Это случилось в сентябре. Прямиком в середине месяца, когда город только начал менять гардероб, следуя ежегодному сезонному тренду на цвета спелых цитрусовых. Каждый раз это выглядело нелепым ударом отчаяния, в спину уходящему времени, звонко отбивающему каблуками свой неизменный ритм. Напрасные попытки хоть сколько-нибудь ещё продержать всё в цвете перед всепоглощающей интервенцией целого изобилия оттенков серого.
Трагическая, пропитанная человеческим горем и настоящей беспринципной животной жестокостью, история, рассказ о которой последует далее, была услышана мной в баре, куда я прихожу несколько раз в неделю, чтобы опрокинуть кружечку пива, и поболеть за любимую футбольную команду, которая, по правде говоря, редко выигрывает.

В один из таких часто отвратных своей обыденностью дней, когда я ел яблочный пирог и читал приторно сладкий, липкий любовный роман, ко мне подсел незнакомец. Он не спрашивал разрешения, не поинтересовался, свободно ли место на диванчике рядом со мной. Его длинный спортивный пуховик, похожий на вздутый пузырями плавательный матрац был мокрым из-за непрекращающегося вот уже неделю ливня, дешёвые брюки с начёсом оказались грязны, но при этом на туфли он надевал бахилы, свёрнутые из пакетов, что предлагают к покупкам в супермаркете.
- Паршивый денёк, ага? – Спросил он так, будто мы были давно знакомы, и встреча наша являлась запланированной.
- Ага. – Прохладно ответил я, не отрываясь от главы про то, как Патриция Грант предаётся параноедального рода сомнениям, насчёт верности к ней своего непревзойденного возлюбленного герцога Натаниэля Уолдорфа. Сей милый, крайне одарённый по части размеров мужского достоинства, герцог к этому времени уже успел побывать внутри половины женского населения данного произведения и уверенными шагами продолжал триумфальное шествие.

Он заказал пиво с гамбургером. Пролетариат. Впрочем, как и практически все в тот, да и любой другой вечер в этом убогом заведении.
Его жёлтые зубы впились в булочку, как только подали блюдо. Голод незнакомец утолял, словно только что вышедший из тюрьмы ветеран вегетарианства, который решил завязать с этим издевательским по отношению к природе ограничением в питании после долгих и мучительных десятилетий верности.
За употреблением этого незамысловатого первого блюда он и начал свой рассказ, который теперь я пересказываю вам в своей предсмертной записке. Прошу никого не винить в моей смерти. Я ухожу, как говорят юристы по бракоразводным процессам - вследствие непримиримых разногласий.
…С жизнью.

Мне нужна твоя машина

Она медленно опустилась на пол, придерживаясь одной рукой за край ванной, другой опираясь на раковину. Ледяной кафельный пол моментально обжёг ноги и ягодицы, настойчиво призвав девушку подняться. Однако, холод вскоре растворялся в лавине раскалённого донельзя гнева, ярости и отчаяния, спускающихся от макушки до пят волнами с промежутком в доли секунды. Эдисон Гиббонс кипела, она была готова взорваться.
- Какая же дура! Какая же ты дура. Дура! Дура! Дура! – Процеживала она сквозь искусанные в кровь губы вновь и вновь. Маленькие рубиновые капельки падали вниз.
Девушка закрыла лицо ладонями. Она заплакала, сотрясаясь в лёгких конвульсиях, изо всех сил сдерживая желание завопить во всё горло. Ей хотелось визжать, а ещё биться головой о стену. А ещё разбить это хреново зеркало треугольной формы, сорвать раковину, бросить её в душевую кабинку, поломав запотевшую полупрозрачную пластиковую стенку, а потом есть осколки фаянса и резать ими вены. Вместо этого она прекратила рыдания и замерла.
- Эдди? Что с тобой такое? Ты ударилась?
Лиара. Чернокожая соседка по квартире вернулась из магазина. Она услышала стоны, которые доносились даже до лифта на этаже.
- У тебя месячные? – Её взгляд упал на алые капли на плитке.
- Нет. – Промычала Эдисон в ответ.
- Ты порезалась? – Лиара заметила бритву на краю раковины.
- Нет.
- Тогда что с тобой?
- Я люблю его!
- Кого? – Африканка спросила на автомате, хотя конечно же знала «кого». Знала уже несколько лет. Ей стоило сразу догадаться, почему Эдди снова похожа на расплющенного кровоточащего слизняка. Это было то самое широко распространённое состояние боли, при котором не помогает ни прозак, ни аспирин, ни героин, ни даже любая другая боль.

Она ехала в поезде метро, уткнувшись лбом в холодное грязное стекло. Поезд шёл надземным путём, открывая вид на желтеющий Лончестер. В это время года город был омерзительно прекрасен.
В окнах – ранах посеревших бетонных тел, Эдисон видела себя в различных утопических видах. Вот она вытирает пыль с подоконника, стоя в большом оранжевом фартуке. Вот в её руках поднос с двумя чашками горячего какао. В другом окне Эдисон поправила очки на своём носе и села в большое мягкое кресло читать книгу. Сзади подошёл «Он», обнял своими длинными руками. Эдисон начала таять, лёгкая волна тепла спустилась из её груди в низ живота, по бёдрам пробежали мурашки. Она не сразу поняла, что «Он» всё сильней и сильней сжимал свои худые, костлявые руки. Девушка не обратила внимания на проступившие на них вены, не заметила, что вообще смотрит на всё со стороны, находясь в нескольких сантиметрах над землёй. Она в ужасе закричала…
…И обнаружила себя в том же самом грязном опустевшем вагоне метро.
…
Лезвие ножа уже давно затупилось и покрылось слоем шершавой ржавчины, однако с прежним успехом справлялось с, высушенными до благозвучного хруста, листьями марихуаны. Результат был сметён на бумажный лист, а точнее на чек за коммунальные услуги, после чего аккуратно высыпан в бонг. Он был подкурен обыкновенной газовой зажигалкой.
Но с травкой утро шло не так быстро, как хотелось. Враг с каждым разом всё легче и быстрее справлялся с ядовитым туманом, каким бы густым он ни был. Поэтому в полдень пришлось принять таблетки. Грэг затолкал антидепрессанты в глотку несколькими глотками виски, после чего зарылся лицом в подушку.

Примерно через четверть часа к двери подошла Эдисон. Она подняла дрожащую руку, чтобы нажать на звонок, но вместо этого обрушилась на дверь с кулаками. Костяшки сильно били тёмное дерево. Ногти царапали лакированную поверхность, с хрустом отламываясь, уничтожая выдающуюся работу мастера по маникюру, коим была сегодня утром Лиара.
- Грэг! – Срывая голос, крикнула Эдисон, зная, что в это время хозяин всегда дома. – Грэг, открой дверь! Грэг!
…
Голова отлипла от подушки. Кто-то бил в барабаны. Совсем рядом падали бомбы. Мимо окна проходил гигантский мутированный ящер из хрустящего пластика и сносил хвостом соседние небоскрёбы.
…
- Пожалуйста! – Эдисон уже не чувствовала рук. Её ощущение времени изменило привычный режим работы, сообщив, что безуспешная долбёжка продолжается целый час. Девушка схватилась за голову, сползла на пол. Её губы еле шевелились, шепча: – Пожалуйста, помоги мне.
…
Через ещё один пятиминутный час замочек над головой щёлкнул. Что-то внутри него провернулось, что-то где-то звякнуло, дверь открылась.

- Мне нужна твоя машина! – Выпалила Эдисон, ворвавшись внутрь. Она едва не запнулась о груду проводов, которая лежала прямо посреди комнаты. Грег занимался музыкой. Когда-то. Сейчас можно было сказать, что это музыка занималась им, выжала все соки и выбросила на диван то, что осталось от парня.
- Как это? Ты опять плачешь?
- Просто дай ключи, пожалуйста.
- Э-э-э…
Грег протёр слипшиеся глаза. В последнее время они не часто виделись, но каждый раз Эдисон плакала. Впрочем, всё равно тут что-то было не так, как обычно.
- Зачем? – Спросил он. Во рту, оказывается, пересохло и Грег направился к холодильнику, преодолевая горы мусора и мятой одежды.
- Затем!
- Это не ответ, когда хочешь взять автомобиль.
- Ой, нашёлся мне моралист!
- Кто?
- Турук Макто! Мне очень нужна машина, ты же мой брат, ты должен мне помогать!
Грег выпил молока и тут же выплюнул его в окно. Наверное, пакет стоял тут несколько лет.
- Я тебе постоянно помогаю.
Для кого-то со стороны слышать такие слова от человека, что живёт в свинарнике и занимается лишь раскуриванием трубки, было бы очень странно, но слова Грега являлись чистой правдой. Он с детства имел на Эдди невероятное влияние, разговоры с братом помогали девочке справиться с большинством психологических проблем и избежать многих неприятностей, которые становятся личным опытом других тинэйджеров. С началом взрослой жизни они стали меньше общаться, но качество времени, проводимого вместе лишь возрастало.
- Это всё опять Деревяшкин виноват? – Спросил Грег с усмешкой.
- Нет, на сей раз это я.
- Да неужели? И Деревядзе тут совсем ни при чём?
- Прекрати… При чём.
- При чём?
- При том! Ты дашь мне машину или нет!?
- У тебя нет прав. Будешь кокс?
- Что? Ты нюхаешь кокс? Нет!
Грегори Гиббонс засмеялся, похлопал себя по животу и сел на подоконник. В его руке неизвестно откуда появился небольшой пакетик с белым порошком, который парень высыпал себе на ладонь.
- Это что, реально кокаин?
- Ага.
- Где ты его достал? Ты что, дурак?
- Бейтман принёс. Зачем тебе машина?
- Не нюхай наркотики! Грег!
Но было уже поздно. Его ноздря всосала порошок через скрученную долларовую купюру.
- Офигеть, ты такой дебил! Я ведь маме расскажу!
- Зачем тебе машина? Что тебе сделал Деревяшкин?
- Не называй его так!
- Ну, пусть фамилию поменяет.
- У него нормальная фамилия! И я хочу его фамилию. Я хочу быть Эдисон Вудс! Дебил!
- Так он тебя бросил, значит?
- Нет…
Эдисон заметила, что за время перепалки с братом перестала плакать и успокоилась. Греготерапия снова работала на ура.

Она сварила два американо с корицей, после чего рассказала душещипательную историю своего долгого предыдущего дня. Грег узнал, что его сестра всё же рассталась с Томми, и как всегда это была её инициатива. Грег даже расстроился, потому что надеялся, что Томас наконец-то сам решит порвать с Эдди, тем самым заставив её задуматься над своим невыносимым от истерик и мозготраханья поведением. В такие моменты в голове Грега всегда проносился припев из песни Реми Зеро: – «Кто-нибудь спасите меня, не важно, как, только спасите!» и лицо автоматически закрывалось ладонью.
- Зачем?
- Он перевёлся в Портвейл.
- Зачем?
- Потому что ему предложили там стипендию и участие в какой-то работе над чем-то.
- Ну ладно, это же зашибись, а бросила ты его зачем?
- А как мы будем встречаться на расстоянии? Это же три сотни миль!
«Кто-нибудь спасите меня…»
- Ну да, у нас же не ходят электрички. Нет интернета. А об автобусах никто и не слышал!
- Грег… - Эдди опустила голову и уставилась в чашку. По чёрной воде пошла ряб, после чего затряслась сама девушка.
«…не важно, как, только спасите!»
- И ты снова бросила его, потому что в твоей голове что-то подсказало, что отношения на три сотни миль невозможны?
- Да.
- А теперь ты хочешь поехать в Портвейл и извиниться?
- Да.
- А почему на тачке?
- Я не могу ехать одна. Меня начинает трясти.
- Как сейчас?
- Да.
- А Деревядзе что сказал?
- Он ничего не сказал. Я написала ему письмо. Точнее, два. Точнее, смс, а потом ещё одно.
- Зачем?
- Ну, сначала, я пожелала ему хорошего пути и всё такое. Из-за пар я не могла нормально с ним попрощаться. Тогда ещё всё было хорошо…
- Но потом у тебя снесло крышу и ты всё испортила?
- Дааааа!
- И он не ответил?
- Он выключил мобильник до того, как я успела отправить второе сообщение. Я не могу ждать!
Эдисон попыталась закрыть руками лицо, но вместо этого ударила себя чашкой и заплакала ещё сильнее.
В этот момент открылась дверь в душевую. На пороге появился незнакомый для Эдди мужчина маленького роста и с бритой головой. Он был одет в одно полотенце. На его лице росла трёхдневная щетина, а с груди вниз спускалась целая заросль курчавых чёрных волос.
- Это Бейтман. – Словно так и должно быть, пояснил Грег.
Эдисон молча потёрла место, где скоро вырастет шишка.

Бейтман и Софи

- Бейтман это имя или фамилия?
- Я даже и не знаю.
У Эдисон поднялась бровь. Она спускалась с Бейтманом, уже одетым, в лифте на парковку. Грег отправил их вниз, а сам пообещал по-быстрому смыть с себя недельную пыль.
- Брат сказал, что вы принесли ему наркотики.
- Вот как?
- Вы давно этим занимаетесь?
Он повернул свою квадратную голову, тревожно нахмурился.
- Мы ничем таким не занимаемся.
В этот момент Бейтман стал похож на британского уличного бандита. Эдди поняла, что у него и акцент какой-то не американский.
- Да нет, я не то имела в виду! – Смутилась девушка.
Ещё она почувствовала знакомый запах. Бейтман пах детским яблочным шампунем, которым всегда пользуется её брат. Ей стало очень интересно, зачем лысые пользуются шампунем.

Двери лифта открылись. Эдди и Бейтман принялись искать чёрный джип Грега. Подземные парковки всегда напоминали девушке пчелиный улей. Она боялась больших закрытых пространств.
Время от времени нажимая кнопочку на брелке, она прислушивалась к тому, где раздаётся характерный автомобильным сигнализациям писк, указывающий на цель.
Они шли в кромешной темноте долгую минуту, пока сигнал не прозвучал совсем близко.
- У вас всё серьёзно? – Неожиданно спросил приятель Грега.
- Да, серьёзнее не бывает.
- Давно вместе?
- Со школы.
Бейтман почесал затылок.
- Ну ничего себе.
- С начальной школы. – Фыркнула Эдисон и передала ключи.

Бейтман сел за руль, они подобрали Грега на улице спустя несколько минут и тот занял место водителя, пересадив приятеля назад.
- Он поедет с нами? – Почти шёпотом спросила Эдди.
- Поедешь с нами в Портвейл? – Вытирая нос, спросил у зеркальца заднего вида Грег.
- Можно. – Кивнул англичанин.
- Грег! – Раздался тут же девичий возглас.
- А что такое? Тебе нужно было, чтобы я тебя отвёз. Я тебя везу. Вбей в навигаторе пока что город. И прекрати вести себя, как будто мы снова дети.
- А ты перестань быть таким… таким…
- Каким?
…
Они выехали за пределы города через полчаса. Грег вёл машину по северо-западному шоссе имени Литтермана. Он то и дело кого-то обгонял, переходил из полосы в полосу, словно участвовал в слаломе.
Сначала по обеим сторонам возвышались заводы и фабрики с их дымящимися трубами. Они походили на кирпичные сигаретные пачки, из которых торчали подкуренные палочки смерти. Потом индустриальная картинка совершенно незаметно сменилась на сельскую. Грег заметил, что Эдди успела задремать.

В машине стоял сладкий и пряный запах фаст-фуда, которым отоварился Бейтман, посчитав, что им всем захочется есть. Чуть позже Эдди поняла, что это было сделано из-за того, что после курения травки всегда просыпается голод. Но она не отказалась подкрепиться бургером с курятиной.
…
За первый час пути никто не разговаривал. Но после остановки на заправке в Ковентри Гарденс ребята начади трепать языком обо всём, о чем только можно.
Грег рассказал сестре настоящую историю ухода из своей рок группы - эпическую легенду своей эпической депрессии. Не ту, что можно было прочесть в газетах, не ту, что была на устах их родителей. Оказалось, что как только «Копьё Судьбы» получили контракт с популярной звукозаписывающей студией, то им выделили нового менеджера. При этом старого, коим был лучший друг Грега – Стивен Хилл пришлось отправить домой. Новый менеджер запустил руки не только в организацию концертов, что, собственно ему и положено делать, но и в имидж группы, и что самое страшное, в музыку. Группе пришлось сменить название на «Баловни Судьбы», начать одеваться в какую-то пародию хэви-метальной одежды с заметными элементами гламура, сменить звучание в сторону популярной музыки. Они стали мальчиковой группой, которая играла три аккорда и пела о подростковой любви. Грег ушёл из коллектива, но по контракту за это он лишался всех прав на причастность не только к «Баловням Судьбы», но и к «Копью Судьбы», творчество которых тогда ещё вообще не имело ничего общего со студиями.
Эдди прожужжала все уши своим попутчикам обо всех прелестях Томми Вуда. А Бейтман рассказал, почему уплыл с Туманного Альбиона. Он рассказал о Софи.

Они встречались шесть лет, а потом поженились. В один день Бейтман вернулся домой и обнаружил свою возлюбленную лежащей в луже собственной крови на кухне. Её череп был пробит молотком для приготовления бифштексов. Полицейские сказали, что произошло обычное ограбление.
- Прошло полгода, а я не мог продолжить жить. Я каждый день возвращался домой и видел Софи, лежащую на блядской кухне. Я начал задумываться о самоубийстве.
Эдисон ахнула и повернулась к Бейтману. Он пил колу через трубочку всё с тем же невозмутимым лицом, что было у него обычно.
- Вы никогда не задумывались над тем, почему в статьях про самоубийц пишут, что человек был в состоянии аффекта или, там, например, в неуравновешенном состоянии?
- Нет, Бейт. – С опаской поглядел на товарища Грег, используя зеркало заднего вида.
- Это же не может быть неуравновешенным решением, чёрт подери. Они всегда сначала пишут свой диагноз, а потом начинают рассказывать историю человека. Мол, его уволили с работы, жена проела плешь, ушла к его лучшему другу, который оказывается засаживал ей несколько лет, детей выгнали из университета, потому что не нашлось больше денег оплачивать их учёбу, а потом пришли приставы и забрали имущество за долги по тому и сему. Всё это, как снежный ком собирается в одно большое невыносимое нечто и куда с этим идти? Писать жалобу на жизнь? Кому? Куда пойти, как ни прямиком на мост или крышу какого-нибудь дома? А потом все эти умники должны написать: «Покончил с собой, находясь в здравом уме и трезвой памяти. Самоубийство стало результатом глубоких размышлений о жизни, от которой остались одни ёбаные обломки». Существует великое множество факторов, которые толкают людей за грань, и все эти факторы сводятся к одному: вы чувствуете себя последним ничтожеством.
Далее Бейтман рассказал о том, как в другой день обнаружил себя в аэропорту, где купил билет на первый ближайший самолёт.
Потом он замолчал. Эдди не узнала, как они с Грегом познакомились, как давно произошли описанные события, но она знала, что спрашивать об этом сейчас можно только если ты полная дура.
Она посмотрела на Бейтмана другими глазами. Она увидела в лысом грубом мужчине со злобным взглядом такого же человека, как все. Наркотики это последствия трагедии, от которой он сбежал на другое полушарие. Только сейчас она поняла, что и Грег топит горе в алкоголе, траве и препаратах, а не просто бездельник и дурацкий рок музыкант, который не сочинил за десять лет ни одной новой песни.
Жизнь обошлась с ними не лучшим образом. Этого было достаточно, чтобы понять, почему они подружились.
В какой-то степени сама Эдисон подкралась к своему Томми и ударила его сзади молотком по голове, но в отличие от всех прошлых разов, сейчас она не может извиниться за это, не может всё исправить и даже не знает, что сейчас творится у Томми в голове.

Пижон и Чудовище

- Можно я останусь в машине? - Бейтман погладил лоб и нахмурился.
- Тебе ничего не нужно?
- Неа, меня укачало, я хочу просто посидеть, воздухом подышать.
- Окей, Эдди, пошли со мной, захвати мусор.

- Это всё из-за вашей травы. – Шикнула девчонка, когда они с Грегом зашли в магазин.
- Ой, не начинай.

Они сделали остановку в городке под названием Роско Виледж, чтобы купить питьевой воды и чего-нибудь ещё, что может понадобится в дороге. Навигатор сообщал, что ехать осталось всего час, что несказанно радовало ребят, в особенности уставшего в пути Бейтмана. К тому же начинало темнеть.
Как стало понятно, Грег остановился в самом центре, но дома вокруг, впрочем, как и магазин, в который они зашли, выглядели такими невзрачными, что навевали тоску. Казалось, что время остановилось здесь ещё лет двадцать назад. В помещении даже не было холодильных камер и кондиционера. Немногочисленные напитки охлаждались льдом, а, у стойки продавца надрываясь, работал единственный вентилятор. Грег посчитал, что если он достанет свой айфон, то на него набросятся и сожгут живьём.
- Что нам нужно, спрашиваю? – Оказалось, что Эдди что-то говорила своему брату, пока тот впал в раздумья.
- Минералку поищи, ящик пива. Себе купи что хочешь.
- Окей.
Эдди взяла деньги и скрылась за стеллажами в глубине небольшого и почему-то очень тёмного зала.
- Могу я вам чем-то помочь? – Раздался совсем рядом медленный, тянущийся как нагретая резина, голос продавца, которого Грег каким-то образом не заметил за стойкой.
- Здрасте. Нет, спасибо, моя сестра сейчас выберет там всё и всё.
- Ну ладно.
В этот момент в магазин зашли ещё люди. Среди них был очень худой мужчина, носивший старомодный костюм в тонкую вертикальную полоску, а также какое-то подобие котелка на голове. Он подошёл напрямую к стойке и поздоровался с продавцом рукопожатием. После чего они обменялись кивками головы и продавец скрылся за дверью, что была за его спиной.
Грег отвернулся в сторону зала. Он увидел Эдди с упаковкой минеральной воды и пакетом пива. Он тут же подошёл к ней, забрав тяжёлую ношу.
- Не могла меня позвать? Это всё?
- Ага. Мне ничего не нужно. Я хотела только в туалет.
- Сходила?
- Да.
- Окей.
Грег поставил всё на стойку рядом с кассой.
- Путешествуете? – Спросил незнакомец в костюме. Он повернулся так, что удалось посмотреть в его лицо, которое было испещрено глубокими морщинами, хотя по первому впечатлению нельзя было сказать, что он может быть стар. Его виски были седы, но остальные волосы, которые прятал под собой котелок, отливали чёрным, как вороново крыло. Произношение мужчины напоминало манеру Бейтмана, словно он тоже был англичанин или около того, или же просто был слишком манерным.
- Что-то типа того. Жарковато стало.
- Да уж. Вроде бы ещё в обед дул ледяной ветер. Осень как-никак.
- Это точно.
Во время разговора этот мужчина смотрел Грегу прямо в глаза, но как только заканчивал речь, переводил взгляд на Эдди. Девчонка же рассматривала оленьи нога, прибитые к дощечке на стене - охотничий трофей.
- А куда путь держите, если не секрет?
- Этот… Портвейл.
- Недалеко. А сами откуда?
- Лончестер.
- Тоже недалеко.
- Ну как… Ну да. Два часа в пути, с непривычки изматывает всё равно.
- Это понятно… Это понятно.
- А вы сами? Местный?
- Нет. Роско Виледж конечно милое место, но я не отсюда. Из более живописных мест. Здесь зато продают прекрасное вяленое мясо, правда Джек?
Вернулся продавец. Он притащил два гигантских мешка, набитые под завязку. Они были перевязаны толстой верёвкой. На ткани отсутствовали какие-либо пометки о содержании груза внутри. Неожиданно он снова ушёл и приволок ещё два. А потом ещё.
Человек в шляпе вышел наружу и быстро вернулся с огромного роста попутчиком, который возвышался над Грегом на несколько голов. Здоровяк был очень загорелым, от него сильно пахло забродившими яблоками, а лицо словно застыло, отключив возможность принимать какое-либо выражение вовсе. Гигант с лёгкостью водрузил все мешки себе на плечи.
Продавец тем временем подошёл к Эдди, рассчитал минеральную воду и пиво.
Пока Грег брал в руки напитки, незнакомец и его ходячий грузовик уже испарились.

А может не надо?

Бейтман лежал на капоте машины. На нём не было рубашки, судя по всему, он загорал. Грег кинул другу бутылку пива и спросил, не видел ли тот мужика в дурацкой шляпе и стероидного мутанта.
- Не-а. А ты?
Грег с недоумением уставился на англичанина и они тут же рассмеялись.

Несмотря на крошечные размеры Роско Виледж, выезжать из него пришлось полчаса, не меньше. Дороги были просто ужасными, приходилось ехать медленно, аккуратно, несмотря на то, что ребята вели внедорожник. Ещё часто глючил навигатор, заставляя бессмысленно петлять по улочкам. В конце концов, Грег его выключил, чтобы спросить у прохожего направление на север и включил уже за пределами города.

- Я думала, что мы приедем до темноты.
- Я тоже. Откуда же я знал, что нам придётся ехать через эту дыру?
- А почему мы не поехали по шоссе? – Спросил Бейт.
- Навигатор указал сворачивать. Он выбрал короткий маршрут чисто прочертив прямую по карте. Идиотизм.
- И что теперь?
- Будем ехать так. Слава Богу, тут действительно есть дорога.

Через час езды по лесу, Грег остановился, заглушил двигатель, вышел из машины и со всей силы ударил ногой по бамперу.
- Чтоб тебя, твою мать, дерьмо!
На заднем сидении вздрогнул и проснулся Бейтман.
- Что случилось? Где мы? – Он смотрел в кромешную тьму за окном и силился понять, не в космос ли они попали, - Где Грег?
Эдисон начала массировать лицо. Она ответила усталым голосом:
- Мы заблудились.
- Как так?
- Ну, вот так.
Грег залез внутрь. Он так крепко сжал руль, что костяшки пальцев побелели до цвета муки.
- Это дерьмо сломалось, - Показал он на навигатор, - Мы хрен знает сколько ездим кругами.
- Что теперь?
- Ничего. Надо найти поляну, припарковаться. Переночуем, а на утро я попробую поискать дорогу обратно.
- Обратно? – Жалобно протянула Эдди.
- Да, обратно! – Рявкнул на неё брат. – Если у меня бензин кончится в этом лесу в попытках найти, может быть, несуществующую дорогу к твоему Томми, то нам всем будет не до романтики!
- Я понимаю, не кричи…
- Прости.
- Да ладно вам, ребят, не всё так плохо. У нас есть еда, вода, тёплое пиво. Крыша какая-никакая над головой. Ваше американское радио. Кстати, а мы можем позвонить кому-нибудь?
- Да, Грег? Давай позвоним спасателям?
- И что мы им скажем?
- Что потерялись.
- Нам скажут сидеть до утра и ждать. С таким успехом я сам вывезу нас завтра отсюда.
- А если в гугле дорогу поискать? – Предложил англичанин.
- Да, ахах, это и был мой план, в общем-то. Ладно, вроде бы впереди должно быть подходящее место для стоянки.
Грег завёл машину. Внезапно Эдди схватила брата за руку и крикнула что-то нечленораздельное.
- Господи, что такое?! – Пытаясь перевести дух, спросил он.
- Смотри же сюда!
Все высунули головы из машины. Эдди показывала на большой деревянный щит, заросший вязом, на котором было написано какое-то название. Это была большая прямоугольная доска из почерневшего дерева, поэтому ничего не удавалось разглядеть.
- Чего это такое? – Промычал Грег.
Бейтман вышел наружу, достал мобильник, в котором был встроенный фонарик. Он осветил то, что оказалось приветственной вывеской некоего Эпл Баксберри Хилл. Ну, знаете, такие грёбаные доски, на которых пишут название города, количество жителей и пафосный слоган.
- Что там мелкими буквами, Бейт?
Британец подошёл поближе, отодвинул листья в сторону.
- Заезжайте отведать наших пирогов! – С выражением прочитал он. Эдисон повернулась к Грегу. Тот пожал плечами. Девочка прищурилась и прошептала:
- А может не надо?

Ночь

Ребята быстро добрались до первого источника света. Вопреки ожиданиям Грегори, это оказалась не заправка или гараж, где местные заправляли свои машины, а гостиница. Причём освещена она была как-то странно – уличными фонарями, которые, судя по всему, работали на масле или какой-то смоле - явно не от электричества. Вокруг каждого из них кружило множество светлячков, жужжа и стукаясь друг о друга. Они тоже прилетели на свет.
- Ну, лучше же, чем в поле ночевать. – Выдохнул он, заглушая двигатель.
Троица вышла из машины.
- Я пойду, спрошу, что да как, а вы с Эдди соберите вещи. Всякие там.
- Ну и темень же тут. – Сказал Бейтман, когда Грег скрылся за деревянной дверью, что вела в гостиницу.

Внутри музыкант снова почувствовал знакомый яблочный запах. Только он был таким острым, что ударил в нос и глаза, как из бутылки с только что открытым яблочным сидром. Грег, имеющий регулярные отношения с различным алкоголем и привыкший к любому градусу, пошатнулся. Он даже не сразу заметил человека, сидевшего на маленьком стуле у окна, выходившего на улицу.
- Воу-воу, полегче! – Воскликнул Грег, испуганно поднимая руки.
Но человек даже не отвёл взгляда от окна, в которое смотрел. Которое было закрыто толстой простынёй от потолка до пола, совершенно непроницаемой тканью и несколькими слоями пыли. Здесь, внутри, тоже горели лампы и они смолили потолок, поливая его густейшей чернотой. Квинтэссенция вида, запаха и ощущения от смотрящего в никуда молчаливого владельца заведения – загоняла душу в самые дальние клеточки пяток.
- Пардон? – Произнёс Грегори.
- Э… - Издал человек в ответ. Затем повторил ещё раз, но уже громче. Его сухие губы начали дрожать. Внезапно он повернулся к Грегу и улыбнулся, - Вы что-то хотели?
Мужчина словно ожил. Как будто энергия, которую он до этого не мог найти даже для простого возгласа, почему-то в миг вернулась к нему. Хозяин гостиницы поднялся и отошёл за свою стойку, где вытащил откуда-то большую тетрадь в твёрдой обложке. Двигался человек, как будто во сне. Медленно и при этом очень рассеяно. Он запнулся о стойку, он поворачивал голову только вместе с туловищем.
- Вам номерок? – Разрезал смрадный беззвучный воздух этот вопрос. На стол хлопнулась книга учёта посетителей. Из-за этого поднялось густое облако пыли.
- Э… Да… Сэр.
- У нас, свободны… - Мужчина медленно развернулся, посмотрел на дощечку с ключами, - Все номера. Вы можете выбрать любой.
- Нам нужен номер на троих.
- Могу предложить четвёртый, пятый или шестой.
- Давайте шестой. Во сколько нам это обойдётся?
- Три доллара за ночь, сэр.
Грег поперхнулся.
- В смысле? – Спросил он удивлённо.
- Это не самая высокая цена в этих краях.
- Три доллара с человека за ночь? Так?
- Да. Но завтраки не подаём, вам придётся сходить в закусочную на площади.
- Да нет проблем. От вас можно позвонить?
- Позвонить?
- Мне нужно звякнуть в Лончестер.
- Нет, сэр, у нас нельзя сделать это в ваш этот «Честер»…

- Почему тут так жутко? – Спросила Эдди, сев на свою кровать. Вопреки её ожиданиям, в комнате не поднялось облако пыли, не появился запах затхлости, древности. Пахло вполне себе приятно: сладко и свежо.
- Из-за света, наверное. Тут нет ни одной лампочки. – Ответил Бейтман.
- Тут вообще ни хрена нет.
- Тебе для сна нужны лампочки? – Злобно буркнул Грег.
- Нет. А что ты такой?
- Мне всё это не нравится. Я сидел себе дома, курил траву, пил виски, всё было спокойно.
- Всё и сейчас более, чем спокойно.
- Кроме того, что мы оказались чёрт знает где.
Грег резко повернулся к Эдди. Казалось, что он вот-вот замахнётся или сделает что-то ещё не очень приятное, но он просто фыркнул. Рок звёздам, кажется, можно бить женщин, но не сестёр.
Парни заснули довольно быстро. Эдисон всегда находила сложным для себя погружаться в сон в незнакомой обстановке. Кроме этого она постоянно думала о Томми. О том, почему человек начинает ценить что-то только, когда потеряет. Они были вместе уже давно, строили планы на будущее, их родители дружили семьями. И невозможно сказать, что сделало отношения столь малоценными. Может быть, фактор привыкания, когда что угодно становится пресным со временем и теряет былую красоту, свежесть, когда появляются сомнения, отвлекающие факторы в числе других людей, событий, даже посторонних мнений.
Как часто мы хотели чего-то так сильно, что казалось, будто готовы ради этого на всё? Это начинается ещё в детстве с каких-то игрушек, видеокассет с мультфильмами и прочих мелочей, которые кажутся смертельно необходимыми. Это продолжается и в юности, когда мы впервые испытываем необходимость в другом человеке.
В своё время Эдисон напрочь снесло башню из-за Томми. Здесь можно было начать душещипательную историю о том, как она его добивалась и всё такое прочее, но на удивление, он и сам оказался совсем не прочь пойти навстречу. Избежав привычных драм, они сразу же начали свои долгие серьёзные отношения, потому что никто не гнался за чем-то мимолётным и оба по сути своей принадлежали к числу однолюбов.
Ругались ребята нечасто. Происходило это из-за недостойных внимания глупостей, таких маленьких и безобидных, что ссоры заканчивались, даже не достигнув своей кульминации. В одном старом фильме про войну, бывалый офицер говорил, что нахождение в полной безопасности сулит потерю бдительности. Если хочешь жить в мире, нужно быть в любой момент готовым к войне. Эдди часто теряла эту бдительность.
Она была готова в любой момент позволить себе мысли о том, что без Томми вполне себе можно прожить. Букетно-конфетный период давно позади, на свидания они почти не ходят, сюрпризы случаются только по праздникам, да и то далеко не по всем. Они больше не наряжаются друг для друга, детские мечты, которые парочка хотела исполнять вместе, не становятся реальней. В её голове как будто бы наступил период стагнации. Говорить за Томми девочка не могла, даже спустя годы она не знала, что за мысли находятся в его голове на тот или иной счёт. Однако по своей природе Вудс был очень спокойным, его лицо никогда не искажали эмоции, порой было невозможно даже представить, как он реагирует на то или иное происшествие. Это тоже подливало масла в огонь темпераментной Эдисон Вудс, которая видела в меланхоличности своего парня ту знаменитую меланхолию по Фон Триеру в отношении себя. Не всегда. Но, когда в момент ссор или деструктивных раздумий нужно было что-то притянуть за уши, она этим пользовалась.
И вот однажды Эдди совсем потеряла страх. Страх потери улетучивается, как только мы понимаем, что всё на своих местах и никуда не должно деться. Человеческая натура может быть поразительно упрямой, целенаправленной. Жертвовать всем, чем угодно, чтобы добиться желаемого. Тому подтверждение любой народный эпос, легенды, различные пацанские истории, романы и фильмы про любовь к кому-то, любовь к себе. Но каким-то невероятным образом человек полностью расслабляется, получив желаемое. И с этим ничего нельзя поделать.
Эдисон захотела увидеть в получении стипендии Томасом что-то своё. Что-то от Дьявола. Это могла быть и зависть, и ревность, может быть, она подумала, что Томми будет легко встречаться с ней на расстоянии, а из этого вытекло, что ему всё равно и всё такое прочее. Она устроила скандал. Бросила уйму отвратительнейших циничных выражений, обидных слов в лицо своему парню. Заявила, что расстаётся. Томми отреагировал на это в своей привычной манере – он просто развернулся и пошёл. Он привык не принимать такое всерьёз. Томми знал, что как только он распакует свой ноутбук по прибытии в общежитие колледжа, то обнаружит в почтовом ящике уйму сообщений от Эдди, где та будет просить прощения. Он простит. Конечно же. Ведь он любит эту пылающую эмоциональную бестию больше своей жизни. И они встретятся на ближайших выходных, решая, что делать дальше и как им быть. Эдди и Томми найдут идеальный компромисс - они будут видеться достаточно часто, чтобы скука не была болезненной, и не слишком, дабы с течением времени сохранялся вкус. Через полгода Эдди переведётся на заочку и отправится в Портвейл снимать с Томми квартиру. Они будут жить долго и счастливо. В какой-то другой вселенной, где Эдди не отправилась за Томасом вдогонку, застряв в Баксберри… Навсегда.

Продолжение следует…
‎13 ‎апреля ‎2013 – 26 февраля 2014