Видно, вправду скоро сбудется
То, чего душа ждала:
Мне весь день сегодня чудится,
Что звонят колокола.
Только двери в храме заперты.
Кто б там стал трезвонить зря?
Не видать дьячка на паперти
И на вышке звонаря.
Знать, служение воскресное
Не у нас в земном краю:
То звонят чины небесные
По душе моей в раю…

В маленькие колокольчики, чтобы привлечь внимание, звонили в Древнем Риме на собраниях. Крупные же колокола стали употреблять в раннее средневековье, чтобы созывать на церковную службу, вместо труб, которые применялись для этих целей раньше. Колокола распространились по всей Европе во времена Карла Великого благодаря его стараниям.

Исторически колокол – изобретение западное, первые колокольни появились в Италии. В раннехристианской Руси долгое время колокола именовались компанами, по названию итальянской провинции Компаниа. Один из первых колоколов был подарен Византии – здесь обычай звонить в колокола прижился на многие века, а с принятием Русью христианства стал неотъемлемой частью богослужения и в нашем государстве.

Колокольных дел мастера очень ценились, а отливка нового колокола всегда была большим событием. Мастера хранили секреты колокольного производства, знали, что надо добавить в сплав, чтобы колокол звонил нежнее или звонче. Были колокола с именами, обычно в честь какого-либо святого. Полагали, что их звон может отогнать болезни и напасти.

Богослужения с колокольным звоном – затея итальянская и, по легенде, принадлежит она святому Павлину. Будто бы увидел Св. Павлин во сне полевые цветы – колокольчики, трепетавшие на ветру, услышал благостные звуки... Этот сон так лег ему на душу, что приказал Павлин литейщикам-умельцам повторить форму этих цветов и научить их петь… Легенды не проверяют, им принято верить – или не верить.

О русских мастерах колокольного дела впервые упоминает летопись 988 года. Но только в XV веке в России появились собственные колокололитейные заводы. А в Сибирь это редкое мастерство пришло еще позже. Известно имя иркутского мастера второй половины ХVII века, его звали Иван Колокольник. И уже хорошо известны специалистам работы тюменских заводчиков, купцов Гилева и Кондакова, а также туринского мещанина Котельникова.

У каждого мастера колокола по-своему пели, так, будто в колокол переходила часть его души. Возможно, поэтому колоколам, как людям, давали имена, во время военных действий их брали в плен, наказывали кнутами и вырывали язык…



Замечательна история колокола, имя которому – Углицкий Корноухий. Именно им били в набат по случаю умерщвления царевича Димитрия. Борис Годунов наказал не только людей, за дерзкое поведение колоколу было назначено отсечение уха, и в 1595 году «корноухим» он был сослан в Тобольск. Этот неумирающий ссыльный жив и сейчас. Звук у него резкий и громкий; надпись на нем по краям вырезана, а не вылита; она гласит: «Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Димитрия в 1593 году, прислан из города Углича в Сибирь в ссылку в град Тобольск к церкви Всемилостиваго Спаса, что на Торгу, а потом на Софийской колокольне был часобитной».

С древности мастера хранили в секрете рецепты хорошего звона. Принято было перед литьем слух какой-нибудь нелепый распускать, чтоб люди в нелепицу поверили. Тогда колокол получался на славу! Была даже поговорка такая – «колокола льют», что означало – привирают или выдумывают. Впрочем, и сейчас можно услышать слово «заливаешь»! – мы говорим и даже не задумываемся, что слово это связано с древним искусством литья колоколов…

Был такой звон на Руси – во все колокола, о нем еще говорили «во вся тяжкая». Звонили так в особо торжественные дни при кафедральных соборах, монастырях и лаврах. Работа тяжелая, тонкая и совершалась несколькими звонарями: по пять и более человек. Красный звон возвещал Великие Праздники. И красным он назывался, потому что звучал удивительно красиво…

Именно с красным звоном «красные» разделались в первую очередь – он был сначала запрещен, а потом уже и невозможен – в связи с уничтожением больших колоколов…



колокола были не только в церкви. Крестьян на барщину собирали звоном специального колокола. В городах нередко цехи и городские советы имели свои колокола. Особые колокола позора звонили во время казни. Со временем колокол стал для города олицетворением его независимости и самостоятельности. При приближении врага горожане старались спрятать колокола из-за их и материальной, и духовной ценности. А во время восстаний именно колокола становились вестниками мятежа.

Церковные колокола переставали звонить, если на город, графство, королевство папой накладывался интердикт, т. е. запрещение совершать церковные службы. Интердикт обычно сочетался с отлучением от церкви. Интердикт папы стали применять как способ борьбы со светскими государями, способ доказать, что ничего нет в христианском мире выше папской власти. Это бывало в тех случаях, когда король отказывался повиноваться папе: например, в XI в. папа Григорий VII отлучил от церкви германского императора Генриха IV за попытки противодействовать решениям папы; а португальские короли все время ограничивали права монастырей и церквей на земли, чем тоже вызывали папский гнев, и чуть ли не треть времени правления португальских монархов проходила под интердиктом. Папа мог наказать интердиктом и восставший город, особенно если он принадлежал епископу, как это было с Кельном или Порту, в котором интердикт длился 60 лет. И все это время колокола молчали, так что даже монахи созывались на службу трещотками.



Городские колокола тоже могли умолкнуть. Город терял колокола, если утрачивал независимость. Широко известна, например, история с вывозом Иваном III колокола из покоренного им Новгорода в 1478 г. Были и другие случаи. Например, маркграф Дитрих Саксонский снял язык сторожевого колокола Лейпцига, чтобы беспрепятственно грабить город в наказание за непокорность. Немецким городам, участвовавшим в Крестьянской войне XVI в., было запрещено звонить в колокола. А иногда город сам снимал свои колокола. Пример тому - Магдебург, где в 1546 г., во время Голодной войны, колокола по решению городского совета были перелиты в пушки. И в этом случае, но уже в другом обличье, колокол продолжал охранять город.



В звонах колоколов есть то, что невозможно анализировать с точки зрения логики, он воспринимается чувствами, ощущается на уровне подсознания… Это наше древнее прошлое и таинственный, уходящий в небеса сигнал…

Испокон веку люди испытывают особые чувства к звону колоколов, верят в их необычайную, чудесную силу. Известно, что звонари не болеют простудными заболеваниями. Считается, что под колоколами проходит любая головная боль...



Когда звучит колокольная музыка – лица светлеют. Где бы это ни происходило – у храма или в концертном зале… Даже маленький колокольчик прозвонит – и на душе легче, не случайно и сейчас жива традиция дарить колокольчики на счастье…

Возможно, это генетическая память пробуждает в нас особое чувство в те минуты, когда звонят колокола… Нас не было – они звучали, мы уйдем, они все так же протяжно и величественно будут напоминать людям о вечном…