ЭКСПРЕССИВНАЯ РЕЧЬ
Ирина Голуб: «Стилистика русского языка»
Давайте поговорим о создании эмоциональной, взволнованной, напряженной, выразительной литературной речи. Она называется эмфазой. Наиболее сильным средством создания эмфазы является эмфатический период. Это такая штука… Классная! На первый взгляд – отталкивающая. Слишком уж громоздкая синтаксическая конструкция. Одно такое ба-а-альшое предложение. Но воспринимается оно легко, потому что, несмотря на сложность построения, гармонично и синтаксически выверено, «отлажено» определенными средствами (о средствах создания эмфатической речи - ниже). Такое предложение погружает читателя в поток сознания автора или героя произведения. Накрывает, можно сказать, могучей волной его взволнованного, безудержного монолога. Волнение может быть и несильным – если просто идут грустноватые лирические размышления, - но оно вызывает у автора (героя) много мыслей, их хочется высказать – и опять получается поток: «набалтывание», «набрасывание» эпитетов, синонимов, однородных членов предложения; речь яркая, образная, возможно, гибкая по смыслу, парадоксальная, реже – каламбурная, но неизменно интересная, незаурядная, притягательная. Как правило, для организации здорового эмоционально-ментального прессинга на читателя автор использует сразу несколько периодов подряд.
Пример. Братья Стругацкие, «Отель у Погибшего Альпиниста»: «Я попрыгал на месте, пробуя крепления, гикнул и побежал навстречу солнцу, все наращивая темп, зажмурившись от солнца и наслаждения, с каждым выдохом выбрасывая из себя скуку прокуренных кабинетов, затхлых бумаг, слезливых подследственных и брюзжащего начальства, тоску заунывных политических споров и бородатых анекдотов, мелочных хлопот жены и наскоков подрастающего поколения... унылые заслякощенные улицы, провонявшие сургучом коридоры, пустые пасти угрюмых, как подбитые танки, сейфов, выцветшие голубенькие обои в столовой, и выцветшие розовенькие обои в спальне, и забрызганные чернилами желтенькие обои в детской... с каждым выдохом освобождаясь от самого себя - казенного, высокоморального, до скрипучести законопослушного человечка со светлыми пуговицами, внимательного мужа и примерного отца, хлебосольного товарища и приветливого родственника, радуясь, что все это уходит, надеясь, что все это уходит безвозвратно, что отныне все будет легко, упруго, кристально чисто, в бешеном, веселом, молодом темпе, и как же это здорово, что я сюда приехал...»
Можно сделать нечто попроще, вот мой опыт из романа «Звездный наследник»:
«А потом был длинный тоскливый вечер, и ветер выл за мутными стеклами ангара, и луна носилась за облаками по всему небосводу, как ведьма, и корявые руки стонущих от бури, заледеневших от бури, умерших от бури тысячу лет назад, мертвых, как смерть, и все-таки стонущих деревьев - стучали в стены и дверь. И я сидел и стонал им в лад и вспоминал отца, и думал об этой нелепой трагикомедии под названием "человеческая жизнь", и жалость к отцу сжимала мне сердце, и точила, свербела в мозгу одна жестокая, безнадежная, больная мысль - о том, что уже ничего, ничего невозможно исправить...»
Как правильно построить эмфазу и вывести ее на «пик» - эмфатический период? (Хотя надо сказать, что «выводить» вовсе не обязательно, период в эмфазе использовать не обязательно.) Как организовать этот самый период? Есть много способов, и каждому из нас они известны, просто мы вряд ли их выделяем и каким-то образом называем. Все их перечислять сейчас не будем, назовем самые существенные.
Итак, эмфаза, эмоциональная речь…
Проще всего сделать на нее заявку, стартовав риторическими восклицаниями и вопросами. «Тройка! Птица-тройка! Кто тебя выдумал?..» Во-первых, они сразу задают напряженность монолога, а во-вторых, определяют тему повествования или размышления. Здесь частенько используется изолированный номинатив (существительное в именительном падеже, поданое отдельным предложением): «Москва! Как много в этом звуке…» Или, давайте навскидку придумаем: «Сестра… Как давно мы с ней не виделись! Сколько лет прошло с нашей последней встречи? Пять, десять, сто?..» Задана тема размышлений изолированным номинативом, сделано риторическое (эмоционально-экспрессивное) восклицание, задан риторический вопрос (то есть тот, который содержит в себе утверждение и не требует ответа), а дальше пошло-поехало: лирические воспоминания, сожаления, признания в любви и тому подобное. Здесь и период можно дать, и не один.
Сильные средства – единоначатие (анафора) и эпифора. Это когда предложения начинаются (анафора) или заканчиваются (эпифора) одной конструкцией. «Но какая разница? — сказал я себе. Действительно, какая разница — хорошо ты себя чувствуешь или плохо, прилично ты выглядишь или неприлично, как журналист или как пьяный бродяга? Какая разница, если красная пунктирная линия на карте утыкается прямо в Ущелье Потерянных Звезд?..» (И. Гетманский, «Планета безумцев»). «Я заставлю тебя жить так, как желаю я, делать то, что желаю я, и только потому, что желаю этого я!»
Как вы можете видеть в приведенных примерах, эмфаза тяготеет к этакому, как я уже говорил, «набрасыванию», нанизыванию однородных синтаксических конструкций. Этот прием называется градация. В ней каждый последующий эпитет, или словосочетание, или часть сложного предложения усиливает, или закрепляет, или уточняет значение предыдущего. Напряжение речи при этом нарастает.
Пример. «Боль всех бесконечных одиноких дней, сокрушительных потерь, неуверенности и стыда, самобичевания и отчаяния, боль и страх, страх и стыд, стыд и одиночество, одиночество и раскаяние, и снова боль от невозможности что-то изменить, вернуть, исправить - уходили, истекали в никуда, никого не задевая, не раня, оставляя, прощая...»
Это был период. Градация - я наверно, не ошибусь, если скажу такое, - неотъемлемая его часть, его основа. Обратите внимание, в вышеприведенном примере в конце предложения - после тире - используется слом интонации. Шло перечисление, звучала одна интонационная нота – и вдруг она обрывается и этот период завершается в другой тональности. Такой прием называется смещением синтаксической конструкции. Еще пример смещения в градации из того же текста (это из моей миниатюры «Точка отсчета»): «Она непроизвольно выдохнула и ощутила: вся тяжесть мира, какая была ей назначена судьбой, что обступала ее в последние годы и давила сверху - на голову, на грудь, - не давала дышать, ходить, жить... эта тяжесть, эта плита, свинцовая плита, эти вериги - чугунные! - их больше нет...» Пример смещения из «Евгения Онегина»: «А мне, Онегин, пышности эта, Постылой жизни мишура, Мои успехи в вихре света, Мой модный дом и вечера, Что в них?»
Нетрудно заметить, что в эмфазе частенько используется многоточие. Накал чувств автора (героя) так велик, что слов не хватает выразить то, что его волнует. Поэтому, чтобы создать впечатление недосказанности, смятения, напряженности в умолчании – ставится многоточие. Но я бы не злоупотреблял этим знаком препинания. Многоточие - сильный графический символ, он заставляет читателя здорово тормозить, но причину задержки не вскрывает. Создается некоторый дискомфорт. Впрочем, в эмфазе употребление многоточий чаще всего обосновано… Тем более, когда они используются для создания взволнованной, запинающейся прямой речи персонажа: «Смотрите… Уже светает. Заря как пожар на снегу… Мне что-то напоминает… Но что?.. Я понять не могу…» (С. Есенин, «Анна Снегина»).
Что мы еще можем выделить в построении приведенных эмфатических периодов? Бессоюзие и многосоюзие. Это два мощных средства создания эмфазы. Пример применения и того, и другого в одной цитате: «Был тиф, и лед, и голод, и блокада. Все кончилось: патроны, уголь, хлеб» (Г. Шенгели). В первом предложении повторяется союз «и», во втором идет бессоюзное нанизывание дополнений. В принципе, градацию (а значит, и эмфатический период) невозможно построить, не используя эти средства. Еще пример многосоюзия: «Мы виделись всего три раза. Как мало! Как мало и давно - а тебя все нет и нет, и я брожу по улицам, как овца, смотрю по сторонам, делать мне нечего, и ничего делать я не хочу, и не хочу признаться себе, что я в тебя влюбился, потому что какого черта, если я даже не могу сказать тебе об этом вслух, если ты неизвестно где и с кем, если тебя все нет и нет...» Бессоюзие у Пушкина: «Швед, русский – колет, рубит, режет, Бой барабанный, клики, скрежет, Гром пушек, топот, ржанье, стон…»
Темнота была везде, но вдруг загорелся свет и… Ух-ты! Вы очутились на базе Торчвуда, а там вас встретил этот человек с ангельской улыбкой и темной биографией. Подумаешь он не может умереть и любит все, что движется! Человек он — замечательный! Приятной прогулки!
