В колонках играет - BUCK-DICK - Dress
Беты (редакторы): Аlissia
Фэндом: BleachРейтинг: G
Жанры: Ангст, Психология, POV, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC
Статус: закончен

Описание:
"...так принято. Половину — тебе, половину — мне. Все поровну. И ничего не требуется отдавать взамен."



Посвящение:
Alissia - спасибо за поддержку)))

Комрад - спасибо за то, что подтолкнул к рассуждениям)))


Примечания автора:
Навеяно чтением главы 565-ой. Ну, и песнью BUCK-DICK - Dress. Что получилось в результате - можете видеть ниже.


ПОЛОВИНА - ТЕБЕ, ПОЛОВИНА - МНЕ.


Темно.

Я уже забыл, каково это — находиться в такой мгле. Ничего не вижу. Ничего не слышу. Ничего не чувствую.

Ничего...

Интересно, в каком я сейчас виде? Вернулся ли я в то состояние беспомощного младенца, каким был много столетий назад? Или просто лежу в какой-нибудь Синигамской лаборатории, полностью отделенный от окружающего мира пеленой бесчувствия? А может, меня вообще нет, и все это — лишь придуманное Королем Душ наказание за то, что я решился восстать спустя столько лет?

Не знаю. Ничего не знаю.

Отвратное чувство.



Забавно, что я все еще могу думать, размышлять... Понимать что-то. Это сильно смахивает на этакий акт милосердия со стороны победителя. Вот только, как по мне, то лучше бы он уничтожил меня. Полностью.

Королю не понять, каково это — пребывать в полном безмолвия и отчуждения мраке, потеряв любую связь с миром. Сохранить мне мое «Я», мою личность — верх жестокости.

Хотя, возможно, он просто захотел сыграть на публику. Показать свое благородство и великодушие. Как же, он ведь сохранил жизнь своему кровному врагу, это же немыслимая щедрость...

К демонам такую щедрость.



Сколько я лежу так? Час? Два? Или уже прошли годы?..

Не знаю.

Не чувствую.

Ничего.

Проклятье.

Лучше бы меня убили...



Внезапно.

Мрак рассеивается. Даже не рассеивается — разбивается. Я почти, что слышу хрустальный звон, с которым опадают осколки непроглядной черноты. Глаза слепит от яркого белого света, в уши врывается какофония разнообразных звуков. Шепот, восклицания, завывания ветра за окном, шелест бумаг, чье-то недовольное ворчание. Тело ощущает прохладу ткани и некий дискомфорт. Ну-ка... Да. Они сняли одежду. На мне только простыня.

Трудно соображать — все слишком быстро навалилось. Но, даже несмотря на это...

Ладонь. На моей голове — чья-то ладонь. Теплая. Я чувствую исходящую от неё Реацу. Чувствую — и узнаю. Но трудно, как же трудно определить, чья эта рука...

Кто разбил мрак бесчувствия? Кто ты?

— Как вы посмели?!

— У вас не было разрешения!..

— Плевать.

— Но Его Величество!..

— Плевать, я сказал!

— Так, всё, успокойтесь!.. Прости, конечно, но — зачем ты это сделал? Ты слышал, какой приговор вынес ему Король. Не мог не слышать — стоял по левую руку от Его Величества. Тогда почему?

Голоса, голоса... Столько эмоций. Один напуган, другой — в шоке, третьему — интересно, а четвертый... Четвертый спокоен. Никогда не ощущал, что бы от кого-то исходило столь сильное спокойствие. И умиротворение.

Глаза. Когда же резь в глазах пройдет? Мне нужно увидеть этого человека, нужно! Это его ладонь сейчас лежит у меня на голове, его Реацу заполняет все мое естество.

Кто же, кто же ты?

— Я аннулирую приговор, — голос четвертого по-прежнему спокоен и даже величественен. — У меня есть это право.

— А если Его Величество не одобрит? — насмешка в голосе третьего.

— Я уже сказал вам, Урахара-сан. Мне плевать. Если же Короля Душ потянет на разбор полетов — с удовольствием отвечу на все его вопросы.

Зрение возвращается. Я уже могу различить очертания, цвета... Еще немного... Чуть-чуть...

Он не изменился. Не сильно, по крайней мере. Только в янтарно-рыжих волосах добавилось седины. Не от старости. От того, в чем ему пришлось поучаствовать. Он не смотрит на меня. Но его ладонь по-прежнему на моей голове, и я чувствую, как его пальцы перебирают мои волосы.

Теперь я хочу только одного — узнать «Почему?»

— Ты знаешь, что ему нужно, что бы выжить, — мне не интересна личность «Третьего», мне не хочется видеть его лица. Мне вполне достаточно видеть лицо рыжеволосого молодого человека с ранней сединой.

Наверное, я — причина этой седины.

А может, нет?

— Полагаю, я справлюсь, — Куросаки Ичиго дергает уголком рта, его глаза начинают неоново сиять льдисто-голубым. И от ладони на моей голове исходит покалывание.

Приятно.

— Его тут не потерпят, сам знаешь, — «Третий» будто заражен спокойствием Ичиго; возможно, он знает его достаточно давно. Может быть, ему известно о рыжеволосом юноше что-то еще, нечто, кое ускользает от остальных. — Куда вы направитесь?

— Не знаю. Но тут мы не останемся, — Ичиго все еще не смотрит на меня, и мимолетно я чувствую жалость от этого и... обиду?

Странно. В моем возрасте — и такие эмоции?..

Внезапная догадка пронзает мозг.

А что, если?..

Только почувствовав, что я пытаюсь приподняться, Ичиго переводит на меня взгляд. Смотрит он пристально, но молчит. Только убирает ладонь с моего лба и едва ощутимо придерживает за спину, пока я разглядываю свои дрожащие руки. Руки...

...Пятнадцатилетнего мальчишки?!



Гарганта закрывается позади. Под ногами — едва теплый песок, ветер треплет волосы. Я уже привык к тому, что смотреть на все приходится уже с другой высоты, привык к новым ощущениям. Хотя, как сказать — «к новым»? Просто забытым.

Ичиго стоит рядом. Он одет в ту же самую форму, в которой явился на финальную битву. Идеально сочетается с пустыней вокруг нас.

— И что дальше? — поднимаю на него глаза: теперь он выше меня.

— Будем идти, — пожимает тот плечами.

— Куда?

— Вперед.

Смешок. Невеселый, даже нервный. Не ожидал от себя такого.

— И как долго?

— Пока не захотим отдохнуть, — Ичиго вновь пожимает плечами.

Я опять смотрю на свои руки. Трудно поверить, что такие метаморфозы моего тела вызвало поглощение Реацу Куросаки Ичиго. Но — именно оно и вызвало. Прислушиваюсь к себе: резервы полны. Мне не нужно «питаться». Не нужно больше вести бесконечные войны. Мне не нужно отдавать частичку себя, что бы обрести что-то взамен.

Теперь у меня есть все, что нужно.

— Тебе не жаль? — Ичиго переводит на меня вопросительный взгляд: его глаза вновь полыхают льдисто-голубым. Смотрится впечатляюще.

— Чего?

— Этого, — показываю на себя. — Тебе не жалко того, что ты дал мне?

Улыбка на этом бледном лице смотрится странно.

— А тебе было жалко тех частиц своей души, которые ты отдавал своим Штерн Риттерам?

И что мне ответить?

— Я знал, что скоро все отданное мною вернется, — негромко, опасаясь смотреть ему в глаза. — Поэтому и отдавал.

Ичиго молчит. Но я все еще чувствую его рядом. Несмотря на мой ответ, он не уходит. И внутри разливается приятное тепло от осознания этого.

Интересно, почему он все-таки так поступил? И ответит ли, если я спрошу его об этом?

— Но ты отдал мне больше, чем частицу, — все-таки решаюсь поднять на него глаза: Ичиго по-прежнему неотрывно смотрит на меня. — Ты отдал мне половину своей души.

— Отдал, — кивает Куросаки.

— Почему?

Мне нужно знать. Очень нужно. И я сам не могу объяснить, почему.

— Потому, что в семье так принято. Половину — тебе, половину — мне, — Ичиго в третий раз пожимает плечами и устремляет взгляд вперед, на белые дюны безграничной пустыни Уэко Мундо. — Все поровну. И ничего не требуется отдавать взамен.

Поровну... В семье... Не требуется отдавать...

Глаза странно щиплет.

— Только реветь не вздумай, — быстро произносит Куросаки.

— Не буду, — провожу ладонью под глазами, стирая непрошенные слезы.

Никогда раньше не плакал. Это у меня в первый раз. Странное чувство.

Странное — но приятное.

— Пошли, Яхве? — несколько мгновений смотрю на ладонь Ичиго перед своими глазами. Я помню, какая она теплая.

Моя ладонь тонет в его руке. Необычно, как и слезы. Но тоже — приятно.

Кто знает, может, мне и понравится быть пятнадцатилетним снова.