Вся сжалась. Холод, дикий холод. Ожидание. Время. Остановилось. В добавок еще и заболела. Ничего не хочется. Домой под одеяло, вкусняшки и спать...)) Второй день с утра температура - 23С, это конечно не -40, но я ненавижу холода. Ледяной ветер. Второй день подряд чуть не отморозила себе пальцы на ногах. Если это случится, то обувь я смогу покупать только детскую..)) Каждый день жду на остановке проклятый 6 трамвай, вот уже 5 двадцатых прошло, а шестого все нет. Вдруг, я вижу как заворачивает 49 автобус, пока он делает круг, я успеваю добежать на замороженных ногах (пальцев просто не чувствую) до остановки, ах, какое это великое счастье, знать, что через 10 минут ты будешь дома и все хорошо, а не стоять и ждать проклятый шестой трамвай, который застрял где-нибудь на Тучковом мосту))) Я испытываю невероятное блаженство и еду, улыбаясь в приподнятом настроении, пытаясь разглядеть в замерзшие стекла погруженный уже во мрак город. Кстати, светлый день немного увеличился и это не может не радовать!

Зачитываюсь дневниками блокадного Ленинграда, пропитываюсь духом несгибаемых ленинградцев. Возвращаюсь в свою коммуналку и думаю, а ведь здесь тоже жили люди в блокаду, умирали, выживали, а может и ели кого-то. Пытаюсь поставить себя на их место, думаю, -это и есть ад.
Боль, смерть, радость, слепая надежда и бесконечный подвиг этих простых людей...

"Наш любимый Ленинград превратился в свалку грязи и покойников. Трамваи давно не ходят, света нет, топлива нет, вода замерзла, уборные не работают. Самое главное - мучает голод."

"Если в это время я был дома то заводил патефон, приглашал Машу, мы танцевали и, да простит меня бог, целовались. Смеялись по любому поводу и без повода тоже, просто нам было весело - город бомбят, все в ужасе, а мы никуда не ушли, остались наверху и танцуем. Я всегда любил модные в то время фокстрот, танго, вальс-бостон, но никогда не испытывал такого острого удовольствия от танцев, как тогда при тревоге. Город бомбят, а мы танцуем, если не повезет - это наш последний танец. Один раз мне показалось, что Маши нет дома, и я не завел патефон. Она вбежала в комнату с криком: "Что случилось? Почему нет музыки ?! Уже десять минут как тревога!"; Я рассмеялся и завел патефон"
"Однако Новый год мы встретили отлично. Я принес коробку шпрот - мой «Н.З» (неприкосновенный запас), Витя, студент Медицинского института, поставил на стол бутылку спирта, чудом сохранившуюся с довоенного времени, а тетя Соня достала буханку хлеба.
Вместе с нами встречали 1942 год два Витиных приятеля-студента и две студентки. Мы выпили по стаканчику разведенного спирта за победу, потом еще по стаканчику за скорейший прорыв блокады и закусили шпротами с хлебом. Затем произошло нечто совершенно фантастическое.
Тетя Соня внесла кастрюлю с пшенной кашей и каждому положила по тарелке. Когда съели пшенную кашу, тетя Соня принесла другую кастрюлю и всем выдала по тарелке овсяной каши. Когда съели овсяную кашу, тетя Соня торжественно принесла третью кастрюлю и всем положила по тарелке рисовой каши. Каши были сварены на воде из проруби на Фонтанке, без капли какого-либо жира, но все это воспринималось как невероятный сказочный пир. В довершении всего тетя Соня принесла вазу с колотым кусковым сахаром, а Витя – самовар с кипятком (воду вскипятили в кастрюле на печурке, а потом перелили в самовар). Чаю не было, но каждый брал сахару сколько хотел. Одни пили внакладку другие - вприкуску, а большинство совместили оба способа чаепития: брали сахар большими кусками и запивали его горячей сладкой водой. Волшебная новогодняя ночь! Самая счастливая встреча Нового года за всю мою долгую жизнь."