - затаить до поры до времени.
Я не помню, как добралась до спальни, разделась и заснула. Я не помню, какие ветры пели мне колыбельную в эту ночь. Я не слышала, как пересыпают в погребе зерно и переговариваются повара на кухне, не слышала, как проснулась Замок - и загудел, забурлил, ожил - приступил к повседневным делам.
Я не слышала, как с ворохом полотенец побежала по лестнице горничная, которой Фридрих приказал приготовить комнаты для гостей.
Он-то, хитрец, наперед знал все мои решения.
Неудивительно - даже Фридрих был частью моего Замка.
Замок меня понимал... Несмотря на то, что не целую ночь я перестала быть его Хозяйкой.

Говорят, каждый Хозяин находит свое Место. Рано или поздно.
В моем случае все было наоборот - скорее уж, Замок нашел меня. Наверное, ему тоже захотелось пожить по-настоящему - пусть даже и тот небольшой срок, что длится человеческая жизнь.
Я нашла его на пятый после того, как меня изгнали из поселка. Мне казалось уже, что я просто-напросто блуждаю по лесу... Пока не вышла на поляну. Идеально круглой формы.
И Замок увидел меня, а потом улыбнулся - и не спрашивайте, пожалуйста, как это выглядело со стороны. Жутковато, наверное, но для меня тогда не могло быть зрелища прекраснее этого.
Мне кажется, Замок сначала тоже не верил, что нашел настоящую Хозяйку. Как не верила в Наставница. Как не верила моя мать.
Впрочем, верить-то по-настоящему даже Хозяева не умеют. Только Ищущие, говорят.
Интересно, а во что верит та троица? Впрочем, у них ведь есть имена. По именам обращаться все-таки как-то вежливее.
Девушку зовут Лавэсса. Как я и думала, они с братом из высшей аристократии - к фамилии присоединялась куча всяческих суффиксов и постфиксов, которые я не стала запоминать. Как, честно говоря, и саму фамилию.
Имя ее брата - первое* имя, я имею в виду - было Эльтэн. Дьен** Эльтэн Алистэр, если быть уж совсем точной - и менее официально обращаться к нему я не желала, хотя он и предложил. Он тоже иначе, как "Миледи Мариса " меня не называл - что позволяло пока что вздохнуть с облегчением.
Брюнета со странными глазами звали Тьен, и больше я о нем ровным счетом ничего не знала - за исключением, разве что, того, что в первую же ночь по приезду постель он разделил с моей молочной сестрой. Удивлена я была не сильно, но на всякий случай предупредила дворовых девок, чтобы на господ приезжих не заглядывались. Эти-то уедут, а потом принесут мне служанки в подолах Ищущих - и что я делать с ними буду, спрашивается? Я Хозяйка все-таки, и уж никак не Наставница.
И вообще. Я конечно, для незамужней девушки и , к тому же, Хозяйки, выгляжу несколько странно, но не стоит каждый раз на меня так косится. Я же живой человек, а не приведение какое-нибудь. И мне тоже может быть обидно.
Я села на перила, и, залихватски свистнув, съехала на пролет вниз.

* первое имя- имя, данное отцом при рождении. Официальное, наиболее часто употребляемое. Имя имеют право давать ребенку все родственники до третьей степени родства включительно - из-за чего нередко возникают забавные казусы.
Имя, данное матерью, называется Истинным - и его знает крайне ограниченный круг людей. Обычно - мать, ребенок, супруг.

**Дьен - титул, равнозначный графскому.

Название: ну, если в заголовке стоит "Будь моим смыслом", вероятно, называется оно "Будь моим смыслом". Логично?
Рейтинг: PG-13.
Статус: в процессе
Пейринг: а вот не скажу


Мне не уйти -
За нас всё решено,
Я навсегда
Там где февраль, там где темно...
(С) Lumen, "Зима.


Снег хрустит под ногами. Звук шагов- сухой, надтреснутый - напоминает кашель чахоточного больного. Ноги то и дело проваливаются в высокие сугробы: всю ночь за окном по-щенячьи тонко и жалобно плакала метель, пытаясь добраться до людей, защищенных каменными стенами. Сейчас слуги в замке видели по меньшей мере пятый сон, причем работа, думаю, не могла привидится им даже в кошмарах.
Я пересекала двор в гордом одиночестве: заспанного постреленка, который прибежал ко мне около получаса назад, отправила к няньке, отогреваться, а стражники пока задерживали незваных гостей у Западных ворот. Плестись до конюшни и отвязывать лошадь было невыносимо лень; за это я сейчас и расплачивалась, чертыхаясь сквозь зубы, когда в очередной раз вылазила из снежной ловушки. По-моему, сухими на мне оставались только подштанники; но и в этом я не была уверена до конца.
Вообще гостей хорошая хозяйка должна встречать по-другому. Нарядится, истопить им баню с дороги, выделить комнаты, поварам отдать приказ приготовить всяческих вкусностей... Я шла, проваливаясь в снег, взмокшая и раскрасневшаяся, и не собиралась будить никого из домашних. Чувства у меня к пришельцам были самые теплые. К кровному врагу я бы, пожалуй, и то лучше отнеслась.
Последние пару метров я преодолела по-пластунски. За мной через весь двор тянулась широкая колея, про которой мог бы проехать и всадник.
Дверь в сторожку открыла с пинка, не смущаясь ни чужаков, сидевших там же и распивающих чай со стражниками, ни собственной молочной сестрицы, которая, похоже, не собиралась пропускать мимо своей юбки ни одного приезжего молодца. Та при виде меня смущенно улыбнулась, невинно захлопала глазами и откинулась на спинку стула.
Пахло корицей. От самовара к потолку поднимался густой пар.
- Фридрих, - простонала я, рухнув на ближайшую лавку и стянув шапку с мокрой головы, - Что, так сложно было прислать с посыльным коня?
- Дык это... Не подумал я, - усмехнулся в бороду крепкий русоволосый мужик, подходя и подавая мне чашку чаю. Любимого моего, с травками. Знает, чем смилостивить хозяйку, хитрец. - Торопился уж очень, госпожа Мариса...
- Было б из-за чего, - недовольно буркнула я, наконец поднимая глаза и оглядывая приезжих.
Девушка и два парня. Одеты богато, но без излишеств; чувствуется рука хорошего портного.
Ближе всех ко мне сидел высокий худощавый брюнет; стоило мне только на него посмотреть, сразу же улыбнулся - улыбка мне не понравилась: с такой надо девок на ночь в порту снимать, а не с дворянкой разговаривать - и вопросительно приподнял бровь. Глаза у него были очень светлые, напоминавшие снег, из которого я только недавно выбралась - и затягивающие, как трясина. Я поспешила перевести взгляд, но еще долго чувствовала, как он изучающе на меня смотрит.
Девушка и второй мужчина сидели друг к другу очень близко, и их можно было бы принять за семейную пару, если бы не очевидное сходство, которое просто бросалось в глаза. Парень явно старше, его черты лица более крупны и тяжеловаты; у девушки - тонкий овал лица и брови вразлет, похожие на крылья чайки. Волосы у обоих - длинные, светлые; у девушки - вьются, у парня - собраны в хвост. И глаза - абсолютно одинаковые, обрамленные длинными ресницами, смотрящие на мир упрямо и серьезно. Зеленые прозрачные льдинки.
Я сглотнула и резко вздернула подбородок. Со стуком поставила чашку, вздохнула и спросила - горько, упрямо, зло:
- С чем пожаловали в мой дом, Ищущие?
Светловолосый парень посмотрел на меня с какой-то странно знакомой болью:
- А это уж, Хозяйка, тебе решать.