Сэконд завален блестящей одеждой -- платья, юбки, майки-блузки, все сверкает, переливается, гипнотизирует. У меня на этой почве случился острый психоз, минут сорок я заворожённо перебирала искрящееся тряпье и кидала в корзину все, что нравилось внутренней сороке. Плечом к плечу со мной, с такими же сосредоточенно-блаженными лицами рылись тетеньки, пожилые дамы и девицы, причем конкуренции не было, полное доброжелательство и всеобщий восторг. Из примерочной выбегали старушки в пайеточных платьях, вертелись перед большим зеркалом, сияли и преломлялись в свете ламп, пускали солнечных зайцев, им дружно аплодировали. Словив минуту славы, старушки мчались менять наряд. Я немного пришла в чувство, увидев себя в зеркале, наряженную в чорное синтетическое платье с огромным вырезом на спине, вырез был затянут сеточкой, а на сеточке стразами выложен искривлённый позвоночник. Стоп, сказала себе, стоп, давай уже немного подумай. Подумала-подумала и купила золотую юбку, чорное платье все в пайетках, майку тоже в них и тренировочные штаны с алыми лампасами. Позвоночник оставила, но не исключено, что вернусь за ним.

Шла домой и думала -- ну и что? Я живу в Петербурге (словно сплю в гробу), я никогда не собиралась тут жить, но сейчас надо, у меня хуёвая наследственость по женской линии -- все нехорошо ебанутые, тут совсем нет света и у людей зелёные лица. Блёстки, это конечно такая терапия, как и плаванье, и солярий, и просмотр фильмов, и чтение книг. Надо же держаться. Ну пусть я тоже буду ебанутая, но хоть в бодрую сторону. Да, конечно, пусть, согласилась с собой. Я всегда с собой соглашаюсь, это фундамент моего психического здоровья.

Дома я покрыла сусальным золотом старые, но по прежнему пиздатые ботинки шеллис и, оглянувшись вокруг и поняла, что на фоне их отчаянного блеска, некая запущенность комнаты очень бросается в глаза. Через небольшой промежуток времени я уже мыла окно. Не знаю больше людей, мывших окна в Питере, в декабре месяце, в девять вечера, во время дождя. Перебрала свою мастерскую, выкинула тонну лишнего, нашла много нового, вытерла все поверхности, вымыла пол и сижу теперь, смотрю на ботинки. Ботинки одобрительно мерцают. Молодец, намекают они, молодец, возможно у тебя не случится угрюмого старческого маразма, есть хорошие шансы, что ты впадёшь в детство и будешь радоваться каждому, пробегающему мимо тараканчику.

Да, уж кстати и про маразм. Вроде есть один только способ не разжижиться умом -- учить что-то новое постоянно. Но я не люблю учиться и, например, английкий был бы даже и полезен, но штудированье грамматики не для меня. Стихи даются слишком тяжело, я, собственно, знаю всего два, выучила их еще в детстве, под угрозой расстрела. Хорошо правда выучила, ночью разбуди -- оттарабаню. Но на этом всё. Впрочем, выход нашёлся. Теперь я заучиваю новые нужные слова, обогащаю лексикон. Летом выучила гигантского стромбуса. Три дня на это ушло. Слово тантамареска запомнила часов за шесть, ну а мурмурация и вовсе легла на унавоженный такой роскошной практикой мозг, как родная. И всего-то за пол-года. Шикарно. Слова хорошие, нужные, не знаю, как я жила без них раньше. Могу теперь, как попугайчик из "понедельник начинается в субботу, орать -- Стррромбус! Мурррмуррация! Тантамарреска!

+

Продолжаю унылый фоторепортаж из заносимого снегом города.



+

Все лето по фейсбуку гулял (и не на шутку раздражал) восторженный пост про финское слово, в переводе означающее "сидеть дома в одних подштанниках и бухать, не планируя никуда выходить". Сейчас пришло время, когда состояние это кажется абсолютно естественным, не сибаритством, или позой, но нормальным человеческим времяпрепровождением. Улицы замело, снег съел звуки, впитал в себя гулкость города, остались только скрипы да шорохи. Машин мало, а те, что выехали, едут медленно, а то и стоят по обочинам, а рядом с ними стоят хозяева и озадаченно чешут затылки. Застревают, я так понимаю. Скользко, бело, не разбежишься, не разъездишься. В описание все время хочется вставить слово "гризайль", оно подходит и по смыслу, и по звучанию, что немаловажно.

Этот ноябрь приятно удивляет.

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и все в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

Удачные занавески я папе подогнала

История о том, как велосипед "амстердам" доехал до Амстердама.



+

Так вот наденешь пиджак твидовый, лисой обмотаешься, и представляешь себе, что сейчас из-за поворота выйдет Берти Вустер и скажет : "Привет, старушка!"




[more-+]

О каких-то явлениях просто забываешь, хотя они и случаются по расписанию. Например листопад. Это прямо какое-то узнавание -- надо же, листопад. Удивительное дело, в октябре-то. Воздух неподвижен и глубоко, влажно сер, листва в этой серости особенно золотая. Статично все. Специальная октябрьская тишина. Небольшой ветер -- и понеслось, летят, шуршат, танцуют, светятся, абсолютно живые. Придают дополнительный объем. Так в мультфильмах объем делают -- несколько слоев прозрачной пленки, одна припыленная, на второй листья, на третьей еще листья, деревья, кусты. Получается осязаемость, плотность, но и воздушность никуда не девается. Очень конечно поэтичное время. Впрочем, Пушкин давно уже идеально собрал вместе слова и я постоянно сбиваюсь на унылая пора, очей очарованье, или октябрь уж наступил, уж роща отряхает последние листы с нагих своих ветвей. Закрыл, в общем, тему.



+

Из путешествия я вернулась, а писать никак не получается, все таки умирает этот формат.

Я видела Северный Ледовитый Океан. Раньше я видела еще и Тихий, ну как Тихий, сиамский залив, часть Южно-Китайского моря, которое, в свою очередь, часть тихого океана, но это не совсем то, потому что часть части океана. А тут целый, да еще и Ледовитый. В детстве называла -- северный ядовитый. Ну и небо, за небо Норвегии можно душу продать. Ну и ветер -- цветами пахнет и морем (океаном). А Норвежского леса не попалось. Чем дальше от Мурманска, тем меньше деревьев и потом уже -- отдельно стоящие крученые-верченые, метра два высотой, прижимаются к камням, корневая система, наверное длиннее, чем само дерево. Очень страна красивая.




+

Продавцы развесного чая нередко бывают очень строги. Вот и вчера -- взвесьте, говорю, 50 грамм тегуаньлиня. --Мы вешаем только в унциях, строго отвечает. --Ну вешайте унцию. --А вы с правилами завариванья ознакомлены? -- Нет, я Сей Сенагон хочу пригласить, она умеет (это я мысленно ответила).

+

Я и люблю вроде пустоту, но стоит где-то поселиться, хоть и временно, обрастаю штучками. Ну тут-то они были и в избытке, кучу всего вынесла, но от бессмысленных свистулек, вазочек, блюдечек, камушков, раковин, отказаться не в силах. Шишки вот -- у меня у самой полно крашеных золотом шишек и сушеных позолоченных роз. Это значит что? Это значит наследственность. Я бабушку-то и не знала практически, но вот шишка золотая лежит, вот камни, вот раковины, вот обломки кораллов и морские звезды. Во всех моих домах тоже всегда были и шишки, и камни, и раковины. Вот и думай. Я обрастаю старушечьим уютом, как усердный паук паутиной, мгновенно, без усилий, даже без каких-то специальных действий. Оно просто образуется вокруг меня. Я не теряю времени зря, при помощи детского пластыря и маникюрных ножниц реанимировала старый ночник и присобачила к нему абажур из мочалки. Я совершенно не могу сделать что-нибудь, не знаю, практичное? людское? но мочалку, завалявшуюся в квартире в ход пустить -- это пожалуйста. И что это, зачем это -- непонятно. Способность делать ненужные вещи. Или вот -- тут все нетронутое годов с семидесятых -- штукатурка, краска, дощатый пол, окна, потолок, убилось за годы понятно. Мне нравится, я хожу и вижу фактуры, наслоения, ветхость, историю, высокомерный эстет внутри меня полностью удовлетворен. Полностью. Обсудить это не с кем, Сей Сенагон поняла бы меня. Но ее давно уж нет в живых.

Она бы мне сказала -- Мне нравится, если дом, где женщина живёт в одиночестве, имеет ветхий заброшенный вид. Пусть обвалится ограда. Пусть водяные травы заглушат пруд, сад зарастёт полынью, а сквозь песок на дорожках пробьются зелёные стебли…Сколько в этом печали и сколько красоты!Мне претит дом, где одинокая женщина с видом опытной хозяйки хлопочет о том, чтобы всё починить и подправить, где ограда крепка и ворота на запоре.
-- Все так, Сей, ответила бы я, все так. И пригласила бы в обшарпанную кухню выпить ромашкового чаю (пуэр закончился, а говно покупать неохота) и полюбоваться волнением крапивного поля и созреванием рябины за открытым окном. Морошкой бы угостила её, обсудили бы, каким образом лучше вывезти из Мурманска приемник Ригонда шестидесятых годов, монументально красивый и тяжелый, как гроб.

Моё наследство -- ракушки, камушки и свистульки. Надеюсь, что когда помру, найдется кто-нибудь, кто не даст им пропасть.



+

Автопротрет вот в туалете сделала, а то как же.

Утром разбудили бакланы, орали дикими голосами,я сначала вообще не поняла, что творится. Переехала в наследство свое, очищенное сперва богомольным грузчиком, потом юношей из клининговой компании. Навела уют, это как раз неплохо у меня получается, у меня плохо получается по конторам бегать и бумажки туда-сюда носить. Это не очень, мало того, что туплю, так еще и заболеваю довольно быстро. В этот раз отравилась нектарином. Когда блюёшь нектарином, на выходе получается такая розовая пена, типа смузи. Лето кончилось и наступило такое, в порядке вещей -- тринадцать градусов и моросит. А я еще корила себя, мол зачем перла чемодан с сапогами, пуховиками и шерстяными подштанниками. ан нет, все пригодилось, и шорты с майкой, и пуховик, и сапоги вот уже на подходе. Предусмотрительная я. Мурманск мне что-то нравится, я тут закрываю что-то не до конца закрытое, откуда сквозило изрядно. Кроксы себе купила например, жолтые, всегда хотела, а тут пожалуйста и скидки. Ну, помимо кроксов есть всякое из детства, но то такое, личное. Как-то прижилась уже, а квартира вроде надумала продаваться, даже немного жаль. Ощущения, как на даче примерно и быт скромный, и обстановка с историей, и вид из окна (прилагается).


+

В баре тундра в туалете есть ванна. Таки я приняла душ перед завтраком (солянка и салат). Выскочила-то, не умываясь, а все прибамбасы мыльные с собой, в бассейн же шла. Ахуенно тут в Мурманске.

Завтрак



и все остальное

+

Траву здесь не бреют, город по колено стоит в иван-чае и крапиве. Дома невысокие в основном, сопки, все время надо спускаться или подниматься и, кроме лестниц, полно троп. Сворачиваешь с улицы в кусты и ковыляешь по тропинке слева стройно крапива, справа иван-чай, или наоборот. И деревья -- невысокие, жилистые полярные березы и другие всякие полярные, худые и кручёные. Действительно нет никакой ночи, даже белой. Сейчас пол-первого, а на улице даже не сумерки, солнце болтается над горизонтом и длинные тени. Странное ощущение -- магазины закрыты, люди спят, только велосипедисты шныряют по городу, но при этом светло и тепло. Как в компьютерной игре. И как-то детством это все отзывается, на уровне ощущений туловища и запахов. Трава эта высокая и запах крапивы, моря, что-то такое.. Крапивин со своей Тюменью мерещится в общем.


это в час ночи снимала

Уезжала-то жарким летним днем, даже думать о чем-то теплом с собой не получалось, так, не думая закинула ветровку и куртку с рукавами. А вернулась через два дня -- град обреченный опять. Даже странно, вроде кончилось лето.



+

Тут тоже все болели за Исландию. Эх.

Неожиданно как-то



+

+

+

по этому поводу мне есть что вспомнить.как-то меня забыли на карусели "ветерок", это где сиденья на цепях крутятся. там после каждого трехминутного кружения все слезали и на их места садились новенькие дети, а я не слезала и мне ничего не говорили. кругов пять намотала, потом сама сползла, покачиваясь. жалела ужасно, что больше не лезет.

+

В лифте нехуй делать конечно, кроме как фотографироваться. Хочу носить с собой маркер. чтобы писать на стенах и потолке матерные частушки (это и патриотично, и поучительно), да всё забываю.

третий день там сидит, пузыри пускает. Я прихожу в разное время. Ветер переменился, сегодня пузыри летели в мой кофе. Это становится интересным.

Ночью, перед сном, сменила постельное белье, спала хуево, но с удовольствием, потому что свежее, пахнет воздухом (сохло на балконе), корицей (кондиционер для белья), утюгом (гладила наволочки) и льном (льняное). Так же всю ночь болела голова, две таблетки цитрамона не помогли, найз не помог. А вот капсула нурофена, заглоченная уже утром, подействовала. На улице дубак, состояние как после болезни -- хорошо, но поваляться бы. Повалялась, на спорт забила. Дома тихо и чисто, сквозит холодный свежий ветер. В ленте нашла рецензию на фильм "Большой всплеск" с Тильдой Суинтон, по мотивам Бассейна с Аленом Делоном. Равноценная замена. Сразу стало понятно, что хочу смотреть прям немедленно. В сети еще нет, зато в Доме Кино есть. Образовался шикарный план на вечер.

Ну вот я значит повалялась, потом нашла скачанный (давно и уже забыла, что есть), сериал Джессика Джонс. Это, видимо, выросшая Пеппи Длинныйчулок, поскольку она обладает невероятной физической силой, а по виду и не скажешь. Но нрав конечно не такой легкий, пришлось много страдать. И под сериал бодро погладила какое-то количество залежей. Потом еще помыла пол. И вечер уже.

Дошла до папы, сфотографировала Сотону. По совету зоопсихолога, проход под диван был забаррикадирован и Сотона теперь сидит на шкафу и оттуда ненавидит все живое.


Любуемся на Сотону

Второй день там сидит, пузыри пускает

Москва конечно совершенно ебанистический, абсурдистский, ирреальный, огромный и тесный, ни на что не похожий город.

Май удался в этом году.



+

Формат бессмысленных прогулок с фотоаппаратом (только теперь это телефон) сам собой возобновился после приличного перерыва. А благодаря инстаграму можно гулять, как бы на глазах у изумленной публики. Ну то есть фотографии скидывать немедля. Сфотографировал арку, зашел в арку, отправил в инстаграм. Круто.



+

+

Писать перестало хотеться, когда стало понятно, что слишком уж заинтересованные глаза вычитывают смыслы. А у меня-то все просто, если я вдруг чего и вкладываю, то не для многих, для кого-то одного. Может быть. Не часто совсем. Не стоит пытаться вникнуть, всяким гоям не понять. И казалось бы, что мне за дело, ан нет, почему-то нужно верное истолкованье. Какая-то глупость.

И потому живут во мне теперь время от времени персонажи, сейчас например -- какой-то маленький тихий кот (степочка? кузенька?), хозяйка его, женщина с толстой спиной, целые дни они проводят порознь, потому что женщина ходит на работу, а маленький кот незаметно бродит по дому, а по вечерам встречаются, тоже тихо, но рады друг другу. Нет же больше никого у них. Она в тапки влезает домашние, ужин там несложный, коту куриной печенки, он неприхотливый все ест, аккуратный. Хороший кот, не наглый. Чего они во мне живут я не знаю. Женщину с толстой спиной и в майке на тоненьких лямках я видела на Горьковской, в хипстерской кофейне, автоматически удивилась, там обычно какие-то другие люди. Но сразу поняла -- девятое мая. Все повылазили и ходят где хотят. А кота в фейсбуке на картинке видела, Алины Витухновской котик, маленький такой и по виду тихий. Да громкий-то с ней не уживется. И вот они значит образовали пару неожиданно и мирно устроились в моей голове. Ужинают, спят (кот в ногах, золото, а не кот), ничего такого, просто живут. Без событий, а значит и без истории, не о чем говорить, но они вот уже несколько дней аккуратно во мне квартируют. То есть женщина первая заселилась, а кота я позже увидела. С тех пор они вместе. Видите в этом смысл? А его нет. Не стоит и пытаться.

бонус

Тут я бодрячком еще, осматриваю Софию

А на родине, меж тем, чуть ли не теплее, чем в Стамбуле.

Ослабела в архитектурном музэе, еле доползла до мяса. Искусство меня штырит, слабая голова потому как. Синдром Стендаля, говорят. Может и синдром, правда совпадает только музей, а галлюцинаций и сердцебиения не случается. А вот точки в глазах и предобморочное состояние -- это да, это стабильная реакция на встречи с прекрасным. Стараюсь не злоупотреблять поэтому.
Стамбул, меж тем, ахуенен.

Блядский котик с Принцевых островов пометил мой рюкзак. Тут вокруг котиков такое примерно творится кстате

Сегодня совершенно неожиданно на улице стало +17 градусов. Я даже морально подготовиться не успела. В общем, первый выход с голыми ногами в этом сезоне.

Я не сторонник суетливых перемещений. Но пару раз домик обпозла вокруг за время пребывания. Если присмотреться, то видно, что неизменный корабль снят немного с разных ракурсов. Просто непонятно, зачем оттуда выходить.



+

+

тут все по прежнему и корабль никуда не уплыл

Погода переменчива с уклоном в дождь, бывают просветы, но упор на тучи. Небо, впрочем, богатое, не привычная ровная серость, а клубится, меняет оттенки, наглядно демонстрирует переходы -- где-то например дождь, а над головой солнце в просвете между тучами и все это видно. Эта красота вдавливает в мою голову, тучи наполняют собой мое туловище, атмосферный столб плющит. Двигаться получается медленно, словно под водой. Вязкость. Вешаю фотографии в фейсбуке, показываю, как быстро меняется небо. Население земного шара теперь тоже в курсе -- как красиво, говорят, как красиво. Везет же тебе. Да, наверное везет, хорошо понимать это, хоть бы и так, опосредованно. Непосредственное восприятие, чем дальше, тем больше на вес золота, но это нормально, это такой предохранитель.



+

Так живешь, знаешь, что похожа на папу. На деда похожа отчасти. А потом видишь фотографию, где твоя молодая прабабушка (избежавшая расстрела благодаря чекисту прадеду и прожившая долгую жизнь), сидит в белом платье, машет ножкой и лицо в пол-оборота. И ты понимаешь, что это Твое Лицо. Очень странно.




+