Мелло_Кун, вау, сколько эмоций)) ну я прям вся аж раскраснелась от смущщения))
Dim-Scene, нифига! я ж говорила, что вернусь, вот и вернулась! теперь перевод пойдет полным ходом))

Глава 15

Как теряют контроль над собой.

Официально заявляю - ненавижу его. Ненавижу его глаза. Ненавижу его улыбку. И самого Сэма – просто терпеть не могу!

«Ненавижу ненавижу, Ненавижу!» - напоминаю себе, пытаясь взять под контроль собственное возбуждение.

Я не могу пройти мимо Андреа с таким откровенным стояком в штанах. У нее же не язык – помело! Но у меня, как всегда, нет выбора. Нужно срочно добраться до своего рабочего места, потому что я и так уже опоздал, но единственный путь – мимо нее. Млять! Ну и что в такой ситуации прикажете делать!? Не думай о его языке – как он скользил по моему, верткий, сладкий – не думай о его раскрасневшихся, припухших губах – не думай о его глазах – полуприкрытых, затуманенных – не думай о его руках – которыми он притягивал меня ближе, прижимаясь ко мне всем телом…

Он меня когда-нибудь до инфаркта доведет.

«Черт тебя задери, Клайд! Хватит уже!»

Поправляю пиджак и надеюсь на лучшее. Это все, что мне остается с таким опозданием. С другой стороны, я и так не вернулся вовремя, так что изменят несколько лишних минут? За это время можно успеть… Нет. В жопу. Дрочить на работе, да еще и на Сэма – это, простите, уже совсем абзац. Ушлепок чертов. Везде, где он ко мне прикасался, кожа горит, возбужденная, вспотевшая и черт возьми, спуститься бы сейчас на третий этаж и уволочь его домой – хотя сомневаюсь, что дотяну до дома – завалить его на кровать и просто…

«Блять!» - шиплю сквозь сжатые зубы, с раздражением отмечая нотки отчаяния в собственном голосе.

Как раз перед тем, как двери лифта открываются, я с размаху вдалбливаю кулак в стену. Тут же слышу отвратительный хруст и чуть ли не в полный голос взвываю от боли.

«С-с-сука!»

Меня в детстве, случаем, не роняли на голову!? Совсем, что ли, сбрендил!? Но даже боль отвлекает только на несколько коротких мгновений. Сжимаю кулак, проверяя, не сломал ли чего, и проглатываю болезненный стон, чувствуя, как выбитый сустав встает на место. А мое предательское воображение все продолжает поставлять развратные картинки, не смотря на пострадавшую руку. Да тут никакого инфаркта не понадобится, сам того и гляди окочурусь.

Вылетаю из лифта и как можно быстрее прохожу мимо Андреа. Она поднимает взгляд и я аж дыхание задерживаю, пряча ободранную руку за спину. Быстренько усаживаясь за свой стол, молясь, чтобы моя …хмм, проблема осталась незамеченной. Ее комментарии на эту тему у меня сейчас слушать нет ну совсем никакого желания.

«Ты почему так долго?» - спрашивает Андреа недовольно, но гораздо больше в ее голосе любопытства. «Как пообедали?»

Я поднимаю задумчивый взгляд, даже не вслушиваясь, что она там спрашивает. Эти руки, наглые, горячие, нежные. Сколько времени уже прошло с тех пор, как кто-то меня так касался? Не могу! Не могу просто сидеть на работе и думать об этом весь день!

«Ты в порядке?» - нахмуривает выщипанные бровки Андреа, оглядывая меня с искренним беспокойством.

Нет, я не в порядке! А ты как думаешь? Дура тупая. Неужели невидно, что я тут страдаю!? Делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь сконцентрироваться на чем-нибудь другом. Даже зажмуриваюсь для верности, стискивая край стола побелевшими пальцами больной руки. Надо подумать о чем-нибудь, о чем угодно другом, ну пожалуйста…но я просто не могу. У меня никогда не было такой проблемы. Так с какого хрена она всплыла сейчас? Ненавижу. Ипать его налево через три колена, ненавижу!

Думай, Клайд. Какой может быть выход из такой ситуации? Что тебе сейчас может помочь? Бросаю взгляд вниз и морщусь. Ну что за блядство! Андера машет ручкой перед моим носом.

«Ал-л-лё! Дома кто-нибудь есть?»

Смотрю на нее пустыми глазами, и тут что-то кликает у меня в голове, новая идея заставляет губы разъехаться в маньячной ухмылке. Андреа отшатывается в панике, но я хватаю ее за запястье и дергаю на себя, целуя прямо в жирно намазанные блеском губы. Она, явно такого от меня не ожидав, сначала замирает, а потом пытается вырваться, но я только усиливаю хватку, поднимаясь с кресла и прижимая ее к себе еще ближе. Андреа постепенно расслабляется, опуская ресницы, и, кажется, начинает получать от процесса удовольствие. Я ее в ужасе сразу же отпускаю и падаю в свое кресло.

«Вот что мне было нужно», - удовлетворенно киваю самому себе, отмечая, что от проблемы не осталось и следа.

Улыбаюсь ей, потому что в кои-то веки Андреа сделала что-то полезное. Мысли о поцелуе с женщиной всегда во мне сбивали на нет всякое возбуждение, сработало и на этот раз. В любом случае, повторения не будет. Никогда. Андреа тем временем смотрит на меня рассеянным взглядом и лениво улыбается, проводя кончиками пальцев по губам. Но выражение ее лица через несколько мгновений меняется, словно до нее только дошло, кто это ее так целовал.

«Что за…?» - выдыхает она ошеломленно.

Она несколько раз открывает и закрывает рот, но голос ее, по всей видимости, подводит. Краска стремительно заливает ее лицо, а маленький пальчик обвиняющее утыкается мне между глаз. Я ее игнорирую. Нет, ну если бы я знал, что один несчастный поцелуйчик – да, это было довольно противно, но цели своей послужило – позволит мне так быстро достигнуть нужных результатов, то сделал бы это еще в самом начале нашего знакомства. Спешите видеть, иначе не успеете - Андреа молчит!

«Что это было!?» - не успели.

«Неважно», - отмахиваюсь.

Ухмыляюсь самому себе и принимаюсь за работу. Хэнли больше носа из своего офиса до конца для не высовывает, и это просто замечательно. Вообще, оставшиеся три часа до конца дня проходят на удивление спокойно. Я быстро заканчиваю все дела и у меня еще остается время помаяться дурью в комнате отдыха – слава богу, свободной от Роба и остальных раздражителей в лице сослуживцев. Когда я, наконец, сваливаю, никто и слова мне не смеет сказать против. Думаю, что, несмотря на происшествие в лифте и оставленную там моим кулаком вмятину, этот день можно отметить, как один из самых замечательных дней в моей жизни.

Он был бы еще лучше, не займи все мои мысли на пути к дому воспоминание о…

О его руках. Сильных, с широкими ладонями, которые своим жаром обжигают мою кожу даже через одежду…гладят меня по спине, опускаются к заднице, сжимают...держатся за меня изо всех сил. Неужели я и правда на него так сильно действую? Моя мужская гордость просто упивается этой мыслью. Да это все ерунда на постном масле! – пытается вразумить разыгравшееся воображение какая-то часть меня, но я ее быстренько затыкаю. Голос разума больше не имеет силы. Прошло слишком много времени, с тех пор как я вот так терял контроль над собой в последний раз – и теперь я уже не могу остановиться.

Мне срочно нужно закурить… Срочно нужно…

Заваливаюсь в квартиру и громко захлопываю за собой дверь. Макс радостно вертится под ногами, встречает хозяина, но я его нетерпеливо отпихиваю и устремляюсь в ванную, сбрасывая с себя одежду на ходу. Краем глаза вижу, что Макс за мной с любопытством наблюдает, помахивая хвостом. Это меня нервирует. Не хочу, чтобы меня сейчас кто-то видел, даже собака.

«Черт вас всех задери, оставьте меня одного хоть на минуту…»

Он усаживается на пол и радостно улыбается своей клыкастой пастью, капая слюной на паркет. Ну что ж, нечего удивляться, что он меня не понял. Он же, все-таки, собака.

«Ладно!»

Хватаю ближайшие чистые джинсы и захлопываю за собой дверь в ванную. Вот так то! Мне всего лишь нужно побыть немного одному. Ипать всех раком через колено! Неужели я так много прошу? Андреа никак не может успокоиться со своим ненормальным любопытством, Роб никак не может захлопнуть свою варежку, а я…

Раздраженным движением натягиваю джинсы, запрещая себе додумывать последнюю мысль. Хрен тебе на воротник, а не моя задница, скотина зеленоглазая… И почему я не могу сказать ему это в лицо? Никогда раньше не испытывал трудностей с высказыванием своего неодобрения окружающим в самых замысловатых выражениях. Это потому что он мне нравится? Так. Все, стоп. Не думай об этом, Клайд. Стискиваю пальцами переносицу, зажмурившись. Подумай лучше о чем-нибудь приятном. О тортике. О сигаретах. О прогулке с Максом. О драке с Хэнли. Как насчет поцелуя с Андреа!? Неееет, лучше не надо, а то блевать потянет, благо тут недалеко. Ладно, шоколадное пирожное. Типа того, что Сэм мне сегодня купил?

-…все, что вызывает у тебя такую реакцию, просто обязано быть очень вкусным. –

«Хммфф. И что же ты, интересно, имел этим в виду? Что еще вызывает у меня такую реакцию, ты, что ли?»

Готов поспорить, именно об этом он и подумал. Стоит только вспомнить этот юркий, необычайно талантливый язычок…

Ну зачем, скажите мне, зачем я издеваюсь над самим собой!? Его тут даже нет! С другой стороны, это даже хорошо. Так я, по крайней мере, не наброшусь на него, как сделал это в лифте. Я искренне думал, что смогу удержать ситуацию под контролем при любых обстоятельствах, но, видимо, когда дело касается Сэма, все мои незыблемые истины рассыпаются прахом. Очень хочется думать, что он сейчас мучается так же, как и я, но я понимаю, что, скорее всего, это не так. Чертов поцелуй, чертовы руки и горячие ладони, и чертов язык… держите меня семеро!

Опускаю бессильно голову, хватаясь за раковину побелевшими пальцами, чувствуя, как волной накатывает большими усилиями задавленное ранее возбуждение. На лбу мелкими каплями проступает пот, а дыхание вырывается из моих прокуренных легких с таким усилием, словно я пробежал, как минимум, милю. Сжав зубы, открываю глаза и с ужасом опускаю взгляд на свое вставшее хозяйство.

«М-м-мать твою налево!» - раздраженно шиплю.

По крайней мере, на этот раз я один. Наконец-то. Если, конечно, не считать Сэма, зажатого у стенки лифта в моем воображении. Это его руки обвивают мою талию, его ладони обжигают мне кожу, его пальцы впиваются мне в спину. Закрываю глаза и погружаюсь в фантазию.

«Только в этот раз», - шепчу я условия сделки с самим собой.

Может, если я отпущу себя этот единственный раз, то потом все пройдет само собой, и эта нелепая зацикленность на Сэме просто испарится? Какая-то маленькая часть меня, которая все еще способна мыслить рационально, сильно в этом сомневается, потому что, стоит мне закрыть глаза…

…Его губы, горячие, мягкие. Его жадный язычок. То, как он обвивает мой язык, покусывает его, посасывает. Его бедра, ритмично трущиеся о мое колено, его тело, прижатое к моему близко, еще ближе…

«Зачем я издеваюсь над самим собой!?»

Каким-то непонятным образом моя рука, совершенно не слушая приказов сознания, уже успела расстегнуть ширинку на джинсах. Весь этот чертов нескончаемый день я только и мог, что думать о нем. Эмм…смазка? Куда подевалась эта ублюдочная смазка!? Божеж мой, я слишком давно этого не делал. Мой отчаянный поиск по полкам ванной не дает никаких результатов. Разозлившись, я распахиваю дверь и врываюсь в спальню, вываливая на пол содержимое прикроватного шкафчика. В конце концов, где еще может быть заныкан любрикант, если не здесь?

…и та-дам! Божежмой, ну я и осёл. Ладно, не буду думать о плохом, у меня и без самоуничижительных мыслей есть чем заняться. Падаю на кровать, попутно радуясь, что хоть Макса сейчас тут нет. Он, скорее всего, все еще в гостиной, обиженно скулит, что его никто не выводит гулять. Ну ничего, потерпит.

Подношу тюбик со смазкой ближе к лицу, подслеповато прищурившись, потому что без очков или контактных линз нормально вижу я только в радиусе десяти сантиметров. ’А теперь с Алоэ!’ – написано на тюбике. Насмешливо фыркаю и выдавливаю немного себе на руку. Чем быстрее начну, тем быстрее закончу. Еще не хватало привыкнуть к подобному времяпрепровождению – трогать себя, мечтая о Сэме – но я просто не могу выбросить его из головы, как бы ни старался. Думаю, по большей части всему виной острая сексуальная недостаточность. Будь у меня здоровый образ жизни и хороший трах каждую ночь – я бы не него так не реагировал…верно же?

Неважно. Хватит уже философствовать, пора и делом заняться. Я поднимаю бедра, приспуская джинсы, и опускаю руку со смазкой вниз. Начинаю медленно гладить себя, постепенно ускоряя темп и погружаясь в одну из моих любимых фантазий.

«Никак не могу выкинуть тебя из головы» - говорит он, и я представляю, как его горячее дыхание опаляет мне шею. Это его руки у меня на груди, его руки двигаются там, внизу, обхватывают меня, сжимают…ласкают…и я постепенно схожу с ума. Я представляю, как впиваюсь ему зубами в предплечье…пробую его солоноватую кожу на вкус…отмечаю его, как свою собственность.

«Я весь день ни о чем, кроме тебя, думать не мог».

Голос Сэма звучит так четко, так близко, что на секунду мне кажется, будто он здесь, со мной. Этот голос – все, что мне требуется, чтобы кончить. Отдергиваю руку в ужасе от того, чем я ей только что занимался и, ничтоже сумняшеся, вытираю ее о первую попавшуюся тряпку. Ей, к несчастью, оказывается мой рабочий пиджак, брошенный на кровать ранее.

«Дожился…»

Тяжко вздыхаю и решаю не портить себе и так не особо хорошее настроение. Поход в чистку будет, конечно, не слишком приятным, но что мне там могут сказать? Их работники не говорят на английском, а я не знаю корейского, что меня полностью устраивает.

«Я уже, наверное, совсем с ума сошел…»

Я замираю, широко раскрыв глаза, при звуке этого голоса. Тело, расслабленное после оргазма, сразу же снова напрягается. Поворачиваю голову в сторону раскрытой двери в гостиную, вслушиваясь. И точно…это Сэм! Какого черта!? Соскакивая с кровати, быстро натягиваю джинсы обратно и выхожу в гостиную, не сводя внимательного взгляда с автоответчика.

«…я просто хотел с тобой снова встретиться. Ты, наверное, думаешь, что я совсем уже страх потерял, но…», - он делает паузу, а я просто стою напротив автоответчика и шокировано хлопаю глазами.

Почему я не слышал звонка? Был слишком занят…чем-то другим? Впрочем, оно и неудивительно – если даже драка со стенкой лифта не может меня отвлечь, то что уж говорить о каком-то телефонном звонке.

«Эмм…Я, наверное, лучше попозже позвоню…»

У него очень взволнованный, неуверенный голос. Думаю, мы друг друга стоим. Я только что дрочил, думая о нем, а Сэм тут как тут, звонит мне, психует…захламляет мне автоответчик своими нелепыми сообщениями. Это дурдом на выезде какой-то, но, прежде чем я успеваю осознать свои действия, телефонная трубка уже в моих руках.

«…Сэм?»

«Эээ, привет?» Я практически слышу, как он краснеет. «Ты как?»

«Нормально», - отвечаю слишком быстро, чувствуя, как воспоминания о том, чем я только что занимался, мелькают перед глазами. Черт подери. Так, меняем тему! «Ты просто так звонил, потрепаться, или, все-таки, по делу?»

Он смеется. «По делу, конечно, я еще не совсем сошел с ума звонить тебе просто, как ты выразился, ‘потрепаться’».

Убью любого, кто увидит меня в таком состоянии. Какого черта я улыбаюсь во все зубы, как полнейший идиот, сбежавший из ближайшей психушки!? Что опять со мной не так? Усилием воли сгоняя улыбку с лица, иду в кухню в надежде найти хоть что-нибудь съедобное, все время придерживая плечом у уха трубку.

«Ну так что это за дело? Или ты уже обо всем договорился с моим автоответчиком?»

Открываю холодильник и, внимательно пробежавшись глазами по полкам, достаю оттуда арахисовое масло, попутно захватывая буханку хлеба. Потом открываю ящик стола и хватаю первый же нож, попавшийся на глаза – им оказывается огромный мясницкий тесак – и покрываю им обе стороны куска хлеба жирным слоем. Ммммм, да, детка.

«Может, сходим куда-нибудь в пятницу?»

Он что, и вправду так волнуется, или это у него проблемы с речью внезапно дали о себе знать? Такое ощущение, что он силой заставляет себя говорить. Интересно, это у него от нервов, или просто я такой страшный?

«Что? Завтра?» Ухмыляюсь я самому себе, накладывая на уже обработанный кусок хлеба еще один и повторяя с ним процедуру. «А ты, я смотрю, времени не теряешь».

С громким стуком разрезаю получившийся бутерброд на несколько частей своим огромным ножом – чтобы кусочки удобней было заглатывать – и тут же шиплю сквозь зубы от боли, потому что костяшки на правой руке все еще болят. После, критически оглядев результаты своих трудов, удовлетворенно забрасываю в рот первый кусочек.

«Ты чем там занимаешься!?»

«Жую бутерброд», - отвечаю я, стараясь не чавкать так уж откровенно. «Тебе что-то не нравится?»

Он даже не комментирует мое чавканье прямо в трубку. И правильно. Сэм уже привык к моим закидонам и знает, что, попробуй он прочитать мне лекцию о важности хороших манер, это меня только разозлит. Мне двадцать восемь, в конце концов. Как хочу, так и ем, а всех кому не нравится – в жопу.

«Звучит так, словно ты там, по меньшей мере, чье-то тело расчленяешь. С чем бутерброд-то?»

«Ты мне за этим позвонил?» - кидаю изумленный взгляд на телефонную трубку. «Чтобы разузнать о моих гастрономических предпочтениях?»

«Я тебе уже сказал, зачем звонил. Но если ты так не хочешь мне говорить…»

«С арахисовым маслом», - отвечаю я, заглатывая еще один кусок.

«С чем!?»

Машу рукой, указывая ему подождать, но это, конечно же, не работает – мы по телефону разговариваем! Быстро дожевываю, громко проглатывая остатки.

«С арахисовым маслом», - наконец, произношу я медленно, чуть ли не по слогам, словно разговариваю с ребенком.

Хотя нет, вру. С ребенком я бы никогда не стал разговаривать таким тоном. А вот, скажем, с Андреа или Мистером Хэнли – другое дело. Они ведь не совсем тупые. Они просто тормознутые. Поэтому, чтобы информация до них дошла в первоначальном виде, нужно преподносить ее медленно и, желательно, по частям. А то еще потеряется что-нибудь по дороге.

«Тебе сколько, десять?»

«Захлопни варежку. Мне нравится арахисовое масло. Всем нравится арахисовое масло. Оно вкусное».

«Согласен, когда тебе десять».

«Хочешь сказать, что никогда не делаешь себе бутербродов с арахисовым маслом?»

«Нет, не делаю, и уж точно не ем их на ужин. Я готовлю себе нормальную еду».

«Ты готовишь?» Не представляй его в переднике. Не представляй его голым в переднике. «Что, например?»

«Нормальную еду. Курицу с овощами, там…не знаю. Что угодно, но уж точно не бутерброды с арахисовым маслом».

Он говорит это таким тоном, будто я делаю что-то предосудительное. Бутерброды с арахисовым маслом - это лучшее, что придумало человечество! И если бы их нужно было готовить, я был бы лишен возможности есть их каждый день. Единственное, что я могу приготовить с помощью комфорки – это кофе, да и оно время от времени не получается. Секрет бутербродов с арахисовым маслом – это их простота. Масло и хлеб. Все. Несколько мгновений играю с идеей поделиться этой мудростью с Сэмом, но потом ее отбрасываю. Сэм готовит, это значит, что он любит все усложнять. Я же только путем необыкновенных усилий, проб и ошибок, могу только вскипятить воду для лапши. Да и то через раз.

«Хммфф», - фыркаю я, заглатывая остатки бутерброда. «Как насчет торта?»

Он молчит. Молчит так долго, что я уже начинаю серьезно беспокоиться, что сказал что-то не то. А потом вспоминаю то, как он смотрел на меня сегодня в ресторане, пока я пожирал свое пирожное.

«Ага, я могу приготовить просто суперский торт…»

«Уверен, что можешь». Ипать меня через колено! Молчать, Клайд, пока еще чего-нибудь такого не сказал! «Эмм…да. Ладно. Забыли про торт».

«Уже поздно. Я не могу», - выдыхает он, и я вынужден закрыть глаза и крепко сжать угол стола под давлением взбудораженного тоном его голоса воображения.

Помотав головой из стороны в сторону, я решаю не развивать эту тему и немного нервно прокашливаюсь. «Так что у нас запланировано на пятницу?»

«Ну, ты мог бы зайти ко мне в гости. Я бы тебе что-нибудь приготовил из нормальной еды…может быть, даже спек торт».

«Ммм…»

Зайти к нему в гости? Попробовать испеченный им торт? Даже не знаю.

«Какой торт?»

Внезапно бутерброд с арахисовым маслом уже не такой аппетитный, каким был несколько минут назад.

«Как насчет торта с шоколадом?» - спрашивает он, явно ухмыляясь. «С темным шоколадом?»

«Мммфф, звучит восхитительно», - выдыхаю я в телефонную трубку, облизывая губы и вспоминая шоколадные пирожные из ресторана. Мы, вообще, о торте все еще разговариваем, или перешли уже на нечто другое…? «У тебя, надеюсь, получиться не хуже, чем у…?»

«Лучше».

Его голос низкий, тягучий, как патока, и телефонная трубка чуть не выскользает у меня из рук. Я вздыхаю, облокачиваясь бедром на стол, и приказываю себе успокоиться. Готов поспорить, что мы сейчас не о торте говорим, но если я приду к нему в гости, и этого самого торта все же не обнаружу, то буду жутко разочарован. Шоколадный торт, да-а-а.

«Ты в порядке?»

«По рукам», - шепчу в телефон.

Сам не знаю, почему согласился. Смогу ли я себя контролировать наедине с Сэмом…и тортом? В особенности, шоколадным. Это, скорее всего, не слишком хорошая идея. Может, отказаться пока не поздно?

«Эммм, знаешь, мне пора. Дела, и все такое».

И почему у меня срывается голос, как у мальчика-колокольчика на первом свидании!? Хватит, Клайд!

«Да, точно. Твой ненаглядный бутерброд».

«Не угадал», - кидаю взгляд на недоеденные остатки бутерброда. «Я теперь ни о каких бутербродах думать не могу. Все ты со своим…тортом».

Он молчит какое-то время. Думаю, до Сэма тоже дошло, что я сейчас не только торт имел в виду. А потом он смеется, и не обычным жизнерадостным смехом, нет. Этот смех глубокий, темный и предвкушающий.

«Тебе придется потерпеть до завтра».

«И это меня убивает», - шепчу я тихо, чтобы Сэм не услышал.

Макс тянет меня зубами за штанину, смотря на меня снизу вверх своими огромными несчастными глазищами. Он жалобно скулит, а потом бежит к двери и усаживается около нее, нетерпеливо постукивая по полу хвостом.

«Ладно, завтра – так завтра», - вздыхаю я.

«Вот и договорились».

- - -

Макс нетерпеливо дергает меня за поводок, пока я пытаюсь разобраться в нарисованной на каком-то клочке бумаги карте к квартире Сэма. Он, на самом деле, живет не так уж и далеко от меня, но дело осложняется тем, что я сейчас кое-как могу разобрать собственный почерк. Черт меня дернул бить стенку несчастного лифта! Удивительно, что выбитые пальцы правой руки ничему другому не помешали. Накорябанная, как курица лапой, карта выглядит результатом художественных стараний трехлетнего имбецила. И что это за странный рисуночек в углу? Точно, это ж кусок моего будущего торта! Вынимаю ручку и подправляю ему края, вырисовывая темную прослойку. Шоколадный торт. Но одна назойливая собака у моих ног отвлекает меня от великого дела и пытается силой дотащить своего хозяина до двери.

«Ну ладно! Ладно! Черт тебя задери».

На улице пасмурно. Я тяжело вздыхаю, глядя на темное, покрытое до самого горизонта тучами, небо. Максу же пофиг на погоду, он продолжает тянуть меня за поводок к парку, пока я пытаюсь зажечь сигарету.

«Знаешь?» - вдруг подает голос какой-то бомж, когда я прохожу мимо. «Мне кажется, дождь будет».

«Зашибись. А я сам и не догадался!»

Может, я еще успею выгулять Макса до дождя, потому что альтернатива не слишком приятная. Люблю дождь, но только когда я сам в каком-нибудь сухом и теплом месте, а не на улице.

В парке я отпускаю Макса с поводка, а сам падаю на ближайшую скамейку, попыхивая сигаретой. Не могу прекратить думать об ожидающем меня тортике. Дожить бы до завтра, а там хоть трава не расти. Оглядываюсь и нахожу взглядом Макса – тот с энтузиазмом что-то закапывает, что именно – даже гадать не хочу. И тут начинается дождь. Первые же капли попадают на мою сигарету, и она с шипением затухает. А потом природа окончательно сходит с ума, и начинает лить как из ведра. Уже через несколько минут мы с Максом мокрые, как черт знает что.

Замечательно. Мокрая собака. Только этого в моей квартире не хватало.

«Макс! Ко мне!»

Он ко мне радостно подбегает и встряхивается. Мне остается только оплакивать безвозвратно потерянные любимые джинсы. Чертова собака, чертова погода, чертов дождь.

«Ну что за гадство! А все, чего я хотел – это немного тортика!»

Вот это накал страстей! Вот это поцелуй!
Отличный ориджинал!
Ялико, спасибо за супер перевод

olushka-olushka, спасибо за то, что читаете)) а поцелуй - это дааа, но то ли еще будет

Охохох, хочу их завтра, я должен увидеть эту сцену с тортиком
А вообще, многим авторам поучиться надо так вкусно описывать, ведь тут по сути еще настоящей постельной сцены не было. А тут один поцелуй, одна фантазия, а читатель уже в нирвану ушел XDD
Еще раз повторюсь - перевод отличнейший! Я даже не знала, что в русском языке есть столько ругательных слов и фраз
Ялико, спасибо вам ^_^
*уселась ждать новую главу*

Lady_of_Sorrow, ооо, вы бы знали, как я с этими ругательствами намучалась! В оригинале от Клайда только и слышно, что "фак" то, "фак" это, никакой импровизации, блин))) Вот и приходится извращаться над великим и могучим)) *ржет* рада, что вам нравится)))
А насчет вкусного описания - вот тут я вам должна сказать спасибо за коммент. Страшно нелюблю некачественные описания постельных сцен, где "его член вошел в мое тугое отверстие и заполнил меня до самого горла", по мне так лучше пусть просто целуются, но красиво)))

Ялико, это точно)) Перечитав огромное количество фиков, уже начинаешь просто ржать над всякими дырочками, анусами, норками и прочими отверстиями =DD Зато автор чаще всего свято верит, что все отлично описано - "как у всех же!" =_= Ну и к советам прислушиваются очень редко =/ Самое что интересное, комментарии у таких фиков, по-моему, всегда крайне односложны, народ даже не пытается рассуждать над фиком, не то что писать какую-то критику. И таких аффтаров... Х_Х плодятся они со страшной силой.
А на счет ругательств - хехе, ну английский в этом плане все же бедней нашего родименького XDDD Хотя наших аффтаров редко спасает богатство русского языка =_='

о госпади

Lady_of_Sorrow, по поводу анусов-дырочек и нетерпимости к критике - согласна с вами по всем пунктам. Это чаще всего молодые авторы, у которых нет никакого вкуса к литературе, как говорится, "лишь бы написать". Я, например, прежде чем писать-переводить, перечитала, наверное, тонны всякого разного от фанфиков до классики. Тут уж хочешь-нехочешь, а вкус прививается, равно как и уважение к русскому языку, и на критику смотришь, как на один из путей улучшить качество своего творчества. И всякое "фигасе", "уматный фик" и прочие радостные возгласы читателей, не несущие смысловой нагрузки, начинают напрягать)) Думаю, я не одна такая))
Хотя, в последнее время у меня закрадываются смутные сомненья, что я стала слишком уж критичной - и то мне не нравится, и это в чужих рассказах/фиках. Свое так вообще предпочитаю не перечитывать без предварительного отбечивания треьими лицами, а то не вылезу потом из депрессии от количества найденных ошибок, на которые раньше был глаз замылен))))
По поводу ругательств - на самом деле, на английском тоже можно та-а-акой изощренный посыл туда, где солнце не светило, закрутить! Но не только у нас в россии народ предпочитает легкие пути, многим и "фака" вполне достаточно, а жаль)))

Глава 16, часть первая

Как заработать рак легких.

За всеми своими делами я совершенно забыл о том, на что согласился вчера. А когда вспомнил, чуть не окосел. Я что, снова сказал Сэму ‘да’? Сегодня вечером. У него дома. Ипона-вашу-налево-сцуко-мать-замечательно. Ну почему, почему я сказал ‘да’? Это ведь совсем на меня не похоже. Но, судя по всему, когда дело касается Сэма, все мои принципы и правила вылетают в форточку. Никто не может с ним сравниться по той легкости, с которой он может заставить меня согласиться на очередную авантюру совершенно не в моем стиле. Мое сопротивление все больше ослабевает с каждым днем…с каждым часом, с каждой минутой, с каждой, блин, секундой. Это раздражает. Это бесит меня до зубовного скрежета. Но я уже не могу остановиться.

Даже не знаю, что в нем такого особенного. До последнего времени я его даже не замечал, я никого не замечал после Криса. Небольшое усилие воли и тонны нерастраченной злости на человечество в целом и несколько личностей в частности – вот и все, что мне для этого понадобилось. А потом случился Сэм. Как? Почему? Зачем? У меня нет ни малейшего представления. Мне не нравится, что я так отчаянно хочу его видеть, хочу к нему прикасаться, не нравится, насколько сильно я жажду его компании. Я боюсь того, что может случиться, когда мы станем друг к другу ближе, когда расплывчатая фантазия, персонаж нелепого комикса, обретет реальные черты. Но, наверное, уже слишком поздно. Я уже завяз по самые уши.

Рядом с ним я иногда чувствую себя ребенком. Стоит только вспомнить, как мои губы сами по себе, без какого-либо контроля со стороны сознания, разъезжаются в улыбку от одной мысли о нем. А уж о том, на какие фантазии Сэм провоцирует мое извращенное воображение, вообще лучше не думать. Я пытался, всеми своими силами пытался его ненавидеть, но ничего не вышло. Теперь я больше злюсь на самого себя, на свой глупый страх, который не позволяет мне дать ему хотя бы один шанс. Неужели я действительно такой трус? Неужели за год старые раны так и не зажили?

Стоп, Клайд. С каких пор у тебя такая проблема?

Да кого я пытаюсь обмануть. У меня всегда она была. Я винил себя за то, что не мог удержать внимание Криса. Винил себя за то, что он спал с каждым, кто согласится. Винил себя за то, что влюбился, хотя должен был знать заранее, что ничем хорошим это не закончится. Рано или поздно тебя всегда предают, это истина, которая легла в основу моего мироздания. Клише, да, но этот урок я хорошо усвоил благодаря Крису, и не желаю наступать дважды на одни и те же грабли. Я никому так и не рассказал, что у нас с ним произошло, даже матери. Она просто думает, что он куда-то пропал, уехал, мистическим образом исчез с лица Земли. Хотя ничего мистического в том, как я, наконец-то набравшись храбрости, сломал ему челюсть хуком справа, не было. Ушлепок недоделанный, так ему и надо.

«Я буду поздно, Клайд. Не жди меня».

«И не собирался».

«Врешь. Ты так до сих пор ничего и не понял».

Крис так и не объяснил тогда, что он имел в виду. Но я уже и сам начал догадываться. Его непрекращающиеся похождения по ночным клубам, его ухудшающиеся оценки в университете, синяки и ушибы, его патологическая лживость. Он позволил мне поверить, что любит меня. Он часто уходил непонятно куда, но ведь всегда возвращался, правда? И приносил с собой запах других мужчин. Запах сигарет и алкоголя. Не знаю, почему я позволил этому продолжаться так долго. Он был единственным, кого я к себе подпустил так близко, единственным, кому доверял. Я не был слеп, просто…не хотел видеть. Мы жили вместе два с половиной года, а потом я застал его в нашей постели с одним из его так называемых ‘друзей’.

Так что…да. Может, я и правда слегка ‘того’. Может, я и правда зол на всех окружающих людей и на себя в первую очередь. Может, я и правда не хочу, чтобы рана зажила, потому что, пока я помню, как это – когда тебя безжалостно ломают, выбивают почву из-под ног, шанс того, что снова случится что-то подобное, становится меньше. Крис. У меня вырывается болезненный смешок, когда я вспоминаю, как он выглядел. Красивый, потный, желанный, полный псих по всем параметрам, вплетенный в чужое тело, это был явно не первый раз, когда он трахал кого-то в нашей постели. Я никогда не был для него единственным. Меня было для него недостаточно. Самое смешное, что даже со мной в комнате, они так и не остановились. Крис рассмеялся мне в лицо, когда я попытался их растащить. Рассмеялся и сказал отвалить. Вот тогда я его и ударил.

Да, он это явно заслужил. И не только это.

Но я заслуживаю худшего, потому что позволил этому случиться. Позволил ему использовать меня в самом худшем смысле этого слова. Я был тем, к кому он приходил, когда больше никого не было, что-то вроде запасного варианта на все случаи жизни, который никогда не откажет. Я был тем, кто занимался с ним любовью, вместо того, чтобы просто трахать его, как все остальные. Я был тем, кто платил за нашу квартиру, в то время как его раз за разом выгоняли с работы. Тем, кто приводил его в чувство после очередной пьянки в ночном клубе, тем, кто следил, чтобы он не умер во сне, захлебнувшись в собственной блевотине, кто заставлял его посещать институт и врал его родителям, когда они узнали, что Криса оставили на второй год. Я был единственным, кто о нем по настоящему заботился, и в ответ он меня уничтожил. А я позволил этому случиться.

Я, блять, позволил этому случиться.

Вот с такими депрессивными мыслями и начинается мой день. И какая-то часть меня предвкушает сегодняшний вечер. Сэм ведь так со мной не поступит, правда? Но, с другой стороны, что я о нем знаю? Ни хрена я о нем не знаю, и никто не может гарантировать, что произойдет, когда мы станем друг к другу ближе. И это меня пугает до дрожи. Сэм нравится мне, он мне охрененно нравится, как бы я не пытался это отрицать. И он не Крис, равно как и я уже не тот Клайд, что позволил какому-то ублюдку вытирать об него ноги.

Сэм кажется совершенно другим. Что-то в нем есть такое, к чему меня тянет, как магнитом. И чем большей сволочью я пытаюсь выглядеть, тем большее он, кажется, получает от нашего общения удовольствие. Словно, чтобы я ни делал, как бы я себя ни вел, он не уйдет, не исчезнет, не разочаруется, и мне это нравится.

Я, наверное, слишком рано забил тревогу. Это просто ужин и ничего больше. По крайней мере, пока. Но я не могу, просто не могу прекратить о нем думать, и это сводит меня с ума. Расслабься, Клайд, говорю я себе, но ничего не получается.

Я не вижу Сэма, когда приходу на работу, и его дебильного грузовика нет на стоянке. Я не сталкиваюсь с ним в лифте или во время обеда, который провожу на скамейке во дворе, выкуривая сигарету за сигаретой и пялясь на смятый лист с его адресом и миниатюрным шоколадным тортиком в правом нижнем углу. Я пытаюсь убедить себя, что иду сегодня вечером к нему только ради торта, а сам Сэм тут совершенно ни при чем. Говорю себе, это последний раз, и что у нас с ним ничего не получится, и что я скажу сегодня об Сэму, а он обязательно согласится со всеми моими разумными доводами. Ага.

И где его, черт задери, носит? Это странно, я знаком с Сэмом не так уж и давно и уже (вроде бы, как бы…) начинаю по нему скучать. Блядство какое-то, честное слово.

«Эй».

Поднимаю голову. Тихоня так редко подает голос, что я даже сразу и не понял, что это она. Понятия не имею, что ей сказать, но на приветствие отвечаю. Она усаживается рядом со мной на лавочку, завязывая свои выкрашенные красным волосы в высокий хвост. Тихоня не курит, так что я не знаю, что она тут делает. Может, ей просто скучно? Мне, в общем-то, все равно. Пытаюсь ее игнорировать, погружаясь в свои мысли и автоматически разглаживая пальцами мятый листик с адресом и нарисованным тортиком, и какое-то время мне это с успехом удается.

«Ты рисуешь?»

Не так много, как раньше, думаю самому себе. На самом деле, это неправда, просто все, что в последнее время у меня выходит из-под пера – это изображения Сэма. Ужас, в общем. Ничего ей не отвечаю, только киваю легонько, захлопывая блокнот, и наблюдаю за ее реакцией краем глаза. Пусть только попробует посмеяться над моим маленьким хобби.

«Это был тортик?» - спрашивает она, улыбаясь краешками губ без малейшего намека на издевку.

Не знаю, с чего это вдруг она решила со мной заговорить, но я не особо против. Это, по крайней мере, отвлечет меня от депрессивных мыслей.

«Я люблю сладкое», - отвечаю саркастично, ‘неужели это и так не понятно, женщина?’

Она в ответ смеется, и я поворачиваюсь к ней и улыбаюсь. Это ее настолько шокирует, что она аж давится своим смехом, сразу же затихая и вылупившись на меня широко раскрытыми изумленными глазами. Я тут же отворачиваюсь и искривляю губы в привычную усмешку.

«Ты всегда рисуешь тортики?»

«Нет, только когда мне хочется сладкого».

«Ясно», - выдыхает Тихоня, снова легонько посмеиваясь. «Так ты поэтому с таким усилием прожигал его взглядом».

Не знаю, что ей на это ответить, поэтому ничего и не отвечаю. Мой взгляд падает на часы и я со вздохом поднимаюсь, пора на работу, а то не хватало еще снова опоздать. Тихоня догоняет меня у лифта и мы вместе заходим. Молча. Я знаю, что ей хочется задать мне тысячу и один вопрос, любопытство из нее так и прет, но она сдерживается, и за это я ей благодарен. Не думаю, что в состоянии сейчас ответить хотя бы на один из них. Тем более что я никогда не замечал за собой тенденции вываливать свою жизненную историю кому-то, кого практически не знаю и заочно ненавижу. Лифт останавливается, и мы так же молча расходимся в разные стороны. Слава богу, в этом офисе есть хоть кто-то, кто умеет держать язык за зубами, и чью компанию мне не так уж и сложно терпеть. Но все равно я ее ненавижу. Заочно.

Когда я подхожу к своему рабочему столу, меня встречает огроменная стопка бумаг. Ну здравствуй-жопа-новый-год. Кидаю взгляд на Андреа, но симпатии с ее стороны не встречаю. Сука.

«Мистер Хэнли поручил мне отдать тебе эти бумаги. Он не сказал, зачем».

Довольно забавно, как он выжидает, пока я свалю на обед или еще куда-нибудь, чтобы дать мне новое задание. Не то чтобы я скучал по его отвратительной физиономии. Пусть лучше держится от меня подальше, мне так легче жить. Падаю в кресло и приступаю к работе…медленно, вдумчиво и очень лениво. Мистер Хэнли что-то вообще в последнее время меня не особо нагружает. Если вдуматься, то началось это как раз с того дня, когда Сэм меня поцеловал в его присутствии. Ну и черт с ним. Пусть прячется в своем офисе сколько его душе угодно, гомофоб несчастный. Может, стоит как-нибудь опять позвать Сэма и, предварительно вытащив босса из его конуры, простите, офиса, засосать его снова прямо перед бледнеющим начальством. Может, тогда я его вообще больше не увижу! Гениальный план!

«Над чем смеешься?»

Я тут же искривляю губы в свою коронную ухмылку и поворачиваюсь к Андреа.

«Да так, вспоминаю твои сладкие губки, зая».

Она стремительно бледнеет и, подскакивая со стула, чуть ли не бегом отправляется куда подальше от меня, скорее всего, в комнату отдыха. Может, сегодняшний день будет и не таким отвратительным, как я думал вначале. Наконец-то меня оставили в одиночестве. Никто не пытается задавать мне дурацкие вопросы, никто не пытается втянуть в разговор, никто не раздражает своим неуемным любопытством. Никто не отвлекает меня от собственных депрессивно-параноидальных мыслей. Ч-ч-черт. Я довольно быстро приканчиваю стопку бумаг и чуть ли не подпрыгиваю, когда всегда до этого молчавший телефон на моем столе начинает звонить. Хватаю трубку и уже открываю рот, чтобы выпалить стандартное «Дублин и Компания, Офис Главного Ублюдка», но меня опережают.

«Что на тебе одето?» - спрашивает подозрительно знакомый голос с другой стороны трубки.

Не понял!? Это еще что за хренотень?

«Вы, вообще, кому звоните!?» - шиплю я сквозь сжатые зубы.

Какой-то урод ошибся номером, не иначе. Мне с такими приколами точно бы никто не позвонил. Кишка тонка.

«Тебе», - шепчет в ответ голос уверенно, совершенно меня игнорируя. «Так что на тебе одето?»

Елы-палы, но голос, хоть и искажен каким-то девайсом, такой знакомый, что аж пальцы сводит. Я, естественно, ничего не отвечаю. Во-первых, потому что вопрос какой-то совсем уж дурацкий, во-вторых, я все еще пытаюсь вычислить, кто это такой умный решил пошутить. Через несколько долгих секунд в трубке раздается тяжелый вздох и мне неожиданно становится весело. Потому что, ну серьезно, кто в здравом уме и твердой памяти мог бы додуматься позвонить мне на работу и спросить, что на мне одето? Дурдом какой-то. Внимательно оглядываюсь и, убедившись, что Андреа нигде поблизости нет, возвращаюсь к разговору, решив, что можно и повеселиться, пока никто не видит.

«А что одето на тебе?»

Ответа я жду довольно долго, но, наконец, в трубке раздается еще один вздох.

«Я тебя первым спросил, Клайд», - требует голос игриво.

«Сначала ты ответь мне, а потом я отвечу тебе».

«Но… Это не по правилам!»

«Как я скажу, такие и будут правила», - бросаю на трубку изумленный взгляд. «Так что, говоришь, на тебе одето?»

В ответ слышу только легкий, заразительный смех. Ну вот теперь я точно знаю, кто этот шутник. Только ему такое могло прийти в голову.

«Ипать твои кости раком, Сэм! Тебе на работе заняться больше нечем?»

«Ты знал, что это я!?» - восклицает тот же металлический голос.

«Выключи ты эту штуковину уже наконец».

Слышу легкий щелчок на другом конце провода.

«Ну ты совсем не интересный», - со смехом понукает меня Сэм уже своим обычным голосом.

Краем сознания отмечаю, что мои губы разъезжаются с маньячной ухмылке, которую я совершенно не могу контролировать. Бляха-муха.

«Я могу быть интересным тогда, когда надо», - отвечаю, слегка задетый за живое.

«Ну я уже предвкушаю…»

Он и правда говорит сейчас о том, о чем я думаю, или это у одного меня воображение необратимо извращено? Стоит только вспомнить вчерашний разговор о тортике, который, на самом деле, был совсем о другом. Ну ты и шлюха, хочу я ему сказать. И говорю.

«Ну ты и шлюха».

«Что!?» - смеется он шокировано. «Ты серьезно меня только что назвал шлюхой? Ты единственный, кто так обо мне думает».

«Да неужели!?»

Я ему не верю. Если вспомнить его вчерашний разговор с моим автоответчиком или тот же тортик, или то, какими глазами он смотрел во время нашего обеда на то, как я облизывал с губ шоколад… В общем, врушка, он и в Африке врушка.

«Ну, может и нет», - признается он в конце концов. «Но тогда ты еще хуже меня».

«Так и запишем». Беру ручку и вырисовываю крупными буквами на чистом блокнотном листке: Клайд – извращенец. А потом еще и подчеркиваю пару раз, так сказать, для эффекта. «Все. Сделано. Что-нибудь еще, прежде чем я спущусь на третий этаж и сверну к чертям собачьим твою милую шейку?»

«Нет, нет. Это все».

Я практически чувствую, как Сэм радостно ухмыляется в телефон. Он что, и правда звонил только ради прикола?

«Ты позвонил просто так…» Это подразумевалось, как утверждение, но в мой голос против воли прокрадываются вопросительные нотки.

«Все верно». Он обрывает себя, как будто сам только что понял, в чем признался. Я хмыкаю в трубку. «К тому же, к нам в офис принесли эту крутую штуку, вот я и подумал, почему бы не поиграться».

«Крутая штука – это которая голос искажает?»

«Ага».

«И ты решил с ее помощью помотать мне нервы?»

«Почему бы и нет? Я тебя этим утром не видел».

«Спасибо, конечно, Сэм…» - мой голос просто сочится сарказмом. «Но ты бы в любом случае меня увидел сегодня вечером».

«Ну да. И что с того?»

Он говорит это с такой непосредственностью, что я просто не могу не улыбнуться. И это весьма напрягает, особенно учитывая то, что Андреа вот-вот вернется. И если она увидит меня с таким выражением лица, то вся моя тяжким трудом заработанная репутация полного ублюдка полетит коту под хвост.

«Мне пора возвращаться к работе…» - говорю я, несмотря на то, что буквально пару минут назад все доделал.

«Работа не волк, в лес не убежит».

«Какое же ты, все-таки, дитя, Сэм».

Он что, действительно ждет, что я ради возможности потрепаться с ним по телефону непонять о чем просто так возьму и брошу все свои дела? Ага, щас. Бегу и падаю.

«Это я-то дитя?»

«Да, ты. Взрослый человек не стал бы мне звонить за три часа до назначенной встречи и спрашивать, что на мне одето! Тем более, на работу!»

И тут с грохотом захлопывается дверь в офис Хэнли, заставляя меня подпрыгнуть в кресле от неожиданности. Я медленно поворачиваю голову, широко распахнув глаза и уже приготовившись встретиться взглядом со своим наверняка побледневшим от ужаса боссом, но офис все так же пуст. Вот и хорошо.

«Ну, если тебе это так не нравится – скажи, и я отстану», - легким флиртующим голосом отвечает Сэм.

Я все еще смотрю на закрытую дверь в кабинет начальника, представляя себе, как он съезжает по ней на пол с другой стороны, безуспешно пытаясь стереть из памяти то, что он только что услышал. Мне эта картина довольно сильно поднимает настроение, но потом я вспоминаю, что отвлекаться мне сейчас нежелательно, ибо разговор нужно побыстрее заканчивать, пока кто-нибудь не пришел и не начал совать свой длинный нос в чужие дела. Андреа, например.

«Да не в этом дело», - отвечаю я рассеянно, не отрывая взгляда от только что вынырнувшего из-за угла и надвигающегося ко мне с двумя чашками кофе Роба.

«А в чем тогда?»

«Не прикидывайся валенком, Сэм, тебе это не идет. Все, мне пора. Увидимся позже», - скороговоркой выпаливаю я и вешаю трубку, не дожидаясь ответа.

Бросить трубку было не так уж сложно, а вот стереть с лица дурацкую улыбку оказалось невыполнимой задачей. Только Сэм обладает на меня таким влиянием, даже страшно становится. Все, можно помахать ручкой моей репутации. Роб останавливается у моего стола с широкой я-знаю-что-ты-делал-вчерашним-вечером улыбкой.

«Что такое, Клайд? Не так давно ты был готов придушить меня моим же галстуком за пару невинных комментариев о тебе и твоем бойфренде, а теперь улыбаешься во все тридцать два. Тебя не подменили случайно?»

Черт их всех задери! Ну какого хрена каждый умник считает своим святым долгом влезть туда, куда не просят!? Тем более, что еще за бойфренд! Мы с ним знакомы несколько недель от силы, ни о каких отношениях не может идти и речи!

Стукаю кулаком по столу и злобно рычу на Роба : «Никакой он мне не бойфренд, твою мать!»

Тот мне в ответ только ухмыляется, опуская стаканчик с кофе на угол стола. Нет, я просто не могу в это поверить! Какого черта мои лучшие методики по отпугиванию возможных собеседников больше не действуют? Сколько ни рычи, сколько ни матерись, а им хоть бы хны! Бесит, аж зубы скрипят от бессильной ярости!

«Свали в свою конуру, Роб. Боже, как я тебя ненавижу!»

«Верю», - подмигивает мне Роб и, все еще улыбаясь, отступает от моего стола на несколько шагов. «Но, серьезно, после таких телефонных разговоров нечего удивляться общественному мнению».

«Что, прости!?»

«Ну, ё-моё, Клайд, мы же не совсем еще тупые!» Он покровительственно мне усмехается, отхлебывая из своего стаканчика с кофе. Больше всего в этот момент я хочу этот самый кофе выплеснуть прямо в его самодовольную физиономию, да так, чтобы кипяток оставил побольше шрамов. «К тому же, ты очень громко разговариваешь».

Да. Да, черт подери, я громко разговариваю. И, верите или нет, это не просто так. Я хочу, чтобы меня было слышно, когда я высказываю очередному несчастному лузеру все, что о нем думаю в самых цветастых выражениях! По-моему, вполне естественное желание. И только я открываю рот с уже заготовленной вдохновленной речью на тему интеллектуальной деградации работников нашей фирмы, как он снова меня прерывает. Ненавижу, когда меня прерывают!

«А еще я слышал, что вчера твой бойфренд тебя засосал прямо в офисе. Хэнли, наверняка, от страха чуть не обделался».

Хммфф. Ну да, реакция Хэнли меня тогда изрядно развеселила. Он, бедный, так побледнел, как будто увидел призрака своей преждевременно почившей бабушки, или еще что-нибудь не менее шокирующее. Тем более, что никакого «засосало» тогда и в помине не было. Так, легкий, почти невинный поцелуй, всего лишь соприкосновение губ к губам. То ли дело – в лифте, или в моем сне, или у двери после нашего…эээ, свидания.

«Я так полагаю…», - начинаю я спокойно, откидываясь на кресле. «…тебе Андреа об этом рассказала?»

«Ну а кто же еще. У нее трещалка хуже, чем у сороки».

Рад, что не я один это заметил. С самого первого дня нашей встречи она только и делает, что разносит сплетни до всех, до кого только может дотянуться, как крысы в средневековье – чуму, и вынюхивает все постоянно, вынюхивает.

Хватаю оставленный на моем столе стаканчик с кофе и жадно опустошаю его в несколько глотков, избегая продолжения разговора. Роб только улыбается и, хмыкнув напоследок, уходит, наконец-то оставляя меня наедине со своими мыслями. Через несколько минут возвращается Андреа, похихикивая самой себе и время от времени кидая на меня многозначительные взгляды. Не иначе, на тему моего телефонного разговора с Сэмом. И как она с такой скоростью обо всем узнает? Вот уж кто довел грязное дело собирания сплетен до ранга искусства. Зауважать ее, что ли?

Хэнли едва высовывает нос из своего офиса, когда приходит очередной клиент. Чую задним локатором, что задержится сегодня босс на работе. А вот я задерживаться не собираюсь. А то опоздаю еще на свидание с тортиком. Когда я уже почти собрался, Хэнли, наконец-таки, выползает из своей норы и подходит к моему столу.

«Я надеюсь, это больше не повторится», - говорит он мне, нервно прокашливаясь, будто пытается, но не может найти в своем словарном запасе подходящие эпитеты для описания этого.

Я приостанавливаюсь в своих сборах и поднимаю на него взгляд. Он стоит…точнее, переминается с ноги на ногу напротив моего стола, всеми силами избегая со мной зрительного контакта, даже пытается улыбаться, но вместо улыбки у него выходит скорее какая-то болезненная, неловкая гримаса.

«Я тоже на это надеюсь. Хотя моя личная жизнь – определенно не ваше дело, но я уж точно не просил его заваливаться ко мне на работу и устраивать тут спектакль». Хэнли аж отступает на несколько шагов от моего злобного тона. Но я просто ничего не могу с собой поделать. Он что, действительно думал, что это шоу с поцелуями было моей идеей? «Все. Мне пора».

Он просто стоит, широко раскрыв рот, и хлопает на меня в шоке глазами. Не ожидал такого, небось, да? А что? Как будто мне заняться больше нечем, кроме как успокоения его пошатнувшейся гомофобной психики. Я с гораздо большим удовольствием направлю свои моральные усилия на то, что ждет меня сегодня вечером. А ждет меня тортик. Да. Больше ничего не говоря, закидываю последние бумаги в папку и спринтую к лифту.

«Клайд».

И голос у него какой-то детский, с отвратительными писклявыми нотками. Совсем не такой, как обычно. Хэнли окликает меня по второму разу и, когда я не отзываюсь, идет следом. Сейчас я ненавижу его намного больше, чем обычно – он задерживает мое триумфальное воссоединение с тортом. Вот скотина! Не дойдя несколько шагов до лифта, я останавливаюсь и медленно оборачиваюсь, глядя на него сверху вниз с нетерпеливым выражением лица. Он поднимает на меня свои водянистые глазки на мгновение, но тут же их отводит в сторону. Нервничаешь, тварина?

«Я не…» Он прокашливается и начинает сначала. «Я ничего не имею против таких отношений, просто это было неприлично».

«Ври, да не завирайся. Как будто я не видел, как ты прятался в своем офисе, обходя меня по километровой дуге, как смертельно больного какой-то заразной болезнью». Не то, что бы меня это особо расстроило…

Я знаю, что он пытается сделать. Хэнли знает что вел себя, как последний урод, и сейчас пытается извращенным способом извиниться. Но мне, если честно, на его извинения насрать с высокой колокольни. Я его всегда ненавидел, ненавижу и сейчас, так что, по большому счету, ничего не изменилось.

«Я был просто очень занят», - отвечает он в конце концов. «Ну, ладно, не буду тебя задерживать».

Наконец-то! Не прошло и пол года! Хэнли разворачивается на пятках и уходит в одну сторону, а я обрадовано ухожу в другую. Мой долгожданный торт от меня только в двух часах.


Прим. переводчика: *Меня эта глава чуть в гроб не загнала! Она просто огромная - потому и выкладываю двумя частями, даже моих супер-сил не хватило на 24 страницы вордовского текста одним заходом. Но зато у вас, дорогие мои читатели, есть время посмаковать, потому что Курильщик, можно сказать, выходит на финишную прямую, и до конца осталось не так уж и долго)))*

Ааааа! *кидается вслед ускользающей сцене с тортиком* Эхъ, буду с нетерпением ждать продолжения ^_^ Узнать конец жуть как хочется)

Как там переводчик поживает?)) Мерзкий читатель пришел в поисках продолжения Т_Т Вы в ответе за тех, кого приручили В общем очень надеюсь, что вы не потеряли интереса к этому переводу ^^ И помните, у вас есть читатели! Хотя бы я! Мерзкий, противный, докучливый, но читатель!!

Глава 16 (часть вторая)

Придя с работы домой, я, быстро переодевшись, вывожу Макса на короткую прогулку по парку. Макс скачет по цветным клумбам, радостный, как обкуренный джанки, а я сижу на скамейке и пялюсь пустым взглядом в пространство, стараясь ни о чем не думать. Знаю, что еще не так давно я был весь в предвкушении предстоящего похода за тортиком, но теперь все предвкушение куда-то незаметно утекло, оставив после себя только какое-то нехорошее предчувствие.

Ничего не могу с собой поделать. Такое ощущение, что у меня висит на шее камень, который, при одной мысли о предстоящем вечере, все увеличивается в размерах. Говорю себе уже в который раз, что ничего страшного не случится. Мне нужно просто расслабиться и получить удовольствие…тьфу ты! Опять мысли свернули не туда, куда надо. О чем это я там? Ах да, просто расслабиться. От меня ведь даже никто ничего не требует, а совсем даже наоборот – гарантируют тортик. Шоколадный, как сказал Сэм. Только одного обещания тортика в обычной ситуации хватило бы, чтобы купить меня с потрохами.

Когда мы возвращаемся с прогулки домой, я быстро кормлю Макса, а сам запрыгиваю в душ. У меня на все про все есть час, но этого времени вполне достаточно. Сэм живет не так уж и далеко, судя по тому, что можно разобрать на импровизированной карте. По какой-то причине, до меня только сейчас доходит, что за все время, что тут живу, я ни разу не наткнулся на него ни в одном из многочисленных супермаркетов или магазинчиков. Но, с другой стороны, в этом нет ничего удивительного - с моей-то тенденцией избегать массовых скоплений народа.

В конце концов, вытаскиваю себя за шкирку из душа и раскрываю шкаф с одеждой в попытке найти что-нибудь подходящее. В шкафу у меня обитает великое множество официальных костюмов, несколько пар джинсов, и брюки, которые я надевал в прошлый раз, когда его видел. Будет странно, если я приду к нему в том же самом, правда? С другой стороны, Сэму они тогда явно понравились. Он краснел, бледнел, смущался, но все равно глаз не мог оторвать от моей задницы.

«Неважно».

…Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Да какая мне, на хрен, разница, понравится Сэму то, что на мне одето, или нет!? Раздраженно отбрасываю брюки и достаю вместо них обычные темно-синие джинсы. К тому времени, когда я, наконец, определяюсь с рубашкой, на перекур остается только пять минут, а потом - сразу к Сэму. …то есть, к тортику! К Сэму за тортиком! Шоколадным! Сконцентрируйся на цели, Клайд.

- - -

Стою напротив его двери и практически чувствую, как у меня трясутся поджилки. Знаю, что пора бы уже и постучать, но я не стучу, просто стою и пялюсь на эту чертову дверь, как баран на новые ворота. Дурдом на выезде какой-то. Я поборол свои сомненья, свой страх, что ничего не выйдет, и пришел к нему домой, а теперь даже постучать рука не поднимается. Многого же ты еще о себе не знаешь, Клайд…

Из задумчивости меня выдергивает скрип открывающейся за спиной двери и быстрая легкая поступь чьих-то маленьких ножек.

«Ты тут не живешь».

Разворачиваюсь и скептически приподнимаю бровь на маленькую девочку, волочащую вместе с собой за ухо плюшевого зайца. Она сжимает несчастное, раздербаненное в хлам ухо зайца в своих маленьких пальчиках еще сильней, внимательно меня оглядывая со своего наблюдательного пункта в проеме двери. Я занят тем же, приходя к выводу, что девчонке не больше четырех. Она смотрит на меня обвиняюще, а потом отходит в сторону, пытаясь разглядеть, под чьей именно дверью я стою.

«Что ты делаешь?»

Я только качаю головой, потому что сам, честно говоря, не знаю ответа на этот вопрос. А она просто стоит и смотрит на меня своими темно-карими глазами с интересом и подозрением, как будто никогда раньше не видела другого человека вживую. Резко разворачиваюсь и наконец-то стучу, потому что эта непонятная девочка своим поведением меня, сказать по правде, немного пугает. Через пару секунд дверь открывается, и я буквально вламываюсь внутрь, кидая последний взгляд на странного ребенка. Стивен Кинг тихо курит третьесортную траву под холодильником по сравнению с ней, честное слово.

Сэм надо мной откровенно смеется, догадавшись, от чего у меня на лице образовалось выражение такого откровенного ужаса. Он приветственно машет ей рукой, и странная девочка исчезает в своей квартире, затаскивая за собой своего зайца и громко хлопая дверью напоследок.

«Только не говори мне, что это она тебя так испугала!»

«Не испугала, а просто заставила понервничать. Она смотрела на меня так, будто ей было любопытно, что у меня внутри! Тоже мне, патологоанатом начинающий, а заяц этот, так вообще живое пособие для любителей расчлененки…» Я замолкаю, добравшись до кухни и давясь слюной от поднимающегося с плиты запаха жареного мяса.

«Ну не надо, Катя хорошая. Я бы даже сказал, замечательная. Она уже мне все уши прожужжала, какой она гений».

Я, наконец, выхожу из голодного транса, поворачиваюсь на голос и чуть ли не подпрыгиваю, обнаружив, что Сэм стоит прямо за мной. Просто охреневаю с его таланта подкрадываться ко мне незаметно. Провокатор, блин, недоделанный.

«Ты опять за свое!?»

Сэм пожимает плечами, и тут я впервые обращаю внимание, во что он одет. Передник. Ну капец, мама роди меня обратно, главное, не заржать. И не покраснеть от прилива крови туда, куда не надо. У него закатаны до локтя рукава, обнажая слегка загорелую кожу. Он меня одной рукой отодвигает в сторону, эдакий прозрачный намек свалить с пути, и сдергивает с крючка полотенце, чтобы снять одну из кастрюлек с плиты. Выбранной им кастрюлькой оказывается именно та, от которой шел заманивший меня сюда божественный запах. Сэм ставит ее на стол, а потом стягивает передник и, небрежно его смяв, закидывает на спинку стоящего в углу заваленного всякими кухонными причиндалами стула.

«Ну не могу же я пропустить такой шанс заставить тебя, как ты выразился, понервничать», - говорит он мне с хитрой улыбкой, а потом берет за руку и утягивает из кухни в зал.

«Вот спасибо».

Или нет. С другой стороны, за его руку на моей спасибо сказать определенно стоит. Приятное, живое тепло, которое посылает россыпь приятных мурашек по всему телу. Сэм усаживает меня за стол, но я занят тем, что пытаюсь в подробностях рассмотреть его место обитания. Первым замечаю то, что в его квартире, в отличие от моей, все очень прибрано, просто-таки вылизано, аж страшно становится. Интересно, тут так всегда, или это Сэм специально ради меня постарался? Вид моих собственных апартаментов, со всякими мелочами, разбросанными по всем углам, и мятыми рубашками-джинсами-носками, расфасованными по самым интересным и неожиданным местам, не менялся еще со студенческих времен. Но, судя по виду квартиры Сэма, он просто повернут на уборке. Ярый фанат чистоты, м-мать. Вот и хорошо. Это значит, что он просто замечателен, но не идеален. Что и требовалось доказать.

Сэм уходит в кухню, а я пользуюсь возможностью приглядеться ко всему повнимательнее. Для парня, совсем недавно закончившего колледж, он весьма неплохо устроился. Откуда, интересно, у него такие деньги? Видимо за ‘бесцельный треп по телефону днями напролет’ ему на работе платят больше, чем я думал. А ведь я и не подозревал, чем занимаются графические дизайнеры до нашего сегодняшнего телефонного разговора. Ухмыляюсь, обсасывая в уме идею поделиться снизошедшим озарением с Сэмом, но тут он возвращается в комнату с двумя чашками холодного чая, и все связные мысли из моей головы тут же выдувает.

«А у тебя тут уютненько», - говорю ему, пытаясь собрать себя в кучу.

Эта его улыбка просто убийственна. И жутко отвлекает. Он мне ничего не отвечает, но слегка краснеет от удовольствия. Может, он и вправду навел такую красоту у себя дома специально для меня. Решаю больше над этим не думать, потому что такими темпами еще не известно, к каким выводам приду. Лучше сменить тему.

«Скажи, у тебя все соседи такие странные?» - спрашиваю, кивая головой в сторону двери, в то время как Сэм ставит передо мной тарелку с чем-то непонятным. Но это только потому, что я нормальную еду вижу очень редко. Обычно у меня в холодильнике можно найти только лапшу быстрого приготовления, бутерброды какие-нибудь и полузасохшую пиццу. Ну и труп повесившейся мыши на верхней полке.

«Что? Катя?» Он смеется. «Ей четыре года, никакая она не странная».

«Как скажешь», - скептически хмыкаю, поднося к губам чашку с холодным чаем. «Она мне напоминает одну из Детей Кукурузы Стивена Кинга».

«Ты, я смотрю, не особо много общался с маленькими детьми. Она нормальная, просто с настороженностью относится к новым людям. Вообще-то, вы во многом похожи. Немного странные. Необщительные. Кавайные.»

Я изумленно поднимаю бровь. «Кавайные!?»

«А со странным и необщительным ты, значит, согласен?»

«Я и без тебя знаю, что я такой и есть. Но кавайный?» Качаю головой, не в силах согнать дурацкую улыбку с лица. Удивительно, как быстро он может заставить меня улыбаться, просто удивительно. «Ну у тебя и шуточки».

«Да. Ты прав. Ты просто самый настоящий урод, Клайд».

У меня аж дыхание перехватывает от того, как он на меня смотрит. Сэм совершенно не умеет врать. Я знаю, что это все шутки, но должен же он понимать, какое влияние на меня оказывают такие вот взгляды. Р-раз – и я в ауте, берите, кто хочет, так сказать, тепленьким. Ужас, короче. Но, какая-то часть меня, глядя на его радостную улыбку до ушей, все равно надеется, что улыбается он сейчас только для меня. Ага. Губу на пуговицу пристегни, Клайд.

«Да уж, ты знаешь, как говорить комплименты», - отзываюсь я, обретя, наконец, контроль над своим впавшим в священный экстаз, то есть ступор, телом.

С трудом отвожу от него взгляд, опуская глаза на свою нетронутую тарелку с едой. Если после этого мне не дадут моего торта, то я просто не знаю, что сделаю. Отвратительная овощная зараза захватила тарелку! Тем не менее, все остальное выглядит весьма аппетитно. Гораздо лучше, чем все то, чем я обычно питаюсь.

«Хватит гипнотизировать еду взглядом, никуда она от тебя не убежит. Ешь давай уже.»

Я занят тем, что выуживаю кусочки овощей и отделяю их от риса и мяса, отпихивая к краю тарелки. Сэм за этим какое-то время наблюдает с легкой улыбкой на губах. Странно, что он не заметил моей ненависти к овощам раньше. Хотя, откуда ему знать, я ведь ни разу при нем ничего с овощной составляющей и не заказывал.

«Что ты делаешь?»

Он уже с хмурым видом оглядывает мою тарелку.

«Что такое? Ты их хочешь? Я не ем овощи».

«Ты серьезно…» - он откидывается на спинку стула, откладывая вилку в сторону.

У Сэма такое лицо, будто он мне не верит. Ну, что я могу сказать? Привыкай.

«Совершенно серьезно».

«Как ты только выживаешь с такой диетой?»

Ко мне на ум сразу же приходят два моих верных друга и спутника жизни – никотин и кофеин, но я только пожимаю плечами, отправляя в рот первую порцию очищенного от ереси, то есть гадости, плова. Сэм переводит взгляд с горки тщательно выделенных из общей массы кусочков зеленого перца и грибов на радостно жующего меня, а потом обратно, и так несколько раз, а потом начинает легонько смеяться. Вот и правильно, нечего пялиться на меня, пока я ем, и уж тем более нечего пытаться всучить мне какие-то грибы вместо обещанного тортика. Мы так не договаривались. Никто и ничто в этом мире не сможет заставить меня есть овощи, даже мама уже давно опустила руки. Так. Пора срочно менять тему разговора, пока ему не пришло в голову начать меня уговаривать. Сомневаюсь, что он и вправду решит со мной так жестоко пошутить, но чем черт не шутит. Я доберусь до обещанного тортика во что бы то ни стало.

«Итак, признавайся, откуда у тебя грузовик?»

Ничего не могу поделать с рвущимся наружу смехом, задавая этот вопрос. Закусываю губу, заглушая смешки, в то время как Сэм заливается краской до самых корней волос. Он отворачивается, несколько раз нервным жестом проводя рукой по волосам.

«Ну у тебя и вопросики». Он краснеет еще сильней. «Я его не просил. Это изначально было просто шуткой, на самом деле».

«Не спорю, тут есть, над чем посмеяться» - выпаливаю я, не сдержавшись, и откидываюсь на спинку стула в предвкушении. «Ты, надеюсь, отчетливо себе представляешь, как выглядишь за рулем у этой…этой штуки?»

«Заткнись и дай мне рассказать до конца, балбес».

«Никто тебя и не останавливает».

«Ладно…» - он смеется, махая рукой на мои остроумные комментарии. «Изначально, как я уже говорил, это было шуткой. Папаня спросил, чего я хочу на выпускной, а я сказал ‘Здоровый грузовик, таранить ворота жизни’».

Я сначала несколько долгих секунд просто смотрю на него широко раскрытыми глазами. А потом до меня, что называется, доходит. Меня начинает потряхивать, кусаю губы чуть ли не до крови, чтобы не заржать, как конь, Сэму прямо в лицо, но ничего не помогает.

«Ты так и сказал!?»

«Спокойно, Клайд. Это еще не конец!»

Машу ему рукой, чтобы продолжал, а сам чувствую, что глаза от с усилием сдерживаемого смеха уже начинают слезиться.

«Так вот, папаня знал, что я шучу, но все равно купил мне этот чертов грузовик на следующий день».

Он делает глоток холодного чая и наклоняется вперед, опираясь на стол локтями. Сэм просто наблюдает за мной, дожидаясь, пока волна неконтролируемого смеха сойдет на нет. Я пытаюсь. Я, мать его на колыму, пытаюсь, но просто не могу остановиться.

«Вот такой у меня папашка, любитель пошутить». Тут он, все-таки, не выдерживает, и бросает скомканную салфетку мне в лицо. «Хватит ржать уже!»

Я кидаю салфетку обратно в него, но Сэм поступает по-умному, ловит ее и прячет в карман, а у меня снова на лице расплывается улыбка идиота. Еще слюни начать пускать не хватало для полноты картины! То надо мной влияние, которое имеет Сэм, просто ужасает. От одной этой мысли у меня вся кровь отливает от лица, и я сразу же перестаю улыбаться.

«Ты в порядке?»

Я какое-то время молчу, не игнорирую его вопрос, просто молчу и внимательно осматриваю Сэма, прищурившись, пытаясь понять. И не могу. Немного нервно прокашливаюсь и отодвигаю от себя тарелку с едой. Я съел только половину, но у меня сейчас есть более важное дело, чем еда.

«Ты говорил, будет тортик».

Он улыбается и уже собирается подняться, как видит, что я почти ничего не съел.

«Ты действительно не можешь выбросить этот свой тортик из головы, ммм?»

«Ты обещал», - говорю я с напускной обидой.

Если он мне сейчас откажет, то я просто не знаю, что сделаю. Я предвкушал этот тортик с той самой минуты, как он о нем заикнулся. Черт подери, не смей рушить мои мечты, Сэм!

«Может быть и так», - ухмыляется он, дергая меня за руку.

«Я сказал, что так и было». Дергаю его в ответ. «Значит, так и было».

«Ладно, ладно. Пошли со мной».

Неужели он думает, что я ему откажу, когда он меня так просит? Спокойно, Клайд. Тортик! Он тянет меня за руку и ведет обратно в кухню, прямо к тортику, который я каким-то неведомым образом пропустил, когда был тут ранее. Ну здравствуй, моя радость. Ты выглядишь просто за-ме-ча-те-ль-но!

«А где твой кусок?» - спрашиваю я с хищной ухмылкой, уже пожирая глазами мой билет в мир божественного наслаждения. «Потому что это все мое».

«Ха-ха. Очень смешно». Сэм его даже не порезал. Вот и правильно, жду не дождусь. Сэм подхватывает со стола вилку и, отломив ей от тортика огромный кусман, истекающий шоколадной заливкой, подносит ее мне прямо под нос. «Пробуй».

Я перевожу взгляд с него на кусочек торта и обратно. С кусочка капает шоколад, а под ним, уверен, слои пропитанных сладостью коржей. Он что, серьезно хочет покормить меня с руки!? Я не ребенок! Но, стоит мне только открыть рот, чтобы высказать ему свою точку зрения по этому вопросу, как Сэм тут же запихивает внутрь вилку с кусочком торта. Думаю, я на мгновение даже перестал дышать, когда густая шоколадная сладость ударила по вкусовым рецепторам. Закрываю глаза и, полностью сосредоточившись на ощущениях, выпадаю в нирвану. Горячо, сладко, вкусно, божественно, это лучше оргазма, говорю вам, лучше оргазма! У меня подгибаются колени, так что я хватаю его за руку, чтобы не осесть амебообразным кулем прямо тут, у него на полу. Я в эти мгновения просто потерян для окружающего мира, так что даже не регистрирую ни звона отброшенной на стол вилки, ни легкого довольного смеха Сэма.

«Может, тебе лучше присесть?» - спрашивает он меня шепотом, когда я немного отхожу.

И когда это он успел подойти ко мне так близко!?

«Ммм, может быть…» - шепчу в ответ, открывая глаза, и первое, что я вижу, это его улыбку.

Ипона мать, он и правда близко. Так близко, что я чувствую его дыхание на своем лице, так близко, что я придавил его всем телом к холодильнику…стоп-стоп-стоп, что я сделал!?

«Тебе понравилось?»

«Да, понравилось», - отвечаю я односложно, поскольку высшая нервная деятельность после удара тортом во временном ауте, и облизываю губы. «Шоколадная…любовь».

Тогда уж, скорее, Шоколадный Рай. Тягучий, темный и такой сладкий, что аж сердце от удовольствия останавливается. Говорил же – Сэм меня убить пытается…но таким приятным способом, что хочется поднять лапки и подставить пузо на милость победителя. Это и вправду самый лучший тортик, какой я когда-либо пробовал. Об этом я ему и сообщаю в своей неповторимой манере.

«Очуметь…еще?»

Сэм медленно кивает головой, но не поднимает глаз. Его напряженный взгляд устремлен на мои губы. Только тогда до меня в полном объеме доходит, в какой позиции я нахожусь: вдавливая его всем телом в холодильник. Как это произошло!? Я что, был настолько возбужден этим тортиком? Впрочем, сомневаюсь, что я думал только о тортике в тот момент, иначе бы не навалился на Сэма, как прыщавая малолетка, у которой того и гляди сперма из ушей польется от радости. И почему, кирпичом меня под ребра, я все еще не отодвинулся!? Пытаюсь отшатнуться, но Сэм тоже не ворон считает, быстро хватает меня за руку и возвращает обратно.

«Эээ…»

Супер, Клайд, ну ты и герой. Запротестовал, называется! Сэм победно мне ухмыляется, подбирает отброшенную ранее вилку и отделает ей от тортика новый кусочек. Все сопротивление вылетает из меня со свистом той самой фанеры, которая, говорят, пролетала над Парижем.

«Ты говорил, что хочешь еще».

Блять. И ведь не поспоришь. Да и весомых аргументов как-то не осталось.

- - -

Наевшийся до отвала и довольный жизнью, я, развалившись на его бежевом кожаном диване, слушаю, как Сэм перечисляет мне названия своего сборника DVD. Какие-то фильмы из этого списка я уже видел, какие-то ненавижу, а о некоторых даже и не слышал. Хорошо, что я успел набить себе пузо тортиком, потому как на то, какой фильм смотреть, мне совершенно наплевать. Хочется просто сидеть, растекшись по дивану, и упиваться воспоминаниями о тех разрушениях, которые я нанес восхитительному шоколадному богу тортов. Полусъеденный, изуродованный, откровенно попользованный…это было шикарно. Я твердо настроен выкрасть его останки перед уходом. Не уверен, как именно это проверну – просто запихнуть его под рубашку и невозмутимо свалить ведь не выйдет. Сэма необходимо будет чем-нибудь сильно отвлечь, а потом просто сбежать вместе с шоколадной радостью.

«Чему улыбаешься?»

Открываю глаза навстречу восхитительной картине – Сэм стоит прямо передо мной, проводя рукой по своим шелковистым волосам, и улыбается, радостно прищурив глаза.

«У тебя столько всякой дряни в коллекции».

Я просто хочу его позлить, да что угодно, лишь бы он прекратил так на меня смотреть.

«Что? Тебе не нравится Джэймс Бонд?»

«Я, видимо, отвлекся, когда ты его упомянул». Ухмыляюсь ему во все зубы. «Ладно, ладно, только большая часть твоей коллекции – полная дрянь».

«Какого Бонда тогда будем смотреть?»

«Ну, это уже сугубо дело личных предпочтений. Тимоти Дэлтон, полный отстой. Джордж Лэзенбай, пффф, не смешите мои тапочки. Только Роджер Мур, Син Коннери или Пирс Броснэн».

«Пирс Броснэн явно самый симпатичный, но мне в качестве Бонда больше нравится Роджер Мур».

«Серьезно? Святой?»

Ну ладно, Роджер Мур хорош, стоит это признать, но Син Коннери самый лучший Бонд всех времен и народов – вне конкуренции. Спросите кого угодно, и если вам ответят что-то другое, то я всегда готов встать на защиту любимого героя кулаками. Пирс Броснэн прочно стоит на втором месте, потому что, серьезно, кто в здравом уме скажет ‘нет’ голубоглазому ирландцу с таким шикарным телом и пистолетом в кармане?

«Лучше, чем Ремингтон Стил».

Ремингтон Стил!? Какого хрена!? Пирс Броснэн просто охуенен! Я обожаю это шоу. Что, надо сказать, довольно странно, учитывая что с ним у меня прочно ассоциируется воспоминание того, как дед на меня орал и пытался отодвинуть от экрана, чтобы не закрывал, понимаешь ли, ему обзор на божественные телеса Стефани Зимбалист.

«Дай, посмотрю». Я неохотно сгребаю в кучку свои растекшиеся по дивану конечности и подхожу к скрюченному на полу перед стопками с дисками Сэму. «Мать моя женщина, и ты все это смотрел?»

У него в коллекции есть все от ‘Бондериады’ до ‘ The Dark Crystal’. Но кое-что привлекает мое внимание, и я просто не могу удержаться от вопроса.

«Фрэнк Синатра?»

У него в коллекции есть практически все фильмы, которые я когда-либо видел или о которых слышал. Еще одна маленькая невинная одержимость? В придачу к неестественной любви к чистоте еще и скрытая киномания?

«Знаешь, нам ведь не обязательно смотреть фильм», - неожиданно выдает он, отвлекая меня от выстраивания очередной теории на тему истоков его заинтересованности Синатрой.

«Да-а-а? И чем же нам тогда заняться?»

«Не знаю. Можем просто поговорить».

Смотрю на него комично расширенными глазами, как будто такой вариант событий ко мне даже в голову не приходил, а потом падаю рядом с Сэмом на его чудесный диван диван. Интересно, вышло бы у меня по тихой уволочь его вместе с тортиком? Думаю, все-таки нет, Сэм быстро заметит пропажу, даже если у меня и получится неведомым образом бесшумно протащить диван через дверной проем.

«Засранец».

«Да, я такой».

Это же очевидно. Я никогда и не пытался скрывать свою сволочную натуру. Поглядывая на него краем глаза, складываю руки на груди и откидываюсь на спинку дивана. Удобная у него, все-таки, мебель.

«Итак», - начинает Сэм.

«Так и…»

Приподнимаю бровь, чувствуя, как его острый локоть впивается мне где-то между четвертым и пятым ребром.

«А-а-а. Ты предлагаешь мне начать первым?»

«Это твоя расплата за сволочную натуру и любимое развлечение – игру на чужих нервах».

По всем правилам мне тут положено оскорбиться, но я никакой обиды не чувствую. Скорее, совсем наоборот. Мне смешно, да так, что силы утихомирить рвущиеся наружу после таких комплиментов смешки появляются только минуты через полторы. Во всем виноват переизбыток сахара в крови, точно вам говорю. Правильно, вали все на тортик, Клайд. Этот изумительный, мозговыносительный, три-оргазма-за-одну-минуту шоколадный тортик.

«А тортик еще остался?»

Знаю ведь, что остался…это я таким нехитрым образом пытаюсь сменить тему, а то опять занесет туда, куда не надо. У Сэма есть его нездоровое увлечение творчеством Синатры, а у меня вот – сладости. Жизнь у меня не особенно интересная. Если совсем уж резать по живому, то она откровенно скучная. Есть только две радости – игра на нервах, как выразился Сэм, и рисование, но что-то в последнее время ни того, ни другого на горизонте не наблюдается. Устраиваюсь поудобнее на диване, тяжко вздыхая, и вытягиваю ноги, но очень аккуратно, чтобы не задеть сидящего рядом Сэма. Тот молчит. Что-то мне подсказывает, что он ждет от меня полноценного развернутого ответа, а не обычных шуточек и переполненных ядовитым сарказмом комментариев. Еще раз вздыхаю, приходя к выводу, что стоит все же ответить на вопрос. Я, конечно, злой, но не совсем бесчувственный – за такую еду, не говоря уж про торт, можно и отблагодарить человека.

«Даже не знаю, что тебе рассказать. У меня было одно хобби, не считая ежедневных вылазок с Максом в парк, помозолить глаза собачникам, конечно».

«И что же это было? Ритуальное насыщение себя любимого отравленным сигаретным дымом?»

«Да нет же, придурок. Я от этого отказываться и не планирую». Хмыкаю, гадая, сильно ли будет Сэм смеяться над моим маленьким хобби. С другой стороны, после демонстрации других моих привычек он и глазом не моргнул…пока не моргнул. «Я любил рисовать комиксы…немного».

«Немного любил или немного рисовать?» - переспрашивает он, легко улыбаясь, но я только передергиваю плечом. «Какого типа комиксы?»

«Очень злобные. По большей части мелкие безсюжетки, зарисовки жизненных ситуаций. Всякие случаи с работы, выражения лиц разных личностей, которым я высказывал все наболевшее…»

«Звучит довольно весело».

«Я ими никогда не стремился никого развеселить».

«А чего же ты тогда стремился ими достичь?»

«Не знаю. Для меня эти комиксы всегда были чем-то вроде отдушины. Противострессовой терапии». И почему я только ему все это рассказываю? «Впрочем, там и вправду было описано несколько довольно смешных случаев».

Не могу оторвать от него взгляд, когда Сэм так мне улыбается. Это какая-то болезнь, передающаяся воздушно-капельным путем, потому что теперь я тоже заражен. Вот уж спасибо, Сэм, удружил.

«За что спасибо?»

Черт подери, я что, это вслух сказал!? Чувствую, как от страшной догадки кровь отливает от моего лица. И где весь мой старый добрый, не раз выручавший меня в сложных ситуациях, сарказм!? Он что, тоже пропал под разрушительным влиянием Сэма!? Караул!

«Неважно. Кажется, я чем-то серьезно болен, и вообще, пора бы мне уже замолчать». Замечательно, Клайд, ты начинаешь заговариваться. Окончательно запутавшись в своих мыслях, я расстроенно выдаю: «Это ты во всем виноват».

И тут же краснею до самых корней волос. Я безнадежен. Абсолютно, стопроцентно, как самый последний идиот, безнадежен. Сэм же только подливает масла в огонь своей широченной улыбкой. Он наклоняется ближе – да куда уж ближе-то, учитывая, что мы и так сидим почти вплотную! – и мягко целует меня в губы. Такой поцелуй мог бы выйти вполне невинным, чмок – и все, но он разрушает все законы жанра, задерживаясь дольше положенного. Эта задержка стоит мне всех рациональных мыслей, логических выкладок и доводов за и против, потому что спустя несколько долгих мгновений я отвечаю на его поцелуй. Моя рука зарывается ему в волосы, не давая отстраниться, а сам я жадно сминаю его губы, скользя языком внутрь, пробуя Сэма на вкус.

Вскоре он уже практически сидит у меня на коленях, прижавшись всем телом, а мои легкие горят от недостатка кислорода – не могу дышать! – и моя голова кружится на волнах эйфории, потому что, черт подери, я не хочу останавливаться. Но сделать это необходимо, если я, конечно, не хочу окончательно опростоволоситься и потерять сознание. Легонько отталкиваю Сэма, с сожалением расплетая наши языки. Вокруг стоит темнота, и у меня уходит не меньше минуты на осознание того простого факта, что это просто у меня закрыты глаза – когда это случилось? – и что дышу я тяжело и часто, как загнанная лошадь. Но Сэм тоже, так что тут ничего странного. В слепую панику меня ввергает совсем другое – это Сэм, уютно устроившийся на моих коленях, его горячее дыхание на моей шее, мои руки на его бедрах, пальцы, впивающиеся в кожу…и надо сваливать отсюда как можно скорей, пока я не сделал чего-то такого, о чем потом пожалею.

«Что мы делаем?» Поздно.

«Мне кажется, это и так ясно, Клайд». Одной рукой он разминает мою затекшую шею, другой поглаживая плечо, расправляя смятую рубашку. «Может, мне стоит сбавить обороты?»

Откидываю голову назад, невзначай проводя губами по его запястью, и вглядываюсь ему в глаза. Какие они, все-таки, невозможно зеленые. Встряхиваюсь, пытаясь прогнать туман из головы и сладкое оцепенение из тела. Сэм неуверенно мне улыбается, словно боится, что одно резкое движение – и я сбегу от него с криками.

«Извини, что так на тебя налетел. Я просто так долго…так долго этого хотел. А ты никого никогда к себе раньше не подпускал… Ты мне действительно нравишься, Клайд».

«Это была твоя первая ошибка», - шепчу я в ответ, безрезультатно пытаясь перевести все в шутку.

Это правда. Он только теряет время, а я ему это позволяю. Сэм мне нравится. Он мне, мать его, действительно нравится, и потому я просто не могу позволить этому нашему…чему-то непонятному продолжаться. Но это потом, все потом. А пока я притягиваю его к себе ближе и шепчу ему на ухо то, о чем думал, с тех пор, как впервые увидел его в лифте.

«Ты просто восхитителен». Это хоть и банально, но правда. «Но тебе действительно стоит немного сбавить обороты».

Сэм опускает голову мне на плечо с преувеличенно тяжелым вздохом.

«Этого я и боялся. Ну, не совсем боялся, конечно… Я искренне надеялся, что моя тактика соблазнения сработает», - смеется он, соскальзывая с моих колен обратно на диван.

Не сомневаюсь. Я улыбаюсь краешком губ, глядя, как он вытягивается на диване, забрасывая ноги мне на колени, но на большее меня просто не хватает. С ним так легко, так приятно…так комфортно. Обычно именно на этой стадии все начинает рушиться. Какая-то часть меня спорит, что Сэм ничуть не похож на Криса, что с ним все будет по-другому. И он действительно не похож. Но и Крис мало походил на ублюдка в самом начале. Я должен об этом помнить, потому что сильно сомневаюсь, что переживу повторение того кошмара. Должен.

Вааа. Как всегда прекрасно! Пожалуйста, не затягивайте с переводом!

Глава 17 (часть первая)

Пустые угрозы, Цветы и (Возможная) Ночевка.

Он сказал это. Я знаю, что он сказал это. Я отчетливо услышал произнесенные слова у себя в голове, но не стал отвечать. Просто не знал, как на такое можно ответить. Он не может перестать думать обо мне? Да мы практически мысли друг у друга читаем! И это меня пугает. Нет, даже не так. Ужасает. Я просто левой пяткой чувствую, что еще немного – и все полетит к чертям, рухнет, как карточный домик. Но окончательно погрузиться в депрессивные мысли мне не дает чрезвычайно отвлекающее воспоминание, как каких-то несколько минут назад мы с ним радостно высасывали друг у друга души через рот, переплетаясь всеми частями тела. Как подростки какие-то озабоченные, честное слово. Ипа-а-ать, я уж и не помню, когда в последний раз с таким энтузиазмом с кем-то целовался.

Его губы, его язык…его вкус…его прикосновения…эта его дебильная улыбочка в ответ на мое очередное язвительное замечание, его упорство, граничащее с ослиным упрямством… Под его влиянием я моментально растекаюсь из привычного состояния злобного ублюдка в состояние лениво подергивающейся аморфной массы. Застрелите меня, кто-нибудь. И чем скорее, тем лучше, потому что еще немного, и меня окончательно унесет на волнах спермотоксикоза. И я разложу Сэма прямо на этом диванчике.

«Клайд?»

И только тут до меня доходит, что все это время я пялился на него, не переставая, придумывая все новые и новые способы введения столь полюбившегося мне предмета меблировки в наши воображаемые сексуальные игры. Ошарашено встряхиваю головой. Сэм в ответ смеется и убирает с моих колен свои ноги, давая мне возможность подняться. Я тут же подскакиваю, а потом, прищурив глаза, наклоняюсь к нему близко-близко.

«Ненавижу тебя», - выдыхаю ему прямо в лицо.

«Конечно, ненавидишь», - кивает Сэм серьезно, но в его широко раскрытых глазах пляшут бешеные смешинки.

Зачем-то поднимаю руку и провожу легонько пальцами по его щеке. У Сэма перехватывает дыхание, а я впадаю в священный транс, вырисовывая пальцами таинственные иероглифы на его нежной коже, вдыхая его неповторимый запах, и... И что я там собирался делать? Ах да, точно, уходить я собирался!

«Ну…» - отшатываюсь от него, отворачиваюсь, безуспешно делая вид, что чрезвычайно заинтересован в несуществующей трещине на потолке, лишь бы Сэм не заметил мои покрасневшие щеки. «Это было весьма, гм…интересно».

«Полностью с тобой согласен», - до отвращения радостно ухмыляется Сэм, поднимаясь с дивана и провожая меня до двери. Я покорно иду следом, кидая лишь один последний, полный нежности и печали, взгляд на останки недоеденного тортика. Теперь мысли о его (тортика) судьбе точно будут не давать мне спать ночами. Что с ним случится? Кто его доест?

Я уже выхожу, как вдруг Сэм меня хватает за руку, и в ответ тут же оказывается прижатым к стенке. Мое тело двигается само, без какого-либо контроля с моей стороны. Отличный сюжет для блокбастера о зомби с нетрадиционной сексуальной ориентацией… Это все его запах виноват, говорю вам, его запах, и тело, и его рука на моей спине, его тяжелое дыхание и затуманенный взгляд, а я тут вообще ни при чем, так, мимо проходил. Заворожено наблюдаю за тем, как его белые-белые зубки очень эротично прикусывают нижнюю губу, и аккуратно заправляю прядь волос ему за ухо, проводя пальцами по чувствительной коже на шее, и меня уже, кажется, не вылечат…

«Какой же ты, все-таки, красивый…»

Быстро затыкаю его поцелуем, прежде чем Сэму придет в голову гениальная идея ответить на комплимент. Такого моя и так за последнее расшатанная вдрызг психика точно не вынесет. А потом, не давая ему опомниться, сбегаю. То есть, ухожу, медленно, размеренно и не оборачиваясь. И этот путь – один из самых тяжелых, что мне приходилось когда-либо преодолевать, потому что с каждым шагом все сильнее нарастает желание просто плюнуть на свои морально-этические установки, страхи и прочую дребедень, развернуться и трахнуть Сэма прямо на полу в том самом коридорчике.

А что? Пол у него чистый. У него все в квартире чистое. Не удивлюсь, если и продезинфицированное.

Но нет. Нельзя, Клайд, нельзя. Как бы ни хотелось.

- - -

Какое счастье, что сегодня пятница…точнее, раннее утро субботы, обрываю я самого себя, бросая взгляд на часы, висящие над телевизором. Кидаю связку с ключами куда-то в направлении тумбочки и, не особо заботясь о том, попал я или нет, падаю лицом вниз на кровать, надеясь быстро отрубиться. Но сон все не идет. Ворочаюсь в постели, переползая с место на место, меняя позы, комкая одеяло, но ничего не помогает. Чувствую, как волной поднимается глухое раздражение, постепенно перетекающее в злость. И на кого? На Сэма, конечно! Это он во всем виноват. Он и его поцелуи, сладкие, нежные, томные…

В ответ на эти мысли совершенно однозначно реагирует одна часть моей анатомии. Упрямо сжимаю зубы. Я так просто не сдамся! Предательское тело. Чуть ли не до крови вцепляюсь клыками в руку, чтобы хоть болью согнать навалившееся совершенно не вовремя возбуждение. Методика оказывается удачной и, еще некоторое время пометавшись по кровати, я, наконец-то, засыпаю.

Я в его кухне, в его блестящей от чистоты кухне. На столе стоит произведший на меня такое неизгладимое впечатление шоколадный тортик. Восхитительно нетронутый, надо сказать, тортик. Кто тебя съест, мой хороший? Пра-а-авильно, Клайд тебя съест! Сэм стоит рядом. Он в одних джинсах, без рубашки, но меня это, почему-то, совершенно не удивляет. Бесстыже пожираю его глазами с такой же жадностью, с какой смотрел на тортик, грудь с розовыми горошинами сосков, кубики пресса, и ниже… В общем, возражать против бесплатного стриптиза я точно не собираюсь.

Сэм пальцами отламывает огромный кусок от торта и со смехом кидает его мне в лицо, но позорно промазывает. Я фыркаю, хватаю его за руку и, поднося покрытые шоколадом пальцы к лицу, начинаю их облизывать. Спешите видеть, эксклюзивная разработка, Сэм-Из-Сна со вкусом шоколада! Клайд-Из-Сна с энтузиазмом облизывает его пальцы, подолгу посасывая и покусывая каждый, а Сэм от этого, кажется, чуть ли не оргазмирует, явно представляя на их месте что-то другое.

Наконец, Сэм не выдерживает и целует Клайда-Из-Сна в губы, жадно и смачно, сладко постанывая ему в рот, переплетаясь с ним языками. Я не хочу просыпаться.

Но какое-то раздражающее бренчание все-таки выдергивает меня из этого сна. Приподнимаясь на локте, лениво провожу рукой по лицу, протирая глаза. И чуть ли не подпрыгиваю, рискуя свалиться с кровати, когда этот звук раздается снова. С тяжким вздохом встаю и марширую в зал, чтобы там с недоверчивым злобным прищуром уставиться на виновника моего преждевременного пробуждения. Какая тварь додумалась звонить в такую рань!? Это же суббота, вашу м-м-мать через забор!

Хватаю трубку и подношу ее к уху с рыком: «Чё надо!?»

«Ты обычно просыпаешься гораздо раньше. Клайд, ты знаешь, сколько сейчас времени?»

Это мама. И нет, я не знаю, сколько сейчас времени. Мне насрать. Я должен сейчас радостно посапывать в подушку, досматривая прерванный на самом интересном месте сон, а не стоять голыми пятками на холодном паркете с телефоном в руке. Но потом я поднимаю глаза на часы и не могу сдержать стона: половина первого!

«Извини, я просто вчера поздно пришел», - вздыхаю, не подумав.

«М-да-а?» - заинтересованно протягивает мама.

Ну что за блядство! Я что, соврать не мог!? Дубина, блин, стоеросовая, обыкновенная. Щас начнется…

«Ну, и как его зовут?»

Так я и знал! Думай, Клайд, думай! Быстрее, да что-нибудь правдоподобное! Черт! Задержался на работе, ходил в магазин, копал в ближайшем сквере могилу для своего безвременно почившего на радость всему офису босса, ну хоть что-нибудь!

«Мам, ты вообще о чем?»

«Я не позволю тебе повесить трубку, пока ты мне не скажешь, кто он». Она делает паузу, и я почти наяву вижу, как хитрая ухмылка появляется на ее губах. «И насколько он симпатичный».

«Бегу и падаю», - раздраженно шиплю в трубку. Моя мать в ответ только смеется. «И вообще, с хрена ли ты так уверена, что этот мистический он существует в реальности, а не только в твоем воображении? Может, я просто решил сегодня подольше поспать?»

«Клайд…»

Я мученически вздыхаю и закатываю глаза. Она ведь и правда не остановится ни перед чем, чтобы узнать правду, как та гончая, напавшая на след. И никакие мои отговорки уже не подействуют.

«Ладно! Его зовут Сэм. Но у нас с ним чисто платонические отношения!»

Она смеется. Нет, даже не так. Она ухахатывается, время от времени всхлипывая, от радости, не иначе. Между одним приступом нездорового веселья и другим слышу, как на заднем фоне она кричит кому-то, скорее всего, деду, что «Клайд завел себе бойфренда!». Будь моя дражайшая мамочка здесь, я бы ее просто придушил нафиг. Пора заканчивать с этим. Она все равно теперь ни о чем другом говорить не станет. И она точно захочет его увидеть. Черт ее задери, вот пусть сама с Сэмом и встречается, а меня оставит в покое! И вообще, курить хочу!

«Я этому поверю, только если сам увижу все своими глазами», - слышу ворчание деда на заднем фоне.

Ипать их в люльку, да пошли они, оба! Обессилено падаю на диван, запуская руку в карман сброшенного сюда вчера вечером пиджака в поисках пачки сигарет. Захотелось им, видишь ли, развести дебаты на тему моей личной жизни или, точнее, ее отсутствия. Они, что, думают - это игра!?

«Я вешаю трубку».

«Клайд! Ну не будь таким упрямым! Лучше расскажи, как он выглядит. Он симпатичный?»

«Я. Вешаю. Трубку».

«Клайд, только попробуй…»

«Вот и попробую!» - кричу, окончательно выходя из себя и сжимая одной рукой трубку, а другой – искалеченную в порыве ярости сигарету. «Совсем страх потеряли».

«Мне кажется, нам с твоим дедом уже давно пора приехать к тебе, погостить».

Это что, угроза!? Она никогда раньше не приезжала ко мне в гости, а дед просто физически не сможет усидеть столько часов в машине. Да не может быть! Отбрасывая поломанную сигарету в сторону и так уже переполненной пепельницы, я достаю другую и, щелкнув зажигалкой, тут же жадно затягиваюсь.

«Черт с тобой, женщина! Да, он симпатичный. Точнее, он невероятно красивый. Он просто ходячая сексуальная фантазия, ясно!?»

Мама ошеломленно молчит, а я пытаюсь отдышаться. И только вдохе на третьем до меня доходит, что я только что сказал. Ходячая сексуальная фантазия!? Какого хрена!? А потом мама просто взрывается хохотом. Ее явно забавляет моя потеря контроля. Смейся, смейся, мамочка, над своим непутевым сыном-идиотом. Рад, что шутка тебе понравилась.

«Как ты сказал, его зовут? Сэм?»

«Никогда больше мне не звони», - выдавливаю сквозь стиснутые зубы, щелчком отправляя бычок в затяжной полет к пепельнице.

Верите или нет, но я люблю свою мать, честно. И чем больше между нами расстояние, тем сильнее любовь. Пробормотав унылое прощание и силой вырванное обещание обязательно позвонить когда-нибудь в недалеком будущем, с грохотом опускаю трубку, едва не расхерачив весь телефонный аппарат в процессе.

Возможно, это знак. Знак, что пора прекращать эту непонятную катавасию с Сэмом. Ничего хорошего из нее все равно не выйдет. Он отличный парень и без проблем найдет себе кого-нибудь еще, кого-нибудь, не такого психически травмированного, как я. Пора мне уже перестать ныть на тему будущего апокалипсиса в личной жизни, а просто предотвратить его превентивным ударом. Хватит, значит хватит.

Какая-то часть меня бьется в эпилептическом припадке в ужасе, что Сэм разрушит всю мою долгими годами тщательно пестуемую репутацию полного ублюдка. Но это еще не самое страшное – другая часть меня, отвратительная, флаффообразная часть, тайно этого хочет! Короче, куда ни кинь, все дерьмо. Я обещаю себе, что поговорю с ним на эту тему. Убеждаю себя, что я еще не до такой степени бесчувственный козел, и должен его о своих умозаключениях оповестить. Но в итоге ничего не делаю. Заканчивается все тем, что в течение месяца я полностью игнорирую его звонки, на работе пользуюсь лестницей, вместо лифта, и делаю вид, что подвержен приступам внезапной глухоты, когда кто-то из моих сослуживцев начинает меня о Сэме спрашивать.

А Сэм тем временем и не думает сдаваться. За этот месяц он оставил тонну сообщений на моем автоответчике, он названивал мне на работу по десять раз на дню, но каждый раз я переводил звонок на телефон Андреа. Почему, спросите вы? Да потому что я олень. Трусливый олень. Я просто не знаю, что ему сказать. Единственная моя надежда (или страх) – это то, что он в скором времени поймет, что все его усилия ни к чему не приводят, и успокоится. И не будет никаких разрушенных отношений, разбитых сердец, предательств, обид и прочей дряни, которая меня совершенно не вдохновляет. Возможно, если бы я не был таким трусом и просто дал ему шанс, все было бы по-другому. Но это уже не важно. Сэм в любом случае скоро про меня забудет. Может, я про него тоже забуду. Когда-нибудь.

Но пока что мой гениальный план «игнорируй проблему и, может, она сама уйдет» имеет эффект прямо противоположный. Я думаю о Сэме даже больше, чем раньше. Это уже принимает оттенки какого-то нехорошего умопомешательства или даже навязчивой идеи. Я прихожу на работу, разбираю бумаги, ухожу домой, гуляю с Максом, сижу в сквере, курю и рисую его портреты в блокнотике, и все, что вертится в моей голове все это время, как заезженная пластинка: Сэм, Сэм, Сэм, Сэм.

Все потеряло смысл. Раньше у меня был план, рутина, в которой при большом желании можно было потеряться, а теперь все это пошло коту под хвост. Я держался на расстоянии от окружающих людей, и они держались на расстоянии от меня. А теперь, даже без Сэма в качестве катализатора, я чувствую, что потихоньку начинаю сдавать позиции.

Сейчас я сижу, развалившись на своем диванчике, и лениво вожу ручкой по листку раскрытого блокнотика, вырисовывая какие-то малопонятные каракули. Телевизор работает с отключенным звуком, застряв на СиЭнЭн, потому что пульт потерялся. Я его сначала поискал без особого энтузиазма, но потом, удостоверившись, что пропажи в радиусе четырех метров от дивана не наблюдается, решил причислить пульт к списку безвестно пропавших. В квартире – тишина, только ручка с легким поскрипыванием скользит по бумаге, да Макс, развалившийся где-то у меня в ногах, тихо сопит. И тут неожиданно раздается легкий стук в дверь. Я даже не отрываю глаз от блокнота, делая вид, что дома меня нет, не было, не будет, и вообще, вы ошиблись номером квартиры. Но этот дятел не унимается, видимо, решив наградить меня перманентным нервным тиком под левым глазом.

«Убейся», - шиплю раздраженно в сторону двери.

Макс настороженно поводит ушами, а потом, стряхнув с себя сон, поднимается и подходит к двери, тыкаясь носом в замок и жалобно поскуливая.

«Чертова псина».

Откладываю блокнотик на стол и начинаю ругаться себе под нос, с каждой секундой придумывая все более изощренные эпитеты неугомонному дятлу, своей тупой собаке и их общим родственникам. Стук становится громче, Макс радостно лает в ответ, а я пытаюсь усмирить в себе инстинкты маньяка-убийцы, который затаскивает несчастных, ни в чем не повинных дятлов к себе в берлогу и расчленяет их потом на своем обеденном столе кухонным ножиком с особой жестокостью. Сколько время-то? Бросаю взгляд на часы. Ну ладно, еще не ночь, всего девять-тридцать, не так уж и поздно для неожиданных гостей, но все равно…ко мне не ходят эти самые неожиданные гости! В принципе! Тем временем, Макс, моя радостная, обделенная при рождении необходимыми для выживания инстинктами псина уже царапает дверь от нетерпения и скулит на весь подъезд.

Стук на минуту затихает, но, стоит мне только подняться с дивана, как нежеланный гость снова заводит свое методичное тук-тук-тук. Заглядываю в глазок и возмущенно фыркаю, потому что с той стороны двери его явно закрыли пальцем. Ну что ж, по крайней мере хотя бы двух подозреваемых можно исключить. Это точно не мама. Она бы сейчас радостно махала ручкой и посылала мне воздушные поцелуйчики. И не Андреа. Эта, судя по первому и, надеюсь, последнему визиту, стояла бы, упрямо сжав губы, как спецагент на задании, и прожигала дверь взглядом. Но глазок бы пальцем закрывать не стала. Ненавижу, когда так делают. Глазок для того и придуман, чтобы хозяин мог знать, что за придурок у него стоит под дверью.

Хммфф, ну ладно, хрен с тобой, золотая рыбка. Поворачиваю защелку и распахиваю дверь в полной боевой готовности, со зверским, специально для таких случаев подобранным выражением лица. Но Макс спутывает мне все планы, просачиваясь между моих ног наружу, напрыгивая на так называемого гостя и с радостным повизгиванием слюнявя ему лицо. В гробу я видел таких сторожевых собак. Хватаю Макса за ошейник и затаскиваю его внутрь. Тот, уловив не слишком-то благожелательный настрой хозяина, тут же виновато опускает голову и прижимает уши к голове, уползая с глаз долой, скорее всего, на кухню. Качаю головой, глядя ему вслед, а потом тяжело вздыхаю и поднимаю глаза. И остолбеневаю.

«Скучал?»

Так вот ты какой, северный олень…

Что значит, скучал!? Сэм, да я ни о чем, кроме тебя, и думать не мог, тупая ты скотина! Но, справившись с шоком, вместо этого я спрашиваю: «Что ты здесь делаешь?»

Что, конечно, не очень вежливо. Сэм разбивает мне сердце своим унылым видом, тут же виновато опуская голову, как минуту назад сделал Макс, так, чтобы челка закрывала глаза. Мне сразу же хочется исправить положение, сказать что-нибудь ободряющее, но слова застревают у меня в горле. Так я и стою, открывая и закрывая рот, как рыба какая-то недоделанная.

«Да. Да, черт подери, скучал я, скучал! Хватит сырость разводить», - наконец, выдавливаю, дергая за свободную руку, потому что другую он прячет за спиной. Сэм поднимает голову, внимательно вглядываясь мне в лицо, проверяя, не пошутил ли я. «Проходи уже».

Он мнется на пороге, дергая меня за рукав, а потом вдруг вынимает из-за спины огромный букет роз, пихая его мне в грудь.

«Не знаю, что такого сделал, но…прости меня?» Он вздыхает и подходит ближе, слегка улыбаясь. «Я в курсе, что ты не очень-то любишь розы, но больше у них ничего не было».

Как это, больше ничего не было!? Прям чувствую пригибающий к земле вес лапши на ушах. Да и вообще…кому может в голову прийти идиотская идея подарить мне розы? «Откуда ты знаешь, что мне не нравятся розы?»

«Они тебе по характеру не подходят».

«Розы, Сэм, исключительно для женщин. Но на первый раз я тебя, так уж и быть, прощаю».

«За цветы или за...» - он поднимает бровь, глядя на меня полными надежды глазами.

«Да ни в чем ты не виноват». И почему я его запускаю внутрь!? Дурак потому что… «Давай заходи».

«Итак», - начинает он, закрывая за собой дверь. «Скучал по мне?»

Я пытаюсь улыбнуться, но вместо этого на лицо выползает какая-то унылая гримаса.

«По тортику я тоже скучал», - пожимаю плечами, пытаясь перевести все в шутку, но, судя по его печальному виду, это мне не удается.

«Не будь сволочью».

«Я не могу, Сэм», - вздыхаю я, с трудом находя в себе силы оторвать от него взгляд. «Это плохая идея».

«Что значит, плохая идея!? Я знаю, что у тебя есть свои причины для такого поведения, но ты никогда их не озвучивал. Так что даже не пытайся отделаться от меня без каких-либо объяснений. Ты мне действительно нравишься, Клайд, и я пытаюсь тебя понять, но ты никогда мне ничего о себе не рассказываешь». Прежде чем я могу ответить, он поднимает руку и дотрагивается до моей щеки, приближая к себе. «И, кстати, для общего развития, исчезать на месяц и игнорировать мои звонки – тоже не особо хорошая идея».

«Знаю. Извини. Я хотел тебе все рассказать, но просто не смог». Отворачиваюсь и позорно сбегаю в кухню, где Макс счастливо наворачивает свой корм. «У меня, как ты, наверное, уже заметил, вообще нет привычки с кем-то обсуждать свои действия».

«А она когда-нибудь появится, или мне уже не на что надеяться?» Сэм просто не может прекратить меня трогать. Его рука выписывает круги на моей спине, пока я шарю по шкафчикам в поисках вазы для цветов. Знаю, что он хочет, чтобы я повернулся и посмотрел на него, но я просто не могу. И не буду. «Что тебе мешает?»

«Да не знаю я, м-млять, не знаю, ясно!» Это откровенная ложь, но меня эта тема разговора уже, честно говоря, достала. Поворачиваюсь к нему, не делая ни малейшей попытки замаскировать раздражение. «Хорошо, Сэм. Хочешь знать, почему я сбежал, поджав хвост, при первой же возможности? Ладно, если это тебе так уж необходимо, я расскажу».

«Хватит психовать, Клайд. Тем более, это не мне необходимо, а, в первую очередь, тебе. Не думаю, что ты вообще с кем-то обсуждал свои проблемы в отношениях. Отсюда и весь твой сарказм, вся твоя ненависть к человечеству. Ты же никого близко не подпускаешь, Клайд! Я бы хотел, чтобы ты подпустил меня, но не считаю себя вправе на тебя давить, нет никакой необходимости. Черт подери, Клайд, не делай из меня испанскую инквизицию». Любой другой уже давно бы плюнул и ушел, пылая праведным гневом, но Сэм только стоит здесь и смотрит на меня. Он злится, но не уходит. «Слушай, ты не обязан мне ничего рассказывать. Просто знай, что я тебя всегда выслушаю. Я не исчезну, не передумаю, только потому, что у тебя какие-то проблемы. Они есть у всех, Клайд. Не только у тебя».

Я молчу несколько долгих минут, в течение которых он просто стоит и смотрит на меня своими огромными, полными эмоций глазами. И о чем он только думает?

Не могу удержаться от вопроса: «Почему?»

«Почему что?» - пожимает он плечами устало, немного раздраженно.

«Почему ты все еще здесь?» Кочергу мне в рот, это совсем не то, что я имел в виду! Проходит несколько до предела напряженных секунд, прежде чем я вывожу свой мозг из ступора и нахожу нужные слова. «В смысле, почему ты хочешь меня!?»

Сэм с минимальными усилиями мог бы заполучить кого угодно. Он идеален – не беря в расчет нездоровую склонность к чистоте, конечно – а я…нет. Его нахмуренное выражение лица немного смягчается, и это меня едва не ломает. Ну, конечно, жалей меня. Блять. Этого еще не хватало для полного счастья. Да пошел ты, Сэм. Пытаюсь свалить из кухни, но Сэм меня дергает за руку и прижимает всем телом к стене, не давая вырваться.

«Разговор не о том, чего я хочу или не хочу», - шепчет он, опаляя своим дыханием мои губы. «Все немного проще и, одновременно, сложнее».

Я неожиданно очень четко осознаю, что на Сэме джинсы, а на мне – всего лишь тонкие пижамные штаны. И сразу же все рациональные мысли с радостным свистом вылетают у меня из головы. Я пытаюсь придумать, что бы ему сказать в ответ, но мастерски исполненный отвлекающий маневр в виде рук, скользящих по груди, раз за разом останавливает меня на полпути. Мои глаза закрываются, а мозг, не попрощавшись, уходит в загул, забирая с собой все возможные возражения, которые могли бы возникнуть по поводу этой ситуации минуту назад. Пора уже это признать, Клайд. Ты – унылое дерьмо и вообще тряпка. И как у него получается так качественно заткнуть меня одним прикосновением? Магия, не иначе. Магия его рук, скользящих по моей шее, магия пальцев, впивающихся в спину, прижимая к себе, ближе, вовлекая в поцелуй. Не колеблясь ни секунды, я отвечаю. И грязно ругающиеся матом, панические голоса в моей голове тут же затихают.

Прижимаю его к себе ближе, сдавливаю изо всех сил. Сэм, судя по физиономии, в ближайшем будущем протестовать против такого обращения с собой не собирается. Вот и славненько. Он приоткрывает губы и я, спеша воспользоваться предоставленной возможностью, мягко провожу по ним языком. Углубляю поцелуй, и он в ответ издает глубокий, низкий стон. Этот стон порождает во мне горячую волну возбуждения, и я твердо намерен сделать все, что угодно, лишь бы услышать его снова. Ничего не могу сделать со своими руками, которые опускаются на его задницу и сминают в собственнической хватке два аппетитных полушария, или со своими зубами, которые впиваются в его нижнюю губу, покусывают ее, пока она не краснеет, пока Сэм не издает этот восхитительный стон снова. Да-а-а, детка… Так. Ладно. Я сейчас позорно потерял даже намек на контроль, но это не останавливает меня от того, чтобы не сжать его задницу сильнее, аккуратно массируя мягкую плоть пальцами, или чтобы не потереться своим бедром о выпуклость на его джинсах.

«Кла-а-айд…» - отчаянно выдыхает он, почти на пороге слышимости.

Я, черт вас всех перезадирай, не хочу останавливаться. Мне, мать вашу в рельсу, хорошо. Но мое имя на его губах этим отчаянным шепотом выдергивает меня обратно в жестокую реальность из страны высокорейтинговых порнографических фантазий. Осторожно отцепляю от себя Сэма, краснея, как переспелый помидор, потому что пижамные штаны ну никак не созданы для того, чтобы скрывать эрекцию.

«Курить», - бормочу себе под нос, отводя глаза и чуть ли не выбегая из кухни в поисках сигарет.

Когда я выхожу на балкон, Сэм выходит вслед за мной. Он облокачивается на перила, совсем рядом, но, все же, достаточно далеко, чтобы не вторгаться в мое личное пространство. Мы долгое время молчим. Я курю свою сигарету с каким-то нездоровым энтузиазмом, как в последний раз, глубоко вдыхая никотиновый дым и тихо досадуя, что не свалился с раком легких раньше. Тогда многих проблем можно было бы избежать. Сигарета догорает и я щелчком пальцев отбрасываю фильтр, пытаясь успокоиться. И, все-таки, почему он все еще здесь!? Что он там мне сказал?

-«Разговор не о том, чего я хочу или не хочу. Все немного проще и, одновременно, сложнее».-

Что бы это значило? Неловкая тишина продолжает давить мне на психику. Не зная, как еще справиться с нервозностью, поджигаю еще одну сигарету и вздыхаю, впитывая в себя атмосферу ночного города и слегка поеживаясь под неизвестно откуда налетевшим прохладным ветерком. Сэм слегка посмеивается, либо над моим взъерошенным видом, либо просто чтобы прервать затянувшееся молчание.

«Ты когда-нибудь был влюблен, Клайд?»

Вот уж не ожидал таких вопросов. Поднимаю бровь, косясь на него. Сэм на меня не смотрит. Он, кажется, поглощен видом пустых улиц и перемигивающихся огней. Холодный ветерок играет с его волосами, но Сэма, кажется, прохлада не беспокоит. Все правильно, она беспокоит только меня, потому что я, как самый последний идиот, вышел без рубашки.

«А не рано ли провозглашать мне свою вечную любовь?»

«Я не это имел в виду, придурок».

Знаю я, что он имеет в виду, и вполне представляю, к чему эти его вопросы идут. Просто не уверен, что готов с ним обсуждать эту тему. Не уверен, что вообще когда-либо буду готов хоть с кем-то ее обсуждать. И вообще, какого ответа он от меня ждет? Но, пока я над всем этим думаю, мой рот уже открывается и произносит:

«Да».

Это выходит тихо, возможно, даже слишком тихо и как-то уныло, судя по тому, как расширяются у Сэма глаза. Он удивлен, но не тем, что я был влюблен, а тем, что ему об этом сказал. Я не хочу выносить тему своих отношений для дискуссии, потому повторяю, добавив побольше твердости в голос:

«Да, можно сказать и так». И, прежде чем ему может прийти в голову задать мне еще какой-нибудь провокационный вопрос, я сам спрашиваю: «Ты?»

«Не знаю. Раньше думал, что был. Когда тебе шестнадцать, легко спутать гормональную интоксикацию с чем-то серьезным».

Вау, он рассказал больше, чем я, и какая-то мерзенькая лицемерная часть меня хочет услышать подробности без надобности выкладывать что-то в ответ о собственной жизни. Так что я смотрю на него в молчаливом ожидании, но Сэм только улыбается и качает головой, как будто прекрасно видит все логические завихрения, которые успело сконструировать мое сознание.

«Это не то, что ты думаешь, так что не смей смеяться. Я не влюблялся в своего лучшего друга или что-то вроде этого, и по популярным парням слюни не пускал».

«Я ничего такого и не думал». Продолжай.

Не знаю, почему меня это так интересует. Но, по какой-то непонятной причине, я, с удивляющей меня самого жадностью, ловлю каждое слово, которое слетает с его губ, как будто любая история, любой факт взлетает по шкале значимости на недостижимые высоты только благодаря тому, что рассказаны они Сэмом. Боже, ну я и лузер.

«Вообще-то, это было довольно глупо, потому что он был старше меня вдвое», - бормочет Сэм себе под нос, а потом резко краснеет и отворачивается.

А-ха-ха, што-о-о!? Интересно, у меня сейчас слово «охренеть» на лице маленькими буквами написано или, все-таки, большими!? Потому что ощущения такие, что большими, просто-таки заглавными. Он с ним трахался?

«Ну ни хрена себе!»

Это определенно интересно. Пока я занят, проводя в голове несложные математические расчеты – если Сэму было шестнадцать, а этому кадру в два раза больше – на моем лице застывает выражение изумления пополам с ужасом. А, стоп. Тридцать два? Не так уж и плохо. Черт возьми, мне до этого возраста еще четыре года жить.

«Все было не так! Дай закончить». Он пихает меня локтем в ребра, довольно легко, но достаточно, чтобы вывести из ошеломленного ступора. «Я сох по своему учителю математики. Несерьезно. Но тогда я был полностью уверен, что влюблен в него. Глупость, в общем, сплошная».

«М-да?» Учитель математики? Учителями математики – по крайней мере, там, где я рос – были поголовно ссохшиеся морщинистые старушки со скрипучими голосами, которые неизменно ассоциировались у меня с моей бабушкой, только злобные, или толстые лысые дядьки со старыми очками в роговой оправе на пол-лица. Интересно, как выглядела эта его несерьезная влюбленность, если уж он запал на кого-то, вроде меня. «Ты рисовал сердечки на полях своих тетрадок по алгебре?»

Он смеется, пожимая плечами.

«Вообще-то, это была геометрия, и нет, конечно же, нет».

«Он был хоть симпатичным?»

Он обязан был быть. Не то, чтобы Сэм ориентировался только на внешность, но она все равно играет огромное значение. Это автоматическая реакция. Тут уж либо «Я с этим без мешка на голову в постель не лягу» или «Эмм, чек, пожалуйста? И не подскажете, где туалетная комната? У меня возникла небольшая проблема».

Чувствую, как краска стремительно заливает щеки благодаря услужливому воображению, и решаю, что в ближайшем времени надо будет это самое воображение посадить на короткий ошейник и голодный паек. Иначе самому надо будет бежать в туалет, справляться с проблемой.

Глава 17 (часть вторая)

Сейчас я сижу, развалившись на своем диванчике, и лениво вожу ручкой по листку раскрытого блокнотика, вырисовывая какие-то малопонятные каракули. Телевизор работает с отключенным звуком, застряв на СиЭнЭн, потому что пульт потерялся. Я его сначала поискал без особого энтузиазма, но потом, удостоверившись, что пропажи в радиусе четырех метров от дивана не наблюдается, решил причислить пульт к списку безвестно пропавших. В квартире – тишина, только ручка с легким поскрипыванием скользит по бумаге, да Макс, развалившийся где-то у меня в ногах, тихо сопит. И тут неожиданно раздается легкий стук в дверь. Я даже не отрываю глаз от блокнота, делая вид, что дома меня нет, не было, не будет, и вообще, вы ошиблись номером квартиры. Но этот дятел не унимается, видимо, решив наградить меня перманентным нервным тиком под левым глазом.

«Убейся», - шиплю раздраженно в сторону двери.

Макс настороженно поводит ушами, а потом, стряхнув с себя сон, поднимается и подходит к двери, тыкаясь носом в замок и жалобно поскуливая.

«Чертова псина».

Откладываю блокнотик на стол и начинаю ругаться себе под нос, с каждой секундой придумывая все более изощренные эпитеты неугомонному дятлу, своей тупой собаке и их общим родственникам. Стук становится громче, Макс радостно лает в ответ, а я пытаюсь усмирить в себе инстинкты маньяка-убийцы, который затаскивает несчастных, ни в чем не повинных дятлов к себе в берлогу и расчленяет их потом на своем обеденном столе кухонным ножиком с особой жестокостью. Сколько время-то? Бросаю взгляд на часы. Ну ладно, еще не ночь, всего девять-тридцать, не так уж и поздно для неожиданных гостей, но все равно…ко мне не ходят эти самые неожиданные гости! В принципе! Тем временем, Макс, моя радостная, обделенная при рождении необходимыми для выживания инстинктами псина уже царапает дверь от нетерпения и скулит на весь подъезд.

Стук на минуту затихает, но, стоит мне только подняться с дивана, как нежеланный гость снова заводит свое методичное тук-тук-тук. Заглядываю в глазок и возмущенно фыркаю, потому что с той стороны двери его явно закрыли пальцем. Ну что ж, по крайней мере хотя бы двух подозреваемых можно исключить. Это точно не мама. Она бы сейчас радостно махала ручкой и посылала мне воздушные поцелуйчики. И не Андреа. Эта, судя по первому и, надеюсь, последнему визиту, стояла бы, упрямо сжав губы, как спецагент на задании, и прожигала дверь взглядом. Но глазок бы пальцем закрывать не стала. Ненавижу, когда так делают. Глазок для того и придуман, чтобы хозяин мог знать, что за придурок у него стоит под дверью.

Хммфф, ну ладно, хрен с тобой, золотая рыбка. Поворачиваю защелку и распахиваю дверь в полной боевой готовности, со зверским, специально для таких случаев подобранным выражением лица. Но Макс спутывает мне все планы, просачиваясь между моих ног наружу, напрыгивая на так называемого гостя и с радостным повизгиванием слюнявя ему лицо. В гробу я видел таких сторожевых собак. Хватаю Макса за ошейник и затаскиваю его внутрь. Тот, уловив не слишком-то благожелательный настрой хозяина, тут же виновато опускает голову и прижимает уши к голове, уползая с глаз долой, скорее всего, на кухню. Качаю головой, глядя ему вслед, а потом тяжело вздыхаю и поднимаю глаза. И остолбеневаю.

«Скучал?»

Так вот ты какой, северный олень…

Что значит, скучал!? Сэм, да я ни о чем, кроме тебя, и думать не мог, тупая ты скотина! Но, справившись с шоком, вместо этого я спрашиваю: «Что ты здесь делаешь?»

Что, конечно, не очень вежливо. Сэм разбивает мне сердце своим унылым видом, тут же виновато опуская голову, как минуту назад сделал Макс, так, чтобы челка закрывала глаза. Мне сразу же хочется исправить положение, сказать что-нибудь ободряющее, но слова застревают у меня в горле. Так я и стою, открывая и закрывая рот, как рыба какая-то недоделанная.

«Да. Да, черт подери, скучал я, скучал! Хватит сырость разводить», - наконец, выдавливаю, дергая за свободную руку, потому что другую он прячет за спиной. Сэм поднимает голову, внимательно вглядываясь мне в лицо, проверяя, не пошутил ли я. «Проходи уже».

Он мнется на пороге, дергая меня за рукав, а потом вдруг вынимает из-за спины огромный букет роз, пихая его мне в грудь.

«Не знаю, что такого сделал, но…прости меня?» Он вздыхает и подходит ближе, слегка улыбаясь. «Я в курсе, что ты не очень-то любишь розы, но больше у них ничего не было».

Как это, больше ничего не было!? Прям чувствую пригибающий к земле вес лапши на ушах. Да и вообще…кому может в голову прийти идиотская идея подарить мне розы? «Откуда ты знаешь, что мне не нравятся розы?»

«Они тебе по характеру не подходят».

«Розы, Сэм, исключительно для женщин. Но на первый раз я тебя, так уж и быть, прощаю».

«За цветы или за...» - он поднимает бровь, глядя на меня полными надежды глазами.

«Да ни в чем ты не виноват». И почему я его запускаю внутрь!? Дурак потому что… «Давай заходи».

«Итак», - начинает он, закрывая за собой дверь. «Скучал по мне?»

Я пытаюсь улыбнуться, но вместо этого на лицо выползает какая-то унылая гримаса.

«По тортику я тоже скучал», - пожимаю плечами, пытаясь перевести все в шутку, но, судя по его печальному виду, это мне не удается.

«Не будь сволочью».

«Я не могу, Сэм», - вздыхаю я, с трудом находя в себе силы оторвать от него взгляд. «Это плохая идея».

«Что значит, плохая идея!? Я знаю, что у тебя есть свои причины для такого поведения, но ты никогда их не озвучивал. Так что даже не пытайся отделаться от меня без каких-либо объяснений. Ты мне действительно нравишься, Клайд, и я пытаюсь тебя понять, но ты никогда мне ничего о себе не рассказываешь». Прежде чем я могу ответить, он поднимает руку и дотрагивается до моей щеки, приближая к себе. «И, кстати, для общего развития, исчезать на месяц и игнорировать мои звонки – тоже не особо хорошая идея».

«Знаю. Извини. Я хотел тебе все рассказать, но просто не смог». Отворачиваюсь и позорно сбегаю в кухню, где Макс счастливо наворачивает свой корм. «У меня, как ты, наверное, уже заметил, вообще нет привычки с кем-то обсуждать свои действия».

«А она когда-нибудь появится, или мне уже не на что надеяться?» Сэм просто не может прекратить меня трогать. Его рука выписывает круги на моей спине, пока я шарю по шкафчикам в поисках вазы для цветов. Знаю, что он хочет, чтобы я повернулся и посмотрел на него, но я просто не могу. И не буду. «Что тебе мешает?»

«Да не знаю я, м-млять, не знаю, ясно!» Это откровенная ложь, но меня эта тема разговора уже, честно говоря, достала. Поворачиваюсь к нему, не делая ни малейшей попытки замаскировать раздражение. «Хорошо, Сэм. Хочешь знать, почему я сбежал, поджав хвост, при первой же возможности? Ладно, если это тебе так уж необходимо, я расскажу».

«Хватит психовать, Клайд. Тем более, это не мне необходимо, а, в первую очередь, тебе. Не думаю, что ты вообще с кем-то обсуждал свои проблемы в отношениях. Отсюда и весь твой сарказм, вся твоя ненависть к человечеству. Ты же никого близко не подпускаешь, Клайд! Я бы хотел, чтобы ты подпустил меня, но не считаю себя вправе на тебя давить, нет никакой необходимости. Черт подери, Клайд, не делай из меня испанскую инквизицию». Любой другой уже давно бы плюнул и ушел, пылая праведным гневом, но Сэм только стоит здесь и смотрит на меня. Он злится, но не уходит. «Слушай, ты не обязан мне ничего рассказывать. Просто знай, что я тебя всегда выслушаю. Я не исчезну, не передумаю, только потому, что у тебя какие-то проблемы. Они есть у всех, Клайд. Не только у тебя».

Я молчу несколько долгих минут, в течение которых он просто стоит и смотрит на меня своими огромными, полными эмоций глазами. И о чем он только думает?

Не могу удержаться от вопроса: «Почему?»

«Почему что?» - пожимает он плечами устало, немного раздраженно.

«Почему ты все еще здесь?» Кочергу мне в рот, это совсем не то, что я имел в виду! Проходит несколько до предела напряженных секунд, прежде чем я вывожу свой мозг из ступора и нахожу нужные слова. «В смысле, почему ты хочешь меня!?»

Сэм с минимальными усилиями мог бы заполучить кого угодно. Он идеален – не беря в расчет нездоровую склонность к чистоте, конечно – а я…нет. Его нахмуренное выражение лица немного смягчается, и это меня едва не ломает. Ну, конечно, жалей меня. Блять. Этого еще не хватало для полного счастья. Да пошел ты, Сэм. Пытаюсь свалить из кухни, но Сэм меня дергает за руку и прижимает всем телом к стене, не давая вырваться.

«Разговор не о том, чего я хочу или не хочу», - шепчет он, опаляя своим дыханием мои губы. «Все немного проще и, одновременно, сложнее».

Я неожиданно очень четко осознаю, что на Сэме джинсы, а на мне – всего лишь тонкие пижамные штаны. И сразу же все рациональные мысли с радостным свистом вылетают у меня из головы. Я пытаюсь придумать, что бы ему сказать в ответ, но мастерски исполненный отвлекающий маневр в виде рук, скользящих по груди, раз за разом останавливает меня на полпути. Мои глаза закрываются, а мозг, не попрощавшись, уходит в загул, забирая с собой все возможные возражения, которые могли бы возникнуть по поводу этой ситуации минуту назад. Пора уже это признать, Клайд. Ты – унылое дерьмо и вообще тряпка. И как у него получается так качественно заткнуть меня одним прикосновением? Магия, не иначе. Магия его рук, скользящих по моей шее, магия пальцев, впивающихся в спину, прижимая к себе, ближе, вовлекая в поцелуй. Не колеблясь ни секунды, я отвечаю. И грязно ругающиеся матом, панические голоса в моей голове тут же затихают.

Прижимаю его к себе ближе, сдавливаю изо всех сил. Сэм, судя по физиономии, в ближайшем будущем протестовать против такого обращения с собой не собирается. Вот и славненько. Он приоткрывает губы и я, спеша воспользоваться предоставленной возможностью, мягко провожу по ним языком. Углубляю поцелуй, и он в ответ издает глубокий, низкий стон. Этот стон порождает во мне горячую волну возбуждения, и я твердо намерен сделать все, что угодно, лишь бы услышать его снова. Ничего не могу сделать со своими руками, которые опускаются на его задницу и сминают в собственнической хватке два аппетитных полушария, или со своими зубами, которые впиваются в его нижнюю губу, покусывают ее, пока она не краснеет, пока Сэм не издает этот восхитительный стон снова. Да-а-а, детка… Так. Ладно. Я сейчас позорно потерял даже намек на контроль, но это не останавливает меня от того, чтобы не сжать его задницу сильнее, аккуратно массируя мягкую плоть пальцами, или чтобы не потереться своим бедром о выпуклость на его джинсах.

«Кла-а-айд…» - отчаянно выдыхает он, почти на пороге слышимости.

Я, черт вас всех перезадирай, не хочу останавливаться. Мне, мать вашу в рельсу, хорошо. Но мое имя на его губах этим отчаянным шепотом выдергивает меня обратно в жестокую реальность из страны высокорейтинговых порнографических фантазий. Осторожно отцепляю от себя Сэма, краснея, как переспелый помидор, потому что пижамные штаны ну никак не созданы для того, чтобы скрывать эрекцию.

«Курить», - бормочу себе под нос, отводя глаза и чуть ли не выбегая из кухни в поисках сигарет.

Когда я выхожу на балкон, Сэм выходит вслед за мной. Он облокачивается на перила, совсем рядом, но, все же, достаточно далеко, чтобы не вторгаться в мое личное пространство. Мы долгое время молчим. Я курю свою сигарету с каким-то нездоровым энтузиазмом, как в последний раз, глубоко вдыхая никотиновый дым и тихо досадуя, что не свалился с раком легких раньше. Тогда многих проблем можно было бы избежать. Сигарета догорает и я щелчком пальцев отбрасываю фильтр, пытаясь успокоиться. И, все-таки, почему он все еще здесь!? Что он там мне сказал?

-«Разговор не о том, чего я хочу или не хочу. Все немного проще и, одновременно, сложнее».-

Что бы это значило? Неловкая тишина продолжает давить мне на психику. Не зная, как еще справиться с нервозностью, поджигаю еще одну сигарету и вздыхаю, впитывая в себя атмосферу ночного города и слегка поеживаясь под неизвестно откуда налетевшим прохладным ветерком. Сэм слегка посмеивается, либо над моим взъерошенным видом, либо просто чтобы прервать затянувшееся молчание.

«Ты когда-нибудь был влюблен, Клайд?»

Вот уж не ожидал таких вопросов. Поднимаю бровь, косясь на него. Сэм на меня не смотрит. Он, кажется, поглощен видом пустых улиц и перемигивающихся огней. Холодный ветерок играет с его волосами, но Сэма, кажется, прохлада не беспокоит. Все правильно, она беспокоит только меня, потому что я, как самый последний идиот, вышел без рубашки.

«А не рано ли провозглашать мне свою вечную любовь?»

«Я не это имел в виду, придурок».

Знаю я, что он имеет в виду, и вполне представляю, к чему эти его вопросы идут. Просто не уверен, что готов с ним обсуждать эту тему. Не уверен, что вообще когда-либо буду готов хоть с кем-то ее обсуждать. И вообще, какого ответа он от меня ждет? Но, пока я над всем этим думаю, мой рот уже открывается и произносит:

«Да».

Это выходит тихо, возможно, даже слишком тихо и как-то уныло, судя по тому, как расширяются у Сэма глаза. Он удивлен, но не тем, что я был влюблен, а тем, что ему об этом сказал. Я не хочу выносить тему своих отношений для дискуссии, потому повторяю, добавив побольше твердости в голос:

«Да, можно сказать и так». И, прежде чем ему может прийти в голову задать мне еще какой-нибудь провокационный вопрос, я сам спрашиваю: «Ты?»

«Не знаю. Раньше думал, что был. Когда тебе шестнадцать, легко спутать гормональную интоксикацию с чем-то серьезным».

Вау, он рассказал больше, чем я, и какая-то мерзенькая лицемерная часть меня хочет услышать подробности без надобности выкладывать что-то в ответ о собственной жизни. Так что я смотрю на него в молчаливом ожидании, но Сэм только улыбается и качает головой, как будто прекрасно видит все логические завихрения, которые успело сконструировать мое сознание.

«Это не то, что ты думаешь, так что не смей смеяться. Я не влюблялся в своего лучшего друга или что-то вроде этого, и по популярным парням слюни не пускал».

«Я ничего такого и не думал». Продолжай.

Не знаю, почему меня это так интересует. Но, по какой-то непонятной причине, я, с удивляющей меня самого жадностью, ловлю каждое слово, которое слетает с его губ, как будто любая история, любой факт взлетает по шкале значимости на недостижимые высоты только благодаря тому, что рассказаны они Сэмом. Боже, ну я и лузер.

«Вообще-то, это было довольно глупо, потому что он был старше меня вдвое», - бормочет Сэм себе под нос, а потом резко краснеет и отворачивается.

А-ха-ха, што-о-о!? Интересно, у меня сейчас слово «охренеть» на лице маленькими буквами написано или, все-таки, большими!? Потому что ощущения такие, что большими, просто-таки заглавными. Он с ним трахался?

«Ну ни хрена себе!»

Это определенно интересно. Пока я занят, проводя в голове несложные математические расчеты – если Сэму было шестнадцать, а этому кадру в два раза больше – на моем лице застывает выражение изумления пополам с ужасом. А, стоп. Тридцать два? Не так уж и плохо. Черт возьми, мне до этого возраста еще четыре года жить.

«Все было не так! Дай закончить». Он пихает меня локтем в ребра, довольно легко, но достаточно, чтобы вывести из ошеломленного ступора. «Я сох по своему учителю математики. Несерьезно. Но тогда я был полностью уверен, что влюблен в него. Глупость, в общем, сплошная».

«М-да?» Учитель математики? Учителями математики – по крайней мере, там, где я рос – были поголовно ссохшиеся морщинистые старушки со скрипучими голосами, которые неизменно ассоциировались у меня с моей бабушкой, только злобные, или толстые лысые дядьки со старыми очками в роговой оправе на пол-лица. Интересно, как выглядела эта его несерьезная влюбленность, если уж он запал на кого-то, вроде меня. «Ты рисовал сердечки на полях своих тетрадок по алгебре?»

Он смеется, пожимая плечами.

«Вообще-то, это была геометрия, и нет, конечно же, нет».

«Он был хоть симпатичным?»

Он обязан был быть. Не то, чтобы Сэм ориентировался только на внешность, но она все равно играет огромное значение. Это автоматическая реакция. Тут уж либо «Я с этим без мешка на голову в постель не лягу» или «Эмм, чек, пожалуйста? И не подскажете, где туалетная комната? У меня возникла небольшая проблема».

Чувствую, как краска стремительно заливает щеки благодаря услужливому воображению, и решаю, что в ближайшем времени надо будет это самое воображение посадить на короткий ошейник и голодный паек. Иначе самому надо будет бежать в туалет, справляться с проблемой.

«Ххах. Да это же просто эротическая фантазия какая-то – быстрый перепих с симпатичным учителем математики после уроков. На школьной парте, ага», - фыркаю, даже не пытаясь сдержать рвущийся наружу от такой идеи смех.

«Ты козел!» - пихает он меня шутливо, тоже посмеиваясь. «Я по нему целых два года слюни пускал, между прочим». А потом Сэм замолкает, очевидно, задумавшись над чем-то интересным. «Черт, а идейка-то хороша. Как думаешь, у меня еще есть шансы ее воплотить?»

А вот это уже не смешно.

«Даже не надейся. Ты свой поезд уже упустил». Что-то во мне неприятно сжимается при мысли о Сэме с другим мужчиной и я пихаю его локтем в ответ чуть сильнее, чем следовало. «Тем более, он сейчас наверняка старый и страшный».

Вот и хорошо. Меньше будет трупов на моих руках. А это откуда вылезло!? Сэм смеется и, слава богу, не поднимает вопрос моей откровенной ревности. Он придвигается ближе и внимательно наблюдает за моим лицом, пока я закуриваю очередную сигарету.

«Расскажи мне о нем», - шепчет он еле слышно.

«О ком?» - делаю морду кирпичом.

«Ты знаешь, о ком».

Я тяжело вздыхаю. Отлично, просто отлично. Сэм мне рассказал о своей сопливой школьной влюбленности, а значит, я в ответ просто обязан рассказать собственную историю. Ну что ж, он сам захотел. Естественно, в детали углубляться я не собираюсь, но хоть с кем-то поговорить на эту тему мне действительно необходимо.

«Все началось в колледже. Мы впервые встретились на лекции по Истории Искусства. Совершенно левый предмет, который мы оба выбрали исключительно ради легкого зачета. Всю первую неделю он просидел со мной за одной партой, потом пропал на месяц, а потом вернулся и, как ни в чем не бывало, стал вытягивать из меня записи прошлых лекций».

«Хитро», - фыркает Сэм неуверенно, не в силах сдержать смеха. Да, да, смейся, Сэм. У Криса всегда была проблема с посещаемостью. Ему всегда нужна была помощь. «Это должно было тебя, по крайней мере, насторожить».

«Я тогда ни о чем таком не думал. Просто отдал ему свои лекции, а на следующий день он их вернул и спросил мой номер телефона. Это было странно».

«В смысле?»

Пожимаю плечами, поджигая новую сигарету. Сэм ничего не говорит по поводу того, что я успел скурить уже, наверное, не меньше пачки. Но никотин успокаивает. Как раз то, что мне сейчас нужно.

«Я просто не обращал на окружающих людей внимания до нашего с ним знакомства. Вообще, понимаешь? Жил, как в скорлупе, или за толстой стеклянной стеной, и мне на все и на всех было наплевать».

«А дальше что?»

«Дальше… Сам не знаю. Все произошло так быстро. Мы познакомились, стали трахаться, а потом я, не успев опомниться, уже въезжаю к нему в квартиру. Мы долго прожили вместе, но, в конечном счете, ничего из этого не вышло».

«Почему?»

Интересно, он спрашивает, потому что хочет знать, из-за меня ли произошел наш разрыв, или просто потому, что ему любопытно? Скорее всего, и то, и другое. Ничего удивительного, я бы на его месте тоже не смог удержаться от таких вопросов.

«Я любил его, а он меня – нет». Вместо этого он меня использовал. Он вытирал об меня ноги. Он мне изменял.

Ничего этого вслух я, конечно же, не сказал, но, уверен, Сэм и так все прочитал по моему лицу. Крис не любил меня, потому что одного меня ему было не достаточно. Я закрываю глаза, глубоко вдыхая сигаретный дым, и Сэм придвигается ближе, лезет ко мне со своими объятиями, со своим сочувствием, со своей жалостью.

«Не смей», - шиплю на него, с трудом проталкивая звуки сквозь сжавшееся горло, отталкиваю его руки. Но он не останавливается, продолжая ласково поглаживать мои плечи, не смотря ни на какие протесты.

«Все в порядке, Клайд».

«С чего ты взял, что хоть что-то в порядке?»

«Эта часть твоей жизни закончилась, верно? Он больше не сможет сделать тебе больно».

«Ты не понимаешь – он сломал меня, Сэм. Разрушил до основания».

«Херня это все! Слушай сюда, Клайд», - шепчет он, притягивая меня к себе ближе, сжимая в своих объятиях. «Тебе просто нужно выговориться. А потом обязательно станет легче».

Да ему-то откуда знать!? И вообще, кто он такой, чтобы требовать от меня, блять, исповеди? Но, по какой-то причине, я начинаю говорить. Начинаю, и элементарно не могу остановиться. Я рассказываю ему все, в деталях, ничего не утаивая и не приукрашивая. Рассказываю, как мне было плохо с Крисом, как еще хуже – без него, рассказываю, как мне нравилась его улыбка, как я сходил с ума от похоти по его телу. Рассказываю, как он вырвал мне сердце и наплевал в душу, походя, не задумываясь о последствиях.

«Я так не поступлю», - шепчет Сэм мне в волосы, и теперь я знаю, что он знает мой самый глубокий страх, мой непреходящий ночной кошмар.

И меня это злит непередаваемо. Резко отстраняюсь, пытаясь стряхнуть с себя его руки. Я, черт подери, не хрустальная ваза. Я не нуждаюсь в эдакой мамочке, которая будет меня обнимать и шептать на ушко, что все будет хорошо. Потому что нихрена это хорошо не будет. Нет смысла прятаться под подушку и делать вид, что ничего не произошло. Потому что это неправда, и у меня проблемы, серьезные проблемы, и от себя не сбежишь.

Сэм меня не отпускает, наоборот, сжимает еще крепче, будто боится, что стоит ему отвернуться – и я исчезну. Это мне, честно говоря, льстит, и я перестаю так уж отчаянно выбрыкиваться из его объятий.

«Не неси чушь, Сэм».

«Нет, слушай сюда». Он поворачивается, внимательно вглядываясь мне в лицо и упрямо сжимая губы. «Я так с тобой никогда, никогда не поступлю».

«Знаю» - раздраженно дергаюсь. Мне уже изрядно надоела эта тема разговора. Он шумно выдыхает, а потом осторожно запускает ладонь мне в волосы, ласково поглаживая кожу пальцами.

«Нет, не знаешь».

«Да верю я тебе, Сэм. Ты просто замечательный. И если бы не Крис, я бы уже давно был бы в тебя…» влюблен по уши.

От этой мысли кровь стремительно отливает от моего лица, и я зажмуриваюсь. Хорошо хоть, не вслух. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет. Не могу поверить, что я только что подумал… Охренеть. Нет-нет-нет, ради собственного душевного спокойствия лучше обозвать это галлюцинацией и благополучно забыть!

«Эй», - он легонько дергает меня за прядку волос. «Ты себе не представляешь, насколько меня к тебе тянет. Я последние несколько месяцев ни о чем и ни о ком другом, кроме тебя, и думать не могу. Думаю, еще рано говорить слово на букву «л», но это больше, чем простое влечение, Клайд, даже не отрицай».

«Ххах, а я-то думал, что один такой…пристукнутый».

«Один? Да у меня от одного твоего присутствия крышу сносит!»

Я в ответ только хмыкаю, но сам внутри еле справляюсь с приступом паники. Нет, ну не скотина ли? Да как он мог взвалить на меня такую ответственность!? Это ж мне теперь нужно ему еще что-то ответить. Смотрю на него внимательно, проверяя серьезность намерений, и понимаю, что он со своими чувствами ко мне - серьезнее некуда. Тоненький голосок инстинкта самосохранения у меня в голове истошно верещит, что надо сматывать удочки, пока не поздно, но я его игнорирую и наклоняюсь к Сэму за поцелуем.

С первым прикосновением его губ к моим все мысли и голоса из головы уже привычно выдувает. Через энное количество времени я, насладившись сполна поцелуем, отстраняюсь и шепчу ему в губы: «Останешься на ночь?»

Сэм широко мне ухмыляется, сверкая зелеными глазищами.

«А кто сказал, что я собирался уходить? Я тебя не оставлю одного в таком состоянии, даже не надейся».

Я хмыкаю, пихая его под ребра.

«Если уж так хочешь у меня переночевать, мог бы придумать и более правдоподобную отмазку», - я отворачиваюсь, раскрывая балконную дверь.

«Ты куда?»

«Внутрь. На улице дубак, а я, между прочим, полуголый, если ты не заметил».

«О-о-о, я заметил».

Он мне подмигивает, демонстративно пожирая меня глазами. Я, слегка улыбаясь, приподнимаю бровь и расправляю плечи, принимая позу поэффектнее. Но Сэм на этом не останавливается. Он подходит ближе и обнимает меня, опаляя горячим дыханием шею.

«Хочешь, я тебя согрею?»

И тут я начинаю ржать.

«Где ты только набрался этих фразочек!?» - выдавливаю сквозь смех.

Сэм в ответ только улыбается своей радостной, теплой, предназначенной только для меня улыбкой.

Госпожа, когда же вы порадуете нас продой?

проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!проду!

*_* Спасибо большое за ваш перевод Такую прелесть на русском почитать)

Ялико, соскучились мы уже по Вам и главному герою, очень. ))) Порадуйте, пожалуйста, новостями из его столь интересной жизни.